Текст книги "Автостопом по Индонезии и к папуасам"

Гора Кинабалу не так проста оказалась

Дальше дело было так.

Насмотревшись на единственный цветок Раффлезии, я поехал стопом на Тамбутан – Ранау, чтобы наутро заняться попыткой вольного восхождения на гору Гунунг-Кинабалу, высшую точку региона. На глухой дороге машины подбирают хорошо. Заночевал в Ранау в харчевне, наутро опять стоп испортился (вышел на главную магистраль) – пришлось опять достать табличку с депутатом, написал LIFT ME!! и тут же меня подобрала предвыборная машина агитаторов, развозящая эти таблички и подобную хрень. Довезли прямо почти до ворот парка. Гора Кинабалу, как стена, возвышалась над дорогой справа, и средняя часть её была покрыта облаками. А зубчатая вершина виднелась из-за облачности. Как сказали местные, это бывает каждое утро, а потом днём облака поднимаются вверх и скрывают вершину.

Гора Кинабалу является символом района, города и штата. Она изображена на рекламных плакатах и туристских проспектах. В хорошую погоду зубчатая вершина видна прямо из города, который и получил от неё своё название – Кота-Кинабалу. Теорию, согласно которой названия этих мест произошли оттого, что здесь в лесу водятся каннибалы, – я считаю неверной.

Гора вся покрыта джунглями до трёх тысяч метров высоты. Пройти через джунгли напролом очень непросто, и заняло бы несколько дней. Но имеется тропинка, с воротами, гидами и конторой национального парка. Все известные мне люди, поднимавшиеся на Кинабалу, платили за восхождение парку и гиду. Так же, как и в Танзании в случае с Килиманджаро, подъём относительно несложен и безопасен, верёвок-кошек и другого альпинистского снаряжения не требуется, ледовых трещин тут нет, и гиды нужны не столько самим туристам, как национальному парку, который даёт работу местным жителям и собирает с каждого восходителя по 150—200 долларов за двухдневный маршрут. Для сравнения: пик Ухуру (Килиманджаро) в Танзании – в полтора раза выше (5895 метров) и втрое дороже (500—600 долларов с человека), а пик Ленина в Киргизии (7134) – последняя большая гора на планете, куда разрешено теоретически подняться без гидов и других принудительных затрат.

Контора национального парка находится близко от главной дороги. Пошёл к директору (главному менеджеру). Со справкой. Не тут-то было.

– Бесплатно в сам парк (у подножия горы) я вас пропущу, гуляйте сколько хотите. Но вот залезть на гору не позволю, тут нужно 100 ринггит за разрешение, плюс гид и страховка, и это не в моей власти, а идея центрального руководства. Тут без гида очень опасно, в 2000 году два туриста потерялись в тумане, потому что далеко были от гида! (я не спросил – их что, до сих пор ищут?) Так что гуляйте, но наверх не ходите, это федеральные правила и безопасность. А вообще, такие дожди, что наверху и ловить нечего.

Вообще на входе можно и не платить, такой бардак, толпы туристов. Привозят их автобусами из города КК. Японцы, немцы, молодые парни и девушки, и небольшой процент старичков. Но все они, в основном, бродят рядом, у подножия. Это и проще, и дешевле. Пять километров сперва идёт асфальтовая дорога. Вокруг всякие тропинки в лесу, маркированные. Лес красивый, только мокрый, всё чвякает и брызгает. Через пять километров – Тимпохон Гейт, ещё одни ворота, но строгие – решётка, железная решётчатая дверь, будка и в ней мужик недобрый. До вершины остаётся всего девять км по горизонтали или 2200 м по вертикали. Раз в году здесь даже забег проводится, от подножия до вершины и обратно. Особо бодрые спортсмены меньше чем за три часа делают этот маршрут туда-обратно. Значит, дорога нетрудная. Вопрос только в деньгах.

