Текст книги "Такая разноцветная жизнь"

Кто там

Ирина и Сергей въехали в трёхкомнатную квартиру нового дома. Четвёртый этаж! Простор! Особенно после тесной хрущёвки. Мебель, которую перевезли из старого жилья, как будто потерялась на новеньких квадратных метрах, где гуляло эхо.

На следующий после переезда день Сергей отправился на ночное дежурство в больницу. Ирина забрала детей – четырёхлетнюю Манечку и двухлетнего Матвейку – от бабушки. Они тут же начали осваивать необжитое пространство на трёхколёсных велосипедах. Способствовало отсутствие порогов между комнатами.

Наступил вечер. Ирина металась по квартире, пытаясь разобраться в коробках и пакетах с домашней утварью, сваленных в одной из пустых комнат. Она никак не могла вспомнить, куда засунула кастрюли с тарелками. Дети гоняли на велосипедах. Во всю мощь орал телевизор. Шла какая-то юмористическая программа. Выступал Задорнов.

Сквозь привычный шум прорвался звонок из прихожей. «Кто бы это мог быть?» – удивилась Ирина, направляясь к двери.

Звонок повторился.

– Кто там? – спросила Ирина.

Орал телевизор. Что-то с грохотом опрокинули дети. Ответ позднего гостя Ирина не расслышала.

– Кто там?

– Это я… – донеслось еле слышно.

«Кто – я? – начала рассуждать про себя молодая женщина. – Мама не собиралась приходить. Серёжка на работе. Ключи есть у обоих. Никого из соседей ещё не знаю. Вечер уже. Темно. Вдруг грабитель?»

– Кто там?

Невидимый собеседник добросовестно ответил, но расслышать ей помешал характерный звон обнаружившейся внезапно посуды.

«Плюнуть, что ли, и отойти от двери? – подумала. – Нет, невежливо!»

– Кто там? – снова спросила она.

Телевизор ответил взрывом хохота. Дети, громко топая, вбежали в прихожую.

– Кто там? Кто там? – закричали они, перекрывая слабый ответ из-за двери.

«Пойти телевизор выключить? – лихорадочно соображала Ирина. – Время потрачу. А человек ждёт!»

– Кто там? – отчаянно напрягая слух, повторила она.

– Почтальон Печкин! – хором догадались дети.

– Замолчите! – в отчаянии прикрикнула на малышей Ирина. – Это не вам! – добавила, обращаясь к невидимому собеседнику.

Понимая, что попала в совершенно дурацкую ситуацию, вновь обречённо спросила:

– Кто там?

Сквозь детский смех и телевизионные аплодисменты уловила в ответе ту же безнадёгу. Слова опять не расслышала. Решила: «Нет, не грабитель! Ни у одного вора не хватило бы терпения на эту комедию». Она решительно отворила дверь…

На пороге стоял худенький мужчина средних лет в клетчатой рубашке, трениках, вытянутых на коленях, домашних шлёпках на босу ногу и обречённо смотрел поверх очков с дужками, замотанными изолентой.

– Это я, – начал было он в очередной раз…

– Почтальон Печкин! – с восторгом завопили Манечка с Матвейкой.

– Да уймитесь вы! – снова не выдержала Ирина.

– Это я – сосед снизу, – обречённо закончил визитёр, – я пришёл попросить молоток, чтобы прибить гардину. Свой никак не найду…

Ей захотелось рассмеяться.

– А где письмо от нашего мальчика? – дети униматься не хотели.

– Не кочегары мы, не плотники! Но сожалений горьких нет! – гаркнул из глубины квартиры телевизор так, что Ирина вздрогнула!

– Концерт кончился, кино началось, – машинально отметила она… – Простите! У самих ещё полная неразбериха.

– Простите за беспокойство! Устраивайтесь, – сосед облегчённо вздохнул и пошёл вниз. Задники его тапок падали на ступеньки в такт маршу:

– А мы монтажники-высотники! И с высоты вам шлём привет!

Год ребёнка

Такого фатального несовпадения счастливых ожиданий и полной разочарований действительности Ирина и Сергей не испытывали никогда! Казалось, всё предвещало удачную поездку. И время – 1979 год ООН объявила Международным Годом ребёнка. И место выбрано оптимальное: Анапа – Всероссийская здравница семейного и детского отдыха…

Сергей не горел желанием отправиться в дальнее путешествие. Но Ирина, насидевшаяся дома с двумя детьми, рвалась выйти на работу. А перед этим хотела сделать всё для укрепления здоровья малышей. Солнце, воздух и вода – что может быть полезней! Особенно на берегу Чёрного моря.

