Текст книги "Сунгирь. Тайна древней стоянки"

Глава II
Коварный план

Седая старина древнего Владимира постепенно освобождалась от утреннего тумана, открывая прелести архитектурного ансамбля. Восходящее солнце переливами играло на золотых куполах многочисленных храмов, радующих глаз красотой и величием. Булыжные мостовые и тротуары еще не высохли после прошедшего ночью ливня. Налетевший легкий ветерок сбрасывал с листьев деревьев оставшиеся дождевые капли. Нарушая тишину субботнего утра, от Соборной площади тронулась в путь открытая расписная повозка, запряженная тройкой лошадей. Стройные звуки – цокот копыт по мостовой и звон колокольчиков – будили округу. Город постепенно просыпался и готовился принимать очередных экскурсантов.

В излюбленных местах гуляний стали появляться группы людей, радующихся утренней прохладе, пришедшей с атлантическим циклоном. На венчающей холм смотровой площадке на Пушкинском бульваре собралось уже достаточно народу, в основном туристов, прибывших во Владимир из других городов и стран. Их взорам открывалась великолепная панорама. Отсюда хорошо просматривались склоны Патриаршего сада, музейный комплекс, Успенский собор и другие достопримечательности. А внизу, у подножия холма, извивалась змейкой Клязьма. Бывшая когда-то судоходной, река давно поросла камышом и напоминала скорее широкий ручей, особенно если смотреть сверху. На противоположном берегу, как на ладони, сквозь зелень садов проглядывали покосившиеся от времени крыши одноэтажных домиков. За ними тянулись бескрайние луга, уходящие за горизонт. Вдалеке маячили силуэты пасущихся коров и коз, которых по старинке все еще держали сельчане.

Аккуратно подстриженные газоны и кусты источали запахи свежей зелени, освобожденной от пыли и хорошо промытой ночным дождем. Над зелеными насаждениями потрудились искусные руки ландшафтных дизайнеров, превратив их в зверей или сказочных героев. Среди них можно было различить и гномика, везущего деревянную повозку, и матадора, дразнящего разъяренного быка, и представителей тропической фауны – слонов, жирафов, носорогов. Многочисленные клумбы завораживали красотой и разнообразием цветов. Над ними, порхая крыльями, кружились разноцветные бабочки.

Туристы из-за рубежа, высыпавшие из своих экскурсионных автобусов на центральную площадь, начали фотографироваться на фоне достопримечательностей. Как обычно, среди них было немало гостей из восточноазиатских стран – японцев, китайцев, корейцев. Присутствовали и немецкие пенсионеры. Слушая гида, они восхищенно разглядывали Золотые ворота – выдающийся памятник средневекового зодчества. Иностранная речь звучала повсюду.

Ровно в 10.00 на одной из улиц показалась примечательная фигура мужчины в плаще кремового цвета и светлой шляпе, с большим черным зонтом-тростью в руках, который служил ему опорой. На вид этому слегка полноватому человеку было 65–70 лет. Окладистая седая бородка, очки, элегантная одежда, походка – все указывало на его принадлежность к интеллигенции. Он не оглядывался по сторонам и не щелкал фотоаппаратом, а вел себя как коренной житель, знающий здесь все наизусть.

Перейдя Большую Московскую улицу, мужчина не спеша прошелся по Соборной площади и, бросив взгляд на монумент, воздвигнутый в честь 850-летия города, свернул в парк. Тенистые липовые аллеи являлись излюбленным местом прогулок молодых и пожилых – всех, кто любит побродить компанией или в одиночестве и поразмышлять о жизни. Расположившись на одной из лавочек, тянувшихся вдоль центральной аллеи, он извлек из внутреннего кармана несколько раз сложенную бумагу, развернул ее и принялся изучать, изредка поглядывая на прохожих.

Метрах в пятидесяти от него, тоже на лавочке, расположились двое стариков с шахматной доской. Раскрыв ее и высыпав фигуры, они медленно начали их расставлять.

