Текст книги "Джатаки. Сказания о Будде. Том I"

4. Лови миг
Cullaka-Setthi Jātaka

Пребывая в манговой роще Дживаки неподалеку от Раджагахи, Будда рассказал эту историю о Достопочтенном Чулла-Пантхаке.

Его мать была дочерью богатого купца из Раджагахи. Родители еще не успели устроить ей замужество, а она уже сблизилась с рабом. Опасаясь, что о ее проступке узнают, она убедила раба бежать вместе с ней, сказав:

– Нам нельзя здесь оставаться! Если мои родители узнают о нас, они нас убьют!

Взяв только то, что можно унести с собой, они бежали из города, чтобы устроить себе новую жизнь подальше от тех мест.

Забеременев, она сказала мужу, что хочет вернуться в родительский дом, чтобы там родить ребенка. Хоть он и согласился отвезти ее, но поездку постоянно откладывал. Летели дни, и однажды она подумала: «Этот глупец так стыдится своего проступка, что не осмелится вернуться. Тем не менее, когда женщина в беде, ее лучшие друзья – родители. С ним или без него, а я возвращаюсь домой».

Чуть позже, дождавшись ухода мужа, женщина навела в доме порядок и отправилась к своим родителям, предупредив об этом соседку. Когда муж вернулся и узнал, что она ушла, – сразу же поспешил за нею следом. Он успел догнать ее, но она уже рожала у дороги.

Она родила сына прямо там. Иных причин для путешествия, кроме рождения ребенка, у них не было, поэтому пара сразу вернулась с новорожденным домой. А поскольку мальчик родился у дороги, его назвали Пантхакой, что означает «на обочине».

Когда женщина забеременела вторично, все произошло точно так же. Их второй сын тоже родился у дороги, поэтому они и его назвали Пантхакой. Чтобы различать двух мальчиков, они назвали старшего ребенка Маха-Пантхакой, а младшего – Чулла-Пантхакой.

В детстве старший мальчик слышал, как другие дети говорят о своих бабушках и дедушках, тетях и дядях, и поэтому спросил мать, есть ли у него родня, как у других ребят.

– О да, мой хороший, – ответила мать, – но они не живут здесь. Твой дедушка – богатый купец в городе Раджагаха, и у тебя там есть много родственников.

– А почему мы их не навещаем? – спросил он.

Женщина чем-то отговорилась, но когда оба сына начали расспрашивать об их родне, она сказала наконец мужу:

– Мальчики все время пристают ко мне. Давай отвезем их к бабушке и дедушке. Не съедят же мои родители нас заживо.

– Я-то не против, – неохотно согласился муж, – но я правда не смогу предстать перед твоими родителями.

– Ничего страшного. Лишь бы мальчики увидели бабушку и дедушку, – сказала она.

Они поехали с детьми в Раджагаху и остановились на подворье для путешествующих у городских ворот. Женщина отправила родителям весточку о своем приезде. Те в ответ прислали слугу с запиской, где говорилось: «Мы не отреклись от мира, поэтому может показаться странным, что мы живем без своих детей, но так уж вышло. Учитывая обстоятельства, мы не желаем видеть провинившуюся чету. Вот немного денег – пусть используют на свое усмотрение. Если захотят, могут отправить детей жить у нас».

Взяв деньги, купеческая дочь и ее муж передали детей прислуге, а сами вернулись домой одни. Поэтому дети росли в доме бабушки и дедушки.

Чулла-Пантхака был еще мал, но его брат уже достаточно подрос, чтобы пойти с дедушкой послушать учение Будды. Услышав Дхамму, юноша был настолько тронут, что сказал своему деду:

– С вашего разрешения я хотел бы присоединиться к Сангхе.

– Что я слышу? – воскликнул старик. – Ничего в мире не доставило бы мне радости большей, нежели увидеть тебя в облачении! Становись монахом, если чувствуешь, что способен на это, – заявил он и отвел внука к Будде.

– Что ж, господин, – сказал Будда, – я вижу, вы сегодня снова привели с собой внука.

– Да, Достопочтенный Господин. Это мой старший внук, Маха-Пантхака, и он хочет получить посвящение.

