Текст книги "Миражи на стене"

Поначалу, забравшись в сани, я почувствовал жуткий холод, так как шкуры были задубевшими от мороза, и даже испугался, что превращусь в замороженную рыбу за время поездки. Но уже буквально через пять минут, от тепла моего тела место под шкурами согрелось, и я стал ощущать себя вполне комфортно.

Мы очень быстро отъехали от панельных зданий и пронеслись по улице поселка с деревянными домами. Пересекли вертолетную площадку, я еще раз увидел застывшие во времени металлические башни и антенны. Они молчаливым памятником ушедшей эпохе подпирали низкое зимнее небо.

Нанук направил упряжку в ту же сторону, что мы ехали вчера с Сашей на вездеходе. Вот только в отличие от вчерашней поездки, теперь я всем телом ощущал все неровности пути. Сани постоянно, то ныряли вниз, то взлетали ввысь с вершины очередной кочки и достаточно жестко приземлялись обратно.

Я посмотрел вниз на проносящийся мимо меня снежный покров. Он действительно искрится под лучами солнца. От собак идет пар и всё вместе это похоже на мои мечты. Почти. Только в моих мечтах сани не трясло так сильно. И солнце висит значительно ниже, чем я представлял.

Кроме того, солнечный свет совсем не тех оттенков. Шар, повисший над самым горизонтом, окрашивает все вокруг в легкие розовые тона. Снег под санями не переливается всеми цветами радуги, а светится в узком диапазоне красного. Воздух вокруг не сияет алмазами, а скорее походит на очень слабый водный раствор марганцовки.

В том месте, где Саша сворачивал направо, чтобы объехать холм. Мы продолжили ехать строго вперед. Наша упряжка спустилась в какую-то низину, которую совсем не просвечивал солнечный свет. На несколько секунд мы попали в ночь, и только небо наверху засветилось еще более ярким красным цветом. Здесь было чувствительно холоднее. Если раньше мороз просто пощипывал моё лицо, то теперь казалось, что на меня натянули маску из камня, лишив мимические мышцы возможности двигаться.

Круто приняв верх, сани выскочили из низины, и я увидел вереницу каменистых холмов, похожих на те, что неподалеку от вертолетной площадки. Без какой либо команды со стороны Нанука, собаки припустили еще быстрее. И уже через пару минут я разглядел большой шатер из шкур, что ранее сливался с пейзажем на фоне серых холмов.

Инуит снова что-то гортанно крикнул собакам и те, резко сбавив ход, плавно подкатили сани к самому шатру.

Едва сани остановились, я поспешил выбраться из-под шкур. Поскольку воздух под ними не прекращал нагреваться, мне становилось уже по-настоящему жарко.

Возле входа в шатер стоял еще один инуит в такой же куртке, как у Нанука. Человек махнул мне рукой, приглашая подойти ближе.

Я направился к нему, попутно изучая его внешность. На лицо он, казалось, был, не отличим от Нанука. У меня создалось впечатление, что они родные браться. Только этот «брат» был заметно ниже ростом, хотя такой же коренастый. По всей видимости, это и есть второй помощник шамана.

Я подошел к нему, он протянул мне руку. Я уже собрался пожать её, как заметил, что он протягивает мне крупный круглый камень.

– Возьми. Отдашь его шаману. К нему нужно приходить с дарами.

Похоже, что денежные купюры дарами у них не считаются.

Я посмотрел на гладкий черный камень. Наверное, это морская галька вулканического происхождения.

Инуит откинул край шкуры, открыв вход в шатер, и жестом предложил мне зайти внутрь.

Я, пригнувшись, прошел под откинутой шкурой и почувствовал, что в шатре тепло, почти как в бане, только без влажного пара. А инуиты знают, как выживать в условиях постоянного холода.

В центре шатра горит небольшой костер, обложенный камнями. Странно, что горит он почти без дыма. Едва заметная сизая струйка поднимается от костра вверх к узкому отверстию в центре шатра, где сходятся длинные деревянные жерди, удерживающие на себе всю конструкцию из шкур.