– А я смотрю, профессор-то своей традиции не изменяет: гуляет каждый день по одному и тому же маршруту, и даже на одну и ту же лавочку садится, – сказал худощавый мужчина в поношенном коричневом костюме. Его кепка полностью закрывала лоб, и чтобы что-то разглядеть, он вынужден был запрокидывать голову назад и вытягивать вперед подбородок. Его партнер по шахматам – не кто иной, как московский антиквар Геннадий Петрович Свиридов, – повернулся в сторону лавочки, где сидел профессор:

– Видать, большая шишка. Где, говоришь, их группа остановилась?

– На Гагарина, там есть небольшой отель «Русь» – судя по всему, они именно там номера снимают. Их человек пятнадцать, не больше. В основном одни бабы, мужиков от силы пятеро. У них личный транспорт – синий микроавтобус «форд» с опознавательными знаками. Он периодически курсирует туда-сюда: то кого-то привозит, то отвозит. На месте у них что-то наподобие палаточного лагеря, они там едят, отдыхают. Лагерь оцеплен, постоянно дежурит пара-тройка молодцов, и раза три в день милиция на машине приезжает проверять, как дела.

– Если они с ментами завязаны – это плохо, – поморщился Петрович, – значит, всегда с ними на связи, и те могут в любой момент нагрянуть. Так что, Борис, придется хорошенько поработать и все подробно разузнать. Сегодня днем здесь будут мои друзья из Москвы, я их встречаю на вокзале. Они ребята толковые, схватывают на лету – введешь их в курс дела, и начнем работать.

Борис Яковлевич Маслов был одним из тех братьев-близнецов, о которых еще в Москве Петрович рассказывал Бугаю и Руслану. Несколько лет назад близнецы не раз пытались проникнуть на территорию раскопок, проходивших под руководством профессора Сосновского, в надежде разжиться какими-нибудь ценными находками. Но ни одна попытка успехом не увенчалась. Именно эти неудачи и заставили их обратиться к московскому другу, чтобы тот нашел им надежных помощников. Последние должны были осуществить план, который долгое время разрабатывали Масловы.

– Кстати, обрати внимание на то, что рассматривает профессор, – Яковлевич передвинул фигуру слона. – У него ведь в руках не газета.

– А что?

– Полагаю, это карта раскопок. Потому как он постоянно ее разглядывает и носит все время при себе в нагрудном кармане.

Успев за разговором разыграть несколько шахматных партий, они заметили, что пожилой мужчина уже покинул свое излюбленное место и двинулся к выходу из парка. Яковлевич быстро сгреб шахматы обратно в доску, и они поспешили следом за Сосновским, стараясь не привлекать к себе внимания.

По пути профессор еще раз остановился возле памятника в честь 850-летия Владимира, немного осмотрелся и ступил на Большую Московскую. Сделав несколько шагов, он увидел, как молодой человек в сине-желтой майке и точно такой же кепке, потряхивая над головой пачкой каких-то листовок, вещал в мегафон:

– Приглашаются желающие принять участие во Всероссийском научном форуме «Территория смыслов»!

Сосновский заинтересовался и подошел к парню:

– Молодой человек, а что это у вас там за «Территория смыслов»?

– А это, дяденька, форум такой, где молодежь задает вопросы высокопоставленным чиновникам и ученым, которые в доступной форме на них отвечают.

– И как же попасть на ваш форум? – спросил профессор, поглаживая бороду.

– Очень просто! – обрадовался парень, довольный, что хоть кого-то удалось заинтересовать. – Если у вас ученая степень, то пожалуйте в президиум, будете отвечать на вопросы студентов, тематика разная. Ваши данные занесут в реестр, укажут род деятельности.

– И где этот форум проходит? – еще больше заинтересовался профессор, протягивая руку к пачке и вытаскивая одну из листовок.

– Здесь недалеко, в одной деревушке под Владимиром. Вон там, – юноша указал в сторону находившейся в ста метрах автобусной остановки, – белое маршрутное такси с синими кружочками, видите? Оно как раз до нашего центра ходит. Начало сегодня в 16.00, в листовке все подробно написано.

Сосновский поблагодарил парня, приложил руку к головному убору, сделав «честь имею», и отправился дальше.

