Текст книги "Первый Феникс"

– Да, – отозвалась Марина, которая уже стояла возле входа в здание.

– Действуйте.

Не сказав больше ничего, он развернулся и скрылся в толпе. Краев слышал его слова сквозь туман. Всё вокруг расплылось, оставив чёткой только ярко-жёлтую линию, которую, трясясь от страха, расклеивали офицеры. Линия была неровная, часто с разрывами и складками, потому что руки, которые приклеивали эту клейкую ленту, дрожали и теряли чувствительность. Помечая ограничительный рубеж, разделяя безопасность и смерть, они слышали доносящиеся от машин скорой помощи слабеющие крики живых ещё людей. Первыми начали затихать женские голоса, они уже не кричали, а еле слышно плакали, прося прекратить боль.

Последним замолчал мальчик. Рыжеволосый, высокий и чересчур худой старшеклассник, он решил подзаработать на каникулах и устроился курьером. Весь день по жаре отвозил неясные для него документы с одного конца Москвы в другой, размышляя, на что бы потратить заработанные к осени деньги – купить гитару или отремонтировать отданный старшим братом мотоцикл. Заглянув в офис, чтобы привезти очередной конверт с документами и забрать долгожданную зарплату за первый в его жизни рабочий месяц, он сразу заметил, что что-то не так. В здании, с верху до низу залепленному белоснежной плиткой, было тише обычного.

Исчез привычный гомон секретарш и постоянно звенящих телефонов, заполняющих офисы неприятным нервным шумом, не было слышно топота сотрудников, бегающих туда-сюда с ненужными бумажками. Списав это на волшебство пятничного утра, мальчик направился на четвёртый этаж, где располагалась крошечная турфирма, на которую он работал.

Выйдя из лифта, он оказался погружённым в вязкую тишину. Его собственные шаги отражались от серых дешёвых стеновых панелей и оглушали. Мальчик ожидал увидеть пустующий офис, однако все сотрудники были на месте, хотя появление курьера никто не заметил.

Всё было недвижимо – замершие пылинки поблёскивали на утреннем солнце. Погружённые в этот болотистый воздух, люди замерли в каком-то неестественном стоп-кадре. Выбивались лишь короткие гудки, доносившиеся из телефонной трубки, которую держала секретарша – пышная дама, застегнувшая недостаточно пуговиц на своей полупрозрачной блузке.

Невысокий мужчина, плохо переносящий жару и обычно постоянно протирающий лицо носовым платком, стоял спиной к ксероксу, на котором мигала красная лампочка, извещающая о том, что закончилась бумага. Мужчина держал в руках небольшую стопку листов, всё ещё не вставив их в нужный отсек аппарата. Женщина, занимающаяся бухгалтерией, выглядывала из соседнего кабинета, не решаясь зайти.

Застывшие пылинки всколыхнулись от тихого стона. За столом в центре комнаты сидела стройная девушка, стянувшая светлые волосы в тугой пучок и надевшая лёгкую блузку с мелким цветочным рисунком. Она смотрела на свои ладони, которые были покрыты крошечными блестящими бусинами крови.

Девушка ровно дышала, не моргая. Она медленно повернулась к мальчику и, ничего не говоря, притронулась к своей левой щеке. Курьер сделал то же самое, ладонь коснулась чего-то мокрого и тёплого. Он, задержав дыхание, отвёл руку и посмотрел на пальцы, которые были перемазаны в ярко-алой крови.

Мужчина, замерший возле ксерокса, упал первым, вновь приведя всё в движение.

Краев машинально поднёс ладони к лицу и внимательно их осмотрел – ничего. Он поднял взгляд и столкнулся с сотнями испуганных глаз. Мундир охотника обязывал его скрывать страх, а приказ – идти внутрь. Там, в глубине белоснежных звенящих коридоров, находится настоящий феникс.

– Что, думаешь, тебе крышка? – раздалось рядом.

Юра повернул голову и встретился взглядом с Глебом, который выглядел то ли испуганным, то ли обеспокоенным. Он быстро пробежался глазами по перепуганным лицам перед собой и, закусив губу, едва дрожащими руками снял мп-7 с предохранителя. Вдруг Юра понял, что всё, что он принял за страх, на самом деле было нетерпением.

