Текст книги "Девять дней. Иронический женский детектив"

Глава 4. Завещание

До мусорных бачков нужно было пройти метров десять. Когда узел благополучно очутился в бачке, Таня попросила мужчину: – Семён, завтра в 12.00 зайдите, помяните Клавдию, девять дней, всё же.

– А нальёте на помин души? – весело спросил сосед, как будто его приглашали на праздник.

«Который раз убеждаюсь, что чужие поминки не трогают душу. Обряд нужный, да главное, чтобы те, кто приходят, действительно желали Царствия Небесного», – грустно вздохнула Поля.

– Нальём, не волнуйтесь, – махнула рукой Таня, давая понять, что с Семёном разговор окончен.

Мужчина хитро улыбнулся, изобразил воздушный поцелуй и отправился восвояси.

– Если я не умру сегодня от страха, то умру от смеха. Не снимай эту кофточку, ты в ней неотразима, – улыбнулась Полина, но тут же и изменилась в лице.

– День добрый, ещё раз, милые дамы.

Не ответив, сёстры побежали в сторону детской площадки. Картина поразила бы любого наблюдателя своей нелепостью. Две, не очень уже молодые женщины, бежали через детскую площадку, размахивая сумками. Их догонял прилично одетый гражданин, который громко смеялся: – Погодите, я только спрошу!

– Как пройти в библиотеку? – умудрялась на бегу ехидничать Полина.

Смех мужчины ещё усилился.

– Нет, кто убил старушку!

Первой остановилась Полина, Таня тормозила медленнее, поэтому запнулась о край песочницы, схватилась за сестру и кое-как устояла. Мужчина подошел уже спокойной походкой, заправляя футболку в джинсы на ходу.

– Простите, Ради Бога, что вас напугал.

– Не то слово – напугал, – тяжело дыша, призналась Полина.

– Врал, есть грех. Думал, что вы тоже не совсем правду говорили батюшке. Когда утром меня Саша вызвал, то я всякие версии прокручивал. Батюшка ещё тот конспиратор, никому не доверяет. Со дня смерти Клавдии покоя ему нет. Дамы, меня зовут Сергей.

– Как это батюшка? Он что, всё знал и ничего не сказал? – возмутилась Полина.

– А что он должен был рассказывать? Бабуля квартиру церкви отписала, как раз перед смертью и отдала завещание, вместо покаяния. А ещё приписку сделала, что всё найденное в квартире вернуть тому, кому принадлежит. Он и хотел по совести, меня попросил, не самому же ему по квартирам бегать, клады искать.

Обе женщины оторопели от такого разъяснения.

– Я что, похожа на кладоискательницу? – обиженно осведомилась Таня.

– Документ, написан двадцать лет назад, поэтому батюшка и усомнился. А почерк на завещании и в записке разный, вот он меня и попросил за вами проследить, чтобы…

У Полины зазвонил телефон, на телефоне высветилось слово «муж».

– Да, Петя, слушаю. Почему не звоню, некогда было, извини. Тане помогала, потом расскажу в чём, сейчас не получится. Как вы там с Редиком питаетесь? Суп сварил? Вот и молодец. Я вечером перезвоню, целую. Да, тороплюсь, не скучай.

– понять, кто же завещание писал. А то квартира-то не мелочь, потом греха не оберёшься.

– Погодите, так что получается, не смогут беженцы там жить? – забеспокоилась Татьяна.

– Смогут, документ уже проверили, хоть ему и двадцать лет, но заверен, как положено.

– Подарок с того света! – нервно пошутила Полина.

– Поля, твои шуточки сейчас неуместны. А поминки готовить или нет?

– Конечно, всё как Отец Александр велел.

Полина посмотрела на Сергея, потом на сестру и вдруг выдала версию, заставившую остальных удивиться.

– Боже праведный, она и есть убийца. Та, которая записку писала. И деньги она украла, больше некому!

Лицо Тани стало непроницаемым и, повернувшись к Сергею, она строго спросила: – А вы кто по профессии? И зачем прикрывались моим мужем?

– Не частный сыщик, к вашему сожалению. Всего лишь бывший военный разведчик на пенсии. Мужем я прикрылся случайно, не знал, что придумать. Но я действительно видел сцену разгула страстей на вашей даче. Весёлое зрелище, я вам скажу.

– Не ваше дело, зачем вы вообще на дачу потащились?

