Текст книги "Проект «Украина». Три войны России с Украиной"

Между тем в качестве подтверждения своих аргументов Милюков приводит свидетельство другого деятеля украинской эмиграции – Влад. Степанковского, который сообщает, что сама идея «Союза освобождения Украины» принадлежала Австрии, которой эта организация понадобилась с целью слияния Западной Украины с ее восточной, российской частью, а когда это не удалось, и российские войска заняли Галицию, то интерес к «Союзу» в Австрии быстро пропал, и его деятели были вынуждены обратить свои просьбы о помощи к Германии. Здесь «Союз» привлекли для пропагандистской работы в среде украинских военнопленных, из которых к началу 1916 г. был сформирован «1-й сечевой Тараса Шевченко полк», одетый в национальные жупаны[52]52
  Там же. – С. 131.


[Закрыть].

Но и это свидетельство не опровергает того факта, что деятели эмигрантского «Союза освобождения Украины» вели самостоятельную и осознанную работу, направленную на обретение независимости Украиной, в ходе которой использовали совпадающие интересы других держав. К тому же и в самой Германии не было единого понимания того, каким образом необходимо использовать Украину. Более того, в среде авторитетных экспертов бытовало мнение, что «украинское движение есть “семейное дело России”, и раздувать его вредно для Германии»[53]53
  Там же.


[Закрыть]. В других, близких к германскому МИДу кругах полагали, что для Украины достаточно автономии. И, наконец, третья, близкая к генеральному штабу и состоявшая в том числе из высших офицеров группа настаивала на обретении Украиной независимости, но под немецким контролем.

Украинские деятели как за границей, так и в самой Украине прекрасно отдавали себе отчет в том, что примерно такими же, как в Германии, соображениями руководствовались политические элиты в каждой из стран, претендовавших на ее территорию. И были вынуждены лавировать между водоворотами их течений, каждое из которых грозило затопить своей мощью Украину. Неудивительно поэтому, что вскоре после Февральской революции – когда сама государственность в России впервые в истории приобрела совершенно иной, отличный от самодержавия оттенок, – деятели «Союза освобождения Украины» Скоропись-Иолтуховский и Меленевский перебрались из Берлина в Стокгольм, откуда обратились к Временному правительству с просьбой разрешить им вернуться на родину. Милюков, правда, в дальнейшем описании тех событий вновь ссылается на свидетельство Влад. Степанковского, который утверждал, что Скоропись-Иолтуховский и Меленевский сделали это, выполняя задание германского генштаба, – чтобы уже в Украине составить конкуренцию Центральной раде и вести подрывную работу[54]54
  Милюков П. Н. История второй русской революции. – С. 132.


[Закрыть]. Отнесем это на счет присущего для части людей пристрастия к конспирологии и упрощенчеству – то есть к объяснению всего происходящего лишь интересом иностранных держав и корыстью отечественных коллаборационистов (в точности как в современной России). Не лишен оказался этого пристрастия даже и такой выдающийся ученый и политический деятель, как Павел Милюков.

Как упоминалось, в первые же дни и месяцы после Февральской революции вокруг Украины сформировались сразу несколько претендовавших на масштабное представление ее интересов политических групп. Одна сконцентрировалась вокруг деятелей того самого «Союза освобождения Украины» Скоропись-Иолтуховского и Меленевского. Другая, начавшая первой переговоры с Временным правительством, группа из петроградских деятелей А. И. Лотоцкого, М. А. Корчинского, М. А. Славинского, Гогеля, Т. Гайдара и Лободы. Третья группа, располагавшая, кажется, наилучшими перспективами для того, чтобы вывести, наконец, Украину на путь обретения независимости, находилась на территории самой Украины, в Киеве: усилиями именно этой группы была создана Центральная украинская рада, которая вскоре же и заявила о праве украинского народа на государственное обособление. И здесь уже никакие устремления к упрощенчеству в украинском вопросе не помогут сторонникам версий о заграничных следах найти эти следы в действительности.