– Ну что, – Глеб широко улыбнулся и подмигнул толпе. – Пора поймать птичку.

Сказав это, он развернулся и, закинув оружие на плечо, наслаждался раздавшимися позади криками поддержки.

Глеб скучал по этим моментам. Он обожал, когда дамы смотрели на него как на героя (коим он действительно несколько раз себя показал), мужчины – с уважением, дети – с восхищением. Он забывал о самом существовании страха, когда слышал вопли восторга за спиной. Кожей впитывал каждый голос, подбадривающий его. Он справится с этим фениксом, убьёт чудовище. А когда выйдет из пластикового, наскоро слепленного здания, его встретят вдвое громче, с ещё бо́льшим восхищением будут смотреть на него девушки, дети сильнее захотят стать охотниками, хотя матери будут пытаться запрещать.

– Viens ici p`tite pute je vais te fumer11
  Сейчас я тебе наваляю.


[Закрыть], – присвистнул Глеб по-французски.

Юра неуверенно последовал за охотником, зажимая нос, чтобы не чувствовать зловония, кляня себя на чём свет стоит за то, что по глупости и рассеянности ввязался в это дело. Он хотел было развернуться и отправиться домой – конечно же его уволят, но чёрт с ней, с работой. Несколько долгих секунд он боролся с желанием сигануть в первый подъехавший автобус, добраться до дома, завалиться на диван и сжигать бесчисленные часы за просмотром кино и играми, притворяясь, что ничего из услышанного и увиденного здесь с ним не случалось.

В этот момент он услышал всхлипывания и тонкий женский голосок. Девушка, срываясь на хрип, читала молитвы, путая слова и рыдая. Юра оглянулся вокруг, напряжённо вслушиваясь. Он жестом попросил толпу замолчать, и люди, к его удивлению, послушно затихли. Молчали все, кроме девушки, которая так же горько плакала, то выкрикивая слова молитвы, то шепча их. Краев растерянно взглянул на толпу. Девушка была не среди этих людей. Она была в здании.

Когда Юрий подбежал к крыльцу, Глеб и Марина уже скрылись за стеклянными дверями. Он схватился за широкую стальную ручку и тут же, вскрикнув, отдёрнул руку – весь дверной каркас вместе с ручкой был раскалён настолько, что жар отходил от него волнами.

Юра всмотрелся в фигуры за стеклом – Марина хлопала ладонью по кнопке вызова лифта, Глеб кругами ходил вокруг неё, крепко держа автомат наготове. Оба охотника были абсолютно спокойны. Юра позвал их, сложив ладони рупором, но реакции не последовало. Громко выругавшись, он быстро снял мундир и, сложив его в четыре слоя, обхватил плотной тканью дверную ручку, резко дёрнул дверь на себя и успел проскочить внутрь до того, как раскалённая сталь вновь коснулась кожи. Он облегчённо вздохнул, но вдруг едкий чёрный дымок заструился прямо перед его носом. Он вскрикнул и, отшвырнув загоревшийся в руках мундир, поспешил затоптать пламя ногами.

– Эй, новенький, – Глеб звонко свистнул, заставив Юру вздрогнуть, – нам наверх, пошли.

Юра ещё раз обернулся на то место, где лежал его обгоревший мундир. Взглянул на руку – ожога нет, кожа цела, хотя в голове всё ещё пульсировала тупая боль. Раздался скрип раздвигающихся дверей лифта, и парень успел забежать в тесную кабину до того, как они закрылись.

– Так, мне плевать, кто ты, – Марина сосредоточено перепроверяла оружие, бросив быстрый взгляд на Юру. – Просто не путайся под ногами.

Глеб нажал на кнопку четвёртого этажа, и, спустя пару секунд, лифт взвыл старыми тросами, дёрнулся и пополз вверх.

– Вы не обожглись? – Юра схватил их обоих за руки, пытаясь взглянуть на ладони.

– С чего бы? – Марина выдернула ладонь, посмотрев на парня в недоумении.

Глеб удивлённо наблюдал, как Юра оглядывает обе его руки – автомат, брякнув, повис на плече охотника. Ни на ладони, ни на тыльной стороне ни следа.