Стоявшие чуть поодаль двое пожилых мужчин, делавших вид, что обсуждают что-то важное, внимательно наблюдали за происходящим. После того как профессор распрощался с молодым человеком, Геннадий Петрович и Борис Яковлевич подошли к парню, взяли у него из рук по листовке и отправились следом за ученым.

Перейдя дорогу Сосновский нырнул за угол и исчез из поля зрения. Его соглядатаи прибавили было шагу но тут Борис Яковлевич притормозил:

– Дальше не надо. Скорее всего, к себе в отель пошел, так что сейчас он нам больше не нужен. Где живет, и так знаем. А вот этот вариант не помешает проверить, – он потряс листовкой с рекламой мероприятия. – Когда, говоришь, хлопцы твои приезжают?

– Мы договорились встретиться на автовокзале после двенадцати, – ответил Петрович.

– Время терпит, – взглянул на часы Яковлевич, – можем прогуляться, составлю тебе компанию, здесь до вокзала полчаса ходу спокойным шагом.

И они, по-стариковски заложив руки за спины, неторопливо побрели вдоль улицы.

* * *

Горьковское шоссе – одна из немногих трасс центрального региона, которая может похвастаться новым дорожным полотном. Превратившись после реконструкции в четырехполосную магистраль, дорога стала удобнее для автомобилистов. На всем протяжении шоссе водителям предоставляется самый широкий спектр услуг: автозаправки, придорожные кафе, магазины, ремонтные мастерские и прочее. Водители нет-нет да и сворачивают к какому-нибудь объекту. Вот так у одной из автозаправок и остановился уже знакомый нам синий «фольксваген». Дождавшись, когда на парковке освободится место, сидевший за рулем Дмитрий подъехал к колонке и заглушил двигатель.

– На, иди заплати, скажи, чтобы на все залили, – протянул он деньги Петрухе. Тот выхватил тысячерублевую купюру и вышел на улицу. Проходя мимо одной из машин, он обратил внимание на сидящего на переднем сиденье парня, который листал автомобильный журнал. Петруха так пристально всматривался в пассажира, что чуть не столкнулся в дверях с человеком, держащим в руках подставку с двумя молочными коктейлями.

– Ну, ты, подсвинок очкастый, смотри, куда прешь! – отшатнувшись, разразился тот бранью.

Бугай, а это был именно он, еще раз бросив злобный взгляд в сторону скрывшегося за дверями Петрухи, сел в машину:

– Вот урод толстый, если б он мне сейчас все это разлил, прямо здесь его уделал.

– Успокойся, некогда сейчас разборки устраивать, нам нужно вовремя успеть на вокзал, Петрович не любит, когда опаздывают, – ответил Руслан, откладывая в сторону журнал и беря в руки коктейль.

– Ты прав, Руслик, – Бугай взглянул на навигатор: до конечной точки маршрута ехать оставалось сорок пять минут. Он завел двигатель, и серый «форд» покинул парковочное место.

Через пару минут в дверях появился и Петруха с гамбургером в руках. Откусывая на ходу и сжимая под мышкой бумажный сверток, он подошел к машине и уселся на свое место. Протянув Денису на заднее сиденье сверток со словами «вот, делите, там на всех», продолжил уплетать свой гамбургер. Перекусив, друзья отъехали от заправки и умчались в том же направлении, в котором только что уехал синий «форд».

* * *

Проезжая по историческому центру Владимира, Бугай с Русланом не переставали любоваться красотами, а когда их автомобиль попал в небольшую пробку на Дворянской улице, перед самыми Золотыми воротами, они и вовсе открыли двери и поднялись со своих сидений, вытянувшись во весь рост, чтобы получше рассмотреть восхитительный памятник русского зодчества.

– Слушай, я больше чем уверен, что в этом городе нам непременно повезет: ты посмотри, какие здесь красоты, – с дрожью в голосе произнес Бугай, – тут наверняка вся земля наполнена сокровищами.

Руслан лишь кивал головой. Проехав еще несколько кварталов, они свернули на привокзальную площадь. Покружив некоторое время в поисках свободного места, успешно припарковались, вышли из автомобиля и огляделись по сторонам.

