Текст книги "Я потерял выход"

– «Очень надеюсь, что вы все вместе по-доброму и удачно решили все свои интересующие несостыковки во мнении.. Ага.. Я не помню, чтобы я с кем-то договаривался о запланированной встрече в аэропорту.. Ага.. Хотя мой босс частенько с непоколебимой страстью любит мне что-либо отдавать сюрпризом или беспричинным скрытым ходом.. Поэтому я не столь ярко парюсь.. Ага.. Так это.. Куда едем.?» – с несколько ощутимой ноткой повторяться в собственных речах таксист начал разговор нерасчетливо, не очень уместно, будто прослушав всякий градус накала страстей снаружи, словно позабыв про терпящие лучи спокойной и доброжелательной адекватности в лицах.

– «Да, пожалуйста, к датскому проспекту, будьте добры!» – с безудержной спешкой, со все еще бурлящей обеспокоенностью внутри ответил Уэйн.

– «Ага..» – буркнул быстро, как будто на своеобразном автомате, водитель и уткнулся фантазирующими глазами на предшествующую дорогу.

Уэйн наконец взял всякую волю в кулак, предзнаменуя тем самым для себя значимую команду выдохнуть, задуматься и отдохнуть. По крайней мере за время нахождения машины.

Странно, до моей любимой забавности странно, что человек с каким-то чудным основанием находит себе место для передышки ровно настолько, насколько позволяет ему данное пространство, такое чувство, будто не он сам за то в ответе. Будто человеку была выкинута с лихвой некая экстраординарная возможность перекидывать свое решение на неодушевленные возле себя объекты, давать им оживленного движения выбор и опираться именно на неживое. Наверное, они бы сказали.. Самый здравый и беспринципный совет можно найти только и именно у молчаливых предметов.. Мол, отдаешь вот это вот сложное и ответственное решение дивану, существующем рядом, и чуть ли не моментально признаешь от него некоторый полезный и славный совет.. Хотя молчание, могу вам сказать, самая ироничная вещь на планете, которая только может существовать.. Ведь сама полноценная ирония скрывается только в ее предназначении быть.! Вам нужно переложить на кого-то третьего, функционально надежного лица, ведь.. У вас нет ни единого энергичного желания решать эту проблему.. И что.? Ну и что выходит? Только посмотрите.. Перебирая каждого встречного приглянувшегося товарища, вы начинаете действительно в самом деле решать данную проблему, над которой так не хотели ломаться! Только вот подвох попросту в том, что ход решения недружественной такой проблемы состоит в том, что вы могли за все такое время со вкусной страстью воображения приписать это иному лицу, отнюдь не себе. Захочешь успокоиться и подумать о «ромашках», чтобы тебя одно лишь упоминание страшного и пленного не вводило в ступор, так в молчании, давайте быть честными, так или иначе наталкиваешься на нежелательные реминисценции, от которых убегал молчанием. Вот пример вам показан другой.. Я уж не говорю о том суровом молчании, когда хотел всего лишь окунуться в тишину, дабы решить такой глубокий очаг проблемы, а это самое молчание оказывается злостно невыгодное, отбирая время возможностей решить проблему, над которой думаешь в молчании, на себя. И такое бывает. Забавно только, что все же говоря «не говорю уж, как-то случайно само собой сказала.

Уэйн осторожно, чтобы его попыток войти в старый и добротно ласковый общительный контакт между друзьями (ведь конкретно в данный момент в машине сплошь и рядом повисла яркая нота удручающего напряжения) взглянул на Грейс. Она сидела, опустив задумчиво голову легонько вниз, руками время от времени, если накинется на нее угроза взбеситься, поправляя волосы так, дабы оставаться в любом случае наедине ото всех, в дали от бушующих остальных. Кажется, что-то когда-то незаметно, но, больно щипаясь, щелкнуло, и вот сейчас, спустя какое-то отпущенное на ветер время все сдвинулось с места. Ожидания потерпели пред собой строгие очертания явных нежелательных поворотов неожиданностей.

