Текст книги "Мой (не)любимый дракон. Выбор алианы"

Глава 14

Я откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Время близилось к полудню, о чем свидетельствовало солнце, наконец достигшее своего лазоревого престола и теперь ослепительным бриллиантом сверкавшее высоко в небе. Вся библиотека – от высоченных расписных сводов до натертых до блеска плит пола, в которых, как в огромном зеркале, отражались книжные стеллажи, – была пронизана его лучами. Пришлось подняться, чтобы задернуть шторы на эркерных окнах – каждое в несколько моих ростов.

Тяжелый изумрудный шелк захлестнул расчерченные рамой на мелкие квадраты стекла, приглушив свет. Устало позевывая, я вернулась в кресло, чтобы вновь сосредоточиться на штудировании исторического талмуда.

За минувшие дни, пока валялась в постели после укуса кьерда, я от корки до корки изучила «Забытые легенды Адальфивы» и «Закат эпохи Древних». Как оказалось – бесполезное чтиво. Надеялась на бесчисленных страницах «Преданий об Отверженных», то есть о все тех же Древних, отыскать что-нибудь для себя полезное. Но и здесь меня ждало разочарование. Пока я не продвинулась ни на йоту в своих поисках и не обнаружила даже упоминания о том, как боги проникали в Адальфиву.

Почему-то библиотеку не жаловали ни алианы, ни придворные. Поэтому здесь были только я и книги. Сотни, тысячи книг, прочесть которые не хватит жизни.

Умиротворяющая тишина, приглушенное потрескивание поленьев в камине совсем не благоприятствовали рабочему процессу. Я тщетно боролась с зевотой, а один раз даже поймала себя на том, что начинаю клевать носом.

Поднялась, желая размять затекшие от долгого сидения в одной позе мышцы и прогнать сонливость. Вовремя, чтобы поприветствовать реверансом неопознанного мной старейшину, заглянувшего за какой-то книгой. Кивнув мне в ответ на ставшее привычным приседание (м-да, я – и привыкла к реверансам… можно уже начинать бояться), почтенный маг прошествовал к дальним стеллажам, чтобы вскоре величаво удалиться с засунутой под мышку книгой.

И снова я осталась одна.

Просмотрев «Предания» до самой последней страницы, но так и не обнаружив ничего полезного, одни только бесполезности, я вернула пыльный том на место и принялась изучать его соседей, скользя внимательным взглядом по истрепавшимся корешкам.

Содержимое нижних полок оставило меня равнодушной. А чтобы добраться до верхних, терявшихся в полумраке из-за нависавшего над ними верхнего полуяруса, нужна была лестница или хотя бы какая-нибудь табуретка.

Не тащить же сюда через весь зал кресло.

Короткие поиски увенчались успехом: я отыскала лестницу, ютившуюся в дальнем углу библиотеки. Кряхтя и ругаясь (какая же все-таки дохлячка эта Фьярра!), с горем пополам перетащила допотопный аналог стремянки, состоявший всего из нескольких перекладин, к стеллажу, с которого начала свое следствие по делу Древних. С тихим бухом лесенка ударилась о полки, выбив пыль (халтурят служанки!) из старинных опусов.

Я стала взбираться наверх, стараясь смотреть не на орнамент пола, а на драконов, разметавших крылья по округлому своду. Здесь, конечно, совсем не высоко; это тебе не под облаками летать на фальвах. Но даже незначительная высота вызывала во мне не самые приятные ощущения: головокружение и легкую дурноту.

Пройдясь взглядом по толстым корешкам, снова ощутила прилив бодрости. «Древние. Забытые реликвии и артефакты» – гласила полустертая надпись.

Может, духи гуляли по мирам как раз при помощи всяких зачарованных цацек? Вдруг и Блодейна, завладев каким-нибудь божественным талисманом, благодаря ему поменяла нас с Фьяррой местами. Как-то же она сумела провернуть трюк с подменой? И мне не терпелось выяснить, как именно.

