Текст книги "Сон с четверга на пятницу"

Евгения и Антон Грановские
Сон с четверга на пятницу

Глава 1
Несчастный случай

1

Выйдя из магазина, Настя Новицкая зажмурилась. Летний воздух был наполнен ярким светом. Солнечные лучи играли на хромированных частях автомобилей, придавали полированный блеск листьям на деревьях, воспламеняли окна.

– Боже, как хорошо! – выдохнула она, ощущая лицом тепло этих лучей.

– Ну, что, мамочка, как самочувствие? – весело проговорил вышедший следом Алексей, увидев, как она наслаждается июльским теплом.

– На десятку, – улыбнулась она, все еще подставляя лицо солнцу.

– Хочешь пойти домой и примерить новые штанишки для беременных?

– Нет. Хочу где-нибудь отдохнуть и попить холодного коктейля.

– Вон там есть кафе. Зайдем?

Она посмотрела туда, куда указывал муж, и увидела темные витрины кафе, по которым растекались яркие солнечные блики, и вывеску с названием – «Палуба».

– На вид ничего, – одобрила она.

– Внутри будет еще лучше, – уверенно сказал Алексей. – Идем?

– Идем!

Алексей не ошибся: в маленьком кафе «Палуба» и впрямь было уютно. Прохладный воздух, льющийся из кондиционера, лениво перебирал оборки скатерти и шевелил упавшую на стол салфетку.

Перед тем как сесть за столик, Алексей нагнулся к Насте с высоты своего двухметрового роста и поцеловал ее в нос. Могучий, русоволосый – маленькую брюнетку, словно варяг – булгарскую пленницу.

Она фыркнула.

– Терпеть не могу, когда меня целуют в нос, – объявила она.

– Почему?

– Потому что в нос целуют только кошек и собак.

– А ты и есть кошечка. Милая, красивая кошечка, к которой пристегнули воздушный шарик. А теперь закажи что-нибудь – я хочу, чтобы ты покормила Пашку.

– Не Пашку, это Машка, – поправила Настя и погладила себя ладонью по большому беременному животу. – У нас будет девочка.

– Ты умная женщина, – назидательно проговорил Алексей, – но у тебя совершенно не развита интуиция. У нас будет мальчик. А теперь бери меню.

Настя не стала возражать и послушно взяла меню. Она вдруг почувствовала зверский голод.

– Неплохо, – одобрила она, скользя взглядом по названиям блюд. – Надеюсь, я могу заказать себе все, что захочу?

– А когда было по-другому? – приподнял брови Алексей.

Настя могла бы сказать – когда. Еще четыре года назад, когда они только начали совместную жизнь, материальные дела у них были не ахти. Потом Лешка на пару со Светланой (подругой и бывшей одноклассницей Насти) открыл аптеку. За два года они раскрутились, открыли еще несколько аптек, поднакопили капитал, а потом решили выкупить долю в большой химико-фармацевтической компании. И не прогадали. Настя не знала точно, сколько у них с Лешкой денег, но знала, что много.

Думать о том, что теперь она может не считать копейки, Насте было страшно приятно. В первый раз она почувствовала себя богатой, когда однажды Лешка ввел ее в дорогой супермаркет и сказал: «Покупай, что хочешь, не глядя на ценники. И привыкай, потому что теперь так будет всегда».

И Настя ему поверила – сразу и бесповоротно. Она часто вспоминала ту, первую, тележку, доверху нагруженную деликатесами. Икра, семга, буженина, итальянские колбасы, дорогущие конфеты. Она наконец-то купила бутылку ликера «Шериданс», со вкусом шоколада и ванили, о котором давно мечтала. Купила каперсы, улиток и еще кучу всякой экзотической ерунды – просто из любопытства. Боже, какой пир они тогда закатили!

Лешка не обманул, и постепенно Настя отвыкла смотреть на ценники. Однако тот, первый, день запомнился ей ярче всех походов в магазин, которые последовали за ним. Вот и сейчас, в ответ на его бахвальную фразу, она машинально проговорила:

– Отлично! Тогда мне…

Она замолчала и задумалась.