– Ага, вычислили, про деньги я знаю. Отец Александр позвонил и всё рассказал. Просил за вами последить.

Таня отвернулась от Сергея, обращаясь только к сестре.

– Он нам не поверил! Ты понимаешь, он решил, что мы взяли эти деньги, – Таня пнула небольшой камешек, лежащий на траве.

«Женщина, если ей доверять, почти не обманывает. Разболтать может, но украсть редко, слишком жалеет других. Если у женщины нет жалости, то и любви нет. А нет любви, считай не женщина уже», – такой круговорот мысли посетил Полину, наблюдающую за нервными движениями сестры.

– Я это сразу поняла, и я бы не поверила. Нашли два миллиона и тут же потеряли.

Сергей взял Таню за руку и легонько пожал её.

– Он про деньги от вас узнал. Не хочет неприятностей. Пойдемте, сядем на лавочку.

Только сейчас они заметили, что стоят рядом с песочницей, в которой трое детей с интересом разглядывают дядю и двух тёть.

– Пора отсюда уходить, домой или в кафе? – улыбнулся Сергей.

– А вы и в кафе уже за нами наблюдали? – поинтересовалась Полина.

– Нет, я сначала на квартиру заглянул, вещи все проверил, а потом на дачу, адреса мне Саша дал.

Татьяна оглядела ещё раз Сергея с ног до головы и пробурчала: – Мы в магазин, за продуктами. Поможете донести до квартиры? Адрес уже знаете.

Сергей молча кивнул. Солнце уже начало потихоньку опускаться за горизонт, но жара не спала. После дневной беготни, всем очень хотелось пить. В универсаме Татьяна по-хозяйски взяла тележку. Она быстро подкладывала туда нужные продукты: рыбу, мясо, овощи, фрукты, крупу и напитки. Сергей и Поля послушно шли за ней, но на пути к кассе она остановилась и повернула тележку в сторону винно-водочного отдела. Прихватила бутылку кагора, бутылку водки и, задержавшись ещё по пути, две коробки конфет.

– Давай я заплачу, – предложила Поля.

– Нет уж, буду тратить батюшкины деньги, раз уж мне не поверил, – гордо ответила Татьяна.

Телефон зазвонил в самый неподходящий момент, когда Таня рассчитывалась в кассе.

– Да, Отец Александр, это Татьяна. Нет, не нашли. Покупаем продукты на завтра в сопровождении вашего друга Сергея. Дать трубку, ладно, даю.

Таня холодно подала свой телефон Сергею, делая вид, что ей нисколько не интересно.

– Да, Александр, всё сделал, но они, как в воду канули. Пошел по ложному следу, и напугал до смерти милых дам. Простят, конечно. Ладно, есть охранять, даже ночью. До завтра, пока.

– Вы хотите сказать, что будете у нас ночевать? – поинтересовалась Полина.

– А что, свободного места не найдется?

– Найдется, – проворчала Таня.

Вернувшись домой, все трое почувствовали, что очень проголодались. Перекусили, выпили немного кагора за знакомство. Приготовили рыбу, попробовали, допили кагор. Таня готовила ещё плов, подождали, попробовали, нашли коньяк, который Татьяна оставляла для выпечки тортов, и выпили за удачу.

К полному заходу солнца все блюда были готовы. Сергей оказался весёлым рассказчиком. С Отцом Александром познакомился недавно, когда купил дом по соседству. После выхода в отставку нужно было найти другую работу, а батюшка знал многих в городе.

– Высокое начальство любит дружить со священниками, грехов много, – смеялся подвыпивший гость.

После коньяка все начали придумывать версии смерти старушки, но ниточки никак не связывались.

«Она жила бедно, но всё отдала церкви! Кто она? Слишком добрая прихожанка или больная, одинокая женщина, ожидающая смерти? – засыпая думала Полина. Последняя её мыслью с этот день была о муже: – Я не позвонила! Можно было пить и поменьше».

В полдевятого утра Полина проснулась с головной болью и ощущением невыполненного дела. Но телефон был в коридоре, а из кухни уже было слышно, как сестра гремит сковородками и кастрюлями. Запахи свежей выпечки успокоили совесть. Подниматься не хотелось, но и спать уже не имело смысла: – Тань, ты что там жаришь?

