Текст книги "Хозяйка ювелирной мастерской"

Глава 19. О странных артефактах и вражеских планах

Особняк Марианны

– Последняя брошь! – торжественно объявила Лалли, взмахом руки переместив на мой стол шкатулку, обтянутую тёмно-фиолетовым бархатом. – И можно сделать перерыв на обед.

Хоть мы и планировали по-быстрому проведать Виланушку, в лазарете проторчали больше четырёх часов…

Зато отбились от её отца и даже пристроили саму леди Гадюку. Невероятно, но наше предложение привело её в полнейший восторг, и она с ходу начала предлагать очень интересные варианты рекламной кампании.

Понятно, что леди играла на публику и хотела впечатлить принца, но сейчас нам было это на руку. Правда, меня немного беспокоил сам Адриан, слишком уж бледным он был. Хотя мне могло и показаться.

В любом случае это можно обсудить позже. Сейчас главное – закончить с обычными украшениями, а поход в лазарет и снеговичка обсудим за обедом.

– Готовь реестр, – сказала, поправив съехавшие гогглы.

Фейри не соврала, управлять артефактом оказалось на удивление легко, при этом пользы от него было море. Если бы не зачарованные линзы, проведение геммологической экспертизы заняло бы намного больше времени.

И дело не только в установлении натуральности. Я не сомневалась в том, что мой отец не использовал имитации и синтетические камни. Но нам было важно знать, насколько опись в реестре соответствует действительности.

Сегодня мы нашли ещё один неучтённый артефакт. Изумительно красивую брошь в виде павлина, украшенную россыпью рубинов и чистейших бриллиантов. Она поражала воздушным изяществом линий и хрупкой красотой. Но главным достоинством украшения был центральный рубин весом двадцать карат редкого оттенка «голубиная кровь».

Овальный камень играл роль пьедестала, на котором, распушив роскошный хвост, сидела райская птичка. В этот камушек было вплетено хитрое, но очень полезное заклинание, полностью нейтрализующее любые проклятья и привороты.

У меня даже возникла шальная мысль, а не поносить ли его, пока не узнаем, для кого изготавливали эту красоту?

Но Родгер сказал, что амулет, скорее всего, именной и лучше не рисковать. Зато пообещал мне подарить не менее мощный и красивый артефакт.

– Леди Марианна, я готова, – Лалли вооружилась магическим пером и активировала дощечку-реестр. – Как думаете, последняя брошь – артефакт или просто украшение?

– Ставлю на артефакт, – отозвался Родгер.

– И я, – легко согласилась, проведя ладонью над шкатулкой.

Привычного покалывания в кончиках пальцев не возникло. Но я чувствовала, что последнее украшение явно непростое.

Даже не знаю, как объяснить… но от шкатулки веяло родной магией, и я была уверена, что едва коснусь самой броши, она проявит свои магические свойства.

– Хорошо, что мы никому не доверили опись! – сказала Лалли. – Столько ценного могли пропустить!

Это точно! Артефакты реагировали только на меня, и проверяй их Эмильен или Эдвин, решили бы, что в реестре всё указано верно.

– Момент истины, – усмехнулась, касаясь крышки шкатулки.

Скользнула пальцами по бархату, наслаждаясь его мягкостью, обвела края замысловатого замочка, по краям украшенного вензелями отца. Но едва нажала на открывающий механизм, подошвы моих туфелек начали нагреваться, словно кто-то поставил их на печь.

– А-а-ай! – я отпрянула от шкатулки и принялась топать, пытаясь охладить туфли.

Меня тут же охватило магическое сияние. Родгер и Лалли наперегонки принялись выяснять, что произошло.

– Мари? – В голосе дракона звучало искреннее беспокойство.

– Туфли начали нагреваться! – прошипела, продолжив нервно трясти левой ногой.

Правая подошва остыла быстрее, и это было подозрительно! Похоже, проблема в том, что на замочек я нажала именно левой рукой.

– Артефакт Танцора реагирует на брошь, – сказал Родгер, просканировав меня ещё одним заклинанием. – Они связаны.

