Текст книги "Зов в сумерках"

– Так. Это мне подходит. – Елена продолжала заполнять неразборчивым почерком страницы блокнота.

– Сколько там их у тебя? – поинтересовался друг обеспокоенно. Алек был не просто лучшим другом, но и верным напарником. Он тоже, как и Елена, обладал магическими способностями, и несколько раз им вместе приходилось выкручиваться из серьезных переделок.

– Упырей? – уточнила Елена.

– Нет! Трупов! Мне твои друзья-кровопийцы уже не интересны.

– Конечно, – опять съязвила она. – Тебя же в компанию не приглашаем. А кровушки-то теплой охота?.. Ладно. Трупов, спрашиваешь, сколько? Пятнадцать вроде.

– Замечательно! – отозвался друг. – Так и вижу живописную картину. Сидишь ты в полутемном зале, заваленном трупами, и трапезничаешь. Как воевода Дракула! Овеянная сладковатым ароматом смерти!

– Стоп, милый. – Елена отложила блок-нот. – Тебе тоже запах смерти кажется сладковатым?

– Ну да, – растерялся Алек. – Гадостный такой, тяжелый и сладкий аромат. Не переношу сладкие запахи. А почему? Ну, какие фрукты самые сладкие? Переспелые, с гнильцой. И тут, наверное, так же. Видимо, сахароза при разложении выделяется или фруктоза.

– Не важно, что там выделяется, – рассеянно ответила Елена. – Спасибо огромное. Ты очень мне помог. Приезжать не надо. Тут помощников хватает. Да еще и Нинка шляется по лагерю. У нее период охоты.

– У нее всегда период охоты, – с нескрываемым презрением уточнил Алек. – Вот уж истинная упыриха!

– Скорее паучиха – черная вдова. Они пожирают своих партнеров.

– Вот-вот, – согласился Алек. – Еще вопросы по делу есть?

– Нет. Я позвоню.

Елена отложила сотовый и тяжело вздохнула. «Гадостный, тяжелый, сладкий аромат». Как же ты прав, дорогой друг! Да… Вот тебе и запах духов. Елена не знала, скрывается ли во всем этом подсказка, но чувствовала, что есть здесь что-то важное. Чувствовала, как любой маг…

Магов в нашем мире, конечно, не так много, и никто не занимается их обучением. Нет школ чародейства и волшебства или курсов по колдовству. Но к счастью, любой человек, обладающий врожденными способностями, быстро учится перемещаться по мирам. Впадать в некий транс и переноситься в другую реальность. И там он может пройти обучение, получить навыки и знания, которые потом уже в этом лучшем из миров, реальном мире, подкрепит чтением нужных книг.

Эти путешествия больше похожи на сны. Вот только очень реалистичные. Да и когда погружаешься в такой сон, чувствуешь все, что окружает тебя совершенно реально. Спишь и не спишь одновременно. Но если уж не повезло, заработал царапину в этом путешествии, то, очнувшись, убедишься, что она кровоточит и наяву.

Елена путешествовала с детства. Сначала это были одни и те же миры, где свою силу было осознавать легко. Там она училась, жила в кругу таких же магов, как сама. Но потом, по мере взросления, миры менялись, сначала не по ее воле, а уж потом Елена и сама научилась ориентироваться в лабиринте астральных дорог. Подсказка Алека напомнила ей один такой скверный сон-путешествие.

Воспоминания эти были далеко не из приятных. Тогда каким-то ветром Елену занесло в маленький, довольно уютный городок. Неуловимо похожий на ее родной город, но более европеизированный, что ли. Елену в те времена часто мотало по миркам, вроде таких. Тогда она еще не умела сама выбирать, куда идти и какое задание принимать.

Был великолепный летний день. Она отдыхала в сквере, лениво наблюдая, как в обеденный перерыв местные жительницы спешат по магазинам в поисках модных летних тряпок и обуви. Как раз напротив той лавочки, где Елена отдыхала, и располагался обувной магазинчик с яркой до неприличия витриной и с вывеской о распродаже.

Трудно сказать, когда ты вдруг начинаешь понимать, что что-то идет не так, как должно. Да, в магазине были наглухо закрыты окна. Но такое встречается очень часто. Да, в магазин постоянно входили покупатели. И никто пока не вышел обратно. Такое тоже бывает. Значит, выбор товара хороший. Но… В общем, что-то было не так. Елена это чувствовала. Видимо, сказывался опыт.