Вокзал представлял собой небольшое двухэтажное здание, облицованное серо-голубыми декоративными панелями. С противоположной стороны от главного входа, под навесом, располагалась стоянка автобусов, там же осуществлялась и посадка пассажиров. Помимо автовокзала, на площади находился и железнодорожный вокзал, с более величественной архитектурой. Внешне он напоминал огромный двухпалубный корабль, облицованный известняком и гранитом цвета слоновой кости.

– Ну и где же здесь лавочка? – озадачился Руслан.

– Не знаю. Может, с другой стороны? – пожал плечами Бугай. – Давай пройдем через здание, здесь наверняка сквозной проход.

Друзья вошли внутрь. В небольшом помещении было чисто, уютно, царила непринужденная атмосфера. Неброский дизайн интерьера, аккуратно расставленные кресла в зале, пассажиры, спокойно ожидавшие у билетной кассы своей очереди, – казалось, время в этих стенах остановилось, вокзальная суета начисто отсутствовала.

Бугай и Руслан не спеша проследовали через центр зала к противоположному выходу. Оказавшись на улице, они тут же столкнулись с Петровичем, который в это время чинно прохаживался взад-вперед.

– Вот они, явились! Ну, хорошо, долго ждать себя не заставили, – выдохнул старый антиквар и подошел к приятелю, сидевшему рядом на скамейке. – Борис, ребята приехали!

Тот встал и поприветствовал молодых людей.

– Позвольте представиться: Борис Яковлевич Маслов.

Бугай и Руслан по очереди подали руки.

– Ну, вот и познакомились, – обрадовался Петрович, – теперь можно ехать, а то еще много всего обсудить нужно. Вы на чем прибыли-то?

– На машине, – ответил Бугай.

– Это хорошо, потому как ездить много придется. Сегодня появились кое-какие новые детали, их нужно будет проработать. Срок у нас – до 16.00. Где ваша машина?

– Там, с той стороны, – Руслан указал пальцем на дверь.

– Ну, пойдемте, пойдемте! – Петрович обнял ребят за плечи, и они вошли в здание вокзала.

В это время к отелю «Русь» подъехал синий «фолькс ваген», из которого вышли трое студентов и направились к главному входу.

Холл отеля был выполнен в стиле ампир. Красные ковровые дорожки застилали мраморный пол, стены были украшены картинами и огромными, разных форм зеркалами. Расставленные повсюду статуэтки древнегреческих и древнеримских героев погружали в мир античности всех, кто здесь оказывался. Фрески, богатая лепнина, пилястры и другие детали интерьера роднили этот холл с вестибюлями исторических станций московского метро.

Ребята подошли к стойке администратора и, поздоровавшись, спросили, где им найти профессора Сосновского. Портье с любопытством окинул взглядом молодых людей:

– А с какой целью вы интересуетесь Дмитрием Ивановичем?

– Мы студенты историко-археологического института из Москвы, направлены к профессору на стажировку, будем помогать ему в раскопках, – ответил Дмитрий.

– Я должен узнать, на месте ли он и готов ли вас принять. Ожидайте, – портье снял телефонную трубку и набрал номер.

В этот момент в дверях показался Дмитрий Иванович Сосновский.

– А вот и сам профессор! – воскликнул портье и положил трубку.

Ученый строго на него посмотрел:

– В чем дело, Николай?

– Дмитрий Иванович, – начал портье, – здесь вас какие-то ребята спрашивают, говорят, из Москвы на стажировку приехали.

– Как интересно! – удивился профессор, подходя поближе.

– Здравствуйте, Дмитрий Иванович! – обратился к нему Дмитрий, протягивая руку.

– С кем имею честь? – спросил тот, сжимая его ладонь.

– Дмитрий Панкратов, студент пятого курса историко-археологического института города Москвы, а это мои друзья – Петр и Денис.

– Очень приятно! – Сосновский пожал руки ребятам и вопросительно на них посмотрел.

Недолго думая, Дмитрий достал из рюкзака письмо, врученное ему Михайловским, и протянул его ученому. Тот, лишь мельком взглянув на конверт, расплылся в широкой улыбке.