– Как что, вчерашние блины. Булочки сейчас дозреют. Семь человек накормить надо. Может батюшка ещё кого-то с собой приведёт, бабушек наших. Остатки раздадим, поминать нужно не жадничая. Правда я так и не поняла, кого мы будем поминать, а?

Из гостиной вышел Сергей, виновато улыбаясь Полине, одетой в ночную рубашку.

– Доброе утро, дамы.

– Ой, я в таком виде, – оправдывалась Поля, убегая в спальню. Она быстро надела белые брюки и цветную кофту. Подумала и сменила её на темно-синюю.

– Садись, чай пей. Потом поможешь мне всё упаковать. Хорошо, что Сергей с нами, а то, как всё это нести, – рассуждала Таня, доставая из духовки свежие булочки.

Гость стоял в дверях кухни, не решаясь спросить.

– Татьяна, можно мне душ принять? Два дня толком не мылся, чувствую себя животным.

– Ой, конечно. Сейчас вам, тебе, свежее полотенце принесу. Поль, переверни блинчик, я мигом.

Старшая сестра плавающей походкой прошла в спальню.

«Ого, платье надела новое, и губы накрасила моей помадой. Молодец, не всё Кольке гулять», – проводила Поля сестру взглядом.

Пока Сергей мылся, сёстры заворачивали в фольгу рыбу, кастрюлю с пловом и упаковывали салаты. Оставалась только большая кастрюля с киселём, которая никуда не входила. Всё вынесли в коридор, ожидая только гостя.

Звонок в дверь опять заставил женщин испугаться. Вода в ванной шумела сильно, поэтому Сергей мог и не слышать этого звонка.

– Не ходи, не будем открывать! – предложила Полина.

– А вдруг соседка или сын опять ключи потерял? – заволновалась Таня.

– Позвонит по телефону!

Таня, не дыша, посмотрела в глазок.

– Колька! Cейчас открою и пошлю к Людке, а то и дальше, – взбодрилась хозяйка. – Квартира на мне записана, им дачи хватит. Вещи отдам, и пусть валит!

– Тань, это я, открой!

– Зачем пришел? Я тебя не звала.

– Мне поговорить надо, открой, пожалуйста.

Таня открыла защёлку, потом медленно повернула ключ, и на пороге квартиры появился Николай.

«Бедняга, похудел-то как, зятёк. И куда прыть подевалась? В свой дом, как чужой заходит. Вот так гонимся за счастьем, а потом, оказывается, бежали не туда, только перья облетели и копыта стёрли, – подумалось Полине, пока она не увидела в руках Николая знакомый красный пакет».

– Ах ты, гад! Это ты деньги взял? Я так и знала, что ты ещё и вор! – закричала Таня.

– Какие деньги, Таня? Я на счёт выбитых стёкол извиниться пришел. Людка с ума сошла, ещё хлеще тебя. Ты только чайник кинула, а она видишь, как дурит. Сердится, что я с тобой разводиться не хочу. Здравствуй, Поля.

Мурлыча себе под нос, из ванны вышел довольный Сергей. На нём были только брюки, рубашку и носки он ещё не надел. Он держал их в руках.

– Эй, мужик, а ты кто? – вмиг захорохорился Николай.

– Это наш охранник, Коля. А ты где пакет взял? – Полина вышла вперёд, заслоняя гостя от напряженного взгляда Коли.

– Какой пакет, что тут у вас творится?

Сергей оторопел, но только на пару секунд. Оценив ситуацию, он мгновенно сориентировался.

– Здравствуйте, Николай! Пройдемте на кухню, я вам всё объясню.

Снимая кроссовки, Коля поставил красный пакет на пол. Как только Коля зашел на кухню, сестры бросились к заветному пакету, но в нём лежала только старая рабочая куртка.

Таня побежала за мужем, который уже успел сесть на своё любимое место на кухне и взять в руку тёплую булочку.

– Ты куда дел-то, что там было? В пакете?

– Никуда, – Коля с наслаждением откусил первый кусочек, – я пакет искал, чтобы куртку положить. В кладовке нашел, там старые газеты напиханы были. Так я их в кастрюлю вывалил, курку положил и ушел, чтобы вас не будить.

– Да? А ключ где взял?

– Так Мишка на даче оставил, когда гулять пошел. Я же знал, что в шесть утра вы спать будете, раз Поля приехала. Полночи болтали, небось.

