Текст книги "Франция. Начни жить с удовольствием"

Левый берег, Правый берег: историческое и политическое противостояние

«Седьмой округ – центр мира», – сказал дизайнер Карл Лагерфельд, объясняя, почему он открывает свой первый концепт-стор именно здесь. Седьмой округ находится на Левом берегу, и воздух в этой части города, которая находится на юге Парижа, всегда был заряжен частицами инакомыслия.

Как я уже писала, именно здесь жил Д'Артаньян, здесь квартировались мушкетеры. Здесь, в Латинском квартале, началась когда-то майская революция 1968 года. Бывшие студенты, мечтавшие о коммунизме, сегодня превратились в пенсионеров-рантье, выгодно вложившихся в недвижимость десятки лет назад и сейчас сдающих квартиры нынешним студентам, которые думают совсем о других, гораздо более «хлебонасущных» вещах.

Здесь до сих пор селятся парижане, ищущие этот бунтарский дух, от которого остались одни воспоминания. Это часто преуспевающие артисты или художники. Даже самые обеспеченные люди, живущие на Левом берегу, редко носят дорогую одежду и спокойно садятся в автобус.

На Правом берегу – совсем другая картина. Помню первый вечер, когда мы переехали с Левого берега на Правый, на Трокадеро, и отправились с мужем праздновать новоселье в ресторан, находящийся в соседнем доме. Рядом с нами сидела семья с маленьким ребенком на руках, явно живущая неподалеку. Меня поразили две вещи: первое, что в 9 часов вечера ребенок «тусовался» с родителями – на Левом берегу такого себе не позволяют, там дети ложатся спать вовремя. И во-вторых, говорили они исключительно о деньгах – слово «евро» вылетало у них изо рта, как кукушка из настенных часов. Разговор был примерно таким:

– А ты помнишь, дорогая, сколько стоил отель в прошлые выходные? 90 евро! Они просто зайчики! Но за завтрак брали безумные деньги. 12 евро! Ну что за народ?

Теща с полным ртом, набитым кошерными суши, кивала головой и повторяла:

– Как можно! Как можно! У Пьера в его шато берут по 120 евро, но это же настоящий замок!

Правда, удивительно, насколько сильно отличаются люди, которые селятся, например, в шестом (Левый берег) и в шестнадцатом (Правый берег) округах. Для тех, кто может себе позволить жить и там, и там, выбор берега – настоящий жизненный манифест. Очень забавно, но живущий на Левом берегу парижанин действительно чаще читает «левую» газету «Le Monde», а живущий на Правом – «правую» «Le Figaro». Обе газеты – солидные, респектабельные, защищающие интересы обеспеченных людей. Эпоха революций прошла, и жители и того, и другого берега смотрят на политику исключительно с практической стороны, взвешивая, какие меры будет принимать новое правительство в отношении социальной политики, налогов или школьного образования.

Страх окружного бульвара: следуют ли русские примеру французов?

Любой парижанин, коренной или «понаехавший», панически боится переместиться за городской окружной бульвар – Boulevard Périphérique. За ним начинается дикая провинциальная жизнь, в которой нет места музеям и театрам. Пересечь бульвар и поселиться в пригороде – это стопроцентный дауншифтинг, за исключением, пожалуй, Нейи-сюр-Сен, самого престижного пригорода Парижа.

Идти на поводу у своих страхов непросто – Париж совсем маленький. Окружной бульвар всего около 35 километров (для сравнения, МКАД – 108,9 км). И живет в Париже, по данным INSEE, государственного института статистики и экономических исследований, всего около 2,2 миллиона человек (в Москве – примерно 12 миллионов). Людям приходится тесниться. Но главное – во многих «запарижских» местах есть удобный транспорт, и добраться до центра из пригородов Монруж или Монтрёй быстрее, чем из многих мест фешенебельного шестнадцатого округа.

Все равно – боится.

Многие русские, в особенности приехавшие из крупных городов, тоже любят «концентрироваться» в Париже. Я живу неподалеку от Трокадеро, и знакомых русских, которые обитают и поблизости, и в других округах, у меня очень много. Но когда появляются дети, желание, чтобы у каждого была своя комната, становится выше страха «спуститься» (именно так называют французы переезд из Парижа в другой город), и кто-то из моих друзей уезжает. Тем более что во Франции, имея работу, все-таки сравнительно легко купить квартиру – пусть не в Париже, но в предместье или в провинции.