Сторож с ключами, отпирающий дверь, пропускает группы следующим образом. Группы на восхождение, уплатившие деньги (заранее в конторе парка), идут с гидом и со списком. Этот список, напечатнный на компьютере, они оставляют в воротах. Отмечаются в журнале – дата и время захода. На шею получают бирки довольно большого формата, видимые издали – группа номер…

Второй вариант – можно совсем недорого (иностранцам 15 ринггит, местным 5) пройти до половины, а вернее 4 км по горизонтали, 1 км по вертикали, до следующего чек-поинта. Этим тоже дают какие-то бирки. Гид здесь необязателен, хотя пытаются сунуть и его. – Они тоже отмечаются в журнале, а на спуске – вычёркиваются.

– Мужик, – говорю, – пусти погулять. У меня даже справка есть!

Но он стал связываться по рации с начальством, потом говорит: подожди, мол. Потом денег захотел, 10 ринггит, и только за то, что я погуляю до следующего чек-поста. Так и не знаю, это как взятка была бы или официальная цена. Думаю, взятка, так как билет для иностранцев 15, а для местных 5. А он с меня десятку просил.

Я говорю: «пять ринггит, как местному!» – Ни в какую!

– Ладно, я перехотел, смотрю: погода плохая, дождь, не пойду.

Погода и впрямь была нерадостная – сыро, капает с неба. Нацепил рюкзак, пошёл вниз, и думаю – облезу-ка я эти ворота через джунгли.

Спустился немного, там внизу слышу – речка протекает (метрах, может, в ста) – спущусь до речки и вдоль неё пройду мимо ворот, а потом обратно поднимусь.

Ха! ха! ха! Настоящие джунгли! Одно дело – ходить по тропинкам, а другое дело – напролом. Я же не биолог Динец, чтобы в экваториальном лесу разбираться. Неприятное дело, скажу я вам. Какие-то стволы столетние, мохом покрытые, под ногами валяются, за рюкзак цепляются лианы на каждом шагу, на высоте 1 метр над землей – переплетение всякой зелени, ни переступить, ни подлезть, плюс склон градусов 40—50, плюс часть растений колючие, а сверху всё это дождём поливает, и среди деревьев пыль водяная равномерно рассеивается на меня.

Дождь всё усиливался. Я надел непромокаемую накидку на себя и на рюкзак. Схему в полиэтилен завернул, но от схемы и проку нет, тут пни и колючки не показаны.

Добрался-таки до реки. А тропинки нету. Напролом по реке, всё равно ноги мокрые по колено, – но и тут незадача, над рекой в 1 метре высоты всякие стволы моховые, лианы и трава, а схватишься за неё – и весь склон на тебя грязью и камнями валится. А ещё сверху то и дело какие-то моховые камни на меня летят, а это, оказывается, не камни, а сволочные обезьяны с дерева на дерево поверху прыгают, пугают меня таким образом.

Пошёл вверх прямо по реке, а там водопады, что делать – пришлось лезть водопадами прямо в лоб, весь мокрый как рыба, плюс изнутри потный. Рюкзак запакован почти надежно, вроде не пострадал. Целый час или полтора продирался, а прошёл, получается, меньше километра, и весь устал и вымок, изгрязнился и поцарапался малость.

Вылез всё ж-таки на дорогу, облез ворота. Ради десяти ринггит корячился? Но зато опыт приобрёл, буду знать, что такое настоящий тропический лес, чтобы потом иллюзий не возникало: десяток-другой километров срезать где-нибудь через джунгли… Вылезаю, а как раз по дороге туристы идут навстречу, с зонтиками, портеры мешки тащат, они мне – о, мистер, вы наверное упали с тропы? – «да нет, говорю, всё в порядке!», а сам грязный как свинья.

Пошёл наверх по тропе. Дождь всё льёт, хуже и хуже, вверх прошёл ещё три с половиной километра по горизонтали, 800 метров по вертикали. Навстречу все туристы с бэджиками и гиды, наверх – ни одного. Верно, все утром ходили, теперь их смыло. Ничего, думаю я, больше чем сейчас – уже не промокну. Иду наверх. Осталось последние ворота обойти – наверное, ночью надо будет это сделать. Когда туристов не будет. Надеюсь, там, у вторых ворот, джунгли поразреженней малость.

На одном месте, уже подходя к КПП Лайянг-Лайянг (дальше уже только за большие деньги) меня останавливает мужичок, крепыш такой, с рацией на груди, с рюкзачком и с палочкой, в шортах, англоговорящий.