Справа от костра сидит человек в кожаном балахоне, увешанном бахромой. В его руке огромный бубен, почти метрового диаметра. Едва заметно покачиваясь, он тихонько постукивает по бубну длинной колотушкой.

Здесь какая-то странная зона разделенного внимания. Шатер легко охватывается взглядом целиком, но первое на что я посмотрел, это костер. А шамана будто и не заметил. Хотя повернув к нему голову, я понял, что уже видел его, когда заходил в шатер. И он точно также сидел и постукивал по бубну. Но глухой слегка звенящий звук вибрации натянутой на бубен кожи я услышал только тогда, когда обратил на это внимание.

– Здравствуйте.

Шаман качнулся вперед чуть сильнее, будто отвесил мне легкий поклон и я непроизвольно поклонился ему в ответ.

– Положи подношение туда, – шаман показал колотушкой на другую от костра сторону.

Под подношением он, наверное, имеет в виду камень, что дал мне его помощник на входе. Я смотрю налево от костра и, словно выплыв из темноты, там материализуется некое подобие алтаря. Это плоская каменная плита, на которой уже лежит несколько камней, пара моржовых бивней и еще какая-то ерунда.

Шаман снова начинает постукивать по бубну, сопровождая мое шествие к каменной плите. Долю секунды я борюсь с желанием положить камень по самому центру алтаря. А затем кладу его чуть правее, рядом с остальными камнями.

Я поворачиваюсь к шаману, и он показывает мне на свернутую наподобие низкого пуфика шкуру, по правую руку от себя.

– Садись сюда.

Я обхожу костер по часовой стрелке и сажусь на указанное место, подобрав под себя ноги. Теперь получается, я сижу вполоборота к шаману и правым плечом к костру. Он же в свою очередь сидит лицом, как ко мне, так и к пламени.

Я вижу, что кожа, натянутая на бубен уже очень стара. В центре, от постоянного воздействия колотушки образовалось темное пятно, а ближе к краям наметились едва заметные трещины.

С моего ракурса я не вижу вертикальных движений колотушки к поверхности бубна. Мне кажется, что шаман просто водит ей по темному пятну, а тихий низкий ритм появляется сам по себе. Он водит колотушку строго по часовой стрелке. Круг, еще один. Снова круг. Водит и водит.

Шаман резко отвел колотушку от бубна и с силой ударил точно в центр темного пятна. Прямо по воздуху, словно концентрические круги на воде от упавшего камня, от бубна полетели звуковые кольца. Только в отличие от кругов на воде, эти кольца летят во все стороны. До того как первое кольцо достигает меня я успеваю заметить его мелкую дрожь и темный малиновый оттенок.

И все. Теперь я вижу только темное пятно в центре бубна. Весь остальной мир для меня перестал существовать. Пятно становится больше, я вижу его все ближе. Это не просто пятно, это клубок серого дыма, который хочет поглотить меня. Я уже почти провалился в эту серую мглу.

И тут резко, словно внезапное головокружение, пространство в моей голове складывается в плоскость и снова разворачивается, но уже в другую сторону.

И я уже сижу по левую руку от шамана. И вижу самого себя, сидящего напротив с широко открытыми отрешенными глазами. Я не испытываю никакого страха от этого раздвоения. Сейчас я просто наблюдатель.

Шаман ускоряет темп ударов по бубну, и я вижу, как от этой вибрации на мелкие куски рассыпаются шкуры, висящие на стенах. Они бьются будто стеклянные, а осколки просто растворяются в воздухе. За разваливающимися стенами шатра больше нет бескрайней снежной тундры. Теперь я вижу там бесконечный космос. Яркие звезды, скрученные в пучки галактик, молчаливо смотрят, как в самом центре вселенной шаман играет на бубне.

Шаман перестал выбивать ритм, перехватил колотушку в левую руку с бубном, а правой рукой резко выхватил из-за спины длинный узкий нож. Он махнул туда-сюда клинком ножа над пламенем костра и, повернувшись к тому мне, что сидел по правую от него руку, приложил нож плоской стороной клинка к его макушке.

