Текст книги "Темная буря"

Глава 7

Она уставилась на пустое окно. «Эми». То, как он произнес ее имя… Он ведь редко звал ее по имени, а с таким выражением – и вовсе никогда.

Катсуо опустил руки, резко выдохнув. Он обернулся, нашел взглядом ее лицо, и некоторое время они просто смотрели друг на друга. В окно ворвался холодный ветер, пронизывая тонкое кимоно, вызывая дрожь.

Наконец пошевелившись, Катсуо вернул оконную створку на место.

– Ты… в порядке? – запнувшись, спросил он.

– Да, – отозвалась Эми, стряхивая оцепенение. – С Широ порой… сложно.

– Он просто животное, – прорычал Катсуо. – Так близко к тебе подходить, касаться, говорить… – Сохэй прикусил язык. – Он опасен.

Эми хотела было возразить, но вдруг поняла, что это глупо. Разумеется, Широ опасен. Он силен, даже несмотря на то, что половину его ки до сих пор сковывают онэнджу. И он непредсказуем. Эми никогда не могла предугадать его следующий шаг, и план, который он так и не раскрыл, пугал ее куда сильнее, чем она хотела признавать. Почему он вообще решил, что ей лучше не знать, что он собирается сделать, как только она приведет Ишиду в зал храма – если это ей, конечно, удастся?

– Ему стоило нам рассказать, – пробормотала Эми. – Как теперь готовиться?

– Думаю, весь смысл в том, чтобы мы не были готовы. – Катсуо глянул на дверь. – Мне бы надо…

– Не уходи!

Он удивленно моргнул, и Эми покраснела. Слова сорвались случайно; она ведь даже не дослушала, что Катсуо хотел сказать.

– Просто я… я не хочу ждать в одиночестве и переживать о том, что случится, – пролепетала Эми.

Катсуо смягчился, слабо улыбнувшись, и смахнул волосы с глаз.

– Я останусь с тобой.

– Спасибо.

Поколебавшись, Эми вернулась за стол. Катсуо присоединился, наблюдая за тем, как она вяло принялась за тэмпуру. Кусочки овощей в кляре были восхитительными, жаль, если пропадут. Неудивительно, что Широ оказался так впечатлен: даже с учетом ее особой диеты повара Шиона неизменно готовили прекрасные блюда с наилучшими ингредиентами и утонченными приправами.

Пока Эми пощипывала еду, они с Катсуо обсуждали способы выманить Ишиду. В конце концов остановились на самом простом варианте: если она посреди ночи отправится к залу поклонений, кто-то из стражей обязательно призовет гуджи.

– Интересно, что он узнал про Изанами, – задумчиво произнесла Эми, стараясь отвлечься от грядущего. – Если его сведения не приведут нас к одному из куницуками, то я не знаю, что делать дальше.

Катсуо поводил чашечкой с уже холодным чаем по подносу.

– А что ты будешь делать, когда добудешь сведения?

– Искать куницуками, конечно. Надеюсь, нам не придется забраться куда-то уж очень далеко и…

– Нам? – тихонько перебил ее Катсуо. – Ты про кицунэ и Тэнгу?

Эми кивнула.

– Ты опять отправишься с ними одна? – Он выпустил чашку и сжал кулак так, что побелели костяшки. – Это слишком опасно, Эми. Даже не считая Тэнгу, тебе очень опасно оставаться наедине с этим кицунэ. То, как он на тебя смотрит…

Эми опустила палочки и хмуро посмотрела на Катсуо.

– Как он на меня смотрит?

– Словно хочет тебя поглотить. – Сохэй залился румянцем. – Знаю, он намеренно меня дразнил, просто потому что мог разозлить. Я понимал, чего он добивался, но не мог сдержаться. Не когда он смотрел на тебя так, словно ты ему принадлежишь.

– Я ему не принадлежу, – мягко произнесла Эми, сочувствуя терзаниям Катсуо. – Широ любит играть с людьми забавы ради. Он подначивает даже Тэнгу.

– Не только, – возразил Катсуо. – Он играет и с тобой, Эми. И я не думаю, что для него это просто забава.

