Текст книги "Тьма императора"

– И что же мне для этого нужно делать? – поинтересовалась София, вспоминая рассказ про молоденькую служанку, которая обзавелась сыпью по неизвестной причине. – Кроме выполнения непосредственных обязанностей аньян, разумеется.

– Заведите любовника.

На этот раз София действительно подавилась. Закашлялась и, схватив стакан с чаем, сделала большой глоток.

– Заведите любовника, – повторила Матильда спокойно, словно говорила о погоде. – И постарайтесь, чтобы императрица об этом узнала.

Сделав еще один глоток, София жалобно спросила:

– А другого способа нет?

– Боюсь, что нет.

– Я не понимаю, правда. Разве наличие любовника может помешать имп… ну, вы поняли… если он захочет?

– Наличие любовника помешает ему захотеть. Так думает ее величество, – пояснила Матильда. – Она уверена, что император никогда в жизни не унизит себя соревнованием со слугой.

– Защитница, – пробормотала София, отодвигая так и не доеденную запеканку. Аппетит совсем пропал. – Боюсь, что у меня не получится. Я…

– Не зарекайтесь. Во дворце работает много мужчин, не женатых и положительных. Присмотритесь. И чем скорее вы это сделаете, тем лучше.

В комнаты наследников София поднялась к девяти утра. Настроение ее немного упало после разговора с Матильдой – перспектива искать себе «жениха» среди слуг совсем не радовала. Впрочем, София вовсе не была уверена в том, что Матильда действительно хотела помочь, а не сказала это для того, чтобы ее расстроить. Она же служанка императрицы. С чего ей вообще помогать Софии? Скорее уж она выполняла приказ Виктории. Хотя… все может быть.

– Софи! Доброе утро! – закричали Агата и Александр хором, радостно бросаясь к ней и обнимая. София улыбнулась – отлично, прошел всего день, а дети уже настолько рады ее видеть. Как прекрасно! – Мы вас ждали!

Под словом «мы» они явно имели в виду не только себя. Как только София вошла в комнату, она сразу заметила его величество – он стоял возле окна, рядом со столиком, накрытым белой кружевной скатертью, и что-то пил из фарфоровой чашки.

– Доброе утро, Софи, – кивнул император и улыбнулся, глядя на счастливых наследников. – Я рад, что вы пришли чуть раньше, а то я немного тороплюсь.

– У папы сегодня самые нелюбимые совещания, – громко сообщил Софии Александр. – Судебный и… фунансовый комитеты!

Его величество расхохотался, а Агата строго поправила брата:

– Финансовый, Алекс.

– Финансовый, – повторил ребенок, а потом добавил: – Но он же фу-у-у, да?

– Я бы не стал утверждать насчет «фу», – сказал император дипломатично. – Но скучновато. Что ж, я пойду. Дети, не знаю, успею ли к обеду…

– Постарайся, – произнесли Агата и Александр хором. Видимо, это «постарайся» у них уже стало ритуалом.

– Конечно. Софи, я в любом случае, независимо от того, буду на обеде или нет, загляну к вам вечером около девяти часов. Мне нужно с вами поговорить.

– Да, разумеется, – ответила София. Она ни капли не удивилась – все нормальные родители хотят что-нибудь обсудить с аньян, а у императора явно нет другого времени на разговоры. Но сердце все равно чуть сжалось от волнения. – Вы… опять через камин или?..

– Или в дверь, как нормальный человек? – Он покачал головой, по-прежнему улыбаясь. – Я хожу через огонь, Софи. Привыкайте.

– Да я не возражаю, – почти прошептала девушка, чуть смутившись. – Я просто…

– Я понял, – прервал ее император и, погладив по головам Агату и Александра, направился к камину. – До скорой встречи.

– Пока, пап! – закричали наследники, и через пару секунд фигура его величества исчезла в ярко вспыхнувшем пламени.