Почему здесь невозможно «поймать» такси?

На сложности с такси жалуются все русские туристы, которые не понимают, почему нельзя просто поднять руку и «поймать» такси. Вот нельзя. Водители могут остановиться, если свободна машина (горит зеленая лампочка), но они не имеют права останавливаться рядом со стоянкой. А по-хорошему, нужно пойти на стоянку такси и ждать там «у моря погоды», то есть пока одна из проезжающих машин возьмет вас к себе. Если поздно, дождь или, еще того хуже, забастовки, водитель будет вас долго и лениво расспрашивать, куда вы едете, прежде чем посадить в машину – или отправить вас ждать следующего таксиста.

Да, можно позвонить по телефону диспетчеру такси, но телефоны у транспортных компаний платные, и для того, чтобы заказать машину, нужно зарегистрироваться заранее, чтобы получить свой номер. Все удобства для туристов… Я проверила сайт одной из самых крупных французских компаний, Taxi Bleus, – он только на французском языке, ни слова по-английски. Как будто Париж вовсе и не самый посещаемый город мира…

Если вам попадется разговорчивый водитель такси, можете быть уверены – после пары ваших вопросов он начнет рассказывать, как тяжела его жизнь, как у него мало заказов и как в последнее время люди перестали ездить на такси и пользуются общественным транспортом. К тому же лицензия на такси, то есть возможность ставить на крышу своей машины особый светящийся знак «Taxi» и счетчик, стоит каких-то астрономических денег – 240 000 евро. Если таких денег у водителя нет, он арендует машину вместе с «лампочкой» у транспортной компании.

Участь его осложняется еще и тем, что в последнее время у таксистов появилось множество конкурентов. Например, мототакси, которые удобны для одного пассажира с небольшим багажом, потому что они дешевле и объезжают пробки. Или сервисы заказа машин с водителем (VTC, voiture touristique avec chauffeur), такие как «Le Cab», «Viacab» или «Voitures Jaunes». Эти сервисы чуть дороже, но они удобнее и приятнее. У многих из них есть приложения для смартфонов, с помощью которых их можно вызвать, например, пока вы в аэропорту проходите паспортный контроль или ждете багаж. К тому же там по-другому относятся к людям, как к клиентам, так и к работникам. В компании «Voitures Jaunes», например, водители «сидят на зарплате», в отличие от таксистов, которые зависят от ежедневного «урожая», в машине пассажиров ждет бутылка воды, а шофер открывает клиентам дверь.

А «Autolib», этот чудо-сервис поминутного проката электрических машин, созданный парижской мэрией? Он, конечно, тоже отбирает у таксистов часть клиентуры, в основном парижан. Все-таки, наверное, пришла пора переводить сайты на английский.

Город, где своя машина – не удовольствие, а головная боль

Стою я как-то с дочкой на автобусной остановке, жду. И вдруг – Летиция Каста с коляской. Забрав детей из школы, она тоже садилась в автобус. Такси на этой стоянке можно ждать час, машину парковать – тоже час. Проще проехать несколько остановок на автобусе.

Парковка машины в Париже – это отдельный «вид спорта». Во-первых, парковаться можно только на официально отведенных для этого местах, расплачиваясь за них специальной картой. Припаркуетесь в другом месте – оштрафуют. Во-вторых, парковок становится все меньше и меньше – их постепенно отбирает город, то под транспорт, который разгружает товар перед магазином, то под велосипеды Velib, которые можно брать у мэрии напрокат и затем отдавать в другом месте, то под «Autolib».

Что такое «Autolib»? Это мечта любого жителя крупного города, городской сервис проката машин по часам, точнее по минутам, электрическая машина, не загрязняющая воздух. Работает это так: вы покупаете абонемент на месяц или на год, затем на сайте или через приложение к айфону резервируете машину на ближайшей стоянке и едете туда, куда вам нужно, в пределах Парижа. Доехали – оставляете ваш «автолиб» на другой стоянке, не забывая включить электрический провод машины в специальную стационарную тумбу. И вот уже машина свободна для другого водителя. Запустили сервис в октябре 2011 года, а в апреле 2013 года в Париже уже насчитывалось 30 000 абонентов.