По свидетельству украинского ученого-историка Михаила Грушевского, фактически основавшего, а затем и возглавившего Центральную украинскую раду, за год до войны в Украине возник Союз автономистов-федералистов, еще ранее существовала группа «Товарищество украинских поступовцев», которая поддерживала контакты с кадетами Милюкова и думскими фракциями в России. Их усилиями Рада была создана, но с самого начала Грушевский повел дело так, что она возникла как орган представительства самых широких слоев украинского населения – «из представителей партийных групп, кооперативов, рабочих, военных, культурных и профессиональных организаций для организации украинского гражданства независимо от партийных и групповых разногласий с целью достижения широкой национальной и территориальной автономии в Российской федеративной республике»[55]55
  Там же. – С. 133.


[Закрыть].

По свидетельству Милюкова, который ссылается при этом на «Историю Украины» самого Грушевского, в ходе манифестации и митинга, организованных в марте 1917 г. в Киеве в поддержку Рады, было вынесено постановление, в котором хотя и выдвигалось требование о немедленном введении автономии, но одновременно признавалась необходимость его последующего утверждения Учредительным собранием России[56]56
  Там же. – С. 134.


[Закрыть].

В мае 1917 г. Временное правительство получило от Рады список «пожеланий», несколько более далеко идущих, нежели те, которые были высказаны (и в основном удовлетворены) группой украинцев из Петрограда: об официальном признании автономии Украины путем издания специального правительственного акта; о выделении 12 губерний с украинским населением в особую административную единицу и передаче их в управление краевого Совета; об учреждении должности комиссара по делам Украины при Временном правительстве; о создании украинского национального войска[57]57
  Милюков П. Н. История второй русской революции. – С. 135.


[Закрыть]. И уже эти требования вызвали во Временном правительстве реакцию отторжения – в основном потому, что они явно пытались предрешить волю будущего Учредительного собрания, прав которого на определение государственной формы будущей республиканской федерации не оспаривала и сама Центральная рада.

Исходя из этой линии правительства министр юстиции Александр Керенский телеграммой недальновидно (как, впрочем, многое из того, что он делал) запретил проведение Всеукраинского войскового съезда, намеченного на 4 июня. Рада немедленно воспользовалась этим запретом для агитации в свою пользу, обвинив Временное правительство в конфронтации со всем украинским народом. Съезд, разумеется, состоялся и подтвердил полномочия Рады по установлению автономии. Следующим шагом профессора Грушевского стало оглашение 10 июня 1917 г. на Софийской площади, у памятника Богдану Хмельницкому так называемого 1-го Универсала Рады, в котором, среди прочего говорилось:

«Да будет Украина свободной. Не отделяясь от всей России, не порывая с российской державой, пусть овладеет украинский народ правом самому руководить своей жизнью. Пусть порядок в Украине установит избранное всенародным, равным, прямым и тайным голосованием Всенародное Украинское Собрание (Сейм)… Те же законы, которые будут устанавливать порядок во всей Российской державе, будут приниматься во Всероссийском Парламенте»[58]58
  Винниченко В. Вiдродження нацiї. В 4-х частинах. – Київ; Відень, 1920. Ч. 1. – 350 с. – С. 219–220.


[Закрыть].

Этим Универсалом (то есть актом конституционного значения) Рада провозгласила национально-территориальную автономию в территориальных границах пяти губерний, при этом юго-восточные земли Украины, получившие впоследствии названия Луганской и Донецкой областей, в автономию не были включены. Но что характерно: советским историкам действительная принадлежность тех или иных областей бывшей Российской империи России или Украине в период Гражданской войны представлялась настолько не существенной, что Крым, например, они твердо относили к украинским владениям[59]59
  Мазун Л. С. Советская историография российско-украинских отношений 1917–1922 гг. – С. 98.


[Закрыть].

Исполнительным органом новообразования стал Генеральный секретариат, который возглавил писатель и лидер Украинской социал-демократической рабочей партии (УСДРП) Владимир Винниченко, секретарем по военным делам стал также видный деятель УСДРП Симон Петлюра.

При этом стиль и содержание 1-го Универсала Рады, как и вся ее политика, отличались двусмысленностью, заложенной вдохновителем и создателем этого органа Михаилом Грушевским. По свидетельству Милюкова, Универсал «ничем не порывает формальной связи с центральным правительством, с другой стороны, фактически он вступает с правительством в открытую борьбу, пытаясь на терпимости и на пассивности центральной власти построить расширенный и углубленный фундамент для украинского движения»[60]60
  Милюков П. Н. История второй русской революции. – С. 137.


[Закрыть].