Коля смачно хлебнул чаю из кружки Полины. Сергей сел напротив, внимательно прислушиваясь к разговору. Таня вдруг подобрела, взяла с полки две больших чистых кружки и налила в них свежего чаю.

– Коля, ешь, у нас поминки сегодня, нам собираться пора, – сказала Таня, подавая сигналы сестре, пройти в кладовку.

Сестрам очень хотелось услышать, как выкрутится Сергей, но заглянуть в зелёную кастрюлю хотелось ещё сильней. Таня одним рывком сбросила старые куртки и увидела свёрток, преспокойно лежащий на дне эмалированной кастрюли.

– Коли не говори ни слова, – шепнула она сестре.

– Да знаю я, а если Серёжа проболтается?

– Не думаю. И почему мы сразу сюда не заглянули?

Весёлый смех, доносившийся с кухни, давал понять, что Сергей благополучно выкрутился из пикантной ситуации.

«Умеют мужчины придумывать, если захотят. Начинаю думать, что пока Дева Мария не вступится, так и поймать их невозможно. Колька такие басни сочинял, а вот попался», – думала Поля, пока Таня засовывала денежный клад в старую чёрную сумку. Газеты рвались, сумка оказалась маловатой. Кусок оторванной газеты упал на пол. Полина подняла его и залюбовалась красивой женщиной, изображенной на газетной фотографии. Потом смяла его и засунула в карман брюк. Деньги были упакованы, очень хотелось узнать, что же там на кухне. Но Коля уже допил свой чай, достал из холодильника колбасу, вложил её между двумя булочками и положил в прозрачный пакетик.

– На работе иногда так перекусить охота, уже месяц, как голодный хожу, – оправдывался он перед Сергеем. – Ну, пока, герой!

Хозяин пожал Сергею руку и пошел к выходу.

– Таня, мне где ночевать?

– На даче, предатель, только там. И не забудь вставить стёкла.

Таня отвернулась, но от Поли не ускользнула довольная улыбка старшей сестры.

Коля ушел, а обе женщины набросились на гостя.

– Ну, что ты ему наврал?

– Иду, говорю по улице, впереди две симпатичные дамы. А к ним пьяные мужики пристают. Но я-то военный, всех побил и дам спас. А что деньги, нашлись?

– Вот они, – Таня показала чёрную сумку.

– Можно глянуть?

– Нет, только батюшке в руки отдам.

– Ну и ладно, можно было к спасителю быть и подоверчивей. Я, между прочим, Коле сказал, что вы сильно напуганные были и попросили вас и ночью охранять. А он ничего, Колька, весёлый.

Полина собралась подкрасить губы, пока Таня вызывала такси. Нести нужно было шесть пакетов и одну большую кастрюлю с киселём.

Глава 5. Поминки

Из подъезда вышли с трудом. Таня прижимала к себе чёрную сумку, но при этом тащила ещё три пакета. Поля кое – как подняла два, а кастрюлю с киселём и самый большой пакет взял на себя Сергей. Разместившись в салоне, Сергей назвал адрес, и они поехали.

Таксист попался разговорчивый.

– Куда это вы с утра? Пахнет вкусно. Ни на свадьбу, случайно?

– На поминки, – сообщил Сергей, при этом улыбнулся.

Таксист замолчал, и перестал задавать вопросы. Таня прижимала к себе чёрную сумку, но не выдержала и шепнула на ухо сестре: – Знал бы он, сколько мы денег везём, вот бы удивился.

Сестры тихонько захихикали. Таксист повернулся, удивлённо посмотрел на женщин, и спросил.

– Чего это вы на поминки, а смеётесь?

– На нервной почве всё, бабуля наследство оставила, а никто не знает кому, – сделав очень серьёзное лицо, объяснил Сергей.

– Вот бы мне такую бабулю, а то вкалываешь, и никак не получается нормально жить.

Таня, выходя из машины, подвернула ногу и чуть не выронила сумку с деньгами.

– Осторожней, Татьяна, – усмехнулся Сергей, доставая из салона кастрюлю с киселём.

– Сам не упади, вот уж смеху будет, – отпарировала Таня.

Большой чёрный автомобиль въехал во двор дома номер двадцать семь. Он остановился рядом с машиной такси, но никто из неё не вышел. Только когда таксист завёл машину и выехал со двора, дверь автомобиля открылась. Батюшка, не торопясь, с достоинством предстал перед этой троицей, озарив их белозубой улыбкой. Одет он был в летние брюки и светлую рубашку. Таня, с лёгкой обидой на лице, первая шагнула к нему навстречу, протягивая чёрную сумку.

