Текст книги "Навстречу солнцу. Рассказы"

Антон Булавин
Навстречу солнцу
Рассказы

Книга должна быть с хорошим концом

Я иду по длинному коридору, заканчивающимся металлической дверью. Лампы дневного света горят не ровно, их мерцание внушает некое чувство тревоги. Стены коридора выкрашены зеленой краской и из-за этого кажется, что в воздухе висит туман цвета свежей плесени. Мои шаги гулким эхом отражаются от пустых и стен, я хочу идти тихо, но почему-то не могу. С каждым шагом, приближающим меня к двери, сердце сжимается, в предчувствии чего-то не доброго. Я берусь за холодную ручку и с усилием тяну тяжелую дверь на себя. Я не хочу этого делать, но я должен.

Распахнувшись с унылым стоном, дверь открывает моему взору помещение, где свет горит немного ярче и ровнее. Это успокаивает. Я делаю глубокий вдох и шагаю внутрь. Это просторная комната с такими же зелеными стенами, как в коридоре. Пространство комнаты перегорожено полупрозрачными панелями, словно это какой-то маленький лабиринт. Где то в другом конце комнаты я слышу тихий электрический гул, создаваемый, скорее всего, некой аппаратурой. Обхожу слева прозрачный лабиринт, переступая по пути, протянутые прямо по полу провода. Я вижу людей, сидящих в креслах напротив небольших экранов. На их головах наушники. Они все сидят спиной ко мне, но я вижу очки с проводами на их глазах. Люди сидят не шевелясь. Они будто сосредоточены и расслаблены одновременно.

Я подхожу к ближайшему человеку и смотрю на экран. Там куча не понятных мне символов и цифр. «Машинный код» В моей голове всплывает подсказка и, я чувствую, что это правда.

– Здравствуйте! – я обошел человека так, что бы быть в поле его зрения и не оказаться для него неожиданностью, – я здесь случайно, извините.

Мое появление не вызвало в сидящем никакой реакции. Он игнорировал меня.

– Здравствуйте, – я осекся, что-то здесь явно было не так.

Протянув руку к шее человека, я убедился в своей догадке. Пульс отсутствовал. Странно, вот сейчас мне совсем не страшно. Я снял с его головы очки и он медленно повернул голову на меня.

«Clean. The cleanest I’ve been. An end to the tears, and the in-between years, and the troubles I’ve seen…»

Мелодия будильника на телефоне вырвала меня из кошмарного сна. Я потрогал свой лоб, покрытый холодной испариной и, с облегчением вздохнул. Это был всего лишь сон. Очень яркий, как все кошмары. Я все еще помнил взгляд этого мертвеца сидящего в кресле. Выпученные глазные яблоки и сжатые в точку зрачки. В его глазах я увидел застывший ужас. Этот сон преследует меня почти неделю. При этом сновидение прогрессирует. Изначально это был сон про страшный коридор, затем про странную комнату, позже я увидел сидящих людей и только сегодня я подошел к ним и понял, что они мертвы. Что мне присниться завтра? Мертвецы в креслах превратятся в зомби и нападут на меня? Нужно выкинуть из головы мысли об этом.

Ничего лучше не помогает избавиться от дурных мыслей, чем плотный завтрак и чашка крепкого кофе. Я взглянул на дисплей телефона. Пять минут девятого. Действительно, хватит нежиться в постели.

Я бросил в разогретую сковороду, мелко порезанную колбасу и разбил следом четыре яйца. Глядя на пузырьки шкворчащего масла, выбивающегося из-под яичного белка, я думал о том, что нет никаких причин просыпаться так рано. Прошло уже почти три месяца, как я уволился с работы из своей жалкой газетенки, где проработал почти восемь лет. Но по прежнему предпочитаю вставать пораньше, следуя вбитому в мою голову еще в детстве правилу: «Кто раньше встает, тому бог подает»

Тщательно пережевывая пережаренную яичницу, я смотрел в монитор, надеясь, что именно сегодня бог мне что-нибудь подал. Я зашел в личный кабинет на сайте по продаже электронных книг и посмотрел статистику продаж. Увы, если бог и планирует мне что-то подать, то явно не сегодняшним утром. Прошло уже два месяца с момента размещения моих книг на сайте и всего лишь одиннадцать скачиваний за это время. Конечно, книги нужно продвигать, нужно доносить до читателя их наличие. Но у меня на это нет денег. Да и вообще, мои сбережения подходят к концу, в следующем месяце я уже не смогу оплатить аренду квартиры.