* * *

Неприятности начались сразу. Москва принимала самолёты, но никуда не выпускала по причине непогоды. Внуковский аэропорт гудел, как улей. Сидячих мест не было. Сдвинув на полу два чемодана, Сергей устроил лежанку для четырёхлетней дочери.

Матвейка все руки отмотал Ирине. Отпустить его на пол она не решалась: сразу устремлялся наружу, вон из толпы, духоты, туда – на свежий воздух. А там – ливень, гром, молнии! Малыш и на руках периодически начинал выгибаться, тянуться к стеклянной двери и канючить: «Гуля-а-а-ать!» Устал маленький. Не может понять, зачем папа и мама привезли его в это место, где много чужих людей, душно и нет игрушек?

Голос в динамике снова объявил: «Рейс Москва-Анапа отложили на час». Который уже? Шестой?

Вылетели на девять часов позже, чем было обозначено в расписании, уже ночью. Самолёт болтало. Он то и дело спотыкался и проваливался в невидимые воздушные колдобины. Ирина всё внимание сосредоточила на дочери (Манечка плохо переносила любой транспорт) и пропустила момент, когда поплохело сынишке.

Спокойный до того малыш неожиданно расплакался. Ирина почувствовала, как нежная кожа ручек, ножек, даже спинки над вырезом футболки похолодела и стала влажной от пота. В следующее мгновение Матвейку вырвало прямо на маму. Самолёт как раз заходил на посадку, дверь в туалет закрыли. Хорошо, полотенце лежало в ручной клади, утёрлись кое-как.

В гостинице, куда в два часа ночи заселили припозднившихся пассажиров, пришлось устроить постирушку в раковине умывальника.

* * *

Новое, согретое южным солнцем, утро принесло новые надежды. Автобус высадил путешественников на городской площади рядом с рынком. Здесь традиционно владельцы жилья встречали приезжих, присматривались, прицельно выдёргивая из толпы подходящих. Кучка незагорелых отпускников постепенно редела. Семья Ирины и Сергея никому не нравилась – маленькие дети. Двое!

Солнце жарило с остервенением! Перегретый, застоявшийся воздух царапал горло. Чёрное море у Ирины ассоциировалось с роскошной сочной природой Крыма. Она бывала там в детстве. Да и двухнедельное свадебное путешествие с Серёжей они провели в Ялте. Поэтому пожухлая из-за засушливого лета растительность Анапы обоим показалась скучной.

– Ма-ма! Пить хо-чу! – жалобно тянула Маняша.

– Пи-и-ить! Хотю пи-и-ить! – подвывал Матвейка.

– Серёжа! Поищи, где тут вода продаётся.

Полдень. Зной. Ирина не ожидала такого неприятия их семьи местными домовладельцами. Они оба с мужем были не готовы к тому, что покажутся им самыми непривлекательными. Других давно разобрали. Только они уже четвёртый час изнывали от жары на площади. И это в городе, который считался Всесоюзной здравницей именно для семейного отдыха!

Сергей вернулся без воды, но с женщиной, по виду местной: чернобровой, крепкой, с тёмным загаром по вырезу ситцевого сарафана и платком, повязанным низко на лоб.

– Ирина! Я квартирную хозяйку привёл! Верой зовут.

– Вера! Вы нас с детьми возьмёте?

– Куда ж деваться? Возьму!

Путь к месту проживания показался невозможно длинным. Мучила жажда. Из-за возникших вдруг мозолей Ирина захромала на обе ноги. На руках несла сынишку. Тот вспотел, обмяк и повис тряпочкой. Не успели отойти от площади, Маняша забастовала:

– Ножки устали! Хочу на ручки!

А на чьи ручки? Мамины – заняты братом. Папа два чемодана тащит и рюкзак.

– Постойте тут. Я быстро! – скомандовала Вера и куда-то исчезла.

Вернулась с деревянной тачкой.

– Грузите чемоданы!