Елена даже не подумала о последствиях, когда встала с лавочки и пошла в магазин. Без какого-либо оружия, без простейших заклинаний защиты. Она просто открыла дверь под яркой вывеской и вошла.

У нее все же хватило ума не шагнуть сразу от двери в центр зала. Все сходилось! Первым признаком того, что она зашла в неудачное место стал запах. Жуткий, сладковатый тяжелый запах смерти. Смерти и секса! Две неотрывно связанные части философии вампиров. Две основные цели их существования.

У Елены тут же заломило в висках. От интенсивности этого жуткого аромата. От возбуждения, нахлынувшего волной, от сильных и цепких взглядов, вперившихся в нее. По ее скромным подсчетам, на тот момент в зале находилось около десятка тварей. Елена знала, что ни в коем случае нельзя смотреть им в глаза. Что необходимо поскорее отсюда выскочить. Она сделала два осторожных шажка назад, но один из вампиров выступил ей навстречу и улыбнулся. Она старалась не замечать, какая привлекательная у него улыбка, какое обещание светится в его взгляде, как ее к нему тянет. Кровь бешено стучала в венах, будто сама просилась пролиться в ненасытные глотки хозяев этого местечка. Елена сделала еще маленький шажок назад. Ей казалось, что она движется, как во сне, по бурной реке против движения. Когда каждый шаг – это настоящий подвиг, когда все кости вдруг стали мягкими, как желе, и тело практически не подчиняется разуму. Еще шаг к свободе.

И тут из подсобки вышел Старший. Зов усилился вдвое, пригвоздил Елену к месту, лишая вообще каких-либо сил. Какие были у него глаза! Да это сама мечта сейчас встала перед ней. Здесь отражалось все! И любовь без края, и обещание райского наслаждения, которое мог ей подарить только он. И тысячи нежных слов звучали в голове, и песней разливалось возбуждение, и собственные мысли уже текли в одном направлении. К нему…

Чья-то рука, высунувшись из-за забытой входной двери, грубо ухватила Елену за плечо и рванула на свежий воздух. Такого отчаяния Елена не испытывала никогда. Такого неутоленного голода, страха потери и ужаса от осознания, что ей грозило всего миг назад.

Прийти в себя ей удалось, только когда совершенно незнакомая ей девица дотащила Елену до той самой лавочки, на которой она недавно сидела. Ее спасительницей оказалась такая же маг-наемница, как и сама Елена. Магазинчик ее заинтересовал, но именно в тот момент, когда Елена рванула внутрь, наемница поняла уже, что здесь к чему. Вид у девицы был внушительный. Самая настоящая валькирия. С магией она была практически не знакома, зато виртуозно владела мечом. Пусть и деревянным. А именно деревянное оружие они вдвоем и смастерили из подручных материалов с помощью магии. В этой реальности это оказалось достаточно легко.

А дальше был бой. В этом одуряющее воняющем магазинчике, в комнатушках, где двоим в принципе было трудно развернуться. Правил битвы было два. Не реагировать на зов и ни в коем случае не давать себя ранить. Даже малейший порез – это верная смерть. Тогда уже ничто не спасет тебя от зова и от прикосновения острых клыков к шее.

Тот незабвенный Старший встретился Елене в подсобке. Весь пол был завален телами невинных, а может, в чем-то и виноватых жертв кровососов. Эти твари приходили сюда не за новым подбором инициируемых. Они просто питались. Жрали.

Старший ее встретил ударной волной зова. Но на этот раз Елена была подготовлена как магически, так и морально. Она уже не помнила, когда вошла в этот магазинчик с деревянным мечом в руке, не помнила, сколько раз ей пришлось уворачиваться от тянущихся к ней рук, не считала, сколько нанесла ударов. Она превратилась в бесчувственную, режуще-рубящую машину. Но тут оказалось совсем туго. Он был Старшим, а значит, в десять раз более сильным, ловким и голодным. Постоянное давление зова притупляло реакции, замедляло движение. У Елены опять создалось впечатление, что она идет против течения. Но как она хотела его убить! Много позже, когда кто-нибудь говорил при ней про любовь и ненависть, про то, как можно испытывать эти два чувства одновременно, она вспоминала тот бой. Она боялась расплакаться. Слезы застилали бы глаза, и тогда она точно рассталась бы с жизнью. Да, она мечтала его убить и тут же заранее оплакивала потерю.