– Как же я сразу не догадался? – он широко расставил руки, словно обнимая ребят. – Так что же мы здесь стоим? Пойдемте скорее ко мне – отдохнете с дороги. А я распоряжусь, чтобы вам выделили номера. Прошу! – профессор указал рукой в сторону лестницы.

Одной рукой держась за перила, он стал медленно подниматься, то и дело оборачиваясь на шедших за ним ребят.

– Ну и как там поживает мой старый приятель?

– Вы про профессора Михайловского?

– А то про кого же! Этот старый плут давно меня завтраками кормит: все обещает приехать. Как там гласит украинская пословица: «Cнiданками дiд сучку годував, а вона здохла!»

Проговорив непонятные студентам слова, он рассмеялся и уже серьезно продолжил:

– Он-то помоложе будет, а мне осенью уже шестьдесят восемь стукнет, и сколько нам еще природой отмерено, никто не знает. Последний раз виделись на его шестидесятилетии, три года как минуло.

– Александр Михайлович вас тоже часто вспоминает, – сказал Дмитрий, – все говорит: «Вот скоро выйду на пенсию, поеду к Сосновскому заниматься реальными делами, а то так надоела эта бумажная работа».

Поднявшись на второй этаж, они оказались в просторном длинном коридоре, по обе стороны которого располагались номера. Междверные пространства украшали огромные картины и фотографии с изображением раскопок, проходивших в разные годы под руководством профессора Сосновского.

– А как здесь оказались эти снимки? – поинтересовались ребята. – Вы что же, все это с собой возите туда-сюда?

– Что вы! – улыбнулся профессор. – Дело в том, что этот отель принадлежит нашей академии, поэтому здесь обустроен своего рода музей, рассказывающий о нашей деятельности. По мере своих сил я стараюсь поддерживать экспозицию на должном уровне. Это место для меня как второй дом, где я душой отдыхаю. Тут даже есть своя библиотека, я в ней иногда сижу целыми часами и перечитываю редкие экземпляры книг, которых вы нигде не найдете.

Сосновский перевел дух и погрустнел:

– Одно меня беспокоит: кому все это достанется после моей смерти? В академии никто не занимается подготовкой кадров в той области, которую я исследую, да и сами студенты не очень-то выбирают данное направление. Здесь нужно быть хорошим организатором, чтобы суметь сплотить коллектив для достижения желаемого результата. Вы вот, к примеру, – кивнул он в сторону Дмитрия, – в каком качестве хотите послужить науке?

– Ну, для начала надо получить диплом, – сказал Дмитрий, – а там, куда распределят…

– Молодой человек, – прервал его профессор, – самому и только самому нужно выбирать свой путь.

Если на кого-то надеяться, то ничего путного не выйдет. И если есть к чему-то определенный интерес, есть мечта, то кроме как на себя самого, ни на кого рассчитывать нельзя…

– Ну, вот мы и пришли, – Сосновский подошел к двери и повернул торчавший в замочной скважине ключ с номерком и цифрой 24. – Это апартаменты для гостей, пока располагайтесь здесь, а я сейчас распоряжусь насчет обеда и вашего дальнейшего размещения, потому как этот номер для троих, как мне кажется, тесноват.

Чисто убранное, уютное помещение с аккуратно заправленными кроватями производило приятное впечатление. Помимо спальных мест, в номере было раздвижное кресло-кровать, а также шкаф-купе, письменный стол с ноутбуком, телефон внутренней связи и настольная лампа. Возле окна примостился журнальный столик с маленьким плазменным телевизором. Шторы были задернуты, и через них слабо пробивались солнечные лучи, падавшие на бордовый ковер с мелким ворсом. Особняком в дальнем углу стояло офисное кресло на колесиках. Судя по тому, что его задвинули подальше, им давно никто не пользовался.

Закрыв за собой дверь, ребята разулись, оставив обувь у двери, здесь же побросали свои сумки и прошли в центр комнаты. Петруха и Денис, недолго думая, повалились на кровать и потянулись от удовольствия.