– Естественно, – раздалось из-за стеллажа бухтение саванши, – это ведь амулет вашей матери.

– Амулет моей матери? – От шока я забыла про подгорающую туфлю, о чём тут же пожалела.

Едва я отвлеклась, артефакт снова начал греться, и угомонить его удалось лишь титаническими волевыми усилиями.

– Вы неправильно обращаетесь с ним, – объявил отшельник, когда я наколдовала себе тапочки изо льда, а затем превратила их обратно в туфли.

Уже остывшие.

– Так научите! – с чувством воскликнула я.

– Я похож на наставника? – фыркнул дух. – Сами разберётесь, но… один совет всё же дам. Не воспринимайте артефакт как нечто бездушное, почувствуйте его суть, и он откроет вам тайны.

Не дожидаясь благодарности, саванши исчез, а я с опаской покосилась на туфли. Больше к ним доверия не было.

Я ж с ума сойду, если ещё и тапочки разговаривать начнут!

– Могли бы хоть что-то и про брошь рассказать! – вдогонку воскликнула Лалли.

– Обойдётесь! – давясь от смеха, объявил табурет.

М-да, вот и поговорили…

– У-у-у! – Убедившись, что дух окончательно смылся, фейри взмахнула крохотным кулачком. – Хам!

– Лалли, вспомни свои первые месяцы работы, – вкрадчиво напомнил Родгер, – мы тоже не сразу поладили.

– Я так себя не вела, – нахохлился дух, – и вообще, давайте вернёмся к броши.

– Мари, попробуешь снова? – спросил дракон, меняя тему. – Я подстрахую.

– Давай, – вздохнула, с опаской покосившись на шкатулку.

Может… последовать совету отшельника и попытаться «почувствовать» сердце артефакта?

Сделав глубокий вдох, я закрыла глаза и сосредоточилась на своих туфельках. Перед глазами тут же заплясали лиловые искры Дара, и я вслепую потянулась к шкатулке. Выискивала её на ощупь, как шаяллу, ориентируясь лишь на свои ощущения.

Провела ладонями над ней и, почувствовав лёгкое покалывание в пальцах, опустила ладони ниже, едва касаясь бархата.

И брошь… отозвалась!

Даже через шкатулку наша магия сплеталась, подчиняя амулет и изменяя печать матери на мою. Артефакт Танцора вторил броши, откликаясь на каждую вспышку силы. Впитывал чужую энергию, становясь сильнее.

Не знаю, как я поняла, что брошь и коньки усиливают друг друга. Но эта мысль эхом пульсировала в голове, словно амулеты сами нашёптывали её, подсказывали, что делать дальше.

И я внимательно слушала их, чутко реагируя на все изменения. Осторожно усиливала магический поток, вливающийся в шкатулку, до тех пор, пока не услышала громкий щелчок.

– Получилось! – восторженно пискнула фейри.

Открыв глаза, я наткнулась на ошарашенный взгляд Лалли и довольную улыбку Родгера.

– Умница! – Искренняя похвала дракона была подобна пушистому пледу. От неё на душе сразу стало тепло, а настроение улучшилось.

Кажется, я потихоньку привыкаю к магии и этому странному миру!

– Ну, откройте-е-е-е! – нетерпеливо потребовала Лалли.

Прозрачные, как у стрекозы, крылышки возбуждённо трепыхались, и от этого на стол осыпалась мерцающая пыльца.

– Что это? – недоумённо спросила я, восхищаясь увиденным.

– О-о-о! Очень редкий и дорогой ингредиент, – хихикнула фейри, взмахом руки собрав всё богатство в шёлковый мешочек, – за него многие зельевары душу продадут. Но я вам ничего больше не скажу, пока не откроете шкатулку!

– Шантаж? – рассмеялась я.

– Ни в коем случае! – с притворным возмущением фыркнула Лалли. – Всего лишь обмен. Вы удовлетворяете моё любопытство, а я ваше. Тем более по глазам вижу, что вы тоже хотите увидеть брошь!

Хочу, безумно хочу, хоть и немного боюсь… но отступать поздно!