Будда немедленно послал за бхикху и попросил его принять юношу. Бхикху обучил Маха-Пантхаку медитации на тридцати двух частях тела и посвятил в саманеры. Когда же Достопочтенному Маха-Пантхаке исполнилось двадцать лет и его уже могли полностью посвятить в бхикху, он уже в совершенстве выучил многое из учения Будды. Он посвятил себя медитации и достиг арахатства.

Однажды Достопочтенный Маха-Пантхака подумал о своем младшем брате и захотел разделить с ним великое счастье Дхаммы. Он пришел к деду и сказал:

– С вашего согласия я хотел бы принять Чулла-Пантхаку.

– Пожалуйста, сделайте это, Достопочтенный Господин, – ответил старик.

Так Достопочтенный Маха-Пантхака посвятил в саманеры своего младшего брата. Достопочтенный Чулла-Пантхака пытался учить Дхамму, но был настолько туп, что не мог усвоить ни единой строчки. Всякий раз, когда пытался запомнить новую строку, – тут же забывал предыдущую, которую только что выучил. (Задолго до того, еще во времена Кассапы Будды, Чулла-Пантхака был блестящим и ученым бхикху. Тогда он посмеялся над другим бхикху, который с трудом пытался запомнить один отрывок. Это так смутило молодого бхикху, что он не сумел запомнить ничего вообще. Теперь, вследствие того давнего события, Чулла-Пантхака сам стал тупицей.)

Достопочтенный Чулла-Пантхака четыре месяца безуспешно корпел над одной строфой. После этого его старший брат сказал:

– Чулла-Пантхака, ты не годишься для этого учения. За целых четыре месяца ты не смог выучить ни одного стиха. Как ты рассчитываешь преуспеть в своем призвании? Уходи из монастыря.

Хоть брат и изгнал его как неудачника, Достопочтенный Чулла-Пантхака не желал возвращаться к мирской жизни.

Вскоре после того монастырь посетил лекарь Дживака – поднести благовония и цветы и послушать наставление Учителя. Затем он поинтересовался у Достопочтенного Маха-Пантхаки, исполнявшего обязанности смотрителя монастыря, сколько всего бхикху проживает там с Буддой. Достопочтенный Маха-Пантхака ответил, что их пятьсот.

– Я хотел бы пригласить всех вас – пятьсот человек с Буддой во главе – в мой дом на завтрашнюю трапезу.

Достопочтенный Маха-Пантхака ответил:

– Господин, здесь есть один по имени Чулла-Пантхака. Он дуралей и нисколько не продвинулся в учебе. Я принимаю приглашение для всех, кроме него.

Услышав это, Достопочтенный Чулла-Пантхака подумал: «Принимая приглашение, мой брат исключает меня. Его расположение ко мне умерло. Какой смысл мне продолжать монашескую жизнь? Стану мирянином и буду практиковать щедрость и другие благие дела».

На следующее утро он встал рано, намереваясь снять облачение и вернуться к мирской жизни.

Как всегда, Будда на рассвете окинул взглядом мир. Он сразу же узнал о намерениях Достопочтенного Чулла-Пантхаки. Выйдя спозаранку из своих покоев, он принялся шагать взад-вперед на пути Достопочтенного Чулла-Пантхаки. Выйдя из своей кельи, саманера увидел Будду и поздоровался с ним.

– Куда ты направляешься в такой час? – спросил Будда.

– Мой брат изгнал меня, Достопочтенный Господин, поэтому я ухожу.

– Чулла-Пантхака, ты давал обеты мне. Почему ты не пришел ко мне, когда брат тебя изгнал? Жизнь мирянина не для тебя. Ты останешься здесь со мной.

С этими словами Будда подвел Достопочтенного Чулла-Пантхаку к двери своего Благоухающего Покоя и усадил его лицом на восток. Будда дал ему совершенно чистую тряпицу и сказал:

– Мни эту тряпицу и повторяй слова: «Устранение нечистоты; устранение нечистоты».

В назначенное время Будда в сопровождении Сангхи отправился в дом Дживаки на трапезу.

Все это время Достопочтенный Чулла-Пантхака продолжал мять ткань и повторять:

– Устранение нечистоты, устранение нечистоты.

Постепенно тряпица испачкалась, и Достопочтенный Чулла-Пантхака заметил: «Несколько минут назад эта ткань была совершенно чистой, но я испортил ее первоначальную чистоту и выпачкал ее. Воистину, все составные явления непостоянны!»