Около часа дети водили Софию по оставшимся комнатам парадного этажа, а потом с горящими энтузиазмом глазами предложили сходить в оранжерею.

– Давайте, – сказала она, прекрасно понимая – визит неизбежен. И чем скорее это произойдет, тем лучше. Кроме того, София никогда не принадлежала к числу тех людей, которые откладывают проблемы в долгий ящик – она, наоборот, предпочитала решать их как можно быстрее. Они с мамой не выжили бы, если бы вели себя так же, как отец.

Сегодня наследников сопровождали другие охранники, но выглядели они не менее внушительно, чем вчерашние. Шли за детьми и Софией двумя тенями, и она вновь подумала, что привыкнуть к такому будет сложно.

«А ведь император ходит через камины без всякой охраны. Интересно… Получается, наследников охраняют сильнее, чем его самого. Или я ошибаюсь?»

Оранжерея находилась в саду, и, выйдя на улицу, София зажмурилась от удовольствия – весна разгоралась все ярче. Небо было насыщенно-голубым, на деревьях уже пробивались нежно-зеленые листочки, и птицы весело и радостно чирикали.

– Ух! – воскликнул Александр, и София с удивлением поняла, что наследник смотрит на нее. – Какая вы… лыжая, Софи! Как огонь! На солнце еще лыжее!

– Вы похожи на Вано Вагариуса, – сказала Агата с улыбкой, и София насторожилась. – Мы раньше думали, он – самый-самый рыжий, но вы можете с ним конке… конко… конкерировать?

– Конкурировать. Это значит – соперничать. А… кто такой Вано Вагариус?

Имя было смутно знакомым.

– Глава комитета безопасности. Мы вам его обязательно покажем! – проговорила Агата весело. – Вы же должны увидеть, на кого так похожи.

«А вот этого, в отличие от встречи с императрицей, лучше бы избежать…»

– Там оланжелея! – подпрыгнул Александр, указывая рукой куда-то вперед. – Видите, да?

София подняла голову и на секунду замерла в изумлении, заметив огромный купол, похожий на сияющий мыльный пузырь. Все понятно – внутри ведь наверняка нужно поддерживать определенный климат, защищая растения и животных от воздействия окружающей среды. София читала об этом, когда училась в институте. Но в учебнике все выглядело гораздо менее впечатляюще, чем в жизни.

«Потом нарисую этот купол, – подумала она с воодушевлением. – Только здесь надо не карандашом, а красками».

Через пару минут один из охранников, прикоснувшись к поверхности купола, впустил всех внутрь. В оранжерее оказалось очень тепло, даже жарко – пришлось снимать и пальто, и обувь. Вместо сапог Софии и наследникам выдали тапочки из легко моющегося материала, но даже так было слишком жарко. Впрочем, возможно, это от волнения. Чем дальше они шли, тем сильнее Софии становилось не по себе.

Хотя окружающая красота отвлекала от тревожных мыслей.

Внутри оранжереи царило лето, причем такое лето, какого София никогда не видела. Пышные и словно бы мясистые растения виднелись повсюду, любое из них – раза в три больше тех растений, что росли в Альганне. Да и деревья оказались выше и шире – не деревья, а целые дома.

– Здорово, да? – спросила Агата восторженно. – В оранжерее почти полностью воссоздается климат Корго[3]3
  Южный сосед Альганны, очень жаркая страна, тропическая.


[Закрыть]. Мне тут так нравится! И так жаль, что мы наследуем родовой дар по отцу, а не по матери…

– Работать здесь можно и не обладая родовым даром. Наверняка ведь не у всех служащих он есть, правда?

– Да, – Агата вздохнула. – Но с ним проще.

– Проще – это не так интересно. Интереснее, когда сложнее, – улыбнулась София, подмигнув наследнице, и девочка сразу улыбнулась в ответ. – Когда все просто, не о чем и рассказывать, а вот если сложно…

Договорить София не успела – она вдруг почувствовала, как к ее волосам что-то прикасается, и, подпрыгнув от неожиданности, наткнулась макушкой на нечто мягкое и прохладное.