– Ну? – поторопил муж. – Ваш выход, принцесса!

Настя закрыла меню и положила его на стол. Посмотрела на мужа и вдруг заявила:

– Хочу мороженого. А его нет в меню.

– Нет проблем. – Алексей поймал взгляд официантки и жестом подозвал ее.

– Добрый день! – улыбнулась, подходя к столику, девушка.

– Здравствуйте! – поприветствовал ее Алексей. – У вас есть мороженое?

Официантка сделала скорбное лицо.

– К сожалению, нет. Есть фруктовые и шоколадные десерты. И еще – чизкейк.

Алексей перевел взгляд на беременную жену:

– Аська, как насчет чизкейка?

Настя наморщила нос и покачала головой.

– Чизкейк отменяется, – объявил Алексей официантке. – Нам нужно мороженое. И только мороженое.

– Знаете… – тихо, почти заговорщицки проговорила официантка. – Тут за углом есть тонар «Баскин Роббинс». – Там мороженое на любой вкус.

– А разве в ваше кафе можно приходить со своим десертом? – удивился Алексей.

Официантка улыбнулась:

– Мы с барменом сделаем вид, что ничего не заметили.

– Вы только что спасли мою жизнь, – сказал ей Алексей.

Официантка порозовела от удовольствия и стрельнула глазками в мужественное лицо Алексея и его накачанные плечи. Настя нахмурилась.

– Можете идти, – сухо сказала она. – Как только будем готовы сделать заказ, мы вас позовем.

Прозвучало это как «прекрати пялиться на моего мужчину и топай отсюда, пока я тебе кудеря не повырывала». Официантка прекрасно все поняла и, не желая ссориться с гневной беременной женщиной, поспешила ретироваться.

Алексей тут же поднялся из-за столика.

– Я за мороженым, – сообщил он. – Тебе какое?

– Не уверена, что тебе позволят пронести сюда мороженое, – капризно проговорила Настя. – Со своей едой приходить в рестораны запрещено.

– Но официантка сказала…

– Официантка дура, – объявила Настя.

Алексей усмехнулся.

– Я несу мороженное любимой беременной женушке. Так что пусть только попробуют меня остановить.

Глядя на спортивную фигуру мужа, Насте легко было представить, как перед ним расступаются охранники. У него был рост под два метра, у нее – всего метр шестьдесят пять, и иногда, глядя на него снизу-вверх, она казалась себе девочкой-подростком рядом со взрослым дядей. Впрочем, в такие моменты она совсем не комплексовала, а наоборот – чувствовала себя защищенной и ежилась от удовольствия. Лешка казался ей не просто огромным – а крепким, надежным и уютным, как дом. Таким он, в принципе, и был.

Настя обожала, когда во время их ссор он, вспыльчивый, грозный, басовитый, уже через минуту начинал заискивающе искать ее взгляд и басить своим глубоким (до дрожи в коленках!) голосом:

– Ась! Асеныш! Асенька! Ну, не сердись, а? Ну, хочешь – избей меня до полусмерти. Можешь даже скалкой или сковородкой.

– Дурень ты, – обычно говорила в таких случаях Настя, тоже абсолютно не способная злиться на мужа дольше трех минут. – Большой неуклюжий дурень.

– С «большим» согласен, все остальное – поклеп, – заявлял тогда Алексей.

Оба прыскали от смеха, и на этом ссора обычно заканчивалась.

В общем (чего уж греха таить?) Насте нравилось испытывать власть над мужем, власть маленькой слабой женщины над здоровенным мужиком. А во время беременности желание повелевать мужем лишь усилилось. Впрочем, она имела право быть капризной. Первая беременность в тридцать три года – дело нешуточное.

– Так, – насмешливо произнес Алексей. – Кажется, моя женушка снова впала в ступор. Так какое мороженое вам принести?

– Нам? – не сразу сообразила Настя.