– «Извини… Что так с нашими вещами поступил.. Что бросил все изрисованное мечтами, идеями и впечатлениями, стремлениями полотно нашего искусства жизни.. И взял только опустошенное всем, что долгими годами складывалось в сложную стихию тебя, тело.. Я не хотел.. Я разрешу это недоумение.. Я просто хотел проверить..» – виновато, стыдно и крайне неловко чувствовал себя Уэйн, обронив свои первые слова во имя домашнего, семейного перемирия, и так же изнеможенно вытягивал из себя слова.

Грейс обиженно и напрямую грустно еле усмехнулась, вероятно, в голове у себя перечитывая тысячи сногсшибательных объяснений, почему главный герой звучит глупо и что не так с его откровенностью.

– «Проверил, мне интересно.? – отчаянно на исходе своих сил, очень устало завелась Грейс, выкинув чуть ли не сразу резкий отклик. – Мы с тобой отдельно поговорим, как доедем. Уэйн, ты больной.. И как я только не могла этого замечать в тебе..» – весьма и весьма разочарованно, горячо больно выбросила эту реплику она, ясно давая каждому поблизости понять о том, что та не настроена ни на сколько больше ни с кем начинать, продолжать и заканчивать разговор.

Уэйн отошел где-то возмущенно, где-то безысходно в себя. Возможно, он и не проявлял желания, не хотел.. Но нарочно ли или путем в абсолют случайных смен тему на конкретную терзали его на виноватые, сомнительно обиженные куски настроения. И что самое главное, все эти происходящие налеты и нашествия относились только и исключительно к нему самому.

Действительно ли он болен.? Чем он может быть не здоров.? Сумасшествие.? И скольких он уже успел ранить, даже не заметив этого.? Как же больно совершать то, о чем жалеешь, отнюдь в том состоянии, с которым ты не знаком.

Сможет ли Уэйн измениться.? Но куда ему стоило бы идти, чтобы люди еще заметили эту сублимацию, этот прогресс.? Получилось бы совсем забавно, с грустной его стороны понимания. Из плохого ты вроде перестраиваешься в хорошего, однако загадка такова, что даже при том люди продолжают именовать тебя плохим.. Так в чем же прикол.? Какая суть в направлении и следствиях того, что я делаю.? Обычно в таких ситуациях центральная персона в данной схеме проблемы выходит просто, если, меняясь в хорошего, я все равно плохой, тогда пусть я останусь плохим, если хорошим быть невозможно. Хорошо бы добавить «если хорошим быть невозможно непонятно». Таким образом получается наиглупейшее действие под расстановкой «черный + белый = черный».

Явно чего-то не хватает в том сложении… Хотя, возможно и так, что суть заключается в том, что это подразумевается именно как сложение. Изначально к плохому добавив хорошего, плохое не пропадет.. Странно, а обществу нужно некоторое чудесного рода такое действие.. Где случился был толчок, словно прыжок от основания, земли, вперед, к небу.. Вы намекаете на летальный исход.? Вот, каков мог быть положительный для жадного чувствами общества ответ на такое уравнение.. Забавно, от перестановки слагаемых сумма не меняется, следовательно, если хорошему человеку прописать похожее, условия исхода мнения общества остаются неизменными.. Возможно ли как-то решить данного рода действия, не попытав заодно нисколько жизни..? А мы бы и не спрашивали, если бы все виднелось настолько пессимистично. Две проекции решения. Либо, сделав действие, сложив, изменить факт существования первого слагаемого, то бишь «плохое».. Либо переписать конгруэнтность противопоставляющихся фактов в самом действии сложения так, используя отдельные черты «плохого» и «хорошего», чтобы в итоге начало переваливать на хорошее. А какими бы интригующими могли стать услуги программиста, ах, поверьте.. Самым важным и основным условием должна быть сохранность заданного действия и сохранность представленных фактов противоречия и конфликта. Переписывая условия фактов равновесия «хорошего» и «плохого», мы ничего и не добавляем, и не убираем. Здесь приглядывается лишь профессиональная перераспределение заданных вещей и их талантливо поданное описание подтверждения, что перераспределение это действительно что-то меняет в широком вердикте наконец. Что касается первого момента, когда мы захотим поработать только с первым слагаемым «плохим». Здесь все немного проворнее и оттого интереснее предстоит. Основываясь на фактах условий слагаемого «хорошего», мы опытным путем создаем новое сочетание, отличающееся именно связями, но сходное самими фактами, еще одного слагаемого «хорошего». Убирая факты «плохого» слагаемого, мы, заметьте, не убираем его из всего действия, в создаем в остатке третье слагаемое в сложении, нарекая хитроумным путем то получившееся «плохое» слагаемое незнакомым лицом.

