Текст книги "Каков Отец, таков и сын. Откройте значение вашей жизни"

Видение себя и самооценка

До тех пор пока ребенок не поймет, что его любят безусловно, он не будет чувствовать, что он в безопасности и что он желанный ребенок. Когда он осознает, что другие принимают его тем и таким, какой он есть, он может начать возрастать в своей самооценке. У него будет здравый образ самого себя. У вас не просто есть здравый образ самого себя – это то, что другие дают вам. Ребенок развивает представление о себе через свое отражение в глазах других.

Если бы у нас в доме было кривое зеркало на стене на уровне ползающего ребенка, что бы мой ребенок думал о себе? Конечно, он бы думал, что он так выглядит. Он бы видел большую широкую голову, а потом, когда он посмотрел бы на других людей, они бы выглядели иначе: высокие, стройные и с прекрасными пропорциями. Мой ребенок поверил бы, что он действительно выглядит таким образом, потому что он не видит никакого другого образа самого себя.

Образ себя развивается посредством зеркала, которое другие люди держат перед ребенком, и изначально это делается родителями. Они, как зеркало, отражают его поведение, и ребенок научится тому, является его поведение приемлемым или нет. Так что если отец ворчит из-за проблем на работе и говорит: «Веди себя нормально, не будь идиотом, разве ты не можешь поиграть спокойно», тогда ребенок подумает: «Я идиот, я веду себя ненормально». Но он не знает, что значит «нормально». Он просто играет. В его поведении нет ничего неправильного, но что-то неправильно в «зеркале». Дети становятся неуверенными, если «зеркало» посылает им смешанные сигналы. Например, когда родители непостоянны: что-то, что позволяется в один день, вызывает наказание в другой день. В один момент это нормально, в следующий – нет, и это запутывающие и противоречивые послания для ребенка. Когда родители не одобряют поведение ребенка, проблема может быть в «зеркале», а не обязательно в его поведении.

Любовь – это зеркало, в которое смотреть не опасно. Положительные зеркала дают положительные реакции и здравое развитие. Негативные зеркала производят противоположное. Наши родители, учителя, друзья и многие другие – все держали перед нами зеркала. Мы положительно или отрицательно реагировали на это. Преимущество в том, что наша негативная реакция обычно заставляет нас желать измениться или стать лучше. Дело обстоит иначе, когда речь идет о нашем положительном развитии. Обычно наши хорошие и естественные таланты и характеристики являются величайшим препятствием для того, чтобы мы возрастали в нашем благочестивом самоопределении. Иисус хочет, чтобы наши хорошие характеристики тоже умерли, упавши в землю. Самым лучшим примером этого вполне может быть молодой богатый юноша. Вход в Царство Божье кажется наиболее сложным для богатых людей, согласно словам Иисуса в Евангелии от Матфея (19:23, 24). В нашей жизни есть много зеркал, которые мы должны разбить одно за другим.

Неправильные зеркала

Позвольте мне привести вам пример того, как все может пойти совсем не так еще в раннем детстве. Родители могут служить в качестве неправильного зеркала, непредумышленно и не желая того сами, подталкивая ребенка к развитию неправильного самоопределения. Давайте посмотрим, что происходит в вымышленной истории про Джона и Джил.

