Текст книги "Введение во храм Пресвятой Богородицы. Антология святоотеческих проповедей"

Введение во храм Пресвятой Богородицы: две Евы, два Завета

Святые отцы, говоря об обстоятельствах грехопадения человеческого рода, часто подчеркивают, что грех вошел в мир именно через жену – Еву, поддавшуюся искушению змия, первой вкусившую запретный плод древа Познания добра и зла и затем давшую его своему мужу, Адаму. Но как через женщину в мире явился грех, так же и через посредство Жены сюда пришло спасение. Ибо именно через посредство Жены, Пречистой Девы, в мире воплотился и родился Сын Божий, наш общий Спаситель.

К этому образу Богоматери как новой Евы, противопоставляемой Еве ветхозаветной, постоянно возвращаются в проповедях на Введение во храм Пресвятой Богородицы прославляющие Пречистую Деву святые отцы. Особенно настойчиво к теме сравнения и противопоставления Евы древней, через которую явился грех, и Евы новой, через которую к нам пришло спасение, обращается святитель Тарасий, напрямую говорящий Самой Богоматери: «Ты – Уплата Евина долга». Он припоминает и то, что древняя Ева также являлась матерью, но от нее родился Каин, посредством которого в мире умножилось зло и явилась смерть; однако через новую Еву, Богородицу, эта царствовавшая в мире смерть была побеждена воскресением – Воскресением Христовым; отныне здесь властвует Жизнь, Которая Сама ясно говорит о Себе в Евангелии: Я есмь путь и истина и жизнь (Ин. 14:6). Святитель Тарасий восклицает: «Через жену мы прияли смерть: через Жену нам снова возвратится все… Праматерь Ева родила Каина – началовождя зависти и порока; Единородный Сын Божий соделался Перворожденным жизни и воскресения. О, дивное чудо! О, несказанная премудрость!» Вместе с грехопадением первых людей вся человеческая жизнь оказалась наполнена страданием, по выражению святителя Тарасия, сделалась «терноносной»: ведь Господь некогда изрек согрешившим Адаму и Еве, что в результате их греха земля произрастит… терния и волчцы (Быт. 3:18). Тогда же Он пообещал древней Еве: умножая умножу скорбь твою; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое (Быт. 3:16). Однако в Новой Еве, родившей Своего Небесного Сына безмужно и бесстрастно, действие этого слова Божия остановилось.

Мы помним: вместе с произнесением этих древних грозных слов, обращенных к первым людям в Эдеме, Господь пообещал и то, что состояние богооставленности, в которое ныне ниспал человеческий род, будет лишь временным. Бог вновь призовет к Себе человека, и тогда люди с Ним соединятся в новом благодатном союзе, ибо семени жены надлежало поразить змея (ср. Быт. 3:15). Это как раз и исполнилось, когда от Пречистой Девы в мире родился по Своему Человеческому естеству Сын Божий. Однако ожидание этого события оказалось очень долгим и растянулось на многие тысячелетия. Как говорит в «Слове на Введение во храм Пресвятой Богородицы» святитель Георгий Никомидийский, «Создатель обещал освобождение; и обещанию этому надлежало исполниться. Время ожидало исполнителей. Проходили поколения; слышны были пророчества: патриархи и все праведные жили надеждой… Сонм пророков громогласно проповедовал и возвещал, что Христос – у дверей. Но все [они] скончались, не увидев того, чего ожидали. Время уходило вместе с достойными. Но, наконец, оно нашло истинно достойных, происшедших от достойных же и приуготованных Создателем. Я говорю об Иоакиме и Анне, родивших Виновницу исполнения ожиданий. Они положили начало осуществлению предсказаний. От них произошла Виновница радости: из них явился Залог веселия».

Древняя сила проклятия, которое тяготело над находившимся под властью греха человеком, пресеклась вместе с девственным Зачатием и Рождением Сына Пречистой. И начало этому оказалось положено в Ее Собственном Рождестве, в Ее Введении во храм, а также в пребывании здесь маленькой

Марии – в воспитании Святой Отроковицы в той чистоте и нравственном совершенстве, что позволили Ей стать в грядущем «Пречистым Храмом Спасовым». В этом смысле жизнь Марии в Иерусалимском храме оказалась еще и временем постепенного ослабления, отступления и обессиливания древнего эдемского проклятия. Каждый день, в который Она пребывала в молитве во Святая святых, все более и более лишал грех его прежней внутренней духовной мощи, подтачивал его былую силу. Как говорит в «Слове на Вход в Храм Пресвятой Богородицы» святитель Герман, патриарх Константинопольский, «Младенец», пребывая в храме, с каждым днем «возрастал и укреплялся, а противная сила проклятия, наложенного на нас в Эдеме, ослаблялась».