Но в этой двойственности устремлений возглавлявшего Раду профессора Грушевского с очевидностью просматриваются и его искренние опасения за ближайшую будущность украинского народа: аморфность и слабость Временного правительства ощущались и в Киеве; пассивное ожидание в таких условиях решений будущего Учредительного собрания было бы губительным и для государственного устройства Украины, и для благосостояния ее граждан. «Этот страх и опасение подвергнуться в прогрессировавшем всероссийском распаде общей судьбе и пережить ужасы всероссийских социалистических экспериментов, несомненно, представлял здоровое и живое начало самосохранения в искусственно раздутом националистическом движении на Украине»[61]61
  Там же. – С. 139.


[Закрыть], – отмечал в своих воспоминаниях Милюков.

Необходимость принятия казавшихся скоропалительными решений была также обусловлена опасностью с крайне правой стороны украинского политического спектра: здесь некое «Самостийное движение» выдвигало лозунг немедленного открытия фронта врагу[62]62
  Милюков П. Н. История второй русской революции. – С. 140.


[Закрыть]. Часть населения откликалась даже и на такие предложения, и еще и поэтому следовало спешить.

…К концу июня 1917 г. А. Ф. Керенский после первых перестановок во Временном правительстве уже занимал пост военно-морского министра, и в этой должности находился с инспекцией на фронте. Здесь его застала телеграфная просьба председателя кабинета кн. Львова – «без промедления отправиться в Киев и урегулировать проблему украинской армии. В то самое время Терещенко и Церетели вели там весьма хитроумные переговоры с Радой, которая выдвигала немыслимые требования»[63]63
  Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте. Мемуары. – М.: Терра, 1996. – 512 с. – С. 267.


[Закрыть]. Очевидно, что под «немыслимыми» требованиями Временное правительство подразумевало прежде всего стремление к автономизации. Тем не менее, Временное правительство не отказывало Раде заранее в высказывании своей точки зрения и не сомневалось в необходимости разрешения разногласий путем переговоров, а не вооруженной силой. Более того: 1 июля Керенский вместе с Терещенко и Церетели возвратился в Петроград с готовым текстом соглашения с Радой, которое на заседании Временного правительства в тот же день было ратифицировано большинством его состава – за исключением министров-кадетов, которые по этому поводу тут же и вышли из состава кабинета.

В результате 16 июля 1917 г. одновременно с Декларацией Временного правительства был принят 2-й Универсал Центральной рады. В зале Педагогического музея председатель Генерального секретариата Владимир Винниченко огласил оба этих документа. Этот 2-й Универсал среди прочего гласил:

«Временное правительство, стоя на страже завоеванных революционным народом свобод, признавая за каждым народом право на самоопределение и оставляя окончательное решение о его форме за Учредительным собранием, протягивает руку представителям украинской демократии и Центральной Украинской Рады… Мы, Центральная Украинская Рада, выступая, как все, за то, чтобы не отделять Украины от России и чтобы вместе со всеми ее народами помогать… развитию единой России, в том числе единству ее демократических сил»[64]64
  Винниченко В. Вiдродження нацiї. В 4-х частинах. – Київ; Відень, 1920. Ч. 1. – 350 с. – С. 279.


[Закрыть].

Но, разумеется, серьезные разногласия по вопросу будущего государственного устройства между Временным правительством и Центральной радой существовали и были серьезными. Временное правительство, в частности, ссылалось на то, что Рада не была избрана всенародным голосованием, и, стало быть, не может представлять интересы всего украинского народа. Представители Рады, в свою очередь, на это саркастически замечали, что и само Временное правительство – временное, никем особенно не выбиралось, и, таким образом, также не представляет интересы народа. Хотя на практике, как видим, масштабные договоренности между двумя этими органами власти в Киеве и Петрограде успешно достигались.

Брестские недоговоренности
или Война ультиматумов

«Оккупировав Украину, немецкие войска начали оккупацию Донской области и Крыма, пытались оккупировать также Кубанскую и Терскую области. Это было прямым нарушением Брестского мира»[65]65
  Мазун Л. С. Советская историография российско-украинских отношений 1917–1922 гг. – С. 74.


[Закрыть], – воспроизводит Л. С. Мазун советское видение тех событий, включающее также и откровенные фантазии: «Краснов, Деникин на Северном Кавказе, Сулькевич в Крыму под руководством немецких оккупантов выполняли немецкий план борьбы с Советской Россией, ее раздробления и превращения в немецкую колонию»[66]66
  Там же.