Быть может, вполне примечательно походит всякое, выше описанное, на типичный рабочий график адвоката. Ведь сама программа внушения людям того или иного описания заданной формулы, действия, сложения присуща их деятельности.

Вообще.! Как-то раз был замечен достаточно необычный факт, отчего становится очень и вполне интересно.. Жизнь так устроена, что никто тебе не даст узнать о мире больше, чем положено. В этом как раз заключается круговорот жизни и ее приемлемая стабильность. Антиутопия невозможна, если она умопомрачительно ведет к концу. Можно задуматься только о замкнутых антиутопиях.. Которые грустные, к слову говоря.. А так здесь почти всегда работает старый принцип, из мира в хаос, из хаоса в мир. Но! Однако ведь никто и не говорил, что это невозможно, узнать больше, чем положено! Были случаи.. Все это, всяческое такое, возможно. Только логика жизни не так уж и легкомысленна. Дав тебе больше, она и заберет пути обхода, по которым ты бы смог распространить тем самым «большую» информацию по миру, этакой ступени на планете никому не нужно, глубоко если так задумываясь.. Она может лишить тебя дара общения.. Чувств.. Рассудка.. Ты будешь знать больше, чем нужно.. Но с горем забудешь все, что могло бы обеспечивать собственную жизнь как нуждается.. Клетка делится, чтобы поделиться, а та, что поделится, поделится, не раздумывая.. Жизнь безгранично интересна.. Восхитительно, оставлять вероятным возможность узнать о большем.. Но в то же время контролировать все так, чтобы об этом ни в коем случае не узнал весь мир..

– «Уэйн!.» – зазвенело непристойно и возмутительно пронзительно, сквозь уши парня вдающийся в откровенный страх женский визг.

Юношу со всех возможных конечностей пробрало геройским и доблестным пробуждением, отчего после демонстративно незамеченной доли секунды тот чуть ли не подскочил на собственном месте и уставился на Грейс. Он внимательно посмотрел на открыто испуганную даму, ее зрачки расширились настолько, что относительно начали затмевать собою цветовое отражение ее радужки, а брови готовы были по любой приглянувшейся команде взлететь дальше неба, смело к честно отстраненным от земных забот космонавтам.

Только-только полноценно и, будто раскладывая пред собой анализирующие инструменты для наведавшейся процедуры, успев сфокусировав свой взгляд на девушке, машину вдруг начало трясти, коварным и бесцеремонным образом трясти.

– «Агрх..» – нечто неразборчивое выбросил в словесный свет водитель такси и, ловко, проворно напрягая руки за рулем, стал самыми что ни на есть острыми и подвернувшимися кстати углами пользоваться машиной.

Уэйн непроизвольно, но зная, что это прежде всего, в чем стоит было разобраться, обернулся впопыхах к окну и совсем-совсем тихо ужаснулся, захлебнулся увиденной картиной. За ощутимо толстым слоем стекла наблюдалась разгулявшаяся страшная, еще только проявляющаяся в красках катастрофа: всего в мгновениях ритмичного спокойного дыхания в этом мире упал, почти перевернувшись, тяжелый грузовик, перевозивший тонны деревянного материала, развалились на несколько весомых, не чуть не менее угрожающих здоровью кусков стали обыкновенные, накопленные благоговейным миролюбием машины тех же простых граждан, люди невольно приписывали себя участию смертельным американским горкам, в конце которых, невозмутимо пролетев метров 10 над землей через ряд погрязших авто, окончательно на землю, вниз головой, кровью наружу..