– Стой, – говорит.

– Саляму алейкум, – отзываюсь я.

– Ва алейкум ассалям, – отвечает, – стой, блин, кому говорю!

– В чём дело, парень?

– А вот в чём. Пошли вниз. Мне доложили (а сам в рацию переговаривает по-малайски – нашёлся, мол, преступный элемент!), что такой-то товарищ тут без гида на горе ошивается.

– Как же ты так догадался?

– Очень просто. Все же мы, гиды, знаем друг друга, и видели тебя, что ты без гида и без бэджика, доложили теперь кому надо, так что идём вместе вниз – нас ждут в конторе национального парка.

– Это у тебя работа такая, ловить туристов без пермита?

– Да, что-то вроде этого. Я рэйнджер национального парка.

Делать нечего, пошли вниз, мужик этот всё по рации переговаривался, мол, «веду его, не бойтесь». А и убежать некуда, я по джунглям не бегун, 1 км в час и то не прошел, а он похвастался – более 100 раз был на вершине. Спортсмен! А зовут его Дайкин, 26 лет ему оказалось, и сам он из какой-то горной деревушки рядом. Все места знает.

Дождь всё усилился до потопа.

На воротаx мы сели, ждя машину – проехать последние 5 км до конторы и въездных ворот.

– Конечно, за всякие такие дела у нас положен штраф бесконечная сумма ринггит, да и за моё сопровождение как гида обычно дают много ринггит, ну да ладно – мы все понимаем, но хотя бы 10 ринггит (72 руб) ты внесёшь в кассу национального парка.

– Может, пять? – опять попробовал поторговаться я.

– Нет, десять!

Приехав в контору, мы прошли в окошко кассы и гид проследил, как я заплатил червонец.

– И выше всё равно мы бы тебя не пропустили, там есть ещё один чек-поинт повыше. Туда ещё сто ринггит плюс услуги гидов и страховка.

Итак я, грязный и мокрый, вылез на большую дорогу, достал припрятанный портрет депутата с надписью «LIFT ME» и стал голосовать, но из-за моего внешнего вида мне останавливались одни деньгопросы. А может, и не внешний вид виноват, а место такое волшебное, таксистов приманивает. С трудом доехал до Ранау, где зашёл в интернет – поведать по горячим следам всякие новости! А потом отправился искать тёплый уголок – где бы просушиться в этом городке Ранау?

Так что гора Кинабалу не так проста оказалась.

Встреча со святыми старцами, и ночлег в Ранау

Предыдущую ночь я спал в этом же Ранау в придорожной столовой. Идти пугать всех в то же место не хотелось. Понимаю, что в таком виде у меня две возможности ночёвки – в гостинице или под кустом, т.к. в никакое приличное место меня попросту не пустят (в грязи, исцарапанного и вонючего). Но гостиницы в Ранау оказались так дороги, что за эти деньги можно было бы доехать на маршрутке в Кота-Кинабалу или любой другой город и остановиться в хотстеле там, а наутро приехать на автобусе обратно. Так что гостиницы я отверг.

Кусты тоже не помогли, так как последние 32 часа шёл дождь, всего с 2-часовым дневным перерывом, и это уже вызвало значительный потоп! (Так что хорошо, что я не на горе и не в джунглях!). Посему я направился в мечеть, понимая, конечно, что за мудрого шейха я вряд ли сойду в таком виде.

Но мудрые шейхи в мечети уже имелись и без меня. Это были пакистанцы (я сразу на вид определил – мужички из Пешавара! так и оказалось), но не кочевые, а работающие тут, в Ранау, каким-то бизнесом. Одни с чёрной бородой, другие без, все в халатах, один – как старец из древних, в чалме и с седой густой бородищей, высокого роста (крупнее мелких малайцев), классический породистый восточный старик. С таким одно удовольствие за руку поздороваться, сразу видно: очень добрый, но при этом важный такой.

Мечеть оказалась весьма передовая. Во-первых, цитаты из Корана (большими буквами на стенах) были переведены на малайский. В книжках, которые все, сидя в кругу зачитывали, суры тоже были напечатаны с переводом, что несомненно помогало усвоению (для местных жителей). Во-третьих, при мечети имелась кухня, где готовили большое количество еды. Для всех ли желающих, не знаю, – но мне досталось три порции и предлагали ещё. То, что я в непотребном виде, никого не смутило. После ужина я остался один в мечети, разложил все свои шмотки кругом, для проветривания, придвинул к себе вентилятор и отлично заснул.

