Текст книги "Любовь и честь"

Глава 9

В 9:20 утра Кэмерон перевернулась и открыла глаза.

Солнечный свет проникал через окно с левой стороны комнаты. На мгновение она замерла, прислушиваясь к звукам в доме. Стояла тишина. Кэм задумалась, не пойти ли ей в комнату Блэр, и какова вероятность, что она там одна. За шесть часов крепкого сна Кэмерон прекрасно отдохнула. Головная боль отдавалась далеким эхом, и теперь совсем не беспокоила. Единственное, что вызывало дискомфорт, было желание, которое не уменьшилось за прошедшую ночь.

Секс в доме матери при агентах, стоящих под дверью, – прекрасная идея. Одна мысль об этом должна охладить весь пыл.

Но только не сейчас. Вместо этого она вспомнила взгляд Блэр в тусклом освещении бара – напряженный и опасный. Позже, в лунном свете на пляже ее лицо смягчилось, но голод в глазах по-прежнему обжигал. Кэмерон вспомнила, что она была не прочь быть съеденной.

Нужно загасить желание, пока оно не разгорелось с новой силой. Улыбнувшись про себя, она спустила ноги с кровати, встала и потянулась, затем прошла в ванную обнаженной, включила душ и подождала, пока вода нагреется. После душа она оделась и решила, что ей нужно купить одежду для вернисажа, который состоится сегодня вечером. Кэмерон приехала налегке, без вещей, уверенная, что, если Блэр собиралась оставаться в Сан-Франциско больше суток, у нее просто закончится чистая одежда.

Она надела летние брюки и черную рубашку поло, это сочетание смотрелось несколько легкомысленно, учитывая специфику ее работы. Поправив кобуру на ремне брюк, она спустилась вниз, чтобы проконтролировать дежурную смену агентов.

В столовой и гостиной никого не оказалось, так же как и на кухне. К счастью, полный кофейник ждал ее на кухонной стойке рядом с керамической кружкой, которую Кэмерон не могла не узнать: она сама сделала ее для отца, когда ей было десять лет.

Из-под кружки выглядывал листок бумаги. Она прочла строки, написанные характерным почерком матери: «Кэмерон. Я в студии. Подойди, как будешь готова».

Кэм налила кофе, взяла банан из корзины для фруктов у холодильника и поднялась на третий этаж. У двери в студию она остановилась, сомневаясь, стоит ли мешать матери, если та работает.

– Привет.

– Кэмерон? Это ты? – раздался голос матери из глубины мастерской.

– Да. Можно войти?

– Конечно. – Марсия вышла с улыбкой на лице. Остановившись перед дочерью, которая была на дюйм или два выше, она встала на цыпочки и поцеловала Кэмерон в щеку. – Как приятно видеть тебя.

– Мне тебя тоже, – сказала Кэмерон, пытаясь найти местечко для кружки с кофе.

– Сюда, – сказала Марсия, доставая из-под груды листов, карандашей и рейсфедеров[17]17
  Рейсфейдер – чертежный инструмент для проведения линий и знаков на бумаге тушью или краской.


[Закрыть] пробковый поднос и ставя его на соседний стол. – Как ты?

– Замечательно, – ответила Кэмерон, спрашивая себя, много ли ее мать знает о недавних событиях. В прессе описания угрозы жизни дочери президента и кровавого исхода были сильно преуменьшены, но Блэр, возможно, рассказала больше. И все же Кэм сомневалась, что Блэр стала бы упоминать про ее ранение. Только не после того, что произошло ранее в этом году. Она оперлась бедром о край длинного рабочего стола, на котором лежало множество художественных принадлежностей, и очистила банан. – Была небольшая суета. Я немного устала, вот и все.

– Надеюсь, открытие выставки сегодня вечером будет не слишком утомительным, – сказала Марсия, подтаскивая высокий табурет и садясь рядом с Кэмерон.

– А где все? – спросила Кэм.

– Блэр пошла на пробежку, Паула и Фелиция с ней.

Кэмерон нахмурилась, торопливо проматывая в уме информационные сводки об этом районе, поспешно собранные перед поездкой Блэр. Беспокоиться вроде не о чем, но все же… – А кто остался в автомобиле?

– Не знаю. Думаю, ее решение пробежаться было спонтанным.

– Наверное, – смирившись, сказала Кэмерон и покачала головой. – Я должна связаться с Маком и получить отчет о текущем состоянии дел. Ты видела его сегодня?