В одной из пострадавших весьма умеренно автомобилей Уэйн случайным взором разглядел там, где-то вдалеке, за потухшей сбоку маршруткой, то знакомое, почти в лицо дышащее второе такси, к которому, получается, главный герой насильственно для незнакомых добряков, самого того даже не подозревая, подписал автоматически условный договор о горе и о гибели. Окончательно, достигнув своей точки невозврата в переживаниях, Уэйн проникся сногсшибательным, голову кружащим уровнем адреналина, когда увидел замертво вылетевшее из машины несчастное тело бизнесмена.. Его жена горестно облокотилась плечом на низменно, но столь же высоко, больно глядящую опору моста.. Она в самых яростных подробностях осознавала.. Он умер, так и не увидев, как умирают вокруг него все остальные.. С каким чувством страха и жизненного кипения..

Не находя себе должного кое-как подобающего места тем или иным образом объехать катастрофически скорбные места, заехав в скромный, но в то же время не подающий никаких надежд тупик, таксист относительно резко и решительно затормозил.

– «Я не знаю… Н-надо.. Надо объезжать.. Но с другой стороны.. Ага.. Это.. Нам нужно срочно.. Обязательно здесь остановиться.. Хотя бы чтобы.. Ага.. Помочь тяжело раненным или прочим здоровым спасателем.. Дождаться полиции.. Ага.. Всякие такие неприятные, но вынужденные дела.. Ага.. В-вы, надеюсь, уловили мою суть.. Ага..?» – стараясь сохранять свое несоизмеримо родное и уже устоявшееся спокойное настроение, хоть в его голосе чувствовалась прогибающая нота огромного испуга, все же кое-каким ровным голосом разъяснил очевидную ситуацию водитель такси.

Однако Уэйн словно и вовсе не хотел изначально принимать настолько адекватно ясный и простой расклад действий. В его впечатлительной голове крутилось не более нескольких окутывающих полуслепой пеленой основные мысли: он ни в коем случае не должен быть там, ему следует все прояснить в самом нейтральном и одиноком месте все, что имеет вероятность произойти снова. Уэйн так сильно погряз в пугающих и отчаявшихся мыслях о неминуемой ловушки, что напрочь позабыл о всех тех словах, которые обычно вылетают на помощь, поддержку и обезвреживание паники..

– «Нет! – крикнул упрямо, максимально сопротивляясь и потихоньку выходя из себя, Уэйн – Нам нельзя здесь оставаться! Это очень опасно! Пожалуйста, прошу! Не стоит задерживаться, рядом распространяется настоящий парадокс последовательности событий.!»

– «Но ведь..» – крайне неуверенно, относительно слабым голосом попытался противостоять смутному решению пассажира и убедить его в обратном таксист.

– «Я заплачу больше! В два.. В три раза больше сделаю вам надбавку! В этом месте, поверьте, справятся умело и ловко и без нас! Так даже нужно всем вокруг! Только поезжайте, сэр!» – как будто уже сумасшедшим, одержимым в логике невозможного, но тем не менее продолжающим сохранять свою успешную выдержанность в разговоре тоном потребовал настойчиво на своем Уэйн.

Таксист поперхнулся в наводящем приближающемся все ближе дыму, отчего, возможно, всерьез задумался о, пусть и не совсем правильном, но каким да никаким выгодном в собственной сохранности решении. Тяжело и весьма беспокойно сглотнув слюны, немного осторожно и брезгливо поводив руками вокруг руля, он наконец послушно и понимающе кивнул, после чего принялся вывозить незначительную группу пассажиров из очага сей аварии.