Эми рассеянно вернула пустые тарелки на поднос. Широ действительно играл с ее чувствами, и порой она ощущала себя марионеткой в его руках. Однако она видела и другую сторону этого уверенного в себе хитреца-лиса. Она видела его растерянным, уязвимым, даже испуганным. Он тянулся к ней за помощью, позволял его сдерживать.

Какую бы игру он ни вел, Эми не верила, что он хотел ей навредить. Наивно ли это с ее стороны? Может, она попала в ловушку, доверившись ему?

– Эми, – позвал Катсуо, вновь привлекая ее внимание. – Возьми меня с собой.

– Что?

– Возьми меня с собой, когда уйдешь с ёкаями. Не надо оставаться с ними наедине. Позволь мне тебя защитить.

«Ты не сможешь». Эми не могла произнести слова вслух, не желая его ранить, но правда была кристально ясна, как горный ручей. Катсуо – человек. Эми тоже, однако в ней с каждым днем росла сила ками. Широ и Юмэй защитят ее потому, что она им нужна. Они не станут оберегать Катсуо. Во время их первой встречи Тэнгу сразил его одним лишь взглядом. Катсуо ни за что не выживет рядом с ними, а его, в отличие от Эми, впереди ждут долгие годы.

– Я подумаю, – ложь удивительно легко соскользнула с языка. Неважно, как сильно это ранило ее саму, Эми была готова сковать Катсуо хоть сотню раз, лишь бы его уберечь.

Она встала из-за стола и направилась в спальню.

– Мне надо переодеться. Подожди тут.

Забрав кимоно и хакама, Эми мельком убедилась, что сохэй по-прежнему сидит к ней спиной, и быстро сменила одеяние. А потом, аккуратно расправив одеяло и взбив подушки, позвала Катсуо.

– Хочу выключить свет, пока стражи в коридоре задались вопросом, почему же я до сих пор не сплю. И раз уж придется сидеть в темноте, давай хотя бы устроимся поудобнее.

Взгляд Катсуо переметнулся с нее на кровать и обратно. Увидев его замешательство, Эми улыбнулась и прошла в большую комнату к выключателю. Их окутала темнота, но тусклого света из окна хватало, чтобы вернуться в спальню. Эми улеглась поверх одеяла и, откинувшись на подушки, выжидающе посмотрела на Катсуо.

Он снял с пояса катану и прислонил к стене, а потом устроился на второй половине кровати. Воцарилось уютное безмолвие, и Эми закрыла глаза, гадая, встретились уже Широ с Юмэем или нет.

– Эми?

– Хм-м? – Она открыла глаза и подавила зевок.

По лицу Катсуо скользили тени.

– Ты пойдешь до конца, верно? Когда ты убежала из Шираюри, я думал, что ты поняла ценность своей жизни, но теперь… ты как будто перестала за нее бороться.

Эми сцепила руки на коленях, необычайно остро ощущая метку на груди.

– Я борюсь за нечто более важное. Меня обманули, но это ничего не меняет. История с куницуками лишь подтверждает, что Аматэрасу нужна здесь, на земле. И ей нужен сосуд. Сколько жизней от нее зависит?.. – Эми взглянула на мрачного Катсуо. – И даже если бы я нашла какой-то способ перестать быть камигакари, я бы так не поступила. Аматэрасу пришлось бы выбрать новую девушку. Как я смогу жить, зная, что сознательно отправила ее на верную смерть? После того, как Аматэрасу низойдет, мое тело будет принадлежать ей столько, сколько потребуется, и другим девушкам не придется умирать.

Катсуо смотрел на нее, молча, не двигаясь – лишь его плечи слегка подрагивали с каждым вздохом. Эми гадала, чувствует ли он, как от мысли о грядущей кончине колотится ее сердце и шумит в ушах кровь, как от воспоминания о разрывающей разум силе Аматэрасу ее нутро пронзает ужас. Да, Эми смирилась со своей судьбой, однако это было непросто. Принятие ничуть не уменьшало страх.