Парижский характер, или Как отличить парижанина от «неместного»? И что такое «парижский снобизм»?

Большинство людей, не родившихся в Париже, тонкие оттенки парижского снобизма даже не замечают. Чем более человек воспитан, тем сложнее это заметить. Но снобизм всегда есть, в любом парижанине. Итак, по каким же признакам можно безошибочно его определить?

Во-первых, присмотритесь к поведению человека. Настоящий парижанин всегда сдержан, в отличие от большинства прочих французов, особенно южан. Он не будет открыто проявлять свои чувства, говорить эмоционально, жестикулировать и хохотать. Просто какие-то нордические люди, честное слово. Это – часть тонкого этикета парижанина.

Во-вторых, обратите внимание на его внешний вид. Настоящий парижанин одновременно элегантен и небрежен. Это не значит, что он выглядит модно. Совсем наоборот – парижане никогда слишком прилежно тенденциям не следуют, носят что-нибудь не очень заметное и чуточку не новое. Вот, например, в прошлые годы в моде были желтый или зеленый, – но на людях эти цвета как-то не были видны. Парижанин никогда не выглядит слишком нарядным. Женщины не носят украшения. Наряжаются, красятся и делают укладку здесь в основном бабушки из хороших округов – а кому хочется напоминать парижскую бабушку? Только американским или японским подросткам. Парижане также предпочитают темные цвета в одежде и одеваются сравнительно легко. Когда они бегают в пиджаках, мои друзья, приехавшие из Москвы, натягивают на нос шапки, кутаются в меха и перья и говорят «ну и холодно тут у вас». Ничего тут не холодно. Это просто ветер с океана дует.

И – зонтик! Безошибочная примета, по которой парижанина можно выделить из толпы даже в Москве. В Париже всегда идет дождь. Не всегда, конечно, это я чересчур, но из-за близости океана погода тут переменчива, и дождь может начаться в любой момент. Но – внимание! – ни один настоящий парижанин не ходит с зонтиком. Если моросит обычный для Парижа мелкий дождик, парижанин предпочтет рысью домчаться до метро или до остановки такси. Если очень сильный ливень с утра, он, возможно, захватит с собой зонт, но, скорее всего, его не откроет. При этом практически все парижане носят пальто, а не куртки, и даже детей одевают в пальто, что ужасно неудобно, потому что пальто под дождем обычно теряют форму, их нужно отдавать в химчистку, а дети постоянно на себя что-нибудь выливают или влезают в лужи… И кто еще говорит о практичности французов?

В-третьих, обратите внимание на его динамизм. Парижанин, как правило, деловит, подтянут и чем-нибудь озабочен. Расслабленное, счастливое состояние можно заметить только у туристов, об этом «парижском синдроме» я уже писала. Ну и я иногда тоже в него впадаю, когда еду куда-нибудь, а за окном вдруг покажется Эйфелева башня или музей Орсе, да еще и солнце светит. Тогда все дела резко вылетают из головы, «туду листы» забываются в глубинах смартфона, и хочется только сидеть где-нибудь на террасе и пить Perrier menthe – «Перье» с мятным сиропом. Именно его, и только его, а вовсе не красное вино или кофе, который тут в кафе чаще всего гадкий, но нужно пить, чтобы стать настоящим парижанином. Правда.

В четвертых, почувствуйте его эмоциональное состояние. Настоящий, коренной парижанин всегда чуточку тосклив. Как только человек, живущий в Париже, возвращается с каникул, даже если он отдыхал два летних месяца (такое бывает), он вспоминает о состоянии своего счета, и у него сразу резко портится настроение. У парижан еще много других причин тосковать, я расскажу об этом отдельно. Так что если вы увидите человека, гуляющего с собакой, при этом в глазах у обоих грусть, это парижанин. Впрочем, он и без грусти – точно парижанин. Откуда у туриста собака на поводке? Даже если собака у туриста есть, он держит ее в охапке.

