Книга: Марина Цветаева - Анри Труайя

"Я непоколебимо верую в свои стихи".

Страшная, истерзанная судьба. Легко ли обвинять человека в том, что из-за сложного характера он сам проложил себе дорогу в ад. Что это, неизбежность? Сопутствующие обстоятельства? И можно ли было их избежать и противостоять медленному угасанию и постепенному скольжению в пропасть? С ранних лет Цветаева стремилась создать вокруг себя ощущение тихой ненужности, прослыть сиротой в целой вселенной. Очень страдала от музыкальных уроков своей матери. На всё имела собственное мнение и не знала меры в суждениях. В детстве была влюблена в Наполеона, и в шестнадцать лет совершенно одна поехала в Париж к наполеоновским местам и заодно увидеть еще одного кумира детства - Сару Бернар. Удивительная особенность Цветаевой на протяжении всей жизни пренебрегать важной заповедью и сотворять себе кумиров на пустом месте. Но лучше - на расстоянии. В дальнейшем такими "кумирами" стали Рильке и многие "друзья по переписке" - ибо во все времена отсутствующие ей были более дороги, чем присутствующие. В её характере прослеживалась некая двойственность. Во внешнем облике, насмешливом взгляде, в манере одеваться эксцентрично и небрежно. Унизать пальцы кольцами и перстнями, создавать таинственный образ цыганки. Потребность удивлять и бросаться в глаза одновременно боролась с чувством быть незамеченной и скрыться в тень. Была умна, но демонстративно умна. Позволяла восхищаться собой и испытывала при этом великое удовлетворение. Москва, 1910 год, ее поклонниками на тот момент были - талантливый и забытый ныне поэт-теоретик Эллис, (он же Лев Кобылинский 1879-1947), этот "декадент с левыми идеями" наблюдался за столом в гостиной Цветаевых чуть ли ни каждый вечер. Поэт Владимир Нилендер, его Цветаева называла "женихом, которого я отвадила". Максимилиан Волошин, вдвое старше ее, также попал под чары поэтессы. Даже невеста Андрея Белого, Ася Тургенева, не скрывала своего восхищения молодой женщиной и осыпала ее любезностями и комплиментами. Но интересней всего было кататься на коньках с милым юношей Борисом Трухачёвым, за которого потом (в 1913г.) вышла замуж её сестра Анастасия, но неудачно. Самой же Цветаевой судьба преподносит избранника до конца жизни - Сергея Эфрона. Этот период отмечен чредой значительных событий - свадьба 27 января 1912 с Эфроном, рождение дочери Ариадны, Али - и открытие Музея изящных искусств отцом, профессором Иваном Цветаевым, положившим всю жизнь на достижение своей заветной цели. В поэтических кругах Цветаева приобретает известность, её читают, узнают. Только глубокий конфликт с Брюсовым омрачает происходящее, особенно интрига в литературном конкурсе, где Брюсов сделал всё, чтобы первую премию Цветаевой не дали. На что оскорбленная поэтесса немедленно отреагировала язвительной сатирой "завистливому старику":

Я забыла, что сердце в вас - только ночник, Не звезда! Я забыла об этом! -

Брюсов же остался при мнении, что "Цветаева создание подозрительное и талант у неё не выше качеством, чем характер".

Характер у Марины действительно был не простой . Она быстро очаровывалась человеком, бросалась с головой в стремительных ураган ослепительных страстей, а потом внезапно остывала, понимала всю ничтожность и ограниченность ситуации. Эфрон мужественно терпел и молчал, лишь в письмах сдержано замечал, что жена будто сама рвется к смерти и слепа по отношении к нему. Такие ураганы пронеслись в 1914г. в виде знакомства с поэтессой Софьей Парнок и молоденькой актрисой Софьей Голлидей в 1918 г. (к своему удивлению я случайно обнаружила, что похоронена Голлидей неподалеку от моего дома - в колумбарии Донского монастыря). Так страсти схлынули, оскалившись камнями неудовлетворения.

1917 г. - и над Россией сгущаются кровавые тучи. У власти большевики во главе со своим "чванливым лидером", на горизонте безнадежное будущее ненависти и беззакония. Саму Цветаеву революция застала в Коктебеле в Крыму, но она возвращается в Москву, и град новых испытаний стремительно набирает обороты. Апокалиптическая картина режима гонит Эфрона за пределы России. Началась эпоха доносов, полицейские обыски, конфискация имущества и дикий голод. Цветаева в Москве одна с двумя детьми (в 1917 г. родилась дочь Ирина) Квартира в Борисоглебском переулке напоминала разоренную нору, где царят запустение и тревога. Материальные трудности вынуждают Цветаеву отдать дочерей в Кунцевский приют, но заболевшую Алю удается забрать, а Ирина умирает от истощения в феврале 1920 г. Условия жизни невыносимые, и Цветаева с дочерью отбывает в эмиграцию, пока ещё полная надежд.