В общем, читать, читать и еще раз читать! Враки все, что многие знания – многие печали. Наоборот, информация лишней не бывает. Мало ли, как дальше все обернется…

Я потянулась за книгой. Кончики пальцев только коснулись тусклого тиснения – и тут же с него соскользнули. Нет, не дотянусь. Привстала на носочки. Жутко лень спускаться, передвигать лестницу и снова тащиться наверх, испытывая на прочность свою нервную систему. Знаю, я та еще трусиха. Но с этим уже ничего не поделаешь.

Еще совсем немного… Скрипнула от напряжения зубами. Ну же! Почти…

Позади раздались чьи-то тяжелые шаги. Вздрогнув, повернула голову в сторону вошедшего и почувствовала, как меня накрывает волнение. Не стоило так резко оборачиваться, не стоило смотреть вниз. Голова еще больше закружилась. Ступня предательски соскользнула с деревянной перекладины; дрогнули, разжимаясь, ставшие влажными пальцы, и я, испуганно вскрикнув, отправилась в короткий, но такой незабываемый полет. К счастью, с полом не поцеловались ни мой зад, ни мой затылок.

Я угодила точнехонько в драконьи объятия, ощутила дыхание, жаркой лаской скользнувшее по виску, и услышала низкий, бархатный голос, в котором сейчас не крошились ледяные осколки.

– А если бы меня рядом не оказалось? Ушиблись бы.

– Если бы вас не оказалось рядом, я бы и не подумала падать.

– Не хотел вас напугать, эсселин Сольвер.

Герхильд все же вернул моему телу вертикальное положение, хоть ему, телу, и в горизонтальном было вполне удобно.

Отстраняться не спешил. Не спешил убирать ладонь, по-хозяйски устроившуюся у меня на бедре.

Я тоже не расцепляла руки, мертвой петлей обвившие шею тальдена. Только когда испуг перестал сотрясать быстрыми ударами в груди сердце, опомнилась, скользнула ладонями по плечам Ледяного, торопясь их убрать. Руки, понятное дело. Одна не успела «сбежать», оказалась в мягком захвате.

Поцелуй ожег чуть дрогнувшие кончики пальцев. Взгляд серых, сейчас безмятежно-прозрачных глаз, оставил пламенный отпечаток на губах. И вкрадчивый шепот, как камень в драгоценную оправу, вплавился в сознание:

– Мы вчера так и не договорили, Фьярра. Я хочу знать, что случилось с той милой, веселой девушкой, из-за которой я утратил покой.

Перед внутренним взором возникло усталое лицо лекаря. Мелкие морщинки прорезали кожу в уголках глаз, пальцы напряженно теребят клинышек бородки. Губы плотно сжаты – признак того, что эррол Хордис встревожен. И взгляд… Полный надежды и беспокойства, которое гаснет, сменяясь облегчением, после моего согласного кивка и слов смирения.

– С ней случился Крейн. Со мной, то есть. Вчера я была сама не своя от переживаний. Меня до сих пор мучают воспоминания, а ночью снятся кошмары.

Не будем уточнять, какие именно воспоминания и кошмары. Нет, нападение герцога тоже из головы не выходило. И вряд ли получится быстро забыть о бракованной версии Воронцова.

Скальде смотрел на меня, не отводя глаз. А я говорила и почти не обманывала. Полуправда – это ведь даже не ложь. Вернее, ложь, конечно, но в сложившейся ситуации получается, что во благо.

– Мне бы очень хотелось забыть все, что случилось той ночью. Надеюсь, когда-нибудь у меня это получится…

Тальден взял меня за руки, лаская кисти большими пальцами. Правой достался жар дыхания и мимолетный, невесомый, но отозвавшийся волнами дрожи во всем теле поцелуй. Левой повезло больше, на ней его великолепие сосредоточил все свое внимание, исследуя губами каждый сантиметр кожи, каждую костяшку, а потом, перевернув, одарил долгим поцелуем запястье.

Как же в этой библиотеке жарко!

Казалось бы, ничего такого, а сердце в груди бьется учащенно, с каждой секундой ускоряя ритм. И эта самая грудь сладко ноет, предательски отзываясь на ласки горячих губ.

