Текст книги "Никола Тесла: кто он?"

Общеизвестно, что вампиры не любят солнечный свет. Однако, вопреки распространенному мнению, многие вампиры, особенно древние, вполне способны существовать на свету – он лишь причиняет им умеренный дискомфорт, который легко свести на нет минимальной защитой, скажем, слоем тонального крема или шляпой с широкими полями. Однако молодым вампирам солнечный – и электрический – свет вполне может причинить ожоги различной степени тяжести, и обычно они не в состоянии проводить на дневном свету больше нескольких минут подряд.

Любопытно, что некоторые вампиры, которым по тем или иным соображениям удалось перейти с человеческой крови на кровь животных, гематоген и другие заменители, спустя несколько месяцев перестают бояться солнца и вполне в состоянии вести обычную дневную жизнь. Механизм этого явления неясен, хотя, пожалуй, очевидно, что дело в каких-то химических свойствах человеческого гемоглобина. Этим пользуются не только совестливые вампиры, которые не хотят вредить людям, но и многие куда менее симпатичные кровососы, готовые просидеть какое-то время на жесткой диете ради того, чтобы вершить свои темные дела не только в темноте. К счастью для обычных людей, после однократного приема человеческой крови даже в количестве не более 100 мл солнцебоязнь возвращается, и все приходится начинать заново.

Отдельная интересная и полезная тема – вампиры и искусственное освещение.

Открытого огня вампиры боятся даже больше, чем дикие животные. Видимо, дело в том, что химический состав вампирской плоти обеспечивает ее повышенную горючесть, поэтому вампиры остерегаются не только факелов и костров, но даже декоративных свечей и конфорок на газовых плитах. Горящий факел способен отпугнуть вампира от вашего жилища навсегда. К сожалению, огонь опасен людям не в меньшей степени, чем вампирам.

Электрическое освещение вампиры не любят. Оно обжигает им кожу, как и солнце, только в десятки раз медленнее, – поэтому длительное пребывание на ярком электрическом свете для вампира так же неприятно, как для нас – сорокоградусная жара и солнцепек в отсутствие воды и тени. Неприятно, но не смертельно. Кроме того, электрический свет слепит вампиров, поэтому они вынуждены носить темные очки. Яркий прожектор наподобие кинематографического юпитера способен ослепить вампира на пять-десять минут.

А вот лампы дневного света, галогеновые и энергосберегающие лампы для вампиров абсолютно безопасны, как и для людей. Помимо всего прочего, это означает, что современное уличное освещение, каким бы ярким оно ни было, никак не влияет на вампирскую активность.

Отметим в скобках, что этим типом освещения человечество обязано великому изобретателю Николе Тесле.

Что же было на самом деле?

Итак, на основании данных фольклора, художественной литературы, медицины и разведки вампирологи имеют все основания заключить, что история существования вампиров среди людей развивалась примерно следующим образом.

Вампиры – то есть люди, заразившиеся вампиризмом и превратившиеся в вампиров, – были среди нас всегда. В основном они жили на Балканском полуострове и в Восточной Европе, были не очень многочисленны и, соответственно, причиняли людям не очень много вреда (в античности и в средние века задокументированные случаи нападения вампиров на людей с целью сосать кровь единичны).

Вампиры жили бок о бок с людьми, стараясь не привлекать к себе внимания – так было проще питаться. Хотя добывать пищу вампирам все равно было трудно. Светобоязнь побуждала их днем искать убежища – а ведь помимо подвала и землянки, куда еще надо проникнуть незаметно от людей, очень удобно прятаться именно на кладбище, особенно в склепе (там, где они есть) – или, скажем, в развалинах заброшенного замка или просто в пустующем доме где-нибудь за околицей деревни. Темно, прохладно – и к тому же люди заходят на кладбище и в пустые дома все-таки не очень часто. Можно себе представить, как страшно увидеть во тьме уродливое, оборванное существо, лишь отдаленно похожее на человека, вылезающее прямо из-под земли!

Показываться на людях даже ночью было опасно: слишком уж бросались в глаза внешние изменения, вызванные вирусом. Кусать людей удавалось редко, а насытиться таким способом – почти никогда: вампиры не были заинтересованы в том, чтобы кто-то погиб от потери крови и начали искать виновника. По большей части приходилось довольствоваться либо одинокими путниками, которых все равно никто не хватится, либо кровью домашних животных, и тут уж можно было не сдерживаться. Так что упырей в падеже скота винили отнюдь не безосновательно.