– Тебе и нашему сыну Пашке.

– Нашей дочери, ты хотел сказать.

– Нет, парню. Потому что он – парень!

– Ладно, – смирилась Настя. – Принеси нам…

Настя осеклась. На нее вдруг накатило странное, жутковатое ощущение – словно она почувствовала на себя чей-то злобный взгляд. Или скорее – чье-то злое присутствие рядом с собой. Настя завертела головой, но ничего подозрительного не увидела.

– Что с тобой? – насторожился Алексей.

Она натужно улыбнулась.

– Да так… Почудилось какая-то ерунда.

– Какая ерунда?

– Будто кто-то на меня смотрел. Сквозь витрину.

Алексей взглянул на витрину.

– Там никого нет, – сказал он.

– Да. Я это уже поняла. – Настя снова улыбнулась. – Не обращай внимания, ладно? Беременным вечно что-то чудится.

– Ладно. – Лицо Алексея снова стало нежно-ироничным. – Так как насчет мороженого, моя клушечка?

– Неси! – распорядилась Настя. – С ванилью и шоколадом!

– Будет вам и ваниль и шоколад!

Алексей повернулся и зашагал к двери. И вновь на душе у Насти заскребли кошки. Она испытала сильнейший приступ дежавю – словно все это уже было когда-то, и она вот так же провожала Алексея взглядом, чтобы…

«Чтобы никогда больше его не увидеть», – пронеслось у нее в голове.

– Подожди! – испуганно окликнула Настя мужа.

Он остановился и посмотрел на нее серыми насмешливыми глазами:

– Что? Передумала насчет мороженого?

– Нет. Я… – Настя на секунду сбилась, но потом заговорила снова: – Знаешь, у меня сейчас было странное чувство… Будто все это уже было. И ты шел за мороженым, а я… я попросила тебя остаться.

– Это называется дежавю, – назидательно проговорил Алексей. – Такое у всех бывает. Значит, ты просила меня остаться?

– Угу, – кивнула она.

– Ну, тогда давай нарушим это дежавю, – улыбнулся Алексей. – Ты не будешь просить меня остаться, и через пять минут я принесу тебе и Пашке мороженое. – Он весело подмигнул Насте. – Я скоро!

И он двинулся к стеклянной двери.

«Что-то не так», – подумала Настя.

Она повернула голову и посмотрела на витрину. Она увидела, как Алексей вышел из кафе и стремительно зашагал к наземному переходу. Походка у него была уверенная, а сам он выглядел как викинг – высокий, статный, широкоплечий.

«Мой муж – самый красивый мужчина на свете!» – совершенно некстати подумала Настя.

Алексей подошел к переходу и ступил на дорогу. Черный «Шевроле» вылетел из-за угла, как пуля из пистолетного дула. Он ринулся к Алексею с жуткой скоростью. Возможно, Алексея ослепило солнце, бьющее ему прямо в глаза, или он просто о чем-то задумался. По той или иной причине он не остановился и не отпрыгнул назад, а продолжил переходить дорогу.

Настя закричала, и ее отчаянный крик практически совпал со страшным звуком удара. Алексея подбросило вверх и швырнуло на тротуар. Черный «Шевроле» умчался дальше, даже не притормозив.

Настя на дрожащих ногах поднялась со стула, не отводя глаз от мужа, лежащего на асфальте. Она не чувствовала под собою ног, не знала, что движется, время будто замерло. Мимо нее проплыла мутная, жаркая пелена, и вдруг Настя оказалась на улице, рядом с мужем, тело которого казалось мягким, бесформенным, словно было сделано из веревок и ветоши.

Ноги у Насти подкосились, она упала на колени и, сама до конца не осознавая, что делает, протянула руку к его шее, пытаясь нащупать пульс. Шея Алексея была вся в крови, так же как и голова, и пальцы Насти заскользили по багровой влаге.

