Текст книги "Первый Феникс"

Он ещё с минуту держал её, потом отшвырнул обмякшее тело в сторону. Обернулся к Марине и столкнулся с её полным ужаса взглядом. Охотница хотела что-то сказать, но Краев почувствовал резкий удар в грудь, который сбил его с ног. Он ощутил солёный вкус на губах.

Медленно приподнялся и снова столкнулся взглядом со своим отражением в глянце крови. Уставший, растерянный. Просто он. Снова в комнате, состоящей из страха. Слух резануло раздавшимся рядом всхлипом. Юра повернул голову и увидел девушку, перепачканную в крови. Она едва слышно шептала молитву, как и прежде. Парень торопливо подошёл к ней и опустился рядом. Он аккуратно погладил её по щеке и впервые взгляд светло-серых глаз упёрся во что-то, а не посмотрел сквозь.

Девушка смотрела на него, не шевелясь и ожидая худшего – что кто-то умрёт. Она или он, неважно. Юра осторожно взял её запястье – под пальцами он ощутил сердцебиение. Облегчённо вздохнув, он поднял девушку на руки и вышел из пропахшей смертью комнаты.

Снаружи весь воздух концентрировался на тяжёлом частом дыхании Марины. Глеб вскочил на ноги, направив на них автомат.

– Не стреляй, – устало сказал Юра.

Он не был уверен, сказал ли он это или лишь подумал, но Глеб, постояв ещё полминуты со вскинутым автоматом, всё же опустил оружие. Он смотрел с недоверием, но уверенность и спокойствие кудрявого «новенького» передались ему, заставив сердце биться медленней.

Он наклонился к Марине, которая не открыла глаз, когда вышел Юра. Девушка дышала слабо, но с каждым вдохом спокойнее и легче. Глеб перекинул автомат за спину и, подняв напарницу на руки, быстро пошёл следом за Юрой, который, ничего не сказав, направился к лестнице.

Краев всё ещё прекрасно помнил каждую ступеньку, хотя в прошлый раз пронёсся по ней за несколько секунд. Ему казалось, что именно тот раз был настоящим, а сейчас он шагал будто во сне, неясно как переставляя ноги. Чувствовал, что, если сейчас он вдруг попробует сделать хоть один осознанный, осмысленный шаг – упадёт с лестницы.

Он понимал, что на улице их ждёт толпа перепуганных людей, которые давно бы разбежались от страха, но им надо было увидеть, как охотники уничтожат тварь, убившую пятерых. Не увидев этого своими глазами, они не смогут заснуть.

Но ему хотелось очнуться и, вынырнув из этого сна, в котором у людей билось сердце, выйти в абсолютно пустой двор, чтобы видеть в отражении мёртвых кровавых глаз себя, желающего драться и убивать.

Когда эта мысль мелькнула в его голове, Юра замер и зябко повёл плечами.

Они вышли под палящее солнце и гул толпы. Люди дёрнулись вперёд, но патрульные, стоявшие за стальной оградой, их удержали, не дав приблизиться. За жёлтой линией стояла высокая фигура главы охотничьего отряда и несколько сутулящихся врачей. Василий, скрестив руки за спиной, не шевельнулся, внимательно глядя на приближающихся.

Юра подошёл к врачам и протянул им перепачканную в крови девушку. Доктора сочувственно склонили головы, посчитав, что перед ними шестая жертва феникса. Один седовласый врач лет пятидесяти перекрестился и, помотав головой, направился в противоположную от Юры и девушки сторону. Парень растеряно шагнул к следующему врачу, но тот так же непонимающе уставился на него.

– Милок, от нас вы чего ждёте? Морг дальше по улице, – сказал, он вытирая толстые очки краешком халата.

На секунду эти слова выдернули Юру из действительности. Он взглянул на девушку, неподвижно лежащую на его руках. Худенькая, она вытянула шею, упёршись лбом ему в плечо. В какой-то момент ему показалось, что сердце её не бьётся, и прежде, чем осознать обратное, он успел вздохнуть с облегчением.

Ему вдруг стали мешать голоса вокруг, лица, люди, стук сотен сердец. Слишком шумно, душно, жарко. Что-то внутри толкало его назад в пустое здание, пронизанное вонью смерти, в лёгких росла та фраза, которую никак нельзя было произнести вслух, она разрушит его самого до основания.

