Текст книги "Тайна системы «А». Ракетный щит Москвы"

Часть вторая
Система «А»

Творцы «невозможного»

Двадцатого августа 1953 года на полигоне мыса Канаверал был впервые произведен запуск баллистической ракеты средней дальности «Рэдстоун», созданной немецким конструктором Вернером фон Брауном на основе задела по «Фау-2». После окончания испытаний руководство США планировало разместить эти ракеты в странах Западной Европы, в непосредственной близости от границ Советского Союза. Вскоре американским физикам удалось значительно снизить массу ядерного заряда и головной части ракеты, а также выработать четкие требования к системе управления, способной обеспечить приемлемую точность попадания в цель. Сразу возник и проект межконтинентальной баллистической ракеты «Атлас».

Все эти подвижки в изменении стратегических сил не могли остаться незамеченными. Летом 1953 года, получив разведданные о ракетных программах США, маршал Василий Данилович Соколовский, возглавлявший Генеральный штаб, обратился к министру обороны Николаю Александровичу Булганину с предложением выйти в Президиум ЦК КПСС и изложить суть проблемы. Тот посоветовал Соколовскому составить короткую записку и, чтобы она не затерялась в кремлевских кабинетах, «усилить» текст подписями известных военачальников. К Соколовскому присоединились еще шестеро маршалов, которые и подписали призыв начать разработку системы противоракетной обороны.

В сентябре 1953 года, после яростной закулисной борьбы, вызванной смертью Сталина, первым секретарем ЦК КПСС был избран Никита Сергеевич Хрущёв, и обстановка в Кремле начала входить в нормальное русло. Примерно в эти же дни для обсуждения письма маршалов были приглашены крупнейшие ученые, занимавшие высокие посты в военной промышленности: академик Аксель Иванович Берг, академик Александр Николаевич Щукин, член-корреспондент Академии наук Александр Львович Минц. Высказанные ими мнения разнились, но всех ученых сближал осторожный подход к проблеме. Академики настаивали на том, что сначала необходимо разобраться, возможно ли вообще создание системы обороны, способной сбивать такие ракеты, как «Рэдстоун». Реакцией на письмо маршалов стало распоряжение Совета министров, которое так и называлось: «О возможности создания средств ПРО». Оно увидело свет 28 октября 1953 года.

Той же осенью завершились государственные испытания системы «Беркут», предназначенной для защиты Москвы от внезапного налета вражеских бомбардировщиков. И хотя до ее сдачи на вооружение было еще далеко, встал вопрос о привлечении к проблеме противоракетной обороны ведущих специалистов, работавших над «Беркутом».

Первой кандидатурой на должность главного конструктора стал Александр Андреевич Расплетин – крупнейший специалист в области телевидения и радиолокации. Однако в узком кругу Расплетин заявил, что, оценив возможности разработки системы ПРО, считает задачу «неосуществимой не только в настоящее время, но и при жизни нашего поколения». Он посоветовался по этому вопросу с академиком Мстиславом Всеволодовичем Келдышем и конструктором Сергеем Павловичем Королёвым. Келдыш выразил большие сомнения в достижении необходимой надежности системы, а Королёв был абсолютно уверен в том, что любая система обороны может быть легко преодолена баллистическими ракетами. Ракетчики, по мнению Расплетина, имеют много потенциальных технических возможностей обойти ПРО, поэтому сама идея ее создания выглядит прожектерством.

Невзирая на отказ Расплетина возглавить проект, 2 декабря 1953 года распоряжением Совета министров «О разработке методов борьбы с ракетами дальнего действия» решение задачи создания прототипа системы противоракетной обороны была возложена на Конструкторское бюро № 1 (КБ-1) и Радиотехническую лабораторию АН СССР (РАЛАН). Тогда же в КБ-1 была сформирована специальная группа из сорока человек по проблемам ПРО, которую возглавил крупный ученый, профессор Нахим Аронович Лившиц. Узнав о том, что тема поручена Лившицу, бывший начальник и главный конструктор СБ-1 Павел Куксенко сказал ему: «Этой работы вам хватит на всю жизнь».

Систему радиолокационного надзора взялась проработать самостоятельная группа в РАЛАН, которую возглавил авторитетный физик Александр Львович Минц – человек легендарный и заслуживающий нашего особого внимания. Его биография была яркой, как и вся та эпоха.