Джон и Джил играют на улице. В пылу игры Джон ударяет Джил. Джил начинает плакать. Джон думает: «Это нормально». Он остается невозмутимым. Джил больше не хочет играть на улице и идет домой. Джон не хочет оставаться один на улице после того, как Джил ушла домой. Мама, которая услышала, как плачет Джил, спрашивает его: «Джон, ты ударил Джил?» Джон удивлен – откуда мама знает это? Он кивает. «Ты плохой мальчик! Мальчикам нельзя бить девочек. Ты обещаешь, что не будешь больше так делать?» – спрашивает мама. «Да, мама», – отвечает Джон. Мать чувствует удовлетворение, потому что она правильно воспитывает своего сына. Когда папа приходит домой вечером, он спрашивает, как прошел день. Он слышит, что Джон сделал. Конечно, отец хочет воспитать сына правильно и быть хорошим отцом, так что, когда Джон приходит, он говорит: «Джон, что я слышал, ты сегодня поступил плохо?» Джону приходится задуматься на мгновение. «Ты ударил Джил?» – уточняет отец. Джон уже по тону голоса отца понимает, что ему не нравится то, что он сделал. «Да, папа», – отвечает Джон смиренно. «Джон, нельзя бить девочек», – говорит отец. Отец чувствует удовлетворение, потому что он воспитывает своего сына правильно. «Можешь подать мне мои тапочки?» – продолжает он. Джон бежит в коридор и приносит тапочки отца. Отец говорит: «Ты хороший мальчик». Джон думает: «Ага, так вот как это работает. Если я делаю что-то неправильное, тогда я плохой. Но если я делаю что-то правильное, тогда я хороший». Джон думает как ребенок и судит как ребенок. Разве это то, что имели в виду его родители? Нет. Они любят Джона безусловно, но они пытаются исправить его поведение. Получаем ли мы такие уроки в нашем сообществе? Да. Если я делаю что-то правильно, тогда я принят и ценим, но если я делаю что-то неправильно или совершаю ошибки, тогда я подвергнусь критике, унижению и отвержению. «Ты ни на что не годен». Если взрослые на основании этого делают неправильные предположения, тогда можете себе представить, насколько сильно это все запутано для ребенка. Он начинает думать, что если будет делать только самое лучшее, на что способен, тогда люди будут любить, ценить и принимать его. Разве этому родители хотели научить его? Нет. Но это то, как идея условной любви возникает и продолжает развиваться. «До тех пор, пока я продолжаю соответствовать ожиданиям других, я любим, приемлем и считаюсь своим».

Некоторые люди находятся в своих церквях только с одним желанием: «Я хочу считаться своим и быть любимым этими людьми». Они видят, как люди поднимают руки, когда поют. Они не привыкли к этому и не знают, почему они это делают, но они думают: «Если это необходимо, чтобы считаться своим, тогда я тоже буду это делать». Они непреднамеренно открывают себя для манипулирования. Потому что манипулирование возможно только в том случае, если вы думаете, что вам нужно что-то от другого человека, чтобы быть счастливым и быть принятым. Если другие замечают это, тогда вы рискуете тем, что они начнут манипулировать вами.

Я разговаривал с одной супружеской парой, лидерами из Санкт-Петербурга. Жена работала в библейской школе в Санкт-Петербурге руководителем программы дистанционного обучения студентов. Она сказала мне, что очень довольна своей работой: «Я чувствую себя полезной здесь, я действительно нужна». Через несколько месяцев она рассказала нам другую историю: «Мной очень сильно манипулирует директор. Работа отнимает у меня очень много времени, и у меня почти не остается времени для семьи. При этом начальница меня постоянно критикует, что я делаю недостаточно и что я должна уделять работе больше времени, но у меня нет больше времени». Я спросил ее: «И что она вам говорит?» На что эта женщина, наша подруга, ответила: «Она говорит, что мне нужно спросить себя о том, где находятся мои приоритеты. Мне это кажется очень сложным, что мне делать?» Я сказал: «Моя дорогая, вы очень нуждаетесь в этой работе. Директор чувствует это, и именно поэтому она может манипулировать вами». Она посмотрела на меня: «Знаете, вы правы», – сказала она. Я ответил: «Если бы вам не нужно было работать, чтобы принимать саму себя, тогда никто не смог бы манипулировать вами. Тогда вы могли бы сказать: „Послушайте, это то, что я могу предложить. Если этого недостаточно – просто скажите, и я уйду“. В тот момент, когда вы скажете это, все закончится. Это может звучать неприятно, но вами будут манипулировать до тех пор, пока вы будете позволять делать это». Она приняла мой совет. Позднее она сказала, что ее директор перестала манипулировать ею сразу же после того, как она сказала это.