Он хотел обратно в пустой город, где кромешную темноту не прерывает ничье сердцебиение. Юра резко выдохнул, осознав одну простую деталь, которую не уловил ранее. Там, в тишине, его сердце билось. Его и монстра, которого он убил.

Слух снова наполнился гулом, солнце начало греть, а девушка, которую он держал, абсолютно точно была жива.

– Что с ней? – голос полоснул сталью.

Юра повернул голову и увидел Василия, который подошёл бесшумно. Казалось, даже его дыхание и речь не шевелили воздух, никак не выдавая его присутствия. Он стоял натянутой струной и походил на мраморную статую – неподвижный, твёрдый, застывший в этом моменте навсегда. Он стоял в полушаге от Юры, но глаз не поднимал. Сжав губы от сдерживаемого недовольства, он смотрел на девушку, жизнь в которой еле-еле выдавало слабое дыхание, со стороны, впрочем, практически незаметное.

– Не уверен, – выдавил Юра, глядя на его напряжённое лицо.

Василий, никак не потревожив воздух, поднял руку и прикоснулся к шее девушки. Его пальцы легли на тоненькую венку, едва выступающую, и под ними он ощутил слабые толчки – кровь бежала от сердца и обратно к нему.

– Отнеси её в любую машину скорой помощи и жди рядом. А вы, – он обернулся в сторону врачей, не глядя на них и даже не развернувшись к ним полностью, – все уволены.

– Уважаемый, я бы попросил! – затараторил один из врачей – раскрасневшийся от услышанного мужчина с внушительным пивным животом.

– Я бы попросил вас – полковник сделал упор на последнее слово, – отличать живых людей от мёртвых.

– Сосунок, – врач, говоривший ранее с Юрой, сплюнул на асфальт и достал из кармана измятую мягкую пачку сигарет. – Будто ты нам указ. Иди соси мамкину сиську, а не учи меня.

– Хотите курить – отойдите подальше, – голос Василия был спокойным, негромким, но гулким и тяжёлым. – Разговор окончен.

Он развернулся и неслышно широкими шагами направился к высоким стеклянным дверям, из которых только что вынырнул Глеб с Мариной на руках. Девушка была без сознания, голова и руки безвольно свешивались и качались в такт его шагам.

При каждом движении вокруг брызгами разлетались капли крови. Василий оказался рядом за доли секунды. Резким движением он выхватил Марину и, крепко обхватив девушку и прижав её голову к своей груди, почти бегом направился через толпу.

Ровным, но быстрым шагом он промчался мимо охающих людей, при этом лицо его не изменилось ни на чёрточку. И только Глеб успел увидеть в глазах начальника то, чего не видел не просто много лет, он не видел этого почти никогда. В момент, когда Глеб переступил порог здания, Василий поднял на них взгляд и на секунду перестал быть главой отряда охотников, а стал Васей. В глазах которого звенел страх за жизнь друга.

Глеб остался у входа, чтобы перевести дыхание. У него кружилась голова и давило рёбра, будто он только что вынырнул, проведя под водой несколько минут. Вскоре он более или менее пришёл в себя, выпрямился и развёл руки в стороны, сведя лопатки, чтобы размять ноющую спину, и быстро обшарил толпу глазами.

Крыльцо здания было на достаточном возвышении, чтобы можно было взглянуть поверх всех собравшихся и разглядеть стоявшие позади машины скорой помощи. Они показались ему продолжением чёрного нагретого асфальта – недвижимые, возведённые на тех же местах, где оказались сейчас. Он бы скорее поверил в этот момент, что автомобили расплавятся под солнцем и сольются с дорогой, чем тронутся с места.

Охотник несколько раз с силой моргнул и пригляделся к машинам. Его командир уже давно находился в одной из них вместе с Мариной. Рядом с соседней машиной стоял кучерявый новенький. Он закусывал губу и, скрестив на груди руки, нервно смотрел по сторонам. Пару раз он отходил на несколько метров от машины в сторону метро, но потом возвращался и заглядывал в кузов, где интерны оказывали первую помощь девушке, которую Юра вынес из здания. Глеб, чуть покачиваясь, направился к машинам.