– Я буду здесь жить! – заявил Петруха. – Кровать такая, как я люблю: мягкая, просторная. А ты, – толкнул он в бок Дениса, – можешь спать вон там – в кресле. Панкратову, думаю, профессор что-нибудь другое приготовит. Видел, как он на него смотрит?

– Нет, а как?

– Как влюбленный – на свою девушку.

– Хорош нести ерунду, – вмешался Дмитрий, – давайте уже разложим вещи, и надо идти обсудить с Сосновским все детали нашего участия в раскопках.

– Да куда они денутся? – недовольно пробурчал Петруха, приподнимаясь с кровати. – Прям отдохнуть не дашь…

– Ох, и ленивый же ты! Всю дорогу сидел сиднем – и здесь развалился. Нужно больше двигаться, а то так и ноги скоро носить не будут. Ты в зеркало-то на себя давно смотрел?

– Каждый день любуюсь… И попрошу без намеков, – обиделся Петруха.

– Ладно вам, не ссорьтесь, – вмешался Денис, – все успеем, не переживай, Димон.

Как только друзья приступили к распаковке вещей, в номере зазвонил телефон. Панкратов поспешил взять трубку.

– Это Дмитрий Иванович. Спускайтесь на первый этаж в ресторан, я вас жду.

– Профессор предлагает нам с ним пообедать, – сообщил юноша.

– Вот и славненько! – потирая руки, обрадовался Петруха.

– Да разве ж ты когда отказывался!..

Войдя в ресторан, друзья сразу увидели Сосновского, в одиночестве сидевшего за столиком в центре зала. Заметив ребят, он жестом подозвал их, предлагая составить компанию. Заказанный обед скорее походил на поздний завтрак: каждому он взял овсяную кашу, по два бутерброда с сыром и по чашке какао.

– Ну и как вам тут, нравится? – спросил он, приступая к трапезе.

– Очень! – воскликнул Петруха, отправляя в рот ложку овсянки. – Я уже и спальное место себе застолбил.

– Рад за тебя, – ответил Сосновский и, повернувшись к Дмитрию, протянул ему ключ от номера 302. – Твой номер будет рядом с моим. Я вижу в тебе рациональное зерно, мне профессор Михайловский часто о тебе рассказывал и просил приглядеться. Надеюсь, ты не против пообщаться поплотнее? Если нет, заходи после обеда, побеседуем.

– Конечно, профессор, спасибо! – поблагодарил Дмитрий, убирая ключ в карман.

– Сегодня я хочу, чтобы вы втроем составили мне компанию в поездке на одно мероприятие. Это своего рода научный форум. Не обещаю, что будет весело, но поприсутствовать нужно: не так часто выпадает случай, когда молодежь лично выходит на контакт с научными умами. Тем более что обещают приехать какие-то светила из столицы.

– Безусловно, мы обязательно поедем – нам все равно вечером заняться особо нечем, правда? – Панкратов вопросительно посмотрел на своих друзей. Те одобрительно кивнули.

* * *

– Заходите, гости дорогие! – Борис Яковлевич открыл дверь террасы и пригласил Бугая, Руслана и Петровича в дом. Подгнившие деревянные ступеньки крыльца жалобно заскрипели под ногами.

Терраса представляла собой маленькое помещение с покатой крышей. Сетчатое застекление старого деревенского образца требовало ремонта: треснутые стекла были заклеены прозрачным скотчем. Старые потертые ковровые дорожки, прикрывавшие обшарпанный пол, были настолько невзрачными и грязными, что на них было противно наступать. Видавшая виды софа с продавленными пружинами была завалена каким-то тряпичным хламом. Рядом на столе покоились остатки не то завтрака, не то вчерашнего ужина. Пустые стопки, немытые тарелки, отрезанные рыбьи хвосты на разделочной доске, обглоданные куриные кости – все это добавляло штрихи к портрету обитателей дома.

Застыв на месте, ребята не решались пройти дальше. Они то и дело озирались, указывая друг другу взглядами то в одну, то в другую сторону. Рядом в углу стояла полуразвалившаяся галошница со стоптанной обувью, здесь же прислонились изъеденные молью валенки. За ведущей в кухню открытой дверью, в нише, служившей жильцам шкафом, висели телогрейки, старые плащи, пальто и поношенные костюмы.

