Текст книги "Мой (не)любимый дракон. Выбор алианы"

Глава 13

Мабли, как швейцарские часы, была эталоном точности. Являлась утром всегда в одно и то же время, когда солнце только начинало ползти по небу и до зенита ему было, как мне из Хрустального города до Москвы.

В общем, рано приходила. Откидывала изумрудного цвета полог, а иногда и одеяло, нахалюга, стаскивала. Если мой сон, несмотря на все ее требовательно-визгливые «Ваша утонченность, вставайте!», никак не желал прерываться. В такие моменты я мысленно посылала зануду обратно, а иногда и в другие, более экзотические дали. Однако сегодня, когда распахнулись дубовые створки и служанка вошла в спальню в сопровождении пушисто-снежного охотника, я уже была на ногах.

Громко стуча от холода зубами и зарывшись босыми ступнями в толстую меховую шкуру, разжигала огонь в камине. Подбросила в его закопченные недра парочку поленьев, добавила несколько сухих веток, после чего кочергой смешала все это дело со слабо тлеющими углями. Зажмурилась довольно, подставляя ладони оживающему пламени и чувствуя, как щеки начинают гореть от пыхнувшего в лицо жара.

Что еще для счастья надо…

Жаль, здешние умники не додумались до какого-нибудь хитрого артефакта-саморазгорайки, желательно оснащенного таймером, чтобы в определенное время огонь в каминах вспыхивал сам собой. Может, начать толкать свои инновационные идеи в массы? Так ведь положено, если верить фэнтези-романам, действовать всем попаданкам.

Хорошо бы еще ввести моду на джинсы. И вывести из нее все эти платья с жутко неудобными расклешенными рукавами и подметающими полы шлейфами. Уже не говорю про «рога» и колпаки звездочетов, которыми бедным эссель и эсселин вменялось украшать свои головы.

От мыслей о несовершенстве адальфивской моды меня отвлек взлетевший на октаву выше голос Мабли:

– Ваша утонченность, испачкаетесь же!

– Уже, – улыбнулась, обернувшись, и поспешила к медному тазику споласкивать руки.

– Вас же обычно не вытащить из кровати. Плохо спали?

– Наоборот, как убитая. Просто легла рано, вот и встала пораньше.

– Если «как убитая» означает «хорошо», тогда… хорошо, – глубокомысленно заключила Мабли. Вздохнула тяжко: – После нападения этого… этого тагра герцога я боялась, что вы еще долго не оправитесь.

Случись подобное с настоящей Фьяррой, и психологическая травма была бы ей обеспечена. Я же при мыслях о недонасильнике злилась и испытывала раздражение. Но чтобы страдать из-за этого парнокопытного… Много чести! Тем более что мысли о Крейне меня посещали редко. Как и о его двойнике…

За минувший день я ни разу не вспомнила о Леше, и, что самое странное, меня это больше не тревожило. Совесть молчала. То ли атрофировалась совсем, то ли наконец преставилась, а может, решила раз и навсегда распрощаться с такой беспутной хозяйкой.

Теперь я понимала, что любовь к Воронцову осталась в далеком прошлом. Возможно, еще более дальнем, чем день моей свадьбы.

Я всегда мечтала о спокойной жизни. Хотела назло байкам о проклятии, которые оказались совсем не байками, обзавестись семьей. С Лешкой мы давно были близки, понимали друг друга с полуслова. Имели много общих интересов. И друзья у нас тоже были одни на двоих. Нам было легко вместе. Приятно и удобно.

Мне нравилось пребывать в этой своей зоне комфорта, и я искренне верила, что пусть с годами страсть и утихла, но любовь, конечно же, сохранилась.

Наивная.

– Мабли, как сюда попала моя брошка?

Сейчас украшавшая вырез ажурного пеньюара.

– Паж его великолепия принес, – отчиталась надзирательница. – Сразу после того, как вы на ужин ушли. Вы с ним, должно быть, разминулись.

Усмехнулась грустно. Задержись я вчера на минуту-другую, и меня бы не колбасило так за ужином. Я бы по-другому вела себя со Скальде и, возможно, не стала бы свидетельницей жуткого ледяного шоу.

Хотя стараниями графини д’Ольжи, намеренно меня поджидавшей, все равно бы взбесилась. И скорее всего точно так же Ледяного превратила в Огненного.

Так, стоп! Мадемуазель плевательница у меня в мыслях тоже лишняя! Не буду портить себе настроение воспоминаниями о ней. Лучше сосредоточусь на насущном – на Леане, с которого и намеревалась начать свой день.