Собравшись с духом, я осторожно приоткрыла шкатулку. Словно боясь, что оттуда выпрыгнет монстр или меня снова затянет в другой мир. Но всё обошлось, даже мои туфли повели себя прилично и никак не отреагировали на… роскошный сапфировый перстень…

– А где брошь? – недоумённо спросила я. – В реестре значилась именно брошь!

Родгер не ответил, молча провёл ладонью над артефактом, проверяя его свойства. Но тот лежал смирно, не подавая признаков жизни.

Обидно…

Нет, сам перстень был восхитителен! Круглый сапфир, вальяжно расположившийся в центре украшения, окружали восемь лепестков, украшенных светло-голубыми и бесцветными бриллиантами. И звёздная россыпь мелких круглых камней по кругу, идеально дополняющая общую картину.

Чистота камней, игра граней и глубина цвета поражали воображение. Но я уже настроилась на брошь-артефакт!

Печально вздохнув, я коснулась перстня, решив хоть примерить его. И…

– Мари! – голос Родгера прозвучал словно сквозь густой туман, а окружающий мир затянуло непроглядной тьмой…

Я куда-то падала… или летела? Казалось, что лежу на облачке из ваты, и оно мчит, словно ковёр-самолёт, унося в неизвестность. И очень надеюсь, что не к очередному озёрнику…

Предчувствия не подвели, шкатулка оказалась ящиком Пандоры. А вот саванши разочаровал. Неужели дух не понимал, что теперь Родгер доберётся до него, даже если придётся дом на дощечки распотрошить?

Секунды казались вечностью, а вокруг по-прежнему была лишь тьма. Правда, глаза подозрительно быстро привыкли к ней, и она уже не казалась однородной. Я даже не подозревала, что у мрака могут быть оттенки, но окружившая меня темнота казалась не просто «цветной», а… живой.

Чернильное марево пульсировало, вспыхивало глубокими, насыщенными оттенками синевы и тёмно-фиолетового, а затем плавно перетекало в чёрный.

И мне бы испугаться, но эта тьма была такой уютной и родной, что я поневоле залюбовалась игрой её теней. Настолько, что и не заметила, как моё «транспортное» облачко припарковалось у огромной арки.

Ослепительно белый камень был покрыт серебристым инеем, отчего арка казалась хрустальной. В памяти сразу всплыло святилище десяти, к которому мы с Родгером летали во сне. Там была похожая колоннада, ведущая от храма к озеру.

Может, магия перенесла меня туда?

Облачко неожиданно взбрыкнуло, намекая: покаталась – пора и честь знать!

– До чего же вы вредные, господа артефакты, – вздохнула, спрыгивая вниз.

Разумеется, мне не ответили. Зато пока на меня никто не нападал, и это обнадёживало. Но всё же хотелось понять, куда я попала и, главное, зачем?

Словно отвечая на мои мысли, арка замерцала, подзывая к себе. Да-да, так я и пошла! Фигушки, меня всегда в фильмах поражали моменты, когда в подвале раздаётся шум, а героиня идёт туда с фонариком и кокетливо спрашивает: «Здесь есть кто-нибудь?»

Нет уж!

Выражая протест, я уселась на землю рядом с облачком и принялась мысленно звать Родгера. А что? Лалли говорила, что пары всегда чувствуют друг друга. Да и в книгах писали, что дракон всегда найдёт свою истинную.

Вот и подождём. Один мой знакомый инструктор, водящий туры по тайге, не уставал повторять: главное правило потеряшки – не потеряться ещё больше. А здесь заблудиться и куда-то провалиться – раз плюнуть!

Всё равно ничего кроме арки не видно. Вдруг тут ямы или обрыв неподалёку?

Арка замерцала сильнее, но я была кремень. Закрыла глаза и продолжила звать своего дракона. Верещать вслух я не рисковала. Боялась, что где-то неподалёку бродит очередная дикая тварюшка, мечтающая сожрать глупую попаданку.

И, кстати, о попаданках!