В январе 1920 года к Ростову, где двадцатипятилетний Александр жил в то время с родителями, подошли части Первой конной армии Семена Михайловича Будённого. Минц-старший, известный в городе фабрикант, прекрасно понимал, что ему и его родным ничего хорошего от новой власти ждать не приходится, и решил покинуть город. Однако сын вдруг категорически отказался уезжать, оставшись в отцовском доме. После вступления армии в город комфортное жилье фабриканта попалось на глаза квартирьерам, и в нем должен был поселиться на постой красный офицер довольно высокого ранга. Александр воспротивился этому и был арестован как «белый шпион». Жизнь молодого человека повисла на волоске, и тут ему пришла в голову мысль, оказавшаяся спасительной. За два года до того Александр Минц закончил физико-математический факультет Донского государственного университета и подавал большие надежды в области радиотехники: в частности, ему принадлежало изобретение, названное «устройством для парализования действия неприятельской радиостанции» (позднее такие радиоаппараты именовали «глушилками»). Повинуясь наитию, Александр предложил буденновцам организовать радиодивизион в составе конной армии. Идея понравилась командованию своей новизной и военной целесообразностью. Обвинение в шпионаже было снято: Минца не только освободили, но и назначили начальником нового подразделения.

В подчинении Александра Минца находилось 13 радиостанций, 125 человек и 220 лошадей. Его дивизион принимал участие в рейдах и боях на Кавказском, Польском и Крымском фронтах. Однажды Минц со своими связистами попал в окружение, и Будённый бросил немалые силы, чтобы вызволить их из вражеского кольца.

Устойчивая связь на полях сражений играла всё большую роль, поэтому всю последующую жизнь ростовский физик был так или иначе связан с оборонной промышленностью. После окончания Гражданской войны Минц был откомандирован в Высшую военную школу связи, где его назначили начальником лаборатории. Вскоре он стал во главе Научно-испытательного института связи Красной армии (НИИС КА). В эти годы Минц работал над переводом военной радиосвязи с искровых радиостанций на ламповые. В 1922 году создал военную ламповую радиотелеграфную станцию «АЛМ»: она была запущена в серийное производство и использовалась вплоть до Великой Отечественной войны.

Благодаря Александру Минцу состоялись первые радиорепортажи с Красной площади и из Большого театра. В 1928 году он возглавил ленинградское Бюро мощного радиостроения (БРМ), где была спроектирована и построена радиостанция имени ВЦСПС – самая мощная в мире. Дабы перенять уникальный опыт, к Минцу начали приезжать зарубежные специалисты, однако, как оказалось, за его работой пристально следили не только коллеги, но и чекисты. Активные рабочие контакты физика с иностранцами лишь усиливали подозрительность органов, которые установили за ним тотальную слежку.

В феврале 1931 года Минца арестовали. Из ордера на арест видно, что в то время он заведовал отделом радиопередающих устройств Центральной радиолаборатории. По одному делу с Минцем проходили еще семь человек. Они обвинялись в том, что «состоя на службе на различных должностях в Военно-техническом управлении РККА, входили в состав контрреволюционной организации и в контрреволюционную группировку в Военно-техническом управлении РККА и вели вредительскую работу в области радиосвязи РККА, направленную на подрыв боеспособности Красной Армии». В частности, «умышленно саботировали развитие радиотехнической промышленности в СССР и обеспечивали армию недоброкачественными радиоприемниками, передатчиками, радиолампами и другим оборудованием». Шестого июня 1931 года все они были осуждены коллегией ОГПУ. Минцу определили пять лет лишения свободы, однако уже 18 июля постановлением коллегии ОГПУ его досрочно освободили. Причина скорого освобождения прозаична – в то время было принято решение о строительстве новой длинноволновой радиовещательной станции неслыханной тогда мощности в 500 киловатт (для сравнения: самая крупная станция в США имела мощность 50 киловатт, а в Европе – 120 киловатт). Такая задача была по плечу только Минцу, поэтому чекисты по указанию сверху были вынуждены отпустить талантливого физика. И он блестяще справился с поставленной задачей: 1 мая 1933 года вступила в строй длинноволновая станция имени Коминтерна.

Тем не менее навсегда избавиться от подозрений в нелояльности ученый так и не смог. Седьмого мая 1938 года, вскоре после возвращения из командировки в США, Минц, занимавший должность главного инженера НИИ № 33 Наркомата оборонной промышленности, был вновь арестован. На этот раз управление НКВД по Ленинградской области предъявило ему обвинение в том, что он «являлся участником антисоветской правотроцкистской организации, по заданию которой проводил вредительскую работу на заводе № 208 и занимался шпионажем в пользу одного из зарубежных государств».