В тот момент Елена машинально размахивала мечом, крутила им перед собой. Любой мастер фехтования умер бы со смеху, глядя на нее. И попала в противника она совершенно случайно. Просто в какой-то миг Старший сделал шаг вперед, видимо, заметив ее смятение и понимая, что, коснись он жертвы, и она не сможет сопротивляться. Елена выставила оружие вперед в последний момент.

Она всем телом ощутила, как меч проходит сквозь него. Ладони Старшего легли ей на плечи. И его боль поглотила ее. Тут уж было не до любви… Потом она поражалась, насколько силен в ней инстинкт самосохранения. В тот миг Елена думала только о том, как избавиться от чужой боли, от чужого ужаса, от его ладоней на плечах. И от клыков, неумолимо приближающихся к горлу.

Со стороны это смотрелось, наверное, жалко. Елена просто протянула руки к горлу Старшего, почти по инерции, защищаясь. И пальцы ее легли на две маленькие косточки. Она, сама не понимая, что делает, действовала интуитивно, сдавила эти две косточки.

Его тело обмякло почти мгновенно. Просто ладони соскользнули с ее плеч, а так полюбившиеся ей глаза начали закрываться с немым вопросом. Елена в панике оттолкнула от себя убитого вампира. …

Кусты раздвинулись, и в ее маленький уютный речной рай вышел Макс. Она, захваченная воспоминаниями, резко открыла глаза и вперилась в него взглядом. Смысл их диалога был вечен, как сама жизнь. Все, что без слов могли сказать друг другу мужчина и женщина, было сказано в те несколько секунд. Нет, конечно, глаза Макса совсем не были похожи на те незабываемые глаза когда-то убитого Старшего вампира. Но она еще не отошла от воспоминаний. Не освободилась от волны желания, от всепоглощающего счастья ожидания… А Макс… Он просто мужчина, он просто любит женщин. Он нормальный мужик со здоровыми инстинктами. Возможно, еще и с вполне определенными намерениями, касающимися Елены, правда, обычно хорошо скрываемыми.

Он, не отводя взгляда, шагнул ближе…

– Стоп! – немного хрипловато приказала Елена. – Извини, я пока никого не ждала.

– И что теперь? – спросил он, усаживаясь на песок рядом, касаясь ее плеча.

– Тебе это надо? – немного испуганно спросила она.

– Не знаю, – честно ответил он.

– Лучше не стоит, – так же честно предупредила Елена. – Я могу перейти грань…

– То есть это не просто… – Он не хотел портить сказку словами, называть вещи своими не совсем приглядными, зато очень правильными именами. – Ты… жажда крови, да?

– Боюсь, что этим-то все и закончится, – без зазрения совести соврала Елена.

– Тогда отвернись, – приказал Макс и пошел к воде, раздеваясь по дороге.

– Хорошая идея, – прокомментировала она, послушно уставившись на какую-то сосну. – Потом я.

– Естественно, – ответил Макс, плескаясь на мелководье. – Места поприличнее найти не могла? Олегу позвони, он там с ума сходит.

Елена послушно взялась за сотовый.

– Олежек, – пропела она в трубку. – У меня все нормально. Макс меня нашел… Да, поела я. Да, мамочка! Ах, не мамочка? Тогда перестань себя вести, как курица-наседка. Пока.

Макс уже вышел на берег и одевался.

– Иди, пока Серега не вывалился, – сказал он ей. – А то потом не отмашешься. Он у нас парень бойкий…

Елена ответила на его хитрую улыбку.

Они выбрались к машине, торчащей посредине лесной дороги, к двум часам дня. На душе у Елены было неспокойно. Слишком много времени потрачено. Хоть и недаром, но… В принципе вся картина уже сложилась в голове, не хватало только имен. А пока эти твари оставались неизвестными, надо было спешить. Да и скорое приближение ночи теперь пугало. Ох, правильно ей когда-то говорил Алек, нет в воспоминаниях ничего хорошего. Только боль в сердце и сожаления.

