Текст книги "Больше чем пиар. Как создать звезду"

Как я стал пиар-агентом

Некоторое время назад я перестал читать книги по пиару. В них слишком много воды. Одну даже бросил на половине, потому что вообще не понял, о чем шла речь в первой части. Очень многие рассказывают об «успешном успехе», но я понимаю, что на самом деле инструкций и каких-то схем, чтобы быть действительно успешным представителем звезды или помочь артисту стать звездой, мало. И я знаю, что от «успешного успеха» все устали.

Безусловно, я постоянно наблюдаю и учусь, например, у западных коллег. Но учиться и подражать – не одно и то же. Креатив в нашей работе очень важен. Бывает, что мои подписчики заявляют мне: «Ну понятно, слетал на концерт Шер, и теперь осталось немного подождать и твои артисты выступят с аналогичным шоу!» То есть меня заранее обвиняют в том, что я украду элементы из шоу, которое видел. Я понимаю, откуда ноги растут у этих комментариев, но мы реально ни разу не своровали ни одной идеи у кого бы то ни было. Яркий пример – ракушка, в которой Оля Бузова появилась на «Премии МУЗ-ТВ» в 2017-м году. У кого когда-либо до нас была подобная идея? Да ни у кого!

Я читаю зарубежные новости и каждый раз убеждаюсь, что рассчитывать на продвижение за рубежом невозможно. Их менталитет отличается от нашего, и вся популярность там основана на папарацци. У них огромное количество таблоидов, желтых изданий. Если у нас уже почти перестали такое читать, то они вовсю читают. Но у них платежеспособная аудитория, и поэтому история про папарацци там работает. У нас в гораздо меньшей степени кто-то будет платить за такого рода снимки. У нас нет такого, что если у тебя есть уникальный снимок звезды, его с руками и ногами оторвут СМИ. Это редкость. У нас даже наоборот – фотографии порой предлагают, настойчиво продают…

Но как же я все таки стал пиарщиком? Однажды, еще в то время, когда я работал в газете, я написал своей подруге по «аське»: «Так хочется уйти в пиар!» Это была не новость: я всегда этого хотел. К тому моменту у меня было уже много оснований для того, чтобы сменить направление своей деятельности. Я знал огромное количество артистов и наблюдал за их работой. У меня было колоссальное количество друзей в сфере журналистики, то есть моих коллег, с которыми мы работали, развлекались, общались. Это было золотое время московской тусовки! Тогда постоянно происходили масштабные вечеринки: с шампанским, льющимся рекой, и тоннами красной икры. Это было невероятно круто! К нам на эти тусовки приезжали самые топовые артисты. На тот момент они были только начинающими звездами, но сейчас они в топах.

На тот мой крик души подруга мне написала следующее: «Если что-то появится, сообщу». Через пару дней от нее пришло предложение по ведению артиста, мол: так и так, есть артист, нужен пиар-агент. Мне не хотелось на тот момент работать с этим исполнителем, но нужно же было с чего-то начинать. Подруга предложила порекомендовать меня, я согласился.

Тем исполнителем была Настя Крайнова, с которой мы дружим по сей день. Я уже не являюсь ее пиар-агентом, но по-дружески всегда готов ей помочь: мы многое согласовываем с ней, о многом общаемся. Настя стала моим первым артистом, который теперь уже как член семьи. Ее мама частенько звонит мне и спрашивает, не знаю ли я, где Настя, и не видел ли я ее. Я часто бываю у нее дома, где мы устраиваем чаепития.

Я уже жил в Москве долгое время, когда моя мама узнала, что я начал заниматься пиаром. В один из моих приездов в Новосибирск мы с мамой увидели Настю по одному из наших центральных каналов. Я сразу обратил ее внимание: «Вот, это мой артист!» А мама недоверчиво посмотрела на меня и сказала: «И это ты ставишь их в телевизор? Что ты рассказываешь мне?! Там такие связи нужны!» Но тем не менее именно я тогда поставил Настю на тот канал.

Сейчас, конечно, мама гораздо больше осведомлена о моей работе. Она знает Олю Бузову, знакома с моими близкими друзьями-журналистами, с Димой Бакеевым, например, который выступает на «России-1» по утрам. И когда мама долгое время не видит его в эфире, она волнуется, спрашивает. Ну а я всегда передаю это Диме…

Понимание аудитории и количество артистов

Мне очень запомнилось празднование одного Нового года. Наступал 1999 год, мы с мамой были в Ереване, отец – в России. Он уехал на заработки, и в тот праздник у нас с мамой на столе была лапша с сосисками. Ни оливье, ни шампанского с мандаринами – ничего особенного. В 1 января мы вошли тогда очень скромно.