Мгновенно осознав, что Достопочтенный Чулла-Пантхака достиг этого прозрения, Будда предстал перед ним и сказал:

– Не беспокойся из-за этой простой испачканной тряпицы. Внутри тебя – скверны алчности, гнева и заблуждения. Устрани их!

В согласии с видением Будды Достопочтенный Чулла-Пантхака достиг арахатства с четырьмя областями знания, включая полное знание всех священных текстов[13]13
  Сюда входят (1) понимание смысла священных текстов, (2) понимание их нравственной истины, (3) способность обосновать толкование грамматически, логически и т.д., (4) способность публичного изложения.


[Закрыть].

(В прошлые эпохи Чулла-Пантхака был царем. Двигаясь в пышном шествии вокруг своей столицы, царь вытер пот со лба чистой белой тряпицей. Увидев испачканную ткань, он подумал: «Это мое тело испортило чистоту ткани и загрязнило ее. Воистину непостоянны все составные явления». В обоих случаях удаление нечистоты привело его к постижению природы непостоянства.)

Тем временем в доме Дживаки лекарь принялся наливать Воду Дарения, но Будда возложил руку на сосуд и спросил:

– Дживака, в монастыре больше нет других бхикху?

Откликнулся Достопочтенный Маха-Пантхака и сообщил:

– Там нет монахов, Достопочтенный Господин.

– О нет, Дживака, есть, – сказал Будда.

Дживака велел слуге пойти в монастырь и проверить, не остались ли там другие бхикху.

Достопочтенный Чулла-Пантхака сразу осознал, что его брат заявляет, будто в монастыре больше не осталось бхикху, поэтому решил доказать его неправоту. Применив свои недавно обретенные сверхъестественные способности, Достопочтенный Чулла-Пантхака создал иллюзию тысячи бхикху. Он заполнил ими всю манговую рощу: одни бхикху шили одежды, другие раскрашивали ткань, а третьи читали сутты.

Изумленный слуга поспешил обратно и рассказал, что манговая роща полна множеством бхикху.

Будда велел слуге вернуться в рощу и объявить:

– Будда посылает за тем, кого зовут Чулла-Пантхака.

Слуга сделал, как ему было велено, но вся тысяча бхикху разом ответила:

– Я – Чулла-Пантхака!

Озадаченный слуга вернулся к Будде и сказал:

– Достопочтенный Господин, все они ответили: «Я – Чулла-Пантхака».

– Что ж, вернись в последний раз, – сказал Будда, – и возьми за руку первого, кто утверждает, будто он – Чулла-Пантхака.

И снова слуга выполнил, как ему было велено. Как только он коснулся руки Достопочтенного Чулла-Пантхаки, все иллюзорные бхикху испарились. Слуга с почтением проводил Достопочтенного Чулла-Пантхаку в дом Дживаки.

После завершения трапезы Будда сказал:

– Дживака, возьми чашу Чулла-Пантхаки, он совершит анумодану.

В благодарственной проповеди Достопочтенный Чулла-Пантхака красноречиво коснулся всего учения Будды.

Когда Достопочтенный Чулла-Пантхака завершил свою речь, Будда вернулся в монастырь в сопровождении пятисот бхикху.

В тот вечер в Зале истины бхикху обсуждали эти события:

– Маха-Пантхака не смог распознать настоящие способности своего младшего брата. Он даже пытался изгнать его из монастыря как безнадежного тупицу, но за одну трапезу Будда привел Чулла-Пантхаку к арахатству как с необыкновенными знаниями, так и со сверхъестественными способностями. Вот как велика сила Будды!

Будда прекрасно знал, что́ обсуждают монахи, и решил прийти к ним. Едва он вошел, все они умолкли. Глядя на собравшихся бхикху, Будда подумал: «Вот совершенное общество! Ни один не повинен в недолжных движениях руки или ноги; не слышно ни звука – даже кашля или чихания! Благоговея перед величием Будды, никто не осмеливается заговорить раньше меня, даже если я буду сидеть здесь в тишине до конца своей жизни. Однако, пожалуй, я начну беседу». И он спросил бхикху, о чем они говорили.