И тут она увидела страшный выступ, изменивший форму головы Алексея. Словно верхняя часть черепа слегка сдвинулась и теперь выпирала из-под русых, окровавленных волос. Настя медленно поднялась на ноги, пошатнулась и упала на чьи-то руки. Ее затошнило, а потом все поплыло перед глазами. А затем – словно стальной бур прошил ее тело снизу-вверх, разрывая внутренности. Настя застонала от боли. Сквозь собственные стоны она слышала чьи-то громкие голоса, крики…

– Женщине плохо!

– Вызывайте «Скорую»! У нее кровотечение!

– Мужчины, кто-нибудь отвезите ее в больницу!

– С кровотечением-то? Найдете дурака!

– Как вам не стыдно?

– Да хватит вам собачиться! Тут девушка умирает!

Перед глазами у Насти возникла желтая пелена, и в этой пелене она увидела темный силуэт.

– Алеша… – хрипло пробормотала она.

Силуэт стал медленно отдаляться и выцветать и вскоре слился с окружающим туманом. Настя потеряла сознание.

* * *

Следующим, что услышала Настя, был писк сердечного монитора. Она разлепила опухшие веки, но тут же прищурилась от света, который показался ей ярким, хотя в больничной палате царил полумрак. Потом она увидела мужское лицо и сразу поняла, что этот человек – врач.

– Вы слышите меня? – спросил он.

Она разлепила сухие губы и сипло пробормотала:

– Что… Что со мной?

– У вас случился выкидыш.

Она закрыла глаза, снова открыла. Попыталась прислушаться к себе, к своему внутреннему голосу, но голос этот молчал. Внутри нее словно все окостенело и замерло.

– Вы будете жить, Настя, – сказал врач.

– А ребенок? – глупо спросила она.

– Ребенка мы спасти не смогли.

Настя сглотнула комок, стоявший в горле, вновь разлепила губы и пробормотала, глядя врачу в глаза:

– Кто это был?.. Мальчик или девочка?

– Вам сейчас не нужно об этом думать. Просто расслаб…

– Кто это был? – повторила Настя.

Лицо врача дрогнуло.

– Это был… мальчик, – тихо сказал он.

– Мальчик, – повторила Настя.

И закрыла глаза.

2

Восемь дней после катастрофы

– Он был прав! – воскликнула Настя. – Алешка был прав! У нас мальчик!

Настя засмеялась. Медсестра, стоявшая рядом с кроватью, побледнела. По лицу врача пробежала тень. Он неловко кашлянул.

– Анастасия, вы понимаете, что…

– Конечно! – весело сказала она. – У нас мальчик! Мальчик! Представляю, как им будет весело вместе – этим двум хулиганам! Алешка уже знает? Где он вообще?

Врач взглянул на медсестру и коротко кивнул. Та быстро закатала Насте рукав халата, перетянула плечо жгутом.

– Что вы делаете? – удивленно воскликнула Настя, увидев в руках медсестры шприц. – Укол? Зачем?!

– Это успокоительное, – спокойно сказал врач. – Оно поможет вам уснуть.

– Но я не хочу спать! Разве мне не пора кормить ребенка? Где он? Почему вы его не принесли?

Игла вонзилась в бледную кожу. Настя тихонько вскрикнула и попыталась отдернуть руку, но врач, действуя мягко, но решительно, не дал ей этого сделать.

– Это для вашей же пользы, – сказал он.

Настя хотела возразить, но внезапно передумала. Мысли стали вялыми, на нее накатила дрема. Врач и медсестра немного выждали, а затем вышли в коридор.

– Боже… – тихо пробормотала медсестра, прикрыв за собой дверь палаты.

Врач метнул на нее строгий взгляд.

– Боже тут ни при чем, моя милая, – сухо проговорил он. – У пациентки сильнейшая психическая травма.

– И что же теперь делать? – с горечью проговорила медсестра.

– Что делать? – врач чуть прищурил строгие глаза. – Лечить. На то мы с вами и врачи.