К чему я об этом? К тому, что я прекрасно осознаю, что значит быть бедным, что значит, когда нет денег на сладкое, на торт, на конфету (даже на одну). Это помогает мне понимать аудиторию, особенно регионы, которые, возможно, находятся в подобной ситуации прямо сейчас. Благодаря такому прошлому я могу рассуждать, как обычный человек. Например, разрабатывая какую-то идею, я непременно встаю на позицию зрителя и понимаю: за один продукт я бы отдал свои деньги, а за другой, скорее всего, нет. Довольно успешно я прогнозирую, например, сможет ли школьник пойти на какое-то мероприятие или нет, дорого ли это для его родителей или не очень.

Некоторые из моих коллег-пиарщиков в погоне за быстрым заработком часто набирают себе по пятьдесят артистов, и, как правило, им неважно, каким будет качество продукта и как он будет заходить аудитории. Для них в приоритете заработок. Но такая стратегия не про меня. Я никогда не распылялся на кучу вещей сразу и всегда был за качество, успешно доказывал своей работой, что даже с некоторыми еще неизвестными, но талантливыми артистами можно и нужно работать. Такое ценится.

У меня получилось доказать, что я адекватен, что со мной можно продуктивно сотрудничать. Я не пытаюсь тем же СМИ «втюхать» то, что просто «плохо лежит». И теперь мои коллеги и партнеры знают, что если я кого-то привожу, то это точно кто-то стоящий. Один артист – это одна работа. Пять артистов – пять работ. А представьте себе, каково это, когда у вас пятьдесят артистов. В таком случае точно теряется качество.

Многие и тогда недоумевали, и сейчас удивляются, что даже в начале своей карьеры я не брал в продвижение более четырех-пяти артистов. Мне советовали: «Срубишь бабло, два месяца поработаешь, а если не получится ничего – расстанетесь». Но я вижу последствия таких историй, и это опять же не для меня. Да, неудовлетворенный артист уйдет, наговорит про вас негатива… А именем и репутацией я дорожил всегда, с самого начала своей деятельности.

Я уважаю честный труд и никогда не поощряю какие-либо «мутные» игры. У меня бывали неприятности, но возникающие, скорее, со стороны партнеров. Например, когда я работал еще журналистом, мою статью выпустили не в том виде, в каком я ее утверждал: с другими заголовками и выносами. Меня никто не предупредил. Естественно, пострадали имя артиста, о котором была статья, и моя репутация. Обратиться к этому артисту за эксклюзивом было уже невозможно.

Личные обстоятельства

Моего папы не стало 6 или 7 февраля 2017 года. В тот момент мама не позвонила мне, а написала сообщение рано утром, поскольку думала, что я сплю. В тот момент я только приехал с каких-то съемок. Через пару дней у Оли должно было быть первое большое выступление на Big Love Show в московском «Олимпийском», где она появилась в образе Клеопатры с огромным количеством танцоров и должна была исполнять трек «Под звуки поцелуев». Это был очень большой номер, которому суждено было стать лучшим и самым зрелищным, а тут сообщение от мамы…

Мама написала мне в 5 утра, а в 7:00 я уже должен был вставать. Мы попереписывались, я уточнил у нее что-то и уснуть уже, конечно же, не смог. Я знал, что на этот день у нас запланированы очень ответственные съемки первого клипа на песню «Я привыкаю просыпаться одна», поэтому о своем горе я никому не сказал. Не хотел, чтобы знали, отвлекались… Лишь через несколько дней я поделился бедой с друзьями. Только с близким окружением.

Не поехать на съемку я просто не мог, так как ехать туда – это моя задача как пиарщика. Там должно было собраться колоссальное количество прессы со всей страны (и печатные СМИ, и электронные, и ТВ). Оля без остановок давала интервью на протяжении четырех часов, несмотря на то что во время съемок клипа положено отводить на такие вещи максимум час – нельзя надолго останавливать съемочный процесс. Конечно, я был взволнован, но мы отработали прекрасно. Несмотря на мое состояние и произошедшие события, все прошло на отличном уровне.

