Текст книги "Воздушный стрелок. Опричник. Том 2"

Глава 2. Иду на вы…

– Гнездо – Туристу…

– Здесь Гнездо, Турист, слышу вас ясно.

– Гнездо, мы на месте.

– Вас понял, Турист. Проводник вышел, встречайте через четверть часа.

Череда тяжело гружёных машин медленно проползла по узкой стёжке, петляющей вдоль русла Малой Шопурки и, неожиданно свернув прямо на мелководье небольшого ручья, расплёскивая из-под колёс воду, с урчанием втянулась в открытый зев рукотворной пещеры. Вот последняя из машин мелькнула отсветами стоп-сигналов на слишком ровных для творения природы стенах пещеры и исчезла за опустившейся створкой искусно замаскированных ворот. И в ту же секунду, пробитый в глубине горного массива тоннель осветила ровная дорожка ламп. Не ярких, но дававших достаточно света, чтобы водителям грузовиков не пришлось полагаться лишь на фары собственных машин, большая часть которых могла осветить лишь корму впереди идущего транспорта.

– Не задохнёмся? – поинтересовался сидящий в кабине головной машины командир отряда у устроившегося рядом проводника, даже в машине не избавившегося от шлема с непроницаемо-чёрной узкой полосой визора.

– Ход пусть и временный, но вентиляция в порядке, вытянет, – сухим тоном отозвался тот.

– Временный?! – изумился водитель.

– Боярин молодой… – протянул командир отряда с некоторым оттенком снисходительности в голосе.

– Да чёрт бы с ней, с молодостью! – не удержал языка за зубами водитель. – Это ж сколько времени, денег и сил времени нужно было вбухать в этот «временный ход»!

– Три дня, сорок тысяч рублей и услуги одного старшего воя с серьёзным уклоном в Твердь, – равнодушно ответил проводник и, чуть помолчав, добавил: – и да, сорок тысяч были заплачены с учётом будущего демонтажа этого тоннеля. Оставлять такую лазейку на базу было бы нецелесообразно, согласитесь?

– Всё равно… какой-то дикий расход денег, – пробормотал водитель. – Неужто нельзя было решить вопрос иначе?

– Можно… теоретически. Но это было бы либо дольше, либо дороже, либо то и другое вместе, – ответил проводник.

– Ещё дороже? – прищурился командир отряда.

– Не все услуги можно измерить в рублях, некоторые влекут за собой обязательства, порой очень неудобные для обязанного, – качнув головой, ответил его собеседник. – Поэтому, при рассмотрении всех возможных вариантов действий, этот был признан оптимальным. Размен денег на время… выгоден.

– Но сорок тысяч! – вновь подал голос водитель. Проводник пожал плечами.

– Ну, это с какой стороны посмотреть, Лёва, – задумчиво проговорил командир. – Для обывателя – да, огромная сумма. А для боярина… два месяца содержания полусотенной дружины, без учёта стоимости их экипировки обойдутся примерно в те же деньги. Плюс минус, конечно.

В головной машине воцарилась тишина… но ненадолго. Не прошло и десяти минут, как медленно ползущая по тоннелю колонна упёрлась в тяжёлые створки ещё одних ворот. Проводник тут же покинул кабину грузовика и, встав перед его высоким капотом, снял с головы шлем. Секунда-другая, и под тяжкий гул сервоприводов и блеск заработавших оранжевых проблесковых маячков стальные створки ворот медленно, словно нехотя, поползли в стороны, открывая вид на ярко освещённый просторный зал. Пустой, если не считать двух крупнокалиберных автоматических стреломётов, укрытых железобетонными колпаками. Ну и спарка автоматической турели, нервно поводящая стволами из стороны в сторону, но не выпускающая из прицела тёмный проём тоннеля, добавляла «гостеприимства» общему виду помещения.

Проводник же, не обращая никакого внимания на всю эту машинерию, нахлобучил шлем на голову и, запрыгнув на подножку кабины головного грузовика, приоткрыл дверь и, не забираясь внутрь, кивнул командиру отряда.

– Езжайте прямо и направо, ваше место для парковки под номером один. Следующие по порядку… ну, не маленькие, разберётесь, да?