3

Четырнадцать дней после катастрофы

Это был мужчина в белом врачебном халате, но не тот, что прежде. Этот был чуть старше, с темной бородкой и в золотых очках. Он сидел за столом, напротив Насти, и внимательно ее разглядывал.

– Я доктор Андрей Петрович Макарский, – представился он. – Мы с вами уже встречались раньше. Помните?

Настя напрягла память.

– Вы… дружите с моим мужем, – неуверенно произнесла она.

Мужчина улыбнулся, явно удовлетворенный тем, что она его вспомнила.

– Совершенно верно. Я приятель вашего мужа Алексея. Вы знаете, где находитесь?

– Да, – тихо проговорила Настя. – Это больница.

– Совершенно верно. Вы помните, что с вами произошло?

– Я… – она рассеянно моргнула. – Я заболела.

Прозвучало это скорее не как утверждение, а как вопрос. И доктор Макарский ответил:

– Да, вы заболели. Вы не помните чем?

– Прежний доктор говорил мне, что у меня шок и… дисфункция сознания. Кажется, так?

– Да, примерно. Теперь вы это сознаете?

– Да. Конечно. – Настя наморщила лоб. – Мой муж погиб… Попал под машину. У меня случился выкидыш, и мой… и моего ребенка не стало. Все верно?

– Да. Если вы хотите еще что-то сказать – скажите.

– Мне нечего вам сказать, – прошелестела Настя одними губами.

Доктор Макарский вздохнул:

– Что ж, в таком случае вам нужно отдохнуть. Разговоры еще сильно вас утомляют. Но скоро это пройдет.

– Могу я пойти в палату? – неуверенно проговорила Настя.

– Да, конечно.

Она встала с кресла, повернулась и двинулась к двери.

– Вы куда-то спешите? – неожиданно спросил доктор Макарский.

Настя остановилась и взглянула на него через плечо.

– Мне пора кормить сына. – Она смущенно улыбнулась. – Я слышала его плач. Мне ведь можно уйти?

Несколько секунд он молчал, пристально вглядываясь в ее лицо, затем сказал:

– Да-да. Конечно. Настя, у вас нет ребенка. Вы его потеряли. У вас был выкидыш. Постарайтесь этого не забывать.

Она покачнулась, но схватилась рукою за ручку двери. Доктор Макарский вскочил со стула и быстро прошел к ней. Поддержал ее под локоть.

– У вас нет сына, – снова жестко проговорил доктор. – Повторите это.

– У меня нет сына, – ровным голосом повторила Настя.

– Нет, и не было.

– Нет, и не было.

– Все правильно. Знаю, это тяжело, но вам придется с этим жить.

– Или умереть.

– Что?

– Мне придется с этим жить… или умереть.

– Вы будете жить, – убежденно и веско произнес Макарский. – Повторите это.

– Я буду жить. – Настя вяло улыбнулась. – Могу я теперь идти?

– Идите.

Настя повернулась и вышла из кабинета. Доктор Макарский вернулся за стол и взглянул на экран ноутбука.

– Что вы об этом думаете? – спросил он.

– Она все еще больна, – послышался ответ из динамиков компьютера.

– Да, – сказал доктор Макарский. – Но улучшения очевидны. Вы же это видите?

– Мы поговорим об этом в другой раз, – последовал ответ.

Компьютер издал мелодичный звук – связь Макарского с его собеседником оборвалась.

4

Пятьдесят дней после катастрофы

– Как она, доктор? – спросила Светлана Ткачева, сидя напротив доктора в глубоком кожаном кресле.

Светлана, невысокая, полноватая, с коротко стриженными каштановыми волосами, все еще красивая, хотя полнота и возраст явно не шли ей на пользу, смотрела на доктора Макарского с надеждой.

– Улучшения очевидны, – ответил доктор. – Думаю, совсем скоро мы сможем выписать вашу подругу из клиники. Какое-то время ей придется посещать меня… думаю, пару раз в неделю… но в целом лечение можно считать успешным.

Светлана вздохнула и сдвинула темные брови.