Еще и взгляд его – пристальный, жадный, – в нем отражалась я вся, подсвеченная мерцанием обручального узора, словно фосфорная наклейка-звездочка, которыми украшают потолки в детских комнатах. Магическая вязь на руках Герхильда была как будто моим продолжением. Витой узор цвета стали – отчетливый, яркий. Она же, сталь, плавясь, плескалась в драконьих глазах, обычно холодных, но сейчас согретых теплом пробивавшегося сквозь ткань портьер солнца.

А может, их согревало чувство, что я в нем вызывала. Ну или вызывала Фьярра… Ведь просто так таэрин у тальденов не проявляется.

– Я глупец, – признал очевидное Герхильд.

Поцелуй нежным касанием отпечатался на ладони. Сладким, горячим вином с легким привкусом горечи растекся по телу, хмелем ударил в голову.

Не укроти он вчера свою магию, и ничего бы этого сейчас не было… Подвластная невольному порыву и плеснувшей в кровь нежности, провела ладонью – той, которую первой удостоили лаской – по щеке Скальде, немного шероховатой от пробивающейся щетины. Обычно его великолепие гладко выбрит, всегда при камзоле и с идеально зализанными в хвост волосами. Нет, к волосам претензий у меня не было, но сложилось впечатление, что собирался тальден впопыхах. Иначе чего бы это ему разгуливать небритым и в одной рубашке? Неужели, только очухавшись, сразу отправился меня искать?

Улыбнулась, радуясь, что он здесь, рядом. Целый и невредимый. И сумасшедшим совсем не выглядит…

– Нужно было дать тебе время прийти в себя. Нужно было спрятать тебя ото всех. От старейшин, Тьюлин. От других невест. Отложить испытание…

– Отбор должен продолжаться, – мягко возразила я. – Так что все в порядке.

Но Скальде, казалось, меня не слушал, продолжал себя бичевать:

– Вместо того чтобы быть сдержанным, набросился на тебя. Напугал.

«Лучше бы почаще так «пугал», – вякнула слабая плоть, но ее тут же приструнил голос разума, и пыл остудили горькие воспоминания.

И тем не менее я не отстранилась, когда тальден обнял меня, привлекая к себе с такой бережностью, словно я была не человеком из плоти и крови, а хрупкой статуэткой из тончайшего фарфора.

– Напугали, – кивнула. – Но не своими поцелуями, а выплеском магии. Когда чуть не заморозили весь замок.

И меня в придачу.

Пьянящее прикосновение губ к щеке, подбородку, от которых невольно начинаешь жмуриться. От них задерживается дыхание и внутри искрятся бенгальские огни, взрываются фейерверки, порхают огненные бабочки.

Еще один поцелуй достался самому кончику носа, а потом я услышала едва различимый шепот:

– Прости.

– Прощу, если пообещаешь, что приступов больше не будет.

– Я постараюсь, чтобы их не было, – удерживая мое лицо в ладонях, произнес тихо, поцелуем касаясь уголка губ. – Ты сказала, что видела меня с кем-то. Прости, что не дал договорить.

– Что-то вы слишком часто стали извиняться, ваше великолепие, – заметила, обводя пальцами таэрин у него на шее, нахлестывающуюся на синеватый рисунок вен. Магический узор серебряными ручейками стекал к вырезу рубахи, струился по груди и вниз, но так далеко забираться я не рискнула. Иначе, боюсь, все эти наши нежности примут несколько иной характер, перестав быть нежностями. – Я просто приревновала.

Еще одна полуправда. Вернее, правда, но только без подробностей, которые могли запросто все испортить. Снова разбросать нас по разным краям пропасти.

– К кому же?

К ней. Но пусть уж лучше будет другой ответ.

– Ко всем. Вас окружает слишком много женщин.

– Но только ради одной я готов часами бродить по замку, пытаясь отыскать свою пропажу.

– Прямо уж часами? – сощурилась недоверчиво.

– Мне повезло, я встретил эсселин Талврин, – с улыбкой признался Герхильд. – Она сказала, куда ты собиралась.

Кстати, об эсселин Талврин.

– У вас же с Ариэллой сегодня свидание. Еще не опаздываете?

– Снова будешь ревновать? Тогда могу отменить, – радостно.

Лентяй.