Он быстро миновал толпу, уловив в первых её рядах ругань врачей, которым одному за другим звонила с неопределяемого номера девушка с очаровательным бархатистым голосом и сообщала, что больница, которую те представляли, более в их услугах не нуждается.

Привыкший к подобному, Глеб не задержал на толпе ни взгляда, ни мыслей. Он быстро подошёл к скорым, когда одна из машин, вздрогнув и закашлявшись, завелась и принялась выплёвывать серый дым из выхлопной трубы. Машина тряслась, готовая сорваться с места, когда её задняя дверь открылась и оттуда выглянул Василий. Он коротко приказал Глебу отправляться следом, после чего машина неожиданно мягко и резво двинулась в сторону шоссе.

– Вы с нами? – спросил невысокий юноша с собранными в хвост тёмными волосами.

Он стоял возле соседнего автомобиля, убрав руки в карманы джинсов и облокотившись на капот.

– Да, поехали.

– А второй охотник?

– Кстати о новеньком… – Глеб оглянулся, выискивая сутулую фигуру Юры. – Да, тоже едет, – поспешно добавил он, когда парень выразительно кашлянул. – У вас тут есть одежда?

Водитель скорой удивлённо кивнул и, покопавшись в кузове, протянул охотнику бледно-голубой свёрток.

– А менее похожие на детскую отрыжку цвета есть? – скривился Глеб, развернув полученную рубашку от формы интернов.

Водитель закатил глаза и, не ответив, обошёл машину с противоположной от охотника стороны и запрыгнул в кабину. Глеб пожал плечами и поспешил к Юре, который метрах в двадцати переминался с ноги на ногу.

– Прикрой срам, – Глеб за несколько шагов кинул свёрнутую в мяч футболку.

Юра рефлекторно поймал её левой рукой и, недоумевая, посмотрел на охотника. Тот многозначительно оглянул парня с ног до головы и прочистил горло. Юра вздрогнул, вспомнив, наконец, что всё это время стоял полуголый.

Вероятно, никто на это не обратил внимания – сняв мундир, он потерял все шансы быть кем-то замеченным, что, впрочем, его более чем устраивало, и он натянул рубашку на грязное тело. Интерны полностью сконцентрировались на осмотре девушки, а он не стал просить полотенце или влажные салфетки. К тому же, кровь уже свернулась и покрывала кожу тонкой шершавой коркой, не пачкая ткань.

Из машины выскочил невысокий интерн:

– Мы готовы отправляться!

– Как она? – Юра подбежал к медику.

– В полном порядке, – тот развёл руками. – Спит. Но тем не менее ей придётся какое-то время пробыть в больнице, – молодой человек выпрямил спину и выпятил грудь, стараясь казаться более важным. – Пройти детальное обследование, понаблюдаться у специалистов, ну и… – он замялся, – всякое.

– Значит, всё хорошо, – Юра облегчённо вздохнул.

– Круто, круто, – затараторил Глеб, – мы мигом, ждите в карете.

Интерн попросил поторопиться и снова скрылся в машине скорой.

– Так, новенький, – охотник посерьезнел так резко, что можно было предположить, что его место занял совсем другой человек. – Никаких попыток сбежать, все в плену до дальнейших приказаний.

– Меня это не касается вообще-то.

Юра похлопал по карманам, проверяя ключи. Их не было.

– Ого, Зорька, ты чего это? – хмыкнул Глеб.

– Приятно было познакомиться, – бросил парень и развернулся в сторону метро, но охотник проворно схватил его за руку выше локтя.

– На охоту ходил? Дел натворил? Город спас? Значит, касается.

Юра молча со всей силы дёрнул рукой, но высвободиться не удалось.

– Чего сразу не ушёл тогда? – пальцы Глеба сжались крепче.

– Хотел знать, что она в порядке.

– Ты и так знал, что она жива.

– Мне надо было убедиться. Теперь, – снова попытался выдернуть руку, – я поеду домой.

Глеб разжал пальцы. Юра, недоверчиво на него взглянув, развернулся и зашагал прочь, не дожидаясь, чтобы охотник снова его хватал. Но тот, надев на лицо ухмылку, бросил вслед:

– Приказ генерала Марселя.