Святое пребывание в Иерусалимском храме Марии оказалось еще и временем созревания другого благого плода – грядущей обновленной жизни в Боге всего человеческого рода: жизни, даруемой посредством и силой Нового Завета как навеки осуществляемого благодатного единения с людьми их Господа. Вместо тени и сени прежней эпохи на место прообразов и символов ветхозаветного Откровения приходила реальность полноты Богообщения, близился новый союз Творца и Его творения – союз совершенной любви. В праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы мы и вспоминаем, и прославляем сам этот переход от Ветхого к Новому Завету, когда пророчества раскрылись в их историческом исполнении, когда на смену тени пришла сама Истина, когда вместо прообраза явился Сам Первообраз – снисшедший во вселенную и в ней воплотившийся Бог Слово. Именно сегодня, по мысли святителя Германа («Слово на Вход в Храм Пресвятой Богородицы»), особой и совершенной радостью «ликуют прародители, избегая [древнего] осуждения; утешаются пророки». Ведь ныне как раз и приводится в Иерусалимский храм Та, «в Которой сокрыто исполнение наших надежд». Святитель Герман призывает христиан в день Введения во храм Пресвятой Богородицы к величайшему радованию об исполнении в Богоматери и в безмужном Рождении от Нее Сына Божия всех тех древних прообразов и ожиданий: «…Поспешно соберемся на полезное и спасительное для всех торжество Богоматери и, проникнув во святилище, увидим Отроковицу, достигающую до второй завесы, узрим Пречистую Марию и Богоматерь, разрешившую [Собственным рождением] бесчадие неплодства и устранившую благодатью Рожденного Ею [Сына] тень [ветхозаветных] писаний Закона». Ведь через Нее оказалось отнято не только бесчадство Ее престарелых родителей, но и древнее бесчадство ветхозаветного закона, бывшее не в силах принести плод спасения, родить подлинных, преисполненных спасительной благодатью детей Божиих, произвести на свет сынов и причастников нетварного Божественного Света. Как говорит о Богоматери, обращаясь к Богу не только от лица Ее родителей Иоакима и Анны, но и от имени всего спасаемого Ее Сыном человеческого рода, святитель Герман, «чрез Нее Ты отнял бесчадие Закона и искупил нас от продолжительного и тягчайшего бедствия».

Итак, Введение во храм Пресвятой Богородицы есть как бы разделительная черта, порог между двумя заветами – Ветхим и Новым. При этом Введение во храм Марии не только отделяет эти Заветы один от другого, не только их друг другу противопоставляет, но и ясно являет их тесную взаимосвязь и органическое единство, тем самым раскрывая перед нами их взаимное преемство. Ведь и в Ветхом и в Новом Завете нам открывает Себя Один и Тот же Истинный Бог, правда, в различной степени – в зависимости от той меры, в которую могли вместить Его Откровение человек ветхий и человек новый, ожидавший – и обретший, жаждавший благодати – и ею напоенный, пребывавший под непреодолимой тяжестью греха – и стяжавший новую небесную легкость во Христе, иго Которого благо, и бремя Которого легко (Мф. 11:30). Можно даже сказать, что порогом между двумя Заветами и пределом между ними является не только событие Введения во храм, но и Сама Пречистая Дева. Тесно связанная Своим происхождением, родом и временем земной жизни с обоими Заветами, как бы пребывавшая на их границе, Она сделалась Живым Мостом, перекинутым из Ветхого