В-пятых, оцените его вежливость. Настоящий парижанин почтительно, но формально вежлив и одновременно чуточку груб. Его изысканные манеры, его бесконечные «спасибо», «пожалуйста» и «здравствуйте» контрастируют с его привычкой не подходить к телефону, получая вместо этого ваши сообщения на автоответчик, даже если он не на работе, а потом решать, перезванивать вам или нет, с его неулыбчивостью, отчужденностью, зацикленностью на своих собственных бесконечных пустячных делах… А еще парижанин виртуозно ведет себя на узком парижском тротуаре, на котором едва разойдутся двое. Вся хитрость в том, чтобы, не уступая дорогу идущему навстречу, умудриться в него не врезаться.

Ну и, наконец, обменяйтесь с ним парой шуток. Вы увидите, что настоящий парижанин одновременно серьезен и несерьезен. Ему присуще качество, которое называется autodérision. Его даже словарь в моем макбуке не хочет распознавать, хотя написала я его правильно – настолько оно парижское. Это умение смеяться над самим собой. Нет, даже еще интереснее, – это умение дать другим возможность посмеяться над собой. Другими словами, парижанин подтрунивает не только над другими, но и над собой, не теряя при этом чувства собственного достоинства. Эта приятная черта на удивление роднит парижан с нами и делает их ужасно милыми.

Глава 2
Менталитет

Что значит «свобода, равенство и братство»?

Это один из революционных лозунгов, ставший девизом французского государства: liberté, égalité, fraternité. Предполагается, что все французы эти ценности разделяют.

По поводу свободы понятно. Каждый человек, который находится во Франции, свободен делать все, что ему заблагорассудится, если он не нарушает закон.

С равенством тоже ясно – это одна из основных демократических ценностей, предполагающая, что каждый человек вправе пользоваться свободами и что нет людей выше и ниже других. Разумеется, во Франции, как и во всех странах, существует социальное неравенство. Но если сравнить, например, с Америкой, можно заметить, что во Франции социальное неравенство имеет другой оттенок. В Америке это прежде всего материальные различия между бедными и богатыми: достаточно посмотреть, сколько стоят хорошие частные школы в Нью-Йорке, чтобы понять, когда и где начинаются эти различия.

Во Франции же это этническое неравенство, и оно очень сильное. Людям с другим цветом кожи или арабского происхождения трудно попасть в хороший вуз и сделать карьеру. Это вопрос не только quartiers sensibles, «уязвимых кварталов» – так называют кварталы, в которых живет бедное, «цветное» и арабское население – и того, что люди оттуда вырастают другими, чем рожденные в благополучных местах. Здесь просто по-другому относятся к таким людям. В Америке есть ведущие телевидения, руководители компаний, депутаты, issus de diversité – то есть вышедшие из «других» слоев населения. Во Франции люди с этническими различиями, сделавшие удачную карьеру, пока редкость – уж очень большая здесь разница между кварталами.

Но именно третья составляющая лозунга, «братство», придает лозунгу особый, французский, левый смысл. Каждый француз друг другу немного брат. Люди здесь обязаны друг другу помогать. Платная медицинская страховка называется mutuelle (сокращение от слова «взаимопомощь»). Хорошо зарабатывающие или имеющие высокие доходы люди платят больше налогов – чем больше доход или количество денег, тем выше налоговая ставка. Это тоже своего рода «братство».

Здесь мы можем упомянуть и о другой фундаментальной для французского государства ценности – об атеизме (чаще говорят laïcité, что переводится как «светскость»). Но важно понимать разницу между государственными принципами и личными взглядами. Многие французы исповедуют ту или иную религию: в стране есть католики, иудеи, мусульмане. Одни ходят на мессу, другие соблюдают шабат. Но вероисповедание – это, как правило, очень интимная, личная вещь, которую редко обсуждают не со «своими». Вы не услышите религиозных споров просто потому, что здесь на эту тему не принято говорить: очевидно, что вера иррациональна, и за отсутствием логических аргументов религиозный спор заранее обречен на конфликт.

Во Франции не любят, когда человек открыто демонстрирует принадлежность какой-то религии. Более того, закон, принятый в 2004 году, запрещает ученикам государственных школ и лицеев носить те или иные атрибуты, указывающие на религиозную принадлежность, – в их числе мусульманский платок, кипа, тюрбан сикха, бандана или слишком крупные кресты. Исключается также открытая демонстрация (жесты, поклоны) приверженности к той или иной религии. Те же школьники, которые отказываются следовать этим нормам, могут быть исключены из учебного заведения.