– Да уж, как-нибудь, – ответил тот и повернулся к подвисшему водителю. – Лёва, не спим. Выгрузимся, тогда отдохнёшь…

– Если успеет. Наши гости уже здесь. Всю ночь в округе шарились, неприятности искали, – неожиданно проговорил проводник и, спрыгнув с подножки, был таков.

– Какой-то очень разговорчивый проводник нам достался, – протянул Лев, когда все машины уже заняли предназначенные им места на стоянке и из их кузовов посыпались экипированные для боевого выхода дружинники.

Наблюдавший за выгрузкой подчинённых, командир отряда коротко вздохнул на замечание старого приятеля, но промолчал. Хотя, и по его мнению сопровождавший их боец хозяина базы был слишком… не откровенен, нет, но многословен. Излишне. С другой стороны, никаких особых секретов или великих тайн он не выдал, так что и поводов для каких-либо подозрений здесь вроде бы нет, но… А, к дьяволу! Подумать об этой несуразности можно будет и позже, после предстоящей заварушки, до которой, опять же, если верить проводнику, осталось совсем немного времени.

А в БИЦе базы «Апецка» в это время командный состав отряда «Гремлины» подводил итог ночных событий, так что проскользнувший на рабочее место и усевшийся с размаху в любимое кресло растрёпанный помощник Гдовицкого удостоился лишь короткого взгляда шефа, на который он ответил почти незаметным кивком, и тут же погрузился в мешанину поступающей на экраны информации.

– В план Кирилла я верю, но всё же, мне кажется, стоило бы кинуть клич среди наёмников, – прогудел хмурый начальник охранного отделения базы, катая в пальцах тяжёлую серебряную монету.

– В Рахове? Что бы уже через полчаса «итальянцы» знали, что мы их ждём?! – фыркнула Ведьма.

– Зачем? В том же Сигету-Мармации довольно людей, готовых на быстрый контракт, – пожав глыбообразными плечами, вздохнул Евтихов. – Чем они хуже?

– Нет гарантии, что у координатора «итальянцев» нет связи с той стороной, – тихо заметил Гдовицкой.

– А я считаю, что это вообще не вопрос для обсуждения, – развёл руками Рогов, когда на нём сошлись взгляды присутствующих. – Есть утверждённый план, по нему и должно действовать, тем более, что, как выяснила ночная разведка, количество «гостей» и их вооружение не выходит за рамки спрогнозированного. И вообще, если бы атаман считал, что нам необходимо больше людей для защиты базы, он бы их предоставил.

– Из шляпы достал бы, как фокусник кролика, – с явной насмешкой в голосе проговорила Илона Стенич.

– Если бы в этом была нужда… может и так, – совершенно не смутившись тона собеседницы, кивнул Георгий. И оглядевшись по сторонам, Ведьма вдруг поняла, что все присутствующие согласны со словами номинального майора отряда «Гремлины». Нет, она, конечно, отдавала должное боярину, которому принесла роту дружинника, но… что же он должен был сотворить, чтобы получить такую безоговорочную веру этих людей?!

И их ведь совершенно не смущает тот факт, что придётся оборонять базу какой-то полусотней бойцов с тремя тройками тактиков. Пусть даже вокруг «умные» минные поля, а сама база утыкана турелями и может похвастаться даже парой зенитных установок, совершенно незаконных, кстати, если она ещё не забыла законодательство Русской империи. И всё равно, против двухсот наёмников, да при двух полных эскадронах[6]6
  Эскадрон – здесь, принятое в странах Западной Европы военное обозначение группы тактических комплексов, состоящей из трёх-четырёх троек, представленных двумя лёгкими и одним тяжёлым тактическим комплексом каждая.


[Закрыть] тактиков, расклад получается не слишком радостный. Не то, чтобы совсем мрак, но… потрудиться придётся изрядно, и без потерь дело явно не обойдётся.

– И всё-таки, я бы хотела увидеть план целиком, – хмуро произнесла Ведьма, уставившись на Рогова. Но вместо него ответил Гдовицкой.