– Ну, все успели? – с легкой обидой спросил Серега.

– А то! – нагло соврала Елена. И изобразила томную улыбку. Макс насмешливо фыркнул.

– Если хочешь, тоже пойди, остудись, – предложил он Сереге.

– Лен, а может, смотаешься теперь со мной в кустики? – многозначительно двигая бровями, предложил Серега.

– Зачем в кустики? – в тон ответила она, решив поддержать игру. – Вот сейчас до ваших загадочных заброшенных деревень доберемся и…

– Экстремалка, – прокомментировал Макс, все так же усмехаясь. – Там у тебя всякое желание пропадет. Еще то местечко.

Они сели в машину. После пятнадцати минут дороги и непрекращающегося флирта с неугомонным Серегой, под ироничные комментарии Макса они добрались до весьма необычного места.

Дорога закончилась. Резко. Тупиком. Последние несколько метров грунтовки перекрывал одинокий проржавевший трактор.

– О как! – ехидно высказалась Елена. – Прямо как в сказке!

– Чем дальше, тем страшнее? – поинтересовался Макс.

– Нет, тем забавнее, – объяснила Елена. – Смотри, как в народном творчестве. Камень посередь дороги. Кто налево пойдет – коня потеряет, кто направо, тот еще без чего-то останется, а прямо – с жизнью прощайся. Только сказка у нас супермодная. Прогрессом испоганенная. Вместо камня – куча металлолома.

– Да уж, – поддержал Серега. – Дальше пешком, значит. Вот только куда? Коня лишаться не хочу.

– Это мой конь, – поглаживая приборную доску, напомнил Макс. – И это я с ним расставаться не хочу.

– Ладно, – отмахнулся Серега. – Тогда тут сиди, а мы с Еленой быстренько… туда-сюда…

– Быстренько неинтересно, – возразила Елена. – Надо долго и красиво. Секс, дорогой, это тоже искусство.

– Так куда пойдем? – вернул разговор в прежнее русло Макс. – Где с жизнью прощаться или в другую сторону.

– Давай туда, где фиг знает с чем, – решила Елена. – Что-то мне шутки с потерей жизни уже не нравятся.

– А там между деревнями тропки, – напомнил Серега Максу. – Так что все три, если надо, обойдем и поглядим. Без ущерба здоровью, так сказать.

Они вышли из машины, Макс запер двери и даже щелкнул брелоком сигнализации. Казалось, он нервничал.

Тропинка мелькала перед глазами, петляя между кустов и сосен. День был все же прекрасный. Понемногу к Елене вернулось нормальное настроение. Даже опять потянуло на приключения. Правда, ненадолго…

Макс оказался прав. Зрелище было не для слабонервных. Хотя на первый взгляд ничего особенного здесь не наблюдалось. Просто дома, заборы, огороды. Пустые, тихие, безжизненные. Но во всей этой картине было нечто… неправильное, дикое и запредельное.

Почему-то вспоминались фильмы о Второй мировой. Когда партизаны, таясь, прячась за кусты, подбираются к молчаливой деревеньке в ожидании, когда из окон начнется пальба. Чаще всего эта самая пальба и начиналась. И вообще, когда кругом слишком тихо, это означает одно, жди неприятностей. Лез в голову навязчивый вопрос: а где все? Где люди, которые здесь жили? Пока они проходили мимо ряда заснувших домов, Еленина фантазия дорисовывала страшные подробности неизвестной ей трагедии. Пустая кухня, например, остывший обед на столе, жужжание мух, слетевшихся на нежданный пир, полчашки кофе, догоревшая до фильтра и осыпавшаяся пеплом сигарета на краю пепельницы. Или спальня, смятые простыни, раскиданная одежда и… по-прежнему никого!

Мурашки ползли по коже. Елене казалось даже, что сейчас волосы на затылке начнут подниматься от ужаса. Нервы были на пределе. И все же нужно зайти внутрь одного из домов. Необходимо! Иначе зачем они приехали? А потом обойти и все остальные. Их тут всего-то шесть. Главное, первый шаг в ближайшую дверь сделать. А вот это, как всегда, самое трудное.