[Закрыть]. Но находившейся на пороге революции Германии, изможденной в не меньшей степени, чем Россия, многолетней войной, было явно не до того, чтобы принимать на себя еще и бремя «раздробления и превращения в колонию» чужой громадной империи. А упомянутые видные руководители белого движения представляли интересы не только бывшего монархического большинства этой империи, но и в целом – интересы отнюдь не худшей части русского и других народов России, вся вина которых заключалась в том, что они не желали связывать свое будущее с большевизмом: на этом пути временный союз как с бывшим противником в лице Германии, так и с союзниками России по Первой мировой справедливо не представлялся им чем-то предосудительным.

В том, что касается заключения Брестского мирного договора, то главная роль в его подписании в советское время неизменно отводилась «гениальной ленинской дипломатии», позиция же Центральной рады описывалась как предательская.

Забегая вперед, напомним, что Брестский мирный договор между Россией, с одной стороны, и Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией, с другой, был подписан 3 марта 1918 г. И самым существенным фактом при его подписании стало появление в качестве отдельного субъекта Украинской народной республики. В результате же его подписания под оккупацию войск центральных держав отошли целых 2 млн кв. км территорий: Белоруссия, Украина, Прибалтика, Бессарабия, Польша, Финляндия.

По условиям Брестского договора под оккупацию центральных держав отошли 2 млн кв. км территорий: Белоруссия, Украина, Прибалтика, Бессарабия, Польша, Финляндия – 62 млн жителей.

Здесь до начала войны проживало более 62 млн человек – треть населения бывшей Российской империи; здесь находилась и треть всех пахотных земель и большая часть – 9/10 запасов угля, 80 % производства сахарной свеклы, 73 % железной руды. В Брест-Литовске Советская Россия обязалась также демобилизовать Черноморский флот, выговорив себе в качестве «утешения» одну военно-морскую базу в Кронштадте[67]67
  Уткин А. И. Забытая трагедия. Россия в Первой мировой войне. – Смоленск: Русич, 2000. – C. 495–496. Цитируется по: Соколов Д. В. Таврида, обагренная кровью. Большевизация Крыма и Черноморского флота в марте 1917 – мае 1918 г. – М.: Посев, 2013. – 272 с. – С. 207.


[Закрыть]. А для Украины существование в качестве самостоятельного субъекта договора означало необходимость, в соответствии с его условиями, разрыва федеративных связей с Россией. Что и было исполнено.

Для Украины существование в качестве самостоятельного субъекта означало необходимость разрыва федеративных связей с Россией. Что и было исполнено.

Но что значит собственно Украинская народная республика, какими были ее границы в географическом смысле? Ведь до 1917 г. Галиция, например, со столицей во Львове входила в состав Австро-Венгрии. И, между прочим, профессор Михаил Грушевский, будущий председатель Центральной рады, преподавал здесь, во Львове, до начала рассматриваемых событий в течение целых 20-ти лет. Он-то и приступил к формированию государственности Украины, не ставя, однако, конечной целью полное отделение от России: предполагалось, напомним, создать федерацию двух, а может быть, и более государств.

Что характерно: Временное правительство в Петрограде, в том числе его председатель с 11 июля 1917 г. А. Ф. Керенский, несмотря на разногласия с Киевом, вели себя в отношении Украины, как это было показано выше, более-менее осторожно и уважительно. Совсем не то большевики: даже и заключив впоследствии договор со Скоропадским, они заведомо отказывали небольшевистской Украине в каких бы то ни было правах. И в дальнейшем, уже после Октябрьского переворота, в переговорах с Генеральным секретариатом и Радой российский наркомнац И. В. Сталин настаивал на верховенстве именно своего, большевистского Совнаркома в решении вопросов государственности, что в Киеве справедливо воспринималось как попытка насаждения одновременно и чужой идеологии, и чужой государственности.

Между тем переговорам в Брест-Литовске предшествовали и сопутствовали следующие чрезвычайно значимые для истории Украины события. Рассмотрим их в хронологическом порядке.