– План доведён до всех участников в части их касающейся, – лязгнул Самурай и в свою очередь вперил тяжёлый взгляд в Ведьму. – Желаете оспорить приказ боярина?

– Да к чему такая секретность?! – хлопнула кулаком по столу Илона. – Куда мы с полученной информацией отсюда денемся, а?! Побежим к «итальянцам» сдаваться? Так, это можно и без знания плана проделать.

– Не горячись, Ведьма, – умиротворяюще прогудел Толстый и повернулся к явно напрягшемуся Гдовицкому. – И ты, Владимир Александрович, угомони силушку, не баламуть Эфир. Илону можно понять. Это ж её дружинникам под огнём танцевать, девятью тактиками против двух дюжин. А ты, дорогая, тоже глазками сверкать прекращай. Понимаю, что задачка не из лёгких, но ведь и твоя цель не удерживать периметр до упора, а завязать бой и, выбив по максимуму тяжи противника, отойти в боксы, под наше прикрытие. Не караван же охранять будешь, в конце концов… ну?

– Тьфу ты, – Стенич прикрыла глаза, глубоко вздохнула и, тряхнув тяжёлой гривой распущенных волос, через силу улыбнулась. – Прошу прощения. Забылась. Прав Толстый. Привыкла я к караванной работе, а там основная задача, как раз, периметр держать, не подпускать бандитов к «торгашам». Вот и сработал стереотип… Хм, пойду-ка я к своим ребяткам, думаю, и им не вредно будет пояснить диспозицию, чтоб дров в бою не наломали, по старой памяти, так сказать.

Илона поднялась с кресла и, одёрнув куртку, быстрым шагом покинула БИЦ. Оставшиеся за столом, мужчины переглянулись.

– А в самом деле, с чего вдруг такая секретность, Владимир Александрович? – доброжелательным тоном произнёс Евтихов, словно специально демонстрируя не желание скандалить, а лишь чистый интерес. Любопытство, даже… – Неужто Кирилл Николаевич всерьёз считает, что в нашу компанию затесались «дятлы»?

– Вообще-то, это я настоял на таком подходе, – приподняв краешек губы в намёке на улыбку, ответил Гдовицкой. – Боярин может себе позволить верить своим людям, я же как начальник его службы безопасности… увы, такой роскоши лишён. Но знаешь, Андрей Вячеславович, я бы, может, и не стал так секретничать, если бы у меня было больше возможностей для контроля. К сожалению, кадровый голод, терзающий мою службу, не оставляет других вариантов действий. По крайней мере, пока… Будь у меня больше людей в подчинении, можно было бы смягчить режим, а так… имеем, что имеем. Вон, вспомни ситуацию с подсылами среди присланных дружин…

– Да уж, помню, – скривился Евтихов. – А чем эта история закончилась-то, кстати говоря? Ну, выяснили, на кого эти молодчики работали и чего вынюхивали?

– Андре-ей Вячесла-авович, – с совершенно непередаваемыми интонациями протянул майор Рогов, тогда как Гдовицкой просто молча и не мигая уставился на начальника охранного отделения.

– Ну да, ну да, – с деланным вздохом покивал Толстый. – Секретность, конечно, она такая… секретность. Ладно, пойду и я своих людей обойду. Ради вящего спокойствия, так сказать.

Командир охраняющих базу наёмников встал из-за стола и, коротко кивнув Гдовицкому и Рогову, в свою очередь покинул БИЦ.

Дождавшись, пока за Евтиховым закроется дверь, Гдовицкой развернул глушащий звуки эфирный купол и повернулся к своему помощнику. Молодой растрёпанный парень, которого Самурай еле перетащил в своё ведомство из подчинения Ольги, под взглядом начальника подскочил с кресла оператора и вытянулся по стойке «смирно». Армейские привычки быстро не изживаются… даже у казачков, каковым в не таком уже давнем прошлом и был урядник Рябов.

– Не тянись, Евгений, не на плацу, – махнул рукой Самурай и, дождавшись, пока подчинённый вернётся на рабочее место, кивнул: – Докладывай.