– Скажите это эссель Тьюлин, – хмыкнула, с мстительным удовлетворением отмечая, как на лицо Герхильда наползает кислое выражение. – С Ариэллой можно.

Это как отпускать брата погулять с его же младшей сестрой.

– А с кем нельзя?

«С Даливой», – выпалила мысленно.

Вслух же, сделав над собой усилие, произнесла:

– Со всеми можно. Но только осторожно.

Скальде подцепил указательным и средним пальцами нанизанные на серебряные нити бусины зачарованной броши.

– Надела ее. А как же подарок Игрэйта?

– Вернулся к Игрэйту.

– Но она же тебе так понравилась. Ты ведь влюбилась в нее с первого взгляда.

Вот что за человек? Сначала целует, потом издевается.

– Влюбилась я с первого взгляда в эту, – опустила взгляд на темневшую на лифе платья гранатовую крошку. – И никакой другой мне не надо.

Наступившее после моих слов молчание сменил хриплый шепот:

– Звучит как признание, – от которого на меня обрушилась новая волна дрожи.

Подогнулись колени. От поцелуя, ожегшего губы, я больше не чувствовала под ногами опоры. Падала, растворяясь в его объятиях, распаляясь от жара сильного тела, к которому меня прижимали. Плыла, подхватываемая волнами страсти, беззаботным ангелочком парила в облаках счастья. Пока не услышала тихий, будто звучавший из другой реальности, скрип отворяемой двери и быстрые шаги неизвестного.

Завладев моими губами и не прекращая безумной ласки, Скальде увлек меня за собой. В глубь библиотеки, в спасительную тень, продлевая эти мгновения единения. Когда в голове не остается ни одной мысли. И не важно, что нас могут увидеть. Что было вчера и что будет завтра.

Не имеет значения…

– Ваше великолепие!

На этом моменте пришло отрезвление. Легонько оттолкнула от себя не-Ледяного. Опять губит мою репутацию. И кто тут сокрушался пять минут назад по поводу того, что напугал своим напором и страстью, и обещал быть осторожным?

И вообще, на балу ведь клялся держаться от меня подальше. Ради моего же блага. И вот где это его «подальше»…

Кивнула, когда тальден велел оставаться на месте. Замерла, прижимаясь к стеллажу, к опоре, в которой сейчас так нуждалась. Тяжело дыша и радуясь полумраку, скрадывавшему полыхавший на щеках румянец.

Дабы не было обнаружено мое присутствие в непосредственной близости к монаршему телу, это самое тело отправилось навстречу разыскивавшему его пажу. По крайней мере мне показалось, что голос принадлежал слуге тальдена.

– Что случилось? – сухой вопрос Герхильда.

Которому вторил встревоженный, негромкий ответ:

– Ваше великолепие, пленник сбежал.

Пауза и едва различимое:

– Иди, сейчас подойду.

Пленник… Крейн.

Ноги стали ватными, я их больше не чувствовала. Скользнула вниз, пересчитав спиной полки, и замерла, невидящим взглядом упершись в расплескавшиеся по плитам пола узоры.

Глава 15

На поиски Крейна отрядили лучших магов империи. По слухам, сквозняками гулявшим по старому замку, его темная светлость будто сквозь землю провалился. Вот он был, сидел в своей норе в подземелье, и вдруг его не стало. Исчез, растворился в воздухе, стал невидимкой.

Замо́к на зарешеченной двери был не тронут, а стражник, бдевший под этой самой дверью, клялся и божился, что за время его дежурства из клетки с заключенным не раздавалось ни одного подозрительного звука. Только крысы – соседи Крейна – шуршали соломой, заменявшей ему постель. Мерзко пищали, заглушая своей возней тяжелое дыхание истерзанного допросами пленника.

Когда поздним утром стража принесла завтрак, кормить им в подземелье оказалось некого.

Еще я узнала, что Огненный и Ледяной повздорили. Ну как повздорили… Будучи уверенным, что князь приложил к побегу руку, Скальде едва не отправил Игрэйта отдыхать до потепления в сад. Жаль, что едва. Не все же алианам от губительной силы императоров замерзать.