Сердце забилось, как у трусливого кролика.

– Не бойтесь! – воскликнули хором дети, а один из охранников тут же пояснил:

– Не дергайтесь, все хорошо. Это раш, точнее, хомячковый папоротник. Очень любопытный и всегда щупает тех, кто проходит мимо в первый раз. Он ничего вам не сделает, потому что…

– Питается только насекомыми, – кивнула София, расслабляясь. Посмотрела вверх – над ней парила тонкая веточка, на концах которой было что-то вроде ершика из листиков. – Надо же, а ведь хомячковые папоротники – редкость даже в Корго…

– Здесь много редких растений. Любопытное свойство – чем реже встречается растение, тем оно полезнее.

– Мама!!!

София обернулась – позади них по узкой тропинке, снимая испачканные в земле перчатки, шла императрица. Она была одета в такой же костюм, как и накануне, и волосы точно так же были заплетены в косу. Только сегодня они оказались убранными под мелкую темно-зеленую сеточку, похожую на шапочки больничных медсестер.

– Ваше величество, – сказали хором охранники, и София к ним присоединилась, поклонившись Виктории. За императрицей шла еще одна девушка в форме, и через пару секунд, приглядевшись, София узнала Анастасию – племянницу Арена. – Ваше высочество…

– Нас предупредили, что вы придете, – произнесла Виктория гораздо более мягким голосом, погладив детей по головам. – Я очень рада вас видеть.

София почувствовала, как ее заливает теплом – ей не нужна была эмпатия, чтобы понимать – это правда. Глаза у Виктории светились, когда она смотрела на наследников.

Материнская и отцовская любовь… София верила – на свете нет ничего сильнее, ничего бесконечнее. И ей всегда нравилось видеть проявления этой любви в людях, на которых она работала.

Но секунду спустя императрица подняла голову, посмотрела на Софию – и свет в ее глазах погас.

– А самые редкие растения, – продолжила Виктория, поглядев на ветку хомячкового папоротника, который в этот момент гладил Софию по плечу, – как правило, ядовиты.

– Не хомячковый папоротник, – возразила София. – Он абсолютно безвреден.

– Абсолютно безвредных растений не бывает. Все зависит от дозы. И от того, как они приготовлены. В сочетании с некоторыми растениями из семейства болотниковых хомячковый папоротник превращается в яд. Медленный, но яд. А вы, я смотрю, – усмехнулась императрица, вновь обратив внимание на Софию, – и в ботанике разбираетесь?

– Совсем немного. В пределах институтского курса.

– Помните, как отличить ядовитое растение от неядовитого? Универсальный способ. Работает, кстати, и в случае с животными.

– Ядовитые растения, как правило, очень яркие, – ответила София и улыбнулась, уловив в этой подколке намек на свои рыжие волосы. – Так же и все ядовитые животные имеют яркий окрас. Красные змеи, оранжево-желтые лягушки…

– Верно. А…

– Вик, – перебила принцесса Анастасия со смешком, – ты экзаменовать решила нашу новую аньян? Не думаю, что во дворце ей понадобятся знания о ядовитых животных.

– Во дворце могут пригодиться любые знания, – сказала императрица спокойно и без улыбки. – Но ты права – экзамен сейчас ни к чему. Вы, мои дорогие, – она опустила голову и вновь преобразилась, глядя на детей, – хотели посмотреть, над чем я сейчас работаю? Пойдемте, покажу. А потом на обед.

– Да! – подпрыгнул Александр. А вот Агата промолчала – и София, изучив лицо наследницы, поняла, что с нее вновь слетел эмпатический щит.