Краев остановился. Он отчаянно желал убежать отсюда, воздух вытеснял его, что-то толкало в спину, чтобы он скорее уходил, било по затылку, чтобы не оборачивался. Он испытывал почти физическую боль за каждую лишнюю секунду, проведённую здесь.

Но девушка, спящая в машине скорой помощи, заставляла его пробивать телом стену, которая с грохотом падала перед ним снова и снова. Глеб заметил наверняка, что парень чуть дрожал, когда схватил его. И, конечно, заметил, что дрожь прекратилась, когда тот говорил о спасённой девушке. Но не мог знать, что Юра одеревенел и перестал дышать не из-за самой девушки, а из-за слова «надо», произнесённого вслух. В этом слове он мог сейчас поместиться целиком.

Узнать, что она невредима, услышать это от врача – он не хотел этого, он в этом нуждался. Он мог поклясться, что, услышь он от интерна-коротышки другое, случилось бы что-то… плохое? А что бы тогда случилось? Его холодила эта мысль. Ответ будто был на расстоянии вытянутой руки, влажный, скользкий, холодный. Но дотянуться было невозможно.

С ней всё хорошо. Остальное неважно. Ответ склизким червяком ушёл под землю. И ладно.

Юра молча развернулся и последовал за Глебом, который уже открыл дверь кабины скорой помощи. Как бы сильно не выталкивало его это место и собственное желание оставить всё произошедшее позади, слова охотника подействовали на него отрезвляюще. Теперь он сможет забыть о чем-либо случившемся, только если позволит генерал.

Глеб пропустил парня вперёд, сообщив, что ему по званию положено сидеть возле окна, после чего тоже забрался внутрь.

Громко чихнув, машина тронулась с места и через мгновение уже мчалась по широкому шоссе, обгоняя автомобили один за другим. Глеб вжался в сидение, вцепился в ручку над дверью и периодически рефлекторно нажимал на воображаемую педаль тормоза. Юра был спокоен, хотя его мотало на поворотах и он заваливался то на Глеба, то на водителя.

Последний сидел расслабленно, одной рукой почти небрежно, но крепко сжимая руль. Он гнал быстрее, чем было необходимо – девушка в порядке, спешки нет. Когда интерн и фельдшер, сидевшие в кузове, попросили его ехать аккуратней и медленней, он лишь разочарованно хмыкнул, потому что не удастся включить мигалку, и проигнорировал их просьбу.

– Эй, гонщик хренов, – выпалил Глеб после того, как автомобиль змейкой пронёсся мимо десятка машин, обогнув их за пару секунд. – Ты нас на кладбище везёшь?

– В больницу, – ответил водитель с непроницаемым лицом.

– С такой скоростью можно сразу на кладбище!

– Ехать медленнее? – невозмутимо поинтересовался парень, не отрывая взгляда от дороги.

После того, как Глеб в ярких выражениях подтвердил, что именно этого он бы и хотел, водитель молча снизил скорость. Потом ещё раз. И ещё. Он закатывал глаза и вёл машину, держа на руле лишь указательный палец. На его лице была скучающая гримаса, будто он случайно попал не в тот кинозал и вместо захватывающего боевика смотрел документальный пятичасовой фильм о размножении дождевых червей.

– Дайте этому мальчику тортик, – ворчал Глеб, всё ещё на всякий случай держась за ручку над дверью.

Юра молча ткнул в кнопку радио. Помехи наполнили салон громким шелестом и щелчками. Парень крутил ручку приёмника, но ничего, кроме шума помех, они не услышали.

– Сломалось, – вынес вердикт водитель.

– Два тортика ему дайте, – буркнул Глеб.

Голос водителя звучал гулко и негромко, как удар детского резинового мяча об кирпичную стену. Он не выражал никаких эмоций, походил на механический имитатор голоса. За всю поездку парень ни разу не повернул головы, глядя только на дорогу перед собой.

– Вы поймали феникса? – вдруг спросил он.

Глеб набрал в лёгкие воздух, чтобы сказать что-то колкое, но глухо произнёс:

– Не знаю. Но похоже, его нет. Нам ещё предстоит в этом разобраться.

– То есть феникс свободен? – нахмурился водитель.

– Слушай, э… Как тебя?

– Абдибакыт.

– Как? – Глеб развернулся к водителю и подставил ладонь к уху.