– Лен, а может, не пойдем туда, а? – шепотом предложил Серега. – На фига мы сюда вообще приперлись?

– Не ходи, – так же шепотом согласилась Елена. – Вам-то это совсем не обязательно. Ждите здесь…

– Чтоб нам потом за это головы сняли, если с тобою что вдруг случится? – возразил Макс. – Нас Олег с шефом потом под каток уложат и в асфальт закатают.

– Скорее уж закатают вам ноги в тазик с бетоном и в Гудзон, – усмехнулась Елена. – Подводным плаванием заниматься. А что мы шепчемся?

– А чего орать-то? – сердито переспросил Серега. – А это тебе зачем?

Елена достала пистолет и перезарядила серебряными пулями.

– Хватит жути нагонять! – возмутился Серега.

– И сколько у тебя еще игрушек припрятано? – поинтересовался Макс. – Таскать не тяжело?

– Привыкла, – пожала плечами Елена. – Представь лучше, сколько на все это серебра ушло. Ну, идем, что ли?

Нечего необычного и страшного они здесь не встретили. Просто заброшенный дом. Внутри все казалось не таким жутким, как снаружи. Ни тебе сигареты в углу пепельницы, ни смятых простыней, никаких других признаков резко исчезнувших обитателей деревни. В общем, ни ужасов, ни экстрима.

Поначалу, конечно, они еще боялись скрипа дверей, треска половиц и других посторонних звуков, но потом перестали обращать на них внимание. Еще Елена побаивалась смотреть из окон на улицу. Черт ее дернул недавно перечитать Пехова[3]3
  Пехов А. Ю. – известный российский писатель, работает в жанре фэнтези.


[Закрыть]. Там один ушлый и чересчур прыткий вор забрался на так называемую закрытую территорию и посмотрел из окна вот такого же заброшенного опустевшего дома на улицу, до того момента совершенно пустынную и мертвую. Вот как глянул герой на улицу, так улица и ожила. И после воспоминания об этом книжном эпизоде Елене совсем не хотелось в заброшенной деревне попасть в такую же временную петлю. И все же пару раз она в окна глянула и… ничего не произошло. Елена успокоилась.

Обшарив один дом, они прошлись с инспекцией по второму и третьему, осмотрели и все остальные, а заодно, сопровождаемые Серегиными подколками, и бани, и даже сеновал.

Наконец, перебрались во вторую деревню. Тут было так же пустынно, тихо и пугающе безлюдно. На тропинке около одного из домов виднелись волчьи следы. Елена успокоила себя тем, что она охотится здесь на упырей, а не на оборотней. Дома уже осматривали без испуга, методично обшаривая все помещения. В предпоследнем им не повезло.

Все дело было в запахе. Том самом сладковатом, приторном, противном. Сначала Елена в своем поисковом рвении проскочила кухню, почти не обратив внимание на обшарпанную мебель и грязный половик. Но потом, сообразив, что за душок тянется по дому, резко затормозила в дверях.

– Ну, – уперев руку в бок, недовольно спросила она у ребят. – И где он?

– Кто? – не понял Серега.

– Труп, – пояснила Елена. – Кто же еще!

– А я откуда знаю! – возмутился Серега. – Я тебе не гробовщик.

– Ты хуже, – обласкала его Елена. – Нельзя быть таким невнимательным. Чуешь, как воняет?

– А я известный на весь мир специалист по запахам! – ехидно напомнил Серега. – Прямо вот всю жизнь только вонь трупов и распознаю! Я нормальный мужик. Это ты не такая, как все. Для нормальной бабы у тебя очень странные увлечения.

– Ты нормальных баб в жизни не видел, – обрадовала Елена его в ответ. – А те, с кем ты ночами… ох, да ладно… надоело мне с тобой ссориться. Макс, тут подпол быть может?

– Да, – спокойно, немного устало ответил Макс. – Вот как раз под этим ковриком и должны найти. И сама посмотри.

На коврике были некие бурые пятна, очень похожие на следы засохшей крови.

– Круто! – наигранно восхитилась Елена. – Почти как в компьютерных бродилках. Только надписи не хватает: «Труп здесь!»

