Текст книги "Как собрать данные в полевом качественном исследовании. Учебное пособие"

Некоторые исследователи ошибочно полагают, что если проект реализуется с применением качественной стратегии, то вопрос единиц анализа и выборки можно исключить из рассмотрения. Данное утверждение в корне неверно, поскольку лишает возможности получить доступ именно к тем людям, местам или случаям, которые содержат необходимую информацию. В современной практике выделение единиц анализа и формирование качественной выборки является необходимым этапом проектирования полевого исследования. Единица анализа (или единица наблюдения) – это фрагмент социальной реальности, ее составной элемент, на который направлено внимание полевого исследователя при сборе и анализе данных. Как отмечает Илья Штейнберг с соавторами, выбор единиц анализа зависит от целей и задач полевого проекта [Штейнберг и др., 2009, с. 68]. Как правило, в социальных науках единицами анализа могут выступать отдельные индивиды или социальные группы, организации или институции, объединения или движения, домохозяйства или дачные кооперативы, районы, города, регионы или даже страны [Gobo, Molle, 2017, p. 104]. В то же время в качестве единиц наблюдения можно выбрать интеракции, взаимодействия и коммуникации, ритуалы, социальные практики и коллективные действия. Иногда к единицам анализа относят интервью, сеансы наблюдения, прогулки и ментальные карты. Если подойти к вопросу выделения единиц с точки зрения временной перспективы, то можно рассмотреть регулярные или единичные события, например, митинги или праздники как единицы наблюдения. Следует упомянуть и кейсы как возможные единицы анализа: в масштабных кросс-национальных проектах ими могут выступать памятники, сообщества, страны и т. д. Вопрос единиц наблюдения возникнет также на этапе обработки качественных данных, когда полевой исследователь столкнется с разработкой схемы для интерпретации текстуальных и визуальных материалов. В таком случае высказывание о чем-либо может быть отнесено к единице анализа.

После определения единиц анализа и мест сбора полевых данных можно переходить к проектированию выборки. В качественном полевом исследовании выборка в первую очередь является целевой, т. е. для изучения отбираются те единицы анализа, которые обладают наибольшим количеством насыщенной информации, позволяющей ответить на исследовательские вопросы. Следует отметить, что способы конструирования выборки в качественном и количественном подходах отличаются. Если при использовании количественных выборок речь идет о репрезентативности, когда каждый элемент выборочной совокупности с одинаковой долей вероятности может быть отобран для исследования, то при применении качественной методологии скорее можно говорить о нерепрезентативных выборках. Хотя даже среди этнографов встречаются те, кто настаивает на необходимости конструирования именно репрезентативных выборок, понимаемых в ином ключе в этнографических исследованиях, нежели в количественных опросах, что объясняется возможностью генерализации на основе этнографических данных при изучении одной характеристики, которой обладают все элементы изучаемой совокупности [Gobo, Molle, 2017, p. 106; Gobo, 2008, p. 210]. Другими словами, если в этнографическом исследовании политической организации интервьюируются все ее члены, то выборка будет сплошной, репрезентирующей всю организацию. На сегодняшний день существуют разные типологии качественных выборок. Например, Штейнберг различает четыре вида выборки: «целенаправленную, выборку типичных, экстремальных и критических случаев» [Штейнберг, 2014, с. 44]. Однако если обобщить наиболее распространенные классификации, то чаще всего выборки в качественном исследовании подразделяют на следующие типы (стратегии отбора единиц анализа) [Романов, Ярская-Смирнова, 2008, с. 39; Штейнберг и др., 2009, с. 71–76; Штейнберг, 2014, с. 44–46; Gobo, Molle, 2017, p. 108–110].

• Аналитическая выборка (или теоретическая) содержит теоретические посылки и формируется на основе исследовательских вопросов. Когда практической информации недостаточно, полевой исследователь проектирует аналитическую выборку и ее критерии, руководствуясь знанием теоретических подходов и научной литературы. Аналитическая выборка может видоизменяться, по мере того как исследователь продвигается в полевой работе, подтверждает или опровергает свои изначальные предположения.

• Выборка «снежный ком» (или цепная выборка) представляет собой способ поиска участников исследования путем движения по социальной сети информантов. Предположим, полевой исследователь изучает сообщество садоводов и, обнаружив среди своих знакомых человека, увлеченного разведением цветов, договаривается с ним об интервью. После участия в исследовании информант советует своего знакомого-садовода, а тот своего знакомого и так далее по цепи контактов.