Увы, стража и старейшины вмешались. А ведь хорошая могла бы получиться статуя! Да и ледяные красавицы, уверена, не отказались бы от мужской компании.

Теперь кузены открыто на ножах. Раньше они только в мыслях друг друга не переваривали, а на людях старались сохранять хотя бы видимость родственных отношений. Но после побега герцога и Герхильд, и Хентебесир сбросили маски, и уже всем ясно, что за сильное чувство испытывают друг к другу венценосные братцы.

Как назло, старейшины отказываются верить обвинениям без доказательств. После припадка Скальде Хентебесир для них – что свет в конце темного-претемного туннеля, возможность навсегда покончить с про́клятой династией, произведя рокировку: Ледяного заменить Огненным.

Намучаются ведь с ним, бестолковые.

Мой новый паж оказался непревзойденным добытчиком информации, талантливым собирателем сплетен. Мабли, общавшаяся только с подружками-служанками да молоденькими поварятами, один из которых все пытался за ней приударить, и в подметки не годилась проныре Йекелю. Каждое утро Леан являлся с подробным отчетом. Рассказывал, о чем в кулуарах шепчутся придворные, где и как проводят время алианы, кого и когда ужалила эта зараза. Змея-фаворитка, в смысле… каждую ночь проводившая в своей спальне.

Нет, я, конечно, не просила Леана шпионить за графиней. Боже упаси! Тем более ночью. Тем более докладывать об этом мне. Он сам, на добровольных началах вызвался за ней следить, и каждое его донесение целебным бальзамом проливалось на мою истерзанную душу.

Сердце начинало стучать быстрее. Сначала от радости, потом – от волнения. Ведь если Герхильд не спит с д’Ольжи, а других дам возле императорской опочивальни замечено не было (опять же по докладам моего новоявленного слуги), то как же, позвольте спросить, он сбрасывает магическое напряжение?

Или, может, тальдену в минувшие дни попросту было не до этого?

Все тот же Леан мне поведал, что его великолепие лично руководил поисками Крейна. Не раз, гуляя по саду или устроившись с книгой возле окна, я замирала от восторга, глядя на то, как белоснежный зверь стрелой срывается с вершины башни, раскидывает в полете крылья, накрывая замок густым полумраком, а потом, взмыв в небо, растворяется за пеленой облаков.

Князь Темнодолья тоже якобы помогал в поисках. Таскался за магами хвостиком, в человеческом либо же в драконьем обличье. Премерзком таком, ядовито-красном, которое уже не раз являлось мне в страшных снах.

Пока маги и тальдены охотились за Крейном, алианы сходили с ума перед финалом. В последние дни в крыле невест царило небывалое возбуждение, к которому примешивались напряжение и нетерпение. Уже совсем скоро его великолепие объявит имя счастливицы. Ну или смертницы, уж как там повезет. И от осознания, что отбор вот-вот закончится (две-три недели пролетят незаметно), у некоторых сносило крышу. Я постоянно грызлась с Керис. Не хотела, но алиана нарочно меня провоцировала. Даже тихоня Рианнон начала выпускать коготки и показывать зубки. А Майлона бесила тем, что была на побегушках у Хелет и ее заклятой черноволосой подружки.

Если бы не Гленда и Ариэлла, не их поддержка, наверное, у меня бы от всего этого цирка тоже крыша поехала.

Через несколько дней состоится четвертое испытание. По словам эссель Тьюлин, суперсложное и мегаважное. О подробностях оного придворная сваха традиционно умалчивала. Ну а последний тест для невест – чистая формальность. По крайней мере так утверждал Йекель, с недавних пор причислявший себя к знатокам свадебных отборов. Парень считал, что конкурс талантов (что-то вроде отчетного концерта в танцевально-музыкальном кружке) никак не повлияет на решение его проклятости.

Герхильду должно быть фиолетово, умеет ли его избранница петь, бренчать на лютне или красиво дуть в дудочку. Главное, чтобы вызывала в нем хоть какие-то чувства, светилась от его прикосновений, как фосфорическая медуза, и после первой брачной ночи не сменила место жительства, променяв императорские чертоги на лоно природы.