Макс усмехнулся и, сдвинув коврик, открыл люк подпола. Вонь усилилась десятикратно. Желудок Елены резко скрутило. Давешний сухпаек встал комом в горле. Вид полусгнившего туловища, облепленного паршой, эстетическим вкусам не соответствовал. Макс зажал пальцами нос и брезгливо морщился. Серега даже и не пытался заглядывать в подпол. У него и без того появился землистый оттенок на лице. Видимо, с желудком у него происходило то же, что и у Елены. Дав приятельнице насладиться видом желанного и долго искомого трупа, Макс захлопнул люк.

– Спасибо, – сдавленно поблагодарила Елена. – Фу! Адская работенка.

– Сама выбирала, – проворчал Макс. – Появились какие-то новые мысли после созерцания?

– Не издевайся, – попросила она. – Пока я только в себя прихожу и пытаюсь сообразить, который он по счету.

– Может, в комнату пройдем, – предложил Серега.

Елена молча кивнула и покинула негостеприимную кухню.

– О! Поздравляю вас еще с одной находочкой! – оповестила она тут же своих спутников.

– И чего тут такого? – недоуменно поинтересовался Серега. – Ну, трахались тут. Давно, наверное. Вот простыни совсем посерели. Удачно трахались. Пятна видно. И что с того?

– Поздравляю, Ватсон, – важно, без улыбки, заявила Елена. – Очень важные выводы. Кстати, очень по делу. Тут ты и впрямь специалист. Но я вообще-то о другой находке говорила.

Она указала на кучку серого вещества, похожего на мокрый пепел, как раз на полу возле кровати.

– И что это? – озадаченно спросил Серега.

– Не поверишь, но тоже труп, – ответила Елена.

– Какой-то он странный, – мученически морщась, заметил Макс. – Его сожгли, что ли? Тогда почему кругом следов пожара нет?

– В каком-то смысле можно считать, что сожгли, – согласилась она. – Но не в общепринятом смысле слова. Это иссохший труп. Причем не чей-нибудь, а упыря. Что совсем непонятно. Хотя…

– Что значит иссохший? – не понял Серега.

– Фильм «Мумия» смотрел? – ответила вопросом на вопрос Елена.

– Ну…

– Так вот, если такую мумию развернуть, то и получится нечто подобное, – объяснила она. – Представил?

Серега потрясенно кивнул.

– Ты понимаешь что-нибудь? – спросил ее Макс. – Вроде на упыря охотишься, а тут…

– Это все – она широким жестом обвела избу. – Ответ на мой вопросик: как проходит инициация. То есть превращение человека в упыря. Только с очень неприятным кое для кого исходом. В общем, дело было так. Жил-был старый упырь-мастер. Главный, значит. Притащил он сюда ученика. Или ученицу, не суть. Оттрахал, куснул. Одно с другим сочетал, вернее. Потом, быстренько угостил полудохлого кандидата в себе подобные свежей кровушкой давно заготовленной жертвы. На тот момент еще живой. И после той трапезы жертва стала тем, что сейчас в подполе с червями отдыхает. И все бы на этом и кончилось, если бы новоиспеченный молодой упырек старого не грохнул.

– А зачем? – спросил Макс.

– Уж не знаю, – развела Елена руками. – Может, ему что в постели не понравилось.

Макс усмехнулся.

– Что-то у этого странного трупа костей не видать, – капризно заметил Серега.

– То ли упырь совсем древний был и весь рассыпался, то ли кости просто раздробили, – предположила Елена.

– А череп? – упорствовал Серега. – Это тебе не какая-нибудь косточка. Тут костище!

– Может, под кроватью, – предположил Макс и полез туда. – Ну! я же говорил!

Он радостно выкатил из-под кровати череп, толкая его на свет божий лезвием ножа.

– «Бедный Йорик, я знал его, Горацио, – начала Елена цитировать любимого автора. – Человек бесконечно остроумный, чудеснейший выдумщик; он тысячу раз носил меня на спине; а теперь – как отвратительно мне это себе представить! У меня к горлу подступает при одной мысли. Здесь были эти губы, которые я целовал, сам не знаю сколько раз. Где теперь твои шутки? Твои дурачества? Твои песни? Твои вспышки веселья, от которых всякий раз хохотал весь стол?»[4]4
  В. Шекспир. «Гамлет».