Осенью 1917 г. сепаратистские настроения, помимо самой Украины, охватывали другие близлежащие к ней области бывшей империи. Так, еще 20 октября (3 ноября) 1917 г. образуется Юго-Восточный союз казачьих войск из Донского, Кубанского, Терского, Астраханского войск, а также горских народов Кавказа и представителей степных народов, который впоследствии играл свою отдельную роль в этой первой в новое время войне Украины с Россией: предводитель войска Донского атаман Алексей Каледин, используя свой воинский авторитет, сразу повел свою, отличную как от большевистского Петрограда, так и от Киева политику. Еще один казачий предводитель – генерал Александр Дутов также объявляет о своей самостоятельности в Оренбурге, возглавив местных казаков, что все вместе ставит большевиков в ближайшем историческом будущем перед необходимостью сражаться на нескольких фронтах.

Малая рада – постоянно действующий между сессиями Центральной рады рабочий орган – высказывается против Октябрьского переворота в Петрограде. Затем 7 (20) ноября 1917 г. Малая рада принимает 3-й Универсал, в котором заявляет, что хотя Украина по-прежнему не отделяется от России, но власть на ее территории отныне будет принадлежать только Раде и Генеральному секретариату:

«Тяжкое и трудное время пало на Российскую Республику… Центрального правительства нет, и по Государству ширится безвластие, беспорядок, разруха. Наша страна также в небезопасности… во имя установления порядка в нашей стране, во имя спасения всей России заявляем: отныне Украина становится Украинской Народной Республикой»[68]68
  Мазепа I. Бiльшовизм i окупацiя України. Соцiяльно-економічнi причини недозрiлості сил української революцiї. – Львiв; Київ: Знання та сила, 1922. – 156 с. – С. 72.


[Закрыть].

Ввиду накопившихся острых противоречий 22 ноября (5 декабря) 1917 г. в Брест-Литовске объявлен перерыв на переговорах о перемирии с государствами Четверного союза.

23 ноября (6 декабря) секретарь по военным делам УНР Симон Петлюра сообщает большевистскому главковерху Николаю Крыленко о выводе Юго-Западного и Румынского фронтов из-под его управления и формировании отдельного Украинского фронта – то есть фактически о создании национальной украинской армии.

В этих условиях Крыленко просит Петлюру обратиться к своему руководству в Киеве с предложением прислать в Брест-Литовск полномочных представителей для участия в дальнейших переговорах в составе единой делегации. После длительных проволочек, вызванных самыми разными причинами, украинская делегация прибывает 3 (16) декабря на переговоры; сами переговоры возобновляются здесь еще до ее прибытия 29 ноября (12 декабря): с этого момента фактически начинают формироваться будущие очертания Брестского мирного договора – но не между единой Россией, включающей Украину, а отдельно – между Украиной и государствами Четверного союза.

Украину на переговорах представляли депутат Центральной рады социал-демократ Н. Г. Левицкий, член Малой рады – председатель Национально-революционной партии и Н. М. Любинский и адъютант Петлюры, капитан Г. В. Гасенко.

Интересы Четверного союза представляли командующий Восточным фронтом принц Леопольд Баварский и начальник его штаба генерал-майор М. Гофман. Здесь два этих высокопоставленных военачальника впервые узнали о существовании украинской армии и собственно украинского государства. Кроме того, украинские делегаты сообщили, что не считают большевистский Совнарком вправе выступать при заключении мира от имени Украины. Именно после этого генерал Гофман и посланник МИДа Ф. Розенберг приняли решение о том, что Украину следует рассматривать как самостоятельный субъект на переговорах. Так Украина сама заставила и представителей Четверного союза, и большевиков считаться с собой как с самостоятельной государственной единицей. Что, впрочем, не помешало генералу Гофману заявлять потом в публичных выступлениях, что это он в критическое для Германии время «выдумал Украину»[69]69
  Михутина И. Украинский Брестский мир. – М.: Европа, 2007. – 298 с. – С. 64.


[Закрыть].

Украина в Бресте сама заставила и представителей Четверного союза, и большевиков считаться с собой как с самостоятельной государственной единицей.

Подписанию договора предшествовали и такие недружественные в отношении большевистского Петрограда, а затем и Москвы, действия Киева, как разоружение находившихся на территории Украины неукраинских частей. Но действия эти следует понимать не как направленные специально против большевиков, – ведь Временное правительство, напомним, в Киеве тоже особо не жаловали, – а как стремление Украины к обретению, наконец, национальной государственности.