– День добрый всем! Сколько же вы наготовили! Татьяна, что вы мне хотите сказать?

– Вот, батюшка, возьмите. Ничего себе не взяла, хотя вы и подумали, что…

– Татьяна, давайте не на улице. Поднимемся в квартиру, и вы мне всё расскажите. Я вас и не сомневался никогда.

Таня свободной рукой прихватила ещё три пакета и, гордо неся свою кудрявую голову, первая вошла в подъезд. За ней Поля, Сергей и Отец Александр. Пока поднимались на третий этаж, никто не проронил ни слова. В тесном коридоре квартиры Клавдии не помещались четыре человека, поэтому сёстры сразу прошли на кухню.

– Подвиньте стол к кровати, пожалуйста, – сходу начала распоряжаться Таня, выставляя на кухонный стол приготовленные блюда.

Батюшка о чём-то разговаривал с Сергеем, но из кухни подслушать их не удавалось.

– Не сердись, Сергей сейчас ему всё расскажет. Грех с души снимет.

– Никакого доверия, как жить. Вот кому бы я ни доверяла, так это самим мужикам.

– А ты Колю-то простишь? – тихо спросила Полина, раскладывая порциями еду в одноразовую посуду.

– Думаю. Людка на двадцать лет моложе меня, а он не уходит. Я его и так, и сяк выгоняла, обзываюсь, ору, унижаю даже. А он терпит, раньше бы получила за такие слова. Самое интересное, что мне её жалко, как женщину. Двое детей, ни одного мужа. А это с крючка сорвался, хотя уже почти тёпленький был.

– Да, как женщине ей не позавидуешь. Картошку-то варить будем?

– Не знаю, в этих кастрюлях уже сто лет никто ничего не варил. Банки сможешь открыть с огурцами? Чем, чем, ножом придётся.

Сёстры начали носить наполненные тарелки в комнату и ставить на стол. Помыли фрукты, конфеты разделили на части, чтобы раздать потом бабушкам, знавшим Клавдию. Осталось только разлить кисель по стаканчикам. В дверь постучались.

– Поль, открой, иди. Я пока рыбу и плов унесу.

Полина подошла к двери, но она уже была открыта. Соседка, всё в том же красном платье и девочка Неля стояли в коридоре.

– Здравствуйте, заходите, пожалуйста, – как-то уже совсем по-хозяйски встретила их Поля.

«Пришли, очень хорошо. А то вот так заканчивается жизнь и некому прийти. Кто-то же должен хоть немного вспомнить хорошего».

За столом уже сидели Сергей и Отец Александр. Соседка никак не отреагировала на присутствие батюшки, чувствовалось, что в храме она не была ни разу. А вот Неля узнала его сразу, потупила взгляд и тихо поздоровалась. Компания получилась странная, Поля не могла воспринимать это как правду, всё казалось искусственным и театральным. Но старушка умерла, и сегодня именно девять дней как это произошло.

Соседей посадили на два имеющихся стула, а сёстры принесли из кухни старые табуретки. Семён постучался почти сразу, после прихода соседок. Таня посмотрела на батюшку и принесла из кухни бутылку водки.

– Батюшка, я знаю, что не положено, но я обещала Семёну.

– Пусть выпьет, – кивнул Отец Александр.

Соседка тоже подставила свой стаканчик, когда Таня наливала Семёну. Остальные пили кисель. Батюшка прочитал молитву, но Полю удивило то, что он не назвал имени усопшей. Он перекрестился, Таня тоже осенила себя, а остальные неловко соединив три пальца, поддержали традицию. Семён выпил водки, даже не попытавшись изобразить скорбь на лице. Звук поглощаемой еды прервался громким мяуканьем.

– Опять пришла, – вскочила Полина, – Её тоже надо накормить.

– Не надо, – попросила Неля, – Она опять начнёт сюда ходить. Клавдия Митрофановна её приучила, а Савушкины потом ищут.

Подвыпивший сосед начал приставать к Тане.

– Расскажите мне, хоть какая она была, покойница. Человек какой, добрый или не очень. Почему родных нет, раньше вроде были. До перестройки к ней сестра приезжала, вроде бы.

– Не была она доброй, – вдруг выкрикнула Неля.