Численность вампиров поддерживалась на более или менее одном уровне – очень низком. Процедура превращения в вампира, как мы видели, довольно трудоемка и сложна, случайно стать вампиром невозможно. Поэтому вампиры создавали себе подобных крайне редко – в основном от тоски и одиночества, поскольку вампирские сообщества стали возникать лишь недавно. Ясно, что потребность в обществе должна быть необычайно сильной, чтобы пересилить страх пищевой конкуренции. Учитывая, что основная движущая сила вампира – это неутолимый голод, можно себе представить, насколько редко появлялись в те времена новые вампиры. Сколько-нибудь заметное их число возникало только в те периоды, когда вампирам удавалось попировать всласть, не заботясь о маскировке, и когда пищевая конкуренция волновала их уже не так сильно, – естественно, только во время войн и эпидемий, когда никто не станет расследовать загадочную гибель ближнего, а страх неминуемой смерти, с другой стороны, подтолкнет солдата или больного согласиться стать вампиром. Поэтому так много относительно старых вампиров, «получивших Дар» на полях сражений или на смертном одре.

Днем вампиры действительно спят в убежищах, причем спят настолько глубоко, что их практически невозможно разбудить. Поэтому иногда – случайно – пронзали колом и обезглавливали самого настоящего вампира. Однако по большей части перепуганные обыватели разрывали могилы ни в чем не повинных мирных покойников. Поэтому убивали вампиров редко, и, соответственно, продолжительность их жизни была гораздо больше, чем человеческая, так что время от времени им приходилось мигрировать, менять место жительства – но это скорее технические приемы, на которых мы не считаем нужным останавливаться. У такой долгой жизни есть несомненное преимущество: старые вампиры, прожившие несколько сотен лет, обладают опытом и знаниями, не доступными не только среднему человеку, но и, пожалуй, любому из нас.

С течением лет, овладев техниками вампирского гипноза (месмы), старые вампиры научились не просто усыплять бдительность жертвы или заставлять ее забыть о нападении, но и привлекать ее к себе – создавая иллюзию, что процесс вампирского питания приносит жертве чувственное наслаждение. Обширные свидетельства о необычайной сексуальности вампиров бытовали в фольклоре издавна, и можно предположить, что стихийными гипнотическими способностями отдельные вампиры обладали и раньше, но массово управлять этим даром научились лишь к середине XVII века. Возможно, вампирская популяция обязана этим открытием какому-то гению-одиночке; возможно, вампирам даже известно его имя. Впоследствии – точное время назвать, пожалуй, трудно, но не позднее середины XIX века – вампиры овладели так называемой «совокупной месмой», коллективным гипнозом в масштабе планеты.

Теперь вампирское существование стало иным. Изуродованный болезнью изгой мог уже не таиться от людей, а жить среди них, создавая у них какую угодно иллюзию. При желании он мог казаться изысканным юным красавцем, благовоспитанной хорошенькой девушкой, добродушным пожилым господином, чудаковатой старой девой – кем угодно, лишь бы побезобиднее. Никто не видел ни отталкивающего уродства, ни выпирающих костей, ни тем более клыков. Способы питания тоже приобрели разнообразие. Вампир мог выбирать себе жертв среди окрестных жителей и делать так, чтобы они ничего не помнили – либо, напротив, найти себе постоянную жертву-партнера (кровного раба) или, скорее, нескольких жертв одновременно и безбедно существовать за их счет годами и десятилетиями.

Видимо, именно в тот период вампиры начали богатеть. Заставить кровного раба завещать все состояние себе для вампира трудностей не составляло и не составляет. Более того, получить наследство при известной ловкости и хорошем владении месмой вампир может именно в тот момент, когда ему это нужно – не вызвав ни малейших подозрений. В результате уже в первой трети XVIII века возникла совершенно новая генерация вампиров, обладавших опытом, знаниями и деньгами. Тогда же начали образовываться первые вампирские сообщества. Пищевая конкуренция отступила, и вампиры уже могли чаще создавать себе подобных, принимать их в сообщества, обучать месме и т. д.