– Колонна доставлена вторым маршрутом. Без эксцессов и неожиданностей, – проговорил Рябов. – Бокс, где они находятся, полностью заглушен. Передача данных в любом виде из-под купола невозможна… разве что сбежит какой удалец, но выхода там только два, плюс вентиляция. Всё заминировано и усыпано датчиками контроля. Так что, беглец рискует пораскинуть мозгами на втором шаге за периметр бокса.

– Хо-р-ошо… – Гдовицкой повернулся к Рогову. – Господин майор, там действительно такая надёжная защита? Беглец, ладно. Помрёт Максим, и хрен с ним. А как насчёт атаки снаружи?

– Подрыв тоннеля, ведущего в бокс, можно произвести на всём его протяжении дистанционно, а другого пути извне базы там нет. Но, вообще-то, основная защита строится на скрытности, – кивнул Георгий. – Мы над ней неделю корпели. Блок полностью закрыт от любых средств эфирного контроля, так что даже само наличие пустоты в горном массиве может определить лишь тот, кто её создал. Или ярый Тверди, но только при целенаправленном, осознанном поиске в конкретном месте. При этом светиться в Эфире такой поисковик будет на десяток вёрст вокруг.

– А такую засветку наш СЭП «увидит» моментально, – согласно протянул Гдовицкой и, устало потерев ладонями лицо, тяжело вздохнул. – Что ж, будем считать, вы меня успокоили. Женя, сдавай пост сменщику. У нас есть часов восемь-девять до атаки и… начала операции.

* * *

Позади первый день свадьбы с его долгим, изрядно всполошившим души участников таинством венчания, проходившим под суровыми и сочувствующими, взыскующими и ободряющими ликами икон и фресок Елоховского собора, и не в пример ему, мгновенно пролетевшей, насквозь официальной и лишённой хоть какого-то налёта сакральности, регистрацией брака в Геральдической палате, по завершении которой собравшаяся на праздник молодёжь умчалась в сокольнический дом жениха, где и гуляла чуть не до самого утра, ничуть не скучая по отсутствующим виновникам праздника.

Прошёл второй день, с его подъёмом стяга боярского рода Николаевых-Скуратовых в Бархатном зале Кремлёвского дворца, литургией в Архангельском соборе и принесением роты государю от имени новоявленного опричного боярского рода. Миновал застольный вечер в Сокольниках в компании самых близких, а потом бы утренний визит к тестю, плавно перешедший в полный официоза и чопорности большой приём, устроенный боярином Бестужевым в его помпезном московском особняке.

Приём, пропустить который не позволили бы себе ни именитые вотчинники, ни служилые, ни опричники. Были здесь представители научного мира и сановники иностранных посольств, известные заводчики и купцы, банкиры и генералы, как военные, так и статские… Да проще сказать, кого нельзя было увидеть на этом приёме скользящим по большому двусветному бальному залу от одной группы гостей к другой.

А не было здесь пустых светских львов и львиц с вечно вьющимся вокруг них облаком богемных друзей-приятельниц. Впрочем, обижены отсутствием приглашений на этот приём они не были вовсе. Скучное место, скучные разговоры… гарантированное отсутствие скандалов и хоть каких-нибудь поводов для сплетен – всё это отвращало скучающих ленивцев, мнящих себя высшим светом крупнейшей в мире империи. Но в этот раз, пожалуй, они ошиблись.

Хватало на приёме и иностранцев, что неудивительно, учитывая место службы хозяина дома. Всё же окольничий – это далеко не последнее лицо в иерархии Посольского приказа. Не первое, конечно, но чин серьёзный, третий класс по Табели о рангах. К такому сановнику и полномочным послам сильнейших держав на пир прийти не зазорно. И ведь пришли. От Голландии прибыл глава московского посольского дома лично, французы явились целой делегацией, расфранченные и блистающие наградами, словно новогодние ёлки, а Кукуй расщедрился, прислав аж личного поверенного рейхсканцлера в России. Экселенц фон Штауфенберг, как и его голландский коллега Рамзи, прибыл в одиночестве, но если невысокий улыбчивый крепыш, завёрнутый в тартан и тем самым демонстративно подчёркивающий своё происхождение из горной Альбы[7]7
  Альба – иначе, королевство Шотландское, вошедшее в унию с Голландским королевством, когда-то силой взяло под свою руку Англию и Уэльс.