– Он забегал ненадолго и говорил с Паулой.

– Хорошо. Спасибо, – сказала она, взяв чашку и собираясь выйти.

– Ты уже уходишь? Она же в безопасности с Паулой и Фелицией, не так ли?

Кэмерон была поражена. Марсия никогда прежде не проявляла интереса к ее профессиональной деятельности. Однако речь сейчас шла не о работе, а о Блэр.

– Да, она, должно быть, в порядке.

– Хорошо, тогда останься, допей кофе, а я расскажу тебе последние сплетни.

Сначала Кэмерон хотела отказаться. Но она напомнила себе, что в настоящее время Мак официально исполняет обязанности начальника охраны. Он пристально наблюдает за Блэр. Несколько минут не сыграют большой роли, а у нее так редко выпадала возможность поговорить с матерью.

– Окей. Тогда давай начнем с хорошего. Что происходит между тобой и Джанкарло? – К ее изумлению, мать покраснела.

– Ну, скажем, мы рассматриваем возможности.

– Звучит интригующе. – Кэмерон рассмеялась. – Романтические возможности?

– Да.

Кэмерон была не только удивлена, но и чрезвычайно рада. С тех пор как ее отца убили почти двадцать лет назад, она не замечала, чтобы у матери были не то что серьезные, но даже случайные отношения с каким-либо мужчиной.

– Мне он нравится, – сказала Кэм, доедая банан и кладя кожуру на мятый лист бумаги рядом со своей кружкой. – Думаю, это прекрасно; надеюсь, ваше исследование делает счастливыми вас обоих.

Марсия изучала лицо дочери, пораженная спокойной уверенностью в ее голосе и выражении лица. Она привыкла к менее эмоциональному поведению дочери, прямой проницательный ответ был чем-то новым и необычным.

– Спасибо. Могу я в том же ключе спросить о тебе и Блэр?

Кэмерон напряглась. С ее губ уже готово было слететь отрицание. Вместо этого, к своему изумлению, она сказала:

– Мы также рассматриваем возможности.

– У меня такое чувство, что ваше исследование зашло немного дальше, чем мое и Джанкарло, – и я говорю не о спальне.

– Все очень сложно, – ответила Кэмерон, отводя взгляд.

– Моя дорогая, романтические отношения всегда сложны. – Марсия засмеялась и прижала ладонь к щеке дочери. – Знаешь, она очень тебя любит.

Кэмерон сглотнула, не в силах вымолвить ни слова. Она взяла руку матери и слегка сжала, глядя на сильные пальцы, которые дарили жизнь пустым холстам. Так тихо, что Марсии пришлось наклониться, чтобы расслышать, Кэмерон прошептала:

– Боже, я надеюсь на это. – Она подняла почти черные от эмоций глаза на мать. – Я не должна даже думать о ней, но не могу остановить то, что чувствую.

– Хорошо. Потому что она не хочет, чтобы ты останавливалась. – Марсия наклонилась и поцеловала Кэмерон в лоб. – Все будет в порядке. Просто следуй за своим сердцем.

– Постараюсь, – тихо сказала дочь.

Она пробыла в студии еще несколько минут. За это время мать ввела ее в курс последних событий. Но потребность проконтролировать Мака стала такой сильной, что Кэмерон не смогла слушать дальше.

– Извини. Я должна идти работать.

– Иди, – смеясь, ответила Марсия. – Удивляюсь, что ты смогла просидеть так долго.

– Еще увидимся сегодня вечером, – сказала Кэмерон и поспешно вышла.

– Замечательно.

Марсия слушала удаляющиеся шаги Кэмерон и надеялась, что ее дочь и Блэр найдут свой путь к счастью.

* * *

– Мак?

– Доброе утро, коммандер. – Голос Мака на другом конце телефонной линии казался радостным. Светловолосый голубоглазый агент выполнял обязанности координатора по связи, а во время отсутствия Кэм брал на себя руководство командой. Мак делал это на протяжении нескольких месяцев, пока Кэм оправлялась от огнестрельного ранения. – Добро пожаловать на борт.

– Спасибо. – Кэмерон стояла на заднем крыльце и наблюдала за белыми треугольниками парусов, которые бороздили голубую воду залива далеко внизу. – Мне нравится быть здесь.

– После Нью-Йорка? Да уж.

– Где ты?