Скорее всего, примерно в тот период в сообществах было принято решение изменить положение дел в свою пользу и выйти из подполья. Трудно сказать, почему вампиров не устраивала тогдашняя ситуация; единственная причина, пожалуй, состояла в том, что, удовлетворив насущную потребность в пище, они начали интересоваться окружающим миром. Тем не менее жажда крови остается основным инстинктом вампира по сей день – в сущности, все, что они делают, делается ради одной цели: привлечь к себе жертв и сделать процесс питания еще более удобным и безопасным (естественно, для себя, а не для жертвы).

Вампирская истерия 1720–30 годов привлекла к вампирам внимание западной общественности. Пока неясно, спровоцировали ли они эту панику сами или воспользовались удачным моментом, но, так или иначе, отношение к вампирам начало меняться – что прекрасно видно по трансформации образа вампира в художественной литературе.

XIX век – век тихого торжества кровососов. О страшном упыре и вурдалаке уже почти все забыли, зато у всех на виду и на слуху байронические красавцы в черных плащах. Начинается победное шествие вампиров по планете – и их не остановили до сих пор.

Останавливать, собственно, было почти некому. Могущество совокупной вампирской месмы таково, что не поддаться ей могут лишь самые негипнабельные люди. Между тем мы знаем, что негипнабельность – это врожденное свойство, никак не связанное с другими чертами личности, ее нельзя выработать. В результате даже самые уродливые образы вампиров вроде Носферату все равно чем-то притягательны для человечества. Об истинном положении дел не подозревает почти никто. Правда, всегда существовали стихийные «вампирологи» и «охотники на вампиров». Основная их масса – несчастные жертвы месмы, которых вампиры толкают на неверный путь и потом забавляются, слушая их благоглупости. Но есть среди них и отдельные люди, обладающие не только негипнабельностью (в православной культуре для такого рода невосприимчивости есть прекрасное название «духовидение»), но и умом, отвагой, физической и моральной стойкостью и соответствующим образованием. Их очень мало, но именно от них зависит будущее человечества. От них – и от наших тайных, но могущественных союзников: Клуба сознательных вампиров.

Тайные друзья человечества

«Клуб сознательных вампиров» основан в марте 1840 года принцем Альбертом Кобург-Готским по настоянию его юной супруги королевы Виктории. Документов, связанных с этим событием, не сохранилось – а возможно, и не существовало. Основателем ордена считают сэра Уильяма Стерна, эсквайра, не примечательного на взгляд поверхностного историка ничем, кроме выдающегося долголетия: он родился в 1799 году, а скончался 22 января 1901 года, в один день с Викторией. На самом же деле биография сэра Уильяма была довольно драматичной. Его отец сэр Николас был в составе английской делегации на Троппауском конгрессе в Силезии и взял с собой сына, едва достигшего совершеннолетия. Видимо, отец с сыном подверглись нападению вампира; в день окончания конгресса оба заболели каким-то загадочным недугом – врачи констатировали сильнейшее малокровие без каких бы то ни было внешних повреждений, – и сэр Николас скончался через два дня, а Уильям был без сознания несколько дней. Когда юноша пришел в себя, то некоторое время не узнавал окружающих, не помнил свое имя и не мог принимать твердую пищу.

Казалось, он безнадежно помешался, однако примерно неделю спустя сознание полностью к нему вернулось. Уильям отказался рассказывать, что произошло с ним и сэром Николасом, спешно собрался и в одиночестве вернулся в Англию, где поселился в родовом поместье и в течение двадцати лет вел затворническую жизнь и общался с родными, многочисленными друзьями и соседями только в письмах (вполне, впрочем, безмятежных). Поговаривали, что он даже не держит домашней прислуги и кухарки, однако стал увлекаться птицеводством и устроил у себя в поместье ферму по разведению уток. За птицами ухаживали наемные работники, которых сэр Уильям набирал, как ни странно, не из числа местных жителей (что было бы логично и дешево), а выписывал с противоположных концов страны. Одна из птичниц, которую он рассчитал, рассказывала потом родным, что хозяин-де очень любит утятину собственного производства, однако предпочитает кушать ее сырой, а по ночам иногда превращается в жуткое клыкастое чудище, но людей не обижает, – однако, поскольку девушка была работящей и аккуратной, но слегка умственно отсталой (сэр Уильям умело подбирал кадры), никто ей не поверил.