Эта история – не столько про моего отца, сколько про профессионализм. Если вы профи, то ваше личное горе не может и не должно останавливать такую запущенную огромную машину, как рабочий процесс. Я мог бы сказать: «Ребята, знаете, у меня тут трагедия… Настоящее горе. Я не могу!» Понятное дело, что меня бы поняли и никто бы не заставлял приезжать на те съемки, но я понимал, что сам не могу подвести команду и убрал свою беду «на полочку». Оставил до поры до времени. Отработал и лишь потом позволил себе прожить это горе, проплакать его. И да, я ни разу не пожалел о том своем выборе. Вот такая краткая глава получилась.

Часть 2. Мои клиенты

Качество превыше всего

Мне часто задают вопрос, скольких артистов я веду сейчас. Отвечаю: на сегодняшний день я беру не более четырех артистов. Это мое правило. В свое время я брал и больше, но вовремя понял, что столько процессов качественно вести просто не смогу. Я начинаю разрываться, а качество для меня, как я уже говорил, – превыше всего остального. Ведь тот объем информации, который нужно отслеживать, и определяет успешность. А на пятом артисте число входящих звонков, согласований, напоминаний артисту и материалов, которые нужно внимательно вычитать, стало просто огромным. Плюс мне нужно понимать, где кто у меня находится. Ведь кто-то на съемках, кто-то на интервью, кто-то в студии. Даже с помощником вести более четырех артистов и охватывать весь спектр соответствующих работ нереально. Неизбежно пострадает качество.

Я понимаю, что у многих пиарщиков по пять помощников и более двадцати артистов, но такой подход к работе точно не для меня. Поскольку вся моя жизнь тесно переплетена с работой, превращать в работу каждую минуту своей жизни для меня недопустимо. Это уже будет не жизнь. У меня есть два телефона: один рабочий, один личный. И каждый миг быть на связи на рабочем телефоне это явно не то, как я хотел бы проводить все свое время.

Качество работы пиар-агента это и о том, чего вы хотите от своей работы. Если человек хочет попробовать стать моим помощником, я приглашаю его на встречу и задаю вопрос: «Чего ты хочешь?» Он отвечает: «Хочу на мероприятия разные ходить, фотографироваться с артистами!» Я уточняю: «То есть хочешь быть звездой?» Он: «Ну да…». Вот такие случаи – точно не ко мне. Пиар-агент не заменяет своего артиста. У профессионала в приоритете всегда его исполнитель, несмотря на то, что сами артисты могут в интервью часто говорить о своих пиар-менеджерах.

У меня есть помощница Соня. О ней почти никто не знает, хотя она моя близкая подруга, с которой мы знакомы еще со времен Новосибирска. У меня есть юрист, о котором тоже мало кому известно. Но они оба – настоящие профессионалы, которые ведут очень много важных дел, благодаря чему я могу делать свою работу качественно и комфортно.

Соня, кстати, и Олина помощница в том числе. Она ездит к Оле на съемки, ведет частично какие-то ее дела, помогает находить водителей. На подхвате, в общем. Поэтому повторюсь: нельзя быть и звездой, и пиар-менеджером одновременно. Будь на своем месте и будь в этом профи, и тогда с тобой захотят работать и крупные артисты, и рекламные агентства, и много кто еще.

Конечно, когда я начинал заниматься пиаром, было очень сложно. Было другое время, журналистика была совсем иной. Раньше издавалось огромное количество печатных изданий, куда мы сдавали интервью со съемок. Колоссальное количество проектов и программ того времени уже не существует, очень многое изменилось.

Когда ко мне приходит потенциальный артист, я внимательно слушаю то, что человек мне говорит. Мне это, безусловно, должно быть интересно. Чтобы из человека кого-то сделать, я должен понимать, кем конкретно человек хочет стать. Нельзя стать просто «звездой». Человек должен хотеть быть кем-то конкретным. Понимать, на какую аудиторию он хочет работать. Если он хочет быть певцом – это одна история. Если он хочет стать актером, то история абсолютно другая. Мне нужно точно понимать, куда мне предлагать такого человека: в киножурналы, на сцену, в танцевальные шоу – или необходимо двигаться совсем иным путем. У каждого должна быть цель. Если ты не поешь и не танцуешь, но у тебя отлично получается свистеть, то свист должен стать для тебя номером один!

У меня часто случаются такие диалоги с начинающими артистами:

– Я актер.

– Где снимались? В каком фильме?

– Еще нигде не снимался.

– А образование у вас какое?

– Я пока не окончил…

– Как же вы можете быть актером, если нигде не снимались и ничего не окончили? Есть какая-то практика?