В церквях также есть манипулирование. Я никогда не мог сказать «нет» людям, которые находились в положении власти. У меня было настолько глубокое чувство неполноценности (а я считал, что скрывал его очень хорошо), что я не мог сказать «нет», если мой пастор просил меня что-то сделать. Люди сразу же чувствовали, что они могут заставить меня сделать что угодно, так как я нуждался в том, чтобы быть принятым.

Давайте вернемся к Джону. Как будет развиваться его личность? Джон растет и вступает в период полового созревания. Мама гордится им, потому что он такой милый. Она даже хвалится им перед соседями. У соседей трудные подростки, но с Джоном нет проблем, он такой замечательный. Его мама не осознает, что Джон изо всех своих сил старается вести себя хорошо, потому что он хочет, чтобы его любили. Затем Джон встречает группу подростков, которые принимают его таким, какой он есть. Для них не существует пределов раскованности, чем безумнее – тем лучше. Джон начинает бунтовать и творить то, что его родители никогда за ним не замечали. Они говорят соседям: «Мы не понимаем, что происходит, Джон ведь всегда был таким послушным ребенком». Но я понимаю. Джон так устал все время делать самое лучше, что просто сдался. Он нашел новых друзей, с которыми он может расслабиться и быть самим собой. По крайней мере он так думает. Вы можете быть самим собой, только если верите в себя. Джон ведет себя так, как ожидают его друзья. Он совершает всевозможные возмутительные поступки только для того, чтобы быть «своим». Но то, что ему нужно на самом деле, – знать, что они его любят. И знать, что его родители любят его, несмотря на то, что он делает.

Родители, у меня есть хорошие новости для вас. Есть только одна причина, почему подростки идут вразнос: проверить, насколько далеко они могут зайти. Они ищут подтверждение того, что вы любите их безусловно. Вот почему они делают попытки и смотрят, как далеко они могут зайти, – «до тех пор пока вы наконец не скажете мне правду, что вы больше не любите меня». Так что в следующий раз, когда ваши дети разозлятся, потому что вы не позволяете им вернуться домой попозже, оставайтесь спокойными. Оставайтесь настойчивыми – это будет так и никак иначе. Они выйдут за дверь, бурча про себя «глупые правила, глупые родители». Перед тем, как они хлопнут дверью, скажите: «Я все равно люблю тебя, несмотря ни на что». И они пробурчат: «Ага, конечно, как скажешь». Но за этой закрытой дверью они счастливы. Они испытывают облегчение. Потому что это их самый большой страх. Большинство подростков осознают свое бунтарское поведение и проблемы, которые они причиняют своим родителям. Но они также ожидают поддержки. Многие родители не могут справиться с этим, потому что они не понимают, что происходит. Но дети просто ищут одобрения: любите меня! любите меня!

Так что ребенку действительно нужно знать, что вы любите его. Если это недостаточно утверждено в его жизни, тогда в более старшем возрасте он по-прежнему будет жаждать любви и принятия. Многие люди неохотно завязывают отношения и хотят проверить и убедиться, действительно ли вы любите их. Как только люди поймут, что вы их любите, они откроются к вам. Я замечаю это также во время консультирования. Вы не можете указывать людям на их поведение до тех пор, пока они не узнают, что вы любите их и не отвергнете их за то, что они сделали. Тогда они будут честными и открытыми. Без любви они будут чувствовать себя осужденными. Их самый большой страх – что они будут отвергнуты, страх, что они недостаточно хороши. Это ростки того же самого духа рабства, с которым многие из нас выросли.