В конце 1840 года сэр Уильям нарушил обет затворничества и предпринял путешествие в Лондон, где добился встречи с принцем Альбертом. О чем они беседовали, можно только догадываться – однако догадки эти вполне обоснованны.

Сэр Уильям Стерн познакомил будущего принца-консорта с проблемой вампиризма, объяснил ему, что мода на вампиров в литературе – лишь вершина айсберга и очень грозный симптом, а затем поведал, что некоторые вампиры, подвергшиеся трансформации против своей воли, не желают покоряться судьбе и лишать жизни людей, против которых ничего не имеют, а, напротив, готовы не только воздерживаться от употребления человеческой крови, но и приносить по мере сил пользу людям, – кто, подобно ему самому, в мелочах, скажем, продавая дешевую и качественную утятину, а кто и в науке, политике, литературе. Было бы прекрасно, если бы правительство оказывало покровительство таким вампирам, ведь их таланты во многом превосходят способности среднего человека. Сэр Уильям рассказал и о себе – о том, как, узнав, что представляет потенциальную угрозу для ближних, решил удалиться от общества и практически полностью отказался от контактов с людьми, довольствуясь кровью домашней птицы, – и принц Альберт был очень тронут его историей. Надо сказать, что опыт сэра Уильяма Стерна помог другим сознательным вампирам: стало ясно, что вампир вполне способен существовать десятилетиями без человеческой крови.

«Клуб сознательных вампиров» принимал в свои ряды тех вампиров, кто, подобно сэру Уильяму, принял твердое решение всю жизнь воздерживаться от человеческой крови и сотрудничать с людьми. Первоначально в уставе клуба был запрет на личные встречи участников, они должны были ограничиваться перепиской (впрочем, весьма интенсивной). Поэтому у Клуба не было и нет штаб-квартиры.

Список первого состава Клуба не сохранился; известно лишь, что его Председателем был сам сэр Уильям, а в число членов входили… Ганс Христиан Андерсен и Николай Васильевич Гоголь. Всего в Клубе было четырнадцать членов, однако уже к концу XIX века их количество возросло до пятисот, а по состоянию на лето 2010 года в нем состоит две тысячи восемьсот тридцать шесть вампиров, тысяча девятьсот два из которых – женщины. Более того, Председателями Клуба после сэра Уильяма были только дамы. Связано это с тем, что, как показали исследования врачей-членов Клуба, женщинам в целом легче воздерживаться от человеческой крови.

От применения месмы члены Клуба не отказываются, однако Устав запрещает пользоваться ею иначе чем для изменения собственного обличья (а не, скажем, для убеждения в споре или на переговорах). По негласной договоренности женщины-члены клуба придерживаются скромного делового стиля в одежде, выглядят на сорок-сорок пять человеческих лет и не блещут особенной красотой (зато поражают ухоженностью). Мужчины, как правило, предпочитают «стареть» в соответствии со своим человеческим возрастом. Члены Клуба, и мужчины, и женщины, приносят обет безбрачия (в своих же интересах: когда рядом постоянно находится человек, трудно противостоять искушению). Теоретически Устав допускает, чтобы в случаях, когда насильственной трансформации подвергся один из супругов, он превратил и второго (с его согласия и с одобрения Президента клуба), но, насколько известно вампирологам, таких случаев пока не было.

Списки членов Клуба, разумеется, держатся в строжайшей тайне. Сознательные вампиры с грустью понимают, что их менее совестливые собратья не заслуживают ни уважения, ни снисхождения. И хотя члены Клуба не имеют с кровососами почти ничего общего и свое заболевание считают несчастьем, они вовсе не желают попасться под горячую руку неквалифицированным вампироборцам. Широкая публика до самого последнего времени не подозревала о существовании Клуба. Сознательные вампиры поддерживали связь лишь друг с другом и с правительствами тех стран, гражданами которых являлись.

Тем не менее имена Президентов Клуба нам известны. Их список хранится в библиотеке Пражского университета. Он рукописный, существует в единственном экземпляре, и доступ к нему по традиции имели лишь Президенты Клуба, которые были обязаны заучивать его наизусть. Этот список также держали в тайне, пока тридцать лет назад нынешний Президент, Амалия Криспина Маргарита Шарлотта фон Гибервальд, решила, что Клубу пора выходить из подполья – благодаря ей нам и стало известно о его существовании, и именно она обнародовала список Президентов.