Лифт тащился неоправданно медленно, будто пробираясь через болото.

– Погадай мне, симпатяга, – хохотнул Глеб, подставляя ладони ближе к лицу Юры.

– Что ты ищешь? – Марина шлёпнула Глеба по рукам.

– Двери были раскалённые, как вы зашли?

– Чего? – девушка удивлённо выгнула бровь.

– Они очень горячие были – не дотронуться!

– Не помню такого, – отозвался Глеб, который обиженно потирал ушибленные руки.

– Но… – Юра нахмурился. – Чёрт, эта девка не даёт думать.

– Какая девка? – Марина вздохнула.

– Которая плачет, – он кивнул в сторону дверей. – Блин, как громко. Почему она внутри вообще?

– Эм, малыш, – девушка положила руку ему на плечо и внимательно посмотрела в глаза. – Тут только мы.

Лифт дернулся, несколько секунд жужжал, пытаясь возобновить подъем, но потом, громко щёлкнув, подрожал и замер.

– Э-э-эй, – Глеб растолкал всех, пробравшись к дверям, и с силой по ним ударил.

Кабина не шевельнулась. Марина отчитала напарника за панику, шум и покушение на казённое имущество, после чего снова обратилась к Юре.

– Что ты слышишь?

– А вы – нет? – Юра удивлённо переводил взгляд с охотницы на охотника.

Глеб пожал плечами, глядя на него с подозрением. Девушка внимательно смотрела в упор и медленно помотала головой из стороны в сторону.

– Всё тихо, – ответила она. – Так что именно ты слышишь?

– Женский плач, – ответил он растерянно.

– Ты понимаешь, кто это? Кроме нас троих в здании есть только один человек.

– Стой, так ты, – Глеб схватил парня за плечо. – Ты феникса слышишь! Здорово!

– Ничего хорошего, – возразила Марина, – первым делом по возвращении сдашь кровь на анализ, – увидев недоумение на лицах обоих парней, она добавила. – Люди не слышат фениксов, это ненормально. Но… Разберёмся с этим позже, – она тряхнула головой, приводя мысли в порядок. – Расскажи больше о том, что слышишь.

Юра не разобрал последних слов, женские стоны заглушили охотников. Он не мог определить, откуда исходит голос – тот звучал сразу везде. Всхлипы и плач вязким желе просачивались через вентиляционные отверстия под крышей кабины и медленно сползали по стенам, собираясь жижей в ногах. Юра чувствовал, как эти стенания вытесняли воздух из лифта, а густой плач поднимался всё выше, топя охотников в себе. Скоро он заполнит всю кабину полностью, а люди, в ней находящиеся, захлебнутся в срывающихся на хрип мольбах о спасении.

Краев машинально приподнялся и вытянул шею, хватая ртом стремительно исчезающий воздух. В голове билось одно единственное слово: «умру».

В какой-то момент ему показалось, что он не только ощущает вязкое болото, в котором тонул, но и увидел его – тугая темнота заполнила кабину лифта и тянулась вверх. Её уровень достиг лиц охотников, тягучая маслоподобная жижа забила их рты и ноздри, залила глаза и продолжала подниматься.

– На меня смотри, – девушка схватила его лицо, крепко сжав ладонями, и заставила посмотреть на неё. – Где ты впервые услышал это?

Тусклый жёлтый свет лифта резанул глаза, болото исчезло, но парень всё ещё чувствовал горький привкус вязкой темноты и запах гари.

– На улице, – он смотрел в болотисто-зелёные глаза охотницы.

Крики цепляли его за кожу, глубоко вонзаясь крюками каждого слова молитв, и тянули его от этих глаз. Но девушка крепко держала, её ледяные пальцы касались его бровей и висков.

– Где она? Снаружи?

– Нет.

– А где?

Он смотрел на неё, вслушиваясь в вязкие стоны.

– Прямо здесь.

Марина вглядывалась в лицо парня, который вдруг успокоился. Голос стих, стенания и крики исчезли. Юра почувствовал, как по его левой щеке скользнуло что-то вязкое и горячее. Марина медленно убрала от лица Юры правую руку. На его щеке остался алый отпечаток.