Дорога чувствовалась невыносимо трепетной и мучительно однообразной, сталкивающей одно понятие с другим, приходя в любом конечном счете к одной нежелательно причиняющей неуютные метания мысли.. Все не должно закончиться вот так.. Все вообще не должно сейчас кончаться, это не конец.. Хотя всякие другие нервные импульсы Уэйна так и норовили с непристойной легкостью принять в обсуждение факт того, что это относительный конец.. Правда, пока еще непонятно, конец чего.. Если следовать теории замкнутости квадрата, то, дойдя до той точки начала, откуда стал строиться квадрат, повторяя траекторию данной точки, остается все тот же неизменный квадрат, поправкой может послужить просто то, что некоторая условная его часть будет оглашаться на тон темнее.. Это все нам намекает сказать о том, что, если мир дойдет до своей точки конца, которая на самом деле, правильнее, скорее, будет выразиться, является его точкой начала, то мир-то никуда и не денется.. Поменяется оттенок.. Правда, нужно отдельно полагать, оттенок чего.. Возможно, стоит принять во внимание некие внутренние глобальные аспекты мира.. Или логику определенной его закономерности.. Да кто же знает, в конце концов-то.?

Можно было как-то высказать, что все тело Уэйна ощущало, видело, слышало, знало и непосредственно контактировало с тем, чего не мог признать сам Уэйн.. Ну да.. Как говорится.. Мир живет настолько отдельно от жизни, насколько отдельно существует организм человека отдельно от его души. Забавное высказывание, хотя очень продуманное и хитрое. Абсолютно всякое хватало Уэйна и кричало ему куда-то, в неизвестную полную глубину, после чего юноша самостоятельно и с превеликим упрямым мнением вытаскивал этот крик из себя и кидал обратно, в наивное забвение окружающего мира.. В машине тишина сохранялась до самой остановки близь родного квартала, никто не нашел ни единой причины хотя бы в чем-нибудь оправдаться или поставить факт под истину.

Не успел Уэйн насытиться сполна бесконечными, бездонными неприятиями своих собственных ощущений, как водитель незаметно остановил машину у нужного места.

– «Пригнал авто, господа.. С вас 7.. Нет.. 15 долларов.. и 20 центов.. И валите отсюда, вежливо попрошу» – избирательно мягко, но с некоторой ноткой отторжения от случившегося в дороге выговорился таксист.

– «Да, конечно.. Без всяких коллизий..» – поспешно доставая из своей городской сумки кошелек, чересчур компромиссным и пассивным тоном ответил Уэйн, вскоре честно отдавший деньги после продолжительных тревожных эмоциональных взбучек.

Покинув данное средство передвижения, один из троих, коим был Бенджамин, даже не попрощавшись, не подав никаких знаков о своем нынешнем решении исчезнуть из этого дня, демонстративно и железно развернулся, уйдя через узкий, переполненный различными тенями (от домов, велосипедов и уличных фонарей), переулок за какой-то случайный угол.

Уэйн с Грейс, оба, обладая целевым желанием вернуться помимо всего прочего домой и отдохнуть от всех встреченных бед, шли все же ощутимо врозь, словно у каждого своя, другая какая-то квартира, которая прежде всего и точно-точно находится далеко от квартир знакомых, притворявшихся полудурков.

Зайдя окончательно нормально в одно жилье (первым до которого, кстати говоря, добрался Уэйн и, небрежно открыв дверь ключами, оставил приоткрытую дверь для медленно плетущейся Грейс), в какой-то пропустивший свое внимание миг девушка заняла неудобное и отрезающее, блокирующее квартирные проходы дальше для Уэйна, сделав при этом вдобавок максимально насупившееся выражение лица.

– «Может, скажешь наконец что-нибудь адекватное сегодня.? Или так и собираешься дальше молчать.?» – со всех сил пытаясь не в падать в разъяренное чувство недовольства, сурово выкинула Грейс.

– «А что ты хочешь от меня услышать.? Только что…?» – почесав непроизвольно от чрезмерного процента своей напряженной усталости, всхлипнул ненавязчиво, безэмоционально Уэйн.

– «Пожалуйста.. Хоть.. Что-нибудь.. Объясни.. Нет.. Попробуй объяснить свою самую что ни на есть странную реакцию с утра.. Да, я прекрасно знаю, не напоминай, что ты и без дополнительных богатых событий самобытен и необычен.. Ты очень сложный для многих человек.. Но сегодня.. Даже я… Даже я тебя ничуть не поняла, Уэйн.. Помоги мне.. Понять тебя..» – переходя от слова к следующему слову, Грейс интуитивно передавала окраску своего внутреннего мира своим нежным голосом, сначала выплеснув в слова усталое отчаяние, а потом снова безобидно озлобленное недовольство.