– Я в командном пункте в отеле на Юнион-сквер[18]18
  Юнион-сквер/Union Square – одна из главных площадей Манхэттена, Нью-Йорк.


[Закрыть]. Поскольку Цапля всегда в движении, полагаю, что должен находиться здесь постоянно. Все действия я в основном координирую отсюда, – ответил Мак. Он не сказал, что принимает звонки от агентов, охраняющих Блэр Пауэлл и сообщающих ему о состоянии дел, двадцать четыре часа в сутки.

– Хорошо, – сказала Кэмерон. – Где она сейчас?

– В спортзале на Маркет-стрит.

– Кто внутри?

– Старк. Там все спокойно.

Кэмерон желала больше подробностей, признаваясь себе, что просто хотела знать, где Блэр и чем занимается. Ее положение позволяло знать о жизни Блэр больше, чем та была готова ей рассказать. Это была одна из проблем – как не перейти черту между ролью руководителя службы безопасности и возлюбленной. У Блэр не было личной жизни с двенадцати лет, с тех самых пор, как ее отец ворвался на политическую арену как многообещающий харизматичный губернатор, а позже стал вице-президентом. У нее было столько прав на личную жизнь, сколько могла позволить ей служба безопасности. Тот факт, что Кэмерон любила ее, не менял этого.

– Хорошо, – резко сказала Кэмерон, недовольная тем, что из-за мыслей о Блэр она не в силах сосредоточиться на работе. – Я приступлю к…

– Все под контролем, коммандер. Если хотите, можете передохнуть. По крайней мере, до открытия галереи сегодня вечером.

Она уже хотела отказаться, но поняла, что у нее не было выходных вот уже много недель.

– Спасибо, Мак. Рассмотрение текущих вопросов состоится в 17:00.

– Вас понял.

* * *

Кэмерон не видела Блэр весь день. В 18:00 Кэм ждала возлюбленную в гостиной, чтобы сопровождать ее на открытие выставки Марсии в галерее Родман рядом с Юнион-сквер. В окно она видела, что машина, как и планировалось, стоит перед домом; за рулем Джон Филдинг, рядом с ним, на переднем сиденье Фелиция Дэвис. Кэмерон обернулась на звук шагов – и у нее перехватило дыхание.

Блэр стояла у лестницы, на расстоянии десяти футов и молча смотрела на Кэмерон с выражением любопытства на лице. Она была в элегантном черном платье, оставляющем открытыми точеные плечи и подчеркивающем ее прекрасную фигуру. Руки художницы без каких-либо украшений были изящными и сильными. Кэмерон откашлялась, у нее внезапно пересохло во рту.

– Добрый вечер, мисс Пауэлл.

Блэр улыбнулась, зная, что сейчас они действительно одни. Впервые за четыре дня.

– Коммандер.

– Автомобиль ждет снаружи.

– Этим вечером меня сопровождаете Вы? – Блэр медленно приближалась к ней. Ее голубые глаза танцевали.

У Кэмерон дрогнули уголки губ.

– Если у тебя иные намерения, могут возникнуть проблемы.

– Нет, никаких проблем. – Блэр поправила жемчужную запонку на плиссированной рубашке Кэмерон, поверх которой был надет приталенный черный смокинг. – Как тебе удалось провезти всё это в дорожной сумке?

– Никак. Боюсь, на этой неделе я ничего такого не планировала, поэтому днем мне пришлось пробежаться по магазинам. – Кэмерон пожала плечами. – Это лучшее, что мне удалось купить.

– Поверь мне, Армани тебе к лицу. – Прошептала Блэр; она нащупала руку Кэмерон и большим пальцем стала вырисовывать на ней небольшие круги.

Голос Кэмерон стал низким:

– Ты прекрасна.

– Ты тоже.

– И у тебя есть свои обязанности и долг. – Кэмерон расправила плечи и указала на дверь. – Ну что, идем?

– Да, конечно. – Блэр привычно преобразилась в спокойную изящную леди – ту, которую весь мир отождествлял с образом дочери президента. На улице Блэр спросила: – Ты пойдешь со мной на выставку?

– Да.

– Хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы ты потратилась на костюм только для того, чтобы ожидать меня в машине.

– Это единственная причина?

– А какая еще?

Кэмерон рассмеялась и подошла к автомобилю. Они устроились на заднем сиденье и, как только Филдинг тронулся с места, взгляды Первой дочери и руководителя ее службы безопасности встретились; интенсивность этих взглядов существенно сокращала расстояние между девушками.