Благочестивая идентичность

Наша идентичность основана на принятии и любви Отца, а не на нашем поведении. В Царстве Божьем мы получаем свою идентичность от того, кем является Отец и что Он думает о нас (см. Еф. 3:14, 15 и Иер. 29:11). Чем больше мы осознаём, что мы сыновья Божьи, тем сильнее будет наше ощущение идентичности. В результате мы будем жить победоносной жизнью, так что сможем присоединиться к апостолу Павлу, говорящему в Послании к Римлянам (8:37) что мы больше чем победители!

Если вы стоите перед кривым зеркалом, вы засмеетесь – хотите вы этого или нет. Вы выглядите слишком низким и невероятно толстым и широким, и вы громко хохочете. Почему? Потому что вы знаете, как вы на самом деле выглядите. Но если вы не знаете, как выглядите, тогда вы не сможете выдержать, когда люди будут смеяться над вами. Кто-то, с правильной самооценкой, решится посмотреть в зеркало и покритиковать себя. «Антон, ты неправ!» – скажет он себе.

Вам не нужно смотреть в зеркало, уходить и забывать, как вы выглядите! Я был очень неуверенным человеком большую часть своей жизни. Я не мог слышать критику. Я чувствовал себя так, словно на меня нападали, так что я сразу же переходил в режим защиты. Я по-прежнему иногда это делаю. Например, каждый раз, после того как меня приглашают проповедовать, я уезжаю домой как можно быстрее. Даже если я знаю, что поделился хорошим посланием, я боюсь услышать, что это не так, и я не смогу это вынести. Это потому, что часть моей идентичности заключалась в том, что я делал, и я хотел быть хорошим в глазах людей. Вот почему важно знать, кто вы на самом деле. Вы узнаете это через Отца. В Послании к Ефесянам в одном из переводов сказано: «от Которого вся семья получает свое имя» (Еф. 3:14). Мы можем называть себя детьми Божьими, сыновьями Божьими. В Первом послании Иоанна в одном из переводов сказано: «Смотрите, как сильно Отец возлюбил нас! Его любовь так велика, что мы названы детьми Божьими – и фактически мы ими являемся» (1 Ин. 3:1). Меня зовут Антон бен Яхве – Антон, сын Божий. Но прежде чем продолжить, я хочу поделиться с вами историей своей жизни.

Итог этой главы

Мы находим свою идентичность в нашем Отце, Который любит нас безусловно и наполняет нас Своей любовью, чтобы мы были насыщены, и затем мы могли любить наших ближних, друзей и врагов той же самой неэгоистичной, жертвенной, всегда отдающей любовью. Мы возрастаем от эгоистичной любви к естественным, взаимным отношениям человеческой любви, а затем приходим к той фазе, где можем любить, не ожидая ничего взамен, – точно так же, как наш Отец. Это исполнение цели, для которой мы были сотворены: делать то, что Отец делает, любить так, как любит Он!

Глава 5
История моей жизни

Я вырос в христианской семье. Мы ощущали себя как дома в пятидесятническом движении «Stromen van Kracht» («Потоки Силы»), где чудеса и знамения были обычными вещами. Я думал, что это было нормально, когда люди исцелялись от всякого рода страшных болезней, вставали с инвалидных кресел, а слепые прозревали.

Мы проводили наши собрания по вечерам в субботу, а в воскресенье мы с моими братьями и сестрами шли в воскресную школу Армии спасения. Каждый месяц они проводили то, что называлось «скамейкой грешников». Любой человек мог пойти туда, исповедать грехи и отдать свое сердце Иисусу. Я исповедовался на этой скамейке снова и снова, потому что всегда согрешал и хотел отдать свое маленькое сердце Иисусу вновь. Когда мы приходили домой, мои старшие брат и сестра говорили матери: «Мама, он снова это сделал!» Моя мама пыталась объяснить мне, что мне незачем каждый раз садиться на скамейку грешников, но именно сестра Керс из Армии спасения в Маарссене помогла мне понять, что мне не нужно отдавать сердце Иисусу снова и снова. «Ты делаешь это только однажды в своей жизни. После этого ты регулярно исповедуешь свои грехи, но тебе не нужно делать это здесь, ты просто можешь сделать это дома», – сказала она. Когда мне было десять лет, я исполнился Святым Духом и заговорил на языках. Это произошло даже прежде, чем кто-то помолился за меня. И хотя мое сердце было полно огня для Иисуса, я вырос с сильным чувством собственной неполноценности. Я был также разочарован своей сексуальностью, потому что не было никого, кто бы помог мне, так как мы не говорили о сексе дома. Это также не обсуждалось в молодежной группе. Я боролся с чувством вины, и не было никого, кто мог бы мне помочь.