Девушка машинально вытерла ладонь о мундир, на тёмно-зелёной ткани остались чёрные следы. Но на кончиках пальцев тут же выступили новые красные бусины, которые набухали, а после, став слишком тяжёлыми, скатывались по длинным пальцам, собравшись на ладони крошечной кровавой лужицей. На месте соскользнувших капель появлялись новые. С гулким шлепком протянулась от руки до пола тонкая алая струйка, наполняющая воздух вокруг железным привкусом.

– Надо выбираться, – Глеб первым сумел отвести взгляд от непрерывной красной линии.

Он поправил перекинутый через плечо ремень автомата и потянулся к потолку, ища аварийный люк.

– Нам нужны бинты, – вторым очнулся Юра.

– Ничего нет, – Глеб с силой бил по потолку, пытаясь найти проход.

Желая привести помещение в приличный вид за минимальные деньги, хозяева здания решили залепить всю кабину дешёвыми пластиковыми панелями с мраморным узором. Получившееся смотрелось неплохо, но никто не подумал о том, что злосчастный ремонт скрыл люк в крыше. Точнее, все на это наплевали.

Не добившись ничего кулаками, Глеб снял с плеча автомат и прикладом принялся колотить потолочные панели. Они, не выдерживая напора, начали осыпаться, наполнив кабину мелкой пластмассовой пылью.

Юра стянул футболку и резкими движениями разорвал её на несколько лоскутов. Одним он наскоро перебинтовал руку девушки, которая всё ещё заворожённо наблюдала за тем, как новые и новые капли скатываются по пальцам. Остальные он плотно свернул и запихнул в карманы джинсов. Всего через минуту серая ткань начала темнеть, пропитываясь кровью.

Наконец, сбив с потолка очередной фрагмент, Глеб нашёл линию люка. Уже руками они ободрали остатки, полностью освободив квадрат в полметра стороной. Дверца поддалась сразу же, со скрипом откинувшись вверх. Этот резкий звук заставил Марину вздрогнуть, она с хрипом глубоко вдохнула и подняла взгляд.

– Ты как? Подняться сможешь? – Глеб положил руку ей на плечо и чуть встряхнул.

Девушка кивнула, чуть туже затянув влажную от крови ткань, и шагнула к люку. Юра присел и сложил руки, чтобы подсадить её. Марина ухватилась за край прохода, а напарник подтолкнул, чтобы она смогла выбраться наверх. Спустя несколько секунд все трое очутились рядом с девушкой на пыльной, перемазанной машинным маслом и пропахшей ржавчиной крыше лифта.

– На дверях должен быть аварийный механизм, – Юра осматривал стену шахты, подсвечивая их фонариком телефона.

Кабина замерла между третьим и четвёртым этажами. Кромешная темнота шахты лифта рассеивалась лишь тонкими щелями внешних дверей, которые недостаточно плотно закрывались. Двери третьего этажа заканчивались, не доходя охотникам до колен, а двери четвёртого начинались полутора метрами выше.

Приблизившись вплотную, Глеб разглядел в щель блестящий в электрическом свете белоснежный кафельный пол узкого коридора, он оказался прямо на уровне его глаз. Вдоль серых пластиковых стен на равном расстоянии друг от друга зияли безмолвными дырами проходы в офисы маленьких компаний. Напротив каждой двери – окна, в которые заглядывало белое предвечернее небо, которое Глеб не видел, но ощущал.

В одинаковом ряду офисов лишь четвёртая от них дверь врезалась в белоснежный пол тёмно-красным тараном. Почти чёрное пятно, уже полностью заполнившее офис, медленно тянулось к окнам, растекаясь по белому кафелю.

– Ты слышишь что-нибудь? – Марина неумело расстегнула несколько пуговиц мундира и в получившийся карман попыталась уложить кровоточащую руку. Та не слушалась, и девушке пришлось помогать себе здоровой рукой. Закрепив ватную ладонь покрепче, она убрала со лба намокшую чёлку и тяжело прислонилась спиной к стене шахты. У неё сильно кружилась голова, лифт, казалось, то и дело срывался вниз, она не чувствовала опоры под ногами.

– Нет, – ответил Юра, с полминуты внимательно прислушиваясь. – О, нашёл!