• Квотная выборка формируется на основе четкого представления у исследователя о том, с кем планируется проводить интервью в полевом проекте и в какой пропорции. Предположим, имеется несколько социально-профессиональных групп, которые нужно изучить с помощью метода интервью. Для этого в полевом задании четко прописываются критерии, например, пол, возраст, тип занятости, примерный доход потенциальных информантов, а также обозначается необходимое количество информантов по каждой квоте, и далее осуществляется поиск участников по заданным параметрам.

Как отмечают полевые исследователи, в качественном проекте сложно определить, какую выборочную стратегию применять, какие информанты нужны и в каком количестве. Для решения данной проблемы Штейнберг предлагает использовать «восьмиоконную модель» построения качественной выборки, в основе которой лежат правило «двойной рефлексивности» и метод «длинного стола» [Штейнберг, 2014, с. 54]. Суть метода Штейнберга заключается в том, что выборка проектируется на основе экспертного знания и корректируется посредством обсуждения участниками полевой команды по мере наполнения ее единицами анализа (подробнее см.: [Там же, с. 54–60]).

С целью пояснить, как проектируется качественная выборка и с какими сложностями сталкивается исследователь при ее применении в поле, приведу пример из индивидуального исследовательского опыта. При разработке дизайна для своего докторского проекта «Жизнь рабочих и преодоление трудностей в постсоветской России», спроектированного в жанре многофокусной социологической этнографии, я заранее определила места сбора данных – два индустриальных района, расположенных на окраинах Екатеринбурга и Москвы. Исходное предположение состояло в том, что в индустриальных районах должны находиться рабочие. Мне удалось сконструировать критерии отбора потенциальных участников исследования. В полевой реальности при отборе для меня представляла важность связь информантов с изучаемыми районами, которая выражалась в том, что они либо работали в районе по рабочей специальности, либо проживали в нем. В некоторых случаях удалось соблюсти оба критерия. Основной целевой группой выступали рабочие разных типов: индустриальные, сервисные, ремесленные и др. Вторую группу (постфактум) составили информанты, вышедшие из рабочей среды и осуществившие вертикальную мобильность. И наконец, третья группа состояла из специалистов с высшим образованием и активных жителей, которые стремятся улучшать жизнь в индустриальных районах.

До полевой поездки в первое место сбора данных в Екатеринбурге мне казалось, что я смогу найти информантов через сети своих личных контактов с помощью стратегии снежного кома. Однако после вхождения в поле стало понятно, что снежный ком работает плохо, а местные жители воспринимают меня как «чужака» (аутсайдера). Если кто-то мне и советовал знакомых или соседей, то дальше снежный ком не катился. Мобилизовав все свои личные контакты и набрав ограниченное количество интервью, мне ничего не оставалось, как изучить посредством наблюдения места, в которых скапливаются потенциальные участники исследования. После двухнедельного периода наблюдений и первых взаимодействий с жителями района я обнаружила, что рабочие проводят время на лавочках во дворах домов, которые раньше заводчане строили для своих семей или в которых они получали социальное жилье от завода. Такие дворы, как правило, были образованы пятиэтажными домами. Бывшие заводчане-пенсионеры проводили свободное время в этих камерных пространствах, подходящих для неспешных разговоров. Наиболее подходящие информанты были найдены мной как раз на лавочках во дворах.

Далее я обнаружила в районе специфические места концентрации сервисных рабочих и ремесленников. После получения нескольких отказов со мной согласился поговорить сапожник и точильщик ножей, а затем и его коллега из соседней мастерской. Самым непредсказуемым местом, где мне удалось найти индустриальных рабочих, оказалась вахта одного учебного заведения. Сотрудница данного учебного заведения дала мне контакт уборщицы, которая, как выяснилось в интервью, работала еще и на заводе. Впоследствии в моем исследовании принял участие и ее муж, заводской рабочий, а также другие вахтеры, на которых меня вывел снежный ком. Это далеко не все описанные мною места, где мне посчастливилось найти подходящих собеседников. Такая выборка по месту концентрации потенциальных участников исследования согласуется с дизайном многофокусной социологической этнографии.