Большевики же вели в отношении Украины чрезвычайно хитроумную политику. С одной стороны, для демонстрации дружелюбия они специальным решением Совнаркома еще в конце 1917 г. вернули в Киев государственные реликвии – пушки, знамена и булаву, вывезенные в Санкт-Петербург еще в эпоху Екатерины Великой[70]70
  Там же. – C. 76–77.


[Закрыть]. Для пущей демонстрации уважения к национальным чувствам в Украину для борьбы с Калединым был направлен этнический украинец Владимир Овсеенко (Антонов).

Все эти реверансы сопровождались ожесточенными боями за территории на Дону и в Украине: уже в декабре 1917 г. калединским войскам с трудом удалось выбить из Ростова большевистскую Красную гвардию и разгромить Ростовский Совет[71]71
  Там же. – С. 78.


[Закрыть]. Но в феврале 1918 г. к Ростову вновь подошли войска Антонова-Овсеенко…

В целом к декабрю 1917 г. завесы над намерениями обеих сторон окончательно пали, и между Киевом и Петроградом началась война ультиматумов: то Совнарком 3 (16) декабря 1917 г. постановлял «выпустить особый меморандум [к] Украинскому народу и послать Раде ультиматум»[72]72
  ГАРФ. – Ф. 130 – Оп. 1. – Д. 1. – Л. 25. Цитата по: Михутина И. Украинский Брестский мир. – С. 79.


[Закрыть], то Генеральный секретариат в Киеве направлял на следующий же день, 4 (17) декабря, воинственный ответ за подписями главы правительства Винниченко и секретаря по военным делам Петлюры. Текст этого документа, который мы уже приводили здесь во Введении, в числе прочего включал положения о том, что «украинская демократия в лице украинских советов солдатских, рабочих и крестьянских депутатов, организованных в законодательном органе – Центральной раде и в правительстве… вполне удовлетворена как составом этих органов, так и проведением в жизнь ее волеизъявления. Центральной радой не удовлетворены великорусские элементы черносотенного, кадетского и большевистского направления… но генеральный секретариат предоставляет полную возможность указанным элементам выехать из территории Украины в Великороссию, где их национальное чувство будет удовлетворено»[73]73
  РГАСПИ. – Ф. 5. – Оп. 1. – Д. 2447. – Л. 45 (телеграфная лента). Цитата по: Михутина И. Украинский Брестский мир. – С. 80.


[Закрыть].

Большевиков, конечно, в этой первой войне Украины с Россией беспокоило не столько стремление Украины к оформлению государственности, сколько проблемы социального характера. И поскольку пойти на союз с буржуазным правительством большевикам не представлялось возможным, постольку, в логике большевизма, следовало отказать украинцам и в государственности как таковой.

5 (18) декабря 1917 г. Лев Троцкий телеграфирует большевистскому главковерху Николаю Крыленко в Ставку: «Противоречие между нами и Радой лежит не в национальной, а в социальной области… Советы на Украине должны знать, что мы готовы поддержать их борьбу против Рады… Но мы не можем сейчас ни на минуту ослабить нашу борьбу с контрреволюцией под влиянием протестов Рады. Необходимо двинуть как можно бо́льшие силы против калединцев на Дону и на Украине… Нельзя позволить Раде безнаказанно прикрывать социальную корниловщину знаменем национальной независимости»[74]74
  АВП РФ. – Ф. 082 – Оп. 1. – Д. 1. – П. 1. – Л. 15–16. Цитата по: Михутина И. Украинский Брестский мир. – С. 83.


[Закрыть].

В то же самое время Ленин, по свидетельству генерала Антона Деникина, «рассылал во все стороны отчаянные телеграммы, подымая Красную гвардию против “Каледина, напавшего на русскую революцию”»[75]75
  Деникин А. И. Очерки русской смуты. В 5-ти т. – Т. 2. – С. 211.


[Закрыть]. Деникин также сообщал впоследствии, что невзирая на кажущуюся бессистемность действий большевистских отрядов, в общем направлении их чувствовалась рука старой Ставки и определенный стратегически-политический план. Он заключался в том, чтобы разъединить Украину и Дон путем захвата железнодорожных узлов и линий и тем пресечь связь между ними и снабжение Дона; затем – одновременным наступлением захватить административные центры новообразований – Киев, Ростов (Новочеркасск)[76]76
  Там же.


[Закрыть].