Он, убрав телефон в карман, дёрнул на себя какой-то рычаг, который поддался не сразу. Раздался хлюпающий звук залитого старым маслом механизма, и двери со скрипом и дребезжанием разъехались в стороны. Глеб дождался, чтобы они раскрылись на треть, подпрыгнул, подтянулся и выбрался на скользкий холодный пол.

Оказавшись снаружи, он тут же развернулся и протянул руки вниз, схватил Марину, которую подсадил Юра, и вдвоём они помогли девушке выбраться из затхлой шахты. Марина отошла от дверей лифта и села на пол перед окном, глубоко вдыхая жёсткий летний воздух. Глеб протянул руку в темноту шахты, которая ответила ему оглушающим треском и скрежетом.

Облаком в лицо мужчине вылетела чёрная пыль с ошмётками масла, раздался металлический рёв и грохот. Глеб плюхнулся на пол и по грудь нырнул в шахту:

– Упал? – выдохнула Марина, метнувшись к лифту.

Ответом ей была отборная ругань, раздавшаяся из глубины масляного тоннеля.

– Держу! – Глеб рванулся вперёд, девушка успела схватить здоровой рукой его за щиколотку, завалившись на бок.

– Эй, конфетка, ты как? – крикнул Глеб, висевший над пропастью шахты по пояс.

Одной рукой он держался за не до конца открывшуюся дверь лифта.

– У меня ещё достаточно сил, чтобы навалять тебе, – хрипло отозвалась девушка.

Она часто моргала, пытаясь прогнать темные пятна перед глазами.

– Ладно, фея моя, – Глеб улыбнулся, когда девушка чуть сильнее сжала его ногу. Он прекрасно ощущал, насколько слаба была её хватка. – Эй, новенький! – крикнул он уже в глубину шахты. – Хватайся за трос!

– Он металлический, – раздалось из темноты. – Слишком горячий.

Темнота становилась болотисто-густой. Глеб видел только побелевшие пальцы, которые вцепились в его руку. Дальше – полная, глянцевая, густая темнота, скрывавшая любые очертания человека. Охотник не был уверен, держит ли он Юру, или тот уже упал вслед за оборвавшейся кабиной лифта и лежит внизу, среди искорёженного металла. Потому что он держал только руку, не человека. И только глухой голос, который доносился будто через стену, уверял его, что разжимать пальцы нельзя.

Он закусил губу и резко оттолкнулся от дверцы лифта, за которую держался. Плечо заныло, мышцы начали гореть. Ещё толчок – и он вновь выбрался на кафельный пол по грудь.

Из болота темноты вынырнула вторая рука, ухватившись за край дверного проёма. Ещё секунда – на белоснежном полу появилась третья фигура. Юра тяжело дышал, откашливаясь. Лёгкие драло песком при каждом вдохе, он с трудом дышал ртом, широко раскрыв глаза. Стоя на четвереньках и упёршись в пол широкими ладонями, он не знал, что было ему нужнее сейчас – воздух, которого совсем не было там, в темноте, или холод кафельной плитки, которая ласкала его пальцы.

Юра не сразу понял, что лифт под его ногами рухнул вниз. В какой-то момент крыша качнулась, железная, скользкая от масла основа пошла волнами под его ногами и исчезла. Он махнул руками, не дотянувшись до края выхода, и полетел вслед за скрежетом и грохотом. Рука сама схватилась за стальной трос, парень не успел ни осознать что-либо, ни подумать, ни среагировать.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он не падает, а висит в кромешной темноте, которая сгущалась и клубилась вокруг него, притянутая ощущением скорой смерти. Узкие иглы щелей внешних дверей пропали все одновременно, погрузив его в вязкую смолистую жижу. Она забивалась в ноздри и рот, не давая дышать. Скользила между пальцами, мешая держаться за трос, щекотала мочки ушей, нашёптывая слова гибели.

Юра схватился за трос второй рукой и, с трудом поняв, где верх, где низ, а где он сам, подтянулся, поднявшись на пару метров. Он не видел ни рук, ни троса, но металл в его руках теплел с каждой секундой. Вскоре в нос ударил запах горелой кожи. Парень с трудом отдирал обожжённые ладони от троса и подтягивался вверх.