Если коньки переместили меня из моего мира на Тиерру, может, смогут и вернуть меня к Родгеру?

Сосредоточившись на артефакте, я представила особняк родителей, и в этот момент арка полыхнула таким ослепительным сиянием, что от неожиданности я рухнула на спину и закрыла глаза ладонями.

– Не бойся, родная. – В усталом женском голосе сквозила такая нежность и любовь, что на глаза навернулись слёзы.

Я не помнила Ханну, не знала, как звучит её голос, но отчего-то сразу поняла, кто говорит со мной.

– Мама…

– Наверняка ты напугана, но здесь тебе никто не причинит вреда, – продолжила она, – жаль, что я не вижу тебя и не могу услышать. То, что ты сейчас видишь, лишь осколок моей памяти. Я записала самое важное и спрятала в нескольких кристаллах, которые могла активировать лишь моя дочь. И если ты здесь… наши с Доминико опасения были не напрасны, жаль, что всё так вышло… Но главное, нам удалось спасти тебя!

Подняться и взглянуть на призрака не было сил. Я смотрела в пустоту, в бескрайнее чернильное марево, а из глаз горячими ручьями текли слёзы.

– Люблю тебя, родная, и верю, что ты сможешь собрать все осколки. В этом почти ничего нет, он – проверка и подсказка. Следуй за тенями, и они приведут к новому кристаллу. А ключ, который открыл эти двери, сохрани! Он не раз поможет тебе в этом или другом мире.

Не хочу больше ни в какой мир! Верните меня в особняк!

Последнюю фразу я выкрикнула вслух, но она утонула в пустоте. А я наконец нашла в себе силы подняться, но лишь для того, чтобы увидеть растворяющийся в ослепительном белоснежном свете женский силуэт.

Роскошная копна каштановых волос, стройная фигурка и лицо, так похожее на моё…

– Мамочка…

– Мы увидимся, скоро! – пообещала Ханна, прежде чем исчезнуть. – Следуй за тенями! И… дай пинка Рамону, если он тебе так ничего и не рассказал!

Арка снова вспыхнула, и меня ослепило серебристым светом.

– Мари! – до меня донёсся встревоженный голос Родгера, и через миг я оказалась прижата к сильному горячему телу. – Хвала богам! Очнулась…

Ладони дракона скользнули по моей спине, успокаивая, согревая. И я обессиленно уронила голову ему на грудь, вдыхая такой родной аромат хвои и трав.

Пробуждение оказалось слишком резким, и теперь у меня кружилась голова, а мысли путались. Я чётко помнила, что должна за кем-то следовать и кого-то пнуть. Но обрывки видения никак не хотели складываться в единую картину, а пнуть хотелось многих…

Вилану, её отца, магистра Вэрнеса, всех заговорщиков…

– Уфф! Ну и напугали вы нас! – услышала облегчённый выдох фейри. – Хозяин уже хранителя потрошить собрался!

– Злые вы! – Голос саванши звучал приглушённо и неразборчиво, словно из мешка. – Пустите, а? Сказал же, не виноват!

– Замолкни! – рявкнул Родгер. – Отпущу, если выяснится, что ты действительно ни при чём.

Сбоку раздался тоскливый вой табурета. Похоже, отшельника всё же спеленали, но мне его было ни капельки не жаль! Мог бы и предупредить, что меня ждёт, зараза такая!

Кстати, по поводу предупреждений…

– Следуй за тенями и пни Рамона, – пробормотала я.

Саванши сдавленно крякнул, но возмущаться перестал. Значит, я не ошиблась.

Именно нытьё хранителя помогло вспомнить наставления матери. И сейчас я была абсолютно уверена, что Ханна говорила про духа-отшельника. Он единственный мог рассказать про мамин артефакт и о том, где искать остальные кристаллы.

– Ханна сказала, что ты обязан был всё рассказать, – продолжила я.

– Ты видела мать?! – ошарашенно уточнил Родгер.