Как подтверждает наш единственный надежный источник информации – нынешний Президент Клуба Марголотта фон Гибервальд – многие члены Клуба живут достаточно долго – но лишь по человеческим меркам. Отказываясь от человеческой крови, вампиры отказываются и от вампирского долголетия (напомним, что вампиры живут очень долго, пока их не убьют). Читатель, должно быть, согласиться, что подобная самоотверженность не может не вызывать уважения. Зато, как уже говорилось выше, воздержание от человеческой крови позволяет им не бояться солнечного света и, таким образом, активно участвовать в обычной жизни, буде у них возникнет такое желание.

Врачи-члены Клуба (и, как можно заключить из намеков и оговорок госпожи фон Гибервальд, некоторые доверенные лица из числа медиков-людей) ведут постоянные исследования физиологии вампиров – и обычных, и сознательных. Средства, позволяющего обратить трансформацию вспять и превратить человека обратно в вампира, не существует, и медики оценивают перспективы его создания как крайне пессимистичные. Проще говоря, таких лекарств, скорее всего, никогда не изобретут. Сознательные вампиры болеют обычными человеческими болезнями, однако у них они протекают в необычной форме – что мы и наблюдали на примере Теслы.

В целом мы бы сказали, что сознательные вампиры отличаются слабым здоровьем, болеют они часто и подолгу (в отличие от настоящих вампиров, которых не берет никакая хворь). В частности, у них очень плохое пищеварение, они вообще не в состоянии усваивать твердую пищу. Однако некоторые человеческие недуги они переносят легко. Скажем, у таких вампиров не бывает аутоиммунных заболеваний, они невосприимчивы ко всем болезням, которые передаются через кровь и другие физиологические жидкости, однако подвержены вирусным заболеваниям.

Яркий пример – протекание лучевой болезни у нашего героя Николы Теслы, ставившего над собой эксперименты по облучению рентгеновскими лучами. Доза, которую он при этом получил, по самым скромным подсчетам, превосходит смертельную для человека в десятки раз. Однако Тесла даже не облысел. Массированное радиоактивное облучение всего лишь подорвало его иммунитет, и ученый перенес тяжелый грипп.

Госпожа фон Гибервальд подчеркивает, что подавляющее большинство членов Клуба – люди (будем называть их так) весьма образованные, из хороших, как правило, аристократических семей, есть несколько членов королевских фамилий. Она считает, что это не следствие какой-то особой политики Клуба при приеме новых членов (в Уставе сказано, что никаких цензов при приеме в Клуб нет и быть не может, учитывается лишь искреннее желание соискателя приносить максимальную пользу человечеству, чтобы хотя бы отчасти загладить вину своих собратьев), а, вероятно, показатель того, что сознательным вампиром может стать лишь существо с очень высоким уровнем культуры.

Кроме того, госпожа фон Гибервальд подчеркивает, что члены ее Клуба сохраняют некоторые выгодные черты вампиров. Так, помимо долгой, по человеческим меркам, жизни (90-100 лет для сознательного вампира – норма), они необычайно работоспособны, обладают фотографической памятью (причем, в отличие от обычных вампиров, блестяще способны к анализу и синтезу своих воспоминаний, а не вязнут и путаются в них). Сознательному вампиру не нужно спать 8 часов в сутки, вполне достаточно 3–4.

Никола Тесла всю сознательную жизнь спал по 4 часа в сутки, а мог работать и по двое-трое суток подряд без сна. По его собственным словам, раз в год он позволял себе проспать целых 5 часов подряд и после этого чувствовал необычайный прилив бодрости и сил.

За все надо платить. Все сознательные вампиры всю жизнь мучаются от самых разных соматических и неврологических расстройств, а поскольку физиология вампиров изучена, мягко говоря, недостаточно, а вампиров, отказавшихся от употребления человеческой крови, можно сказать, и вовсе не изучена за недостатком статистических данных, медицина не в силах им помочь. Между тем несомненно, что отказ от человеческого гемоглобина для организма вампира не смертелен, но крайне вреден и мучителен.