Завета в Завет Новый. Именно Ее – ради Того, Кто от Нее родится, – ожидали ветхозаветные пророки, на Нее надеялись жаждавшие избавления от власти греха прародители Адам и Ева. Ее предками по плоти были многие поколения древних ветхозаветных праведников, чаявших иметь потомство именно в надежде отчасти приобщиться, через Ее посредство, к Ее святому званию Богоматеринства – в спасительном и благом Плоде Богородицы, в грядущем в мир Мессии-Христе. Однако при этом Она, как имевшая Своим предком родоначальника всего человеческого рода Адама, не принадлежит одному лишь богоизбранному еврейскому народу и его Ветхому Завету; Она – сродница по плоти и для всех нас, для каждого живущего на земле верующего человека новозаветной эпохи. В этом смысле Богоматерь есть Новая Ева, как духовная Матерь всех пребывающих в вере, всех христиан. Такую многообразную и многостороннюю связь плотского и духовного родства со всеми когда-либо жившими и живущими верующими, чаявшими спасения и спасаемыми, как с полнотой искупленных Ее Божественным Сыном, особенно настойчиво подчеркивает в «Слове на Введение во Святая святых» святитель Григорий Палама: «…Посередине между двумя от века избранными Богом родами [– ветхим Израилем по плоти и христианами, новым Израилем по духу] стоит Богородица, ясно являющаяся как бы одушевленным Образом всего прекрасного, живое Изображение всякой добродетели, Сосредоточие и Совокупность Божественных и человеческих благодатей… Она – божественное начало Израиля по духу, а это сказать – [начало] христоименитого исполнения [христиан], как ставшая Виновницей [бытия] Того, Кто выше причин, и чрез Него земной род возвысившая [на Небо], а всех небесных привлекшая долу [на землю], явившая вместо плоти дух и соделавшая людей чадами Божиими. Происшедши же плотью от плоти Израиля, Она возвысила Своих предков к такой славе, так что по причине Ее они считаются „Богоотцами“. Скорее же – чтобы сказать нечто более соответствующее достоинству Пренепорочной Невесты, не только Она заняла среднее положение между двумя избранными родами [– Израилем по духу и Израилем по плоти], но – явившись Посредницей между Богом и всем человеческим родом – Она Бога соделала Сыном Человеческим, людей же сотворила сынами Божиими. Единственная же Она явилась Матерью по естеству Бога, Который превосходит всякое естество…»

В этом смысле Пресвятая Богородица, как Новая Ева, есть еще и Та, в Которой все мы имеем Родоначальницу нашего спасения и Даровательницу нам той благодатной славы, к которой призывается весь человеческий род во Христе. Эта связь между Богоматерью и верующими в Сына Божия столь неразрывная и тесная, что святитель Григорий Палама даже сравнивает

Богородицу с некоей единой и общей для всех спасаемых душой, обнимающей и охватывающей их Своим присутствием, наполняющей их подлинной жизнью (ведь как раз в этом и заключается животворное предназначение души по отношению к телу), творческой активностью в Боге, деятельным стремлением к богопричастности и при этом ходатайствующей обо всех той молитвой, которой Она молится Своему Божественному Сыну не только за каждого из нас, но и – подобно нашей собственной душе – в каждом из нас: в нашем внутреннем человеке, в нашей духовной и сердечной глубине. Палама говорит («Слово на Введение во Святая святых»), что Богородица «как бы некая душа, объемля, пребывает среди всех послушествующих Ей, как все содержащая и поддерживающая, близ же сущая и призывающим Ее всегда помогающая неустанной и действеннейшей к Богу, рожденному от Нее, молитвой».

Святоотеческие гомилии на Введение во храм Пресвятой Богородицы: ветхозаветные пророчества о Богоматери и о Ее Введении во храм

Говоря о духовном смысле праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы, святые отцы в своих гомилиях усердно напоминают слушателям их проповедей важнейшие ветхозаветные пророчества о Богоматери.

Так, например, святитель Георгий Никомидийский приводит слова Исаии о безмужно зачинающей и бесстрастно рождающей Деве: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил (Ис. 7:14).

Особенно же настойчиво святители Герман Константинопольский, Тарасий Константинопольский и Георгий Никомидийский припоминают пророчество Иезекииля о затворенных, запечатанных Вратах – прообразе Приснодевственной Марии, – Которыми в мир войдет Сын Божий: И привел он меня обратно ко внешним воротам святилища, обращенным лицом на восток, и они были затворены. И сказал мне Господь: ворота сии будут затворены, не отворятся, и никакой человек не войдет ими, ибо Господь, Бог Израилев, вошел ими, и они будут затворены (Иез. 44:1–2). Именно в праздничный день Введения во храм Пресвятой Богородицы, когда Она входит в ветхозаветное святилище, эти пророческие слова указывают на Ее Личность с особой силой. По мысли святителя Германа («Слово на Вход в Храм Пресвятой Богородицы»), «ныне отверстые врата Божественного храма принимают в себя зрящую на восток и запечатанную Дверь Еммануила». Святитель Герман восклицает, обращаясь уже к самому пророку Иезекиилю: «И ты, громогласный Иезекииль, держащий Богоданный свиток Животворящего Духа, возгласи хвалу запечатанным Вратам, обращенным к востоку и проходимым лишь для Бога (ср. Иез. 44:1–2)!» Святителю Герману вторит, но обращаясь уже непосредственно к Самой Богородице, святитель Тарасий: «Тебя Иезекииль пророчески нарек Вратами заключенными, чрез Которые никто из земнородных никогда не проходил, кроме единого Господа, Который и сохранит Врата затворенными (см. Иез. 44:1–2)».

