Текст книги "Откровение живых мертвецов"

Антон Фарб
Откровение живых мертвецов

Я отправился за едой ближе к полудню, когда солнце уже висело в зените, но еще не раскалило улицы города добела. Вероятность нарваться на кровососущую тварь в это время суток минимальна. «Бентли» я оставил на парковке, дробовик положил поперек тележки, отогнул фанерный лист, которым была заколочена раздвижная дверь супермаркета, и осторожно вошел внутрь.

Батарейки в длинном фонаре «маглайт», позаимствованном в один из прошлых визитов на оружейном складе, следовало беречь, и поэтому я сломал несколько химических факелов и раскидал их по сумрачному нутру супермаркета. Факелов в свое время набрал достаточно в туристическом магазине; они оказались разноцветные – синие, зеленые, красные, – и окружающий мир окрасился в психоделические оттенки кислотной дискотеки. Для защиты от диких животных, которые могли проникнуть в супермаркет, я зажег фальшфейер и, под его злобное шипение и плевки искрами двинулся в сторону продуктового зала, мимо разгромленных бутиков с разбитыми витринами и покореженными ролетами.

Турникет на входе в торговый зал я выворотил еще в позапрошлый раз и теперь без труда прокатил тележку с дробовиком внутрь, после чего остановился и прислушался. В супермаркете было тихо, как в могиле. От лотков с зеленью несло гнилью. В чудом уцелевшем аквариуме плавали кверху брюхом дохлые карпы. Из давно не работающих холодильников смердело тухлятиной. Разбитые лампы дневного света хрустели под ногами.

Я миновал ряды с консервами, погрузив в тележку оливки, фаршированные креветками, и маринованные шампиньоны, заглянул в секцию элитного алкоголя, где поживился бутылкой односолодового виски восемнадцатилетней выдержки и коробкой сигар Cohibas Esqusisito, после чего отправился за сыром и хамоном.

Сыры в нынешнем положении я предпочитал исключительно выдержанные, можно даже сказать – очень выдержанные, ибо все остальные в неработающих холодильных камерах превратились в заплесневевшую белую массу. Выжили только пармезан и грюйер, которые и перекочевали в тележку. Обогнул стенд – еще в прошлый визит заприметил висящий над прилавком испанский окорок и собирался сегодня им поживиться, – но хамона на месте не оказалось.

Пока я осмысливал сей прискорбный факт, фальшфейер, пырхнув напоследок, погас, и тут до меня дошло, что в супермаркете светлее, чем должно быть. Я поднял голову. Так и есть: один из стеклянных люков в крыше был разбит, а фанера, его прикрывавшая, проломлена, и из дыры падал вертикальный луч света, в котором танцевали пылинки.

Рука сама скользнула на дробовик. На затылке выступил холодный пот.

Кто? Мертвяк бродил по крыше и провалился? Не страшно – при падении с такой высоты он бы переломал все кости и не смог даже ползать. Да и слышно бы было характерный хрип.

Генералу надоела армейская тушенка? Но зачем проникать через крышу, когда можно открыть дверь?

Ковбой ищет приключений на свою задницу? Но как бы он спустился внутрь без веревки?

Дива? Ну, это вряд ли…

Тогда кто?

И будто в ответ на мой вопрос из-за прилавка раздалось негромкое урчание.

Сжимая дробовик, я сделал шаг вперед и заглянул за прилавок. Там, по-хозяйски обняв наполовину обглоданный хамон передними лапами, лежала черная, лоснящаяся даже в полумраке, пантера, облизываясь ярко-розовым языком и сыто щурясь от удовольствия.

Пропал супермаркет. Так всегда – сначала крупные хищники прокладывают дорогу, а потом набегают всякие гамадрилы. Придется искать другой источник продуктов.

– Кис-кис-кис, – сказал я с облегчением, поднимая ружье. – Ворюга ты бесстыжая…

Пантера подняла голову, и, натолкнувшись на спокойный взгляд ее зеленых глаз, я невольно попятился.

В этот момент с улицы донесся звук, который я менее всего ожидал услышать.

Это был пароходный гудок.

* * *

Прежде чем сесть в машину, я распылил внутри полбаллончика репеллента и забросил на заднее сиденье тлеющую спираль от комаров. Надругательство, конечно, над красным кожаным салоном «Бентли», но я уже принюхался, и лучше так, чем поймать залетного москита.