На следующей фазе полевых работ в Москве снежный ком катился хорошо. В московском индустриальном районе у меня было множество личных контактов. На втором месте сбора данных мои первые информанты были из числа друзей и знакомых. Они открыто давали мне контакты своих приятелей, родственников, коллег. От одного участника образовалась цепь из шести последующих информантов. В данном случае я была «своей» (инсайдером), и те пространства, которые мне были недоступны на первом месте сбора, открылись на втором. Мне удалось провести наблюдение в частных гаражах, поучаствовать в полировке автомобиля, посмотреть мастерскую модельера-портного. Однако снежный ком приносил мне «благополучных» рабочих. Данный сюжет, описывающий мой исследовательский опыт, показывает, что при стратегии снежного кома важна рефлексия по поводу «точки входа» в поле, от которой дальше протягивается нить к последующим информантам. В зависимости от того, с какого информанта начинается снежный ком, можно получить доступ к разным людям из одной социальной группы или среды. Важно также помнить о том, что даже если выборка спроектирована корректно, методологически правильно определен ее тип и намечен определенный объем, план по ее реализации (стратегия сбора) может не сработать. Поэтому исследователям нужно быть готовыми к тому, что в поле может возникнуть необходимость скорректировать план, проявить креативность и действовать по ситуации.

После прочтения данной главы у читателя должно сложиться представление о базовых принципах проектирования качественного полевого исследования. Основной мотив главы, на котором хотелось бы заострить внимание, заключается в том, что в полевом исследовании теория не отделена от эмпирической практики. Другими словами, при разработке дизайна исследователь обращается к социальной теории, при этом старается использовать те ее положения, которые будут пригодны для полевой работы. После вхождения в поле при продвижении в поиске ответов и при проверке теоретических понятий изначальный план полевого исследования может претерпеть изменения. Само поле, которое конструируется аналитически до и в процессе полевой работы [Nadai, Maeder, 2012, p. 243], может внести корректировки в проект. В этом смысле полевой исследователь балансирует между режимом теоретизирования и эмпирическим режимом на всем протяжении своего проекта. Гибкий исследовательский дизайн, имеющий как пригодную для полевой работы форму, так и содержательное наполнение, позволит сфокусировать исследовательский взгляд и собрать необходимые полевые данные. При этом важно помнить, что исследователь непрерывно рефлексирует на каждом этапе исследовательского процесса и постоянно возвращается к созданию дизайна на разных стадиях полевого проекта, поскольку его построение – не линейный, а спиралевидный процесс.

Ключевые понятия

Исследовательский дизайн

Кейс-стади (исследование случая)

Лонгитюдное исследование

Многофокусная этнография

Единица анализа

Качественная выборка

Вопросы для самопроверки

1. В чем состоят особенности (отличительные черты) качественного полевого исследования?

2. Что такое исследовательский дизайн? Как создать исследовательский дизайн?

3. Какие жанры качественного полевого исследования вы можете перечислить? В чем состоят особенности каждого из названных вами жанров?

4. Какие методы используются в качественном полевом исследовании?

5. Какие типы качественных выборок применяются в исследовательской практике?

6. В чем состоит смысл фразы «полевой исследователь не отделяет теорию от практики»?

Практические задания

1. Сформулируйте тему и проблему своего полевого проекта. Напишите свою тему в пяти разных формулировках, используя синонимы. Выберите формулировку, которая лучше всего звучит и наилучшим образом раскрывает исследовательскую проблему.

2. Прочитайте последнюю литературу по теме своего проекта и сделайте небольшой обзор литературы. В обзоре литературы изложите основные аргументы и точки зрения авторов на изучаемую вами проблему. Сопоставьте аргументы разных авторов.

3. Сделайте набросок (эскиз) исследовательского дизайна для своего проекта. Для этого выполните следующие задания:

а) нарисуйте дизайн своего полевого проекта на альбомном листке: пропишите или нарисуйте тему, вопросы, обозначьте основные понятия и предполагаемые места сбора данных; не бойтесь добавлять изображения, отражающие ваши мысли;

б) пропишите подробно ответы на вопросы, представленные в пунктах 1–13 в начале данной главы. После выполнения задания вы получите предварительный план полевого проекта.

Рекомендуемая литература

Штейнберг И., Шанин Т., Ковалев Е., Левинсон А. Качественные методы. Полевые социологические исследования. СПб.: Алетейя, 2009. C. 67–80.

Романов П.В., Ярская-Смирнова Е.Р. Методы прикладных социальных исследований: учеб. пособие. 2-е изд., доп. М.: ООО «Вариант», ЦСПГИ, при участии ООО «Норт Медиа», 2008. С. 33–50.

Gobo G., Molle A. Doing Ethnography. 2nd ed. Los Angeles; L.; New Delhi; Singapore; Washington, DC; Melbourne: SAGE, 2017. P. 72–117.

Глава 2
Подготовка исследовательского инструментария
Елизавета Полухина

Инструментарий полевого исследования. Разработка гайда интервью, протокола наблюдения и формы информированного согласия. Выбор логики и степени структурирования гайда интервью. Фиксирование полевых наблюдений в дневнике или протоколе. Разработка бланка информированного согласия. Разрешение на использование персональных фото– и видеоматериалов. Этическая комиссия.