Так и двигались дальше: впереди громыхающая тачка, которой управляли крепкие Верины руки. Следом – Сергей с довольной Манечкой на плечах и прихрамывающая Ирина с Матвейкой. К моменту, когда доплелись до конечной цели путешествия, они заранее стали согласны на любые условия, лишь бы ночью иметь крышу над головой.

За калиткой в деревянном заборе открылся широкий утоптанный двор. Налево – летняя кухня с длинным дощатым столом, маленькой спиральной плиткой и гроздьями винограда над головой вместо крыши.

– Вам – сюда, – Вера показала направо. – Голову пригибайте, когда входите.

Крохотная мазанка. Две односпалки с пружинными сетками и детский диванчик, пристроившийся между ними перекладиной буквы «П». Вот и вся обстановка. Свободного места практически нет. Над одной из кроватей – маленькое низкое оконце.

Ирина со стоном опустила сынишку на постель. Сбросив босоножки, плюхнулась рядом сама. Но разлёживаться Вера не дала. Повела во двор показывать удобства: туалет, большое цинковое корыто для стирки, верёвку для сушки постиранного, душ и кухню с плиткой и маленьким холодильником.

– Я готовить не собираюсь! – тут же объявила Ирина. – Пока в отпуске, можем и в общепите питаться. Где тут у вас кафе, рестораны?

Вера только хмыкнула.

Через полчаса, когда утолили жажду и доели бутерброды, купленные утром в гостинице, Ирина почувствовала себя готовой к дальнейшим приключениям:

– Семья! Куда сначала отправимся: в кафе или на море?

– На море!!!

– Тогда быстро переодеваться!

Она достала всем шорты и майки. Купальники надели сразу. Сухое бельё, полотенца, бутылку с водой сложили в новенькую пляжную сумку, сшитую специально к отпуску из полосатого льна. Взрослые обулись в резиновые вьетнамки. «Как хорошо, когда ничто не задевает мозоли! – порадовалась Ирина. – Надо же: до крови стёрла!» Уже и жара не казалась такой нестерпимой. И сухая трава на обочине не раздражала.

– К мо-рю, к мо-рю! – декламировала, подпрыгивая на ходу, Манечка.

– К мо-лю, к мо-лю! – вторил ей братишка.

Вот знакомая уже площадь. Им – дальше и вниз. Какая длинная улица! Ирина ждала появления ни с чем несравнимого, свежего, солоноватого запаха моря. Он оповещает о его близости задолго до момента, когда то само явится взору. Запах появился. Но какой неприятный! Он усиливался с каждым шагом. Похоже, что-то гниёт? Всё чувствительней веяние воздуха. Громче крики чаек. И сильнее вонь…

– Море! Море!

– Моле! Моле!

Чистый детский восторг. По-другому и не могло быть!

Ирина взглянула на мужа. Прочитала в глазах слабое отражение собственных бурных эмоций. Разочарование! Хотя слово это мало соответствовало тому, что произошло: крушение всех надежд на красивый отдых! Городской пляж вытянулся огромной подковой. Вся прибрежная полоса утонула в отвратительных гниющих водорослях. Это они издавали ужасающее зловоние…

– Мама, почему тётя так запачкалась? – Манечка показала пальчиком на женщину устрашающих размеров в раздельном купальнике, измазанную коричнево-зелёной грязью с головы до пят.

– Как черти, – сказал Сергей.

– Да они тут все такие! – изумилась Ирина.

Пляжные аборигены и впрямь походили на чертенят. Кто чулки себе грязевые соорудил, кто её на живот наляпал, кто спиной вывозился в отвратительной жиже.

– Это они лечатся, доча, – пояснил Сергей.

– Мы тоже будем лечиться? – продолжала любопытничать девочка.

– Нет! Мы в эту грязь не полезем! – отрезала Ирина. – Пошли в ресторан, хоть пообедаем по-человечески.

Ресторан долго искать не пришлось, обнаружился недалеко от пляжа. Мечтая о прохладе большого помещения и вкусной еде, курортники устремились к тяжёлым дверям. Но вход преградил швейцар:

– Вы не можете посетить наше заведение!

– Почему?

– Неподобающе одеты.

– А что у нас не подобает?

– Шлёпки и шорты.

– Но ведь сейчас день!

– Не имеет значения.

Опять облом! Дверь захлопнулась, не оставив надежды.