– Достопочтенный Господин, – ответили те, – то был не праздный разговор. Мы обсуждали то, как ты привел Чулла-Пантхаку к арахатству.

– Монахи, с моей помощью Чулла-Пантхаке удалось теперь достичь великого в моей Сасане. В прошлом он приобрел большое состояние – также с моей помощью.

По их просьбе Будда рассказал эту историю из прошлого.

Давным-давно, когда в Варанаси правил Брахмадатта, Бодхисатта родился сыном городского казначея. Повзрослев, он и сам стал казначеем. Человек великого ума, он хорошо разбирался в знаках и приметах.

Однажды по пути во дворец он заметил на дороге дохлую мышь. Учтя положение звезд, он отметил вполголоса:

– Любому молодому человеку в здравом уме нужно лишь взять эту мышь и начать свое дело.

Обнищавший юноша из хорошей семьи услышал слова казначея и подумал: «Этот человек никогда ничего не говорит просто так». Потому он и подобрал мышь, которую затем продал за грош трактирщику для его кота.

На этот грош он купил патоки. Наполнив кувшин питьевой водой, юноша отправился в путь. Вскоре он встретил группу измученных жаждой собирателей цветов, возвращавшихся из леса. Он предложил им воду с патокой, а взамен получил по охапке цветов от каждого.

Цветы он легко продал, а на вырученные деньги купил еще патоки. Назавтра он снова встретил собирателей цветов и снова предложил им воду с патокой. На сей раз ему дали цветущие растения, которые юноша продал с прибылью в восемь монет.

Немного спустя, в один ненастный день сильным ветром снесло столько ветвей в царском Саду удовольствий, что придворный садовник не смог бы убрать их без помощника. Увидев это, юноша вызвался очистить весь сад, если ему за это отдадут собранные дрова и листву, и он сделает с ними, что захочет. Садовник этому предложению очень обрадовался и тут же согласился.

Юноша поспешил на детскую площадку неподалеку, и предложил играющим там мальчикам и девочкам патоку – за то, что они уберут в саду и сложат ветки, палки и листву в одну кучу у садовых ворот.

Как раз когда дети уже заканчивали работу, мимо проходил царский гончар.

– Любезный, – сказал он купеческому сыну, – мне срочно нужно топливо для печи. А эта куча дров и листвы пришлась бы мне очень кстати. Я куплю ее у тебя за шестнадцать монет. И вдобавок предлагаю тебе пять моих мисок и еще несколько горшков.

Молодой человек без колебаний согласился на такую сделку.

Накопив двадцать четыре монеты, юноша замыслил вот что. Он наполнил большой кувшин питьевой водой и отнес его к городским воротам, где пятьсот человек косили траву. Он предложил им воды – утолить жажду, а платы брать не стал.

Косцы были очень довольны. Напившись и освежившись, они тепло поблагодарили его.

– Друг, – сказали они, – ты оказал нам большую услугу. Как мы можем отплатить тебе?

– Не стоит благодарности, – ответил юноша. – Я дам вам знать, когда мне понадобится ваша помощь.

Примерно тогда же он подружился с двумя купцами: один вел торговлю на суше, другой – на море. Однажды тот, кто занимался торговлей на суше, подсказал юноше:

– Завтра в город приедет барышник с пятью сотнями лошадей на продажу.

Молодой купец поспешил к косцам.

– Сегодня я бы хотел по пучку травы от каждого из вас. – Все согласились. – А еще, – продолжил он, – я хотел бы вас просить не продавать траву, пока я не продам свою.

– Конечно, – бодро согласились они.

Вскоре к нему домой доставили пятьсот пучков травы.

Убедившись, что не может нигде найти травы для своих лошадей, барышник купил ее у юноши за тысячу монет.

Через несколько дней его друг, морской купец, принес известие о прибытии крупного судна. Это натолкнуло юношу на еще один замысел.

За восемь монет он нанял роскошную карету и поехал в порт. Держался он при этом так внушительно, что сумел приобрести весь груз судна в кредит, просто предоставив в залог свой перстень с печаткой. Затем юноша воздвиг поблизости великолепный шатер и велел своим слугам, чтобы всех купцов, желающих повидаться с ним, с великой помпой сопровождали один за другим три привратника.