Припоминают святые отцы и многие иные указывающие на Богоматерь ветхозаветные пророчества. Так, святитель Тарасий ссылается на слова пророка Даниила о Великой Горе, от Которой отрывается без содействия рук Камень: под Горой здесь понимается Богоматерь, от Которой безмужно (без содействия рук) родился, положенный в основание нашего спасения, как его фундамент, Каменъ-Христос (см. Дан. 2:34–35).

Также, в прямой связи с духовным смыслом праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы, святитель Георгий Никомидийский припоминает и Ее пророческое именование псалмопевцем Давидом Ковчегом Могущества, по греческой же версии библейского текста – Кивотом Святыни (см. Пс. 131:8). Ведь Она – будущий Кивот Сына Божия, Который заменит Своим присутствием в опустевшем за годы разорения Святая святых Иерусалимского храма древний ветхозаветный ковчег, кивот с Моисеевыми заповедями, теперь уже Сама сделавшись совершенным Явлением и Исполнением этих заповедей. А вскоре этот новый Священный и Живой Кивот вместит в Себя уже не только многочисленные словеса Божиих заповедей, но и Само Единое, Нетварное и Ипостасное Божественное Слово.

Однако наиболее часто святые отцы в гомилиях на праздник Введения обращаются к пророческому тексту из 44-го псалма. Вот как он звучит в синодальном переводе Библии: …Стала царица одесную Тебя в Офирском золоте. Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое, и забудь народ твой и дом отца твоего. И возжелает Царь красоты твоей; ибо Он Господь твой, и ты поклонись Ему… Вся слава дщери Царя внутри; одежда ее шита золотом; в испещренной одежде ведется она к Царю; за нею ведутся к Тебе девы, подруги ее, приводятся с весельем и ликованьем, входят в чертог Царя (Пс. 44:10–12,14-16). Однако древним греческим отцам этот библейский текст был известен в его другой версии – по Септуагинте. Здесь он звучит несколько иначе: …Предстала Царица одесную Тебя, в одежде расшитой золотом, преукрашенная. Слушай, Дщерь, и смотри, и приклони ухо Твое, и забудь народ Твой и дом отца Твоего! И возжелает Царь красоты Твоей, ибо Он – Господь Твой, и поклонишься Ему… Вся слава Дщери Царя – внутри Ее; одета она золотою бахромою, преукрашенная. Приведутся к Царю девы во след Ее, ближние Ее приведутся к Тебе. Приведутся с веселием ирадостию, введутся в чертог Царя (Пс. 44:10–12, 14–16 по LXX). Здесь присутствует указание на Дщерь, причем на Дщерь Царя, что, по убеждению святителя Германа, указывает на то, что Эта Дщерь Царя, то есть произошедшая из рода Давидова Отроковица Мария, вступит в храм как прямая Наследница и как Дитя самого автора этого псалма – царя Давида. Святитель Герман («Слово на Вход в Храм Пресвятой Богородицы») подчеркивает, что, именуя здесь Ее Дщерью Царя, древний властитель Израиля Давид прямо пророчествует о том, что Богоматерь произойдет из его рода и именно в таком качестве вступит в Иерусалимский храм; тем самым Давид ясно свидетельствует: «Она мое Дитя». О том же говорит и святитель Тарасий, напрямую обращающийся к царю и пророку Давиду как к предку по плоти Пречистой Девы: «Давид Богоотец! Восхвали происшедшую из твоего колена Деву, велегласно говоря: Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое, и забудь народ твой и дом отца твоего. И возжелает Царь красоты твоей (Пс. 44:11–12)». То, что в 44-м псалме говорится о красоте этой Дщери, по мысли святителя Германа, указывает на Ее духовную чистоту и на непорочное девство, а также и на внешнюю красоту Ее облика. Кроме того, святитель Герман обращает внимание и на то, что, в согласии с текстом псалма, вослед этой Дщери и Царицы идут некие девы – а ведь Марию во время Ее шествия по пути в Иерусалимский храм сопровождали девы со светильниками. И конечно же, здесь содержится пророческое указание на то, что во время этого торжественного шествия осуществится некий таинственный вход в чертог Царя; это пророчески указывает на грядущий Вход Пресвятой Богородицы в Иерусалимский ветхозаветный храм как в священный чертог Бога-Царя.