Чуть позже, когда императрица показывала всем свою работу, София опять поймала себя на мысли, что ей хочется нарисовать Викторию. Ее величество совершенно преобразилась, рассказывая детям про пруд с маленькими кувшинками, которые было безумно сложно выращивать. Они требовали абсолютно чистой воды, постоянной температуры и каждодневного опыления специальными пчелами. Кроме того, не терпели рядом с собой громких звуков – моментально закрывались и уходили под воду.

– Но если кувшинка продержится над водой месяц, – говорила императрица тихо, показывая наследникам не настоящий цветок, а его искусственную модель, – то в ее сердцевине появится небольшая капелька нектара. Эта капелька бесценна. Она нейтрализует любой яд, любую кислоту. В природе она стекает по лепесткам в тот пруд, где живут кувшинки, и очищает воду. Мы же здесь собираем этот нектар для того, чтобы из него можно было приготовить различные лекарства. А еще пытаемся что-то сделать, чтобы кувшинки стали менее капризными.

– Но пока безуспешно, – развела руками принцесса Анастасия и, посмотрев на Софию, улыбнулась ей вполне дружелюбно и искренне.

Кроме венценосных работников в оранжерее было много других служащих – в зеленой или коричневой форме.

– Зеленая форма у магов, коричневая – у немагов, – объяснила ее величество, вновь резко сделавшаяся недовольной, когда София поинтересовалась насчет разного цвета форменной одежды. – Все растения здесь промаркированы, к некоторым запрещено подходить обычным людям – могут покалечить.

– А как? – спросил Александр, сверкая любопытными глазами.

– Например, электричеством ударит. Это как молния, Алекс. Мага не убьет, а обычному человеку будет очень плохо.

– А если отвод использовать? – спросила София и почувствовала себя очень глупой, когда императрица смерила ее презрительным взглядом.

– Отвод заземляет электричество, у нас тут половина оранжереи погибнет, если это случится. Нужен сосуд для собирания энергии, но все равно выдержать напряжение сможет только маг.

Если не считать моментов, когда ее величество показывала свое неприязненное отношение к Софии, можно было сказать, что все прошло идеально. Дети остались очень довольны – даже Агата, хотя она иногда хмурилась, глядя на мать. Императрица тоже радовалась, обнимая наследников и рассказывая про свою работу, и принцесса Анастасия улыбалась, и охранники вели себя порой не как охранники, а как пришедшие на экскурсию школьники-хорошисты – вертели головами и пару раз задавали вопросы о растениях.

А потом настало время обеда, и София вместе с детьми, охранниками, императрицей и принцессой вернулись во дворец. Женщины ушли переодеваться, София и ее подопечные – мыть руки, после чего, как и накануне, проследовали в столовую.

Но сегодня обед прошел иначе. Не было принца Адриана, который периодически то разряжал, то, наоборот, заряжал обстановку своими не всегда уместными шутками. И император тоже не появился. В середине обеда Виктория, взглянув на браслет связи, чуть слышно вздохнула и сказала:

– Дети, папа не придет. Увидитесь за ужином.

– Мы уже поняли, – печально ответила Агата, и София ласково погладила ее по руке под столом. Она понимала, как детям хотелось видеть отца, но понимала и императора. Раз он не пришел – значит, действительно слишком много дел.

А после обеда, когда София предложила наследникам заняться мирным делом и немного пособирать мозаику, Агата вдруг сказала, чуть заалев щеками:

– Мне кажется, вы тоже эмпат. Вы нас так хорошо понимаете!

София улыбнулась, почувствовав себя по-настоящему счастливой.

– Для того чтобы понимать друг друга, не обязательно быть эмпатом. Кроме того, твой папа… он же не ощущает вас с Александром, верно? А понимает очень хорошо.

– Лучше всех! – сказал Алекс, а Агата кивнула.

– Вот. Эмпатия – это просто дар. Которым… – София подмигнула наследнице. – Надо еще научиться пользоваться.