– Ты так переживаешь о незнакомцах. Это очень благородно, Эми. – Катсуо вздохнул. – Хана бы тобой гордилась.

К глазам тут же подступили слезы, и Эми часто заморгала. С тех пор, как они вернулись в Шион, Катсуо наверняка ловил себя на мыслях о Хане так же часто.

Она сглотнула.

– Думаешь… ты думаешь, она бы меня простила?

– Думаю, что ей было нечего прощать.

– Я привела ее туда. Побежала вперед. Если бы я осталась рядом, то могла бы не дать ей упасть. – Голос дрогнул, сорвался. Воспоминание охватило ее разум, словно ядовитое облако. – И мне кажется… кажется, будто я…

Ее сцепленных рук коснулись теплые пальцы.

– Что ты?

Из глубин подсознания всплыл нескончаемый кошмар, дремавший там в чутком ожидании возможности вновь погрузить ее в пучины страданий. Бурный поток, испуганные крики Ханы, когти ёкая, впившиеся в лодыжку, отчаянная хватка, которой Эми цеплялась за руку лучшей подруги.

– Я держала ее руку, но я… – Следом поднял голову самый главный ее страх, величайшая вина. Эми еще никому не признавалась в своих преступных подозрениях. – Я пыталась держаться и за мост, а ёкай все тянул нас вниз, и мне кажется…. Кажется, я отпустила ее, ч-чтобы с-спастись с-самой.

Эми подавилась всхлипом и прижала ладони к лицу; ей было стыдно смотреть на Катсуо. Под пальцами текли слезы, из горла чуть не вырвался крик отчаяния. Как она могла поступить так эгоистично? Как могла подвести единственного человека, который ее любил?

Катсуо коснулся ее плеча, а потом осторожно обвил рукой и притянул к себе. Боли было столько, что удивлению не осталось места, и Эми прижалась к сохэю, силясь усмирить слезы.

– Плачь, в этом нет ничего страшного, – прошептал он, обнимая ее. – Даже камигакари позволено плакать.

Доброта Катсуо вдребезги разбила остатки ее сдержанности, и Эми попросту разрыдалась у него на плече. Боль, которую она хранила внутри годами, вмиг прорвалась наружу. Три года одиночества, три года вины, страха, бесконечных кошмаров о смерти Ханы, без возможности разделить с кем-то свою скорбь. Эми слишком долго была одна, слишком долго закрывала сердце на замок, думая лишь о том, как стать самой лучшей камигакари, придать своей жизни хоть малую ценность – не допустить, чтобы та прекрасная душа погибла из-за нее зря.

Когда ее слезы наконец унялись, Катсуо стиснул Эми чуть крепче.

– Я не видел, что произошло, – прошептал он, – но я знаю тебя, Эми. Знаю, что ты не отпустила ее намеренно. Ты бы цеплялась за нее хоть до самого дна океана.

– Но…

– Нет, – перебил Катсуо. – Я тебя знаю. Ты без раздумий пожертвовала бы собой ради нее. Ты всегда ценишь чужую жизнь выше своей.

Эми вытерла глаза. Тон, которым Катсуо произнес последнюю фразу, говорил, что он скорее считает это недостатком, нежели достоинством.

– Почему ты так хорошо меня знаешь? – пробормотала она. – За такой краткий срок…

– А-а… – Катсуо смущенно поерзал – но так и не выпустил ее из рук. – Думаю, притворяться и дальше будет глупо. Я постоянно за тобой наблюдал… по крайней мере, когда ты наблюдала за мной.

К лицу Эми прилил жар.

– Я не… то есть…

Катсуо тихо рассмеялся.

– Не отрицай. В пятнадцать лет тебя нельзя было назвать особенно скрытной.

Она вспыхнула еще сильнее.

– Я просил… нет, я боролся за то, чтобы меня назначили твоим сохэем в храме Шираюри. Я помнил, что это солнцестояние станет для тебя последним, и должен был тебя увидеть. Не мог забыть день, когда погибла Хана, и какой сломленной ты казалась, когда тебя совсем одну увозили в новый храм. Я хотел тебя увидеть, убедиться, что с тобой все хорошо. Я не… я не понимал, какую боль тебе причинит встреча со мной.