Рука над его головой появилась за мгновение до того, как пальцы раздались бы, а человек полетел бы в разинутую пасть шахты. И он всё равно провалился.

Ошарашенно прижимаясь к холодному полу, Юра во всех деталях вспоминал, как его тело коснулось дна шахты, органы разорвались, череп разбился.

Но вот он – тут.

– Отныне только здоровый образ жизни, – выдохнул запыхавшийся Глеб, разминая руки, – только лестница.

– У нас это в уставе прописано вообще-то, – Марина потёрла переносицу.

Юра внимательно разглядывал свои ладони. Он упёрся лбом в ледяной пол и, поджав руки, поднёс их к лицу. Ни царапины. В голове ржавым механизмом всплыли воспоминания, в которых он отдирал прожжённые до костей руки от раскалённого троса, в носу всё ещё стоял запах горелой плоти, боль продолжала дрелью просверливать мозг. И она, эта боль, была настоящей, и запах, и жар – всё было на самом деле. И смерть была настоящей. Но сейчас он смотрел на абсолютно невредимую кожу.

Женский голосок прикоснулся к нему прохладными иглами. Слова быстрыми струйками текли по полу и врезались в него, заставляя слушать. Краев медленно поднял голову и прислушался. Совсем слабые всхлипы и путанные слова молитв.

– А теперь за птенчиком, – Глеб вскочил на ноги и, держа автомат наготове, направился к комнате, из которой медленно вытекала широкая лужа крови.

– Стой, – сказал Юра негромко, но достаточно резко.

Охотник остановился, недоверчиво обернувшись на него.

– Нет времени, новенький.

– Ты её напугаешь, – парень поднялся и быстро подошёл к Глебу. – Она испугается и снова это сделает. Вот, на, – он выхватил оставшиеся куски серой ткани из карманов и протянул их охотнику, – смени повязки.

– Ты понимаешь, что там – феникс? – вмешалась Марина.

Она снова перебралась к окну и тяжело дышала, облокотившись о стену.

– Да.

– И что он убил шестерых?

– Пятерых, – резко поправил Глеб.

– Да без разницы, – улыбнулась девушка. – Справишься?

Юра молча кивнул и, не оборачиваясь на охотников, пошёл к расползающейся бордовой луже. Глеб, бормоча что-то под нос, присел рядом с ослабевшей девушкой и, аккуратно достав её руку из мундира, снял пропитанные кровью повязки. На руке не было ни единой раны, но красная жидкость всё так же текла с ладони тонкой непрерывной струёй.

Юра подошёл к краю тёмно-алого пятна, от которого тянулось несколько кровавых троп, появившиеся, когда выносили трупы. Он с минуту стоял, не решаясь перешагнуть границу между холодом и смертью. Глеб заворчал чуть громче, и парень всё же сделал шаг.

Нога погрузилась в тёплую жижу, мягкую, как растопленный воск. Вокруг его ног кровь мгновенно застывала и оставалась окаменевшим чёрным отпечатком кроссовок. Вдруг плач девушки изменился, он перестал звучать отовсюду сразу, больше не стекал по стенам вязкой грязью.

Теперь он раздавался из-за стены и был абсолютно реальным, человеческим. Но чем живее становился голос, тем сложнее было идти. Воздух потяжелел, он давил на плечи и голову свинцовыми лапами, пытаясь прижать к покрытому тёплой кровью полу. Ещё через несколько шагов Краев смог зайти внутрь и осмотреться.

Белизна, наполнявшая кабинет ранее, едва проглядывается через пятна крови, которые покрывали его почти полностью. На стенах тянутся длинные кровавые полосы, начинавшиеся отпечатками рук. Со столов с тихими щелчками срываются алые капли.

В дальнем углу, свернувшись калачиком, лежала крошечная девушка, которая крепко сжимала серебряный крестик и иногда целовала его дрожащими губами. Её белый сарафан был перепачкан, волосы и лицо полностью покрыты кровью. В этой комнате, насквозь пропахшей смертью, лишь в её светло-серых глазах читалась жизнь. Она лежала на боку, поджав ноги и обняв одной рукой колени. Смотрела прямо перед собой, но, казалось, ничего не видела.