Как юноша и ожидал, вскоре из города в порт прибыло сто купцов, рассчитывавших купить часть привезенного товара. Всем отвечали, что весь груз уже приобрел некий крупный купец, и отправляли их к шатру.

Каждого купца, явившегося к шатру, встречали с большим почтением и еще большей чопорностью. Как и условились, его передавали от одного привратника к другому, пока он наконец не представал перед молодым купцом, сидевшим за своим столом. Каждый купец дал юноше по тысяче монет за долю груза, а все вместе они предложили ему еще сто тысяч, чтобы выкупить у него товар целиком. Так юноша смог продать весь груз без показа за двести тысяч монет, сделав лишь очень небольшое вложение. Затем умный юноша разобрал свой шатер и вернулся в Варанаси.

Желая отблагодарить, он сложил половину своего состояния в мешок и отправился к казначею.

– Как вы приобрели все это богатство? – спросил его казначей.

– Я смог накопить состояние всего за четыре месяца, просто последовав вашему совету, – ответил юноша и рассказал казначею всю историю, начиная с дохлой мыши.

«Какой замечательный юноша! – подумал казначей. – Я должен проследить, чтобы он не оказался больше ни в чьей семье!»

И казначей предложил ему в жены свою дочь, а как только они поженились, переписал все свое имущество на нового зятя.

Когда казначей скончался и переродился согласно своим заслугам, его смышленый зять стал новым городским казначеем.

* * *

Завершив рассказ, Будда добавил:

– Из такого скромного начала и с незначительным капиталом проницательный и способный человек поднимется к богатству, подобно тому, как легкое дыхание может раздуть пламя… С моей помощью Чулла-Пантхака достиг великого в моей Сасане точно так же, как в прежние времена он снискал великий успех в виде богатства благодаря моему наставничеству, ибо, разумеется, Чулла-Пантхака был тем умным юношей, а сам я – казначеем.

5. Мера риса
Tandulanāli Jātaka

Пребывая в Джетаване, Будда рассказал эту историю о Достопочтенном Лалудайи.

В Джетаване Достопочтенный малланец Дабба отвечал за питание в Сангхе. В его обязанности входила и раздача талонов на розыгрыш трапез в домах приверженцев.

Как правило, старшим бхикху предлагали еду в домах, где подавали лучший рис, но вот куда на самом деле шел каждый бхикху, зависело от количества бхикху в каждой группе по старшинству в каждый отдельный день. Был уговор, что каждый бхикху молча соглашается идти в тот дом, который ему выпал.

Однако если Достопочтенный Лалудайи получал рис худшего качества, он не молчал – он громко жаловался на свой удел:

– Разве Дабба единственный, кто знает, как раздавать талоны? – кричал он. – Кое-кто из нас мог бы делать это не хуже!

Однажды, когда он так сильно возмущался, другие бхикху вручили ему корзину с талонами и сказали:

– Вот, друг! Отныне ты сам можешь раздавать талоны! Покажи нам, на что ты способен!

Лалудайи, впрочем, не мог различать дома с более и менее качественным питанием. Не умел он и распределять монахов по старшинству. Когда их однажды выстроили, он сделал отметки на стене и на полу, тем самым обозначив пределы каждой группы по старшинству. И хотя назавтра количество бхикху в группах оказалось иным, Достопочтенный Лалудайи упорно придерживался в своем распределении отметок, сделанных накануне.

– Друг, – запротестовали другие, – сегодня нас не столько, сколько было вчера. Розыгрыш и раздача талонов на лучшее питание должны проводиться по старшинству, но твои отметки неверны.

– Вы это о чем? – возразил Достопочтенный Лалудайи. – Когда я делал эти отметки, они были правильными. Ничье старшинство не изменилось! Почему вы стоите не по отметкам? Почему я должен доверять вам, а не своим отметкам?

Наконец юноши и саманеры вывели его из зала:

– Друг Лалудайи, – кричали они, – ты не годишься для раздачи талонов! Когда ты их раздаешь, по заслугам не получает никто! Убирайся отсюда!

Услышав шум, Будда поинтересовался у Достопочтенного Ананды о происходящем. Достопочтенный Ананда объяснил, что Достопочтенный Лалудайи все перепутал в распределении питания, и Будда ответил:

– Уже не впервые Лалудайи по своей глупости лишает других того, чего те заслуживают. Он уже делал то же самое и раньше.