Так началась та самая, первая война Украины с Россией, одна из сторон которой вела ее за свою независимость, другая – за большевизацию, то есть за подчинение Украины России. И это не Украина прикрывала «социальную корниловщину» (а хоть бы и так – это было ее право), это новая большевистская Россия прикрывала свое стремление подавить зарождавшуюся государственность в Украине во имя «интересов пролетариата и беднейшего крестьянства».

Не Украина прикрывала «социальную корниловщину», а большевистская Россия прикрывала стремление подавить зарождавшуюся государственность Украины.

6 (19) декабря 1917 г. главковерх Крыленко получает от Совнаркома директиву о начале боевых действий против Украины: «Ответ Центральной Рады считаем недостаточным, война объявлена, ответственность за судьбы демократического мира, который срывает Рада, падает целиком на Раду»[77]77
  РГАСПИ – Ф. 2 – Оп. 1 – Д. 25622 – Л. 1. Цитата по: Михутина И. Украинский Брестский мир. – С. 84.


[Закрыть].

В самый разгар письменной перепалки между Петроградом и Киевом сами собой разворачивались события, предопределявшие на ближайшее будущее ход боевых действий: командный состав с обеих сторон постепенно приступал к исполнению своих прямых обязанностей. Так, 5 (18) декабря 1917 г. в Петрограде состоялось заседание Совнаркома, в ходе которого украинскую тематику затронул наркомвоен В. А. Антонов-Овсеенко, предложив большевистскому кабмину свою кандидатуру для поездки в Ставку к Крыленко. Предложение было не только принято, но было также рекомендовано считать «прямой задачей тов. Антонова организацию борьбы и боевых действий с Радой»[78]78
  РГАСПИ – Ф. 19. – Оп. 1. – Д. 19. – Л. 3-об. Цитата по: Михутина И. Украинский Брестский мир. – С. 82.


[Закрыть].

В Киеве в это же самое время генеральный секретарь по военным делам Симон Петлюра издал свое распоряжение комиссару Украинского фронта, содержащее прямые указания не выполнять «никаких распоряжений прапорщика Крыленко», а также организовать украинский командный состав, занять соответствующую позицию по отношению к большевистским революционным комитетам и доказать, «что тот, кто поднимает руку на молодую Украинскую народную республику и ее благополучие, найдет в воинах-украинцах фронта решительный и твердый отпор»[79]79
  РГАСПИ – Ф. 71. – Оп. 34. – Д. 104. – Л. 57. Цитата по: Михутина И. Украинский Брестский мир. – С. 84.


[Закрыть].

Тем временем продолжалась и война телеграфная. Троцкий настаивал, что его (и Совнарком) будто бы вполне устраивает самоопределение Украинской народной республики, но одновременно требовал, чтобы Рада признала «контрреволюционный характер политики Каледина»[80]80
  АВП РФ. – Ф. 413. – Оп. 1. – Д. 2. – П. 2.2 – Л. 2. Цитата по: Михутина И. Украинский Брестский мир. – С. 121.


[Закрыть] и обязалась не препятствовать борьбе с его вооруженными формированиями. Троцкий еще называл действия Каледина «кадетским заговором», но в Киеве резонно опасались, что после того, как большевики покончат с Калединым, они примутся за Центральную раду.

В этих условиях 9 (22) января 1918 г. был принят 4-й Универсал Центральной рады, в котором среди прочего отмечались трагические для Украины изменения внешнеполитической обстановки:

«Петроградское правительство народных комиссаров объявило войну Украине, чтобы вернуть свободную Украинскую Республику под свою власть, и посылает на наши земли свои войска – Красную гвардию, большевиков, которые грабят хлеб наших крестьян и без всякой оплаты вывозят его в Россию, не оставляя запаса зерна, приготовленного для засева, убивают невинных людей и сеют повсюду анархию, убийства и злодеяния»[81]81
  Винниченко В. Вiдродження нацiї. В 4-х частинах. – Київ; Відень, 1920. Ч. 2. – 330 с. – С. 245–246.


[Закрыть].

Собственно, на момент принятия 4-го Универсала красные войска под предводительством большевика Владимира Антонова-Овсеенко и начальника его штаба, подполковника старой службы эсера Михаила Муравьева еще не успели приступить к исполнению всего вышеперечисленного в Украине. Но эхо того, что затевалось большевиками и уже происходило в самой России, уже достигло Центральной рады и Генерального секретариата в Киеве. Поэтому-то в 4-м Универсале Рада провозгласила: «Отныне Украинская Народная Республика становится самостоятельной, ни от кого не зависимой, свободной, суверенной Державой Украинского Народа»[82]82
  Там же. – С. 247.