Видимо придется отказаться от мечты стать независимым писателем и вновь устроиться на работу. Не хочу.

Я практически заставил себя открыть сайт с вакансиями. «Требуется менеджер по продажам» «Компания ищет менеджера» «Менеджер» «Специалист по продажам» «Помощник менеджера»

В этом городе вообще существуют другие профессии?!

«I'm hangin' on your rope, Got me ten feet off the ground. And I'm hearin' what you say, But I just can't make a sound»

Входящий звонок прервал мои горестные раздумья.

– Гриша, привет! Это Костик! Ты слышишь меня? Алё!

– Да, Костя, привет, – я не смог ответить ему раньше, чем прожевал яичницу, – Чем обязан с утра пораньше?

– Ты же еще лоботрясничаешь?

– Я называю это: «релаксационный отдых, после восьмилетнего вкалывания без отпуска»

– Ну, суть остается та же, – Костя заржал в трубке, – ты безработный!

– Умеешь же ты с утра настроение поднять.

– Да не грузись. Я звоню, как раз потому, что у меня к тебе есть деловое предложение. Предлагаю тебе поучаствовать в одном грандиозном проекте! Подробности при личной встрече.

– Не особо заинтересовал, никуда не поеду, пока не расскажешь подробнее.

– Сотня тысяч за пару дней, достаточно интересно?

– Сколько? – я чуть не поперхнулся кофе, – Шутишь опять?

– Я абсолютно серьезен. Сто тысяч рублей. Работа на два, максимум три дня. Тем более, это касается твоей сферы деятельности. Ты же вроде как писатель теперь?

Сто тысяч рублей заинтересовали меня очень сильно. Они бы помогли мне решить текущие проблемы, также я мог бы вложить часть этих денег в рекламу своих книг. Поэтому, собравшись максимально быстро, и испытав десять минут страха, при езде в маршрутном такси я прибыл на место встречи.

Трех этажное здание, куда я приехал, ранее принадлежавшее муниципалитету, сейчас сдавалось под офисы. Костя ждал меня в одном из офисных помещений на втором этаже.

– Гриша, хаюшки! Проходи, знакомься с коллективом, – Костя повел меня через полупрозрачные офисные перегородки.

Мы подошли к большому столу, уставленному мониторами и графическими планшетами. Два сутулых худых человека повернулись в нашу сторону. Они были достаточно молоды и явно хотели казаться старше, отпуская на лицах некое подобие бородок.

– Это Вася, наш художник, – Костя кивнул на парня со светлой бородкой, – Это Саня, графический дизайнер.

Я пожал ребятам руки и они, посчитав, что ритуал вежливости исчерпан, повернулись обратно к своим компьютерам.

Костя потащил меня дальше, к какой-то стеклянной будке. Возле будки задумчиво скучал мужчина средних лет в строгом костюме.

– Это Олег Дмитриевич, наш диктор.

– Очень рад знакомству. Наслышан о вашем творчестве. Оно весьма спорно, но однозначно имеет свою изюминку.

– Здравствуйте, у вас очень приятный голос, – я действительно был поражен его мягким баритоном, тем более мне тоже хотелось сказать ему что-то приятное.

Мне хотелось еще немного поболтать с этим интересным мужчиной, особенно хотелось узнать, какие из моих книг он прочел. Но Костику явно было дорого время, поэтому он потащил меня дальше. Почти не останавливаясь, мы прошли мимо двух мужчин у большого пульта. Костя только похлопал их по плечам.

– Это Саня и Леха, наш монтажер и звуковик.

– Здравствуйте, – я не успел пожать им руки, лишь пробормотать приветствие.