Ботинки свои («крафт», из московского магазина «спецодежда Восток-Сервис», производство г. Торжок, куплены за 450 рублей в июне 2007) я навсегда оставил возле мечети в Ранау. Свой ресурс они выработали – за 260 дней непрерывной нỏски – протёрлись подошвы. Таким образом, их стоимость составила менее 2 рублей в день. В соседней Индонезии даже можно было бы их починить – в странах «второй сотни» по уровню жизни имеется сервис по пришитию новых подошв к ботам. Не только в Индонезии, например, и в Киргизии я видал такие услуги. А тут, в Малайзии, все богатые, никто не будет подошвы новые пришивать. Так что, хотя верх у ботинок остался цел, но подошва продырилась, и я без сожаления оставил их в Ранау навсегда и отправился в дальнейший путь босиком, как известный мудрец В. Несин. Примерно на неделю моего энтузиазма хватило – пока мне не подарили шлёпанцы в малайском городе Сибу.

А ботинки «Крафт», конечно, очень хороши. Зимой и летом. Я сносил уже не меньше чем десять пар!

Наутро обнаружил, что ничего не высохло, что дождь продолжается, но надо всё-таки ехать – далее по плану была Единственная На Калимантане Железная Дорога!

Последний Поезд Калимантана

Железная дорога Кота-Кинабалу – Бефот – Теном была построена около 100 лет назад и до сих пор является единственной ж.д. на всем Калимантане. До недавних пор вся она работала (134 км), но, наконец, часть её решили закрыть на реконструкцию. Действительно, на главном вокзале КК до сих пор ручные стрелочные переводы 1912 года выпуска – непорядок для такой современной страны. Так что участок Кота-Кинабалу – Бефот (85 км) сейчас не действует вовсе. А вот на участке Бефот – Теном остались поезда, и реконструкция там проходит, не прерывая движения: потому, что там несколько деревень, не имеющих автодороги и иных сообщений.

Поехал я в Теном. Автостоп не из лучших! В одном месте стоял 45 минут, куча машин, никто не берёт. Машу рукой – в ответ машут рукой, показываю шанинский палец – мне тоже показывают палец: мол, всё ОК, привет! Говорю: стоп! А они – не понимаю, мол. Достаю плакат – отличный депутат, тоже машет рукой, и написано по-арабски Ассаляму Алейкум, – но этот депутат на каком-то пластике оказался, и под дождем никак написать на нём не получалось, хотя там было как раз свободное место написать моё любимое LIFT ME!!

За 45 минут я успел невозлюбить весь автостоп в штате Сабах, – как, наконец, меня подобрал микроавтобус с рабочими, ехавшими километров на 120. Как потом оказалось, водитель был деньгопрос – ну да ринггит с ним. Я и десяти ринггит не пожалел, чтобы выбраться из этого мокрого места. Оттуда уже словил машину (обыкновенную, без корыстных побуждений) до Тенома.

Уникальный калимантанский ПОЕЗД ходит дважды в день. Он состоит из четырёх пассажирских вагонов, японских, 1962 года выпуска, без оконных стёкол. Вагоны дождепроницаемые, в месте туалета – дырка в полу. Плюс две товарные платформы. В поезд загружают всё – ящики, мешки, везли даже большой деревянный шкаф. На платформе едут более крупные грузы – мешки с бананами и другие фрукты. Ехал на платформе и один самоотверженный заяц – дядька с бородкой и палкой, прикрываясь от ливня фанерным щитом, вероятно, из-под предвыборного плаката. На что не пойдёшь ради экономии двух ринггит!

Поезд сильно трясёт во все стороны, качает, состояние пути плохое, скоростное ограничение 16 км/час во многих местах. Локомотив весь изломаный, боковых стёкол нет, приборы не работают, на приборной доске – топор, чтобы разрубать деревья, которые иногда падают на дорогу и преграждают путь. Вместо тормозов – деревянные бруски! На конечной стоянке машинист вставляет эти палки себе в колёса! У меня даже получилась уникальная фотография – «МАШИНИСТ ВСТАВЛЯЕТ ПАЛКИ В КОЛЁСА СОБСТВЕННОМУ ПОЕЗДУ».