– А эссель Тьюлин распиналась, говорила, что последние два задания станут решающими, – закончила я делиться с Мабли тем, что удалось разузнать Йекелю.

– Это ведь ее обязанность: следить, чтобы невесты раньше времени не пали духом.

А потом пусть хоть разбиваются насмерть.

– Алианы должны бороться за свое счастье!

Прямо как гладиаторы на арене до последнего вздоха.

Пока Мабли заправляла кровать и старательно взбивала подушки, которые Снежок обычно сразу после ухода служанки по-хулигански скидывал на пол, я игралась с этим малолетним проказником, водя перед пушистой мордочкой кьерда серебряным перстнем, покачивавшимся на тонком шнурке.

– А вообще на отборах случалось всякое. Бывало, тальден менял свое решение в последний момент, очарованный дивным пением алианы либо плененный чувственным танцем.

– Если менял, значит, ему было параллельно, на ком жениться, – хмыкнула я. – Обидно, что, выбирая себе ари, драконы (все, кроме Герхильда) ничем не рискуют. Не примет новобрачная силу – без разницы, найдет себе другую. А бедняжке дорога прямиком в наложницы либо к предкам доживать свой век старой девой. Уф… Как же меня раздражают все эти ваши тальденово-алиановские традиции!

Мабли была со мной не согласна, но защищать священные обычаи Адальфивы, доказывая своевольной попаданке, что все с ними, с этими обычаями, шоколадно, не стала. Только укоризненно покачала головой и вернулась к наведению порядка. А я всерьез задумалась о том, куда бы сегодня спровадить служанку. Мабли была не против моих визитов в библиотеку, но ей совсем необязательно знать, что я там каждый день заседаю. Вдруг испугается и доложит морканте.

На днях Ариэлла получила от брата ответ с перечнем магических трудов, в которых могли содержаться интересные сведения о древних божествах. Благодаря Адельмару количество книг сократилось с сотни до скромной дюжины, но, учитывая их объемы, на прочтение манускриптов уйдет как минимум месяц. Боюсь, пока я до чего-нибудь дочитаюсь, отбор уже закончится, и я или заледенею, или отправлюсь домой к Леше. Разводиться. Вряд ли смогу теперь жить с двойником Крейна.

Да и вообще… с кем-либо сожительствовать после всего случившегося.

И тем не менее я, словно запрограммированная на изучение преданий о духах, продолжала штудировать книгу за книгой. Погружение в историю Древних помогало не думать. Отвлекало от горьких мыслей. От чувств, что бурлили во мне, подобно молодой браге в глубоком чане.

Вечерами я читала литературу по кьердам в надежде выяснить, можно ли разорвать нашу со Снежком связь, при этом не лишив самого любимого мужчину в моей жизни этой самой жизни. К сожалению, Хордис о снежных кошках знал немного, и мне ничего не оставалось, кроме как искать ответы в псевдонаучных трудах.

Вздохнув, нежно почесала кота за ушком. Снежок зажмурился, заурчал, цепляясь коготками за мою аметистового цвета юбку.

– После обеда придут портнихи, – огорошила меня Мабли.

Я застонала.

– Что, опять?

– Распоряжение эссель Тьюлин. – Девушка развела руками.

Почему-то сваха решила, что на финальные свидания с его великолепием алианам надлежит наряжаться во все новое. Наследнику на радость, придворным дамам на зависть. И чтобы хрустальногорцам было на что поглазеть, если вдруг невесты надумают продефилировать с женихом по улицам столицы.

И теперь в крыло конкурсанток, как паломники к святым местам, с утра пораньше стекались портнихи, принося с собой поистине сказочные головные уборы, платья и накидки. Все яркое, пестрое, баснословно дорогое. Мне шили новое платье из парчовой ткани цвета огненного заката, переливавшееся от насыщенно-оранжевого до глубокого алого. А к нему накидку из тяжелого бархата, такую же пронзительно-яркую.

– Обещали, что это будет последняя примерка, – заверила меня Мабли, подхватывая изумрудный полог кровати витыми шнурами и разглаживая невидимые складки на одеяле.