Костя завел меня в отдельную зону, где стоял стол без малейшего намека на то, что за ним работали. Лишь небольшой ноутбук придавал столу признак рабочего. За столом сидел крупный мужчина в светло сером и явно очень дорогом костюме.

– А здесь сижу я, главный координатор проекта! – Костя с явным удовольствием объявил свою должность, – А это наш генеральный спонсор, Эдуард Валерьевич.

– Присаживайтесь, – Эдуард Валерьевич наклонился вперед и указал нам на два стула, стоящих с другой стороны стола, – нужно ввести в курс дела нашего нового сотрудника. Как вас звать-величать кстати?

– Гриша… Григорий.

– Садитесь, Григорий.

Не смотря на то, что это было рабочее место Кости, Эдуард Валерьевич явно не собирался уступать ему большое мягкое кресло. Костик, ни капли, не возражая такому раскладу вещей, плюхнулся на соседний со мной стул. Костя повернулся ко мне с ярким азартом в глазах и даже немного наклонился вперед, показывая тем самым, что сейчас сообщит мне что-то весьма интересное. Эдуард Валерьевич поудобнее развалился в кресле и сложил руки на груди, собираясь с интересом послушать то, что скажет Костя.

– Гриша, в общем, такие дела. Буквально две недели назад я уволился из одной конторы, которая проводила тестирование компьютерных медиа-плееров. В этих программах есть такая фишка: если звуковой ряд не сопровождается видео, то программа строит произвольные графические образы.

– Да, видел эту галиматью.

– Галиматья, правильно сказал, – Костик заулыбался, – так вот, в процессе тестирование, вдруг оказалось, что один из медиа-плееров нравится тестерам больше других. Это было странно, поскольку сам по себе плеер был убогим, с минимальным набором функций и к тому же очень глючным. Компания, заказавшая тестирование, была удивлена оценками тестеров и поручила разобраться – почему дизайн этого плеера такой привлекательный. Но с дизайном разбираться было бесполезно: дизайн – какашка. Прикол был явно в чем-то другом. Не буду утомлять тебя долгим рассказом о том, как я искал эту особенность, просто скажу – нашел!

Костя сделал паузу в своем повествовании и, сияя от гордости, откинулся на спинку стула.

– Нет вариантов, что это могло быть?

– Совсем никаких, – Костя немного расстроился, видимо он считал меня более догадливым.

– Глюк! Ошибка в программном коде! Дело в том, что в плеере, в результате ошибки создавалась задержка во времени воспроизведения – звук шел с малюсеньким опозданием, после отображения графических символов. Заинтересовавшись этим фактом, я провел еще одну серию тестов. В результате дополнительного тестирования я выяснил, почему люди не любят эти графические эквалайзеры и почему тестерам так нравиться этот плеер. Все дело в привычной для человека системе восприятия. Как ты знаешь, скорость света выше скорости звука, поэтому картинка не может идти одновременно со звуком и тем более отставать. А вот когда графические символы, на долю секунды опережают звук, то люди видят в этом гармонию. Высчитав оптимальную задержку звука я протестировал этот эффект на всех доступных плеерах и каждый раз тестеры могли часам залипать в эти бессмысленные картинки.

– Это хорошо, что ты нашел причину, но я пока ничего не понимаю, если честно.

– Слушай дальше. Я понял, что нашел фишку, которая усилит эффект восприятия чего угодно – фильмов например или рекламы. И эта фишка должна стоить очень дорого! Поэтому, никому не сказав о своей находке, я просто уволился. Эта гнида, мой бывший начальник, даже не спросил про причины увольнения, просто подписал заявление и все.

– Константин, не отвлекайся, – Эдуард Валерьевич не дал Костиному рассказу соскользнуть с основной сюжетной линии.

– Так вот, сам понимаешь, что проверить этот эффект на фильмах было бы слишком дорого и я озадачился поиском того, что можно сделать дешевле. И нашел! Догадываешься?

– Ннеееет, – я совсем не понимал, куда он клонит.