Всюду полным ходом идёт реконструкция железной дороги. Строятся новые вокзальчики.

В Бефоте – шикарный (ну по юго-восточно-азиатским меркам) вокзальчик и даже мост через пути.

Конечно, дешевле и проще для малайцев было бы вовсе разобрать свою узкоколейку, как это делается в России и во многих других странах. Железнодорожный бум, достигший своего пика в мире в 1910—1930-х годах, в наши дни пошёл на спад. Всё больше грузов едет по автомобильным дорогам, а общая доля поездов в мировых грузоперевозках потихоньку снижается. И уж конечно, чем реконструировать вокзалы и пути, проще ничего не делать и везти всё на грузовиках и на автобусах. Но власти штата Сабах не хотят терять достопримечательность штата, разрекламированную уже во всех путеводителях. Всё же многие туристы хотят прокатиться на этой линии. Так что ж.д., ставшая уже одним из символов штата (наряду с раффлезиями, горой Кинабалу и проч.), останется навек для поклонников этого вида транспорта – как, например, единственная в Латвии узкоколейная ж. д. Гулбене – Алуксне.

49 километров поезд едет примерно два часа. Я вдоволь поснимал поезд изнутри и снаружи, а также из кабины машиниста. Сверху всё это время лил дождь, а слева по курсу бурлила внизу пенистая коричневая река.

Потоп («банджир» – малайск.). Городок Бэфот

К моменту моего прибытия в Бефот дождь шёл уже два дня, и на некоторых улицах вода поднялась выше чем по колено – на 60—70 см над асфальтом даже на привокзальной площади! Некоторые предвыборные плакаты, воткнутые в землю на палках, затопило по самые слова «Голосуй за…». Под зонтиками, в воде по колено, граждане расползались по городу.

Я думал в этот день ещё куда поехать автостопом, – но понял, что машин в такой вечер попросту может не быть. Поэтому я остался в Бефоте, сидел в интернете до 23 часов, закачивал фоты. Здесь связь лучше и быстрее, чем в соседней Индонезии, где на выкладывание одной фотографии можно было потратить минут двадцать.

Ночью выхожу из интернета – всё мокро, всё закрыто. Пошел в главмечеть, не очень надеясь, что там ещё какая-то жизнь – но на крайняк устроюсь под козырьком. Как ни странно, открыто, навстречу выходит дряхлый старичок лет 80-ти, наверное оставленный при мечети доживать свой век сторожем.

– И кого это опять принесло на ночь глядя? – обратился он ко мне.

Оказалось, в эту мечеть уже припёрлось до меня четверо дядек с сумками, может паломники, а может к выборам приехали на место прописки.

– Ты один? Давай сюда, – с этими словами старичок резво выхватил у меня 17-килограммовый рюкзак и потащил в какую-то комнату, где мне надлежало ночевать вместе с другими, уже прибывшими, постояльцами. Я побежал за ним… Наступало 8-е марта.

Утром, в день выборов в Малайзии и в день всех женщин в России, 8 марта, я покинул Бэфорт. Дождь наконец-то прекратился, и улицы в самых мокрых местах смогли чуток стечь. По дороге посетил китайский храм – в Китае их немного, так как там коммунизм, а в Малайзии китайские храмы на каждом шагу. Внутри – идолы, им жертвоприношения съедобные (фрукты), благовония, китайские курительные палочки двухметровой высоты и толщиной с ногу человека – стоят перед храмом, окуривают.

Из Бэфота я поехал автостопом в такой городок – Манумбок. Оттуда ходит паром на остров Лабуан. Переправа на остров имеется двух видов: на маленьких лодочках-моторках за 15 ринггит, и на большом пароходе за 5. Большой пароход дважды в день, лодочки раз в 15 минут. В Манумбоке – прикол. Зашёл в кафе пообедать, а там висит на стене портрет американского президента Джоржа Буша!

– Это ваш начальник, да? – спрашиваю у официантов. – Ваш шеф?