– Абдибакыт, – невозмутимо повторил тот.

– Что за имя, – хохотнул охотник.

Водитель ничего не ответил, но скорость машины немного возросла.

– А краткая форма есть? – спросил Юра.

Парень отрицательно помотал головой.

– Так вот, Абди… – начал Глеб, но водитель недовольно скривился.

Охотник многозначительно уставился на Юру, прося помощи.

– Кыт? – предложил тот.

– Иба? – перебирал Глеб. – Бди!

– Ты это мне?

– Бак бдит, – Глеб кашлянул. – Берегись, мир, это атака поэтов-хероплётов.

Машина резко остановилась прямо посреди моста. Всех троих дёрнуло вперёд, но благодаря ремням безопасности до лобового стекла никто не дотянулся. Ремни полоснули плечи и шеи, оставив на коже красные следы. Из кузова послышалась ругань. Водитель молча уставился на обоих парней, сведя густые брови к переносице.

– Ладно, буду называть тебя Сашкой, – на одном выдохе протараторил Глеб голосом чуть более высоким, чем обычно.

Водитель недовольно хмыкнул, но ничего не сказал и вновь завёл машину. Ещё четверть часа они ехали молча.

Глава 2. Гадюка

Больница возвышалась над густым парком, её окружавшим. Высокое бледно-серое здание вышвырнутым кирпичом тяжело лежало среди многолетних вязов и голубых сосен, устало взирая сотнями одинаковых узких окон, которые облепили стены, будто муравьи, взбирающиеся по муравейнику.

Парк погружён в тень, тихие беседы густой пеной заполняют всё пространство между деревьями. Редкие больные, сидящие на лавочках или медленно прогуливающиеся среди немного запущенных клумб, дышали этими едва слышными разговорами и наслаждались воздухом, не пахнущим лекарствами. Пациенты и выбегавшие медсёстры жадно вдыхали аромат рыжих ноготков и уже начинавших медленно потухать синих и жёлтых ирисов.

Машина скорой остановилась у въезда, интерны проворно выскочили и, немного попыхтя, сумели вытащить из автомобиля каталку с девушкой, которая никак не отреагировала ни на тряску, ни на почти удавшуюся попытку перевернуть каталку вверх тормашками.

– Крепко спит, – махнул рукой высокий тощий мужчина, заметив взволнованные взгляды Юры и Глеба.

Водитель откинулся на сидении и, выставив ноги в окно, закрыл лицо согнутой в локте рукой. Через мгновение из водительской кабины послышался негромкий, но внушительный храп. Юра дёрнулся было следом за убегающими вместе с каталкой интернами, но охотник преградил ему дорогу и сказал, что их ждут.

Так и было. Десять минут они блуждали по длинным глухим коридорам больницы – каждый холодный и тихий, за обшарпанными дверьми лежат, глядя в потолок, скучающие и чего-то ожидающие пациенты.

Кто-то блуждает по коридору, взяв на всякий случай с собой телефон. Иногда из высоких дверей, выходящих на лестницу, проскальзывали внутрь пациенты, которые суетливо оглядывались вокруг и, если поблизости не было врачей, топали к своим комнатам, шаркая растоптанными тапочками и радуясь тому, что удалось незаметно покурить и не наткнуться на докторов или сварливых медсестёр.

Наконец Глеб остановился перед плотно закрытой двухстворчатой деревянной дверью, выкрашенной в белый лет пятнадцать назад. Такие двери пахнут старостью и пылью, но каким-то образом держат в себе, не отпуская уже много десятилетий, тот едва уловимый уют, который возможно поймать в таких местах. Стоя перед этой дверью, можно не услышать ничего – как сейчас, а можно – смех и забытые истории, которые рассказывают болтливые барышни, заскучавшие от чтения однообразных детективов в мягкой обложке.

Глеб коротко постучал в дверь, громко назвал своё полное имя и звание, после чего, скрипнув, дверь распахнулась. Охотник зашёл внутрь, склонив голову, Юра последовал за ним, на всякий случай сделав то же самое. Он чувствовал себя нелепо, глядя в пол, будто страшась оскорбить своим недостойным взглядом особу царских кровей. И это было очень близко к истине – на расстоянии одного шага и одного слова.