– Слушай, я понять не могу: это день такой или город не тот? – возмутилась Ирина.

– На лучки! – завопил Матвейка.

– Мама, пи́сать! – провозгласила Маняша.

– Может, в туалет пустите? – Ирина вновь попыталась проникнуть за дверь.

– Нет!

– Пойдём, – Сергей потянул жену за руку. – Я справа от перекрёстка видел кафе, когда мы к пляжу шли. Там и туалет должен быть.

И в кафе, и в туалет тянулись длинные очереди. Дети терпеть не умели. Мама увела их за строения, в кустики.

Летнее кафе походило на обычную столовку с самообслуживанием, но состояло только из раздачи и крыши-навеса над столиками. Стены отсутствовали – Юг. Несмотря на естественное проветривание, совсем неаппетитные ароматы каким-то образом концентрировались в жарком воздухе и плотно окутывали не только место для поглощения пищи, но и ближайшую территорию.

– Запахи сегодня нас преследуют!

Оказавшись под колпаком душного облака, маленький Матвей заорал во всё горло и выгнулся у мамы на руках. А стоило поставить его на землю – пустился наутёк.

– Иди, погуляй с ними по парку, – предложил Сергей. – Подойдёте, когда возьму еду.

– Выбери какой-нибудь супчик, давно жидкого не ели.

Как только Ирина перестала сдерживать сынишку и позволила бегать по дорожкам, он успокоился.

Минут через сорок семья усаживалась за стол, выбранный отцом семейства подальше от раздачи. Содержимое тарелок так же не вызывало аппетита, как и запах. В сероватом бульоне без признаков жирности плавали крупные куски моркови, картошки, почему-то нечищеной. Сынишка затянул ту же песню:

– Не хоцю-у-у!

Домой возвращались через продуктовый магазин.

– А мне-то коллеги завидовали, говорили, что после пляжа меня на каждом шагу будут ждать торговцы домашним вином на разлив, – попытался разрядить обстановку Сергей.

– Молчи! – не приняла шутку жена.

В своём временном, на ближайший месяц, жилище она поставила чайник на плиту и принялась резать бутерброды. Чувствовала, как копится внутри раздражение, готовое вылиться скандалом на голову мужа. А на кого ещё? Неожиданно в раскалённый день радостным фейерверком ворвался заливистый детский смех.

– Ириша! Иди к нам! Смотри, что Вера придумала.

Посреди двора в цинковом корыте, наполненном водой, плескались дети.

– Сами под душем освежитесь. А завтра поезжайте на Джемете́. Там хороший пляж: чистый, песчаный. Туда и автобус ходит, и катер.

– Какое название интересное. Что оно означает?

– Золотые пески. Раньше этот берег турецким был. После пляжа на рынок зайдёте. Я расскажу, куда. С детьми вам лучше питаться здесь.

– Хорошо! Здесь так здесь, – легко согласилась Ирина.

Раздражение растаяло без следа. Невозможно сердиться, глядя, как дети заливаются счастливым смехом. Стараются достать брызгами отца. А тот только полчаса назад усталый и раздражённый, сейчас смеялся вместе с ними, подставляясь и нарочито неловко уворачиваясь от хрустального дождя.

* * *

Наутро позавтракали омлетом и, окрылённые новыми надеждами, отправились на Джемете. Стенки автобуса, битком заполненного семьями с детьми, казалось, сами источали духоту. Сынишка опять раскапризничался:

– Гулять! Хоцу гуля-а-а-ать!

– Сыночек! Не шуми! Мы на море едем. Будешь в водичке булькаться.

– Море плохо пахнет! – возразила Манечка.

– Нет, доченька! Мы едем на другое море. Оно не пахнет.

Пятнадцать минут путешествия показались чрезмерно длинными и совершенно некомфортными. Тем приятней удивил прекрасный пейзаж, открывшийся перед ними в конце…

Огромный песчаный пляж! Влажная тёмно-серая полоса прибоя разделила золото песков и насыщенную бирюзу необъятного моря… А – небо?! Недосягаемо высокое, пронзительно чистое, яркое! Ирину, знакомую с теснотой Крымских пляжей, видевшую вчерашнюю толкучку в грязевой луже, поразила почти бескрайность этого пляжного рая. Во всяком случае, на его бесконечном просторе можно было расположиться, ни с кем не теснясь, ни за кого не запинаясь.