Не удержался – нашёл предвыборный плакат, оторвал слова «UNDILAH / UNDIO’NOH / VOTE FOR» (голосуй за) и приклеил скотчем к Дж. Бушу. Посетители кафе оценили шутку, но, наверное, потом отклеили её.

Остров Лабуан

Итак, подходит пароход на Лабуан. Большой и довольно-таки ржавый, что Малайзии, в целом, не свойственно. Тут я просто просочился, никого не спросив, – не 5 ринггит жалко, а за интерес. Тут бюрократы страшные! Скажешь билетёру «Можно даром?» – он пошлёт к начальнику пристани, а тот скажет: «Мой начальник на острове, едь туда и спроси, а если он даст разрешение, я тебе 5 ринггит верну на обратном пути!» А тот на острове пошлёт в Кинабалу, а там скажут – лети в Столицу к Самому Главному, а к нему ещё и не пустят (и всё из-за 5 ринггит). Такие тут бюрократы. В этом штате Сабах даже три раза пришлось доставать паспорт, чему я уже в Индонезии разучился.

Погрузился на паром, поплыли.

Капитан не пустил к себе подудеть гудком!! Кошмар!

…Итак, 2 часа морской прогулки, и я на острове Лабуан.

Остров Лабуан – в своём роде самостийный остров, с недавних пор – и свободная экономическая зона, чем жители гордятся. Здесь можно купить в супермаркетах товары со всего юго-восточного мира (не очень дёшево). Я вот приобрел себе налобник (взамен китайского, купленного мной в Иркутске, но оставшегося в Сурабайе у Длиннюка). В этот день тут шли выборы. В.В.Жириновский со своим лозунгом «Мы за бедных, мы за русских» набрал бы немного на Лабуане – ни бедных, ни русских не видно. В этом есть и плюс – можно купаться, не очень опасаясь, что твой рюкзак унесут. Море очень приятное. Сам остров размером примерно 20 километров, один город, рыбаки, продавцы, торговые комплексы, международный терминал порта, откуда несколько раз в день отходят суда на Бруней – безвизовый для местных, и весьма трудновизовый для нас. И плюс несколько «ракет» по соседним городкам. Обмены валюты, информационный центр с бесплатными картами острова, международный аэропорт. Всё чисто, прибрано, цены – довольно высокие.

На острове Лабуан я очень хотел отоспаться, т.к. за неделю хождения по святым местам на меня свалился недосып – вставать в 4—5 утра не всегда удобно, а ведь тут в каждой мечети ещё до рассвета и до утреннего азана (призыва на молитву) начинается жизнедеятельность. А вечером после всех молитв надо же отмыться, постираться, вещи просушить, цифрофоты проверить и половину стереть, так что долго всё, а в 4—5 утра – опять подъём.

Тут почему-то в главной мечети всё запрещено – надписи «DILARANG MEROKOK» (курить запрещено) английским и арабским шрифтом, «Makan DILARANG» (есть запрещено), «Tidur DILARANG» (спать запрещено) и даже DILARANG приводить мелких детей, во время молитвы шумящих. Я подумал, раз всё диларанг, надо переночевать в какой-нибудь школе, – но они все были заняты выборами. Так что я вернулся в мечеть, в самую большую мечеть Лабуана, нашёл там среди учебных и служебных помещений незапертую по раздолбайству комнату с вентилятором и благополучно отрубился. Заранее подготовив себе бутылки с водой, кружку, сахар, чай и кипятильник. Шоколадки прикупил в супермаркете, так что спать было вкусно.

Да, почти во всех мечетях, университетах, квартирах я спал рядом со включённым вентилятором. И это не столько для прохлады, сколько от мух и комаров, чтобы они на меня на садились. Воздух вентилятора разгоняет всех насекомых, и они не могут на меня приземлиться. Там же, где вентилятора не было или он был далёк, я ставил сетчатую палатку (москитную сетку), прицепяя её за верёвки к потолку, к стенам, к мебели – где что было. Без вентилятора и сетки тут можно стать добычей комаров, в том числе малярийных. Болеть малярией мне не очень хотелось (когда-то в Африке со мной было и такое). В этой поездке я вообще ничего не подцепил – ни малярию, ни амёбу. Только ножной грибок, который потом в России за месяц вывел мазью «Клотримазол» (она стоит 20 руб.).