– Гриша, не тупи! Это книги естественно!

– А причем тут книги? Их же просто читают.

– Все произошло случайно. Мой брат пожаловался на своего сына, моего племянника, что тот совсем не читает книг и не хочет изучать заданную в школе литературную программу. Я посоветовал ему использовать аудиокниги и это сработало! Брат, конечно, меня поблагодарил, а я задумался – почему это помогло. А вот почему: люди делятся на различные психотипы по методу восприятия, в основном превалирует тип визуалистов, то есть тех, кто лучше воспринимает информацию визуально. А вот мой племянник оказался аудиолистом, ему проще воспринимать информацию на слух. Именно поэтому кто-то читает книги, а кто-то слушает. Я решил, что было бы не плохо, объединить это в одном устройстве.

– Ты меня, конечно, извини, Костя, но это полная хрень. Ты когда-нибудь пробовал читать книгу и одновременно слушать её? Могу сразу тебе сказать, у тебя не получиться, поскольку твоя скорость чтения не будет совпадать с ритмом голоса диктора.

– Я знаю! – я совсем не понял, чему он радуется, – я действительно пробовал, это реально бесит! Но я пошел дальше, читать ничего не нужно, текст будет читать диктор, а читатель в это время будет смотреть на монитор, не читать, поскольку там не будет никакого текста, а просто смотреть.

– Костя, если ты имеешь в виду кино, то вынужден тебя разочаровать – братья Люмьер придумали его давным-давно.

– Нет, не кино. На экране не будет никакого конкретного изображения, только световые пятна, а воображение читателя дорисует все остальное. И теперь ты понимаешь, каким боком сюда можно прикрутить фишку с задержкой воспроизведения текста.

– Костя, я устал повторять – я ни фига не понимаю, тем более я не понимаю какой эффект будет от временной задержки между бессмысленными цветовыми пятнами и звучащим текстом!

– Не бессмысленными! – Костя важно поднял вверх палец, – В том то и дело! Во-первых, в зависимости от сцены книге, на экране будет отображен фон, естественно размытый, чтобы не мешать воображению читателя. А все перемещения персонажей на экране будет отображаться движущимися пятнами. это как флеш-анимация, только очень простая – без прорисовок. И вот тут задержка воспроизведения звука будет очень уместна, она погрузит читателя в книгу с головой!

– Ну, теперь у меня что-то проясняется. А я вам зачем?

– Вы, Григорий будете режиссером, – Эдуард Валерьевич взял нить объяснения в свои руки, – я согласился спонсировать этот проект потому, что хотел бы показать читателям книгу именно так, как её видит автор. Я думаю именно не соответствие видения замыслов книги и делает её не интересной для читателя. А с помощью этой технологии мы можем дать шанс всем неизвестным писателям. Вот вам, например. Если все сработает удачно, то мы еще и сможем неплохо заработать. Костя, продолжай.

– Да, ты будешь режиссером. Сейчас я расскажу тебе технологию производства. Сначала, диктор начитывает текст. Ты его слушаешь и делаешь поправки: где интонацию поменять, где паузу выдержать. Затем, ты работаешь с художником, делаешь наброски тех мест, где происходят события. Художник это быстро обрисовывает на планшете, а дизайнер превращает в размытые световые контуры. Цвет свечения придется контролировать опять же тебе. Потом, на каждом фоне тебе нужно схематично показать размеры и траектории движущихся объектов. Эти объекты художник с дизайнером превратят в движущиеся световые пятна. В следующем этапе монтажер со звуковиком наложат эту нехитрую анимацию на текст и сделают сдвиг по времени. Вот и все.

– Ну да, вроде все просто.

– Мы решили провести эксперимент на твоей книге, ну той, где главный герой потерял любимую и его глючит не по-детски. Поскольку технология производства элементарна, мы успеем сегодня до вечера сделать первую главу. Ну и проверим результат, заодно.

– Извини, ты не предупредил меня. Я не взял с собой текст.

– Не парься, все уже подготовлено: я скачал твою книжку в интернет магазине.