– Она очень любила своего мужа, – тихо сказала она. – И ребенка ждала пять лет. Она никак не могла забеременеть, вы знаете?

– Да. Об этом я знаю.

– Долго ходила по врачам, потратила кучу денег на лечение и ЭКО. Забеременеть ей удалось только с четвертого раза.

– Да, я знаю, – снова произнес доктор. – Настя мне рассказывала.

– Когда точно ее выпишут? – спросила Светлана.

– Через пару дней. – Доктор поправил пальцем золотые очки. – Я как раз хотел с вами об этом поговорить. Видите ли, первое время Насте будет очень трудно одной. Нужно, чтобы рядом с ней постоянно находился близкий человек. Насколько я понял, отца у Насти нет, а с матерью они в ссоре?

– Да. Поссорились, когда Настя вышла замуж за Лешку. Он очень не нравился Ирине Тимофеевне. Она считала, что Настя заслуживает лучшей доли. Она была бы удовлетворена, если бы Настя вышла замуж за банкира или богатого бизнесмена. А Лешка был всего лишь врачом-педиатром. Это потом он занялся фармацевтикой и открыл собственную фирму.

– Но Настя даже после этого не помирилась с матерью?

– Мать была уверена, что Алексей неудачник и что он обязательно прогорит. У них с Алешей была… как это по-умному?.. идиосинкразия. Они не могли друг друга терпеть – буквально, на физиологическом уровне. Он считал ее мещанкой и занудой, она его – отребьем с улицы.

– Значит, на поддержку матери мы рассчитывать не можем.

– Я могу поговорить с ней.

Макарский покачал головой:

– Не стоит этого делать. Алексея нет, но между ними стоит его «тень». Настя отлично помнит, как Ирина Тимофеевна ненавидела ее мужа. Она уверена, что на подсознательном уровне мать желала ему смерти, а значит – она косвенно виновата в том, что с ним произошло.

– Да, понимаю, – согласилась Светлана. – Я могла бы пожить у Насти пару недель. Моя дочь сейчас в Англии, а муж… думаю, он не будет против.

– Хорошая идея, – одобрил доктор. – Но вы уверены, что ваш муж не станет возражать?

Светлана хмыкнула.

– Мой муж работает по двадцать часов в сутки. И, кроме своего офиса, ему в этой жизни ничего не нужно.

– Что ж, тогда вам осталось уговорить Настю.

* * *

Больничная палата больше походила на обычную комнату. На окнах не жалюзи, а уютные кремовые шторы, рядом с кроватью – этажерка, заваленная журналами и детективными романами. На прикроватной тумбочке стоял раскрытый ноутбук, а на подоконнике тихо и мерно тикали старые часы, которые доктор принес в палату по просьбе Насти. Она решила, что тиканье часов действует на нее успокаивающе и напоминает о детстве, когда все было хорошо, никого не нужно было хоронить и ни о чем не нужно заботиться.

Света присела на неудобный белый стул, взглянула на подругу, лежащую на кровати, и участливо спросила:

– Настена, как ты?

– Нормально, – последовал ответ.

– Слушай, врач сказал, что тебя через два дня выпишут. Что, если я немного поживу у тебя?

Настя чуть прищурила темно-синие глаза и сухо ответила:

– Я не нуждаюсь в опеке. – Но тут же опомнилась и добавила смягчившимся голосом: – Прости. Я просто хотела сказать, что справлюсь одна.

Светлана белозубо улыбнулась:

– Конечно, справишься! Но мне будет спокойнее, если я буду рядом с тобой. Я твоя подруга и люблю тебя.

Настя немного помолчала, затем сказала:

– Свет, я пока не готова сказать «да». Но я подумаю над твоим предложением. Правда – подумаю. Ты ведь не обижаешься?

– Нет, конечно. Для меня главное, чтобы с тобой все было в порядке.

– Я уже в порядке.

Настя протянула подруге исхудавшую руку. Та крепко и ободряюще стиснула ее в своих полных пальцах.