Утром солнце, приятная погода, посмотрел музей истории и независимости Лабуана. С давних пор это был отельный островок-султанатик на обочине исламского мира – со своим султаном. Потом им владел султан Брунея, потом англичане-колонизаторы и малайское центральное правительство. Выбив себе полуавтономию, лабуанцы ужасно обрадовались, покрыли улицы новым асфальтом и подняли цены на бананы и на интернет на 30%.

Да! Что самое интересное, зачем ехать на Лабуан. Это вовсе не пляжи и не «Идеальное сочетание бизнеса и отдыха», как тут рекламируют. Каждый день отсюда отправляется несколько «ракет», а именно – две в день в Кота-Кинабалу, восемь раз в день – в Бруней (для счастливых обладателей брунейской визы и для безвизовых в него местных граждан), ни одного рейса – на западную половину острова Калимантан, в Мири либо Кучинг. Но раз в день – внимание – ходит ракета в Лимбанг. А что такое Лимбанг? Это городок, засунутый в щель между двумя частями Брунея! Сам Бруней состоит из двух половинок, между которыми втёрся малайский Лимбанг и несколько мелких деревень.

Бруней, выдающий визы неохотно, делит малайскую часть Калимантана на две половины – западную (Саравак) и восточную (Сабах). И попасть из одной половины в другую, обойдя обе части Брунея, можно или на самолёте (слишком просто и неромантично) или пешком (неделя, а то и две, по горам и джунглям). Я надеялся, попав в малайский Лимбанг между двумя частями Брунея, как-нибудь выскользнуть оттуда на запад, например в малайский порт Мири, или Сибу, или Кучинг, находящиеся в западном штате Саравак, и тем самым связать северо-восточный и северо-западный Калимантан ниткой мудрейшего наземного маршрута.

Гидростоп с летальным исходом

Вечером девятого марта, заплатив 28 ринггит, я покинул остров Лабуан – уплыл оттуда. И через пару часов уже стоял в порту Лимбанга, скромного городка в устье какой-то тропический речки. Тихий приятный сонный Лимбанг. Здесь уже нет шикарных торговых центров и пляжей с уборщиками. Городок с речными таксистами на моторных лодках, подплывающими к набережной на любом причале по зову голосующего и довозящими тебя до нужной точки на одном или другом берегу реки. Лимбанг вытянут вдоль обоих берегов; моста нет, у многих есть свои лодки. Некоторые рыбачат. Есть магазины и даже газета «Лимбангская правда». Интернет только в одной точке.

Но – выбраться оттуда в остальную часть штата Саравак непросто. Дорог в обход Брунея нету, а идти пешком в сезон дождей не хотелось. Я решил испытать гидростоп. Где здесь морской порт? Этим вечером найти грузовые суда не удалось. Я отправился переночевать в мечеть, где был встречен вопросом – прибыл ли я сюда на заработки, и если да, то как надолго? Ответил, что заработки меня не интересуют, ибо с первой возможностью я хочу из Лимбанга убраться на запад. О попутных и рейсовых судах в мечети не знали.

Ещё в городке я нашёл туристский информационный офис. Он был неофициальным, самодельным. При нём находился (периодически отлучаясь, но найти можно было) очень толковый мужик. Он говорил по-английски и знал всё. Я спросил его, возможен ли пеший поход вокруг половинки Брунея – судя по карте, идти нужно было через Гунунг Мулу и заповедник Мулу, где находятся огромные, уникальные своей величиной пещеры. Конечно, было бы неплохо их посмотреть. Мужик достал листочек и подробно начертил схему добирания. Во-первых, нужно плыть на моторке вверх по течению реки, и это стоит очень дорого. Во-вторых, от верховьев реки нужно идти в Мулу с гидом, потому что это заповедник и без гида там нельзя. В-третьих, в Мулу или в городок Мири значительно быстрее и дешевле попасть на самолёте. Что же до гидростопа, и об этом мужик был наслышан, и даже помнил неких иностранцев, которым удалось выловить судно на Кучинг. Информатор предупредил меня, что судов мало, берут они плохо и плавание на них скоростным не может быть названо, только как эксперимент.