Катсуо ткнулся затылком в изголовье кровати.

– Я часто наблюдал за тобой в Шионе и в тот день… Я знал, что вы отправились в лес. Знал, что вы последовали за нами еще до того, как мы покинули земли храма. – Он умолк, ощутимо напрягшись. – Меня охватило предвкушение. Я хотел, чтобы ты пришла. Надеялся тебя впечатлить. Думал, что нам, может, даже удастся поговорить… пообщаться по-настоящему. Когда я понял, что вы отстали, я решил вернулся. Поэтому мы были неподалеку и услышали Хану.

Эми обхватила себя руками, потрясенная новым взглядом на случившееся. Ей и в голову не приходило, почему Катсуо и другие юные сохэи оказались у реки так быстро. Ведь они должны были уже настолько углубиться в лес, что вряд ли бы даже крики услышали, не говоря уже о том, чтобы успеть добежать, однако боль от пережитого не давала ей вдумчиво разобраться.

– Значит, – с трудом продолжил Катсуо, – если и возлагать на кого-то вину, то и на меня тоже. Я знал, что вы с Ханой пошли за нами, и все равно завел вас глубже в лес. Я мог остановиться и отвести вас обратно, но не сделал этого. Я эгоистично хотел провести время с тобой, хоть раз.

– Это моя вина, – прошептала Эми. – Это я решила пойти туда.

– А Хана решила отправиться с тобой, а я решил вам это позволить. – Катсуо легонько провел ладонью по ее затылку, пригладил волосы. – Ты можешь отвечать только за свой выбор, Эми. Нельзя нести бремя за нас всех.

По ее щекам заструились новые слезы, и она прижалась головой к его груди.

– Видеть тебя в Шираюри было и правда больно, – прошептала Эми. – Но только сначала. Я очень рада, что ты здесь, Катсуо. Спасибо, что остался со мной.

Он обнял ее крепче, и Эми закрыла глаза, наслаждаясь этим ощущением. Внутри растеклось теплое, приятное томление, и боль одиночества, которая терзала ее три года после смерти Ханы, впервые стихла.

С беззвучным вздохом Эми изо всех сил постаралась запомнить это чувство, зная, что вряд ли испытает его вновь.

Глава 8

Эми стояла у дверей своих покоев. Она уже отправила Катсуо обратно в ночь через окно. Он хотел ей здесь помочь, однако Эми поручила ему кое-что иное. Что бы ни случилось в течение следующего часа, она не думала, что задержится в Шионе надолго.

Теперь она осталась одна. И, сглотнув, распахнула двери.

Сонные сохэи тут же встрепенулись; вид Эми, бодрствующей и в полном облачении, застал их врасплох. Не слушая их растерянное лопотание, она прошла мимо.

– Госпожа! Камигакари, пожалуйста, вернитесь!

– Я иду в храм, – заявила она, не замедляя шаг. – Я должна помолиться в храме.

Сохэи бросились следом, однако задержать ее они все равно не могли – им ведь было запрещено ее касаться.

– Госпожа, гуджи приказал нам…

– Тогда зовите гуджи! – воскликнула Эми уже у выхода. – Я должна помолиться.

Она толкнула двери и слетела по ступенькам. С темного неба на озаренный огнями из окон окружающих построек двор падал редкий снег. Мимо Эми, в сторону зала очищения пронесся сохэй. Она ускорила шаг, разрываясь между радостью, что план сработал, и тревогой. Теперь нужно достичь храма раньше Ишиды, а это не так уж сложно. Прежде чем гнаться за ней, ему придется хотя бы одеться. Гуджи ни за что не выбежит наружу в кимоно для сна, пусть хоть все вокруг горит огнем.

Эми пронеслась по двору к воротам. На ночь их обычно запирали, но Катсуо ушел вперед и по этой причине в том числе. Одна из тяжелых створок была сдвинута ровно настолько, чтобы Эми сумела скользнуть в брешь. Когда она скрылась из виду, кто-то из сохэев тихо выругался; они, похоже, надеялись, что ворота ее остановят.