Мне было десять лет, когда я узнал, что призван к миссионерской работе. Вот почему я хотел поехать в библейскую школу как можно скорее. Когда мне было девятнадцать, я пошел в центр, где открылась библейская школа. Через несколько месяцев стало общеизвестно, что лидер этого центра жил в сексуальном грехе. То, что я видел среди лидеров в нашем собственном движении, приводило меня в сильное замешательство как ребенка и как молодого человека. Это было движение, в котором происходило много чудес и знамений. На сцене они были духовными суперзвездами, но затем они спускались со сцены, и я был шокирован той низостью, которую я видел. После этого события в центре я так запутался, что не хотел иметь ничего общего со служением. Но я знал, что был призван. Так что после нескольких месяцев борьбы я решил пойти в христианский обучающий центр «In de Ruimte». Я был на грани – я почти отказался от служения и не собирался возвращаться к нему из-за поведения лидеров.

Вот каким образом я оказался в центре «In de Ruimte» в городе Суст. Я проучился там три года в библейской школе. На самом деле я собирался проучиться всего один год, потому что хотел как можно скорее поехать на миссию. У меня было огромное желание приводить людей к спасению. Все миссионерские организации требовали, чтобы миссионер прошел по крайней мере одногодичное обучение в библейской школе, так что я думал: «Если я должен, то могу и пройти». Но я точно не планировал оставаться дольше одного года.

В конце первого года я шел по проселочной дороге недалеко от Суста. Я спросил Бога: «Господь, куда Ты хочешь послать меня теперь?» Бог сказал: «Никуда». Я был шокирован. «Но, Господь, это невозможно», – возмутился я. «Я хочу, чтобы ты оставался здесь три года», – сказал Бог. «Но, Господь, я не могу ждать так долго. Каждый день умирают люди, которые никогда не слышали о Тебе. Каждый день сатана разрушает людей!» – протестовал я. Тогда Господь сказал: «Я знаю, но Я не хочу, чтобы ты разрушал их». Мгновенно я понял, что Бог имел в виду. Бог был более заинтересован в формировании моего характера, чем в моем энтузиазме и пыле.

Я знал все об Иисусе Христе и об отношениях со Святым Духом, и я знал о дарах Духа, но у меня не было взаимоотношений с Богом Отцом. Причиной этого был мой собственный отец. Моего отца покалечила война. Будучи молодым человеком, он был арестован и отправлен в Германию, в Берлин, на принудительные работы. Когда по ночам падали бомбы, моему отцу приходилось прятаться в бомбоубежище, где находилось еще шестьсот человек. Там люди занимались всем, чем хотели, в те моменты, которые казались им последними в их жизни. Так что мой отец видел много публичных проявлений нечистоты. Как девятнадцатилетний христианин, он знал, что для его духовного состояния это место не было хорошим. Он попросил своего начальника перевести его в пожарную службу. Это значило, что он мог оставаться снаружи и вести наблюдение. Но там он также видел самые ужасные вещи – как люди сгорали живьем и прыгали в каналы.