– Ура!

– Ура!

– Ура!

– Ула-а-а!

Она рухнула на песок. Какое блаженство – чувствовать, как руки, ноги, всё тело плавится под ласковым теплом; обдуваемое лёгким солёным ветерком, теряет стационарные границы и, сливаясь с окружающим пространством, улетает к синему небу…

Плюх! Это мокрый сынишка с разбегу шлёпнулся на неё. Плюх! Дочка начала с братишкой борьбу за место на маминой спине. Визг! Хохот! Полотенце под Ириной сразу намокло и забилось песком.

– Ах вы, поросята!

Свалила кучу-малу. Вскочила.

– Догоняйте маму!

Ноги вязнут в горячем песке. Как приятно! Сергей на мелководье поджидал орущее и спотыкающееся семейство, расставив пошире ноги и руки.

Вылезать из воды не хотелось. Но пора и папе позволить отдельное удовольствие. Он единственный умеет хорошо плавать.

– Хватит. Хватит! Неси их уже на берег.

Сергей сгрёб ребятишек в охапку, добежал до полотенец и высыпал на песок захлёбывающихся от смеха и брыкающихся чертенят.

– Всё! Они твои! А я сплаваю подальше.

Джемете… Пляж мечты! Он растопил обиды предыдущих дней.

В город возвращались на катере. Дружно решили, что теперь будут пользоваться только этим путём: дольше, но приятней. От причала – разделились. Сергей с детьми отправился домой, Ирина – на рынок.

Роскошный южный рынок! Оранжевые тёплые абрикосы; их нужно брать осторожно, чтобы не треснула бархатистая шкурка. Огромные персики, которые можно удержать только двумя руками. Маленький ребёнок его целиком не осилит. Виноград. Каждая кисть – концентрат солнечной энергии. Зелёный, чёрный, самый привлекательный – розовый, слегка припылённый. И название соответствует – «Кардинал».

Глаза разбегаются… Ирина заставила себя сосредоточиться. Кроме фруктов, нужны ещё овощи. При взгляде на огромные, величиной с два кулака, красно-оранжевые помидоры рот наполняется слюной. Пупырчатые огурчики, фиолетовые баклажаны, картошечка нового урожая…

Не глядеть по сторонам трудно. Но холодильник, предоставленный Верой, небольшой. Да кроме них и другие постояльцы имеются. Поэтому набирать продукты про запас нельзя. Только чтобы до завтрашнего обеда хватило. Не забыть ещё курочку: варится быстро, дети её любят. Жизнь, похоже, налаживается. Правда, мечты об отдыхе без кухни оказались несбыточными.

Таким образом, определился их ежедневный распорядок: с утра – пляж Джемете, после купания – рынок для мамы; для папы с детьми – путь домой и сон-час. Пока семья отдыхала, она успевала приготовить еду на сутки и постирать. Посуду мыл Серёжа.

* * *

Ночью Ирина проснулась от ощущения, что под боком – горячая печка. Сынишка горел. Градусник и аптечка всегда были с собой. Тридцать восемь и три! Что же это такое?! Ни соплей, ни кашля, ни каких-либо других признаков заболевания! Полночи они с мужем суетились, сталкиваясь в тесноте мазанки: поили ребёнка жаропонижающими, обтирали, переодевали в сухое. Температура спала только к пяти. Утром Ирина тщательно осмотрела малыша. Не нашла ничего тревожного. Зато у Манечки приключился понос.

– Да это у каждого второго приезжего случается, – успокаивала их Вера. – Организм перестраивается.

Из-за «перестройки» решили в этот день на пляж не ездить. Устроили детям купание в корыте.

После обеда, успокоившись, что ничего плохого больше не происходит, решили сходить в парк аттракционов. По причине жары народа в парке не наблюдалось. Поэтому Сергей с Ириной не видели аттракцион, который показался им привлекательным, в действии. И жестоко обманулись!

Дети запросились на карусель. Папа отказался. Мама решила прокатиться с детьми. Парковый работник предложил каждому отдельное креслице, подвешенное на цепи. Взять сына на колени не разрешил. Единственной страховкой посадочного места служила свободно провисающая цепочка на крючочке. Супруги не ожидали, что при включении механизм поднимет пассажиров метра на три над землёй, а центробежная сила раскручивания оттянет цепи с креслицами в сторону почти горизонтально. Ирина с ужасом смотрела, как её дети буквально летели по воздуху.