Мне показалось, что на голову упала огромная бетонная плита. Которая просто вбила меня в поверхность, на которой сижу, но я продолжил падать все ниже и ниже.

Я смотрю в нахмурившиеся глаза шамана. Он медленно убирает нож от моей головы и недовольно качает головой.

– Тебе нельзя проводить никаких ритуалов.

– Почему?

– У тебя очень редкая душа – двойная.

– Что это значит? У меня в теле две души?

– Так только должно было быть. Но не случилось. Твоя душа разделена на два тела и мостик связи между половинками очень узок. Любой ритуал может стать грубым вмешательством и разорвать связь.

– И что тогда случится?

– Случится ад.

– Глобальная катастрофа?

– Нет, твой собственный ад. Твой личный непрекращающийся кошмар, в котором тебе придется жить и умирать миллионы раз, пока вселенная не исчезнет.

От этих слов у меня внизу живота пробежал холодок, а солнечное сплетение заныло от предчувствия неясной беды.

– Я могу лишь дать тебе совет: найди свою вторую душу и будь с ней всегда рядом. Мои помощники вернут тебе деньги за несостоявшийся сеанс.

– Не нужно. На самом деле, я приехал сюда не ради сеанса.

– Зачем ты здесь?

– Я хочу получить ответ на вопрос.

– И какой вопрос ты принес сюда?

– Почему ваш народ называет себя инуитами? Почему вы считаете себя истинными людьми? И кто тогда все остальные люди?

Шаман целую минуту, молча, смотрел на меня. Кажется, он сомневался, стоит ли отвечать на мой вопрос.

– Хорошо, – прервал он свое молчание, – Думаю, что столь уникальная душа может узнать ответ на этот вопрос. Но пообещай, что больше никому не расскажешь о том, что сейчас узнаешь.

– Даже второй части своей души?

– Твоя вторая половинка узнает эту тайну сразу же, как узнаешь её ты. И узнает, что об этом никому нельзя рассказывать.

– Я обещаю.

– Мы зовемся инуитами, потому что живем вблизи полярного круга. Место проживания, это причина. Наше название, это следствие.

– Ничего не понимаю.

– Не перебивай. На самом деле, название нашего народа переводится не «истинные люди», а «люди истины». Типичная ошибка перевода, но для сохранения тайны самое то.

– А почему это вообще тайна?

– Тайна не в ошибочном переводе названия нашего народа, а в том, почему мы так называемся. Как я сказал ранее, проживание возле полярного круга это причина. Дело в том, что по этой параллели проходит граница миров. Граница между миром физики и миром информации. Тому, кто сможет заглянуть в мир информации, откроются все тайны вселенной. Наш народ, постоянно живя в пограничной зоне, за несколько тысячелетий научился заглядывать за край.

– Мне кажется, это могут делать только шаманы. Ну, то есть вы.

– В любой момент времени, да, только шаманы. Но ты, может быть, слышал о таком явлении, как мерячение?

– Нет.

– Это некий транс, в который периодически впадают целые группы людей, живущих на крайнем севере. Именно во время таких трансов, простые люди, не шаманы, получают информацию от самой вселенной.

– Интересная теория.

– Это не теория. Тысячи лет назад наш народ был многочисленным и населял всю Евразию и север американского континента. Когда была обнаружена граница миров, мы мигрировали на север, чтобы быть ближе к истине. Но за все приходится платить. Суровый климат и постоянная борьба за выживание серьезно сократили численность нашего народа. Это была плата за истину.

– Странно, что имея доступ ко всем секретам бытия, вы не организовали галактическую цивилизацию, например. Полеты к далеким звездам, исследование черных дыр.

– Знание истины, очень сильно отличается от желания ею обладать, – кажется, он не обратил внимания на мой сарказм, – Те, кто хочет узнать, что находится на далекой планете, строят ракету, чтобы туда полететь. Те, кто знает, что находится на далекой планете, занимаются более важными делами и никуда не летят.

– Хотите сказать, что вы многое знаете о других планетах и звездах?

– Знаю. А разве ты не видел космос прямо отсюда?

– Да, видел. Но видеть что-то издалека, не значит там побывать.