По просьбе Достопочтенного Ананды Будда рассказал эту историю из прошлого.

Давным-давно, когда в Варанаси правил Брахмадатта, Бодхисатта был официальным оценщиком при царе. Его работа состояла в том, чтобы оценивать стоимость лошадей, слонов, драгоценности, золото и недвижимость и платить владельцам надлежащую цену за их товары или собственность.

Царь Брахмадатта был жадным человеком, и его жадность нашептывала ему, что из-за честности своего оценщика он теряет богатство: «Этот оценщик с его простодушным подходом к оценке скоро истощит мое состояние. Я должен найти себе другого оценщика». Он открыл окно и посмотрел вниз, во двор своего дворца. Там он увидел простого с виду батрака – и счел подходящим послушным кандидатом на этот пост. Царь тут же распорядился привести к нему парня и спросил его, сможет ли он, как ему кажется, выполнять такую работу.

– О да, Ваше Величество! Это вроде бы несложно, – ответил батрак, и царь сразу назначил его придворным оценщиком.

Конечно, глупец не имел никакого представления о подлинной стоимости слонов, лошадей, золота и драгоценностей. Он оценивал их по собственному капризу, а те у него постоянно менялись. Однако из-за влиятельности его должности какую бы цену он ни назначил чему угодно, ее следовало принимать как верную.

Однажды из северной части царства прибыл барышник с табуном в пятьсот лошадей, и царь послал своего оценщика определить общую стоимость животных. Тот посмотрел на лошадей и заявил, что весь табун стоит одну меру риса. Он распорядился выплатить ее барышнику, и лошадей разместили в загоне рядом с царскими конюшнями.

Потрясенный барышник поспешил к бывшему оценщику, объяснил, что произошло, и попросил помощи.

– Сделать нужно вот что, – предложил бывший оценщик. – Дать ему взятку и попросить объявить в царском присутствии стоимость одной меры риса. Я тоже при этом буду.

Барышник вернулся к оценщику, сунул ему взятку и сказал:

– Господин, понимая теперь, что наши лошади стоят одну меру риса, нам любопытно узнать от вас точную стоимость одной меры риса. Не будете ли вы любезны объявить ее в царском присутствии?

– Конечно, господин, – ответил оценщик. – Пойдемте к царю немедля.

Они вошли в тронный зал, где царь сидел в окружении многих министров и советников. Бывший оценщик незаметно стоял сбоку.

Поклонившись царю, барышник сказал:

– Ваше Величество, я не оспариваю решения вашего оценщика о том, что стоимость моих пятисот лошадей составляет одну меру риса. Однако, я бы просил, если позволите, Ваше Величество уточнить у своего оценщика стоимость этой одной меры риса.

Поскольку царю обо всем произошедшем не сообщали, он не понял, о чем спрашивает барышник.

– Оценщик, – спросил царь, – сколько стоят пятьсот лошадей этого человека?

– Одну меру риса, Ваше Величество, – ответил тот.

– Тогда, друг мой, – спросил царь, – если пятьсот лошадей стоят одну меру риса, какова же стоимость этой меры риса?

Конечно, глупец преуменьшил стоимость лошадей, чтобы угодить своему царю, но теперь, получив взятку, он хотел угодить и барышнику, и поэтому заявил:

– Ваше Величество, мера риса стоит всего Варанаси со всеми предместьями!

После такого нелепого ответа все министры и советники захлопали в ладоши и весело расхохотались.

– Как было глупо с нашей стороны! – воскликнул один. – Мы раньше думали, что Варанаси бесценно, а теперь узнаём, что весь город, включая царя и его дворец, стоит всего одну меру риса!

– Какой у нас толковый оценщик! – кричал другой.

– Как этот талантливый парень так долго оставался на своей должности? – спрашивал третий.

– Вы забываете, друг мой, – сказал еще один себе под нос, – что этот болван угоден нашему царю!

Публично пристыженный, царь вынужден был отослать глупого деревенщину восвояси и восстановить в должности прежнего оценщика.

Дожив до своих последних дней, мудрый оценщик скончался и переродился согласно своим заслугам.

* * *

Завершив рассказ, Будда определил рождение:

– Тогда глупым оценщиком был Лалудайи, а мудрым оценщиком – я сам.