– Герои в сборе, – в тишине голос громыхнул ударом стального лезвия о камень.

Марсель стоял в изголовье кровати, на которой, ровно дыша, лежала Марина. Тихонько гудят приборы, кислородная маска мутнеет с каждым выдохом. Генерал возвышался над девушкой тёмной статуей, готовой обрушиться всем своим весом. Он смотрел на неё изучающе, раздумывая, будто поймал диковинного зверька и не мог решить – сделать чучело или ковёр. По-хищнински сверкая синими глазами, он лёгким – удивительно лёгким для кого-то столь высокого и каменного – движением провёл кончиками пальцев по её щеке от подбородка к виску.

– Итак, – Марсель поднял взгляд и посмотрел на собравшихся. – Я слушаю.

– Мы приступили к поиску сразу после поступления предупреждения, – отозвался Василий, стоявший у дальней стены.

Он скрестил руки за спиной и высоко поднял подбородок. Охотник смотрел прямо перед собой, не переводя взгляд ни на генерала, ни на девушку, ни на вошедших.

– И как звучало это предупреждение?

– Отдел поиска сообщил, что на следующей неделе ожидается рождение феникса.

– А место?

– Не сообщили.

– Когда вы узнали о происшествии?

– В 11:00 поступил первый сигнал тревоги.

– Когда вы начали охоту?

– В 11:00.

Слова бились друг о друга, сталкиваясь под потолком и высекая искры.

– Доложите о результатах охоты.

Искры достигли пола и потухли, погрузив комнату в тишину, которой мешало лишь гудение приборов. Генерал медленно подошёл к главе охотничьего отряда и, приблизившись к нему почти вплотную, повторил:

– Доложите. о. результатах. охоты.

Он говорил, вонзая каждое слово между рёбер охотника и обжигая его своим дыханием. Василий не шевельнулся и не отвёл взгляда от точки прямо перед собой. Он глядел сквозь стоявшего перед ним генерала. Тот, недовольно скривив тонкие губы, ждал ответа, которого охотник дать не мог.

– Мы поймали феникса, – сказал Глеб, шумно сглотнув.

Генерал медленно, не по-человечески, будто робот повернулся к нему, и его губы изогнулись в насмешке.

– И где он? – Марсель сощурился, как большая хищная кошка перед прыжком.

– Т-тут, – охотник чуть запнулся, чувствуя себя неуверенно под неприязненным взглядом высшего начальства.

Генерал чуть наклонил голову в непонимании.

– В больнице, – пояснил Глеб.

– Ты смеёшься надо мной, мальчик? – генерал улыбнулся резко, неестественно, и вопросительно кивнул.

– Нет, – охотник стиснул зубы, но не отошёл и не отвёл взгляда.

– Во-первых, недоумки, как вы додумались потащить якобы феникса в больницу?! – рявкнул он. – Во-вторых, все анализы в этой девке, которую вы, – на лице отразилось отвращение, – притащили, не вывели ни-че-го. В ней нет феникса.

Генерал обошёл вокруг Глеба с Юрой и остановился позади.

– Ты думаешь, шутить со мной – хорошая идея? – спросил он резко, будто выпустив лезвие гильотины. – По первому пункту весь отряд ждёт выговор.

Глеб коротко кивнул.

– Где феникс?

– Мы убили его, – выпалил Юра, тут же пожалев, что раскрыл рот перед генералом.

– Восхитительно, – довольно протянул Марсель. – Где тело?

– Нет, мы убили самого феникса, – Юра выталкивал слова из горла, глядя в пол. – Мне так кажется, – торопливо добавил он.

– Повтори.

– Мы… Я убил феникса, – Юра поднял глаза и вздрогнул – генерал стоял прямо перед ним, обойдя его абсолютно бесшумно и сейчас сверху вниз смотрел на него в упор, в раздумьях приложив кончики пальцев к губам.

– Та девчонка была фениксом?

– Да, – Краев кивнул, сжавшись пружиной под натиском генерала.

– Но она жива, – он медленно улыбнулся.

– Потому что я убил не её, – Юра чувствовал себя идиотом, доказывающим, что небо должно быть зелёным, – а феникса.

С минуту генерал сверлил парня стальными глазами, но вдруг улыбка исчезла с его лица.

– Вон.