– Я посетил несколько планет, когда еще был любопытным. Там нет ничего интересного. Просто скучно.

– Даже так? И у вас есть доказательства посещения других планет?

– Я могу тебе показать кусок породы, взятый с поверхности Европы. Это спутник Юпитера, если ты не знаешь. Но ведь ты мне не поверишь, скажешь, что это обычный камень. Поэтому, я сделаю по-другому. Я помогу тебе очутиться на другой планете. Ведь полученные от тебя деньги нужно отработать.

– Снова введете меня в какой-то транс?

– Никаких трансов. Я же сказал, это опасно для тебя. Поэтому все будет по-настоящему, – он наклонился ко мне и заговорщицки подмигнул, – Хочешь попасть на Луну?

– На Луну?

– Да. Посмотришь на нашу планету со стороны. Узнаешь, что для того чтобы летать в космос вовсе не нужны никакие ракеты.

– Было бы глупо отказываться от такого заманчивого предложения.

– Уйагалык!

Шаман выкрикнул имя одного из своих помощников и тот тут же заглянул внутрь шатра. Шаман произнес несколько длинных фраз на своем языке. Уйагалык с сомнением посмотрел на меня, кивнул и удалился выполнять какое-то поручение.

Почти десять минут мы просто сидели молча. Я смотрел, как удивительно медленно прогорают достаточно тонкие поленья. Кажется, что они могут вот так гореть вечно, совсем не уменьшаясь в объеме и не превращаясь в уголь.

– Единственное, что тебе посоветую, – шаман нарушил молчание, – Не бойся. Выгони страх из своего сердца.

– Да мне вроде и не страшно совсем.

– Это сейчас. А когда окажешься на Луне, не вздумай бояться. Это главное правило. Просто прими все как есть и наслаждайся зрелищем.

– Хорошо.

Мы еще несколько минут просидели в тишине, пока к нам снова не заглянул Уйагалык.

– Всё готово.

Шаман сдержано кивнул помощнику. Уйагалык перевел взгляд на меня.

– Пойдем.

Вслед за инуитом, я вышел из шатра, и мы обогнули конструкцию из жердей и кожи против часовой стрелки. Моему удивлению не было предела, когда на другой стороне я увидел тарахтящий и выбрасывающий в небо облака выхлопа автомобиль «Жигули» шестой модели. Как эта «шестерка» оказалась посреди заснеженной тундры? Зачем вообще такой автомобиль на крайнем севере?

Облезлый синий автомобиль имел самый потрепанный вид. На стыках деталей краска вздулась волдырями и местами проступили пятна коррозии. Некоторые поверхности покрылись паутиной трещин, что случилось, скорее всего, из-за нарушения технологии окраски. Задние колеса заботливо обернуты толстой автомобильной цепью. Не думаю, что эта цепь хороший помощник для перемещений по тундре. Двигатель работал очень неровно, от чего кузов автомобиля периодически подрагивал и иногда, с резким хлопком, из выхлопной трубы вылетало сизое облако дыма от попавшего в цилиндр масла. Как они вообще умудрились завести эту машину в такой мороз?

Вперед от капота «шестерки» тянется расчищенная от снега полоса, заканчивающаяся через пятьдесят метров внушительным сугробом. Словно весь снег счищали не в стороны, а просто сгребли бульдозером в одном направлении. Вот только никакого бульдозера нет и в помине. Возле сугроба увлеченно машет широкой лопатой огромный Нанук.

– Эй, Нанук! Хватит! Поехали!

Нанук с готовностью отбросил лопату в сторону и потрусил к автомобилю. Уйагалык открыл заднюю дверь «шестерки» и кивнул мне.

– Залезай.

Я уже привык весь сегодняшний день действовать по инструкции и, не возражая, уселся на заднее сиденье. Сам Уйагалык обошел машину и сел на место водителя. Подбежавший Нанук уселся на переднее пассажирское кресло.

Два коренастых инуита в толстых куртках из кожи на меху едва помещались в маленький автомобильчик. Их плечи плотно прижались друг к другу, и теперь с моего места казалось, что если они, хоть чуть-чуть пошевелятся, ржавый корпус машины не выдержит и лопнет пополам. А Нануку, вдобавок, не хватало места над головой, поэтому он пригнулся к передней панели.

