Текст книги "Девять дней. Иронический женский детектив"

Глава 8. Догадки

– Редик, отдай, кто тебе разрешил брать мои тени? – нарочно, очень громко выкрикнула Поля.

Пробираясь на цыпочках между разбросанными вещами, она медленно приближалась к кровати, на которой лежала Татьяна. Присев на край, Полина прислушалась к дыханью сестры. «Вроде бы она дышит, но почему вообще тут спит в таком виде?»

Поля осторожно перевернула Таню лицом вверх. Та, немного всхрапнув, пробормотала: – Полька, отдай мне мишку, у тебя и так больше чем у меня игрушек.

Но даже не это бормотание удивило Полю, а само лицо. Таня почти никогда не пользовалась косметикой, а сейчас, голубые тени и тушь украшали её веки и ресницы. Но ярче всего выделялись губы.

«Ого, это мы что тут делали? В парикмахерскую играли? Помаду эту я сама пару раз использовала, только по праздникам. Слишком яркая, для повседневной покраски. И как она одета! Ничего не помню, – удивилась Поля и закричала».

– Тань, да проснись же, я тебе говорю!

– А, что случилось?! – вскочила Татьяна, машинально задев свои губы. – Поль, это кровь? Что происходит?

– Сама не знаю, похоже, мы с тобой повеселились от души.

Таня села на край кровати. Редик усиленно подставлял ей свою голову под руку, успевая её лизнуть.

– Уйди, Ред, я ещё не проснулась. Тебе что, гулять надо?

– Точно, мы его днём не выгуляли. Я пошла.

Полина вышла в коридор, наклонилась, доставая туфли с полочки, выпрямилась и крикнула: – Ёжкин кот, мама родная!

Таня уже неслась из детской, увидела смеющуюся сестру, смотрящуюся в зеркало, подошла и тоже громко рассеялась.

– Тань, а я-то красавица, как тринадцатилетняя девочка, укравшая у мамы косметику и платье. А подводка! Прямо Клеопатра! – сквозь смех, говорила Поля.

Пришлось умыться и переодеться в джинсы и свитер. Поёживаясь, Поля вышла во двор дома. И, хотя было не так темно, как зимой, но в конце лета после одиннадцати одна гулять Поля не любила. Пустынным двор назвать было никак нельзя. Четверо мужчин доигрывали партию в карты под фонарём, изрядно выпившие, они прекрасно манипулировали нецензурной лексикой. Соседка по площадке, бабушка Галя, выгуливала своего старого спаниеля.

– Полина, у вас гости? – как-то ехидно спросила бабушка.

– Да, Галина Михайловна, сестра приехала.

– То-то я слышу, музыка орёт на весь подъезд. Днём собака выла, потом музыка орала, вы что делали такое?

Полине стало неловко, тем более она и сама точно не знала. Хоть убей, она помнила только, как включила на ноутбуке папку с названием «Для души», а дальше ничего.

«Неужели все сто мелодий соседи прослушали? Позорище. Получается, сознание нет, а сам ты есть. Танцуешь, поёшь, красишься, не помня себя? Роботы мы, так и знала! А где тогда сознание? Куда оно прячется?»

– Полина, вы домой-то идёте, поздно уже, – оторвала Полю от мыслей баба Галя.

– Да, да иду Галина Михайловна. Редик, по-моему, всё уже исполнил, о чём мечтал.

Поднимаясь на лифте, Баба Галя что-то рассказывала Поле, но та не слушала. Хотелось скорей домой и обсудить с сестрой всё произошедшее. Таня открыла дверь, на всякий случай, спросив: – Кто там?

– Свои, – улыбнулась Поля.

– А бальзамчик-то не простой. По чайной ложечке и ты, как ребёнок! Ты хоть что-нибудь помнишь?

– Нет, как чаю выпила, больше ничего.