– Ну что, господа, мы пришли к пониманию? – Эдуард Валерьевич явно знал, когда следует вмешаться, – тогда за дело! Время – деньги!

«Еще позже я смотрю, как она уходит, на ходу оборачивается и посылает мне воздушный поцелуй.

Я очень люблю этот Город за то, что здесь есть Она «

Дрожащей рукой я снял наушники и, стерев пот со лба, отвернулся от монитора. Меня трясло, я очнулся от воспоминаний, в которых только что побывал физически. Это было гораздо более реально, чем когда я писал про это. Сердце бешено стучало в груди. Я дышал, словно пробежал пару километров. Повернувшись в кресле, я посмотрел на сидящих справа от меня Костика и Эдуарда Валерьевича. Генеральный спонсор ослабил узел галстука и бил себя по щекам, видимо пытаясь доказать себе, что он уже в реальности. Костик стащил наушники на шею и повернул ко мне голову с всклокоченной шевелюрой. Он так сильно улыбался, что казалось, его щеки сейчас лопнут от напряжения.

– Гриша, это шедеврально! Я был там! Я все видел, все чувствовал! Девчонка просто класс! У меня даже эрекция была!

– Господа, я вас поздравляю, – голос Эдуарда Валерьевича сейчас был с хрипотцой, он еще не отошел от просмотра и прослушивания первой главы, – степень погружения в произведение феноменальна! Мы добились результата!

– И я знаю, как усилить этот эффект, – Костя проговорил эту фразу медленно и вкрадчиво, явно делая акцент на гениальность своей догадки, – нам нужны видео-очки!

Эдуард Валерьевич тяжело поднялся из кресла.

– Я предоставлю вам все, что понадобиться. Продолжайте работать над следующими главами и не забудьте пригласить меня на презентацию! – он снова затянул узел галстука, – а сейчас вынужден откланяться, у меня не отложные дела.

«Я смотрю на ядерные грибы, встающие за горизонтом. Я вижу, как спускается десант с космических кораблей. По земле бегут трещины и в серое небо расклеенной лавой бьют вулканы. Красиво. Миры почти перемешались. Я почти точка. Почти.

Я парю в пустоте. Миры слиты воедино. Соединение миров разорвало Землю на части. Спустя миг, взорвались мириады других галактик. И галактических систем. Я убиваю себя. Я становлюсь точкой. Я это она. Мы висим в пустоте и яркий свет оповещает о Переходе «

Что-то тяжелое и холодное давит мне на лицо, кажется, я лежу под какой-то плитой. Я не могу пошевелиться, я не чувствую рук и ног. Но я могу дышать, а значит, я жив. Я открыл глаза и увидел лишь бешено вращающиеся звезды. Голова раскалывается от боли и, по-моему, меня сейчас стошнит. В центре звездного круговорота появилось пятно света. Оно становиться шире и раздвигает звездный круг в стороны, спустя секунду оно полностью вытесняет звезды из моих глаз. Становиться немного легче, тошнота отступает. Я вижу в этом мутном свете какие-то контуры, они становятся четче. Я вижу перед собой блестящую металлическую трубу. Она идет от плиты, придавившей меня, куда-то вниз. Странно, но я не чувствую поверхности на которой лежу. Я могу повернуть голову и посмотреть, куда уходит труба. Мне кажется, что я увижу перед собой пропасть и непременно сорвусь в неё. Труба упирается в странный черный предмет, я вижу, что труба не одна. Есть еще три и все они заканчиваются в этом странном объекте. Я глубоко дышу и постепенно ко мне возвращается четкость зрения. Это стул. Стул с четырьмя блестящими ножками. А я просто лежу на полу. Я пошевелил руками. Я чувствую их! Медленно поднимаюсь на локти, ладонью натыкаюсь на что-то странное. Всматриваюсь. Наушники. Рядом еще что-то, я щупаю предмет рукой – похоже на массивные очки. Где я? Этот вопрос порождает приступ головной боли, будто тысячи стеклянных осколков сейчас в моей голове. Гул в ушах. Откуда он? Я прижимаю к ушам руки, чтобы не слышать его. Но он становиться только громче. Ладонями я ощущаю что-то липкое. Я подношу руки к глазам, затем нюхаю, что бы убедиться. Да, у меня из ушей идет кровь. Да где я, черт возьми! И что все-таки произошло? Я сажусь на пол и смотрю по сторонам. Комната с полупрозрачными перегородками. Семь кресел. В креслах сидят люди. Не шевелятся. Я встаю и подхожу к одному из них. Он сидит, как истукан. На нем очки и наушники. Я трогаю его шею, пульса нет. Я снимаю очки с его лица. Я знаю его. Его зовут Костя. И он мертв.