– Ну что, готов? – Уйагылак задал вопрос, оглянувшись на меня через плечо.

– Всегда готов.

– Тогда поехали.

Я улыбнулся этой вполне уместной аналогии с первым полетом человека в космос. Инуит включил первую передачу и вдавил газ в пол. С завидной резвостью, совсем несвойственной внешности, «Жигули» помчались вперед. Уйагалык резко переключился на вторую, затем сразу на третью передачу и вот уже сугроб закрывает обзор через лобовое стекло. Но водитель даже и не думает тормозить.

На полном ходу мы врезались в сугроб, и во все стороны в воздух взлетела снежная пыль. Сразу после этого началось резкое торможение, которое я почувствовал по заносу задней части машины. Автомобиль полностью остановился и стоял в клубах медленно оседающей пыли. Странно, слишком медленно пыль падает вниз, будто в воде плавает. Пыль облепила все стекла и я смог рассмотреть, что это вовсе не маленькие кристаллики воды, а мелкие частички серого грунта. Во всем теле я ощущаю удивительную легкость. Меня как будто что-то приподнимает слегка и даже мягкая поверхность заднего сиденья перестала продавливаться под моим весом.

Я захотел похлопать Уйагалыка по плечу и сказать, что он классно водит, но моя рука неожиданно резко взмыла вверх и ударилась об обшивку крыши автомобиля.

– Аккуратней с движениями, – Нанук повернул голову ко мне, – Не забывай, здесь сила тяжести в шесть раз меньше земной. Я вообще стараюсь тут не шевелиться.

Сила тяжести меньше земной? Что за бред он несет?

Уйагалык дернул рычажок включения стеклоочистителей и «дворники» с некоторым усилием смахнули серую пыль с лобового стекла. Далеко вперед от капота машины простирается серая равнина, изрытая кратерами. Горизонт заметно ближе и его изгиб намного круче. Над равниной совсем нет никаких признаков неба. Только черный космос и светящиеся без мерцания звезды. А впереди, над самым горизонтом висит огромный голубой шар. Если присмотреться, то на этом шаре можно разглядеть очертания континентов.

– Мы на Луне? – Я задал вслух этот вопрос, отказываясь верить в реальность происходящего.

– Ну да, – ответил Уйагалык, – Вообще-то сюда и собирались. Что тебя удивляет?

Я отрицательно покачал головой, словно и не удивлялся вовсе, а просто уточнил, верно ли мы прибыли.

Инуиты отвернулись к лобовому стеклу и просто смотрели на Землю. Наверное, получают эстетическое наслаждение.

Это что получается: различные правительства вкладывают огромные деньги с кучами нулей в изучение и развитие техники освоения космоса, строят огромные ракеты, а мы тут просто на «шестерке» на Луну приехали? Бред.

И как вообще такое возможно? Ну ладно, добрались мы до Луны каким-то необъяснимым способом. Но как мы тут можем находиться без скафандров? На Луне нет атмосферы, а кабина автомобиля явно не герметична. Да и двигатель внутреннего сгорания не может работать без подачи воздуха.

Реальность будто очнулась, подслушав мои мысли. Как бы: «Ой, что это я? Это ведь нарушение законов физики. Немедленно исправить!» С громким шипением, воздух стал сочиться наружу изо всех щелей, а двигатель, начал дергаться, пытаясь заглохнуть.

– Что случилось? – Инуиты всполошились, прервав свои наблюдения за родной планетой.

А я уже начал чувствовать недостаток кислорода и стал раскрывать рот словно рыба, выброшенная на берег.

Нанук увидел мои гримасы и заорал Уйагалыку:

– Он боится! Сдавай назад! Быстрее!

Уйагалык врубил заднюю передачу и повернулся всем телом назад, словно намеревался проехать длинную дистанцию. Наши глаза встретились на секунду. Затем Уйагалык нажал на газ и бросил через плечо Нануку:

– Выруби его, или мы все тут останемся.