Руководителем этой мифической организации был признан москвич – главный инженер 5-го Главного управления Наркомата оборонной промышленности Леонид Алексеевич Лютов. Позднее следователь, участвовавший в ведении этого дела и сам попавший под каток репрессий, дал показания, что его сослуживцы избивали подозреваемых, добиваясь признаний в контрреволюционной деятельности. Несмотря на незаконность следственных методов, 28 мая 1940 года состоялось судебное заседание Военной коллегии Верховного суда СССР, которая заочно приговорила Александра Минца к десяти годам лагерей.

История повторилась: через год его во второй раз досрочно освободили, сняли судимость и назначили главным инженером возложенного на Особстрой НКВД «Строительства № 15» – проектирования и строительства под Куйбышевом крупнейшей советской средневолновой вещательной станции мощностью 1200 киловатт. Масштаб задачи становится понятней, если учесть, что в Куйбышев из Москвы были эвакуированы многие центральные органы власти, а также были подготовлены условия для перевода туда высшего руководства страны на случай занятия столицы немецкими войсками. Семнадцатого ноября 1942 года готовая радиостанция была продемонстрирована заказчикам. В тот день площадку затянуло густым туманом, и пролетавший мимо самолет врезался в середину одной из двухсотметровых антенных опор, сломав ее. Вместо восьми башен комиссии были предъявлены только семь. Станция могла работать, но «недокомплект» не устроил заказчиков, поэтому вскоре Минц организовал изготовление новой башни из труб для буровых скважин. В августе 1943 года станция под Куйбышевом была сдана в эксплуатацию. Однако Минца обвинили во вредительстве и арестовали в третий раз. Впрочем, теперь он не сидел в тюрьме, а сразу был направлен в Лабораторию спецтехники 4-го спецотдела НКВД, которой и руководил до конца войны.

За достигнутые успехи в октябре 1944 года он получил воинское звание инженера-полковника, а в 1946 году был избран членом-корреспондентом Академии наук, стал лауреатом Сталинской премии 1-й степени и возглавил Лабораторию № 11 в составе Физического института АН СССР по созданию ускорителей заряженных частиц. Лаборатория разместилась в Москве, в особняке на Фрунзенской набережной. С этого времени круг научных интересов Минца резко расширился: начинался атомный век, и ученый должен был построить циклический ускоритель элементарных частиц высоких энергий для исследований в области ядерной физики. Радиотехнические проблемы создания высокочастотного питания для синхроциклотрона (ускорителя протонов), который сооружался в 1949 году в Подмосковье (ныне город Дубна), казались непреодолимыми, но Александр Минц справился с ними. В 1951 году за создание синхрофазотрона ему во второй раз была присуждена Сталинская премия 1-й степени, а после завершения строительства в Дубне нового синхрофазотрона с энергией 10 ГэВ он был удостоен и Ленинской премии.

В феврале того же 1951 года Александр Минц был назначен руководителем РАЛАН, которой и предстояло реализовать сложнейший проект противоракетной обороны Москвы, получившей название «Барьер». Идея нового проекта заключалась в строительстве на ракетоопасном направлении радиолокационных станций с неподвижными, смотрящими в зенит антеннами, расположенными на расстоянии 100 километров друг от друга. Лучи станций должны были бы создавать три «забора» на пути баллистических ракет. Концепцию «забора» предложил вышеупомянутый Юрий Хлебцевич. Минц называл этого человека «злостным изобретателем», однако к высказываниям его прислушивался. Экспериментальный вариант системы планировали построить на одном из полигонов Министерства обороны.

В РАЛАН была образована особая группа в составе пяти человек. Первым организационным мероприятием стала изоляция ее от остальных сотрудников, хотя все они имели допуск к работам с грифом «совершенно секретно». Группа расположилась в отдельной комнате, входить в которую мог только сам Минц. Так продолжалось около года, в течение которого был подготовлен пакет предложений.

Перед своими сотрудниками Минц поставил две основные задачи. Во-первых, изучить существующие материалы, связанные с возможностью обнаружения межконтинентальных баллистических ракет. Во-вторых, на основе изучения траекторий ракет, способных долететь до Москвы, и свойств самих ракет, предложить теоретическое обоснование системы их обнаружения.

Группа приступила к работе. Результатом стал отчет, в котором специалисты в общих чертах определили технические характеристики предполагаемых локаторов. Анализируя распространение радиоволн, оценивая величины потерь в атмосфере и ионосфере, возможные ошибки в измерении дальности за счет искривления лучей в этих средах, они выбрали диапазон радиоволн 30 сантиметров: он оказался наиболее оптимальным с точки зрения минимизации потерь сигнала и почти не подвержен искажениям в ионосфере. В системе ПРО группа предложила использовать локаторы с неподвижными антеннами для формирования трех радиолокационных «заборов». Согласно проведенным оценкам, после того как ракета последовательно пересекала «заборы», по трем засечкам определялись дальность и два угла цели, и можно было определить точку падения ее головной части. Для проверки принципов будущей системы Минц предложил руководству создать ее полигонный вариант, который получил название «зонального».