Глава поисковых отрядов и охотник пару секунд колебались, но всё же сдались и чеканным шагом вышли из палаты, закрыв за собой дверь. Юра дёрнулся было за ними, но на его плечо легла тяжёлая ладонь, едва касаясь тела:

– А ты расскажешь мне всё.

Марсель отпустил парня и, поправив красную ленту на груди, сел на стул возле кровати девушки, которая была без сознания, и кивнул на ещё один, стоявший рядом. Юра неуверенно сел.

– Итак, ты… убил феникса, – генерал насмешливо глядел на парня, – не навредив телу. Я верно всё понял?

– Это звучит дико, – он выпрямился, стараясь придать убедительности тому бреду, который собирался нести. – Но… Э-э-э…

– Я верю тебе, – вдруг твёрдо сказал генерал с абсолютно серьёзным лицом.

– Вы?..

– Да, – Марсель кивнул и, упёршись локтями в колени, наклонился ближе к парню. – И теперь я хочу знать, как тебе это удалось.

– Я не уверен, – он замялся, пытаясь подобрать слова.

– Рассказывай с самого начала, – мягко сказал Марсель.

Генерал смотрел на Юру иначе. Сталь вдруг схлынула с его лица, исчезла из голоса, и он смотрел совсем по-отечески, а не хищником, готовым разорвать глотку.

– Как ты попал на охоту?

– Случайно, – сознался парень, поняв вдруг, что ему ещё раз придётся отвечать на этот вопрос, но уже Василию.

И в эту секунду разговор с главой охотников страшил его даже сильнее, чем генерал.

– А зачем полез к фениксу? – генерал сощурился.

– Я его… то есть её э-э-э…

– Говори как есть, – сказал он неожиданно резко.

Голос генерала был настолько живым и ярким, что против воли Юра слушал не только слова, но и интонации, которые то обтекали вокруг волнами равнодушия или презрения (что чаще), то будто одним ударом вколачивали ржавые гвозди в тело.

– Я её услышал, – сдавленно ответил Юра.

– Где?

– На улице.

– Когда она была…?

– Внутри, на четвёртом этаже.

– И слышал только ты?

Юра кивнул.

Несколько минут генерал внимательно вглядывался в юношу, хмуря брови.

– Что потом?

И Юра рассказал всё настолько точно, насколько сам понимал. Про окровавленную комнату, плач девушки, которая сжалась в луже крови, про лица в отражении, которые он видел за своей спиной.

– Кого ты там видел? – резко прервал его генерал.

– Случайные лица, я не знаю их, – он помнил о Марине, которая выглянула из дыма на мгновение, но что-то сжало его горло, не позволив сказать об этом.

– Хорошо, – кивнул Марсель, – продолжай.

Юра несколько раз открывал рот, собираясь начать, но слова не шли, мысли путались. Сложно описать то, чего не понимаешь сам.

– Потом я провалился. Туда.

Марсель вопросительно выгнул бровь, ожидая разъяснений.

– Или нет, не провалился, я… – парень вскочил со стула и начал расхаживать по комнате, загребая широкой ладонью спутавшиеся волосы. – Меня…

Он вдруг остановился возле распахнутого окна и, бесцельно глядя на парк вокруг, поймал собственное воспоминание, облачив его в слова:

– Кто-то затащил меня внутрь.

Юра ждал насмешек, но генерал молчал.

– Он схватил меня за шею и дёрнул вперёд, – продолжил Юра. – Секунда – и я… там.

– Где? – мягко, аккуратно.

– Там, – Юра пожал руками, – без понятия, как назвать. Та сторона? Отражение? – он нахмурился. – Нет, просто… «там».

– Пусть будет сторона, – кивнул Марсель. – Что там?

– На той стороне… Тихо. Жарко. Серо.

– Ты кого-то встретил? – он говорил терпеливо, не пытаясь при этом скрыть раздражение на лице и что-то, что человек, не знающий генерала Марселя, принял бы за тревогу.

– Тех, кто умер перед этим, – в мыслях добавил: «тех, кто вот-вот умер бы», – и феникса, – выдохнул Юра. – Я уверен, что это был феникс.

– Почему?