Я все вспомнил. Я знаю кто все эти люди. И я виноват в их смерти. Моя книга убила их всех. Они не пережили апокалипсис описанный в ней. А я жив лишь потому, что знал – это все не правда. Зря я согласился участвовать в этом проекте. Мы коснулись слишком опасных аспектов сознания. Но, они все могли быть живы, если бы не моя книга. Нельзя играть со столь глубоким погружением в фантазии. Нельзя было использовать для эксперимента мою книгу. Она слишком опасна. Она убивает. Моя книга плоха. Она отвратительна. Ведь хорошая книга должна быть с хорошим концом.

Конец

Хэлтакс

Я снял с переносицы проекционную скобу и с раздражением бросил на стол. Похоже, Горшкова все-таки придется выводить из креативной группы. Казалось бы, отменена совещания, на котором планировалась «экзекуция» всего отдела, должна была придать хоть какую-то мотивацию к повышению производительности, чтобы избежать наказания на следующем собрании. Но нет, за весь день креативщиками не было предложено ни одной стоящей идеи, не говоря уже о работоспособных алгоритмах. Апаскуда Горшков, все так же продолжал сеять мысль в коллективе о том, что все возможные форматы поиска уже использованы и нет способа придумать новый метод таргетинга.

Ситуация с тупиком идей далеко не нова, она повторяется каждые полгода. Каждые шесть месяцев находится подобный «Горшков» и начнет мутить воду в рабочей группе. Хуже всего, что мысль о невозможности новых идей проникает в извилины каждого сотрудника. Даже если прямо сейчас работник не согласен с теорией идейного коллапса, эта вредная мысль все равно никуда не денется. Она заляжет на дно памяти и будет спокойно ждать своего часа. Часа, когда плохое настроение или даже физическое состояние станет помехой в создании чего-то нового. И тут же, эта вирусная мысль выйдет на первый план, а сотрудник спросит сам себя: «Неужели всё? Неужели я дошел до предела идей?» Конечно, первое время он будет бороться с пагубными мыслями. Он даже придумает что-то новое и успеет порадоваться своей неутраченной способности генерировать идеи. Но следующий творческий кризис бросит его в пучину депрессии, ввергнет в настолько угнетенное состояние, что любая задачка на сообразительность для детей дошкольного возраста станет для него не решаемой. Его сознанием завладеет только одна мысль: «Идей больше нет! Создать больше ничего нельзя, это предел!»

И тогда сотрудник станет обузой для компании. Он может просто молчать и его пассивность будет незаметна среди кипучей деятельности всей креативной группы. А может начать разносить заразные мысли по умам коллег.

Неудивительно, что именно в креативном отделе наблюдается самая большая текучка кадров. В течение полугода группа обновляется полностью. Но проблема остается. Кризис идей всегда заставляет бояться будущего. Последнее время я тоже стал параноиком. Я заразился вирусом безыдейности. Мне кажется, что сроки обновления групп придется сокращать и рано или поздно, случится так, что только созданная новая группа не сможет придумать вообще ничего. И тогда наступит конец моей компании.

Конечно, все не рухнет в одночасье, но конкурентам будет достаточно всего одной новой идеи, чтобы вытеснить меня с рынка. Притом, это не станет следствием прямого давления. Выбор сделают потребители.

По поверхности рабочего стола пробежала легкая вибрация, а в его левом дальнем углу высветилась надпись «Приемная». Иллюзия деревянной столешницы выглядит крайне нелепо, когда прямо на волокнистой фактуре появляются светящиеся надписи. Поэтому, я не люблю, когда меня беспокоят по внутренней связи. Я коснулся края стола, чтобы ответить на вызов.

– Инна, что-то случилось?

– Вадим Георгиевич, я знаю, что вы не любите, когда я вызываю вас через интерком, но вы сняли свой «перс» и не видите, что система извещения о важных встречах уже в красной зоне.

– Что там в расписании?

– У вас назначена личная встреча в ресторане «Савой». Подробности встречи не указаны, но стоит пометка «Очень важно».

– Да, Инночка, спасибо. Я совсем забыл. Это действительно важная встреча.

– Встреча через час, вызвать для вас водителя?

– Нет, вызови мне робокар.

– Вы уверены? Они ведь такие маленькие и не престижные.

– Уверен. Просто вызови мне капсулу и все.

Мне кажется, что память моего секретаря хранит не более двух недель прошлого. Иначе как объяснить, что каждые три недели, когда я прошу заказать робокар, она задает один и тот же вопрос?

Но, такая забывчивость Инны полностью устраивает меня. Чем меньше людей помнят о моих очень важных встречах, тем лучше.

Я и сам забыл об этой встрече. Я планировал задержаться на работе до позднего вечера и вернуться домой ближе к ночи. Но после встречи глупо было бы возвращаться в офис, а как еще скоротать вечернее время я пока не придумал. Сегодня мне хотелось сократить время общения с женой. Не могу сказать, что утром у нас был скандал, но именно невысказанное напряжение отталкивает больше всего.

Сегодня утром, наш малыш сказал первое слово. Вот только выражение лица Аллы совсем не светилось счастьем, когда она сообщала мне эту новость. Все дело именно в слове, которое было произнесено устами Стасика. Он не сказал мама или папа, он сказал: «хэлтакс».

Странно, что он вообще смог проговорит такую сложную конструкцию. Обычно дети начинают с наиболее употребляемых гласных, «а» или «о», а согласные звуки чаще сводятся к невнятному «м». Я даже не поверил Алле, что наш сын произнес именно это слово. Но когда я подошел к колыбели, Стасик отчетливо повторил: «Хэлтакс!» Он смеялся, тянул ручки и повторял: «Хэлтакс! Хэлтакс!»

«Что это за слово вообще такое?» – Почему-то именно этот вопрос сорвался с моего языка.

«Что за слово?» – Аллу возмутило мое отношение к ситуации. Она почти прокричала мне в лицо: «Главное, не что, а почему!»

«Почему? Может потому, что ребенок больше проводит времени с электронной няней, а не с живой мамой?»

«Так ты еще и меня обвиняешь в этом?»

Лицо Аллы раскраснелось, а шумное дыхание было явным признаком высшей степени злости.

Конечно, я мог бы напомнить ей, что был против покупки робоняни. А она настаивала на приобретении новейшей модификации, мотивируя это необходимостью поддержки социального статуса. Я долго не соглашался на передачу своего дитя бездушной машине, а Алла обещала проводить с малышом все свое свободной время, а включать робота только при необходимости. Я мог напомнить, что она забыла о своем обещании уже через пару недель. Но все это было бесполезно. Я знал, что приводить примеры её ошибок не самая лучшая идея. В любом случае, что бы я ни сказал, все обернулось бы против меня. Также, она обвинила бы меня в том, что я владелец одной из крупнейших корпораций в полевом бизнесе и больше времени уделяю работе, а не воспитанию сына. И что именно мой высокий статус вынуждает её приобретать множество технических новинок.

Поэтому я просто повернулся и вышел из детской, оставив Аллу раздувать ноздри от злости уже без моей компании.

Я сделал себе кофе и заперся в своем домашнем кабинете. Отменил все утренние встречи и совещание, на котором планировал устроить очередной разнос креативному отделу. Я смотрел через камеры внутреннего наблюдения, как Алла меряет всю квартиру нервными шагами и как только она скрылась в спальне, быстро проскользнул к выходу.