[Закрыть]

– Так! – хитро улыбнулся Серега, – Гамлет был гомиком!

– Почему? – удивилась Елена, обезоруженная таким заявлением.

– Сама же сказала, он целовался с Йориком, – пожал Серега плечами.

– Хорошо хоть, с живым, – прокомментировал иронично Макс, снова заглядывая под кровать.

– Тогда Йорик был еще и педофилом, – немного поразмыслив, решила Елена. – Тьфу ты! С вами свихнешься! Такие глупости в голову лезут. Все опошлите, даже святое. Макс, а ты чего там ищешь? Гроб Офелии?

– Нашел уже. – Макс извлек из-под кровати мельхиоровый перстень. Дешевая печатка с непонятным вензелем. – Вот. К самой стене закатился.

– Ты просто гений сыска, – похвалила Елена, рассматривая находку. – И как ты это засек?

– Когда Йорика доставал, видел, что там что-то блеснуло, – объяснил он.

– Знать бы еще, кому эта цацка по размеру? – задумчиво крутя перстень в руках, проговорила Елена.

– Может, если станет ясно, кто здесь жил, то и с хозяином определишься, – предположил Макс.

– Хозяин, скорее всего, Йорик. – Елена небрежно кивнула на череп. – Но хотелось бы узнать его настоящее имя. Чего это вы так подленько улыбаетесь?

Они не просто улыбались, они сияли.

– Как вы относитесь к деревенскому самогону, мадам? – гаденько поинтересовался Серега.

Только человек с очень богатой фантазией мог представить гоголевскую Солоху в старости, да еще и не на знаменитом хуторе, а в обычной русской деревне. Елениной фантазии на это не хватило, а потому она была поражена встречей с этой замечательной женщиной. Местной Солохе было семьдесят восемь, как сообщил по секрету Макс. Но более красивой женщины Елене еще встречать не приходилось. Кожа белая, чистая, морщинок почти не видно, так, «птичьи лапки» у глаз. Волосы богатые, насыщенно черные, почти не тронутые сединой. Фигура… да тут Елена ей откровенно позавидовала. Все это оставалось натуральным, ни тебе подтяжек, ни банальной краски для волос. Черты лица строгие, классически правильные, как на фотографиях начала века. И только обесцвеченные временем глаза да дряблые руки выдавали истинный возраст хозяйки дома, куда Елену привели приятели.

Впервые ей понравилось в деревенской избе. Нет ни противных вязаных занавесочек, ни вечно желтоватых обоев в цветочек, нет даже самого духа деревенского. Стены обшиты пластиком приятного кремового оттенка, на полу – ковролин, на окнах – тончайший тюль, собранный в искусные складки. Печь, конечно, никуда не делась, но, чтобы распознать ее за отделкой, требовалась большая наблюдательность. На столе белая скатерть, фарфор и хрусталь. И целая куча снеди! Закусь на любой, даже самый изысканный вкус. В комнаты Елена побоялась заглядывать, дабы не испортить впечатления.

Прасковья – прибавить к имени банальное русское «бабка» язык не поворачивался – оглядела гостью с чисто женским прищуром, потом покачала головой.

– Девочке крепкого не налью, – категорично заявила она Максу, непроизвольно состроив ему глазки. Голос у нее был под стать обличью – нежный, глубокий. Таким принято сказки на ночь рассказывать, да колыбельные петь. – Не для нее это. Вот вина домашнего, самое то.

– А в нем оборотов сколько? – подозрительно поинтересовалась Елена.

– Сорок, – немного удивленно ответила Прасковья. – А сколько же еще быть-то должно? Да ты не боись, не заметишь даже. Оно у меня мягкое, проскользнет, как по маслу. Тебе сливовое или вишневое?

– А клюквенного нет? – смирившись с неизбежным, все же спросила Елена.

– О! А она толк в выпивке знает! – уважительно прокомментировала Прасковья Максу, подмигнула игриво Сереге и достала из встроенного шкафчика красивую бутылку с эликсиром. – Только для дорогих гостей. Да не смотри ты с таким испугом. Никакого похмелья с утра. Гарантирую!

– Точно, – подтвердил Макс и ласково улыбнулся Прасковье. – Она свое дело знает.