– Держитесь! Маняша! Матюша! Держитесь ручками! Серё-о-ожа-а-а!

– Сергей метался внизу и, боясь выпустить их из виду, орал изо всех сил, чтобы докричаться до того безумного, кто допустил сюда его детей:

– Остановите карусель!!!

Он стащил детей с креслиц, как только смог до них дотянуться. Ирина ждала полной остановки: у неё дрожали колени и тряслись руки.

– Как я испугалась! Пойдём скорей отсюда.

* * *

История с перестройкой детских организмов на этом не закончилась. Высокая температура и расстройства кишечника случались регулярно через день и растянулись на две недели.

Как раз в один из таких дней, когда утром они отказались от пляжных развлечений, вечером решили сходить в летний кинотеатр. Сеанс начинался с наступлением темноты, и родители надеялись, что дети просто будут спать во время показа. Но дочь проявила чрезвычайный интерес к предстоящему событию. Она долго и упорно допрашивала взрослых. Сначала – что такое летний кинотеатр. Потом захотела узнать, какое кино они будут смотреть, и почему она сама должна в это время спать.

– Ты всё равно там ничего не поймёшь, – необдуманно пустился в объяснения Сергей. – «Виннету́» называется.

– Что такое винту?

– Виннету – вождь индейцев.

– А что он делает?

– С бандитами воюет.

– Много бандитов?

– Много.

– А у них есть главный бандит?

– Есть!

На этом Манечкин допрос закончился. В кинотеатре девочка с любопытством рассматривала скамейки и большой экран над деревянной эстрадой. Наконец, фонари погасли. Темноту прорезал луч кинопроектора.

Сынишка послушно уснул на руках у мамы. Маняша на коленях отца упорно таращилась на мелькающие кадры. Перед фильмом привычно шёл киножурнал о политических новостях. Показывали встречу Леонида Ильича Брежнева с политическими деятелями другого государства.

– Папа! Это главный бандит? – раздался звонкий голосок дочери, перекрывший голос комментатора.

Ирина даже подпрыгнула на скамейке!

– Тиш-ш-ше! – зашипели родители в два голоса.

Но не тут-то было!

– Где главный бандит? Вы мне обещали! – не унималась Манечка.

Так и пришлось им с позором, стараясь как можно меньше привлекать внимание, покинуть кинотеатр. Хотя после громкого выступления девочки можно было и не стараться. Других попыток посетить вечерние сеансы курортники не предпринимали.

* * *

Детям очень нравились короткие путешествия на катере до пляжа Джемете. Они всегда садились у бортика. Смеялись, когда на них попадали нечаянные брызги. Следили за играющими вдали дельфинами и пенными гребешками волн.

– Давай на морскую прогулку съездим, – предложил Сергей. – Час – туда, час – обратно.

– Давай, – согласилась Ирина.

Когда садились на катер, погода была чудесной: небо – безоблачным, море – спокойно-лазурным. Дети по привычке заняли места у бортика.

– Мы к дельфинам в гости плывём! – радовалась Маняша.

– К дефинам! – повторял Матюша.

Буквально минут через пятнадцать после отплытия всё вокруг неуловимо, но вдруг поменялось. Лёгкий бриз сменил шквалистый ветер. Небо угрожающе нависло над утлым судёнышком тёмно-графитовым мраком. Молнии ежеминутно вспарывали его ослепительными лезвиями. Сергей с Ириной оттащили детей от бортов. Хотели спрятаться под крышей кубрика, но тесное помещение оказалось уже забитым людьми. Со всех сторон слышались испуганные вскрики, причитания, плач…

Безобидная морская рябь в мгновение ока обернулась громадными водяными хребтами и пропастями. Маленький катер нацелился носом прямо на вырастающего перед ними очередного водяного гиганта. Казалось, тот вбирал в себя море, питаясь его силой и образуя у подножия своего бездну. Катерок нёсся прямо туда – в провал! А великан всё больше надвигался, грозя поглотить его навсегда.

В следующую секунду судёнышко каким-то образом оказалось на вершине водяной скалы… Снова ухнуло в ущелье! Ирина почувствовала, как внутренности будто оторвались… и захотели покинуть тело.