[Закрыть], брал своё чудовищной харизмой и весёлым настроем, успевая похохотать в одной компании, и тут же заставить смеяться другую над рассказанным им анекдотом, заменял собой целый взвод посольских чиновников, то германский ярый производил совершенно другое впечатление. Высокий и сухопарый, наряженный в официальный чёрный фрак без положенных его статусу наград, но с одиноким крестом на шёлковом галстуке и алой ленточкой знака Чести на лацкане, экселенц фон Штауфенберг был похож на тяжёлый линкор. Медлительный, невозмутимый и совершенно непрошибаемый, в какой компании бы он не появился, моментально становился если не центром её, то весьма значимой частью. Ну… не удивительно вообще-то. Игнорировать тяжёлый линкор на своём рейде будет только полный идиот. А таковых среди гостей не было… Или почти не было.

Польская магнатерия отличилась как всегда. В извечной панской спеси, посольство Речи Посполитой не нашло ничего лучшего, чем прислать на приём к Бестужевым своего третьего секретаря с таким постно-унылым лицом, что даже не нужно было видеть колоратку на его шее, чтобы уверенно назвать её носителя ксёндзом. Сопровождал же католического сановника не менее «занимательный» персонаж. Молодой надменный лейтенант в форме польского гусара был бы абсолютно непримечательной частью здешнего «пейзажа», если бы не его чересчур явные попытки отыскать кого-то в толпе гостей и абсолютно наплевательское отношение к бубнёжу своего спутника.

А кто ищет, тот всегда найдёт…

– Кирилл Николаев? – остановившись на пути молодого человека, польский лейтенант сложил руки на груди и уставился на юношу.

– Боярин Николаев-Скуратов, – окинув взглядом надменного шляхтича, отозвался тот, коротко кивнув. – С кем имею честь?

– Не тебе, выскочке, говорить о чести, – скривился лейтенант, но тут же зло усмехнулся. – Моё имя Анджей Збаражский, шляхтич герба Корибут. Сим по решению моего князя я объявляю тебе, боярин русский, войну.

А в следующую секунду на зеркальный паркет прямо у ног Кирилла упала белая лайковая перчатка. Молодой боярин невозмутимо глянул на лежащий перед ним предмет чужого гардероба и, вздохнув, посмотрел в глаза Збаражскому.

– Пафосно, – в полной тишине, воцарившейся в зале, проговорил он. – Ну да, вы по-другому не умеете. Что ж, можете передать вашему князю, я его услышал… и непременно учту его великодушное предупреждение в своих дальнейших действиях. Вы свободны, шляхтич…

Взбешённый не столько даже словами, сколько тоном собеседника, гусар вскинулся было, но… упавшая на его плечо и сжавшая золочёный эполет, рука внезапно оказавшегося рядом ксёндза привела лейтенанта в чувство. Тот задавил рвущуюся из груди ярость, глубоко вздохнул и, глянув на часы, приторно вежливо улыбнулся противнику.

– Примите искренние соболезнования, боярин. Надеюсь, потеря производства на Апецке не заставит вас капитулировать, и мы всё же сможем встретиться на поле боя. Для меня будет большой радостью поднести твою голову моему князю.

– Не торопитесь, шляхтич, – улыбнулся в ответ Кирилл. – Война только началась…

Глава 3. Кто к нам с чем за чем, тот от того и того…

Джованни Сора переглянулся со своим заместителем и, глубоко вздохнув, дал команду к атаке. Взревели моторами боевые платформы, зашелестели приводами тяжи и разделившийся на три группы отряд «Львы Флоренции» двинулся вперёд, рассыпав меж отрядных машин десятки хорошо вооружённых бойцов-«голышей». Платформы ползли по заросшим дорогам, проложенным когда-то строителями базы для доставки техники, тактики скользили сквозь скудный подлесок, обшаривая округу сенсорными комплексами, а уже за ними держались рядовые бойцы отряда.