Глава 10

За два квартала от угла Саттер-стрит[19]19
  Саттер-стрит/Sutter Street – улица в Сан-Франциско.


[Закрыть] и Мэсон-стрит[20]20
  Мэсон-стрит/Mason Street – улица в Сан-Франциско.


[Закрыть] у Кэмерон зазвонил телефон. Повернувшись на сиденье, она достала его из чехла на поясе.

– Робертс. – Меж бровей у нее пролегла складка; нахмурившись, она стала осматривать улицу впереди. – Сколько? Все в порядке. Хорошо. Старк встретит нас у тротуара.

Она закончила разговор и, извиняясь, улыбнулась Блэр:

– Это Мак. Перед галереей толпятся репортеры и фотографы. Больше, чем мы предполагали. Я не знаю, связано ли это с тем, что произошло в Нью-Йорке, но это – единственный приемлемый вход в галерею. Извини… будет беспокойно.

– Ничего, – отстраненным голосом ответила Блэр; выражение ее лица было непроницаемым. Как правило, ее выход в свет освещался как нечто само собой разумеющееся местными средствами массовой информации. Репортеры нередко отправляли статьи в центральные газеты. Она привыкла к этому.

Автомобиль притормозил и остановился. Кэмерон открыла дверь и выставила ногу на тротуар, частично блокируя заднее сиденье автомобиля. При этом она быстро осмотрела столпившихся перед галереей репортеров. Старк отделилась от толпы и встала напротив нее. Расположившись по обе стороны открытой двери, они дождались, пока оттуда появилась Блэр. Фелиция Дэвис обошла автомобиль и встала позади них, когда они начали продвигаться к галерее.

Взлохмаченный жилистый мужчина в помятых брюках и с расстегнутым воротником рубашки преградил им путь:

– Мисс Пауэлл, Вам известна личность мужчины, который пытался убить Вас в Нью-Йорке? – У него на шее болтался бейдж, но фотография и идентификационные данные были обращены к его груди. Он мог быть репортером, поклонником Первой дочери, а мог быть и убийцей.

– Отойдите назад, пожалуйста, – твердо сказала Кэмерон, приподнимая левую руку. При этом ее правая рука скользнула под пиджак к оружию. – Продолжайте движение, – спокойно произнесла она, обращаясь к Блэр и Старк. Они были от него в двух шагах, когда Кэм встала между ним и Блэр, закрывая ее своим телом. – Пожалуйста, отойдите.

Пятясь к галерее и сохраняя расстояние между ними, он задал новый вопрос:

– Правда ли, что у Вас были сексуальные отношения с ним?

Камеры щелкали, другие люди выкрикивали свои вопросы, толпа репортеров следовала за ними, но Блэр не отвечала и смотрела прямо перед собой. До галереи оставалось несколько шагов.

Кэмерон подняла левое запястье с микрофоном:

– Мак, Эрнандес, если он двинется к ней, возьмите его. Будьте наготове.

Старк сделала два шага вперед, становясь перед Блэр и Кэмерон, тогда как Дэвис осталась сзади, и прошла к двери.

– В сторону, – скомандовала она.

Когда Старк стала открывать дверь, у незнакомца не оставалось выбора, кроме как отойти. Однако Блэр все еще была в пределах его досягаемости.

– Мисс Пауэлл… – снова начал он.

Кэмерон сильно толкнула его локтем в грудь, выведя из равновесия, а затем быстро отпихнула от входа в галерею, куда уже подошла Блэр, находившаяся между ней и Старк.

Оказавшись внутри, они остановились, рассматривая помещение и пытаясь сориентироваться. Кэмерон снова сказала в микрофон:

– Я хочу, чтобы его личность была установлена. Проведите полную проверку данных. Не позволяйте ему проникнуть внутрь.

– Я не хочу, чтобы ты так делала, – сказала Блэр так тихо, что слышать ее могла только Кэмерон.

– Как? – рассеянно спросила Кэмерон, кивая Старк, чтобы та отошла на несколько футов – туда, откуда у нее будет возможность рассмотреть любого, приближающегося к Блэр сквозь толпу.

– Заслоняла меня собой.

– Пустяки, – отмахнулась Кэмерон. Все ее внимание было сосредоточено на людях, стоявших вокруг.