Только через восемь лет после его смерти я услышал от матери, что мой отец был героем. Во время одной из бомбежек фосфорная бомба упала перед дверями одного из бомбоубежищ. Если бы эта бомба взорвалась, все убежище и все находившиеся там люди были бы уничтожены. Мой отец, не мешкая ни секунды, оттащил тяжелую бомбу в сторону и набросал на нее огромную кучу песка. Его начальник увидел это и сказал: «Все в этом бомбоубежище обязаны тебе своими жизнями». Вскоре после этого отец захотел поехать домой. Его начальник позаботился о том, чтобы у него были нужные документы, и он отправился на поезде в Голландию, где ушел в подполье до конца войны. Мне было очень нужно услышать это, когда я рос. Мой отец – герой. Он действительно был героем – он не хвалился.

Мой отец часто был агрессивен или зол из-за травмирующих переживаний, которые он перенес. Он никогда не шлепал нас, потому что боялся потерять контроль над собой. Нас наказывала мама. И наказывала заслуженно. Я не очень знал своего отца. Я помню, что я всегда старался избегать его, потому что боялся, что он разозлится на меня. У моего отца была мастерская за сараем, где он чинил мопеды. Если он не мог найти свои инструменты, все прятались. Я не хотел, чтобы он злился на меня, так что я никогда не ходил в сарай. Но как же я хотел, чтобы он хорошо думал обо мне! Мой отец был хорошим отцом, наполненным Святым Духом Божьим дитя. Он был хорошим обеспечителем, который заботился о том, чтобы у нас всегда было достаточно еды и чтобы в доме все было исправно. Но он не был способен дать мне моральное одобрение, в котором я так отчаянно нуждался. Только к концу его жизни мы оба научились говорить друг другу «Я люблю тебя».

Из-за всевозможных причин, которые никогда на самом деле не понять, я вырос неуверенным молодым человеком с огромным комплексом неполноценности. Я изо всех сил старался быть хорошим сыном для моих родителей и хорошим последователем Господа Иисуса. Но я был мотивируем страхом и думал как «законник»: я должен делать это, я должен делать то. Лишь гораздо позже я осознал, что если вы застряли в законническом мышлении, не имеет значения, что вы делаете, – этого всегда будет недостаточно. Вот почему я не был способен принимать комплименты. Я хорошо играл на пианино. Когда мне было четырнадцать лет, я играл в церкви, и я знал, что люди были благословлены поклонением. Но когда они благодарили меня и говорили, что они были благословлены музыкой, я неуклюже отвергал их комплименты до тех пор, пока Господь не сказал мне: «Разве тебе не нравится, когда люди благодарят тебя?» «Да, Господь, но я из-за этого очень нервничаю», – ответил я. «Разве тебе не нужно, чтобы тебя благодарили время от времени?» – спросил Господь. Я знал, что мне было нужно много одобрения, как и каждому человеку. Господь сказал: «Если ты и дальше будешь так себя вести, люди перестанут тебя благодарить. Они чувствуют себя неловко, когда ты так поступаешь». «Но, Господь, Ты знаешь, что я делаю это для Тебя? Я играю только для Тебя, а не для людей!» – упорствовал я. «Я знаю, но просто будь любезен, принимай их благодарности и позже передавай их Мне», – сказал Бог. Так я научился принимать комплименты и говорить «спасибо» другим людям, без религиозных отговорок вроде «Я делаю это для Господа, понимаете!»

Только люди с комплексом неполноценности говорят так. Они не знают, как воспринимать комплименты. Вы можете быть честным и сказать: «Спасибо вам за ваш комплимент, мне иногда нужно это слышать». Тогда вы поступите искренне. Теперь для меня не проблема сказать в конце конференции: «Друзья, пожалуйста, не могли бы вы выйти вперед и поделиться своими свидетельствами? Нам тоже нужно быть вдохновленными тем, что Бог сделал для вас».