Вернее, с чего-нибудь вкусненького и страшно калорийного на завтрак. Не моя фигура, а значит, нежалко. После чего, уже на сытый желудок, займусь пажом.

– Мабли, найди Йекеля и передай ему, что после завтрака отправимся к Хордису.

На клятвоприношение.

– Как вам будет угодно, – недовольно буркнула девушка, откидывая тяжелую крышку сундука, одного из четырех бронзово-деревянных монстров, в которых хранились наши с Фьяррой тряпки.

– Что, опять погрызлись?

В ответ Мабли неопределенно хмыкнула и извлекла на свет божий наряд из тяжелой, переливавшейся на свету ткани с меховой оторочкой.

– Как вам зеленое?

– Фисташковое, – поправила ее я, мазнув по платью рассеянным взглядом. Кивнула, соглашаясь с выбором служанки.

Судя по тому, как пшеничные брови девушки сошлись на переносице под широкой оборкой чепца, Мабли не ведала, что такое фисташки, но тут же позабыла о необычном для нее слове, одном из тех, что порой соскальзывали у меня с языка.

– А потом смотайся с Леаном к сапожнику и портному в город. Да! И к цирюльнику парня своди – нужно что-то делать с его шевелюрой, пока там не свил гнездо какой-нибудь предприимчивый пернатый. И не кривись так! От пары часов в его обществе тебя не убудет.

– Но где взять деньги?

– А та кожаная торбочка, что выдал мне мой фальшивый папенька перед отъездом, – не растерялась я, – где она?

– Тратить их на этого оборванца! – задохнулась от возмущения служанка.

– Вот чтобы он перестал быть оборванцем, мы должны позаботиться о его гардеробе. Не может же бедняга постоянно в этих смешных лосинах ходить.

Помогая мне собраться, Мабли не переставала ворчать, упрекая меня в чрезмерной мягкости и излишнем сострадании. А еще в расточительности. Виданное ли это дело – тратить золото глубокоуважаемого князя Ритерха на какого-то там прощелыгу!

– И себе чего-нибудь прикупи.

Мабли поймала мою улыбку, отпечатавшуюся в зеркальной глади, и вспыхнула.

– Вот еще! А мне-то за что подарки?!

За красивые глазки.

– Говорят, зимняя ярмарка скоро закончится, – заметила как бы между прочим.

Я надеялась спровадить служанку из замка, чтобы спокойно провести время в библиотеке и чтобы Мабли не стояла над душой и не высматривала, что я там такого крамольного читаю.

– Но это же…

– Это приказ.

Девушка смущенно потупилась.

– Как скажете, ваша утонченность.

Закончив заплетать мои волосы в толстую косу, Мабли отправилась на поиски Леана. А я, пожелав спокойного утра ночному охотнику, облюбовавшему для отдыха оставленный открытым сундук (хана бархатным платьям), отправилась в столовую. Из которой меня вчера кое-кто вытянул силой.

Снова опоздала. И хорошо! Все алианы уже были в сборе. Сидели, смиренно сложив на коленях ладошки, и с самым кротким и сосредоточенным видом внимали занудным речам эссель Тьюлин. Придворная сваха сегодня была мрачнее обычного. А при виде меня поморщилась так, будто пока говорила, ей в рот заполз таракан и она его случайно проглотила.

Я опустилась в быстром реверансе, а потом, не сдержавшись, спросила:

– Эссель Тьюлин, скажите, его великолепию уже лучше?

– Лучше. А если бы не вы, и плохо бы не было, – демонстративно отвернулась от меня командирша, чтобы продолжить утреннее собрание. – На чем мы остановились? Ах да, на свиданиях! Эсселин Талврин, сегодня его великолепие встретится с вами. Эсселин Фройлин – вы с ним увидитесь завтра. Девушки, пожалуйста, будьте оригинальны. Наследнику сейчас необходимы приятные эмоции и положительные впечатления, – чуть повернула голову в мою сторону, явно намекая, кто здесь рассадник отрицательных эмоций и впечатлений. – Так, кто у нас дальше…

– Эссель Тьюлин, – оборвала придворную матрону Хелет. Резко выпрямилась, вскинув голову, сквозь упитанную даму цепко глядя в мою сторону. – Зачем продолжать отбор, если и так ясно, кто станет ари его великолепия?

Теперь уже на меня пялились все алианы.

– И с чего это вы взяли, что ясно, эсселин Крилфейн? – подбоченилась сваха. – Впереди еще два испытания, и любая из вас, – мне снова достался пронизывающий, многозначительный взгляд, – может их не пройти. Тем более что для старейшин еще ничего не ясно. Поверьте, их мнение тоже что-то да значит.