Подготовка инструментария – это перевод языка программы проекта (дизайна в расширенном его значении) в формат исследовательских документов, фиксирующих практики получения данных. С учетом того, что «золотым стандартом» качественного полевого проекта считаются методы интервью и наблюдение, основные исследовательские инструменты – это гайд (путеводитель) интервью, протокол наблюдения (форма для фиксирования наблюдений), бланк информированного согласия (этическое соглашение с информантом). Для разработки инструментария мы предварительно знакомились с информацией об изучаемой среде/теме и группе потенциальных информантов. Это становится доступным на расстоянии от изучаемого объекта через онлайн-форумы, социальные сети, карты, архивы, статьи.

Главный исследовательский вопрос в ситуации применения двух методов сбора может быть разделен на подвопросы (задачи). В обычном дизайне исследования, как мне видится из личного опыта и чтения статей, основные данные собираются с помощью метода интервью[17]17
  Подробнее о развитии исследовательских вопросов в гайде интервью см.: [Квале, 2003, с. 134].


[Закрыть], а второстепенные вопросы предполагают получение ответа через описание исследователями изучаемой среды и ее культуры с помощью наблюдения. Это можно объяснить тем, что метод интервью более легок в применении, чем метод наблюдения. Хотя встречаются и обратные ситуации, когда доминирующий метод сбора данных – наблюдение [Алексеев, 2005; Воронков, Чикадзе, 2009].

Главный исследовательский вопрос в ситуации применения двух методов сбора может быть разделен на подвопросы (задачи), реализуемые разными методами сбора.

Для примера предположим, что мы вдохновились трудами В.А. Ядова [Социология Ядова…, 2018], а также недавним 200-летием со дня рождения К. Маркса. Мы решили продолжить изучение проблемы «человека и его работы». Мы хотим выяснить: как современные работники воспринимают и описывают свою работу в постиндустриальное время? При такой широкой постановке исследовательского вопроса в рамках интервью нас будет интересовать, к примеру, как индивид определяет границы своей рабочей деятельности, значение и результат своего труда, кто основные акторы его рабочего пространства, его самоощущения в различных профессиональных практиках. В рамках наблюдения и последующего плотного описания рабочего места мы можем понять, как трудовая деятельность «объективирована» в физическом пространстве рабочего места; как организация физического пространства рабочего места характеризует его социальную позицию. Мы планируем реализовывать этот проект масштабной командой студентов-социологов в рамках учебного курса, поэтому в выборку могут попасть самые разнообразные работающие люди – профессиональные, возрастные, гендерные группы, занимающие позиции в разных типах организаций и вне них. Интересно понять, каковы отличия в восприятии своего труда в разных социальных условиях (тип организации, профессия, гендер, возраст)[18]18
  Уточним, что за время написания этого пособия данный студенческий проект успел реализоваться в рамках курса «Методология и методы социологического исследования» в НИУ ВШЭ.


[Закрыть].

К примеру, в проекте «Быт и культура индустриального рабочего» наш ключевой исследовательский вопрос был сформулирован следующим образом: что представляет собой идентичность современного индустриального рабочего в постсоветском пространстве? Интервью были нацелены на реконструкцию идентичности через описание биографии индивида, его социальных практик и повседневности. Таким образом, интервью нам позволяло понять (подвопросы интервью): как себя описывает и воспринимает рабочий? какова повседневность современного рабочего? (см. гайд индивидуального полуформализованного интервью в приложениях, с. 236). Нами была разработана форма протокола наблюдения (см. руководство по наблюдению в приложениях, с. 236), в которой мы описывали практики и пространства района исследования, контексты собираемых интервью.

Таким образом, наблюдение нам позволяло понять (подвопрос наблюдения): как представлена идентичность современного рабочего в пространстве района? Все интервью мы старались проводить в контексте повседневной жизни информанта: дома, во дворе, в кафе, на рабочем месте и, по возможности, сопровождали их видео– и фотосъемкой. Интервью, собираемые в контексте повседневной жизни рабочего, дополняли ответ на вопрос: как репрезентирована идентичность рабочего в данном пространстве? Собираемые фото и видео мы помещали в архив и использовали для дневника наблюдения. Для получения дополнительных сведений об изучаемом районе и заводе нами были проведены экспертные интервью с администраторами завода, активистами, представителями арт-индустрий и главой района. Интервью с экспертами освещали вопросы района и/или завода, в зависимости от профессионального профиля информанта. Эти интервью помогали нам в интерпретации и исторической реконструкции событий завода и района. Форма информированного согласия включала подробное описание проекта (см. примеры информированного согласия в приложениях, с. 223, 227).