Хотя после обсуждения в декабре 1954 года проект был в целом отклонен, Минц решил продолжить проработку отдельных вопросов, и его коллектив приступил к созданию первой зеркальной параболической антенны, стремясь доказать реализуемость «заборного» варианта ПРО. Антенна предназначалась для радиолокатора, который позволял бы оценивать отражающую поверхность головных частей ракеты в районе их падения. Он работал в 10-сантиметровом диапазоне, его антенна формировала ряд узких лучей. Угловая ширина луча по азимуту и углу места составляла 0,5 градуса, что потребовало создания параболического зеркала диаметром 12 метров. Такого размера зеркал в СССР не было, поэтому изготовить антенну удалось лишь к августу 1955 года.

Примерно в то же время был сделан уменьшенный макет антенны под диапазон 8 миллиметров, диаметром 1 метр. Подходящего помещения для проведения измерений в здании на Фрунзенской набережной не было, поэтому решили использовать коридор и фойе у кабинета Минца. Коридор длиной около 30 метров шел от фойе размером 10 на 12 метров. Антенну с генератором ставили прямо возле кабинета, где и проводили испытания.

Позднее Минц обратился к начальнику Управления по формированию Первой армии ПВО особого назначения генерал-лейтенанту Сергею Федоровичу Ниловскому с просьбой провести проверку 12-метровой антенны на одном из боевых объектов противовоздушной системы «С-25». Разрешение было получено, и вскоре в районе Внукова начались соответствующие испытания.

К октябрю 1955 года решение о разработке опытного образца радиолокатора для наблюдения на нисходящем участке траектории ракет было принято окончательно. Ракеты «Р-5М», создаваемые «фирмой» Сергея Королёва, должны были стартовать с полигона Капустин Яр, а местом падения головных частей с дальностью полета 1200 километров, определили пустыню Большие Барсуки, что неподалеку от города Аральска. РАЛАН организовала экспедицию, которая выехала в Большие Барсуки, развернула там радиолокатор и начала измерения отражающих свойств головных частей. Экспедиция работала до 1958 года и дала первые значимые результаты, которые можно было использовать для практических целей создания противоракетной обороны.

Выбор Кисунько

В то время к теме подключился талантливый военный инженер-конструктор Григорий Васильевич Кисунько, который как раз завершал работу над антеннами системы противовоздушной обороны «С-25» и размышлял о дальнейших перспективах.

Григорий Кисунько был выходцем из украинской крестьянской семьи. В 1930 году его родители, которых пытались раскулачить, перебрались из Запорожья в Мариуполь. Из-за повальной нищеты и голода молодой человек не смог закончить школу, хитростью получил паспорт и уехал в Луганск, где шел набор в Педагогический институт. Там он успешно сдал экзамены на физико-математический факультет и в 1938 году закончил его с отличием. Хотя в то же время его отец был репрессирован как «участник контрреволюционной организации», Григорий сумел поступить в аспирантуру на кафедре теоретической физики Ленинградского государственного педагогического института, где занялся изучением эффектов фотопроводимости. В июне 1941 года он успешно защитил кандидатскую диссертацию, причем тема его позволяла молодому ученому немедленно приступить к докторской.

Григорий Васильевич позднее вспоминал, что рассчитывал подготовиться к новой защите до конца 1942 года. Но началась война, и 4 июля 1941 года Кисунько вступил добровольцем в Ленинградскую армию народного ополчения, был рядовым 2-го саперного полка 5-й саперной дивизии. Оттуда его откомандировали в расположение резерва Верховного командования Куйбышевского района Ленинграда, а из резерва направили курсантом в Военное училище воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) Красной армии (город Пушкин Ленинградской области). Там он проходил обучение до 18 февраля 1942 года, когда пришло распоряжение Главного управления противовоздушной обороны, согласно которому новоиспеченный лейтенант Григорий Васильевич Кисунько был сначала вызван в Главное управление ПВО, а оттуда направлен в 337-й отдельный радиобатальон ВНОС Особой Московской армии ПВО, где дослужился до начальника станции радиообнаружения самолетов.