Тропу за пределами двора окутывала тьма. Эми, покрывшись мурашками, бросилась к тусклым огням впереди. Широкую дорожку к храму обрамляли каменные фонари с мерцающими свечами. Эми подбежала к фонтану, быстро ополоснула руки и рот. Аматэрасу наверняка простила бы ей несоблюдение ритуала, но Эми все равно не могла так поступить.

Ее манил свет фонарей, свисающих с загнутой крыши. Не обращая внимания на поток возмущений сохэев, Эми направилась прямиком к большому залу. Великий храм, один из крупнейших в стране, стоял уже две тысячи лет, и от его вида захватывало дух. Каждую балку, карниз и колонну украшала замысловатая резьба по дереву. Все это великолепие было возведено без металла, благодаря искусной работе древних мастеров архитектуры; здание возвышалось во тьме, озаренное трепещущим оранжевым светом.

Эми миновала огромные статуи кома-ину, звериные головы которых скрывались в тенях, и поднялась по ступеням. К балкам над ее головой крепилась толстая, словно ствол дерева, шимэнава с бумажными лентами. Остановившись перед длинным ящиком для подношений, Эми потянула за одну из свисающих тонких веревок. Сверху звякнул колокол.

Она дважды поклонилась, хлопнула в ладоши, склонила голову. У подножья лестницы нетерпеливо топтались сохэи. Эми застыла, ожидая и вслушиваясь. Где же Широ и Юмэй? Что они собирались делать?

В бормотании сохэев послышалось облегчение, а затем в тишине раздался полный недовольства скрипучий голос Ишиды:

– Камигакари Кимура, как это понимать?

Она ждала. Широ сказал привести Ишиду к храму – сделано. И что теперь?

– Камигакари! – грозно повторил гуджи.

– Я молюсь, – отозвалась Эми, не опуская рук. Ну где же Широ? Ишиду не удастся задержать надолго.

– В такой час? Разве я не ясно…

– Кар.

Эми вскинула голову. На карниз спланировала черная тень. Ворона склонила голову и посмотрела на собравшихся людей. Эми тоже оглянулась на застывшего внизу Ишиду в полном облачении; он даже захватил свой посох, увенчанный большим золотым кольцом. Гуджи привел с собой еще полдюжины сохэев, и теперь их стало двенадцать. Не слишком ли много для осуществления плана, что бы там Широ ни задумал? Он ведь говорил привести Ишиду «почти одного».

Рядом с первой вороной, взмахнув крыльями, опустилась вторая. А потом из темноты почти беззвучно вылетела целая стая. Птицы расселись по крыше храма, по веткам ближайших деревьев. Черные крылья блестели в свете фонарей; вороны беспокойно поворачивались туда-сюда, наблюдая за людьми в зловещем безмолвии.

Ишида окинул птиц взглядом. Сохэи схватились за рукояти клинков, напряженные, настороженные, но ожидающие приказов гуджи.

Талию Эми вдруг обвила рука, прижав ее к теплому телу.

– Соскучилась? – промурлыкал Широ ей на ухо.

Она испуганно вскрикнула, и внимание воинов тут же переметнулось к ней.

– Ёкай! – завопил один, и все сохэи чуть ли не одновременно обнажили мечи.

Лицо Ишиды ожесточилось.

Эми изогнулась и увидела широкую усмешку Широ, демонстрирующую во всей красе его острые клыки. Кицунэ совершенно беззаботно сидел на ящике для подношений, упираясь в него согнутой ногой, и крепко держал Эми за талию. На его запястье поблескивали алые онэнджу.

Сохэи бросились к ступеням, но тут же застыли, как только Широ невозмутимо постучал пальцем по щеке Эми.

– Ну-ну-ну, – проворковал он. – Вам же не очень-то хочется подходить ближе, да?

Сохэи замешкались, гадая, как спасти Эми от ёкая, когда тот ее уже поймал.

– Отпусти ее! – крикнул один.