– Нет…

Или, бывает, что приходит человек, называющий себя писателем, хотя книг у него нет. «Не написал еще», говорит. И его не заботит, что продвигать писателя без написанной книги – невозможно. Я не могу прийти в журнал, или в сообщество писателей, или еще куда-нибудь без материала на руках. Меня просто развернут со словами: «Когда напишет, тогда и приходите».

Выводы сделайте сами, хотя согласен, что, конечно, если вы понимаете, что горите своим делом и оно у вас отлично получается, то нужно заниматься именно этим. Часто бывает так, что человек без профильного образования, например, активно снимается и очень востребован. Так что… Потенциальный артист отлично танцует? Отправляем его на несколько занятий с хореографом и все – можно выпускать на «сцену», в свет.

Об Оле Бузовой

Новенькие артисты всегда ждут мгновенных результатов – что они буквально за три месяца станут легендами. Но создание себя – работа очень долгая, ежедневная и, я бы сказал, ежесекундная. И только в этом случае плодотворная. За три месяца настоящим артистом не станет никто. Конечно, и здесь не без исключений, но все-таки они – редкость. Оля всегда знала, что хочет заниматься музыкой и быть артистом.

Наша с Олей общая история – это, конечно, нестандартная история. Мы дружим с далекого 2009 года. В то время и я, и моя мама смотрели «Дом-2». Не постоянно, не каждый выпуск, но в целом знали, что это за проект, и наблюдали за ним. Это сейчас я не смотрю телевизор и никого практически не знал из последних сезонов проекта, но если я случайно видел по ТВ, что идет «Дом-2», и на экране была Оля, то я всегда останавливался и смотрел.

Оля – пример по-настоящему профессионального артиста. Свою книгу «Цена счастья» она написала при мне. Книга создавалась с использованием парфюмерии, и Оля специально ездила в Германию выбирать и утверждать аромат для этой книги. И подобная кропотливость у Оли во всем, она в нее буквально заложена.

Олины выходы – это вообще целая история. Она единственная певица, которая делает к каждому массовому мероприятию новый образ. За каждым ее выходом стоит идея. Это колоссальный уровень подготовки. В среднем сшить костюм на выступление – это где-то 200–300 000 рублей. Но можно заказать просто платье, а можно решиться на что-то более яркое, запоминающееся. Оля всегда выбирает второй вариант. Я уже говорил о ракушке на премии «МУЗ-ТВ» в 2017-м. Добавлю еще, что, например, ее костюм Клеопатры на Big Love Show 2017 обошелся Оле в 2 000 000 рублей.

Два года подряд ее выступления признавались лучшими, но за каждым ее шоу стоит большая работа. Для каждого номера – свой отдельный костюм. Также Оля всегда привозит с собой по 50–60 танцоров, и им тоже отшиваются костюмы. Вот так должен проявлять себя профессиональный артист.

У Оли есть уважение к слушателю и зрителю. Она всегда повторяет: «Я хочу удивлять себя. Если я удивила себя, то смогу удивить и других!», и в ее потенциале артистки я был уверен с самого начала на 100 %. Помню, что меня пытались переубеждать. Во время одного из наших последних разговоров с певцом Сашей Текилой (я работал с ним некоторое время) он сказал мне, чтобы я уходил от Оли, так как в ней вообще нет потенциала и все забудут ее буквально через год. Но я всегда верил, что именно Оля будет номер один в стране. Мы вместе к этому шли.

Сейчас ее обожают коллеги, она дает прекрасные интервью, каждая ее песня – хит на зависть недоброжелателям. Вопреки расхожему мнению, что Олиным слушателям от силы 14 лет, на самом деле ее аудитория невероятно разнообразна. Ее слушают как девушки, так и парни. На выступления столы выкупают целые семьи во главе с взрослыми мужчинами, а бабушки и вовсе воспринимают ее как внучку: несут ей банки варенья, домашний мед, творог… Прямо как на «Поле чудес». Оля завоевала абсолютную народную любовь.

Ее главным качеством является то, что она настоящая. Если Оле плохо, значит ей реально плохо и она может показать это своим подписчикам. Когда ей хорошо, она от души демонстрирует эту радость. Когда она просит поддержки у своей аудитории, та всегда ее поддерживает, потому что люди знают, что и она умеет поддержать. Ей запросто могут написать в комментариях: «Оль, очень плохо… Меня бросил муж с тремя детьми». И она ответит этой женщине, может попереписываться с ней в директе, даже позвонить или пригласить на концерт. (Кстати, Оля полностью сама ведет свой Инстаграм. Я могу лишь посоветовать ей что-либо в духе: не стоит надевать полосатое – в кадре будет рябить. Другим артистам часто помогаю с ведением странички.)