Полная тишина воцарилась за столом.

– Любой человек добр, только иногда сам забывает об этом и не ведает, что творит, – возразил Неле батюшка.

– Нет, только не она, – дерзко возразила Неля.

– Дочь, на поминках так не говорят, пусть ей будет Царствие Небесное, – пыталась остановить Нелю мать, продолжая с аппетитом поедать плов.

– Она вообще здесь не жила! Она в другом месте жила! – огорошила всех девочка.

– В каком? – вопрос прозвучал сразу от всех сидевших за столом.

– А пойдёмте, я вам покажу! Однажды я слышала, что в квартире кошка кричит. Стучусь, а никто не открывает. Только это уже год назад было. Потом с балкона смотрю, а бабушка куда-то пошла.

Я за ней, чтобы кошку забрать, Ленка Савушкина всегда её ищет, вместо того, чтобы со мной гулять. Она идёт, не оглядывается. Мы, наверное, полчаса так шли, не меньше. Дошли до улицы, на которой коттеджи стоят. Она всё не останавливается, а мне уже интересно стало, что ей здесь надо. Старуха в главный вход не вошла, а сразу обошла дом и в калитку. Я ждала, ждала, но забор высокий, никак не посмотреть. А кошка по балкону моему домой вернулась, сытая. Мам, помнишь, ты ещё меня ругала, что я поздно пришла?

– Да, – кивнула головой соседка, пережевывая блинчик.

– Пойдёмте, я дорогу помню!

Отец Александр переглянулся с Сергеем и кивнул головой. Поля встала, чтобы пропустить мужчин, но Семён вновь потянулся к бутылке с водкой. Он был уже изрядно пьян.

– Уважаемый, вы тут за квартирой присмотрите, пока мы съездим, – попросил Сергей не трезвого гостя.

– Нет проблем, – сразу согласился Семён.

– Я тоже останусь, – объявила соседка, которую, как выяснилось, зовут Анжелой. – Помянем бабулю, мир её праху.

Таня, прихватив чёрную сумку, первая вышла из квартиры, наказав Анжеле встретить бабушек, если они всё же подойдут.

Неля села рядом с батюшкой на переднем сидении, а сёстры и Сергей на заднем.

– Татьяна, давайте сумку в багажник положим, вам неудобно, – улыбаясь, предложил Сергей.

Таня молча отдала ему свой груз, мельком взглянув на батюшку. Он даже не повернулся, а завёл машину и обратился к девочке.

– Долго ехать?

– Минут пятнадцать, наверное. Из города выедем, а там к коттеджному посёлку.

Поехали. Необъяснимое чувство открытия тайны охватило Полину.

«Живёшь, живёшь, общаешься с человеком, а он совсем не такой, каким кажется. И только смерть снимает все маски, – рассуждала она, молча разглядывая гуляющих по городу людей».

Отец Александр, не поворачивая головы, громко сообщил всем: – Клавдия, вернее я теперь и сам не знаю, как зовут покойную, сказала мне в день смерти, что большой грех на ней лежит, за который она своей жизнью расплатилась. Я вас, Татьяна, поэтому в её квартиру и послал, чувствовал, что вы справитесь, с вашей-то смекалкой.

– И кто же эта бабуля? Три года в храм ходила, да ни с кем не разговаривала, как тень.

– Не знаю, больше она ничего не сказала.

Неля пыталась разглядеть среди большого количества новых коттеджей, построенных за прошедший год, нужный дом. За высокими заборами, почти нельзя было увидеть самих строений.

«Чем выше забор, тем меньше душа», – с сожалением подумала Поля.

– Вот этот, белый. Остановитесь, батюшка, – взволнованно сообщила Неля.

Все вышли из автомобиля. Сергей подёргал ручку входной калитки, но она была закрыта намертво. Пришлось обойти вдоль всей улицы, и возвращаться к белому забору уже с заднего входа. Калитка была приоткрыта, и все беспрепятственно зашли на территорию коттеджа. Вдоль всех четырёх сторон забора росли высокие сосны, образуя собой второй, живой забор.

Полина опять поймала себя на мысли: – «Крепость! Здесь как в заколдованном замке, вокруг жизнь, а здесь время остановилось».

Больше на участке ничего не росло, только трава и несколько кустов сирени. Зато великолепный двухэтажный дом в стиле «ампир» предстал перед глазами четырёх изумлённых гостей.