– Ну, что застыли, как истуканы? Проходите в дом, можете не разуваться, чай, не музей, – проговорил Борис Яковлевич.

Оказавшись на кухне, Бугай с Русланом тут же ощутили резкий запах браги вперемешку с сигаретным дымом. На конфорке стояла кастрюля с каким-то варевом. Из нее столбом шел пар. Рядом красовался самогонный аппарат. Олег Яковлевич, брат Бориса, не замечая вошедших, самозабвенно колдовал у плиты, следя за поступлением чистейшего натурпродукта в трехлитровую банку.

– Добрый день! – поздоровались ребята в ожидании, когда на них обратят внимание, но, так и не дождавшись ответа, проследовали в комнату.

– Он глухой – ему надо в самое ухо кричать, – пояснил Борис Яковлевич, – не обращайте внимания, проходите.

Выйдя из кухни, они оказались в большом холле, куда вели три двери: та, через которую они вошли, и еще две – по бокам. Обстановка навевала уныние. Выцветшие желтые обои с сальными пятнами в местах, где к ним прислонялись, потолок, забитый фанерой и покрашенный на скорую руку, отдававшая плесенью мебель – все говорило о том, что о комфорте здесь придется забыть.

– Что, не нравится у нас? – заметил Борис Яковлевич недовольные лица Бугая и Руслана. – Ну, извините! Конечно, не царские хоромы, но нас с братом вполне все устраивает. А заниматься домом нет ни сил, ни средств. Жить нам осталось, как говорится, две субботы, а скоро сюда придут новые микрорайоны, и все это снесут.

– Борис, откуда такой пессимизм? – вмешался Петрович. – Не забивай парням голову ненужной информацией, они с дороги устали. Сдалась им твоя философия…

– И что я в самом деле… Проходите, садитесь, скоро кушать будем. – Маслов указал на круглый стол у окна, застеленный клеенкой.

– Расскажите о себе, что ли, – обратился к ребятам Борис Яковлевич, – откуда вы, чем занимаетесь?

– Мы из Москвы, приехали сюда по просьбе Петровича, – ответил Бугай.

– Это мы и так знаем, – прервал Маслов, – вы о себе, о себе расскажите. На жизнь-то чем зарабатываете?

– В Мосгортрансе на маршрутных такси, водителями, – включился Руслан, – смена три через три, а в свободное время подрабатываем.

– Кладоискатели! – пояснил Петрович. – Столько барахла мне уже натаскали – не успеваю сбывать.

– Ну что ж, у нас как раз места в этом отношении хлебные – работы всем хватит, – Борис Яковлевич встал из-за стола. – Пойду-ка погляжу: может, брату чем помочь.

– Олег, тебе помощь нужна?

– Уже заканчиваю! – ответил тот, отсоединяя холодильник от бачка самогонного аппарата. – Иди слей остатки, а я пока тут приберусь и сядем, – Борис Яковлевич снял с плиты бачок и вышел на улицу.

Когда вернулся, брата на кухне уже не было. Поставив бачок под стол, он снял с плиты кастрюлю с супом и прошел в комнату. Там уже звенела посуда. Олег Яковлевич, познакомившись с гостями, сервировал стол, расставляя тарелки.

– Погоди, не ставь, – остановил он брата, – я сейчас доску принесу.

Борис Яковлевич застыл с кастрюлей в руках. После того как большая разделочная доска заняла свое место на столе, он водрузил на нее кастрюлю.

– А это нам на вечер, – Олег Яковлевич продемонстрировал трехлитровую банку с чистым, как слеза, самогоном. – Сейчас быстро перекусим и нужно отправляться на мероприятие, где наши молодые друзья как раз и познакомятся с объектом их дальнейшей работы, – разлив суп по тарелкам, он взял с подоконника поднос с нарезанным черным хлебом и поставил на стол.

– Ну, приятного аппетита! – сказал он и перекрестился.