На самом деле у меня была огромная нужда в одобрении и принятии. Я был очень горд, став миссионером. Я думал, это было важно, – что люди думали обо мне. Служить миссионером означало быть кем-то важным в духовных кругах в Нидерландах, особенно в те дни. Старый миссионер учил нас: «У католиков есть святые, а у протестантов есть миссионеры». В мое время быть миссионером значило довольно много. Я хотел, чтобы люди, которые пользовались уважением в то время, замечали меня. Я хотел нравиться людям, и, оглядываясь на это сейчас, я вижу, что это было просто смешно. Все должны были услышать о том, что я совершил. Конечно же, в конце концов это не принесло никакого удовлетворения.

Восемь лет мы работали на Филиппинах. Это было нелегкое время. Однажды я почувствовал очень сильное разочарование, особенно самим собой. У меня был непростой характер. Я был эгоцентричным и самым настоящим голландцем с огромным собственным мнением, которое очень часто приходилось оставлять невысказанным. Моя непосредственность приводила меня к конфликтам с нашими английскими и американскими коллегами. Я иногда думал: «Если бы люди лучше меня узнали, они бы реагировали иначе». Но на самом деле я не давал людям шансов узнать меня лучше. Я много говорил, но я мало рассказывал о самом себе. Когда я рос, в нашей семье не было принято делиться тем, что было у тебя на сердце и в мыслях. Мой отец не был способен делать это. Я не научился открывать свое сердце дома. Вот почему я также был неспособен к глубокому общению с моим Небесным Отцом.

Ваши взаимоотношения с земным отцом сильно влияют на то, как вы смотрите на Небесного Отца. Мой отец был обеспечителем. Но я не обращался к нему, когда у меня была проблема. Будучи подростком, я не ожидал, что он сможет оказать мне помощь в сложных ситуациях. Несколько лет назад я был на лидерской конференции в Англии, и я услышал, как один из лидеров рассказывал о своих взаимоотношениях со своим отцом. «Мой отец был таким замечательным человеком. Если у меня была какая-то проблема, я шел к нему в кабинет и спрашивал: „Папа, как мне разобраться с этим, что мне делать?“ – и тогда у нас происходил дружеский разговор». Я послушал это и подумал: «Я никогда так не делал». «А почему нет?» – спросил Бог. «Ну, мой отец просто не был таким». «А ты когда-нибудь давал ему шанс?» – спросил Бог. Это глубоко тронуло меня. Это была правда. Где-то по жизни я просто решил, что мой отец был добрым человеком, но был совершенно бесполезен для меня и не мог мне ничего предложить.

Когда мы приехали в Голландию в отпуск в 1982 году, мой отец плохо себя чувствовал. Я настоял на том, чтобы он обратился к врачу, и оказалось, что у него болезнь Паркинсона. Когда мы вернулись на Филиппины после отпуска, к моему большому удивлению, отец начал писать мне письма. Каждый день он писал несколько предложений. Он начал таким образом открывать мне свое сердце. Он переживал огромный кризис. Фабрика, на которой он работал, закрылась. Он не очень хорошо себя чувствовал эмоционально. Он все еще страдал от пережитого на войне. В своих письмах он делился тем, что он делал в прошедшие недели, что он чувствовал и как ему было тяжело. Я был так тронут этим и с большим желанием читал его письма. Я понемногу узнавал своего отца. Я не осознавал, что был единственным, кому он писал.

Через несколько лет после того, как умер мой отец, у моего старшего брата Яна обнаружили рак кишечника. Ему было 46 лет, и в ночь перед его смертью я сидел у его кровати. Мой брат сказал мне, что он очень сильно завидовал мне. Я удивился и спросил, почему. Он ответил: «Из-за особенной связи, которая была между тобой и отцом». Я был удивлен, потому что, с моей точки зрения, это не было чем-то особенным. Он сказал мне: «Однажды я пришел домой и увидел наверху пишущую машинку с письмом в ней, которое было адресовано тебе. Я прочитал то, что папа написал тебе, и наполнился завистью. С того дня я подымался наверх сразу же, как приходил домой, чтобы прочитать, что он написал тебе». Меня душили слезы, и я сказал моему брату: «Разве не странно, что я был за 10 000 километров от него, и он открыл свое сердце мне, в то время как ты жил рядом, за углом, и мог бы говорить с ним об этом каждый день, даже после того, как ты увидел, что он написал мне?» Мой брат ответил: «Я не решился». «Мы очень многое пропустили», – сказал я.