Обреченно кивнув, я потрепала кьерда по снежной холке. Попрощалась со служанкой, сказав, что до обеда погуляю с другими алианами. Так и не придумала, чем бы занять Мабли, но менять свои планы все равно не собиралась. Забегу за Ариэллой и утащу ее «прогуливаться» в библиотеку. Вдвоем дело пойдет быстрее.

По дороге к подруге присела в реверансе, приветствуя эссель Тьюлин. Улыбнулась молоденьким швеям, стайкой сизокрылых голубок пролетевшим по коридору. Все в одинаковых серых платьях из грубой саржи и крылатых чепцах. Хмуро кивнула Керис, вырулившей из-за угла под ручку с Хелет. Обойдя алиан на расстоянии, чтобы, не дай Претемная Праматерь, меня не коснулись исходящие от них ядовитые флюиды зависти, ускорила шаг. Чувствуя, как спину мне сверлят две пары глаз – серые и голубые – и по спине колючим морозцем пробегает злой шепот.

* * *

– Как же она меня бесит! – яростно шепнула подруге Керис. – Видеть ее не могу! А как вижу, сразу настроение портится.

– Я бы на твоем месте вела себя с Фьяррой осторожнее, – покачала головой Хелет. – Почти уверена, что именно она станет императрицей. Зачем ругаться с будущей правительницей? Давай лучше с ней подружимся, как это сделали Гленда и Ариэлла.

– Вот еще! – фыркнула черноволосая алиана. – Если и станет его ари, то пусть уж тогда заледенеет! А вообще, не знаю как ты, но я еще намерена побороться за свое счастье.

– Не боишься закончить, как Мавена? – горько усмехнулась девушка. – Мне очень нравится его великолепие. Наверное, и без всяких привязок я бы в него влюбилась без памяти. Но вот угроза смерти, знаешь ли, отрезвляет.

Керис безразлично передернула плечами. Скривилась и заявила с презрением, столь часто искажавшим ее совершенной красоты лицо:

– Мавена была слабачкой. В моем роду нет и не будет отверженных. Ни одна из моих прабабок не стала элири, каждая сумела принять в себя мужнину силу. Так что уверена: если Герхильд выберет меня, я стану его спасением и императрицей.

По утрам девушки любили гулять в саду. А в ненастные дни – такой, как сегодня, когда в свинцовой пелене, затянувшей небо, не было видно ни единого просвета – блуждали галереями замка в надежде повстречать своего избранника. Или на худой конец какого-нибудь симпатичного придворного-мага, с которым можно было бы пококетничать и скоротать за болтовней время. Каждая из них, несмотря на риск погибнуть в расцвете лет, втайне мечтала назвать Ледяной Лог своим домом. А его хозяина – любимым мужем.

– Станешь, как же, – скептически отозвалась Хелет. – Для этого нужно, чтобы с отбора вылетела Фьярра. А она все не вылетает! Скоро у них опять свидание, и что-то мне подсказывает, что после него никакие испытания уже ничего не будут значить.

– А если не будет свидания? – азартно улыбнулась Керис.

– Что значит не будет? – округлила глаза алиана.

– То и значит: всякое может случиться. Вдруг эсселин Сольвер не сможет с ним увидеться.

Юная невеста нахмурилась:

– Керис, ты что задумала? Если все раскроется, тебя не просто отсюда отправят. Ты будешь опозорена!

– Не раскроется! – беспечно отмахнулась девушка. – Это мой первый отбор, и я сделаю все, чтобы мне не довелось участвовать в других.

– Мне вот интересно, и как же ты помешаешь им встретиться?

– Есть одна идея, – загадочно ответила невеста. – Узнаем, какой наряд шьют для эсселин Сольвер к свиданию, и тогда я все тебе расскажу.

* * *

Хорошо ходить в любимчиках у эссель Тьюлин. На тебя не повышают голос, не отчитывают, как первоклашку, позабывшую дома тетрадь с домашним заданием. Не закатывают в твоем присутствии глаза и не сокрушаются, за какие такие грехи Претемная Праматерь наказала его льдистость алианой-пофигисткой.