Нанук, очень ловко для своих габаритов, развернулся и резко сунул мне свой огромный кулак в лицо. И кто-то выключил свет.

Часть вторая. Версия 1.1

Не то место

В спину чувствительно давит что-то твердое. Какие-то две металлические полосы. Параллельно друг другу они врезаются слева и справа от позвоночника в районе лопаток, вызывая неприятные ощущения при малейшем движении. Дальше вниз по телу давление ослабевает и следующая зона, где меня беспокоит воздействие твердых предметов на нервные окончания, это поясница. Мои ноги полусогнуты и левая пятка стоит на одной из полос, а вот правая слегка провалилась в некое углубление и контактирует со второй полосой на её острой грани.

На самом деле, подо мной мягкая подстилка, но видимо недостаточно толстая или упругая, чтобы исключить контакт с твердыми частями того что ниже неё. Где-то справа и, кажется внизу, я периодически слышу какое-то бормотание. Я не могу разобрать, что именно говорит невидимый мне человек, но голос у него спокойный и иногда с вопросительными нотками. Чуть реже, я слышу, что кто-то еще вставляет короткие фразы. Это происходит только после неразличимого вопроса, заданного первым голосом, но не каждый раз. Или не на каждый вопрос у второго участника бормочущей беседы есть ответ, или некоторые вопросы он просто игнорирует.

Открыв глаза, я вижу над собой белый потолок. Он висит достаточно низко, не дальше полутора метров от моего лица. Или это помещение с очень низкими потолками, или я лежу гораздо выше уровня пола. Судя по неким голосам доносящимся снизу, более вероятен второй вариант.

Чуть скосив глаза вправо, я вижу лампу в защитном плафоне из толстого стекла. Стекло плафона матовое, но яркость лампы внутри достаточно велика, чтобы не дать глазам долго смотреть на неё.

Пробую повернуться всем телом в сторону голосов и в ответ на это движение, затекшие мышцы спины отзываются болезненным покалыванием. Неожиданно для самого себя, громко охаю и поворачиваюсь в исходное положение.

Теперь те, чьи невнятные голоса я слышу где-то внизу, точно знают, что я очнулся. К тому же, сейчас я не слышу их бормотания, наверное, мой громкий вздох прервал беседу и теперь внимание неизвестных людей обращено на меня.

А ведь я не знаю: где я, кто эти люди, враждебны они или нейтральны ко мне. А раз так, то теперь точно нужно стать физически более активным.

Преодолевая сопротивление одеревеневшей спины, тяжело сгибаюсь вперед и сажусь. Из такого положения могу осмотреть все помещение, в котором нахожусь. Первым делом смотрю вниз, туда, где я слышал голоса.

Внизу небольшой квадратный стол, окрашенный дешевой серой краской. У противоположной стены стоит двухъярусная кровать из толстых металлических уголков. На нижнем ярусе той кровати сидит худощавый мужчина. Наклонившись вперед, он облокотился на стол, где прямо перед ним лежит толстый раскрытый журнал с кроссвордами. Но сейчас мужчина смотрит на меня. Я сижу на верхнем ярусе такой же кровати, что стоит напротив и прямо подо мной, за столом напротив мужчины сидит крупный молодой парень. Немного повернувшись, он изогнул шею, чтобы посмотреть на меня.

– Очухался наконец-то, – заговорил худощавый мужчина, – Больше суток харю давил.

Я оставляю это заявление без комментария и осматриваю всё помещение. В принципе, кроме двухъярусных кроватей и стола между ними, в этой комнате размером примерно шесть на четыре метра, больше ничего и нет. Небольшое пустое пространство, начинающееся от края кроватей, заканчивается стеной с металлической дверью, окрашенной той же серой краской, что и стол. Справа от двери торчит странная короткая стенка высотой чуть больше метра. Больше в этом помещении рассматривать нечего и я поворачиваюсь к сидящим за столом людям.

– Где я?

– Это спецприемник, – речь снова взял худощавый мужчина, – Странно, ты вроде более-менее в адеквате был, когда тебя привезли. Не помнишь?