Какая-то молодая девушка перегнулась пополам через перила. Её рвало прямо в море. И если бы попутчик не держал подругу крепко за талию – улетела бы за борт. По проходу между скамейками на четвереньках ползла массивная, со всех сторон круглая, женщина. Перекатывалась то на один бок, то на другой и скулила по-собачьи. Кто-то попытался добыть спасательные жилеты из-под сидений – их там не оказалось. Кругом слышались крики, рыдания!

Промокшие Ирина и Сергей боялись оторваться друг от друга, заключив ребятишек в общие объятия.

– Серёжа! Обещай мне, что ты спасёшь детей, если мы перевернёмся!

Лицо, мокрое от слёз, дождя и нахлёстывающих волн, она не вытирала: обеими руками держала сына.

– Ты о чём говоришь? – Сергей одной рукой обнимал жену, другой – прижимал к себе дочь. – Всё хорошо будет!

– Обещай! Всех тебе всё равно не спасти. Не трать на меня силы, спасай детей!

Плавать она не умела. Реальная близость гибели рождала ужас. Но женщиной владело единственное всепоглощающее желание: спасти детей!

Казалось, путешествие вглубь штормового моря не кончится никогда! Только минуту назад над головами в очередной раз громыхнуло, сверкнуло… Вдруг луч солнца пробил свинцовое покрывало небес и упал на палубу. Он явился предвестником конца безумия.

– Катер больше не раскачивается!

– Слава Богу!

С пола, со скамеек (некоторые во время шторма лежали на них плашмя) поднимались растерзанные, промокшие люди. На лицах сквозь пережитый страх сначала робко, потом смелей, проступали счастливые улыбки избавления.

Муж с женой молчали всю обратную дорогу. И только когда ступили на берег, он произнёс:

– Погуляли…

– Давай пиво купим к ужину, – откликнулась Ирина.

* * *

Месяц южного отдыха, задуманный для укрепления детского здоровья, подошёл к концу. Билеты на обратную дорогу уральцы купили почти сразу по приезде. Помня неудачи с аэрофлотом, сделали выбор в пользу железной дороги. Решили воспользоваться беспересадочным вагоном для пассажиров с детьми «Анапа-Челябинск».

– Пусть хоть обратная дорога пройдёт без сюрпризов. В Анапе сядем – в Челябинске слезем.

Супруги чувствовали себя такими вымотанными, что больше всего мечтали выспаться за двое с половиной суток под стук колёс…

Утром на вокзале царило радостное оживление, какое могут генерировать семьи с детьми разного возраста в предвкушении счастливого возвращения домой. До отхода поезда оставалось полчаса. Состава к посадке ещё не подали. «Полчаса быстро пройдут, а там – долгое вагонное безделье без кухни и стирки, – думала Ирина. – Хорошо, что у нас сразу две нижние полки!»

Полчаса пролетели. Поезд не пришёл. «Опаздывает, наверное».

Ещё через полчаса пассажиры начали атаковать окошко билетной кассы, оно же и – справочное.

– У них перерыв начался! – предположил кто-то.

Радостное оживление взрослых сменилось сначала растерянностью, потом возмущением.

– Что творится?

– Похоже, кассирша изнутри закрылась.

– Пойдём к начальнику вокзала! Есть же здесь начальник!

Начальника нашли. Толстый, с блестящей лысиной, дядька объявил, что поезд будет, но неизвестно когда.

– Ждите!

Прошло обеденное время. Перед туалетом выросла толпа. Детей пропускали без очереди, но их было не меньше, чем взрослых, а нуждались они в кабинете уединения гораздо чаще. Ирина сидела на чемодане мрачная: «Разве возможно выпадение такого количества неприятностей на одни и те же многострадальные головы?!»

Через пять часов ожидания, когда недовольство толпы, казалось, достигло точки кипения, тот же толстый начальник с блестящей лысиной объявил, что их поезд стоит на станции «Крымская» за сто километров от Анапы.

– Вы обеспечите нашу доставку до Крымской? – спросил кто-то наивный.

– Это не входит в мои обязанности.

– Как же нам туда добираться?

– Откуда мне знать? Берите такси.

– Да где же нам столько машин-такси найти?