Расстроенная Блэр едва заметно покачала головой; прежде чем она успела возразить, к ней с радушной улыбкой подошел мэр Сан-Франциско. Она протянула ему руку и вежливо произнесла слова приветствия. Дочь президента выполняла обязательства, соответствовавшие ее положению; она делала это уже множество раз и довела практически до автоматизма. Пока она шла по галерее, Кэмерон и Дэвис шли по сторонам от нее на расстоянии пяти футов. Не слишком близко, чтобы не казаться навязчивыми, но и не слишком далеко – чтобы успеть защитить ее в случае необходимости. Старк смешалась с толпой она наблюдала за собравшимися, следя, чтобы никто из подозрительных лиц не приблизился к Первой дочери.

Наконец Блэр покончила со своими обязанностями и подошла к Марсии. Та стояла с бокалом вина в руке в окружении почитателей и разговаривала с Джанкарло.

– Блэр, – обрадовалась ей Марсия и наклонилась, целуя ее в щеку. – Огромное спасибо, что пришли.

Она перевела взгляд на дочь, и та поприветствовала ее улыбкой.

– Спасибо за приглашение, – Блэр возвратила поцелуй, прикоснувшись губами к щеке Марсии. – Здесь замечательно, очень впечатляет. Мои поздравления.

– Меня, поверьте, это совершенно не впечатляет. – Марсия рассмеялась и взяла Блэр за руку. – Наверное, у меня не так уж много выставок из-за того, что я терпеть не могу всю эту помпезность. Однако я очень рада, что Вы пришли.

– Как и я. Надеюсь, мне удастся посмотреть Ваши работы без необходимости вести беседу с очередным искусствоведом.

– Бегите отсюда, пока можете, – в шутку сказала Марсия, пожала ей руку и с улыбкой обернулась к еще одному поклоннику. Блэр ускользнула, пользуясь моментом.

Какое-то время она медленно ходила по залу. Блэр не видела Кэмерон, но знала, что она где-то рядом. Как и любой серьезный художник, Блэр была знакома с творчеством Марсии Касальс, но никогда не видела столько ее картин сразу. В конечном счете, она потерялась в цвете, форме, очаровательной изменчивости картин Марсии и забыла обо всем, кроме красоты.

Блэр вздрогнула, услышав шепот совсем близко:

– Впереди чрезвычайно интересная работа.

Она повернула голову и встретилась глазами с Кэмерон.

– Да?

– Да. И, кажется, автор не моя мама.

Под пристальным взглядом Кэмерон, Блэр прошла вперед и увидела собственный эскиз, нарисованный углем накануне. Надпись под ним гласила: «Без названия. Автор неизвестен».

– Интересно, – уклончиво ответила она.

– Более чем интересно. Он прекрасен, – сказала Кэмерон хриплым от эмоций голосом. – Когда ты его нарисовала?

– Как ты поняла?

– По нескольким признакам, – спокойно ответила Кэмерон. – Сначала я узнала твой стиль.

Блэр ждала пояснений, наблюдая, как потемнели глаза Кэм, и ощущая ее горящий взгляд на своей коже:

– И?

Кэмерон пожала плечами, не находя слов.

– Никто, кроме тебя, не смог бы этого сделать: никто не знает меня так хорошо.

– Иногда я сомневаюсь, действительно ли я тебя знаю.

– Что ты имеешь в виду?

– Я о том, что произошло сегодня перед входом в здание… Я думала, мы договорились, что ты не будешь больше этого делать.

Кэмерон выглядела растерянной:

– Извини?

– Ставить себя между мной и угрозой.

– Он был помехой, а не угрозой.

– А если бы он представлял опасность?

Кэмерон на мгновение замолчала. Они обе знали ответ.

– Я понимаю, что иногда делаю что-то, от чего тебе не становится ни легче, ни спокойней.

– Да, иногда. – Блэр пыталась было протянуть руку, но внезапно остановилась, вспомнив, что они не одни. – Думаю, в этом есть и моя вина.

– Бывает. – Улыбка озарила лицо Кэм и быстро исчезла. – Но я не жалуюсь.

– Как думаешь, у нас есть возможность ненадолго исчезнуть?

– Принимая во внимание, что вокруг больше сотни человек, в том числе четыре агента? Не сейчас, – печально улыбнулась Кэмерон.

Блэр вздохнула:

– Я боялась, что ты это скажешь.

– Я должна позволить тебе продолжить наслаждаться картинами. Я просто хотела… поблагодарить тебя. – Она указала на темно-серый рисунок. – Я спрашивала мать о нем, но она сказала, что он не продается.