С парковки пришлось сдавать задом, срезая путь через газон, заросший высокой, по середину колеса, травой. Когда неповоротливая туша лимузина стукнулась брюхом об асфальт, спрыгивая с тротуара, я выжал газ, дернул ручник и выкрутил руль до упора, заставляя шикарный автомобиль выполнить «полицейский разворот». Рессоры взвыли больше от негодования, чем от натуги, и «Бентли» с честью вышел из испытания, развернув тупое рыло к городу.

Супермаркет располагался на окраине, где белые кукольные домики с красными черепичными крышами уступали место безликим кирпичным многоэтажкам, а уютные ресторанчики и сувенирные лавки – унылым магазинам и столовым, в низине меж двух холмов, и моря отсюда видно не было. Я погнал «Бентли» вверх по извилистым улочкам, мимо заколоченных домов, по горячему липкому асфальту, плавящемуся под солнцем, через деловой центр, вспугнув по дороге стаю павианов и чуть не сбив одинокую зебру, общипывающую пальму на бульваре.

Когда проезжал мимо разгромленного зоопарка, из-за каменной ограды затрубил слон – и со стороны моря опять повторился, уже громче и четче, ни с чем не спутаешь, гудок парохода.

Возле моего отеля (стеклянный куб «Ритц-Карлтона» сверкал в полуденном солнце, как безвкусная безделушка из стразов) начиналась длинная панорамная площадка, выложенная разноцветной брусчаткой – место для променада отдыхающих, – тянущаяся по склону до станции канатной дороги. К ней я и направился – оттуда открывался лучший в городе вид на море.

Оставив «Бентли» у входа в отель (чтобы потом не пришлось далеко таскать продукты из багажника), я, захватив на всякий случай ружье, направился к балюстраде с платными биноклями на треногах.

Бинокли перебили вандалы и дикие животные, но мне они и не понадобились.

Над буреломом мачт и трупами яхт, выброшенных на берег зимними штормами, над рваными зонтиками, перевернутыми шезлонгами и покореженными пляжными кабинками, над серой полосой галечного пляжа и тревожно-синей гладью моря белела громада океанского лайнера.

Из огромной черной, с алой полосой, трубы поднимался дым.

– С ума сойти, – пробормотал я. – Откуда ж ты взялся?

– Из-за моря, мон шер, – ответили мне, и я подскочил от неожиданности, едва не выронив дробовик.

За моей спиной стояла Дива – в черном кожаном корсете поверх черного же латексного комбинезона, кроваво-красных сапогах до середины бедра и крошечной черной же шляпке с вуалью. И не жарко же ей в таком фетишном наряде…

– Ты стал каким-то дерганым, Сибарит, – хищно улыбнулась она.

– Меня утром чуть не съели, – проворчал я.

– Кто?

– Пантера. В супермаркете.

Дива кивнула понимающе:

– Ну да, конечно. Наводящие ужас зрачки…

– Чего? – не понял я.

– Не важно, – отмахнулась Дива. – Так, стишок… Из прошлой жизни.

– Ты как ко мне подкралась?

– По канатной дороге. Решила не брать свою красавицу – уж очень она у меня приметная.

Дива водила ярко-красный «Феррари» и жила в холмах «Бельгравии» – элитного коттеджного поселка, расположенного у подножия гор, – сплошь высокие заборы, особняки с башенками и голубые пятна бассейнов. Если бы Дива поехала на «Феррари», ее бы наверняка заметили с лайнера.

– Мудро, – оценил я. – А разве канатка еще работает?

– Там есть резервный дизель. О нем мало кто знает.

Пароходный гудок раздался в третий раз – протяжно и нагло.

– Что будем с этим делать? – Дива показала на лайнер, замерший на рейде.

– Надо посоветоваться с остальными. Место сбора – возле фонтана на площади.

– Ты меня подвезешь? – обворожительно улыбнулась Дива.

Я усмехнулся:

– А не боишься?

– В крайнем случае сожрем друг дружку… – пожала плечами Дива.

Когда мы подошли к «Бентли», из салона донеслось потрескивание рации.

– Сибарит, ответь! Сибарит, вызывает Генерал! – проскрипела она. – Где тебя черти носят?! Прием!

– Скоро буду, – ответил я в микрофон, глядя, как Дива пытается уместить свои бесконечно длинные ноги на приборной доске.

* * *

В центре фонтана возвышалась зеленоватая статуя, засиженная голубями до неузнаваемости. На парапете давно высохшей чаши сидели с полдюжины жирных наглых ворон, оглашавших окрестности громким курлыканьем.

Шуршание покрышек «Бентли» по брусчатке заставило их вспорхнуть, но далеко они не улетели, приземлившись обратно, едва я заглушил мотор. А вот рычание генеральского бронемобиля распугало голубей окончательно – они даже соизволили подняться на крыши, негодующе хлопая крыльями.