– «Это просто было вчера.. То же самое происшествие.. Я знаю.. Я видел.. Я был там.. Вчера.. И сейчас это просто все.. Повторяется.. То есть то, что произошло на дороге, произошло точно так же, как и вчера.. Понимаешь..?»

– «Вчера.? Ты о чем.? Мы вчера были целый день дома и вещи собирали чемоданные на сегодняшний отгул от жизни.. Попутно раздумывая о беззаботных новых границах высот… Успеха.. Ты опять залился сладкой поэзией о чем-то житейском.. Уэйни, ты о чем.? Может, тебе показалось.? Возможно, ты представил себе этот день настолько профессионально и отлично, что попросту не смог отличить плановые представления от реальности.? С тобой точно все хорошо.? Нигде не убился случайно головой или чем-то еще.? Выглядишь неважно..».

– «Да нет.. Я довольно прекрасно себя ощущаю.. Не стоит излишних забот о моем неясно объявленном только лишь внешнем проявлении здоровья.. Внутри-то все сияет и блестит..» – проговорил несколько скомкано, словно не до конца состыкованными между собой смысловыми словесными блоками, смутно и вяло Уэйн, невольно схватив себя слабовато за заднюю часть голову, что ближе к затылку, после чего откровенно и совсем удивленно испугавшись.

По извилистым кровеносным дорожкам ударила молниеносная волна болевых нагрузок, а на пальцы, словно холодным потом, просочился след красного темного пятна.

Главный герой, предвкушая последующую свою реакцию, но одновременно отодвигая вероятные исходы своего раздробленного отчаянного настроения, энергичным рывком убрал руку от неизвестного, по-детски прятавшегося места недугов и прочих дрожащих негодований.

Да, это так, на пальцах размеренно и тягуче расплескивалась кровь. Грейс, ненароком как-то заметив это, будто позабыв про все встрепенувшиеся ранее печали, озабоченно встала в ступор.

– «Уэйни.. Это же кровь.. У тебя кровь… Уэйни, подожди, пожалуйста, родной.. Сейчас я найду какие-то повязки.. Все пройдет..» – сразу же после того, как начав что-то, еле внятное, говорить, серьезно замешкалась Грейс, активно разворачиваясь и поворачиваясь во всевозможные стороны, быть может, в поисках каких-нибудь бинтов или того типа.

Однако в мыслительных метаниях Уэйна его окружила беспричинная на то эгоцентричная мнительность. Преодолев условную линию всех самых пройденных, преподнесенных, логически связанных, содержащих в себе шедевральную загадку событий, Уэйн перестал действительно серьезно верить всему, что ему собирается о чем-либо повествовать. Он не знал наверняка, совпадают ли объявленные высказывания заостренной насмешливой логике закономерностей.. А, главное, не знал точно, какая версия, даже его собственная, и насколько может соответствовать тому, чему противоречит сейчас устоявшийся и стереотипный анализ действий Уэйна.

– «Нет, отвали.! Не смей подходить ко мне больше!» – выплеснул горячо амбициозным и рассерженным голосом Уэйн, подбегая от людей как можно дальше к очерченной, отставленной от общего плана, как некий бункер, ванной, а зайдя туда, заперевшись наспех.