– Я знакома с автором этого эскиза. Возможно, в скором времени здесь появится еще один.

– Было бы здорово.

– Тогда тебе, возможно, придется позировать.

– Я готова, – отступая, негромко сказала Кэмерон. – В любое время, когда захочешь.

Глава 11

На прощание Марсия поведала Блэр и Кэмерон о своих планах на вечер и стало ясно, что до завтрашнего дня они ее, скорее всего, не увидят. Она еще раз поцеловала Блэр и поблагодарила её за посещение выставки.

Обратно Блэр и Кэмерон ехали в молча. Дома Кэмерон отправила Филдинга на патрулирование периметра, освободила Дэвис на ночь и назначила Старк дежурить по дому. Агенты пожелали Блэр спокойной ночи и разошлись выполнять свои обязанности.

Кэмерон и Блэр остались в гостиной одни.

– Подумать только. Если не считать агентов на улице и в доме, мы наконец-то одни, – сказала Блэр, пожирая глазами Кэмерон.

Та кивнула.

– Какие планы?

– Ты говоришь о сегодняшнем вечере или последующих днях?

– Боюсь, сегодня вечером ты будешь находиться под пристальным вниманием агентов, – сказала Кэм с улыбкой сожаления. – Кроме того, я хочу известить команду о маршруте скорого отъезда.

– Если бы я могла, то осталась бы здесь еще на какое-то время, – произнесла Блэр, присев на ручку кресла и облокотившись на его спинку. – Я наслаждаюсь обществом Марсии, и Сан-Франциско – прекрасное место, – она пожала плечами. – Но я должна вернуться в Нью-Йорк. У меня остались неоконченные дела, и я должна завершить их, прежде чем мы уедем в Париж.

– Тогда я закажу билеты до Нью-Йорка на завтрашний вечер?

– Замечательно. Просто проследи, чтобы наши места находились рядом.

– Ясно, – усмехнулась Кэмерон.

– Как твоя головная боль?

– Какая головная боль?

– Кэм.

– Почти прошла.

– А все остальное? Головокружение, двоение в глазах?

Заметив беспокойство в глазах Блэр, Кэмерон подошла к ней и прикоснулась кончиками пальцев к ее талии.

– Все хорошо. Правда.

Наклонив голову, Блэр заглянула в глаза Кэмерон – туда, где она всегда могла увидеть правду. Прямо сейчас темные глаза Кэм казались дикими, у них в глубине мелькали черные тени. Блэр знала, что это означает.

– Кэмерон, – она вдохнула, когда губы Кэм приблизились к ее губам.

В этот момент с глухим стуком открылась раздвижная дверь кухни, откуда с диким грохотом появилась обычно малозаметная Старк.

Кэмерон вздохнула, ее губы почти касались Блэр.

– Полагаю, это было предупреждением.

– Да, – с сожалением сказала Блэр, когда Кэмерон отступила. – Пожалуй, я пойду спать, секс на диване отменяется.

– Доброй ночи, мисс Пауэлл.

– Коммандер.

Блэр поднялась по лестнице на второй этаж и исчезла. Через мгновение из задней части дома появилась Старк.

– Все чисто, мэм, – доложила она и, подойдя к телевизору в гостиной, включила его.

– Спасибо, – сказала Кэмерон. – Если возникнут проблемы, я наверху.

– Да, мэм. Не думаю, что потревожу Вас.

Кэмерон остановилась на лестнице и посмотрела вниз на агента.

– Я ценю это.

* * *

На втором этаже Кэмерон увидела узкую полоску света, пробивавшуюся из-под двери спальни Блэр. Она постояла перед дверью, размышляя, войти или нет. Кэм знала, что если сделать все осторожно, то вряд ли кто-нибудь заметит ее, а даже если и так, это не имело бы значения. И все же она развернулась. Скорее по привычке, чем по какой-либо другой причине. Кэмерон хотела быть рядом с Блэр, хотела лечь около нее. За прошедшие недели она жутко устала душой и телом от напряженной борьбы, и ей хотелось ощутить уют теплых объятий Блэр.

Она вздохнула, убеждая себя в том, что еще пару дней можно подождать: по возвращении в Нью-Йорк они смогут немного расслабиться. Дома у Блэр будет больше свободы; они смогут уединиться на несколько часов или даже дней в квартире Дайан, подруги Блэр. Все это, конечно, далеко от идеала, но для столь публичного человека как Блэр, такая жизнь была вполне нормальной.