[Закрыть]. Кардинальное отличие состояло в том, что с принятием 4-го Универсала речь о вхождении в федерацию с Россией уже не шла. И не украинская сторона была тому виной.

С принятием 4-го Универсала речь о вхождении в федерацию с Россией уже не шла. И не украинская сторона была тому виной.

Созыв украинского Учредительного собрания был намечен на 22 января 1918 г., и лишь наступление Красной армии не дало состояться этому событию. Однако первая большевистская оккупация Украины [именно в этих выражениях небезосновательно трактует те события их очевидец Исаак Мазепа[83]83
  Мазепа I. Бiльшовизм i окупацiя України. – С. 73.


[Закрыть]. – Авт.]: они даже не успели занять всю территорию Украины, как появилась новая оккупационная сила – немецко-австрийские войска. И Центральная рада исчезла под напором новых событий.

Параллельно описанным событиям большевики провоцировали в Украине войну Советов. Поначалу была предпринята попытка (окончилась неудачей) организовать для противостояния Раде съезд Советов Украины в Киеве. Затем из Киева в Харьков для новой попытки (на сей раз удачной) созыва съезда Советов выехали левые эсеры и эсдеки, представлявшие около 50-ти территориальных образований в Украине: там они 11–12 (24–25) декабря 1917 г. вместе с делегатами от Донбасса и Криворожья, ничтоже сумняшеся, объявили Центральную раду и Генеральный секретариат низложенными, а полномочия по управлению возложили на новый ЦИК Советов Украины и Народный секретариат (правительство). На эту новую власть, легитимную исключительно с точки зрения большевиков, и возлагал свои основные расчеты председатель Совнаркома Ленин.

Телеграмма председателя Совнаркома В. И. Ленина командующему войсками по борьбе с Калединым В. А. Антонову-Овсеенко от 30 декабря 1917 г.

(12 января 1918 г.):

«СНК выражает уверенность, что т. Антонов будет действовать впредь, как и прежде, в полном контакте с той центральной украинской Советской властью, которую СНК приветствовал и с назначенным Советом Народных Комиссаров чрезвычайным комиссаром»[84]84
  Ленин В. И. ПСС. 5-е изд. В 55-ти т. – Т. 50. Письма. Октябрь 1917 – июнь 1919. – М.: Госполитиздат, 1970. – С. 22.


[Закрыть].

Эта ленинская уверенность, однако, вскоре развеялась, как дым, поскольку Антонов-Овсеенко принялся с таким рвением устанавливать в Харькове советскую власть, что это вызвало серьезные осложнения, и Ленин был вынужден буквально умолять его поубавить пыл. Впрочем, благодарность за победы над Калединым, а именно для этого в Украину и был отправлен Антонов-Овсеенко, не отменялась: «Ленин Антонову-Овсеенко. Петроград-Харьков. 21 января 1918 г. Тов. Антонов! Я получил от ЦИК (харьковского) жалобу на Вас. Крайне жалею, что моя просьба к Вам объясниться не дошла до Вас. Пожалуйста, поскорее свяжитесь со мной (прямым проводом – одним или двумя, через Харьков), чтобы мы могли поговорить с Вами толком и объясниться хорошенько. Ради бога, приложите все усилия, чтобы все и всяческие трения с ЦИК (харьковским) устранить. Это архиважно в государственном отношении. Ради бога, помиритесь с ними и признайте за ними всяческий суверенитет. Комиссаров, которых Вы назначили, убедительно прошу Вас сместить. / Очень и очень надеюсь, что Вы эту просьбу исполните и абсолютного мира с харьковским ЦИК достигнете. Тут нужен архитакт национальный. / По поводу побед над Калединым и К° шлю самые горячие приветы и пожелания и поздравления Вам! Ура и ура! Жму крепко руку. / Ваш Ленин»[85]85
  Ленин В. И. ПСС. 5-е изд. В 55-ти т. – Т. 50. Письма. Октябрь 1917 – июнь 1919. – С. 34. Шрифтовые выделения – по оригиналу.


[Закрыть].