– Но ведь его великолепие столь очевидно оказывает знаки внимания эсселин Сольвер, – не унималась оскорбленная наша.

Неужели и правда втрескалась в Скальде и теперь страдает, так рвется стать его любимой женой? Или бесится, что трон из-под носа уплывает? Наоборот, радовалась бы: не придется пополнять ледяную коллекцию Герхильдов.

Порой у меня возникало ощущение, что алианы напрочь забыли о смертельном риске. То ли любовные чары лишили их инстинкта самосохранения, то ли мечты о короне приглушили здравый смысл.

Только Гленда и Ариэлла не теряли рассудка. Про себя такого, увы, сказать не могу. Мой рассудок отбыл в лучший мир вместе с совестью, когда имела глупость влюбиться в Герхильда. Этого дракона-обманщика, без пяти минут психопата и лакомую добычу для дольгаттов.

Но ведь я по большому счету тоже обманщица. Уже которую неделю вожу его за нос. Пусть и не по своей воле. Ну так и Скальде, не будь он проклят, быть может, уже распрощался бы с графинькой, отправил бы ее куда подальше, в какой-нибудь уездный монастырь или замуж.

Мне эта мысль так понравилась, что я даже не заметила, как начала улыбаться. А вот слова эссель Тьюлин, продолжавшей разжевывать Хелет, почему та не должна так рано сдаваться, превратили эту самую улыбку в кислую гримасу.

– Вы, девушки – невесты не простого тальдена.

А золотого. Вернее, чуточку подмороженного.

– И чтобы стать ари…

Наверное, лучше сесть за стол перед свахой, иначе окосеет ведь, бедняга.

– …одной смазливой мордашки и умения вскружить мужчине голову недостаточно. Следующие два испытания станут решающими. И шансы быть выбранной будущим императором у вас у всех равны.

Керис и Майлона заметно расслабились. Рианнон потупилась, силясь спрятать ото всех озарившую ее бледное лицо улыбку. Хелет просто кивнула, но было видно: такой ответ ее вполне устраивает. По лицу Гленды нельзя было что-либо прочесть. Ариэлла тоже старалась не показывать эмоций. Лишь позволила себе мимолетную горькую усмешку, которая одной мне была понятна: эсселин Талврин не оставляла надежды когда-нибудь снова обручиться с милым ее сердцу Хильдебальдом. Для Скальде в ее жизни не было места.

– Ну а пока что вернемся к свиданиям…

По плану придворной свахи, меня удостоить романтическим рандеву тальден должен был последней. Думала, эссель Тьюлин вообще «забудет» о нелюбимой невесте, но она все же назвала мое имя. Правда, произносила его с таким видом, будто ее в тот момент тошнило.

Когда генеральша ушла, столовая наполнилась звоном приборов и тихими перешептываниями. Как полнилась до этого и продолжала полниться яркими солнечными лучами, брызжущими в окна – напоминание, что весна уже на подходе и скоро начнется оттепель.

После позитивной и обнадеживающей речи эссель Тьюлин алианы больше не метали в меня ядовитые дротики взглядов. Только Майлона предприняла очередную попытку выяснить, чем это мы там со Скальде в темном коридоре вчера занимались, что его так накрыло.

– Стихи друг другу читали, – отозвалась я. Посоветовала чернобровке жевать булочку и не отвлекаться на не касающиеся ее дела. Ибо посторонние мысли, как известно, мешают пищеварению.

– Чем планируешь заняться? – отпив немного ароматного травяного отвара из широкого стеклянного бокала, спросила Ариэлла. – Мы с Глендой собирались отправиться на ярмарку, пока она не закончилась. Но раз у меня сегодня свидание, может, ты составишь ей компанию?

– Я бы с радостью, но мне нужно к Хордису. А потом в библиотеку за знаниями.

Алиана вернула бокал на белоснежную скатерть, по краю расшитую соловьями и веточками цветущей вишни. Вышивка была сделана настолько искусно, что казалось, пернатые красавцы вот-вот вспорхнут с нарядной каймы и по Карминовой столовой разольются птичьи трели, а в воздухе запахнет вишней.

– Значит, ты уже точно решила, – Ариэлла понизила голос до едва различимого шепота, – вернуться на Землю.

Я помедлила, прежде чем ответить:

– Хочу иметь пути для отступления и уж точно не хочу больше бездействовать. Надоело просто плыть по течению. Ты написала Адельмару?

– Еще вчера. Уверена, брат не станет тянуть с ответом.

Я благодарно улыбнулась подруге. Покончив с завтраком, пожелала соперницам приятного дня и вдохновения на режиссуру очередных свиданий с нашим общим женихом. Провожаемая флюидами замешанной на ревности ядовитой злости, спешно покинула столовую.