Кэмерон решительно открыла дверь в свою спальню и провела правой рукой по стене в поисках выключателя.

– Ты уверена, что он тебе нужен?

Кэмерон опустила руку и тихонько прикрыла дверь. Она ждала, пока глаза привыкнут к тусклому свету от уличных фонарей и луны.

– Предлагаешь передвигаться на ощупь?

– Ну, – задумчиво сказала Блэр, выходя из тени в лунный свет, падающий в центр комнаты, – это заняло бы некоторое время, но так как у нас его нет, ты должна справиться.

Пока Блэр говорила, Кэмерон сбросила жакет, сняла наплечную кобуру и положила их на стул возле двери. Она сделала несколько шагов к Блэр и остановилась, оставив небольшое пространство между ними.

– Ты не устала? – спросила Кэмерон. Ее глубокий голос звучал ниже, чем обычно.

– Боюсь, что не смогу заснуть, и я знаю только одно верное средство от этого. – Поколебавшись, она спокойно продолжила: – Я могла бы справиться и сама…

– Пытаешься вызвать у меня ревность? – мягко прервала ее Кэмерон.

– Я? – Блэр рассмеялась. – Вряд ли… когда ты в зоне досягаемости, у меня нет другого выбора.

Теперь смеялась Кэмерон. Она осторожно положила руки на обнаженные плечи Блэр и развернула ее лицом к окну. Плотно прижавшись к ягодицам Блэр, Кэм расстегнула заколку, удерживающую волосы на затылке Блэр. Она провела пальцами по густым кудрям, рассыпая пряди волос по плечам девушки, затем нежно провела ладонями вниз по ее рукам.

– Сегодня вечером ты выглядела сногсшибательно.

Со вздохом Блэр откинулась на Кэмерон, удобно устроив затылок на ее груди. Хриплым, чуть дрожащим голосом она спросила:

– Я когда-нибудь упоминала, как мне нравится, когда ты меня раздеваешь?

Кэмерон прижалась губами к плечу Блэр у самой шеи и исследовала каждый дюйм, прежде чем нежно прихватить зубами упругую плоть. И продолжала это делать до тех пор, пока не услышала, как Блэр начала задыхаться и с ее губ слетел негромкий стон. Наконец Кэм, слегка отстранившись, ответила:

– Кажется, я еще помню кое-что об этом.

Кэмерон прошлась пальцами вверх по рукам Блэр и начала плавно опускать тонкие бретельки ее платья. Она остановилась, когда ткань платья натянулась на груди Блэр чуть выше ее сосков. Одной рукой Кэм обняла Блэр сзади, широко расставив пальцы и упираясь ладонью в ложбинку между ее грудями. Другой рукой она медленно тянула за край своей рубашки, позволяя жемчужным пуговицам падать на паркетный пол.

Тело Блэр напрягалось каждый раз, когда тихий звон врезался в тишину.

Наконец, белая рубашка Кэмерон была расстегнута, и она голой грудью прижалась к телу Блэр, одетой в вечернее платье с низким вырезом на спине. Их тела слились в единое целое.

– Четыре дня – это много, – прошептала Кэмерон, прикасаясь губами к уху Блэр. Дыхание Кэм участилось, когда она почувствовала, как ее соски затвердели от прикосновения к нежной коже Блэр. – Было так трудно работать сегодня вечером, стараясь не обращать внимания на то, как сильно я хотела прикоснуться к тебе.

– Почему, коммандер? – Хрипло прошептала Блэр. – Я не думала, что что-то может отвлечь тебя от работы.

– Ты можешь. – Кэмерон сняла рубашку и бросила ее на пол позади себя, затем потянула за молнию на платье Блэр. Обеими руками Кэм опустила легкую ткань, открывая грудь возлюбленной лунному свету и удивляясь тому, как пылала от притока крови и чего-то более стихийного кожа Блэр. В следующий момент она зажала между пальцами напряженный сосок. – Ты всегда так делаешь.

Кэмерон не хотела торопиться, но с каждой последующей секундой понимала, что это будет нелегко. Кожа Блэр была мягкой и гладкой, но мышцы упругими, и все ее тело дрожало от напряжения. То, как быстро вздымалась грудь возлюбленной под ее ладонями, говорило о желании Блэр, и тело Кэмерон закипело в ответ. Ее бедра дрожали, когда она прижималась к ягодицам Блэр. Кэм застонала, когда Блэр усилила ответное давление, вжимаясь в ее бедра.