Арен не зря не любил среды – совещания с представителями финансового и судебного комитетов отнимали очень много сил. Ничто так не утомляло, как денежные вопросы и проблемы законников. К тому же на повестке дня стоял…

– Ваше величество, закон о передаче титулов путем заключения браков вступил в силу месяц назад, все мы это помним. Но что делать в случае развода супругов? Титул остается или возвращается?

– А что, – Арен потер начавшие ныть виски, – кто-то из сочетавшихся браком уже успел подать на развод?

– Нет, но… это явная недоработка в законе, ваше величество.

Безусловно. И она была допущена сознательно – по причине того, что Арчибальд, двоюродный брат Арена, курирующий комиссию по разработке закона о титулах, никак не мог прийти к единому мнению с участниками этой комиссии и с самим Ареном.

Поэтому вопрос был отложен на потом. Что ж, «потом» известно тем, что оно всегда наступает.

– Ваше величество, – продолжал представитель судебного комитета, – я опасаюсь, что в случае, если титулы будут оставаться за супругами, наличие фиктивных браков в стране возрастет до неприличия. Это же отличный инструмент для шантажа, например…

В висках запульсировало сильнее. Как же он ненавидел эти дурацкие неразрешимые проблемы, которые как ни разрешай – все плохо. А разрешать ведь приходится ему.

Еще и Арчибальд почти месяц торчит возле Геенны, пока ни разу не возвращался. Оно объяснимо – все-таки Эн вышла замуж за Берта Арманиуса, а двоюродный брат имел виды на девушку. Но так нельзя. Тем более что Геенна из этих четырех недель была активна только полторы – остальное время Арчибальд, как докладывали Арену, пропадал у местных дамочек легкого поведения.

Пора бы его вернуть.

– Я передам ваши вопросы его высочеству Арчибальду и попрошу его присутствовать на совещании в следующую среду. Обсудим поправки к закону с учетом пожеланий вашего ведомства.

Сразу после совещания Арен отправил брату краткое сообщение через браслет связи:

«Возвращайся. Ты нужен здесь».

Император немного нервничал из-за того, что попасть на обед так и не получилось – перекусывал он на ходу между совещаниями. Были еще и внеплановые визитеры, на которых тоже ушло время, поэтому освободился Арен только перед ужином. Охрана докладывала, как проходит день у детей и жены, и император остался доволен этими докладами. Супруга вела себя предсказуемо, но пока терпимо, а вот новая аньян удивляла. Даже охранники – на что уж невозмутимые люди, повидавшие с его семьей многое, – и те удивлялись. Виктория провоцировала Софию на конфликт, но девушка не просто не реагировала – она иногда проявляла к императрице явную симпатию. Это была какая-то загадка, которую Арену очень хотелось разгадать.

Ужинал он с женой и детьми, слушая их живые рассказы о прошедшем дне. Виктория умильно улыбалась – и от нее к мужу шли редкие и такие нужные порой волны покоя, что Арену не хотелось, чтобы это прекращалось. Поначалу жена становилась чуть холоднее, когда речь шла об аньян, но потом перестала обращать на разговоры внимание. Неудивительно – дети упоминали Софию через слово. «София сказала, София сделала, София умеет, София знает, София то, София это». Наследники были очарованы ею. Предсказуемо – эта девушка действительно была совершенно очаровательна.

«Адриан наверняка клюнет, – подумал Арен и с удивлением ощутил, как его кольнула злость. – И предупреждать, чтобы не лез, бесполезно – больше всего на свете он любит нарушать запреты».

Впрочем, Арен не считал племянника серьезной проблемой, он всегда мог справиться с ним – так или иначе. Поэтому быстро выкинул Адриана из головы.

После ужина император пару часов провел с женой и детьми в детской, читая им книги. Потом Виктория отправилась укладывать наследников спать, а Арен, взглянув на часы, вдруг вспомнил, что обещал Софии вечером зайти. Конечно, она не обидится, если он этого не сделает, но все же. Да и вряд ли девушка спит – всего-то десять минут одиннадцатого.