Такое богатство ветхозаветных пророческих смыслов, исполнившихся с наступлением новозаветной эпохи в Пречистой Деве, позволяет святителю Тарасию Константинопольскому, напрямую обращающемуся к Самой Богородице, радостно воскликнуть: «Ты – Зерцало пророков и Исполнение их речений».

Святоотеческие гомилии на Введение во храм Пресвятой Богородицы: богословско-поэтические образы Богоматери

Святоотеческие гомилии на Введение во храм Пресвятой Богородицы наполнены яркими богословско-поэтическими образами, символически изображающими Пречистую Деву. Многие из них заимствованы из Ветхого Завета – это древние библейские прообразы Богородицы, предуказующие на Ее будущее явление. Другие – плод поэтического богословского творчества христианской эпохи.

Так, святитель Герман Константинопольский сравнивает Богоматерь с той голубицей, что принесла Ною в ковчеге масличную ветвь – как весть о завершении потопа, как знак спасения ветхозаветного праведника и его семейства от смертельной опасности и как знамение и символ примирения Бога и человека. Тогда Ной выпустил голубя из ковчега. Голубь возвратился к нему в вечернее время, и вот, свежий масличный лист[3]3
  В соответствии с библейским текстом Септуагинты ветвь, сучок.


[Закрыть]во рту у него, и Ной узнал, что вода сошла с земли (Быт. 8:10–11). Потому-то святитель Герман в «Слове на Вход в Храм Пресвятой Богородицы» и именует Богоматерь «Голубицей, приносящей нам славным и светлым… вхождением [во храм] Елей – Избавителя от духовного потопа, и возвещающую нам спасительную пристань; крылья ее серебристые и с междуплечиями ее блестящими, как золото (Пс. 67:14 по LXX), сияющие светом Всесвятого и Просветительного Духа».

Святые отцы в связи с ветхозаветными прообразами Богоматери также неоднократно припоминают и библейский рассказ книги Бытия о том, как ветхозаветный праведник Иаков удостоился чудесного видения лестницы от земли к Небу, по которой восходили и нисходили ангелы и которая вела к Престолу Всевышнего. Под этой лестницей святоотеческая традиция символически понимает Богоматерь, соединившую Небо и землю, примирившую их друг с другом посредством Рождества Богочеловека Христа, низводящую к Нам Бога и возводящую нас самих к Нему на Небеса (см. Быт. 28:10–17). На этот прообраз Богоматери согласно ссылаются в своих проповедях святители Герман Константинопольский, Тарасий Константинопольский и Георгий Никомидийский. Так, например, святитель Георгий в «Слове на Введение Пресвятой Девы Марии во храм» провозглашает, что именно Богоматерь и есть Та «Лествица, чрез Которую дивным схождением пришло к нам Слово, чрез Которую наше земное бренное обиталище взошло на Небо».

Богородица была прообразована и процветшим жезлом Аароновым (см. Чис. 17:1-11). Как немыслимо и сверхъестественно, чтобы древо процвело и дало плод, не имея корня в земле, так, по человеческому разумению, немыслимо и то, чтобы не познавшая мужа Дева бессеменно родила Сына (святители Тарасий Константинопольский, Георгий Никомидийский, Григорий Палама).

Богоматерь также была прообразована ветхозаветной скинией, в которой первоначально, еще до строительства храма в Иерусалиме, совершались богослужения богоизбранного народа. Однако в сравнении с той древней палаткой Богоматерь есть более совершенная Скиния Божия, как воспринявшая в Себя не только Божественную благодать – как это случилось с наполнившейся Божественным присутствием скинией ветхозаветной, – но и Саму Вторую Ипостась Пресвятой Троицы, Сына Божия (святители Тарасий Константинопольский, Георгий Никомидийский, Григорий Палама). Святитель Григорий Палама в «Слове на Введение во Святая святых» говорит, что Богородица есть «Скиния, сияющая не блеском металлов, но исполненная духовных благодатей; Скиния, содержащая в Себе не изображения бесплотных [херувимов] или начатки материальных образцов, но несущая в Себе вышеестественные и неизреченные молнии духовной чистоты, богоподобную волю, богоприятное сияние девственности, достойное Бога великолепие совокупности всего прекрасного и, чтобы мне выразить сжато: Место воистину Божие».