– Ты знаешь, мне нравится, когда в первый раз все происходит быстро, – выдохнула Блэр, отбросив свою пассивность и проникая рукой в плотное пространство между ними, после чего быстро прошлась вверх по внутренней стороне бедра Кэмерон и сжала ее через брюки. – Я сдерживала себя столько, сколько могла. Я хочу тебя со вчерашнего вечера в баре… с меня хватит, я не могу ждать, или меня разорвет от желания.

Кэмерон резко схватила Блэр за плечи и, развернув к себе лицом, поцеловала, при этом их обнаженные груди встретились. Поцелуй говорил о страстном желании и неудержимом голоде. Через несколько секунд порыв безумства сгладился в теплое приветствие, и когда они, наконец, разъединились, обе тяжело дышали и улыбались.

– Давай попробуем кое-что новенькое. Давай посмотрим, сколько мы продержимся, делая это медленно, – прошептала Кэмерон.

– Ты просишь слишком многого, – сказала Блэр, тряхнув головой; ее руки опускались по животу Кэмерон к брюкам, на которых она ловко расстегнула молнию. – Я попробую, но только вместе с тобой.

И затем она просунула руку внутрь.

Кэмерон бросило в жар, голова закружилась от острых ощущений, которые дарили пальцы Блэр, скользящие по ее обнаженным нервным окончаниям. Ее руки задрожали на коже Блэр. – Я не смогу, если ты продолжишь это делать.

Улыбаясь, Блэр убрала руку, а затем рассмеялась над неожиданным стоном Кэмерон.

– Давай тогда переместимся на кровать. У меня нет сил стоять на ногах.

Они отстранились, только чтобы снять оставшуюся одежду, а затем, будто боясь разлуки, поспешно обнялись и опустились на кровать. Перекатившись, Кэмерон оказалась сверху и, не отрываясь от губ Блэр, просунула одну ногу между ее бедрами. Когда теплого дыхания Блэр стало недостаточно для утоления нарастающей жажды, Кэмерон приподнялась и, опираясь на обе руки, сместилась вниз. Тотчас ее губы захватили сосок Блэр, и она нежно прикусила его, чувствуя, как пальцы Блэр проникли в ее волосы. Другую грудь Кэмерон бережно накрыла рукой, и зажала сосок между пальцами. Она не останавливалась, пока Блэр не прогнулась в спине, и ее дыхание не перешло в короткие всхлипы.

– Пожалуйста, – прошептала Блэр, обхватывая лицо Кэмерон дрожащими руками. Ее взгляд был затуманенным, когда она попыталась сосредоточить его на своей возлюбленной. – Ты так нужна мне.

Только тогда Кэмерон опустилась ниже, целуя на своем пути живот Блэр, и наконец, прикоснулась обеими руками к внутренней части ее бедер. Она ощутила, насколько влажной была Блэр. В голове стучало от опьяняющего желания, и она едва могла слышать. Кэм прислонилась щекой к лобку Блэр и выдохнула:

– Так достаточно медленно?

– Еще медленнее… и я… кончу без тебя.

Кэмерон рассмеялась.

– О, я так не думаю.

Кэм провела пальцами по центру жара Блэр и вошла в нее. Несмотря на протестующие крики Блэр, она вышла из нее и замерла, прижав пальцы к горячей, раздутой плоти, и ощущая ладонью, как пульсирует кровь.

– Я хочу, чтобы ты кончила мне в рот.

– Тогда поцелуй меня, – взмолилась Блэр.

Очень медленно Кэмерон опустила голову и вобрала Блэр в себя, лаская ее медленно и очень нежно губами. Когда бедра Блэр вдруг напряглись, сигнализируя о том, что она уже близка, Кэмерон взяла ее глубже ртом и увеличила темп, согласовывая движения губ с ритмичными движениями своих пальцев внутри Блэр. Танец пальцев и языка волшебно сливался с пульсацией крови и сокращением мышц вокруг ее руки.

Рука Блэр судорожно сжала волосы Кэмерон, с ее губ стали срываться тихие стоны. Находясь на пике блаженства, Блэр шептала имя Кэм.

Закрыв глаза и почти не дыша, Кэмерон пыталась сдержать слезы, вызванные головокружительным трепетом от возможности быть с женщиной, которая ей небезразлична.