Май, 1922 г. Начинается Берлин, потом Прага. Жить приходится в предместьях. Цветаеву и там не оставляют чувственная экзальтация и мятежные терзания. Прага,1923 - год разочарований: в Россию возвращается её "заоблачный друг" Борис Пастернак. "Разбивает сердце" своим осторожным молчание 20-летний Александр Бахрак. Их любовно-поэтическую переписку Цветаева окрестила "Бюллетенем болезни" и скрупулёзно фиксировала весь свой пыл на бумаге. Безусловно такого огненного напора люди боялись и залегали на дно. Сценарий всегда схожий: также "затаились" Константин Родзевич (друг Эфрона), Николай Гронский (1928), который впоследствии покончил жизнь самоубийством под поездом на станции Пастер (Париж, ноябрь 1934) и Анатолий Штейгер, молодой русский поэт, лечившийся от туберкулёза в швейцарском санатории (июль, 1936 г.) Эфрон молчал и пытался держаться в стороне от этих метаний. Медленный разлад семейной жизни, чувство безнадежного тупика, в который Марина методично загоняла себя каждый день был скрашен безденежьем и одиночеством. Она жалуется в письмах сестре: "В Праге мне плохо. Живу здесь как под колпаком. Из русских знаю многих, но ни к кому не тянет".

"Безнадёжные дела трудней всего бросить".

Решение вернуться на Родину было непростым, трагическим и постепенным. 1925 год ознаменовался рождением сына Георгия, Мура - и в День Всех Святых Цветаева переезжает в Париж. Но и там одни разочарования, теснота и неудобства. Быт мешал её самому главному призванию. "Стихи сами не пишутся" - с горечью замечает она. Интриги и злословие русской эмиграции, шпильки в свой адрес собратьев по цеху, что ее стихи "пахнут серой", становятся невыносимы. Начинается неизлечимая, неистребимая, раздирающая душу ностальгия. Что

...Скушным и некрасивым нам кажется ваш Париж. Россия, моя Россия, зачем так ярко горишь?

На встрече Писательского Съезда (1935) Пастернак умолял Цветаеву оставить мысли о возвращении: "Не езжайте в Россию. Там холодно,сплошной сквозняк". Но такая двоякая формулировка оказалась выше ее понимания. И авторитет Пастернака был окончательно разрушен.

"Всё меня выталкивает в Россию, в которую я ехать не могу. Здесь я не нужна. Там я невозможна".

Отношения с дочерью бессловесно портились с каждым днём. Аля больше разделяла взгляды отца, который прочно увяз в политических дрязгах. Шепот за спиной, что муж "загримированный красный" и молчаливая вражда соседей раздражала. Везде сплошная бутафория, все заражены изысканной французской пустотой. Май 1939 г. Невозможность жить в стране непомерных расходов, голода и бесприютности. Мысль о побеге из "капиталистического ада" вместе с Муром навстречу "советским сквознякам" окончательно сформировалась. Её лихорадочный отъезд в 6 часов утра к просторам коммунистической Родины напоминал бегство и агонию. Бегство навстречу тяжелым дням и верной гибели. За спиной 17 лет эмиграции. Вернуться туда, где кругом разруха, политический невыносимый террор и полное уничтожение нации. Цветаева сломлена, раздавлена, доведена до крайности арестами сестры (1937), мужа, дочери. И вновь пригороды - Болшево в поселке Новый Быт , потом Голицыно, Литфонд. Остается совершенно одна с 14-летним Муром. И вечный ужас не попасть на поезд в Москву, обронить лишнее слово, захлебнуться холодом под вечные болезни сына. Нервный срыв не принадлежности этому веку, этому миру ведёт к логическому завершению "доживать - дожёвывать горькую полынь". И вот август 1941 года. Глухое местечко татарской автономной республики - Елабуга. Один сруб избы, куда они с Муром приезжают, вызывает содрогание. Мрачность, депрессия, заброшенность, пустота. И страх, всё вымазано страхом и безнадёжностью: двери, стены, окна. Ей сразу понравился крюк от люстры, торчащий на потолке. Он манил, что-то словно нашептывал и обещал. 31 августа 1941 г. Среди вороха писем. "А меня простите - не вынесла. М.Ц." Горький финал, настолько горький, что чем дольше думаешь о нём, тем больше накапливается вопросов. И точные ответы на них я никогда не получу. ... В октябре 1941 г. был расстрелян Сергей Эфрон. P.S. Еще поразительный момент. Очень мало осталось фотографий определенных периодов. И вот причина: май, 1922 год, Цветаева и Ариадна перед эмиграцией в Берлин собирают вещи. Аля заметит какую-нибудь фотографию, валявшуюся на полу, поднимет её, а Марина со смиренной горечью пресекает эти попытки: "Нет-нет, не стоит! Завтра утром всё равно сожжем в печке!" ©

Словно теплая слеза - капля капнула в глаза. Там, в небесной вышине, кто-то плачет обо мне.

Это была первая книга о ее жизни, именно поэтому я ее честно прочитала до конца. Но тон, тон всего этого...