На почерневшем от крови лице белёсыми шрамами от уголков глаз тянулись тонкие полосы – в какой-то момент она вовсе забыла о слезах, которые не прекращали литься.

Юра смотрел на неё, крохотную испуганную девочку, и невидимая тяжесть вновь ударила по нему, пытаясь пробить насквозь, слить с кровью на полу. Парень попробовал сделать шаг вперёд, но ногу пронзило резкой болью. Он вскрикнул и, потеряв опору, упал на пол, успев в последний момент выставить руки вперёд.

Приподнявшись, он вдруг заметил в багряном глянце лицо. Сначала принял его за своё отражение – перепуганный кудрявый парень с ошалелыми глазами. Но спустя секунду в этом лице что-то переменилось. Медленно, едва заметно, губы растягивались в улыбке, брови сведены, в глазах… азарт?

Человек, смотревший на Юру с той стороны кровавого пола, горел нетерпением. Как спортсмен, истосковавшийся по тренировкам за время травмы, ожидающий, когда его выпустят на поле. Он улыбнулся ещё шире, продемонстрировав острые белоснежные зубы – его рот был полон клыков одинаковой формы, похожих на наконечники стрел. Юра хотел отвернуться, но тело сковало сталью, наполнившей воздух. Ему казалось, что он —автомобиль, который лежит под прессом. Ещё мгновение, и много килограммовая глыба опустится на него, превратив в обезображенный кусок железа.

Отражение, внимательно смотревшее ему в глаза, вдруг посмотрело за его плечо. В крови отражалось чёрное марево, раскинувшееся позади. Иногда в этом облаке мелькали лица – мужские, женские, детские. Все они выглядывали из непроглядно-чёрного тумана, счастливые, широко улыбающиеся, смотрели по сторонам, смеялись, глядя на Юру.

Марево опускалось ниже, лица появлялись чаще. Среди остальных выглянула Марина. Всего на мгновение – она испуганно посмотрела на него и тут же исчезла.

Юра снова встретился глазами со своим отражением. Они оба дрожали. Юра – от давящего сверху веса, который уже едва выдерживал, отражение – от нетерпения. Он переставал чувствовать тело, опускаясь всё ниже. И наконец упал лицом в кровь.

Сначала ему показалось, что его придавило к полу резким толчком в спину, но в действительности причиной тому был рывок вперёд – кто-то обхватил его шею и притянул к полу.

Кровь начала стремительно подниматься по его коже, покрывая плотным слоем. Он лежал лицом вниз, чувствуя, как тёплая жижа скользит по спине. Перед глазами всё поплыло красными и чёрными пятнами – он не мог понять, открыты были глаза или нет. Несколько раз ему показалось, что он снова увидел мелькающие в темноте лица, но теперь все они были испуганы. Они выглядывали с привычной улыбкой, но потом резко менялись, исчезали уже обезображенными гримасой ужаса.

Вдруг воздух стал невесомым и сухим. Юра осторожно пошевелил руками, ощутив, как вязкая жидкость нехотя течёт сквозь пальцы. Давление исчезло, лица тоже. Вокруг был только аромат крови и его ровное дыхание. Больше ничего.

Краев резко вскочил на ноги и в два прыжка оказался в углу, в котором, сжавшись в комочек, лежала девушка. Она замерла – не плакала, не молилась и не дышала. Он, рухнув рядом, быстро сжал её запястье – пульса нет. Девушка не выглядела мёртвой. Страх в её застывших глазах был такой же живой и настоящий. В ушах стоял её дрожащий голос – человеческий, испуганный, обречённый. Он размял ноющее плечо – эта боль тоже была настоящей. Сила, не дававшая ему подойти, не была игрой воображения.

Он подскочил к окну, резко его раскрыл – дышать этим сухим железным воздухом больше нельзя. На оконной раме остался алый отпечаток его руки. Юра высунулся наружу – на улице воздух был такой же сухой и шершавый. И тоже пах кровью. Толпа на маленькой площади под окнами исчезла, ничто не шевелилось – не было ни движения, ни звуков. Абсолютная тишина, ватой набивающаяся в рот и ноздри.

– Ты ищешь меня? – раздался ласковый голос откуда-то снизу.