В проекте «Прошлое и настоящее рабочих районов» и далее «Полевой экспедиции» наш фокус сместился от идентичности заводчан к идентичности территорий – заводского района, где работали/работают и жили/живут заводчане. Поэтому интервью были проведены с резидентами районов – жителями и работниками территории. Интервью были нацелены на сбор данных об идентичности заводских районов через изучение опыта ее резидентов. Материалы дневников позволяли понять материальную культуру районов, социальные практики жителей, типы «районных» идентичностей (см. руководство для включенного наблюдения в приложениях, с. 243). Указанные выше гайды интервью, кроме экспертных, содержали проективные методики – ментальные карты района и сеть социальных связей [Стрельникова, Ваньке, 2017].

Исследовательский документ

Гайд, форма для наблюдения, информированное согласие варьируются между: 1) более свободным, общим видом и 2) более структурированным, детализированным.

Исследовательские инструменты варьируются по форме между: 1) более свободным, общим видом и 2) более структурированным, детализированным. Разработанные инструменты (см. табл. 2.1) имеют внутреннюю согласованность и открыты для изменений после пилотажа (тестирования) и первых дней полевой работы. Пилотаж обычно показывает, насколько валидны созданные инструменты, т. е. позволяют ли они извлекать необходимые данные, насколько уместна используемая терминология, последовательность вопросов.

Таблица 2.1. Инструментарий полевого исследования

В качественном исследовании процедура пилотажа редуцирована, так как для изучения феномена важна логика развития темы, инструментария, участники уникальны, а инструменты гибки для изменений. Пилотажными интервью считаются первые, когда происходят максимальные изменения в гайде. В итоге инструментарий обычно обретает устойчивую форму после стартовых полевых дней. Примечательно, что иногда информанты, вступая в «эмпатическую кооперацию»[19]19
  Термин «эмпатическая кооперация» используется в таких дисциплинах, как социальная психология, педагогика, но я вижу его потенциал для описания ситуации полевого взаимодействия, в частности, исследовательского интервью.


[Закрыть] с исследователем (т. е. будучи расположенными к общению), готовы давать развернутые ответы на «непонятные» для них вопросы. Информант, не понимая, о чем его спрашивают, но не желая показаться неграмотным либо желая поддержать исследователя, начинает интенсивно рассказывать совсем о другом. Похожая ситуация часто встречается в студенческой практике, когда молодые социологи задают не совсем корректный, абстрактный вопрос, а информант, поддерживая студента, дает развернутый ответ. Таким образом, эмпатическая кооперация в ситуации первых интервью может иметь и ограничения, поэтому желательно предупреждать информанта о том, что важно озвучивать недопонимания в вопросах, уточнять смыслы, которые они вкладывают в обсуждаемые явления.

В некоторых случаях необходимо иметь готовый инструментарий за несколько месяцев до начала полевых работ. Это дает возможность для получения экспертной оценки инструментария и понимания, насколько он соответствует этическим нормам. Это заключение выдается этической комиссией и бывает необходимым для публикации результатов в международных изданиях. В некоторых зарубежных университетах прохождение этической комиссии является необходимым этапом до начала полевых работ. Во многих западных университетах, и в НИУ ВШЭ в частности, действует этическая комиссия, рассматривающая инструментарий исследования до начала полевых работ[20]20
  Помимо представления в этическую комиссию основных исследовательских инструментов, необходимо заполнить этический протокол – документ, который уточняет этические принципы исследования: как будет использоваться домашний адрес участников, не принадлежат ли участники проекта к социально уязвимым группам (беременные, дети до 16 лет, лица с хроническими расстройствами и др.); не будут ли наши исследовательские материалы провоцировать стресс у информантов, и многое другое.


[Закрыть]. Полагаю, что скоро эта практика будет более распространенной.

Обычно рассмотрение документации занимает не менее месяца, и в некоторых случаях комиссия просит внести изменения в документы, иногда принимает решение отклонить проект и не выдает заключения о соответствии проекта этическим нормам, принятым в общественных науках. К примеру, инструментарий проекта «Быт и культура индустриального рабочего» был на рассмотрении этической комиссии НИУ ВШЭ около месяца и получил положительное заключение без необходимости изменений[21]21
  Подробнее о решениях этической комиссии НИУ ВШЭ можно узнать на сайте: ‹https://www.hse.ru/org/hse/irb/meeting›.


[Закрыть].