– А то! – довольно усмехнулась хозяйка, разливая клюквенную. – Чай, по старинным рецептам делаю. Один старый умник подарил, за особые заслуги.

В чем состояли эти заслуги, сомневаться не приходилось. Елена понимающе улыбнулась Прасковье, а та в ответ рассмеялась молодым задорным смехом. Выпили за знакомство. Налили по второй. Вино оказалось просто необычайно вкусным. Опьянения не чувствовалось пока, с ног с первой же стопки не валило. Но Елена на всякий случай накинулась на закуску.

– Господи, как чудесно-то, – блаженно жмурясь, поделилась она впечатлениями. – Прасковья, уж не ведьма ли вы, случаем?

– Нет, девочка, что ты, – ласково ответила хозяйка. – Я так, по мелочи. С травками что приготовить, чтоб есть да пальчики облизывать. Ну, отвары для здоровья, чтоб не хворали, да на сторону не смотрели, чтоб девкам в родах помочь. Приворотить кого могу. Но… Это для себя больше, в свое время баловалась.

Ее глаза засветились мягким нежным светом, будто сквозь годы видя тех, кого свели с ней чары. С прежней любовью и лаской.

– Ох, Прасковья, – с ласковым упреком покачал Макс головой. – В прежние годы… Да к тебе и сейчас многие дорожку прокладывают. Помнят.

– Да я хоть сейчас, – напыжился Серега игриво.

– Молод ты для меня, – иронично осадила его Прасковья. – А ты, девонька, ко мне не за этим ведь пришла. Не за зельями да заговорами. И уж явно не вино пробовать.

– Каюсь, – согласилась Елена. – От вина отказывалась зря. А вообще… Дело у меня тут, Прасковья. Может, чем поможете?

– А ты спрашивай, – разрешила хозяйка, знаком приказав Максу наполнить стопки. – Может, чем и помогу.

– Да вот… – немного растерялась Елена. – Дело-то необычное. У вас тут людей едят. А мне найти надо того, кто ест.

– Упыря поймать хочешь? – удивилась Прасковья.

– В целом да, – ответила Елена. – Но пока просто понять надо, что здесь да как. А там и найду его. Если повезет.

– Так что узнать-то хочешь? – спросила хозяйка.

– Прасковья, – решил помочь Макс. – Ты же деревни заброшенные помнишь? Когда там еще люди жили?

– Помню, конечно, – немного грустно ответила она. – Любовь там я свою встретила. Красавец был, но и козел редкий. За каждой юбкой вился, а я ночи напролет рыдала, проклинала, а потом прощала и опять к нему бегала. Он там жил в деревне, что от развилка напрямик…

Елена резко поставила стопку на стол. Она уже знала. Догадывалась, что услышит дальше. И меньше всего сейчас ей хотелось причинять этой красивой и мудрой женщине боль.

– Третья изба от околицы, – прямо глядя Елене в глаза, сказала Прасковья. – Вот только счастье мое не сложилось с ним. Уехал он, а я на сносях была. Да с горя и потеряла дите. А потом замуж вышла, но тосковала… Вернулся потом, да уж поздно… И умер он давно, как и муж мой. В лесу пропал, непутевый мой…

– Как умер? Давно? – искренне удивился Серега.

– Да лет уж десять как. – на глаза ее навернулись слезы.

– Ты расскажи, Прасковья, – попросил Макс, ласково поглаживая ее руку.

– А что рассказывать-то? – пожала плечами женщина, украдкой вытирая глаза. – Красивый был, статный… Да странный. Как посмотрит на меня, так и душа в пятки ухает. Уехал он. Я замуж вышла, двух сыновей родила. Мужа любила, не так, конечно, но привыкла. Стерпится, слюбится. А потом умер Петя.

– Муж? – решила пояснить Елена.

– Он самый, – кивнула Прасковья и пригубила вина.

Макс, Серега и Елена про выпивку забыли, жадно ждали продолжения.

– По пьяни в овраг зимой упал и замерз, – продолжала вспоминать хозяйка. – А ведь не пил вообще. Меня ругал за то, что варю пойло. Хотя какое ж это пойло? – На миг в ее глазах мелькнула задорная улыбка. – Осталась я с детьми, жили спокойно, хозяйство поднимали. А потом… Пришел он, милый мой.