Нам с Леаном повезло: эррол Хордис был у себя в лаборатории. Сонный, немного рассеянный, с залегшими под глазами густыми тенями и растрепавшимися волосами, собранными в небрежный хвост. Маг ничуть не удивился моей просьбе, усадил нас с Йекелем в потертые кресла, прогретые пламенем камина, и сделал каждому торжественное кровопускание, после чего прошептал над нами какую-то абракадабру. Капли крови, смешиваясь, искрились на дне стеклянного сосуда, в который лекарь накапал ее с наших мизинцев.

– Теперь, если обманешь или предашь ее утонченность, тебе станет так плохо, что никакое лекарство не поможет, – скупо резюмировал Хордис.

Я заволновалась:

– Плохо насколько? Это ведь не смертельное заклинание? Эррол Хордис!

– Конечно, не смертельное, – ответил не с самым любезным видом. Видимо, тоже считает, что вина за приступ его отмороженности целиком и полностью лежит на моей совести. – Просто очень болезненное.

Леан заметно побледнел, но бунтовать не стал. Принялся страстно заверять, что отныне он – сама честность и трудолюбие и что я на него могу во всем положиться.

Хорошо бы.

– А теперь оставьте нас, молодой человек, – хмуро обронил лекарь.

Пажа как ветром сдуло. Я осталась ерзать в кресле, в окружении всевозможных склянок и мензурок. От содержимого некоторых завтрак начинал проситься наружу, а от сурового взгляда целителя просилась наружу я вся.

Но делать нечего. Приходилось смиренно ждать, когда маг усядется напротив и, продолжая делать мне взглядом вскрытие, начнет говорить:

– У меня к вам, Фьярра, будет большая просьба. Надеюсь на ваше понимание и помощь.

– Слушаю вас, – проронила кротко, догадываясь, что мне сейчас предложат.

Небось настоятельно посоветует держаться от Герхильда подальше и больше его не драконить. Что ж, я не против. Но что делать, если он сам держаться от меня подальше не захочет? Не буду же я до конца отбора бегать от Ледяного и прятаться.

Тем более что у нас намечается свидание.

Пока я мысленно воспроизводила то, что ожидала услышать от местного доктора Айболита, последний, вместо того чтобы быть лаконичным, решил начать с лирического пролога:

– Скальде уже давно следовало жениться…

Ну так он и женился. Превратив свою супругу в вечно прекрасную и вечно юную. Жаль только, что неживую.

– Но наследника как будто преследует злой рок, – не догадываясь о моих мрачных мыслях, вещал целитель. – Сначала трагическая гибель его отца. Вы, наверное, помните о той страшной битве, что отняла у нашей империи столько жизней. Когда члены Трианского ордена, мечтавшие вернуть в мир былой порядок, отыскали древнее захоронение Перевоплощенных и пытались воскресить монстров.

Я несмело кивнула. Ничего такого не помню, потому что не знаю. Но Хордису ведать об этом совсем необязательно.

Вот ведь… У них еще, оказывается, и сектанты-фанатики имеются. И снова я чувствовала себя Алисой, застрявшей в Стране чудес.

– Некоторых Перевоплощенных вернули к жизни, – подпитывал меня информацией Хордис. Голос его звучал тихо, глухо, слышалась в нем давно похороненная боль, призрак которой навечно поселился в добром сердце целителя. – В той битве с безумцами-магами и оживленными ими тварями погибло много храбрых воинов. И правитель был среди них.

Вот, значит, как умер отец Скальде. В сражении с зарвавшимися фанатиками и кучкой, а может, целой кучей поднятых из могил зомби.

Жуть жуткая.

– Ее лучезарность сгорела в считаные месяцы. Не нашла в себе сил справиться с потерей. Во время траура и речи не могло быть об отборе. А когда в Ледяной Лог прибыли невесты… Уже тогда магия беспокоила наследника. – Лекарь кашлянул, отводя взгляд. – Ну а что случилось дальше, вы знаете.

– Новобрачная не приняла его силу, и это ее убило, – озвучила за мага горькие слова.

Эррол Хордис напряженно кивнул. Заговорил взволнованно, быстро выталкивая из себя слова:

– И снова был траур. Целый год! Год, на протяжении которого его великолепие был вынужден бороться с отравляющей его магией и чувством вины. Он ненавидит себя за то, что стало с эсселин Мавеной. Но я знаю! – запальчиво прошептал целитель. – Фьярра, поверьте, я ни на секунду не сомневаюсь, что в этот раз такого не случится. Все будет по-другому! Чем угодно могу поклясться, что он выберет вас… тебя, и ты подаришь ему долгую жизнь и счастливое будущее.