Тот лишь пожал плечами. Рассказать генералу всё казалось ему правильным, но то, что он чувствовал «там» – это было его. Вообще всё там было его – каждый вдох, каждый луч и каждая тень. Возле машин скорой помощи он думал, что его тянет от того места, от крови и смерти. Но сейчас он уже отчётливо понимал, знал каким-то образом, что выталкивает его эта сторона, реальность, его выталкивает вся материя, создающая место, которое можно было бы назвать «здесь». Потому что они с этой материей отличаются, состоят из разных атомов, которые отталкиваются друг от друга, и он притягивается к той серой тишине.

– И потом я убил феникса, – Юра вздрогнул от мыслей, которые пчелиным роем жужжали в его голове.

Только сейчас он, нахмурившись, понял, что не давало ему покоя больше, чем всё произошедшее в целом. Да, провалиться «туда» было страшно, странно, мозгом он ужасался, но нутром ощущал, что всё правильно (откуда это чувство? Что за бред?). Но сейчас, в эту самую секунду, дух выбила совсем другая мысль.

Феникс был ему рад. Феникс его ждал. Феникс ему улыбался.

Разума не хватало на всё сразу.

– Как ты вышел, кхм… – генерал увидел, что парень напрягся. – Оттуда?

Спасибо, что без названий и кличек. Краев облегчённо выдохнул и медленно моргнул, вдруг ощутив усталость.

– Кто-то меня вытолкнул.

– Тот же, кто втянул?

– Да.

– Кто это был? – генерал нетерпеливо вскочил со стула и коршуном повис над парнем, вытягивая из его горла длинную цепь, на кончике которой был закреплён ответ, который он хотел услышать.

– Не знаю, – ответил Юра вслух.

«Я», – ответил он про себя.

Марсель же широко улыбнулся и почти зашипел от удовольствия, будто наконец вытянул ту цель и проглотил то, что искал. Он выглядел довольным хищником, который вдоволь наигрался с загнанной в угол жертвой и наконец приготовился выгрызть её сердце. Он хотел что-то сказать, но, удовлетворённо выдохнув, отошёл от парня на два шага и, скрестив руки за спиной и выгнув широкую грудь, спокойно спросил:

– Когда в последний раз твою кровь проверяли, мальчик?

– Вчера, – Юра облокотился на подоконник и высунулся на улицу до середины туловища.

– Ты сотрудник Форта?

– Вроде того, – он усмехнулся.

– Да или нет? – требовательно переспросил Марсель.

– Да, – парень опомнился и вылез из окна, повернувшись к генералу лицом.

– Я хочу, чтобы ты снова прошёл все анализы, – ответил он задумчиво и нажал на кнопку висевшей на поясе рации.

Послышались помехи, которые через секунду расступились и низкий голос быстро назвал свои звание и фамилию. Марсель, не поднося рацию к лицу, бросил короткое «Медиков с анализаторами» и отключил устройство. Вызванные медики примчались через несколько секунд, постучав в дверь сразу несколькими руками, суетливо топчась и ругаясь между собой.

– Тебе принесут кровать, – сказал Марсель, уже подойдя к двери.

Юра не успел ничего сказать, генерал мгновенно исчез за распахнутой дверью, в голодный зев которой хлынули сотрудники Форта, готовые анализировать Юру вдоль и поперёк. Если понадобится – также по диагонали и зиг-загом.

За ними зашли два охотника-прапорщика. Они, сверкнув двумя маленькими звёздочками на погонах, встали вдоль стен, прижав к груди ружья. Дверь захлопнули, но в последний момент внутрь проскользнула рука и послышалась приглушённая ругань. Через секунду вошёл Глеб, потирая ушибленное запястье. Поравнявшись с прапорщиками, он вопросительно выгнул бровь:

– Что вы здесь делаете?

– Охраняем, – ответил один, шмыгнув сопливым носом.

– Лейтенанта Соколову?

– Нет, его.

Второй прапорщик, неудачно побрившийся утром худой парень, указал на Юру, который в это время вытянул перед собой обе руки и позволил группке толстеньких медиков набирать пробирки е его кровью, брать соскобы из-под ногтей, срезать тонкий слой кожи, выдёргивать волоски. Один из медиков поставил рядом стул и теперь, запрыгнув на него, вился вокруг Юриного лица, то заглядывая с фонариком ему в глаза, то в нос, то прося сказать «А».