В отличие от брата, Олег Яковлевич был набожным и трусливым человеком. Старик чем-то напоминал церковного дьячка, который в промежутках между службами в храме промышляет самогоноварением и прочими незаконными делишками, а потом усердно замаливает грехи. Внешне от брата его было практически не отличить: то же лицо, такой же высокий рост и легкая сутулость, даже общий стиль одежды – одним словом, близнецы. Правда, у Олега присутствовала еще и козлиная бородка, скрывавшая безвольный подбородок, да и прическа была своеобразной: седые жидкие волосы, уложенные на прямой пробор, свисали почти до плеч, как у многих священнослужителей. Выражался он куда культурнее брата, да и вообще вел себя деликатно.

– Обрисую ситуацию в общих чертах, – приступил к инструктажу Олег. – Первым делом в течение ближайших двух дней вам нужно будет установить наблюдение за неким профессором Сосновским. У него при себе имеется важный документ, который поможет нам быстрее достичь желаемой цели. Так вот, сей документ нужно будет у него незаметно изъять.

– А что за документ? – спросил Бугай.

– Мы полагаем, что это карта, – вступил в разговор Борис Яковлевич, – на ней обозначены места ценных находок и, возможно, сделаны пометки будущих раскопок. Он все время носит ее во внутреннем кармане пиджака. Задача следующая: когда ученый снимет свой пиджак, или, скажем, переоденется во что-то другое, надо улучить момент и проверить карманы.

– Сегодня в четыре часа состоится мероприятие, в котором профессор примет участие, – продолжил Олег. – Это отличный повод за ним проследить: с кем будет общаться, куда направится после, ну и так далее. Главное – делать все незаметно. Вы вчетвером разделитесь на две команды: Петрович и Бугай поедут к отелю «Русь» и будут «вести» Сосновского оттуда, а Руслан и ты, – повернулся он к брату, – поедете на велосипедах в институтский городок и будете ждать там: на случай, если ему удастся оторваться. Здесь недалеко – километра три – ну, ты знаешь. Там и будет проходить мероприятие. Заодно приобретете входные билеты.

– Кстати, я тут для вас кое-что припас, – Борис Яковлевич, повернувшись от стола, открыл секретер и достал оттуда четыре удостоверения. – Здесь две студенческие и две преподавательские ксивы – это чтобы не было проблем с покупкой входных билетов. Как видите, мы с Петровичем зря времени не теряли. Все-таки хорошо иметь знакомства в ученых кругах!

– Запомните: профессор должен быть постоянно у вас на виду, не упускайте его ни на минуту! – сказал Олег. Внезапно руки его затряслись, уголки рта задрожали, а по телу пробежали судороги. Было заметно, что он очень нервничает, будто боится собственных слов.

Спустя несколько секунд он справился с собой и добавил:

– Тем временем я сгоняю на раскопки и разведаю обстановку.

– Ну, всем все ясно? – Петрович встал из-за стола. – Тогда давайте собираться. Рюкзаки здесь оставьте: они не понадобятся. Телефоны при вас?

– Разумеется, – ответил Руслан.

– Это правильно: в наше время без мобильной связи никуда.

– А я, пожалуй, фотоаппарат захвачу, – сказал Олег Яковлевич, – глядишь, что-нибудь примечательное удастся заснять. Там что ни день – какое-то новое движение.

Выйдя во двор, он подошел к сараю и выкатил оттуда два велосипеда.

– Вот ваш транспорт на сегодня, – усмехнувшись, старик обратился к Руслану. – Ты когда в последний раз педали-то крутил?

– Да было дело. Правда, давненько, – смутился он.

– Ничего, сейчас вспомнишь, дело нехитрое, главное – равновесие держи.

– Ладно, вы тут разбирайтесь со своими велосипедами, а мы поехали, – крикнул Петрович, открывая калитку.

– Удачи! Мы сейчас тоже выезжаем.

* * *

Профессор сидел в кресле, серьезно и вдумчиво внимал истории Дмитрия. Опиравшиеся на подлокотники руки, плотно сомкнутые губы не выдавали ни малейшей эмоции. Но как только в своем рассказе юноша дошел до видений, случившихся с ним в метро и на даче у родителей, Сосновский неожиданно вскочил, подбежал к нему и, схватив за плечи, воскликнул: