Текст книги "Почти полночь"

В этот момент Плакса вдруг заметила странный предмет, стоявший у стены прямо возле двери. Войдя, они не обратили на него внимания. Девочка потянула Спичку за рукав:

– Эй… Что это там такое?

13. Проникновение со взломом

Стоя на краю набережной, они внимательно смотрели на мост Турнель и Сену под ним. Магазинчики уже открывались, скрипели двери и ставни. Продавцы, выносившие свежий товар на лотки, болтали с первыми утренними прохожими. Париж просыпался, а двух наблюдателей, убаюканных уличным шумом, напротив, начинало клонить в сон.

Высокий огляделся, проверяя, что никто не обращает на них внимания. Хотя ему, с его великанским ростом и фигурой фонарного столба, конечно, трудно было оставаться незамеченным. Казалось, всё в нем словно нарочно притягивает любопытные взгляды: и слишком длинные руки, и чересчур большие ладони, и крошечная шапчонка, комично съехавшая на самую макушку, и кургузый костюм, который был ему явно мал.

Место в точности соответствовало описанию, данному перекупщиком Ренаром. Однако Четвертый медлил. Он не хотел, чтобы их застали врасплох. Пытался обезопасить себя от непредвиденных обстоятельств. Наконец, не обнаружив вокруг ничего подозрительного, он решился и начал спускаться по лестнице вниз к реке. Его низкорослый компаньон, пригладив усы, двинулся следом.

Вместе они представляли собой весьма комичное зрелище. Огромный Четвертый, казалось, вообще не переставляет ноги. Тогда как мелкий Седьмой семенил за ним, явно выбиваясь из сил, чтобы не отстать.

Место, куда они спустились, выглядело совершенно отвратительно. Настоящая помойка. Кругом валялись картонные коробки и ящики с гнилыми фруктами. Седьмой с отвращением подумал, что это, вероятно, идеальное укрытие для бродяг. Нормальный человек сюда никогда не сунется, побоявшись испачкать в грязи свою хорошую обувь.

Они принялись методично осматривать лачугу, примостившуюся под мостом, пытаясь обнаружить какую-нибудь лазейку. Через пару минут Четвертый заметил неплотно пригнанные друг к другу листы гофрированного железа. Оба приблизились, стараясь не шуметь, и прислушались. Внутри раздавались чьи-то шаги. Значит, они не ошиблись. Нашли тех, кого искали.

Седьмой попытался тихонько протиснуться в щель между листами железа, маскировавшими вход. Напрасно. Он был слишком толст. Тогда Седьмой отошел и ненадолго задумался, анализируя все варианты дальнейших действий. Затем махнул рукой, давая понять своему собрату, что тот может применить силу и всё разрушить.

Металлические листы изогнулись и упали в грязь под могучими ударами Четвертого.

14. Странная деревянная коробка

Деревянная коробка, стоявшая у дверей, была высотой сантиметров тридцать и шириной – где-то пятьдесят. Внимательно осмотрев ее, ребята не обнаружили никаких опознавательных знаков, логотипов отправителя или чего-нибудь в этом духе. Только адрес мсье Убри на крепкой крышке. Возможно, это та самая посылка, о которой говорила старая консьержка.

Они стояли над ящиком в нерешительности, не зная, как лучше с ним поступить. Заика, конечно, мог бы легко вскрыть коробку, но он ждал команды, нетерпеливо облизываясь. Наконец Хромой, переглянувшись со Спичкой, кивнул. Мальчик почему-то надеялся, что внутри посылки окажется нечто, способное удовлетворить его жгучее любопытство.

Заика бросился к ящику и принялся одну за другой отрывать деревянные планки. Это оказалось не так-то просто – пальцы его побелели от напряжения, а лицо, наоборот, стало багровым. Но деревяшки всё-таки поддавались, ломаясь с резким треском.

Заика хорошо справлялся с такими задачами. И когда его сила могла принести пользу товарищам, переставал чувствовать себя ни к чему не годным болваном. Он знал, что в эти минуты никто не смеется над его заиканием.

Вскоре благодаря усилиям громилы стала видна солома, в которую было упаковано содержимое посылки. Оторвав последнюю рейку, Заика сунул руку внутрь. И вдруг из ящика что-то выскочило. Прут. Железный прут, который двигался сам по себе. Нечто вроде кости с лезвием на конце. Заика застыл, разинув рот. Тем временем из коробки выпрыгнул второй прут, точно такой же, как предыдущий. Сироты в ужасе отступили назад. Пруты продолжали выбираться из соломы.

Плакса спряталась за спиной Спички и закрыла лицо ладонями. Старшие ребята, напротив, смотрели во все глаза, не зная, как объяснить это нашествие оживших железок. И вдруг все пруты собрались воедино – и перед детьми возникло существо.

– Что это?! – взвизгнула Спичка.

– Не знаю! – крикнул Хромой.

– Н-никогда н-не видел такого…

– Плакса, стой рядом. Не шевелись.

Спичка положила свою руку поверх ладошек перепуганной девочки.

Существо походило на какую-то вывихнутую марионетку. Помесь железного паука и скелета Пиноккио. Вытянутая морда с острыми клыками напоминала волчью. Казалось, у монстра были некоторые трудности с перемещением в пространстве, будто он никак не мог найти точку опоры. Но вот, словно опровергая последнее наблюдение, странное тело выпрямилось и поднялось. Они не успели рассмотреть жуткий паучий скелет во всей красе. Монстр прыгнул.

Он приземлился на одну из этажерок. Но агрессивный скрежет и то, как он извивался в сторону детей, не оставляли сомнений в его намерениях. Существо желало им зла.

Сироты, не сговариваясь, разбежались в разные стороны. Хромой скользнул к выходу, Заика – к спальне, Спичка с Плаксой оказались возле окна. Монстр повернулся к девочкам, привстал на железных ножках и бросился на старшую. Спичка, прижав к себе Плаксу, ловко увернулась, и острые лезвия на концах паучьих лап вонзились глубоко в стену. Заодно показав, на что они способны. Плакса больше не плакала. Она была в шоке.

– Эй, грязное животное, получай! И еще! И это тоже!

Хромой стал швырять в паука книги, инструменты, всё, что попадалось под руку, пытаясь отвлечь внимание монстра на себя. Вслед за этим мальчик метнул деревянную рейку Заике.

– Давай, теперь ты!

– Гильотина!

Громила замахнулся внезапно обретенным оружием и бросился на существо, ковылявшее теперь в сторону Хромого. Тот, воспользовавшись яростным вмешательством друга, отбежал в более безопасное место. Заика бился яростно, однако паук защищался с неменьшим пылом, его железные лапы с лезвиями так и свистели в воздухе, отражая удары противника. Деревянная рейка вскоре раскололась, и монстр почти мгновенно поднялся на ноги, готовый прыгнуть на мальчика и пронзить его насквозь. Заика отступил, шаря вокруг в поисках чего-нибудь, чем можно драться.

То, что он нащупал, спасло ему жизнь. Да и всем остальным тоже. Это была керосиновая лампа, которую Спичка поставила на секретер. Не медля ни секунды, мальчик бросил светильник в надвигавшийся на него скелетообразный ужас. Монстр тут же вспыхнул, будто был сделан не из железа, а из бумаги. Он закачался во все стороны, невыносимо заскрипел…

– Бежим! – крикнул Хромой.

Огонь уже перекрыл дорогу к выходу. Летавшие по квартире листы бумаги загорались, и пламя распространялось с невероятной скоростью. Дети распахнули ставни. Заика на бегу подобрал кожаный ежедневник, который Хромой в запале швырнул в монстра. И все четверо, не колеблясь ни секунды, выпрыгнули из окна второго этажа и, не оборачиваясь, бросились прочь.

И пока они неслись со всех ног, стараясь поскорее убраться в безопасное место, жуткие крики механического чудовища стояли у них в ушах.

15. Плата за информацию

– ТУК, ТУК, ТУК.

Было уже время обеда, и его желудок изо всех сил напоминал об этом. В ближайшее время он собирался пойти поесть. Человек еще раз постучал. Никакого ответа. Он прислонился к стеклянной двери, пытаясь уловить малейший шум внутри магазинчика. Но ни один звук не достиг его ушей.

Тогда мужчина приложил ладони козырьком ко лбу и прижался к витрине, надеясь разглядеть что-нибудь, из чего можно извлечь хоть крупицу информации. Опять без результата. Эта лавка, представлявшая собой смесь антикварного салона и магазина бижутерии, выглядела не очень-то презентабельно. Ее владелец был хорошо известен Службе безопасности как один из ведущих продавцов краденого в городе. Идеальный персонаж для небольшого персонального расследования, которое он проводил.

Жозеф Деланкр был человеком волевым и упрямым, из тех, что никогда не дают себя в обиду. Больше всего на свете он ненавидел две вещи: быть униженным и оказываться в тупике. И поэтому намеревался во что бы то ни стало разыскать маленьких негодников, которых упустил уже дважды. Первый раз – работая в приюте, второй – прошлой ночью. Бывший директор имел свои счеты с этой шайкой. Ведь из-за их побега он тогда потерял работу и был вынужден начинать карьеру практически с нуля.

Кроме того, новоявленный инспектор полиции намеревался одним махом убить сразу двух зайцев. Разобраться с бандой беглых сирот, а заодно и с этим подозрительным магазинчиком. Он последний раз постучал, потом с досадой толкнул дверь и, к своему изумлению, обнаружил, что она не заперта. Жозеф Деланкр вошел.

– Есть тут кто-нибудь? – крикнул полицейский, втайне надеясь на обратное.

Не дождавшись ответа, он обследовал комнату, думая наткнуться на какие-нибудь предметы, связанные с детьми. Безрезультатно. Поскольку антиквар так и не появлялся, инспектор заглянул в служебное помещение, где обычно хранился товар, на котором еще не было ценников.

Если бы полицейский явился сюда после обеда, его бы непременно стошнило.

Тело перекупщика лежало на полу. Поза выражала запредельный ужас, на лице застыла бесконечная мука. Перед смертью он явно невыносимо страдал. Руки Ренара были раздроблены, как если бы попали под пресс. По всему телу виднелись кровоподтеки, оставленные словно железными тисками. Подавляя дурноту, Жозеф Деланкр исследовал место преступления, не упуская ни малейшей детали.

Когда он вышел из лавки, обедать больше не хотелось. На ближайшие несколько часов сама мысль о еде была ему отвратительна.

16. На жизнь и на смерть

– Что б-будем д-делать? – спросил Заика, в чьем голосе звучали возбуждение, страх и любопытство.

Спичка и Плакса всё еще дрожали, да и Хромой находился под впечатлением от встречи с монстром. Поэтому на вопрос никто не ответил. Дети не знали, как вести себя в подобных обстоятельствах. В интернате этому не учили.

Они без цели бродили по улицам Парижа, потом свернули на набережную Сены, в задумчивости прошли по мосту Луи-Филиппа, пересекли остров Сен-Луи и двинулись в сторону своей штаб-квартиры. Да, им предстояло выработать план. Да, они должны были обсудить и обдумать случившееся. Но нет, всё произошедшее – просто ненормально! Нет, абсолютно невозможно! Нет, за гранью человеческого понимания!

– Прежде чем возвращаться, – произнес наконец Хромой, поправляя кепку, – мы должны расшифровать, что написано в том ежедневнике, который Заика захватил с собой. Может, это единственный способ хоть в чем-то разобраться. А я хочу понять, что происходит. Что это за чудище? Что это за часы? И кто тот человек, у которого я их украл?

– То… то существо… оно было… ужасно…

Спичка выглядела потрясенной. Она не знала, что обо всем этом и думать. Они столкнулись с чем-то, шедшим вразрез с их представлениями о мире. С чем-то, что не должно было существовать вовсе. Переварить такое получится нескоро.

– Предполагалось, видимо, что монстр убьет изобретателя, мсье Убри. Для этого его и послали. Тот бы, вернувшись, открыл ящик и…

Мальчик не стал продолжать. Все и так отлично поняли. Уровень адреналина в крови Заики постепенно снижался, и даже до него начинало доходить, с какой опасностью они столкнулись. Это были не шутки. Они могли погибнуть!

Дети молча прошли по мосту. Погруженные в свои мысли, машинально спустились по разбитым ступенькам, которые вели к реке. И даже не обратили внимания на то, что листы железа, заслонявшие вход, прилажены на скорую руку.

Заика вошел первым и почти сразу почуял неладное. Пахло не канализацией, как обычно, а чем-то другим. Тут его глаза привыкли к полумраку, и дурное предчувствие подтвердилось.

– Плакса! Не входи! – проорал он, даже ни разу не заикнувшись, и таким тоном, что девочка словно приросла к земле.

Спичка остановилась на пороге, заслоняя от малышки их берлогу. Девушка тоже почувствовала этот запах. Она его узнала. Так же воняло на заднем дворе в мясной лавке. Спичка еще не видела, что именно произошло. Но понимала – что-то очень плохое.

Девушка обернулась и, опустившись на колени, заглянула Плаксе в глаза, а потом обняла трясущиеся плечики.

– Ты вся дрожишь…

Внутри было темно. Круглое окошечко под потолком теперь наполовину закрывала упавшая потолочная балка. Виднелся перевернутый стол, обрывки соломенных подстилок, на которых они спали. Но этого не хватало, чтобы понять, что стряслось. Заика не мог разглядеть почти ничего.

– Спичка, мне нужны твои…

Не оборачиваясь, она протянула Хромому коробок. Мальчик, взяв его, вернулся внутрь. Чиркнула спичка, и крошечное пламя осветило ужас. Сопля, неестественно изогнувшись, лежал в углу. Весь в крови, в разодранной одежде. Глаза его были пусты, как у дурацкой пластмассовой куклы…

У Заики тряслись ноги, и он никак не мог унять дрожь. Побледневший до синевы Хромой озирался в поисках Обрубка. Он пытался сосредоточиться на этой задаче и отогнать от себя жуткую картинку, которая, казалось, навсегда впечаталась в сетчатку его расширенных от ужаса глаз. Где же главарь? Хромой стал судорожно переворачивать всё, что попадалось под руку. Обрубка здесь не было. Не было…

Вдруг раздался какой-то звук. Он исходил словно изнутри растерзанных соломенных подстилок, валявшихся у них под ногами. Мальчики переглянулись. Под соломой находились листы железа, закрывавшие трубы канализации. Молча, стараясь не шуметь, они отодвинули несколько пластов и приподняли последний. Он был там. Свернувшийся калачиком, с мокрыми глазами, текущим носом. Обрубок. Живой.

– Что… что случилось? – спросил Хромой, задыхаясь от слез.

Обрубок с трудом сглотнул.

– Я-я н-не смог. Я-я не знал, что д-делать.

Его горло свело рыдание, похожее на судорогу, и он не мог дышать.

– Я-я с-спрятался. Они его уб-бивали. А я-я…

– Кто? Кто сделал это?

Несколько секунд Обрубок молчал, пытаясь подобрать слово. Эти секунды показались им вечностью.

– М-монстры.

Выдавив из себя это, главарь потерянно затих. В углу лежал исковерканный труп Сопли и смотрел на них стеклянными глазами.

– Скорей! Скорей! – кричал он. – Бегите!

Обрубок вжался спиной в небольшую нишу в стене. Он ждал их в конце узкого переулка возле рынка Алигр[10]10
  Старинный крытый рынок в центре Парижа.


[Закрыть]. У кого-то из торговцев Обрубок позаимствовал тележку и теперь приготовился пустить ее в ход. Они разделились на две группы. Спичка, Заика и Хромой должны были раздобыть еды, а Сопля с Плаксой – какую-нибудь одежду взамен их износившихся до дыр лохмотьев. Обрубок теперь ждал только последнего из банды – разумеется, Хромого, – чтобы опрокинуть тележку и перекрыть путь преследователям: разгневанным торговцам овощами и мстительным мясникам.

– Всё нормально, давай! – задыхаясь, крикнул главарю мальчик, припадавший на одну ногу.

Обрубок поднатужился и начал переворачивать повозку. Она оказалась тяжелее, чем он предполагал, но опасность придала ему силы, не оставив выбора. Он должен был справиться. И он справился. Убедившись, что проход надежно заблокирован, Обрубок со всех ног бросился догонять товарищей.

Они бежали, не оборачиваясь, лавировали между прилавками, выбирали самые извилистые и грязные улочки, чтобы усложнить задачу тем, кто, возможно, еще надеялся их догнать. Вынырнув из лабиринта переулков на набережную Сены, они устремились к мосту, собираясь затеряться где-нибудь на другом берегу, но вдруг…

– Сюда! Быстро! За мной! – гаркнул главарь.

Он так и бежал самым последним, следя, чтобы никто не отстал, столкнувшись с каким-нибудь непредвиденным препятствием. Теперь он остановился и показывал пальцем куда-то под мост. Остальные послушно вернулись и вслед за Обрубком спустились к реке по мокрым и скользким ступеням. Там, среди груд металлолома, старых ящиков и отбросов, дети обнаружили небольшую лачужку, совершенно не заметную сверху.

– Здесь… – выдохнул Обрубок.

– Что «здесь»? – отрывисто бросил Сопля, пытавшийся отдышаться несмотря на заложенный нос.

– Будем жить.

– Жить? Тут?

Прижимая к себе украденную еду и одежду, они растерянно озирались вокруг.

– Ты уверен? – спросил Хромой.

– Включите мозги, черт побери! Это идеальное место!

– Почему бы нет, – пожала плечами Спичка.

– Вот увидите! Немного приберемся, и эта помойка станет настоящим дворцом! – с энтузиазмом воскликнул главарь. – Мы скрыты от глаз прохожих, имеем выход сразу к двум берегам. Великолепная штаб-квартира!

– Это будет наше тайное укрытие, – обрадовалась Плакса.

– Да. Офис нашей организации.

– Организации?

– Предприятие по бартеру, обмену и перепродаже.

– Настоящая финансовая империя! – усмехнулся Сопля.

– Ты как-то слишком быстро всё решил, – засомневался Хромой.

– Может быть. Но мы уже несколько месяцев живем на улице. И долго так не протянем. Нам нужно местечко, где мы могли бы перевести дух, выспаться, не боясь, что нас застанут врасплох.

– У тебя такой уверенный вид, – иронично заметил Сопля.

– Мы вместе прозябали в приюте. Потом вместе сбежали. Вместе выжили на улицах. А теперь будем вместе жить.

– Пока смерть не разлучит нас? – ухмыльнулся Хромой.

– Точно. Пока смерть не разлучит нас, – серьезно повторил Обрубок. – И да, Сопля, я уверен в себе. С таким укрытием можно наконец быть спокойным. А не жить только одним днем, каждый вечер не зная, где будем ночевать сегодня. Говорю вам, начинается новая прекрасная жизнь!

– Давайте отнесем его к доктору Ипполиту? Давайте… давайте… – кричала Спичка, плача от бессилия.

Она не могла сдвинуться с места, парализованная страхом.

Трясущийся Обрубок выбрался наружу, мальчики молча последовали за ним. Оставаться в бывшем доме, превратившемся теперь в могилу, было невыносимо. Вся банда сгрудилась вокруг главаря, который присел, ссутулившись, на краю набережной. Он не произносил ни слова. Словно в насмешку стояла прекрасная погода, припекало солнце. Все думали об одном и том же: на месте Сопли мог оказаться любой из них.

– Надо его… к доктору… – как заведенная повторяла Спичка.

– Он м-мертв, – попытался урезонить ее Заика.

Плакса во все глаза смотрела на старших, не особо понимая происходящее. Она видела, что Сопля куда-то делся. Но думала, будто они не могут вернуться домой из-за канализационной вони, поднимавшейся от сдвинутых в сторону железных листов.

– Но… но… – твердила Спичка. – Это хороший доктор… Ты сам говорил, он может всё… Он спас тебе руку…

– Слишком поздно, Шарлотта! – рявкнул Обрубок, вскакивая.

Он отбежал на сотню шагов вдоль берега, пытаясь справиться с подступившими слезами, потом вернулся.

– Они его мучили… Они его… А я… я…

Он попытался вздохнуть. Опустил глаза и произнес еле слышно:

– Сопля еще спал, когда кто-то стал отдирать железо, закрывавшее вход. Я заорал ему, что к нам ломятся жандармы… чтобы он просыпался… но он… ничего не соображал со сна… я поднял лист железа, там, под столом… я… я… спрятался…

Обрубок по-прежнему смотрел в землю.

– Я не видел их. Только звук шагов у меня над головой. Они что-то говорили. Но я не мог разобрать слов… сквозь железо… Но его я слышал. Я слышал его… слышал…

Пластинку заело. Взгляд Обрубка помутнел и остановился.

– Ты испугался. Это нормально, – попыталась успокоить его Спичка.

Она осторожно приблизилась, протянула руки, чтобы обнять. Обрубок дернулся и истерически заорал:

– Я слышал, как он визжал! Он визжал! Долго-долго-долго! Это… это…

Главарь захлебнулся криком и заглох. Все потрясенно молчали. Казалось, мир встал с ног на голову, если младшим приходится утешать старшего. Они не знали, как это делается. Они растерялись.

– Я испугался. Я трус. Я… не гожусь в главари…

– Заткнись! – резко оборвала его рыженькая.

Глаза у нее покраснели, черты лица были искажены.

И снова потянулась бесконечная, невыносимая тишина – самая жуткая из всего, что им довелось пережить. Дети стояли, не двигаясь с места, не глядя друг на друга…

Но вдруг это мертвенное оцепенение прервал голос Хромого:

– Часы.

– А? – Обрубок посмотрел на мальчика отсутствующим взглядом.

– С помощью моих часов мы…

– Мы сможем это сделать!!! – тут же загорелась Спичка.

– Да-да-да-да! М-мы сможем!! – восторженно отозвался Заика, до которого тоже дошло.

Обрубок оставался безучастным. Он не понимал, чему эти психи так радуются. Плакса подошла к нему почти вплотную, заглянула в глаза и мягко, как маленькому, объяснила:

– Эти часы умеют по-во-ра-чи-вать время.

Обрубок обвел их мутным взглядом, в котором вдруг что-то забрезжило. Он уставился на Хромого и сдавленно произнес:

– Мы… мы можем?..

– Да. Мы можем. И мы это сделаем. Прямо сейчас.

Мальчик уже сжимал часы дрожащей рукой. И слабо улыбался.

– Мы повернем время. И вернем его. Вот увидишь. Мы всё исправим.