Она – Храм, уподобляемый ветхозаветному Иерусалимскому храму как священному месту Богоприсутствия, ибо и в Ней Самой, в Ее чреве обитал Бог. Богородица сравнивается святыми отцами как с самим этим древним храмом в целом, так и с его отдельными частями, священными предметами и сосудами. Так, например, святитель Георгий Никомидийский, обращаясь в «Слове на Введение Пресвятой Девы Марии во храм» к вводящему Пречистую Отроковицу в Святая святых Захарии, призывает его: «Подними Всезлатой Алтарь Кадильный, на Котором Слово принесет плоть, исполнив весь мир благоуханием, на Котором будут сожжены огнем пороки преслушания, будет уничтожена греховная скверна. Внеси Кивот Святыни, содержащий в Себе Самого Законодателя, Который принесет Сию Небесную Манну, спасет человеческое естество от потопа греховного и Своим Рождением освободит весь мир от погибели». А святитель Григорий Палама, размышляя в «Слове на Введение во Святая святых» о спасительном значении события Введения во храм Пресвятой Богородицы, провозглашает: «Вошла во временное Святая святых – Вечная Святая святых. Вошла Нерукотворенная Скиния Слова, одаренный разумом и одушевленный Ковчег воистину посланного для нас с Небес Хлеба Жизни…»

Она – Та Гора, о Которой говорит пророк Даниил, истолковывая сновидение царя Навуходоносора: Тебе, царь, было такое видение: вот, какой-то большой истукан; огромный был этот истукан, в чрезвычайном блеске стоял он пред тобою, и страшен был вид его. У этого истукана голова была из чистого золота, грудь его и руки его – из серебра, чрево его и бедра его медные, голени его железные, ноги его частью железные, частью глиняные. Ты видел его, доколе камень не оторвался от горы без содействия рук, ударил в истукана, в железные и глиняные ноги его, и разбил их. Тогда все вместе раздробилось: железо, глина, медь, серебро и золото сделались как прах на летних гумнах, и ветер унес их, и следа не осталось от них; а камень, разбивший истукана, сделался великою горою и наполнил всю землю (Дан. 2:31–35). По мысли святителя Георгия Никомидийского («Слово на Введение Пресвятой Девы Марии во храм»), Богоматерь и есть Та Гора, «на Которой благоугодно будет обитать Слову (ср. Пс. 67:17), отсеченный от Которой Краеугольный Камень (ср. Дан. 2:34) сокрушит образ врага».

Преисполнены святоотеческие проповеди на праздник Введения и иных богословско-поэтических образов Богоматери – уже вне прямой связи с ветхозаветными преобразовательными реалиями.

Так, например, святитель Герман Константинопольский именует Ее «освященным и божественным Жертвенником священной Жертвы [– Христа]»; «Престолом, высшим херувимов»; «Боготочным Источником, из Которого реки Богопознания источают прозрачную и светлую воду православия, рассеивающую многочисленные ереси». Святитель Тарасий Константинопольский называет Богоматерь «Новым Заветом, в Котором написанный Мессия Христос уничтожит букву Закона, положит начало благодати через Крещение, ниспошлет сущим на земле Святого Духа»; «Светильником – ибо Она возжгла Свет во тьме и тени сидящим»; «Престолом – ибо Она от Духа Святого зачала невидимо Царствующего на Отеческом [Небесном] Престоле»; «Раем – ибо Она отверзла осужденным Эдем и вводит их в Вечное Царство». Святитель Георгий Никомидийский называет Богородицу «Славным Троном, Царской Колесницей, на Которой везомое Слово приидет во плоти на землю». Святитель Григорий Палама, так же как и святитель Георгий, именует Ее «Царским Троном»: «Она в священнейших частях храма, как бы в Божественном дворце, посвящается Богу, словно одушевленный Царский Трон, высший всякого земного трона, весь скрепленный добродетелями, приличествующими воссесть на Нем Такому Великому Царю». И еще святитель Григорий Палама сравнивает Богоматерь с духовным Небом, на котором для всех нас взошло и воссияло Новое просветившее весь мир Солнце: Солнце Правды – Христос.