– Это еще зачем? – Широ скользнул рукой от щеки к волосам, подцепил длинную прядь, пропустил сквозь пальцы, искоса глядя на сохэев. – Прелестная, верно?

– Широ! – почти беззвучно прошипела Эми.

Не отрывая взгляда от воинов, кицунэ провел носом по ее щеке, словно хищник, готовый впиться в добычу. Эми покрылась мурашками.

– Ну сделай вид, что боишься, малышка-мико, – выдохнул Широ ей на ухо.

Ишида шагнул вперед, на большом кольце его посоха звякнули маленькие. На щеке гуджи пульсировала вена.

– Чего ты хочешь, ёкай?

– Разве не очевидно? – Широ снова наклонился к Эми, одновременно прижимая ее к груди крепче. – Я хочу забрать вашу камигакари себе.

Ишида застыл без малейшего движения, наверняка пытаясь быстро принять решение. Он понимал, что Широ не причинит ей вреда, но не спешил его разоблачать.

– Не переживай, Ишида. – То, что кицунэ не упомянул его сан, было оскорбительно уже само по себе, а издевка, с которой он произнес имя, и вовсе резала как нож. – Говорить тебе придется не со мной.

Ишида недоуменно свел брови. По земле скользнула волна дрожи. Сохэи сдвинулись ближе друг к другу, стискивая оружие. Воздух сгустился, ледяная ки обожгла легкие Эми холодом.

– Ёкай, – хрипло прошептал один из сохэев. – Такой сильный…

Фонари замерцали и потускнели. Тени сгустились, плотные и черные, почти живые. Тишина дрогнула.

Из тьмы вниз ринулся исполинский ворон, и все воро`ны разразились торжествующим карканьем.

Как только он коснулся резной головы кома-ину, царапнув по камню когтями, вокруг его лап вспыхнуло голубое сияние. Оно яростно извивалось, кружилось, барьер тории отвергал ворона, пытался прогнать, однако ворон не обращал на это никакого внимания.

Сохэи, к их чести, не отступили, однако они явно не знали, на кого направлять оружие – на огромного ворона или беловолосого ёкая с лисьими ушами, – а их клинки подрагивали. Что ж, по крайней мере, Юмэй не принял свой самый внушительный пернатый облик.

Ворон повернул голову к гуджи и замер. Остальные птицы, напротив, пришли в движение. Их глаза горели, словно раскаленные угли, сотней алых точек в темноте. Вороны забили крыльями; их тела подернулись тенями, от чего они как будто утратили плотность, но все-таки не стали призрачными, оставшись чем-то средним.

Дюжина сорвалась с крыши к сохэям. Те с тревожными криками взмахнули катанами, однако удары прошли сквозь ёкаев, не причинив им вреда. Птицы пронеслись над головами сохэев, окутывая их тенями, обвивая лентами трепещущей тьмы, приковывая руки к бокам. Испуганные крики пронзили сердце Эми, и она невольно прижалась к Широ сильнее.

Один за другим сохэи рухнули сперва на колени, затем на землю. Огромный ворон щелкнул клювом, и птицы вернулись обратно на крышу, оставив гуджи в окружении дюжины лежащих без движения сохэев.

Широ мягко стиснул ее талию, и Эми вдруг поняла, что дрожит.

– Они в порядке, – пробормотал он, щекоча ей ухо теплым дыханием.

Огромный ворон расправил крылья. Он слетел со статуи, окутываясь черно-красным мерцанием, меняя облик, и приземлился уже человеком. На бесстрастном лице неожиданно яростно пылали серебристые глаза. Вокруг него бурлил воздух, у ног беззвучно плясали синие огни – священная земля все еще пыталась его изгнать. Он явился не без злого умысла.

Выражение лица Ишиды стало жестким. Понимал ли он, что нужно действовать осторожно?..

– Тэнгу, – выплюнул Ишида в холодной ярости, – какую бы уловку ты ни замыслил, ничего не…

Тихий голос Юмэя мигом заставил гуджи умолкнуть.

– Ты расскажешь мне то, что я хочу знать. Ты ответишь на все вопросы подробно и без колебаний.

Ишида оскалился.