Он внимательно посмотрел вокруг и наконец заметил крошечную белокурую фигурку. Девушка с прозрачно-серыми глазами стояла рядом с палисадником, спрятавшись от солнца в тени невысокого дуба. Парень резко отпрянул от окна, поскользнулся на крови и чуть не упал, но сумел удержаться. Он посмотрел в угол комнаты – девушка, сжимавшая в руке перепачканный кровью крестик, лежала там, глядя перед собой невидящими глазами.

– Ушёл?.. – послышался грустный голос с улицы. – Ну вернись.

Парень снова осторожно подошёл к окну: там, рядом с девушкой в белом сарафане, кто-то был. Блеснули звёздочки на погонах охотничьего мундира. Марина слабо улыбнулась, когда они встретились взглядами, и едва заметно кивнула, отвечая на его не произнесённый вслух вопрос. Юра выбежал из кабинета.

Возле пустой шахты лифта сидела, облокотившись о стену, девушка. На её лбу и щеках выступили алые бусины, одежда почернела, пропитавшись кровью. Глеб сидел рядом, он замер с серой тряпкой в руке, вытирая кровь с её лица. Они оба не шевелились. Юра подбежал, быстро проверил их пульс – его не было. Хотел сорвать с плеча Глеба автомат, но передумал и выхватил охотничий нож, висевший у того на поясе.

Краев рванул вниз по лестнице, преодолевая каждый пролёт в два прыжка. Увидев охотников, он не успел ничего обдумать, но если тут охотница не дышала, то там, на улице, она была жива. У него не возникало сомнений в том, что там была именно она, не мираж или призрак. Он спросил – она ответила. Краев на бегу плечом раскрыл дверь и выбежал на улицу. Кожу обожгло кипящим воздухом, вокруг плыли вверх волны жара.

Юра оглянулся и заметил две фигуры. На траве рядом друг с другом сидели юные девушки – одна из них была одета в мундир Форта, а у второй были практически белые волосы, которые крупными волнами спадали на плечи.

Блондинка радостно улыбнулась, заметив парня, и помахала ему, подзывая подойти ближе. Юра осторожно ступал по земле, не сводя глаз с девушек. Марина смотрела на него, чуть нахмурившись, будто собиралась отчитать за какой-то промах. В нескольких шагах от них тихо переговаривалась группа из пяти людей – плотный усатый мужчина, три девушки и долговязый рыжий юноша. Они бросили на него быстрый взгляд и, не заинтересовавшись, вернулись к своему разговору.

Белокурая девушка не стала дожидаться, пока парень к ним подойдёт, и, пружиня, быстро пошла навстречу. Она раскинула руки в стороны, готовая обнять его. Юра не стал сопротивляться, белые девичьи руки обвились вокруг его шеи, напудренный носик упёрся в щёку. Он растерянно погладил её по спине.

Пальцы скользили по мягкой хлопковой ткани, когда горячий сухой воздух колыхнулся от раздавшегося вскрика. Волны жара разошлись в стороны, на мгновение окатив всех ветром. Блондинка медленно подняла голову, и на Юру посмотрели два ярко-алых глаза. Радужку залило кровью, которая пузырилась где-то в самом сознании девушки и выплёскивалась наружу не скрытой злостью.

Юра резко оттолкнул её и рванулся в сторону Марины, но его плечо вдруг сжала чья-то сильная рука. Он обернулся: девушка, улыбаясь, медленно вытащила из живота окровавленный охотничий нож. Её хватка была сильнее, чем можно было ожидать. Она притянула парня ближе, настолько, что он разглядел бурлящую кровь в её глазах. И своё в них же отражение.

На него снова смотрел человек, горящий азартом, желанием двигаться, драться, воспринимающий происходящее игрой, в которой он без сомнения победит. Но теперь это было уже его отражение.

Он схватил левой рукой девушку за шею и легко поднял её в воздух. Юра не мог понять, был ли это он сильнее или она легче, его это не интересовало. Девушка царапала его руку и колотила ногами воздух, пытаясь высвободиться, но он лишь сжал тонкую шею сильнее. Парень заворожённо смотрел, как кровь в её глазах затихала. Тонкие ручки безвольно болтались в воздухе, ноги ослабли, всё ещё не дотягиваясь до земли.