Вот лесная тень осталась позади, и перед наступающими открылась волнующаяся под ветром уже порыжевшая полонина, в темноте подкравшегося вечера кажущаяся серой. Машины замерли на месте, едва высунув тупые морды из зарослей, а через секунду глухо бумкнули «Русалки», отправляя вперёд детонационные сети, и боевые платформы с лязгом и рёвом поползли вверх по склону, сопровождаемые чередой относительно негромких хлопков, среди которых неожиданно мощно прозвучали два взрыва. Очевидно, сети-таки заставили сдетонировать пару мин. И тут же за приближающимися стенами базы зазвучали приглушённые сигналы тревоги.

Вновь рявкнули «Русалки», обеспечивая безопасный проход для тактиков и рядовых бойцов, а следом заработала артиллерия наёмников. Лёгкая-то она лёгкая, но стенам базы хватало и её. Очереди крупнокалиберных автоматических стреломётов прошивали ограждения, словно бумажные. А следом на территорию базы обрушились огненные росчерки ракетных залпов. Тяжи наёмников не жалели боеприпаса и выпускали ракеты целыми пакетами.

Вот взвизгнула и, задымившись, склонила вниз спаренные стволы одна из турелей базы, а следом взорвалась и другая, взметнув высоко в небо прикрывавший её бронеколпак.

Впрочем, обороняющиеся огрызались, и не без успеха. Вот неожиданно выскочившая над стеной, зенитная установка, словно решив сменить амплуа, нервно повела многоствольным «носом» и прошила одной очередью сразу две боевых платформы, удачно подставивших ей свои борта. Взлохматив их броню, установка довернула ствол, но выстрелить по новой цели не успела. Выпрыгнувший из-за развороченной платформы, угольно-чёрный тяж взмыл в совершенно невообразимом прыжке вверх, и, оказавшись на миг выше ограждения базы, рявкнул спаркой, вбив в основание зенитки добрый десяток снарядов, отчего та отчаянно задымила и, жалобно пожужжав заклинившим приводом, замолкла, чтобы через секунду схлопотать ракетный залп в упор от другого тяжа, проломившего стену базы.

Правда, этому храбрецу не повезло. Не успел он скользнуть в сторону, как по нему отработали сразу три турели, а в довесок громыхнувший откуда-то из-за вершины горы, миномётный залп распластал тяжёлый тактик на вытоптанном до каменного состояния плацу базы. А следующий залп обрушил море огня на подползшую к стене боеплатформу. Впрочем, той ещё хватило сил, чтобы, пылая от кормы до носа, пробить металлическое ограждение и, ввалившись на плац базы, разразиться потоками стали из двух крупнокалиберных стреломётов, пока влетевший под днище платформы, реактивный снаряд не заставил её замолчать окончательно.

Миномёты обороняющихся продолжали месить полонину за территорией базы, накрывая близкими разрывами тактики и ещё оставшиеся на ходу две боевых платформы, ведущие огонь по многочисленным турелям и единственной уцелевшей зенитке, как и её сдохшая напарница, сменившей амплуа, и теперь упорно бившей прямой наводкой по залёгшей в траве пехоте. Но численное преимущество всё ещё было за атакующими, так что уже совсем скоро турели базы, столь опасные для рядовых бойцов, умолкли окончательно. А следом за ними перестала поливать железом округу и зенитка, устроив напоследок мощный фейерверк в тёмном ночном небе.

Настала пора работы лёгких тактиков и пехоты. Бойцы отряда ворвались на территорию базы, щедро паля из стреломётов по любой тени… Сопротивление Апецки и отряда «Гремлины» можно было считать сломленным окончательно.

Техника? Потери? Трофеи окупят всё. А ведь кроме них есть ещё и гонорар от заказчика! Так что Джованни Сора имел все основания довольно ухмыляться, с предвкушением поглядывая в сторону задраенных металлических ворот, ведущих в подземную часть базы, за которыми его и ждали те самые вожделенные трофеи. А ворота… что ворота? Тут ведь главное взять «открывашку» помощнее… Ха!

А вот его заместитель по прозвищу «Полонец» был явно чем-то недоволен и сейчас, сидя под защитой брони командно-штабной машины, нервно покусывал чёрный ус, не сводя взгляда с экрана тактического планшета, развёрнутого над столом.