– Нет, – вздохнула, вспомнив родной голос и хрупкую фигурку, растворяющуюся в серебристом сиянии, – она сказала, что записала воспоминания на кристаллы, и, если хочу узнать правду, должна следовать за тенями и собрать все осколки памяти. А ещё попросила пнуть Рамона, если тот до сих пор мне ничего не рассказал.

– Виноват-с, – буркнул хранитель, – хотел вас испытать, узнать, достойны ли вы…

– А кто, собственно, наделил тебя такими полномочиями? – В голосе Родгера проскользнули металлические нотки, и на миг мне показалось, что в комнате стало холодно.

Но саванши было не пронять. Даже прищученный чужой магией и пойманный с поличным, дух всё равно держал оборону и продолжал огрызаться.

– Я охранял эту тайну двадцать шесть лет! – прорычал дух. – Уничтожил не один десяток воров, пытавшихся проникнуть в дом. С чего мне верить девушке, которую я вижу первый раз в жизни?

– Марианна законная наследница…

– Плевать на кровь и магию! Её могли подкупить или запугать, – парировал саванши, – откуда мне было знать, какие цели она преследовала, вернувшись сюда?

– Я вообще не планировала перемещаться в этот мир, – устало ответила, – бабушка умерла, не успев ничего рассказать о Тиерре. Но каждый год тридцать первого декабря мне приносили подарок от её имени. И в этот раз я получила коньки, оказавшиеся артефактом Танцора…

– Частью артефакта, – перебил меня дух, – вторая часть – брошь, переместившая вас к первому осколку.

– Какая брошь? – недоумённо уточнила я. – В шкатулке было кольцо!

– Вы уверены? – ехидно хмыкнул дух. – Посмотрите ещё раз.

Отодвинувшись от дракона, я с опаской покосилась на шкатулку и едва сдержала удивлённый возглас. На чёрной бархатной подушечке лежала двойная брошь невероятной красоты.

Две грушевидные фибулы украшали сапфиры глубокого синего цвета и россыпь бриллиантов. Соединяли эту красоту пять цепочек с более мелкими камнями, а на нижней фибуле крепилась «кисточка» с сапфировыми гроздьями и миниатюрными часами.

При изготовлении таких брошей редкий ювелир выдерживал баланс между роскошью и элегантностью. Чаще всего они выходили перегруженными и грубыми, но эта выглядела потрясающе.

Особенно эти крохотные часики… ну просто восторг!

Залюбовавшись дивным украшением, я даже забыла про саванши и то, что ему следует выписать хор-р-рошего пинка. Но кое-что меня очень интересовало…

– Этот артефакт может меняться, как и мои коньки? – догадалась я.

– Да, только эта часть принимает форму любого украшения, – гордо объявил дух, – кстати, она самая капризная и обидчивая. Поэтому часто трансформируется по собственному желанию.

Прекрасно! Мне ж только ещё одного взбалмошного артефакта не хватало. Чувствую себя не попаданкой, а героиней мультика, вокруг которой пританцовывают говорящие чайники, чашечки и подсвечники…

– Но это не главная проблема, – угрюмо добавил дух.

Какая прелесть! Нам ведь мало было проблем, а тут свеженькие подвезли. Прямо неприятности на любой вкус!

– Дайте угадаю, – вздохнула я, – за этим артефактом охотятся все бандиты и воры Тиерры?

– Ну… – тон саванши мне сразу не понравился, – скажем так, за ним не охотятся только те, кто не знает о его существовании.

Замечательно!

– Но есть и хорошая новость! – исправился дух. – Об истинной мощи амулета известно немногим. Плохая новость – те, кому о нём известно, сильнейшие маги этого мира.

Кхе… ну что я могу сказать? Растём!

– Родители Мари погибли из-за этого амулета? – нахмурился Родгер.

– Да, – в голосе отшельника проскользнули застарелая боль и тоска, – они понимали, насколько опасны Слёзы серебра, а потому раскололи артефакт и…

Услышав название амулета, Лалли, до этого вальяжно разгуливающая по столу, споткнулась о дощечку и, если б не дракон, рухнула бы на пол. Реакция командора оказалась сдержаннее, лишь изумрудные глаза опасно потемнели да на лице заходили желваки.