– Красота! А колонны, прям дворец! – восхищённо вскрикнула Таня.

Белоснежный, похожий на маленький дворец коттедж предстал перед глазами изумлённой группы незваных гостей. Изящные изгибы карнизов и нетиповых оконных рам делали это строение непохожим ни на один дом, виденный Полиной.

«Хочу такой! Кто бы такой не хотел? Кажется, что там, внутри, живёт графиня какая-нибудь. Почему мы все не можем жить в таких домах, неужели только деньги определяют жить человеку в красоте?» – подумала она про себя, а вслух сказала: – Настоящая архитектура, интересно, кто его строил и сколько это стоит?

Парадное крыльцо с фигурными перилами было белоснежно чистым, не затоптанным ни одним человеческим следом.

– Здесь не пройдём, дверь много лет никто не открывал, пошли искать вход, – предложил Сергей, и все отравились опять на задний двор. Там, между кустами сирени, гости нашли незаметную дверь, которая оказалась приоткрытой.

– Я первый зайду, погодите пока, – полностью взял на себя командование бывший военный.

Через полминуты из дома послышался голос Серёги: – Заходите, здесь никого!

Интерьер дома поразил сестёр ещё больше, чем фасад. Тяжёлые шторы закрывали окна, но и в полумраке можно было разглядеть гнутые ножки больших кресел, украшенный инкрустацией столик и камин, дополненный маленькими колоннами. На камине стояли старинные часы, а в углу гостиной скульптура обнаженной греческой богини.

– Отец Александр, здесь записка вам. Может лучше ничего не трогать, до приезда полиции.

Все собрались вокруг стола и уставились на записку. Батюшка смотрел на листок бумаги, покрытый красивым женским подчерком.

– Я прочитаю, теперь все уже в курсе, скрывать нечего.

– Но, Саша, я не советую, иногда лучше ничего не знать, – возразил Сергей.

– Серёжа, ты не на службе, ты такой же, как мы, – запротестовала Татьяна.

Поля и Неля молчали, слишком страшно было узнать тайну этого дома. Но батюшка посмотрел на всех своими голубыми глазами и сказал:

– Если Господь свёл всех нас, то его была воля, чтобы мы всё узнали.

– Логично, – улыбнулась Таня, посмотрев на Сергея.

«Дорогой Отец Александр, здравствуйте!

Простите меня, что я не пришла ни разу на исповедь. Теперь, когда вы читаете это письмо, я далеко и могу ничего не бояться. Двадцать лет я пряталась от всех людей, но больше не хочу. У меня были деньги, очень много денег, но я не могла даже пригласить никого в этот дом. Двадцать лет назад я украла эти деньги у своего мужа, который обидел меня. Приехала в эту глушь, и построила себе крепость. Клавдия Митрофановна ничего не знала, я ей сказала, что прячусь от злого мужа. Она, по моей просьбе, написала завещание на квартиру. Я дала ей много денег, она тогда очень нуждалась. Выкупила у неё паспорт, и она уехала куда-то к своей сестре. Деньги, которые вы нашли в пакете – это её пенсия за двадцать лет. Отправьте ей или её родственникам. Все квитанции у меня в шкафу, в спальне. Мне было нужно полностью войти в её образ, поэтому я притворялась старушкой. Каждый день я просыпалась с мыслью, что меня найдут и посадят в тюрьму. Но все двадцать лет я уже и жила в тюрьме. Срок преступления истёк, я хочу увидеть море. Дом, наверное, продадут, но мой муж уже скончался. Вы и кошка, которая приходила ко мне, да ещё одна женщина Татьяна, больше ни с кем я даже не разговаривала последние годы. Спасибо вам, Отец Александр, храни вас Господь.

Елизавета Аркадьевна Серебрякова».

Тишину, образовавшуюся после прочтения записки, прервал голос Тани: – Бедняга, не доехала. Так притворяться, так мучиться и умереть в нищенской квартире. Да, я с ней и не разговаривала почти. Только еду давала, а она её и не ела, наверное. Кошке Фросе отдавала. Отец Александр, вы полицию вызывать будете?

– Я сам вызову, а вы уезжайте, – как-то уже очень серьёзно объявил Сергей.

– Не командуй, командир, я и сама не очень-то хочу их видеть. Но можно мы посмотрим, что наверху? А? – Таня смотрела на Сергея.