– Спецприемник? Какой спецприемник?

– Маленькая тюрьма, – мужчина засмеялся, – По «административке» сюда закрывают ненадолго.

– Почему я здесь?

– Ну, это мы как раз у тебя спросить хотели, но ты, похоже, не помнишь. Охранник говорил, вроде ты побил кого-то по-пьяни, или просто барагозил. Толком он не рассказал. Нам конечно интересно, но ты спал больше суток.

Побил? По-пьяни? Бред какой-то. Последний раз я пил алкоголь вместе с Сашей, выпил крепко, но все было ровно, без последствий. Я вспомнил габариты плечистого Саши. Вряд ли я мог бы побить его. А даже если так, то как меня доставили сюда? Не припомню, чтобы в Уэлькале было какое-то здание, в котором можно организовать спецприемник. Да и вообще, зачем нужен спецприемник в поселке с населением чуть больше двухсот человек? Там ведь даже отдела полиции нет.

Может, меня на вертолете перевезли в другой населенный пункт, в Эгвекинот, например? Ерунда. Вряд ли кто-то стал бы заморачиваться с вертолетом из-за одного пьяного дебошира.

– Ничего себе, как тебе память то отшибло, – мужчина снова засмеялся, видимо со стороны я выглядел крайне растерянным.

Кстати, он сказал, что я проспал больше суток.

– А какое сегодня число?

– Двадцать седьмое уже.

Двадцать седьмое?! Как такое может быть? Надо посчитать. Из больницы я выписался девятого, три дня у меня ушло на сборы и получение разрешения на поездку. Тринадцатого, я вылетел в Анадырь, сутки потусил там, затем еще двое в Эгвекиноте. Шестнадцатого января я пил вместе с Сашей, а семнадцатого встречался с шаманом. Куда делись девять дней из моей памяти?

– Эй, с тобой все в порядке? – Впервые заговорил молодой парень, – Ты чего-то побледнел очень.

– Ты не поверишь, – я посмотрел парню в глаза, словно ища какой-то поддержки, – Я не помню последние девять дней.

– Ни фига себе, – он смог только изумиться, поддержкой тут и не пахло.

– Круто конечно, но такое бывает перед праздниками, – вставил слово мужчина, – Вот я помню, в позапрошлом году…

– Перед какими праздниками? – Перебил я его.

– Ну как перед какими, перед новогодними естественно.

– Стоп. Сегодня двадцать седьмое число, какого месяца?

– Двадцать седьмое декабря. А ты что с ноября ничего не помнишь?

Что?! Двадцать седьмое декабря? Как такое вообще возможно?

У меня закружилась голова. Покачнувшись, я оперся на тонкий матрас кровати, а к горлу стал подкатывать спазм.

– Как тут в туалет попасть? – Пробурчал я, едва сдерживая рвотные позывы.

– Так вон очко ведь, в углу, – мужчина показал рукой в направлении низкой стенки, справа от двери.

Я с сомнением оценил высоту, с которой мне предстоит спрыгнуть, чтобы слезть с кровати. Сейчас с головокружением это будет сделать нелегко.

– Лесенка с той стороны, – молодой парень, распознав мои намерения, показал на заднюю спинку кровати.

Тяжело переваливаюсь через край кровати и, перебирая дрожащими от напряжения конечностями, спускаюсь вниз. Стоя на полу в одних носках, смотрю по сторонам, пытаясь найти свою обувь.

– Надень дежурные тапочки, – парень кивает в направлении противоположной стены.

Там я вижу раковину и широкую металлическую полку, прикрученную к стене. Ранее, эта часть помещения была скрыта от меня за другой двухъярусной кроватью. Под раковиной обнаруживаю потрепанные резиновые сандалии.

Затем вяло бреду в направлении туалета, скрытого за низкой стенкой. Этот проход через всю комнату кажется мне чем-то нереальным. Я иду словно во сне. Делая шаг, я словно продвигаюсь сквозь пространство, заполненное невидимым желе. Будто сам воздух сгустился до такого состояния. Я сейчас нахожусь там, где не должен находиться и все это не может быть правдой.