Может, Грейс что-то и кричала ему в какой-то ведь даже не имеющий вопроса, сбитый с толку ответ, а, может, и нет.. Важно ли это вообще сейчас было.? Здесь, в этой безоконной замкнутой комнате, где только сгорающий, исходящий свой срок свет из стареньких лампочек наверху мог сохранить атмосферу осознанного рассудка и памяти.. Каково там, в темноте.? Вы знаете, жизнь, оказывается, такая взаимосвязанная до нельзя штука… Что можно каким-то, возможно, не особо смелым, но все же устойчивым образом говорить, что человек живет человеком только потому, что вокруг него живут незнакомые, такие же люди.. Прогуливаясь через конечный, заглушенный самыми разными тенями и другими уличными аксессуарами переулок, наблюдая за тем, во что одет и как поступает тот или иной проходящий мимо попутчик.. Ведь.. Именно это заставляет тебя помнить, все еще, до сих пор помнить, что конкретно и почему ты ненавидишь.. Чего тебе нравится, как бы ты поступил.. Что бы ты сделал, встретившись с тем, кто бы так не поступил.? И, согласитесь же, эти запечатленные куски специфических состояний и заставляют нас продолжать оставаться собой.. Оставшись с единственным разумом, своим, наедине в одном, изученном до тошноты помещении, всякие придуманные гипотезы и теории будут восходить только лишь в одном месте, в единственном разуме окруженной тупиковой местности, но весь абсурд начнется тогда, когда узнается, что такие гипотезы строились исключительно из информации этого помещения и из воспаленных, окутанных раздражающейся оболочкой воспоминаний (ведь для туманных реминисценций и остальных ассоциаций места попросту не останется. Вы спросите, так чем можно было настолько заполнить память, находясь навеки в одном-единственном помещении, а я вам отвечу: наивные ложные убеждения о том, что рассказ про предмет А абсолютно точно является рассказом про предмет В, ведь отчаяние твердит, что человек слишком хорошо знает про предмет А, поэтому это однозначно В, хотя подвох тут только в том, что человек постепенно начинает забывать, что такие черты относились к рассказу А. Сложно, извините, сложно).. Так что может построиться в темноте.? Если ничего, тогда и разрушать даже нечего.. Темнота – ничего, где не происходит ничего и не видно совсем ничего.. Через который отрезок времени, который, не буду спорить, оценили и с трудом запомнили вы сами, вы забудете, что вы сделали, кто такой и что это за место.? Люди боятся не смерти и не темноты, рассуждая так если.. Они боятся забыться.. Боятся, что темнота станет для них вечным пристанищем.. Ничего станет для них всем..

Уэйн никого не хотел слышать, он и не слышал, когда перестал этого хотеть, собственно.. Парень залез в душ и стал в своем затруднительном спокойном темпе о чем-то заядло думать.

Он размышлял о том, как бы он себя чувствовал в тот день, в который бы ничего откровенно путного не сделал бы.? Есть ли в них вообще нечто полезное.? Для чего они нужны.?

Наверное, чтобы обдумать то, что было, и то, что планируется быть.. Как делают в сериалах, интригующий напряженный момент, после в закуску наступает размеренный и относительно не колеблющийся фрагмент всей истории.. Или, скорее, выборочный момент, который обычно встречает нас у развилки, когда начинаешь в определенный момент сомневаться в том, что было сделано, и собираешься выбрать такую развилку, чье продолжение никак не будет затрагивать прошлую улочку решений.. Хотя.. Вообще.! Имеет место быть и мысль о том, что это всего лишь сделанный в страхе и своей шаткости шаг в сторону, назад, а никакой не день для рассудительных передышек.. Что это просто грохочущий обрыв в совершенно крайнюю и скудную историю.. Где уже совсем не будет того, к чему так стремился даже сквозь нашумевший риск.. Шанс улететь в забытие, где вместо так долго желанного результата ты случайно и как-то бесспорно, без драк получишь нечто утешительно ничтожное..

– «Нет.. – стиснув в полном несогласии зубы, проговорил отчетливо для себя Уэйн. – Я никак не позволю жить в том, что ложно, неправда.! Я никогда и никому не разрешал втирать мне реалистичную полную дичь под правду! Никто не мог признать тот факт, что я решу любой парадокс, который меня касается.. Признают, пускай..» – на весомый подъем оптимистичнее собрался с мыслями и натренированным настроем юноша, от прочих дедуктивных разглагольствий широко на радостях распахнув штору.

Намечая совершить первый шаг на путь к пересмотренным загадочным проблемам, Уэйн случайно и горячо неловко поскользнулся о скользкий участок пола, ударившись и так издалека кровоточащей головой о прискорбно твердый и отдающую мерзкой болью плитку насмерть.

Уэйна не стало, когда он только вскользь упомянул о том, что все наладится естественным чередом случайностей.. Глупо, как же глупо!