Из-за того что я никогда не учился быть открытым в моих чувствах и мыслях с отцом, я не понимал отцовское сердце Бога. Почему-то я всегда считал, что должен заслужить Божью любовь. Хотя я знал значение слова «благодать», где-то на задворках моего разума всегда присутствовала мысль, что я должен постараться сильнее, чтобы убедиться, что Он все еще любит меня.

В 1986-м, после окончания миссионерской работы на Филиппинах, я вернулся в Голландию. Я работал пастором, преподавал в профессиональном училище в лейдердорпе и читал лекции в негосударственной организации под названием «Stichting Chris». «Stichting Chris» – организация, в которой добровольцы работают на горячей телефонной линии, чтобы дети и подростки могли позвонить и получить помощь, когда они в беде. Какое-то время я был поглощен этой работой. Я просто не знал Отца. Все изменилось в 1990 году, когда я впервые услышал об Отцовском сердце Бога. Я услышал, как Том Инглис проповедовал на конференции. Он рассказывал о тех проблемах, которые у него были с его земным отцом, и о том, как он узнал Бога Отца. Когда я услышал его проповедь, я подумал: «Ты говоришь о моем отце». Я сидел и слушал, затаив дыхание. Он говорил именно о тех вещах, которые беспокоили меня. Я чувствовал, как огромный голод поднимается внутри меня, и я завидовал тому, что было у него. В конце служения он сказал: «Может быть, некоторые из вас думают: „Мне тоже нужно открыть любовь Отца“. Давайте встанем и попросим Его об этом». Я встал и помолился: «Господь Бог, мне очень нужно увидеть любовь, которая есть у Тебя ко мне». В тот момент, когда я помолился так, Бог показал мне Свою любовь. Это произошло в долю секунды. Если бы Бог позволил этому продолжаться немного дольше, я был бы мертв, – настолько впечатляюще это было. Бог показал мне любовь, которую Он испытывал ко мне. Я был совершенно сокрушен и начал стонать. Вся боль, разочарование, самоотвержение, слова отвержения, которые говорили другие люди, критика – все, что я загнал глубоко внутрь себя, вышло наружу. Я покрылся испариной, всхлипывал, слезы текли по моему лицу. Моя жена решила, что у меня случился сердечный приступ, и нагнулась ко мне, обеспокоенная. «Нет, нет, нет, все хорошо, Он любит меня», – сказал я сквозь слезы. Ошеломляющая любовь Отца излилась на меня. На мгновение я увидел любовь. Я ощущал себя настолько принятым. Бог убрал всю мерзость из меня и исцелил меня в одно мгновение. Теперь я знал, и это знание никогда не оставит меня: Бог любит меня таким, какой я есть. Он любит меня!

Это было началом моего путешествия. С этого момента и далее я возрастал как сын и искал отцовское сердце Бога, чтобы понимать Его лучше. В этом процессе я стал мягче и добрее. Дух соревнования покинул меня, и я стал отцом с духовными сыновьями. Случай, который я до сих пор ярко помню, – когда директор библейской школы «Vorming en Actie» подошел ко мне во время конференции. Он попросил меня: «Антон, можно тебя обнять? В тебе есть такое отцовство, и я нуждаюсь в этом». Я подумал: «Ты ведь старше меня!» Но каким-то образом любовь Отца начала течь через меня, и мое отцовство начало возрастать в тот момент, когда я осознал, что я сын Божий. Вы можете открыть любовь Отца только в том случае, если вы отдадите себя Ему как сын.