– Если ты думаешь, что я подчинюсь ёк…

– За каждое слово против, – бесстрастно проговорил Юмэй, – в храме умрет по человеку.

От щек Эми отхлынула кровь, голова закружилась. Юмэй ведь не станет убивать невинных, правда? Однако, глядя на его холодное лицо, лишенное эмоций, она понимала, что станет.

Широ отпустил Эми и уперся ладонью в ящик, на котором сидел, наблюдая за происходящим и явно веселясь.

– Ты знаешь, зачем я здесь. – Голос Юмэя шелестел в темноте, растекаясь ледяным ядом. – Откажешь мне, и я убью всех служителей храма. Начну с этих воинов, которых второй раз не пощажу.

Ишида посмотрел на поверженных сохэев – опытных мужчин, не сумевших защитить даже себя – и расправил плечи. Лицо его было бледным.

– Дабы спасти жизни тех, кого поклялся хранить, я расскажу все, что ты хочешь знать.

– Что ты выяснил о пропавших куницуками?

Взгляд Ишиды на миг метнулся к Эми.

– О куницуками – ничего. Однако, – он крепче стиснул посох, и металлические кольца звякнули, – в северо-восточной части Сумирэ есть маленький храм под названием Хинагику. За прошлый год туда направляли четверых служителей Изанами, о которых с тех пор больше никто не слышал.

Эми напряглась, глядя то на Ишиду, то на Юмэя.

– Храм Хинагику расположен в глуши, – продолжил гуджи. – Нет никакой необходимости переводить туда столько помощников в течение единственного года. Никто из них не вернулся из Сумирэ, и с ними невозможно связаться. Пусть мы разведали лишь о четверых, подозреваю, из Хинагику пропало куда больше.

– Почему они исчезают? – неуверенно спросила Эми. – Это подозрительно, да, но как исчезнувшие служители храма связаны с плененными куницуками?

В ночной тишине повисло дрожащее напряжение.

– Жертвы.

– Ч-что?

– Изанами, – пробормотал Широ, – отправляет в этот храм собственных служителей на заклание. Я бы предположил, что для магии на крови, – он вопросительно глянул на Юмэя.

– Вполне вероятно, однако регулярные жертвоприношения могут быть необходимы и для иного.

Эми едва не содрогнулась. Юмэй использовал ее кровь для заклинания, чтобы спасти Широ. Опасная магия как будто обладала сознанием, была сущностью, подобно Цучи, потустороннему царству ёкаев. Насколько же сильными станут чары, если напитать их не кровью, а жизнью? Эми закусила губу, исполнившись скорби о невинных людях, погибших по воле Изанами.

– Где этот храм? – вопросил Юмэй.

– Сумирэ – горная местность с несколькими городками и горсткой лыжных курортов. – Ишида перечислил несколько близлежащих гор и ориентиров, пока Юмэй не кивнул.

– Что еще, гуджи?

– Ничего.

Юмэй повернулся к Широ, и они быстро обменялись странными взглядами. Ки сгустилась, потрескивая в воздухе разрядами электричества. Юмэя окутало красно-черное свечение, которое затем вырвалось вперед; исполинский ворон развернул огромные крылья и взмыл во тьму. Остальные птицы, сверкая алыми глазами, взлетели следом и точно так же быстро растворились во мраке.

Взгляд Ишиды переметнулся к Широ.

– Вы получили, что хотели, теперь оставь это место. Камигакари Кимура, иди за мной.

Широ ухватил ее за кимоно и потянул так, что она врезалась в него спиной.

– Я же говорил, Ишида, чего хочу я, и это не сведения.

Эми растерянно прищурилась, не уверенная, к чему кицунэ клонит.

– Ты ее не получишь! – рявкнул Ишида, стиснув посох.

«Я хочу забрать вашу камигакари себе». Широ ведь не всерьез, правда?.. Он ведь всего лишь разыгрывал представление.

– Разве? – промурлыкал кицунэ. – Ты хочешь, чтобы свои последние недели она провела взаперти. Такая глупость, не согласен?