В декабре 1944 года Кисунько как опытного инженера перевели на преподавательскую работу в Военную краснознаменную академию связи имени С. М. Будённого. Среди его студентов был и Серго Лаврентьевич Берия. После завершения учебы Берия-младший получил назначение на должность главного конструктора КБ-1, а его бюро приобрело статус главной организации военно-промышленного комплекса страны. Понятно, что молодой инженер с высокими властными полномочиями стремился собрать у себя лучших из лучших, поэтому в конце 1950 года Кисунько перевели в КБ-1 и назначили начальником лаборатории по разработке антенно-волноводных устройств радиолокатора «Б-200» системы ПВО Москвы. И вот, когда работа над первыми комплексами противовоздушной обороны была завершена, встал вопрос о дальнейших перспективах.

Впервые проблематикой противоракетной обороны Григорий Кисунько заинтересовался в августе 1954 года. Столкнувшись с теми же вопросами, что и Минц, он понял: работы не сдвинутся с места до тех пор, пока не удастся изучить радиолокационные свойства баллистических ракет. В начале июня 1955 года группа специалистов КБ-1 и РАЛАН получила разрешение побывать на полигоне Капустин Яр, где проходили летные испытания баллистической ракеты «Р-5М». Ракетчики встретили их радушно, показали ангар, где готовились к пуску «изделия», стартовую площадку. Пуск и полет ракеты произвели на приезжих большое впечатление. Однако узнать об отражающих характеристиках головных частей они не смогли.

Вернувшись в Москву, Кисунько доложил министру оборонной промышленности Дмитрию Федоровичу Устинову о результатах поездки и о своем намерении приступить к разработке принципов построения системы ПРО. Узнав об этом, министр очень обрадовался и пообещал Григорию Васильевичу всяческую поддержку. К тому времени Устинов уже понимал, что проблема действительно очень сложна и что есть лишь две реальные кандидатуры на должность руководителя проекта ПРО: Кисунько и Минц. Устинов сделал ставку на первого.

Резкий переход Кисунько от противовоздушной к противоракетной тематике объясняется еще и личностным фактором. Вот как об этом рассказывает участник создания системы противоракетной обороны Юрий Александрович Каменский:

После ареста Сергея и Лаврентия Берии всех полковников КГБ сняли с должностей начальников отделов КБ-1, которые они занимали. Начальниками отделов стали ученые, справедливость была восстановлена. Заняв соответствующие высокие должности, А. А. Расплетин и Г. В. Кисунько стали претендовать на лидерство, и вскоре стало ясно, что, как двум медведям, им тесно в одной берлоге. Расплетин быстро «набирал обороты». Был назначен главным конструктором системы «С-25», затем – главным инженером КБ-1, затем – главным конструктором КБ-1 и начальником ОКБ-31.

Кипучая энергия Кисунько нуждалась в выходе, который могло дать участие в работе государственного масштаба. Система противоракетной обороны подходила более всего. <…> Вникая в суть дела, Григорий Васильевич <…> всё более входил во вкус.

Силами одной лаборатории Кисунько создать систему ПРО было невозможно. Еще 14 февраля 1955 года в составе КБ-1 были образованы СКБ-31 по зенитной ракетной тематике и СКБ-41 по авиационной тематике. Расплетин считал реорганизацию завершенной, но Устинов придерживался иного мнения и поручил начальнику КБ-1 подготовить предложения о создании еще одного специального конструкторского бюро по противоракетной тематике. Седьмого июля 1955 года министр оборонной промышленности подписал приказ «О создании СКБ-30 и проведении НИР в области ПРО». Начальником СКБ-30 был назначен Кисунько. Расплетин не был согласен с приказом министра и, как главный конструктор КБ-1, к участию в работах по ПРО относился осторожно.

Вопрос о том, можно ли обнаружить баллистическую ракету, оставался открытым, и в августе 1955 года Кисунько приступил к разработке экспериментального радиолокатора для исследования отражательных характеристик баллистических ракет (РЭ). В сентябре в составе СКБ-30 были созданы три основных отдела, которые возглавили Николай Андреевич Сидоров, Борис Иванович Скулкин и Юрий Дмитриевич Шафров.

К концу 1955 года Кисунько завершил проект экспериментального радиолокатора. Проведенные расчеты эффективности противоракет показали, что при существующей точности наведения поражение одной баллистической ракеты обеспечивается применением как минимум 8–10 противоракет, что делает систему громоздкой и малоэффективной. Поэтому Кисунько предложил использовать для определения координат вражеских ракет и боеголовок триангуляцию («метод трех дальностей») – то есть по замерам дальности до радиолокационных станций, разнесенных на большое расстояние друг от друга и расположенных в углах равностороннего треугольника. Для наведения он выбрал метод параллельного сближения противоракеты с целью на встречных курсах.