София действительно не спала. Когда он перешагнул решетку камина, оставив позади пламя, она сидела за столом возле окна спиной к нему и что-то рисовала на листе бумаги.

Арен подошел ближе. София еще не переодевалась – по-прежнему оставалась в платье, в котором он видел ее утром, – но ее рыжие волосы, днем обычно заплетенные в тугую косу или убранные в пучок, были распущены и струились по плечам и спине, как огонь.

Захотелось дотронуться, и желание это было таким настойчивым, что Арен, нахмурившись, мотнул головой, отгоняя его от себя. Чтобы отвлечься, взглянул на рисунок – и замер.

Маленькая аньян рисовала его жену. В рабочем костюме, среди пышущих яркими красками растений оранжереи. София рисовала какими-то мелками – кажется, это называется «пастель», – растирая их пальцами по бумаге, и под этими пальцами расцветало чудо.

Виктория была словно живая. И не просто живая – Арен знал это выражение ее лица очень хорошо. Именно так выглядела его жена, когда была чем-то увлечена. Когда рассказывала о работе или о выходках их детей. Безумно красивое одухотворенное лицо с блестящими от радости и энтузиазма глазами.

– У вас талант, Софи.

Негромкий вздох – и мелок выпал из рук девушки. Только в этот миг Арен понял, что еще зачаровало его, кроме рыжих волос и рисунка, – эмоции. Это был чистейший восторг, абсолютное вдохновение – нечто подобное он ощущал у играющих музыкантов, которые наслаждались собственной игрой и звучанием творимой мелодии. София тоже наслаждалась. Своим рисунком.

Рисунком, на котором была изображена его жена.

– П-п-простите. – София вскочила из-за стола, пытаясь закрыть портрет. Это было так нелепо и по-детски, что Арен улыбнулся. – Я… п-п-просто…

– Вы просто рисовали. И, насколько я знаю, в этом нет ничего противозаконного.

Она смотрела на него, испуганно округлив глаза – темно-серые, с пушистыми ресницами. У рыжих людей ресницы часто тоже рыжие, но у Софии они были темными, густыми и очень красивыми.

– Я повторюсь – у вас талант, Софи. Вы разрешите мне посмотреть рисунок поближе?

Арен почувствовал, как испуг начал постепенно уходить. На щеках девушки, до этой секунды белых, появились два ярко-красных пятна, и его так же резко, как до этого испугом, окатило смущением.

– Да, конечно, – сказала София негромко, отходя от стола. – Только не трогайте, пожалуйста. Я еще не закончила. Чтобы пастель не растиралась дальше и не рассыпалась со временем, ее надо закрепить. Если вы разрешите.

Забавно. Кажется, она думала, что он рассердится. Но почему?

– Почему вы так смущаетесь? В конце концов, это всего лишь рисунок. Талантливый рисунок. И вам никто не запрещал рисовать ни меня, ни членов моей семьи. Кстати, – Арен развеселился, – а меня вы тоже рисовали?

Вновь смущение, да такой силы, что у него даже в голове зазвенело.

– Я…

– Покажи! – Император, улыбаясь, протянул руку Софии. – Покажи мне меня!

Она помотала головой и сделала шаг назад.

– Софи! – Арен шагнул следом, едва удерживаясь от смеха – не хотел, чтобы она обижалась. – Ну покажи! Я обещаю не сердиться и не лишать тебя зарплаты.

– Что вы! – пискнула девушка и сделала еще шаг назад. – Я не думала даже!..

– Тогда почему ты не хочешь показывать?

– Я…

Шаг – и София, наступив на собственное платье, начала падать. Арен придержал ее, положил руку на талию, прижав к себе.

Опять окатило чужими эмоциями, но на этот раз к смущению примешивалось кое-что еще. И это «еще» осталось жаром внизу живота, скручиваясь в тугой узел, и дыхание вдруг участилось, и руки непроизвольно сжались сильнее.