– Даже если ты ее не убьешь, ёкай, ты осквернишь ее безвозвратно, испортишь ее как сосуд ками. Вот что будет истинной глупостью.

Впившись взглядом в Ишиду, Эми вскинула голову.

– Аматэрасу поручила мне освободить куницуками, и я доведу дело до самого конца, гуджи Ишида. Я не подведу свою ками.

– Ты погубишь себя!

– Ну, ты-то и не планировал, что она будет жить долго и счастливо, – Широ подался вперед так, что чуть не уткнулся подбородком в плечо Эми. – Если твоя лучшая защита не способна остановить парочку ёкаев, то как ей справиться с Изанами?

Ишида взглянул на Эми.

– Не своди все свои жертвы на нет, когда ты уже зашла так далеко, Кимура. Иначе они пропадут впустую.

– Поэтому я и должна уйти, – отозвалась она. – Если я останусь здесь, а Тэнгу с Широ без меня не справятся, все действительно окажется зря.

Гуджи стиснул зубы.

– Я не позволю тебе уйти.

Не обращая на него внимания, Широ соскочил с ящика для подношений и лениво потянулся.

– Ну что, готова?

– Э-э… думаю, да. – Эми огляделась и позвала чуть громче: – Катсуо?

В ответ из кустов чуть поодаль донесся шелест. Из тени дерева появился Катсуо, а за ним, к удивлению Эми, следовала Нанако с рюкзаком в руках. Катсуо же нес лук и колчан со стрелами. Встревоженно глянув на лежащих сохэев, он без колебаний прошел мимо Ишиды и поднялся к Эми.

Нанако замерла на ступеньках, уставившись на Широ со смесью страха и восхищения.

Катсуо указал на рюкзак.

– Мы собрали все, что может понадобиться на несколько дней. И я добавил стопку самых сильных офуда.

Оторвав взгляд от лисьих ушей Широ, Нанако осмелилась подняться на еще одну ступеньку и передала рюкзак Эми.

– Я убедилась, чтобы он ничего не забыл. И там есть теплый плащ.

Как только Эми надела рюкзак на плечи, Катсуо передал ей лук и колчан.

– И это тоже может пригодиться.

Она осторожно приняла оружие. Лук был меньше церемониального, к которому она привыкла, но дерево так же блестело, а тетива была крепкой, как сталь. Ишида наблюдал за этим обменом, стиснув зубы в мрачном молчании, однако явно понимал, что не сумеет ее остановить.

Эми закинула лук с колчаном на плечо.

– Спасибо.

– Эми… – Катсуо переступил с ноги на ногу. – Не стоит идти в одиночку. Позволь мне отправиться с тобой.

– Ты за мной не угонишься. – Широ легонько потянул Эми за прядь волос, выбившуюся из хвоста. – А нести тебя я не собираюсь.

Катсуо стиснул зубы, глядя на руку кицунэ у ее лица. Эми отмахнулась от Широ.

– Катсуо, – пробормотала она виновато. – Я не могу взять тебя с собой.

В его глазах тенью отразился страх.

– Береги себя, Эми, – угрюмо произнес он.

Она отошла от Широ и заключила Катсуо в крепкие объятия. Поколебавшись лишь мгновение, он тоже обвил ее руками и стиснул так же крепко. Его тепло успокаивало ее точно так же, как и час назад, когда она плакала у него на груди. Эми неохотно отступила.

Быстро обнявшись на прощание и с Нанако, она поправила свое снаряжение и мельком глянула на Ишиду, но так и не придумала, что ему сказать. Гуджи продолжил молчать, и она перевела взгляд на Широ. Он с непроницаемым выражением повел ушами туда-сюда, а потом с легкостью подхватил ее на руки.

Вскочив на статую, а затем на крышу храма, кицунэ невероятно ловко помчался по черепице. Оглянувшись, Эми увидела, что Кастуо, Нанако и Ишида смотрят им вслед. А потом Широ спрыгнул с другой стороны здания и понесся вперед.

Их окружила тьма. Эми второй раз оставляла храм Шион позади – и подозревала, что больше уже туда не вернется.