– Этого я тоже не знаю.

– Я Брежневу напишу о вашем произволе в Год ребёнка! – выкрикнула Ирина.

– Да хоть в ООН!

Очень хотелось зареветь.

Сергей, а с ним ещё пара мужчин, ринулся на поиски транспорта. Минут через пятнадцать они вернулись на автобусе!

– Быстро грузитесь!

Повторять дважды никому не требовалось. Ещё через полтора часа измученные неопределённостью и жарой люди выгрузились на Крымской. Дружно ринулись на вокзал. Наивные! Здесь их тоже никто не ждал, и никто не выразил радости.

– Наш вагон стоит вон там – в дальнем тупике! – объявил шустрый подросток лет тринадцати.

Ирина обратила на него внимание ещё в Анапе. Мать шебутного мальчишки всё время пыталась урезонить того, но теперь сдалась: видно, силы кончились.

– Ты откуда знаешь?

– Я только что туда бегал. Видел. На нём написано: «Анапа – Челябинск». И люди в окошки высовываются.

– Веди!

Сергей подхватил чемоданы. Ирина, крепко держа детей за руки, старалась не отстать от мужа. Толпа, похожая на цыганский табор, неслась напрямик, перепрыгивая через железнодорожные пути. Наконец в самом дальнем углу, возле высокого забора, отделяющего железнодорожный тупик от остального мира, увидели одинокий вагон.

– Вот он!

– Наконец-то!

– Ура!

Они с изумлением смотрели, как начали закрываться окна, опускались жалюзи. Молоденькая проводница с перепуганным лицом юркнула с подножки внутрь. Дверь захлопнулась. Толпа по инерции с разбегу ударила в бок вагона. Ирине даже показалось, что тот покачнулся, ну, во всяком случае, – вздрогнул.

– Открывайте!

– У нас билеты!

– Мы с детьми!

– Пустите! Вы не имеете права!

Внутри стояла тишина. Самые высокие из «табора» принялись долбиться в окна. Чья-то миниатюрная бабуля всё старалась подпрыгнуть и дотянуться до стекла длинным зонтом.

– Я могу на крышу залезть! – предложил всё тот же шустрый подросток.

Видимо, затаившиеся внутри усовестились. Дверь открылась. Толкаясь, переругиваясь, жаждущие уехать, ввалились внутрь и… остолбенели. Все полки были заняты пассажирами с детьми!

– Вы откуда???

– Оттуда же, откуда и вы – из Анапы.

– Только мы сутки назад выехали.

Оказалось, эти несчастные сели в беспересадочный вагон до Урала сутки назад. Доехали до Крымской. Здесь по неизвестной причине вагон отцепили от состава и загнали в тупик. Вместе с пассажирами в заложники попала и проводница.

– Связи с внешним миром никакой. Поэтому отлучаться куда-либо боимся.

– Вдруг отойдёшь, а вагон прицепят к поезду и увезут!

– Еда прокисла – жара, а купить негде.

– Фрукты начали портиться.

– В туалете воды нет.

Новый комплект пассажиров медленно приходил в себя. «Что же теперь с билетами делать? – в растерянности думала Ирина. – Места уже заняты другими пассажирами с такими же билетами». Полная женщина, занимавшая нижнюю полку, что-то сказала своей четырнадцатилетней дочери, обосновавшейся на боковушке. Та быстро переселилась к матери.

– Занимайте это место, – предложила толстушка Ирине.

– А как же вы?

– Мы тут валетиком устроимся. У вас детки маленькие, без места нельзя.

– Спасибо! – Ирина проглотила ком в горле.

Им уступили ещё одну полку – верхнюю: молодой мужчина забрал к себе десятилетнего братишку. Уплотнялся весь вагон. Утрясался. Началась жизнь на колёсах, которые никуда не везли…

Ночью Ирину разбудил плач чужого ребёнка. Высокий тонкий звук монотонно тянулся и тянулся на одной ноте, вынимал душу. Она растолкала Сергея, который спал вместе с Манечкой.

– Присмотри за Матвейкой. Я схожу, посмотрю – может, помощь нужна.

Трёхлетний малыш мучился от боли в ушке.

– Душно тут. Он всё время в окошко высовывается. А ушки у него слабые, – жаловалась мать ребёнка. – Не знаю, что теперь делать.