Кстати, а что все-таки может означать это слово?

Я подобрал со стола тонкую скобу «перса» и посадил на переносицу. Едва проектор отразил на моей сетчатке зону входа в поле, как тут же поступил входящий от Инны.

– Вадим Георгиевич, ваш робокар ожидает у главного входа.

– Пусть переедет на подземную парковку.

– Хорошо, Вадим Георгиевич.

Пока капсула сделает круг по периметру огромного здания пройдет минут шесть или семь. Этого времени мне хватит, чтобы придумать индивидуальный ключ и ввести его в систему, еще успею найти значение слова «хэлтакс». Кстати, с этого можно и начать.

Я вызвал меню поиска, легко коснувшись указательным пальцем кончика носа. Быстро пробежался взглядом по висящей в воздухе полупрозрачной клавиатуре и ввел в окно поиска «хэлтакс».

Результаты выдачи начинались с фразы: «Может быть, вы имели в виду…». Это говорило об отсутствии такого слова во всем поле. Предлагалось множество вариантов слов схожего написания, как на русском, так и на английском, но все они, так или иначе, отличались от введенного слова.

А ведь это отличный вариант для ключа. Последнее время мне все сложнее придумывать новые ключи. Наверное, меня уже вовсю захватил идейный кризис.

Я прошел через весь кабинет к дальней стене, отделанной лакированными дубовыми панелями. Отстучав пальцами на блестящем дереве незатейливый ритм, я активировал клавиатуру ввода пароля. Часть деревянной панели отъехала в сторону, явив свету консоль прямого доступа к главному поисковому серверу. Курсор в поле ввода ключа размеренно моргал, показывая свою безразличность к тому, что будет вводиться перед ним. Впечатав придуманное моим сыном слово, я запустил трехчасовой таймер запуска ключа.

Спустя три минуты, я вышел из лифта на минус первом этаже, верхнем ярусе подземной парковки. Благодаря весело моргающему зеленому огоньку найти робокар оказалось легко. Вызов от секретаря поступил, когда я уже устроился в небольшом, но эргономичном кресле капсулы.

– Вадим Георгиевич, ваш автокар на подземной парковке.

– Угу, – это все, что я удосужился ей ответить.

Она все-таки напрашивается на увольнение.

На навигационном экране робокара светилась надпись: «Конечная точка маршрута, ресторан „Савой“. Начать движение по маршруту?» Хорошо, что Инна хотя бы не забывает сообщать место назначения при заказе капсулы. Сам я ненавижу объяснять навигационным системам, куда мне нужно ехать. Я протянул руку к экрану и коснулся зеленой кнопки «Начать движение». Где-то под днищем зашумели электроприводы, робокар плавно развернулся на месте и, медленно набирая скорость, покатил к выезду с парковки.

Если бы не периодическая необходимость, я, скорее всего вообще никогда бы не пользовался робокарами. Меня раздражает их нерасторопность и чересчур медленные маневры. Конечно, это сделано в угоду безопасности пассажиров, но если бы существовал выбор, я бы выбрал драйв. А привычка разваливаться во всю ширину заднего дивана служебного автомобиля протестует каждый раз, как я втискиваю тело в узкое кресло капсулы. Если бы не панорамное остекление корпуса робокара, то у меня наверняка случался бы приступ клаустрофобии.

Я посмотрел на небо сквозь прозрачную крышу. На секунду мне показалось, что среди рваных серых облаков я увидел синий отблеск поля. Этого конечно не может быть. Поле невидимо человеческому глазу, хоть и состоит из световых потоков. Просто длина световых волн, из которых «соткано» поле, лежит далеко за пределом чувствительности человеческого зрения.

Прошло всего пять лет после глобальной развертки поля, но как поменялся мир за это время. Это была настоящая революция в технологии средств связи и передачи информации. И как при любой революции не обошлось без жертв. Первыми пали сотовые операторы и владельцы хостинговых серверов. Доменные зоны были уничтожены как класс. Компании, поставляющие интернет услуги, в одночасье оказались у разбитого корыта.