«Защитник! Мне кажется?..»

Причин не доверять собственной эмпатии не было, и Арен чуть прикрыл глаза, стараясь успокоиться. Раз, два, три, четыре, пять… отсечение.

Он открыл глаза, вновь чувствуя себя собой, а Софию – Софией.

– Я не знаю почему, – сказала она тихо, не глядя на него. Тоже пыталась справиться с эмоциями. – Просто неловко. Отпустите, ваше величество, я больше не падаю.

Отпустить? После того, что он почувствовал, делать это не хотелось совершенно.

– Хорошо, Софи. – Арен, тем не менее, разжал руки. – Думаю, на сегодня достаточно неловкости. Покажешь мне через пару дней?

Волна облегчения.

– Покажу. – София посмотрела на него и улыбнулась. – Простите за эту сцену, глупо получилось. Я от неожиданности. Просто рисование для меня – очень… личный процесс.

– Я понимаю.

– О чем вы хотели поговорить? – Она уже совершенно справилась с эмоциями и излучала только спокойное дружелюбие и симпатию, как обычно.

Поговорить. Да, точно.

– У меня к вам один вопрос и одна просьба, Софи. Начну с просьбы. Вы можете давать Агате уроки игры на фортепиано? Я думаю, ей это будет полезно. Мы с Вирджинией планировали, но не успели. Алексу еще рановато, а Агате можно.

– Конечно. – Девушка кивнула. – Начать завтра или попозже? У них же… – Она улыбнулась. – Вроде как каникулы.

– Если Агата захочет – начните завтра, – ответил Арен, рассматривая губы собеседницы. Алые, чуть крупнее, чем нужно при ее овале лица, и, наверное, очень нежные. – Если не захочет, начнете через две недели.

– Хорошо.

Вновь кивок. И улыбка не исчезла с лица – искренняя, радостная.

Защитник, как же хорошо, что София не ощущает сейчас его эмоции. Арен чувствовал себя сгустком тьмы перед лучом света. Желание присвоить себе этот лучик было почти невыносимым. От него бросало то в жар, то в холод, и пальцы сжимались в кулаки в бессильной злобе на себя и свои чувства.

– Так о чем вы хотели спросить?

Она смотрела ему в глаза, кажется, не понимая, почему он медлит. А Арен сдерживался изо всех сил.

Один шаг, всего один шаг – и этот маленький искренний луч света будет его. Только его. И она ничего никому не скажет. Даже не потому что он поставит на нее печать, а просто – сама по себе. А он хоть немного согреется. Хоть немного искупается в этом чистом свете.

Внутри все дрожало.

«Нельзя. Нельзя ее трогать».

– Я хотел спросить, почему вам нравится моя жена, – проговорил Арен, сам удивляясь тому, как спокойно и отрешенно звучит его голос. – Я просто чувствую это. Виктория не всегда бывает с вами справедлива. Но вы почему-то порой ей симпатизируете. Почему?

– А-а-а, – протянула София понимающе. – Все очень просто. Ее величество любит Агату и Александра.

Она замолчала, а Арен попытался осознать этот ответ.

– И все?

– Ну да. А этого мало? – София удивилась. – Ну, если мало… Еще она любит свою работу, очень увлечена ею, вы наверняка знаете.

– И поэтому тебе нравится моя жена? – Арен так и не смог до конца понять ответ Софии. – Просто потому что она любит своих детей и свою работу?

– Да.

Кивок. Судя по эмоциям, София не видела в этом решительно ничего особенного.

И Арену безумно захотелось спросить…

«Тогда что такого есть во мне, Софи? Почему ты… Что ты видишь во мне настолько замечательного?!»

Но он промолчал.

– Хорошо. Кажется, я понял. Или нет. – Арен усмехнулся. – Посмотрим. Спокойной ночи, Софи.

– Спокойной ночи, ваше величество.