Алиана-пофигистка, если кто еще не понял, – это я. Прочно засевшая у мадам придворной свахи в антилюбимицах. Мной список бракованных невест начинался и мной же, подозреваю, заканчивался. Ну разве что время от времени в него попадала Майлона за свою чрезмерную любовь к мясному, мучному, да и вообще ко всему, что можно положить в рот и жевать. Зато вредную тягу алианы к чревоугодию с лихвой компенсировали ее патологическая влюбленность в Герхильда и маниакальное желание во всем ему угождать.

– Вот эсселин Фройлин на днях устроила наследнику такое свидание, какое он никогда не забудет! Даже если ее не выберет, все равно помнить будет, – вышагивая передо мной, как капитан перед ни на что не годным салагой, ставила мне в пример Майлону придворная сваха. – А вы что придумали, эсселин Сольвер?

– Э-э-э… – озвучила я свой грандиозный план на день грядущий, озаренный таким знаменательным событием, как встреча с его драконьей несравненностью.

Нет, о свидании я, конечно, помнила. Как же, забудешь тут, когда тебя каждый день донимают примерками портнихи и алианы зло дышат в спину, да еще и ядовитым огнем плюются, как самые настоящие драконы.

Драконовыдры – вот кто они. Как будто мне было мало змеекобылы…

Увы, о том, что нужно составить для его великолепия культурно-развлекательную программу, я как-то подзабыла. И теперь сидела, понуро опустив голову, вынужденная выслушивать занудную отповедь, испортившую такое замечательное утро.

Ярко светило солнце, птички… нет, еще не пели, они сюда скорее всего доберутся только к концу лета. Но зачем мне птички, когда у меня есть Мабли, неплохо справляющаяся с певческой задачей? Каждое утро, наводя порядок, девушка разливалась соловьем, наполняя спальню своими нежными напевами. До прихода эссель Тьюлин тоже что-то себе под нос мурлыкала. А я тем временем сушила волосы возле камина и представляла, как сегодня проведу целый день с ним.

Появление придворной свахи подпортило настроение и мне, и Мабли.

Служанка больше не пела, мышкой копошилась в сундуках, подбирая под новый наряд перчатки. Платье и багряного цвета накидка терпеливо дожидались своего звездного часа в огромной картонной коробке, которую полчаса назад доставил от портнихи Леан. Я планировала по-быстрому нарядиться и отправиться на завтрак, но появление генеральши поставило крест на моих гастрономических чаяниях.

А так хотелось подзаправиться еще теплыми булочками и пряниками на меду, пока их не расхватали! Да и в своем мегароскошном наряде перед невестами стоило покрасоваться. Пусть бы Керис позеленела от зависти.

– Куда отправитесь? – выдернула меня мадам из мира приятных раздумий и забросила в не самую приятную реальность.

– Эм-м… – очередной лаконичный ответ, которым эссель Тьюлин явно не удовлетворилась. Пришлось вяло предположить: – Гулять?

– Эсселин Сольвер, вы меня об этом спрашиваете? – негодующе запыхтела придворная сваха, сейчас очень напоминавшая ежа: такая же круглая и колючая. – Может, мне за вас день расписать?!

– Я не спрашиваю, а говорю, что мы с его отмо… великолепием то есть, отправимся на прогулку.

– Куда?

Право слово, я словно на допросе.

– В город.

– Какой?

– Полагаю, что Хрустальный.

– Вы полагаете?!

И нечего лупить на меня глаза. Еще, не дай Праматерь, из орбит повыскакивают. Опомниться не успеет, как Снежок их быстренько схомячит.

– Эссель Тьюлин, мне правда уже пора собираться, – ненавязчиво намекнула, что кое-кому настало время отсюда выметаться.

Сидеть перед свахой на пуфике в одном пеньюаре было как-то нерадостно. Да и вообще рядом с ней находиться. Хоть в неглиже, хоть без оного.

– Эсселин Сольвер! – гаркнула напоследок раздраженно.

Когда за мегерой в колпаке захлопнулась дверь, я облегченно выдохнула. Хотела уже расслабленно осесть на шкуру возле камина, чтобы досушить волосы, когда створки после короткого стука снова распахнулись.

– Ну что еще? – простонала я, устало зажмуриваясь.