Наутро, после ночлега в соборной мечети Лимбанга, я продолжил поиски судов. Если не считать рыболовных, – на реке стояло только одно судно. В двух километрах от центра оно было запрятано, и не сразу видно за изгибами реки. Вид у него был такой, что его достали с морского дна, где оно пролежало лет тридцать. Ржавое донельзя. Судно шло в Кучинг, как и все суда, появляющиеся в приниципе в этом городке. Порт не охранялся, и порта, как такового, не было – швартовались все где попало, судя по роду груза, ближе к складам той или иной продукции.

Капитан – индонезиец, команда – филлипинцы и бирманцы, прибывшие в Малайзию на заработки. Капитан сперва удивился, пытался отказать, а потом уже был и не против взять, и угощал кофеем-рисом, но выявилось три препятствия.

Во-первых, судно не сразу шло в Кучинг, а заходило опять на остров Лабуан (с которого я только что прибыл накануне), а потом в городок Лавас, и весь круиз занял бы дней девять. В принципе, я готов был и на круиз, но:

во-вторых, был ещё босс в порту – китаец в очках и в шлёпанцах, который мог не разрешить. Мы пошли к нему, и он не разрешил! потому, что,

в-третьих, судно должны были арестовать в Кучинге и уже ждали, чтобы арестовать за какую-то контрабанду. Так что китаец (созвонившись и со своим боссом в Кучинге) добро не дал. А может быть, и опасался, что я, явившись ниоткуда, подобно святому Хызру, что-нибудь нехорошее сделаю с судном55
  См. Коран 18:71 о том, что св. Хызр сделал с судном. («И было, когда они были в судне, он его продырявил. Сказал ему – ты продырявил судно, чтобы потопить находящихся на нём? Поистине, ты совершил дело удивительное!» – пер. Крачковского.)


[Закрыть].

Так и не удался мне девятидневный круиз на ржавой калоше, которая, наверное, могла бы и потонуть по дороге. Капитан и сам был расстроен. Перед расставанием он выдал мне пять ринггит и вызвал по телефону речное такси, которое должно было привезти меня на другую пристань, где возможно парковались другие, идущие в Кучинг плавсредства. Лодочник прибыл через пять минут по телефонному звонку капитана и увёз меня на другие пристани по тяжёлой, быстрой и мутной коричневой реке.

На других пристанях ничего не стояло. Другие корабли в Кучинг могли прибыть через несколько дней, и я, вспоминая, сколько стоит рабочий день в Москве, пошёл в аэропорт, надеясь уболтать начальника и улететь даром или со скидкой. До аэропорта было десять километров, асфальт сильно подогревал ноги, а я свои ботинки оставил ещё в Ранау и ходил босиком. Идти надоело, подъехал автостопом и с приятностью вошёл в прохладное кондиционированное маленькое здание аэропортика.

Но начальник (главный менеджер) не уболтался. Более того, всё оказалось очень строго, и, хотя городок маленький и порождает всего 2 полупустых микросамолётика в день, цена улёта фиксированная – 135 ринггит (1000 руб) до Мири. Больше лететь некуда. Так как ринггиты у меня имелись, пришлось лететь.

Крошечный мокрый самолётик выпрыгнул из дождевой тучи и приземлился. Сотрудники каэропорта раздали всем зонтики… Полчаса лёта в тряской обстановке – и мы в городе Мири. Бруней перелетелся.

С 1 ринггитом через весь Саравак

Случайно вышло так, что по прилете в город Мири у меня оказался всего 1 ринггит. Обменники были закрыты, а те, что открыты, хотели только 100-баксовую купюру (а я недавно уже менял в КК таковую, вторую не хотелось). Поэтому решил поехать совсем пролетарием. Автостоп тут плохой. Половина народу китайцы, а то и более. И непонятливые, как индусы. Стоишь по полчаса и более, проезжает сто машин, приветственно руками машут. Если «шанинский» большой палец покажешь – тоже также отвечают: мол, всё отлично, молодец, парень! А табличек предвыборных уже нет, махать нечем. Автобусы стопятся плохо, без денег почти не везут.