– Марк, не трясись, – Джованни хлопнул по плечу своего начштаба. – Видишь же, мы почти закончили. Всё в порядке. Сейчас бойцы подойдут, вскроем ворота, да прочешем внутренности этого орешка. А там, кого в расход, кого в плен и на продажу. Дел-то!

– Не нравится мне происходящее, майор. Совсем не нравится, – Новак помотал головой. – Слишком всё просто. Слишком быстро…

– Перестраховщик, – вздохнул Сора и, потянувшись, воззрился на сосредоточенно вглядывающегося в экран планшета Марка. – Ну что тебе здесь не так?

– Слишком легко мы прошли, – отозвался тот. – Вверх по склону, практически без огневого противодействия. Всего две минных закладки на пути встретили… Не должно такого быть.

– Угомонись ты уже, параноик! – хмыкнул Джованни. – Будь против нас профи, я бы с тобой согласился, а здесь… не забывай, «Гремлины» эти – технари, а не бойцы. Штафирки гражданские. Так что ничего удивительного в том, что они так быстро сложились, нет. Заметил же, против нас только автоматические системы работали? Охранники, и те, едва мы поближе подошли, смылись с позиций… Да и тактики до упора работать не стали, ушли следом за их «голышами». Ну… Да они даже миномётные автоматы запустили, только когда мы уже под стены базы подошли! Идиоты…

– И всё-таки… – протянул Марк, – что-то здесь не так. Задом чую, командир.

– Кончай панику наводить, Полонец, – не выдержал Сора. – Вот увидишь, начнём вскрывать ворота, эти уроды первые на связь выйдут и будут просить пощады. А то и сами нам двери откроют… Вот, смотри! Что я говорил?!

Майор ткнул пальцем в экран планшета, на котором было видно, как неожиданно поползли в стороны тяжёлые створки ворот, ведущих в подземную часть базы. А Марк вдруг почувствовал, как его по спине продрало холодом. Могильным.

* * *

Гул в зале, стихший было во время нашей беседы со шляхтичем, вновь наполнил помещение, но от былого спокойствия и вальяжности присутствующих не осталось и следа. Нет, гости не стали возмущаться или в голос обсуждать происшедшее. Они по-прежнему неторопливо перемещались по залу, беседовали и угощались закусками, расставленными на фуршетных столах, но повисшее в помещении напряжение нет-нет да прорывалось, то в слишком порывистых жестах иных господ, то в натужных смешках в ответ на шутки записных остряков, то в излишне резких движениях вееров в руках некоторых дам. А ещё блеск в глазах и предвкушение. Ну, как же, это же такой повод для бесед… и не только.

О да, несмотря на то, что на приёме практически не было светских «пустоцветов», подавляющее большинство гостей, тем не менее, охотно принимало правила их круга, суть которого составляли интриги ради пущего влияния, своего или своей партии. И новости, вроде той, свидетелям которой они стали только что, ценились гостями Бестужева весьма высоко, как знания, что могут стать крепким кирпичиком в здании очередной интриги, или, как минимум, могут повлиять на расклады в иных партиях и играх. А уж как встрепенулись зарубежные посланники!

Как бы то ни было, долго наблюдать за этим бурлением мне не пришлось. Едва лейтенант и ксёндз, устроившее это представление, спешно покинули наше общество, я по совету жены завершил очередной «круг почёта» по залу и в свою очередь поспешил убраться с глаз гостей. Тем более, что те особо и не задерживали ни меня, ни Ольгу, понимая, что после таких новостей у нас появились весьма срочные, можно сказать, неотложные дела.

Впрочем, учитывая довольно ранний час, сами гости расходиться пока не собирались, так что Валентину Эдуардовичу и Леониду пришлось остаться в зале. Зато следом за нами это великосветское сборище покинули Анатолий Семёнович Вербицкий, Елена Павловна Посадская-Филиппова и… отец Илларион, тишком просочившийся на приём и даже не сразу мною узнанный в цивильном платье-то. Монах уничтоженной Аркажской обители первым и подал голос, когда наша компания собралась в библиотеке Бестужевского особняка.