Как-то раз Оля вела семинар в Нижнем Новгороде на тему «Мой путь к успеху». В конце мероприятия к ней подошла девочка и просто разрыдалась со словами: «Мне муж запрещает работать». Оля тут же предложила: «А давай позвоним мужу?» И они позвонили, и в итоге при свидетелях муж дал свое согласие на то, чтобы та девушка начала работать. Сказал, что раз просит Оля Бузова, то он разрешает.

Для людей она как волшебница. Если ее трогает какая-то ситуация, она непременно что-то сделает. Несколько лет назад, например, Оля узнала о том, что на одну бабушку напал мужчина и избил ее. За нее вступился еще один мужчина, на которого впоследствии несправедливо завели уголовное дело. Оля очень прониклась этой историей, обратилась к мэру города, в котором произошел инцидент, чтобы тот взял ситуацию под свой личный контроль. Конечно, при ее обращении ситуация получила резонанс, историю подхватила пресса, и замять все детали уже бы не получилось. Конечно, тогда она советовалась со мной, но я чаще всего поддерживаю ее в таких поступках.

Помимо обращения к мэру, тогда же был опубликован пост с просьбой помочь той бабушке. Спустя время нам позвонили и сказали: «Спасибо вам огромное! Нам прислали такое количество денег, написали столько отзывов, что теперь мы сможем передать средства и другим нуждающимся!». В такие моменты понимаешь, что твоя работа – это больше, чем просто продвижение артиста.

И Оля не раз вмешивалась в такого рода тяжелые бесчеловечные истории по своей инициативе, потому что не могла молчать. И в этом я ее поддерживал. Помимо такой помощи, Оля еще и занимается благотворительностью. Просто не афиширует это.

Олины ранимость, искренность и чувствительность здорово подкосили ее во время бракоразводного процесса. Я очень боялся за нее, это было действительно тяжело. Думал, что она может умереть. Я и другие близкие друзья постоянно находились рядом с ней, поддерживали, круглосуточно были на связи. Это, конечно, сказывалось на нашем самочувствии. Мы спали по два часа в сутки, и вскоре я поймал себя на мысли, что больше не справляюсь с ситуацией. Это был единственный раз, когда за всю мою работу пиар-агентом у меня начали сдавать нервы. Я старался вести Олины рабочие процессы, продолжал работать и с другими артистами, но начался раздел имущества с ее бывшим супругом. Я был обязан качественно выполнять свою работу по всем «фронтам» и при этом очень переживал. Звонил друзьям, говорил, что не понимаю, что мне сделать, чтобы хоть как-то выправить ее состояние: в тот момент она просто поникла, перестала спать, не ела. Мы приезжали ее кормить: собирались все вместе, старались говорить о чем-то отвлеченном. Ситуацию осложняла ее публичность. Началась травля, возникло психологическое давление, от Оли отвернулось колоссальное количество людей.

Когда ты пиар-агент, ты можешь прийти артисту на помощь, скажем, во время интервью. Но когда в игру вступает человеческий фактор… Тут все намного сложнее и тоньше. Если артисту плохо, порой тебе нужно просто приехать к нему хоть в пять часов утра и поговорить. Это действительно важно. После такого вы сможете друг другу по-настоящему доверять. Между вами возникнет совсем иная связь. У меня есть такая связь в течение уже многих лет с Олей Бузовой, Настей Кудри и Андреем Гайдуляном. С ними мы всегда можем пообщаться по душам.

Все близкие Оли переживали ее «публичную порку». Самым неприятным было то, что ее осуждали не представители прессы или другой стороны конфликта, а люди, которые раньше называли себя ее друзьями, которых мы все считали близкими людьми. Пережить это все было непросто. Люди отворачивались, не давали обратной связи, играли в молчанку. Эти «друзья» даже не могли поделиться с ней нужным контактом!

В какой-то момент на Олю навалилось просто все. У нее отобрали машину, которая была ей подарена. В тот же вечер Саша Текила выгнал ее из офиса, который она снимала и сама оплачивала (у него есть помещения, которые он сдает в аренду). В том помещении у Оли был офис ее бренда, откуда курьеры или же сами покупатели могли забирать приобретенные вещи.