Вход в туалет отделен от общего пространства смешной дверкой из фанеры, такой же низкой, как стенка. Не понимаю, что помешало выстроить полноценную стену, ведь наверняка туалетное амбре периодически распространяется по всему помещению.

Тем временем, оказавшись в вертикальном положении, мой желудок перестал требовать опустошения неприятным способом. Поэтому целую минуту я тупо смотрю на так называемое очко в полу туалета. Я зря сюда пришел.

Жуткая жажда начинает иссушать моё нёбо. На полке рядом с раковиной стоит чайник, но он пуст и я нигде не вижу электроплиты.

– Кипяток нужно просить у охраны, – заметил мои метания худой мужик, – Стучи в дверь.

Я подошел к железной двери и нерешительно постучал костяшками пальцев. Примерно полминуты прислушивался к тому, есть ли какая-то реакция на эти звуки, затем постучал немного сильнее.

– Да ты так до завтра скрестись будешь.

Молодой парень не выдержал моей нерешительности, подошел и от души прогрохотал кулаком по металлу.

– Чё надо? – Почти сразу послышался крик из-за двери и откуда-то со стороны.

– Кипяток! – Во всю мощь голосовых связок проорал парень.

– Щас!

Парень подошел к настенной полке, взял пустой чайник, вручил его мне и с чувством выполненного долга вернулся за стол.

Вскоре за дверью послышались шаги, лязгнула задвижка и в приоткрытой двери показалось недовольное лицо охранника.

– Чего стучали?

– Кипяток, – я продемонстрировал чайник.

Охранник немного нахмурился и непроизвольно пожевал губы, словно решал какую-то логическую задачу.

– Ладно, пойдем.

Он открыл дверь шире и отошел в сторону, выпуская меня в коридор. Как только я покинул камеру, сразу же захлопнул дверь.

– За мной.

Охранник пошел по коридору, а я засеменил за ним, шаркая неудобными тапочками, словно старый дед.

По правую стену коридора через каждые четыре метра врезаны металлические двери камер. Слева двери деревянные и расположены реже. Через десять метров путешествия охранник остановился у одной из дверей по левой стене, которая была почему-то приоткрыта. Он распахнул её полностью и махнул рукой внутрь помещения.

– Наливай.

Вхожу в небольшую комнату с широким столом, на котором стоят пищевые баки. Тут же лежит большой мешок с булками белого хлеба. Я растерянно покрутил головой нигде не находя электроплиты или чего-то похожего.

– Титан в углу, – устало выдохнул охранник.

Получив подсказку, я понял, что большой блестящий бак в правом углу и есть емкость для кипячения воды. По незнанию, я сначала принял его за какую-то часть водопроводной или отопительной системы.

Вернувшись в камеру с полным чайником кипятка, я обнаружил три подготовленные кружки с чайными пакетиками.

– Ты, наверное, есть хочешь, – худой мужчина вытащил откуда-то из-под стола брикет быстрорастворимой лапши, – Ужин сегодняшний проспал уже. Бери не стесняйся.

– Спасибо, – я кивнул мужику и наполнил подготовленные кружки кипятком.

Напоминание о пропущенном ужине спровоцировало острый приступ голода, поэтому я, даже не думая отказываться, запарил в найденной миске предложенный брикет лапши.

Но жажда мучила еще сильнее. Я сел на один из мощных табуретов возле стола и обжигая губы, стал жадно глотать еще не до конца заварившийся чай. Мне показалось некомфортным расстояние между мной и столом, и я попытался пододвинуть табурет ближе. Ничего не получилось. Неужели он такой тяжелый?

– Можешь не стараться, тут все прикручено к полу, – прокомментировал мои действия парень.

– Зачем?

– Правила такие.

– Ну, давай знакомиться, – вступил в разговор худой мужик и протянул мне руку, – Саша.

– Коля, – я пожал протянутую руку и повернулся к парню

– Сергей, – мы обменялись рукопожатиями.

– Так вот, Коля, – Саша продолжил диалог, – Примерно через час нас поведут звонить. Так что ты заказывай кому-нибудь все необходимое.