Дома вокруг – мэрия в стиле рококо, модерновый телецентр, ресторан «Прага», бизнес-центр «Баллард-плаза» – стояли закупоренные, с заколоченными крест-накрест окнами, опущенными ролетами и забаррикадированными входами. Я миновал отель «Хаятт» (строгий шик, корпоративная сдержанность, светлые деревянные панели, просторные холлы), в котором жил раньше, пока стая гиен не заставила перебраться в «Ритц-Карлтон» (резные колонны, мраморный вестибюль, черный фаянс унитазов, позолоченные краны).

Генерал выбрался из броневика, кряжистый, коренастый, широкоплечий, в темно-зеленом камуфляже, берцах и широкополой панаме с москитной сеткой, и сразу же поинтересовался:

– Здравия желаю! Где Ковбой?

– Едет, наверное, – пожал плечами я. – Если мертвяки его не сожрали.

– Это маловероятно, – хмыкнул Генерал. Несмотря на москитку, было видно, как он пожирает глазами Диву, выбирающуюся из лимузина. – По последним данным разведки, на севере еще бродят, а у нас, по такой-то жаре, сгнили давно. Ну разве что в подвале каком-нибудь сидит одинокий зомбак…

Генерал приподнял сетку и смачно отхаркался на брусчатку. Глазки под косматыми бровями были маленькие, маслянистые. Щеки, изрубленные глубокими морщинами, заросли седой щетиной.

– Где же ваши манеры, мон женераль? – сделала замечание Дива, насмешливо глядя на Генерала с высоты своего роста – он едва доставал ей до плеча. – Вы же все-таки офицер!

– А это правда, мадам, – ощерился Генерал, – что у вас в подвале сидел прикованный мужик, которого вы затрахали до смерти?

Дива загадочно приподняла бровь.

– Вполне возможно, – ответила она. – А что, мон женераль, вы бы хотели оказаться на его месте?

Их пикировку прервал джип «Ранглер», влетевший на площадь на полной скорости и двух колесах – так его занесло на повороте. Лихо затормозив у самого фонтана, из джипа выпрыгнул Ковбой – мальчишка лет двадцати, длинный, сухопарый и прыщавый.

– Хай! – выкрикнул он, цокая каблуками ковбойских сапог. – Вы это видели? Там пароход! Настоящий! Тру!

– А ты думаешь, сынок, я вас сюда на пиво позвал? – съязвил Генерал.

Ковбой сунул руку в карман джинсов «Ливайс», вытащил пачку «Мальборо» и зажигалку «Зиппо» и неумело закурил, поперхнувшись дымом.

– Надо подать им сигнал! – заявил он. – Это будет круто!

– Кому – им? – уточнил я. – Ты знаешь, кто там, на корабле?

– Уж точно не зомби! – пожал плечами Ковбой.

Дива прищурилась:

– И тебе этого достаточно?

– Да, блин! – воскликнул Ковбой. – Любой выживший – наш союзник! Чего репу чесать?

– О мон дью, какая наивность… – вздохнула Дива.

Генерал откашлялся.

– Аналитики просчитали в свое время, – начал он, – еще до зимы, что много народу могло уцелеть на плавучих консервных заводах. Знаете, такие махины, где рыбу ловят, разделывают и консервируют. Абсолютно автономные суда, особенно если на атомном ходу. По идее, еще могли выжить экипажи подводных лодок и боевых кораблей в дальнем плавании. Но круизный лайнер? Скорее всего, его захватила очередная команда выживальщиков…

– Ну и че? – перебил Ковбой, от возбуждения выплюнувший сигарету.

– Ты забыл, почему мы выжили? – жестко спросил я. – Если среди пассажиров есть хоть один инфицированный…

– Да знаю я! – отмахнулся Ковбой. – А если нет?

Дива покачала головой:

– Риск слишком велик.

– И что вы предлагаете? – горячился мальчишка, сорвав с головы «стетсон». – Сидеть и ничего не делать?

– Как вариант, – невозмутимо кивнула Дива. – Скорее всего, они тогда пройдут мимо.

– Или не пройдут, – пробурчал Генерал. – Предлагаю готовиться к обороне.

– Вас, мон женераль, хлебом не корми – дай собрать ополчение. Тяжеловато без армии, а? – поставила его на место Дива.

Я хлопнул в ладоши.

– Стоп! Хватит пререкаться. Есть три варианта действий. Первый. Ничего не делать, авось, пронесет. Второй. Подать сигнал. Вступить в контакт. Если на борту нет заболевш

...

конец ознакомительного фрагмента