В тот момент мы все приехали на съемки Comedy Club, где Оля должна была быть, и, находясь в гримерной, обсуждали, что делать с машиной и на чем Оля будет теперь передвигаться по городу. Я предложил на время взять по бартеру автомобиль одного именитого бренда, пока не будет возможности приобрести его. Оля согласилась. Она знала, что Амиран Сардаров, для которого она большое количество раз снималась во влогах и которого всегда поддерживала в социальных сетях, сотрудничает с этим автомобильным брендом. Она написала sms-сообщение Амирану и попросила поделиться контактом менеджера, который мог бы решить ее вопрос. Однако спустя время на ее просьбу пришел отказ – Амиран ответил, что не готов делиться никакими контактами и хотел бы вообще воздержаться от общения с Олей. Моему удивлению просто не было предела! Кстати, спустя пару дней Амиран, с которым я тогда сотрудничал, уволил меня по sms. Он даже не нашел в себе смелости позвонить и сказать несколько слов человеку, который сделал ему огромное количество эксклюзивных коллабораций с мировыми звездами.

В тот момент Амиран и другие нашли себе общего врага, в которого можно было «кидать камни». Было невероятно обидно, особенно учитывая то, что Оля всегда помогала им всем. Даже сейчас, спустя время, эти же люди приходят к ней и как ни в чем не бывало интересуются, как у нее дела, просят о чем-то. Оля – человек добрый и всегда готова откликнуться. Но я, к сожалению или к счастью, помню все. У меня хорошая память.

После Олиных эксклюзивных интервью с Марион Котийяр и Майклом Фассбендером, которые она брала для России, случилось так, что все ее переписки с друзьями, со мной, а также с бывшим супругом попали в сеть. Это стало еще одним сильнейшим ударом для всех нас. Мы были ужасно подавлены. Помню, что когда я вернулся в Москву из Германии, то закрыл жалюзи, выключил свет, лег на кровать и пролежал так двое суток. Моя помощница Соня взяла на себя работу с Олей, а я впервые за всю свою жизнь отказался от всех проектов на целых два месяца. В том числе от ведения Оли. Мы продолжали общаться с ней как друзья, но о работе не говорили совсем. Созванивались по Facetime, общались часа по три. И она все прекрасно понимала.

В то сложное время у нас, Олиных друзей, существовало понятие «дежурства с Олей». Она об этом, наверное, и не знает. Мы делали все, чтобы она в принципе не оставалась одна, так как в тот момент она постоянно говорила: «Я не хочу жить», «Мне все не нравится», «Я больше не могу». Это пугало. Нас жутко бесило, что мы не могли найти нужных слов, которые развернули бы ее мысли в другую сторону.

В один из разговоров с Олей я на эмоциях сказал ей: «Окей, делай с собой что хочешь. Но если что, за твоими собаками, Евой и Челси, некому будет присматривать, и мы отдадим их в питомник». Удивительно, но именно этот аргумент сработал. Оля сразу запротестовала: «Нет! Моих собак в питомник?!» Она очень любит Еву и Челси. Да и мы все их любим. Оля уцепилась за мысль о том, что если с ней что-то случится, собаки останутся одни. Спустя время в одном интервью она сказала, что в то время жила только ради своих собак и их комфорта. И все было и правда так: она выбирала просторную квартиру, чтобы им было где бегать; дом с огороженной территорией, чтобы спокойно с ними гулять; спала вместе с ними. И Ева до сих пор спит у Оли на груди. Оля называет ее «моя душа».

Тот период времени остался в памяти очень смутно. На дворе был Новый год, но я помню только, что в один из первых дней января я проснулся и четко осознал: больше не хочу оставаться в своей квартире. В срочном порядке были куплены билеты, и я улетел в Рим. Сама Оля в тот момент находилась в Барселоне, отмечала день рождения. Я выложил в Инстаграм фотографию, поставив геометку, и Оля почти сразу написала: «Ты в Риме? Я сейчас прилечу!» Я подумал, что она шутит. Сказал, мол: прилетай, я тебе номер забронирую. В то время мы старались шутить как можно больше, только юмор помогал не провалиться в тотальную депрессию. Однако спустя пару часов после моего сообщения мне позвонила Соня и на полном серьезе спросила, в каком отеле я остановился, так как она бронирует номер для Оли. Я даже не понял сперва, зачем Оле номер в моем отеле. И Оля тогда действительно прилетела. Мы встретились, и она очень просто сказала мне: «Все! Давай работать вместе дальше». Именно так, в Риме, спустя два месяца нерабочих отношений мы с Олей возобновили наше сотрудничество как пиар-агента и артиста.