Теперь уже напряженно-неловко покашливала я. А как же: «Отстань ради бога от мужика», «Мы все тебя здесь дружно не перевариваем», «Лучше бы валила из Хрустального города на своих фальвах!»

Неужели Хордис не в курсе, что здесь я не самая популярная алиана?

– Старейшины не одобрят такой выбор.

– Смирятся. Примут его решение. Но сейчас для Скальде важно выиграть время. Чтобы он дожил до конца отбора. Ты мне в этом поможешь?

Это что еще за намеки? Я настороженно покосилась на доморощенного заговорщика. С ролью плевательницы и Далива, пусть и паршиво, но все-таки справляется. А от алианы до брачного ритуала толку не больше, чем от обычной любовницы.

– Не знаю, что там между вами происходит. Да и не мое это дело. Но в одном я убежден: сейчас его жизнь, Фьярра, в твоих руках.

Вот что за привычка ходить вокруг да около! Нет бы прямо сказать, что от меня требуется.

О чем я и спросила.

– Только от тебя зависит, проведет ли его великолепие оставшееся до свадьбы время в покое или даст старейшинам новый повод рассматривать его как потенциальную угрозу. Когда Скальде держит эмоции под контролем, ему проще сдерживать и силу. Это ваша с ним вчерашняя ссора спровоцировала приступ.

– Все дело в эсселин д’Ольжи, – помедлив, призналась с тяжелым вздохом. Чтобы не думал, что я треплю Ледяному нервы просто из вредности. – Это из-за нее я разозлилась. Из-за того, что мне неприятно видеть их вместе.

Маг задумчиво сплел перед собой длинные, как у пианиста, тонкие пальцы.

– Дни графини в Ледяном Логе сочтены. После свадьбы она исчезнет из его жизни. Из этого замка. Если захочешь – из Хрустального города.

«Почему бы сразу не из этой жизни…» – мечтательно подумалось мне. Правда, я тут же отругала себя за кровожадные мысли и услышала:

– Понимаю, делить жениха с другой неприятно. Но сможешь ли обуздать ревность, Фьярра? Ради его блага. Если действительно любишь, – скользнул глубокомысленным взглядом по гранатовой броши, приколотой к лифу платья, – а твои чувства, знаю, не навеяны магией, станешь ли для него опорой, несмотря на свои эмоции?

За последние дни я столько всего передумала, столько решений напринимала, что сейчас в глазах рябило от обилия путей, которые передо мной лежали. Дорог много и все тернистые.

Прямо как в старых русских сказках. Направо пойдешь – себя потеряешь. Налево – любимый конь пропадет. Правда, в моем случае просто «любимый», без коня.

В одном не сомневалась: я не желаю Скальде зла. Не стану той, из-за которой его жизнь трагически оборвется.

Так что – да, запихну свои чувства куда подальше и выполню «большую просьбу» сердобольного мага, до которой мы наконец доплелись. Буду паинькой, душкой, лапонькой. Только чтобы тальдена снова не накрыло.

Кивнула, соглашаясь.

Лицо лекаря заметно просветлело, и теперь его глаза снова лучились дружелюбием и привычной теплотой.

– Я видел у него таэрин, проявившуюся после твоего прикосновения. Это ли не свидетельство того, что ему нужна ты, а не какая-то там графиня?

У меня скоро голова пойдет кругом от всех этих «за» и «против». А я ведь, между прочим, в библиотеку собиралась. Искать дорогу домой. Кажется, это та самая дорога, на которой богатырь, то бишь я, по сюжету теряет любимого коня, то есть Герхильда.

– Что, если он все же выберет меня, а я… – Окончание фразы застряло в горле. Вместо него вырвались тихие слова-признание: – Я боюсь смерти. Боюсь заледенеть.

Страх – одна из преград, что частоколом вырастали между нами. Сколько таких «деревяшек» из почвы моего разума уже торчало – не перечесть.

– Этого не случится. – Хордис обнадеживающе улыбнулся, щедро делясь своим позитивом. – Только не с тобой, Фьярра. Ты, конечно, можешь не доверять моему чутью, но я ему верю. Оно меня еще никогда не подводило. Скоро все будут обращаться к тебе не иначе как ваша лучезарность и светлейшая императрица.

На такой мажорной ноте мы простились. Лекарь отправился визитировать больного, а я – в библиотеку. Погружаться в историю Древних и продолжать думать о дорогах и жеребцах. Вернее, хм… об одном жеребце, которого мне после общения с Хордисом расхотелось терять.