– Мы готовы действовать, Кирилл Николаевич, – проговорил он, едва высокие резные двери захлопнулись за нашими с Ольгой спинами. – Круги готовы, ждём отмашки.

– Замечательно, – я растянул губы в улыбке и повернулся к Вербицкому. – Анатолий Семёнович, надеюсь, вашим людям не нужно будет объяснять, кто командует этой операцией?

– Не нужно, – усмехнулся Вербицкий и, чуть помедлив, катнул по лакированной столешнице забранный в титановый корпус кристалл. – Здесь командный код. Отправьте воеводам дружин. С ним ни один из прикомандированных людей моего ведомства не посмеет им перечить… до окончания боевых действий.

– Благодарю, – я передал кристалл Посадской и, дождавшись, пока та подключит его к своему коммуникатору, развернул со своего браслета видимую всем окружающим схему Апецки и её укреплений, повисшую прямо над круглым столом, а сам вошёл в созданную Ольгой и Георгием сеть, объединившую все участвующие в действе дружины. Секунда, другая, и на экран передо мной высыпали многочисленные подтверждения приёма кода. А едва отозвался последний из идентификаторов, как тут же появилось уведомление о начале первой фазы операции.

Теперь пришла пора отца Иллариона работать со своим коммуникатором. Видеть, что происходит на развернувшемся перед ним экране, мы не могли, но монах голосом дублировал видимое им.

– Первый круг – готовность два. Дружины Воловича и Бессмертных на старте, – бормотал он. – Второй круг, есть готовность два, дружины… третий круг… четвёртый… седьмой… девятый… одиннадцатый…

– Кирилл, а что за круги-то? – тихо прошептала Ольга мне на ухо.

– Потом, – мотнул я головой и вопросительно взглянул на Вербицкого. Тот невозмутимо кивнул.

– Мои люди получили предупреждение, – произнёс он и, сверившись с информацией, развёрнутой на его коммуникаторе, договорил: – и приняли приказ о подчинении вашим воеводам. Готовность два подтверждают.

– Дружины готовы, – неожиданно мягким низким голосом произнесла боярыня Посадская.

– Славно… – я глубоко вздохнул и, переключив коммуникатор на сеть «Гремлинов», вызвал Рогова. – Майор, что у вас?

– Противник дошёл до второй линии, потеряв по пути четыре из пяти платформ. У нас потерь в живой силе нет, но зенитные орудия и турели внешнего периметра подавлены почти полностью, – отозвался Георгий, и на развёрнутой над столом схеме тут же подсветились упомянутые им элементы обороны базы и условные обозначения подбирающегося противника, а я поймал на себе укоряющий взгляд Вербицкого. Ну да… некрасиво получилось, конечно, но… ай, отмажусь! Рогов тем временем продолжил доклад: – Если атакующие не сбавят темп, то через три-четыре минуты будут у ворот во внутреннюю часть базы.

– Понял. Передай бойцам, чтобы не рисковали и не высовывались из укрытий. У нас готовность два.

– Готовность два принял, – с явно облегчённым вздохом произнёс Рогов. – Начинаю уводить людей в подземную часть базы.

– По распорядку, пусть уступают место подкреплению, идущему с восьмого бокса.

– Я помню, – скривился Георгий.

– Восьмой бокс? – встрепенулась Ольга. – Там же сидят эти… шпионы Барышева!

– Не шпионы, а двенадцатый круг мастеров Эфира, – подал голос отец Илларион.

– Кирилл? – тряхнула меня Ольга. – Я чего-то не знаю?

– Чего-то… да. Чуть позже поясню, – кивнул я, вновь переключая своё внимание на Рогова. – Майор, Ведьму с её дружиной поставь на прикрытие отходящих к восьмому бойцов Толстого. И, бога ради, напомни этой бедовой, что за её спиной врагов нет! А то с неё станется перестрелять подкрепление.

– Принято, атаман, – ощерился в весёлой ухмылке Георгий. М-да, и куда подевался наш ботан-заучка?! – Восьмой открыт, люди уходят. По противнику работаем только автоминомётами… прижать прижали, но это ненадолго.

– Намёк понял, – я повернулся к Великой Мегере. – Елена Павловна?