В этом законе знаменитая французская двойственность предстает перед нами во всей своей красе. А как же демократические свободы? Как же равенство? Человек же вроде бы свободен исповедовать любую религию. Ничего плохого, нося платок, он не делает. Почему из-за головного убора человека могут лишить возможности получать знания и занимать в будущем определенное положение в обществе? Один лицеист, исключенный из школы за то, что отказался снять тюрбан, обратился в Комитет по правам человека при ООН, который постановил, что исключение молодого человека из школы противоречит международному пакту о гражданских и политических правах. Но закон, вызвавший бурю недовольства, не отменили.

Лозунг, принципы, к которым примыкают все граждане, – это очень важно для благополучия страны. Как конституция в Америке, «свобода, равенство и братство» во Франции составляет некий фундамент, на котором выстраивается отношение к жизни и к окружающим. Это весьма глубокие вещи. Людям это очень нужно, это их самоидентификация, их гордость, их уважение к себе. В России сейчас нет таких стойких принципов, соответствующих требованиям элементарной морали и уважения к человеку, и людям тяжело. Многие примыкают к религиозным идеям, потому что они моральны, но в них есть существенный минус – религия не предполагает равенства людей. Когда такая простая, позитивная и красивая идея появится – кое-кто ее уже высказал – люди к ней примкнут быстрее, чем мы думаем. Они будут чувствовать себя гордыми за то, что родились и живут в России, – а это самое важное для благополучия нации. Русским людям сейчас это необходимо гораздо больше, чем французам.

Хороший вкус по-французски

В России, одеваясь или обставляя квартиру, люди «ловят» тенденции, пытаясь быть впереди всех. Они листают журналы, смотрят по сторонам и копируют то, как выглядят или «обставляются» другие. Все, у кого есть хоть какие-то деньги, нанимают дизайнеров, чтобы те советовали, как расставлять мебель в квартире и делать в ней свет.

Во Франции никто даже не думает о том, что модно или кто что носит и ставит себе в дом. Здесь все полагаются на себя. Мало кто прибегает к услугам стилиста или декоратора квартиры, разве что очень обеспеченные люди. Но по большей части любой образованный и начитанный француз сам себе декоратор и стилист. Посудите сами: в какой еще стране хозяин сезонного жилья, сдавая его, будет писать «одна комната оформлена в густавианском стиле, другая – в стиле Людовика XV»? Вы много знаете хозяев приморских дач, которые понимают разницу между этими двумя стилями? Вы вот сами ее понимаете?

Знание, самообразование – это и есть хороший вкус по-французски. Человек, который прочитал хотя бы пару книг по истории дизайна, с детства посещал красивые места и дома и который хотя бы немного разбирается в истории искусства – а живя во Франции, трудно совсем ничего об этом не знать, – никогда не оформит квартиру безвкусно. Интерес к окружающему миру, к своей собственной истории, в том числе к истории своей семьи, трепетное отношение к вещам родителей, бабушек и дедушек – вот хороший вкус француза, формирующий его индивидуальность.

Но хороший вкус по-французски – это также отказ от риска. Француз руководствуется одним правилом: ничего лишнего. Мало цветов, мало украшений. В одежде при выборе между красным платьем и черным предпочтение отдается черному. Цветная обувь даже в сезон моды на нее встречается редко. Несколько цветов стараются не сочетать. Все, что бросается в глаза – блестящее, золотое, серебряное, с крупными принтами, белое, слишком элегантное, – тоже. Выглядеть «нарядно» в Париже не принято.

А вот это уже менее интересно. Ведь как приятно иногда надевать или приносить в дом какую-нибудь ужасную чушь? Покупать какую-нибудь бархатную малиновую подушку, золотые брюки или туфли на грандиозных каблуках, которые никогда не будут надеты? Французы многие вещи себе просто запрещают. Их внутренний контроль автоматически включает красную кнопку. У них слишком четкие представления о том, что «красиво», а что – нет. Поэтому так мало дизайнеров-французов занимают места ведущих артдиректоров в модных домах, а не только потому, как объясняют сами французы, что в родных институтах плохо учат коммерческим реалиям моды. Умение рисковать очень важно для этого бизнеса.