– Идите, но умоляю, ничего не трогайте.

Сёстры и Неля поднялись на второй этаж. Это была одна огромная спальня, кровать стояла так далеко, что казалась крошечной. Наступая осторожно на ковёр, все трое с любопытством заглянули в ванную комнату.

– Бассейн, вот бы искупаться, – первый раз подала голос Неля.

– Девочка, двадцать лет купаться одной в этом большом корыте – счастье сомнительное, – успокоила её Полина.

– А самое страшное это вот этот шкаф! – перебила их Таня. – Иметь сотню великолепных платьев и ни разу их не надеть! Лучше бы уж в тюрьме сидела.

«Елизавета Аркадьевна, пусть Бог простит вас там, я бы простила. Так наказать себя при жизни, не каждому суждено. В следующей жизни не выходите замуж, за кого попало, чтобы потом хоронить себя заживо, – помолилась Полина, любуясь стильным золочёным будуаром».

Пора было уходить. Таня смахнула слезу, что сильно удивило Полю. Обычно сестра плакала редко, она уже и не помнила она её слёз.

Батюшка отвёз всех в квартиру Клавдии Митрофановны, а сам отправился в храм, готовиться к вечерней службе. Полицию встречал только Сергей, ему же пришлось оставить и чёрную сумку.

В квартире находился только Семён, сладко спавший на кровати. Анжела ушла к себе, поэтому Неля тоже собралась уходить.

– Неличка, возьми конфет и фрукты, раздай детям во дворе, будь добра, – попросила Татьяна.

– Хорошо, тётя Таня, давайте.

– И не рассказывай никому о Елизавете, пусть ей там будет спокойнее, такие муки принять.

– Не буду, вот только мама спросит.

– А ты наври, что дом не нашли.

– Тань, врать же нехорошо, – улыбнулась Полина.

– Хорошо, эта ложь в помощь, во спасение уже поздно.

Девочка ушла, и они остались одни. Не сговариваясь, каждая достала свой телефон.

– Петюня, прости, что вчера не позвонила, заболтались…

– Але, Коленька, ты завтра нас на кладбище не свозишь? К маме, конечно к маме…

– …не скучай, я через три дня приеду…

– домой? Потом поговорим, завтра. Поминки прошли, со стола убираем…

– деньги ещё есть, не надо присылать…

– всё прошло нормально, как обычно. Пока.

– … целую тебя, пока, родной.

Не говоря больше ни слова, сёстры выкинули все грязные тарелки, стаканы и объедки в мусорный мешок.

Разбудили Семёна, но тот никак не хотел уходить. Всунули ему в руки остатки плова, рыбы и всего, что осталось не тронутым.

– Иди, Семён, накорми жену или кого-то ещё. Нам пора квартиру закрывать.

– Закусочка что надо. Дома у меня полбутылки ещё есть, поминать до ночи можно.

Он ушёл, а на кухне осталась только кастрюля с недопитым киселём. Почему-то не хотелось его выливать. Сестры взялись на ручки кастрюли, вынесли её в подъезд, закрыли квартиру и пошли вниз. На душе было тяжело, не хотелось ничего говорить.

– Тётя, а что вы там несёте? – спросила их маленькая светловолосая девчушка, сидящая на лавочке возле подъезда.

– Мы выносим в кастрюле не истраченное счастье, – глубокомысленно ответила Полина.

– А, я думала, что суп для великана, – болтая ногами, безмятежно продолжала разговор девочка.

Сёстры рассмеялись, Таня достала из кармана платья горсть конфет и протянула малышке.

– Ешь, если ты их съешь, то кому-то станет очень хорошо!

– Спасибо, мне уж точно будет хорошо, и ещё моей подруге Светке.

На кладбище свежая могила Елизаветы отличалась от других полным отсутствием венков. Таня объяснила сестре, что по православным законам искусственные цветы на могилу не кладут. Деревянный крест и букет белых хризантем, которые привезли с собой сёстры – это всё, что осталось на земле от несчастной женщины, так особенно распорядившейся своей судьбой. Коля привёз их к обеду, раньше его не отпустили с работы. Он старался ничего не спрашивать, радуясь тому, что его не ругают. Таня попросила его не ждать их, а поехать и пообедать в квартире, где с утра уже было приготовлено мясо и картошка. Понимая, для кого сестра готовит, Полина радовалась потеплению отношений между ними.