Я же судорожно пыталась вспомнить, не встречала ли где-то услышанное название. Однако память услужливо подкинула лишь пару упоминаний о серебряной Паутине, являющейся каркасом Хрустального кокона, и по нитям которой Танцоры скользили между мирами.

– Можно запросить краткую сводку для тех, кто из другого мира? – сказала я.

– Точно… вы же упомянули, что Мариэль вам ничего не рассказала, – сконфуженно протянул саванши.

– Минуточку! – встрепенулась я. – Бабушка знала про этот артефакт?

– Конечно, – ответил отшельник, – более того, она лично прятала несколько частей.

– Значит, коньки – не просто артефакт Танцора, а часть Слезы? – спросил Родгер.

– Да. Они не признавали Ханну и Доминико, зато сразу почувствовали родственную душу в вашей бабушке, потому и сбежали к ней.

– Сто-о-оп! – взвыла я, схватившись за голову. – Как артефакт мог сбежать?! И почему тогда он не может сбежать от тех, кто жаждет присвоить его силой? И вообще, я слышала, что древние амулеты можно только подарить, иначе они теряют силу и…

– Слишком много вопросов! – перебил меня дух. – Давайте по порядку. Вы, кажется, спрашивали, что такое Слёзы серебра?

– Спрашивала, – кивнула я, – в книгах, которые я читала, упоминалась лишь серебряная Паутина и Хрустальный кокон, но ни о каких слезах и речи не шло.

– Серебряная Паутина – это каркас всех существующих миров, – пояснил саванши, – она же образует основу Хрустального кокона, защищающего Тиерру от тварей межмирья.

– А артефакты Танцоров позволяют таким, как я, скользить по нитям Паутины, перемещаясь из одного мира в другой через разрывы в Хрустальном коконе, – продолжила я, – об этом я уже читала.

– Прекрасно, значит, основы вам известны, – удовлетворённо ответил дух. – Что же касается Слёз – это капли магии самого Творца, сохранившиеся на Паутине после сотворения Тиерры. Под действием хаоса межмирья эти капли застывали, превращаясь в кристаллы, и, когда в коконе появлялись разрывы, их затягивало в наш и другие миры.

– То есть эти легендарные артефакты просто падали с неба? – удивлённо уточнила я.

– Не совсем. – В голосе хранителя звучали скорбь и тоска, моё неведение его откровенно нервировало.

Но, как говорится, лучше один раз задать глупый вопрос и услышать ответ, чем промолчать и навсегда остаться дураком.

– Кристаллы выбрасывало в местах наибольшего скопления магии, – продолжил саванши, – благодаря этому они становились ещё сильнее и постепенно совершенствовались, превращаясь из обычного амулета в живые артефакты.

– А вы…

– Саванши – одни из первых созданий Творца, – с гордостью объявил дух, – он осознанно наделил нас душой. Но к Слезе, самостоятельно мутировавшей под действием магии, я и мои собратья не имеем отношения.

– Почему за этим амулетом ведётся такая охота? – спросила я.

– Слёзы серебра – это осколок души Творца, – пояснил Родгер, – с их помощью можно создавать новые миры, а ещё – управлять Тиеррой, меняя её по собственному желанию.

– Но для этого необходимо собрать весь амулет воедино, – добавил саванши, – поэтому и нельзя допустить, чтобы враг узнал, где Ханна и Доминико спрятали части артефакта.

– Но разве тогда не проще вообще не искать его? – спросила Лалли. – Если за столько лет амулет не нашли…

– Марианна – потомок Творца, и Слёзы серебра принадлежат ей по праву крови, – возразил Родгер, – амулет будет звать и искать её, чтобы снова стать целым и обрести душу.

– Ханна и Доминико узнали, как навеки запечатать его, но… было слишком поздно. – Саванши на миг замолчал, а затем выпалил на одном дыхании, вкладывая в слова всю боль и ярость: – Найдите все осколки памяти и запечатайте Слёзы до того, как они попадут в руки врага! Закончите дело родителей и отомстите за их смерть!