Полина прибрала одежду и игрушки, нашла под кроватью сына мягкого медвежонка Винни Пуха, с которым он так любил спать в детстве. Голова болела, и ей захотелось достать аптечку и выпить таблетку Пенталгина.

– Тань, я не могу без таблеток. Я выпью, хоть что мне говори.

– А бальзамчику?

– Хватит издеваться, хорошо хоть, что живы остались.

Сёстры решили доделать куклу. Поля прикрепляла к игрушечной голове волосы из пряжи, а Таня взялась вязать платье и башмаки.

– Тань, соседка жаловалась, что музыка орала три часа и так сильно, что было слышно на первом этаже. А мы спали, ничего не слышали.

– Я и говорю, что Влада твоя, та ещё ведьма. Не думаю, что она не знала, что с нами будет. Я этикетку перечитала, там, вроде, ничего странного нет. Пустырник, мята, боярышник – всё полезное, сам Бог велел пить, – рассуждала Таня, ловко орудуя спицами.

К двум часам ночи кукла была полностью готова. Её усадили на спинку дивана и пошли спать. В спальне, укрывшись одеялами, они долго ещё не могли уснуть.

– Тань, у нас с тобой в детстве одна игрушка на двоих была, мама считала, что ни к чему тратиться на куклы. Я, когда их делаю, то сама вроде играю. Неужели мы сегодня в детство впали и оторвались по полной?

– Я бы много отдала, чтобы на это посмотреть. Всё никак тебе не расскажу про Елизаветин дом. Анжела всё-таки заставила Нелю раскрыть тайну старушки. Теперь весь Шаринск бегает ко мне с расспросами. Я забываю, кому что вру. Легенды складывают, однажды даже услышала на рынке, что бабулька под домом трупы прятала. Сказочники, ей Богу, только без ума.

– А дом не продали ещё?

– Нет, да ещё не меньше года разбираться будут, что кому принадлежит. Спи, третий час уже. Луна прямо в глаза светит.

Полина поднялась и задёрнула шторы. Когда повернулась, Таня уже спала.

В эту ночь ей приснился белый с золотыми украшениями большой особняк, рядом с ним стояла молодая Елизавета и махала рукой, приглашая зайти в этот дом. В окнах особняка Полина видела улыбающиеся лица Влады и Глеба. Проснулась она только к двенадцати дня.

Тани в квартире не было.

«В церкви, как пить дать. Вчерашние грехи замаливает. Пусть, если ей так легче. А мне, как всегда, Редли гулять пора. Пойду, природе помолюсь, голова вроде ничего. Бады эти глотать надо, раз купила».

Как только Поля накинула плащ, дверь с шумом открылась. Таня зашла в квартиру с платочком на голове и с двумя полными пакетами.

– Принимай, я там масло купила, молоко, сыр. Сейчас слойки испечём, раздевайся. Редли я выгуляла, ещё в восемь часов. Не хотел, прятался за дверью. Поль, ну скажи, в кого мы такие непутёвые?

– Что опять с тобой приключилось? – улыбнулась Поля, предвкушая очередную историю сестры.

– Прибежала в ваш храм, споткнулась о порог и пролетела до самого алтаря. Приземлилась на колени у ног батюшки. Перепугался он, наверное. Послушники бросились меня поднимать, а я ржу, как дура. Представила, что они меня за сумасшедшую приняли.

Поля смеялась, включая чайник, а Таня продолжала.

– Думали, наверное, что я сейчас об пол головой биться начну, как фанатичка. Теперь колени болят, мази нет?

– Сейчас принесу, не стряпай пока.

Но Таня пошла за сестрой, продолжая рассказывать.

– Сумасшедшие в храме – это не очень смешно. У меня дочь сама видела, как один такой ходил, ходил, тихо себя вёл. А однажды как даст женщине по голове, кричит, что не усердно она молится. И стоит неправильно, нужно на коленях.

Поля перестала смеяться, достала мазь и, подняв юбку сестры, помазала ей колени.

– Что батюшки делают в таких случаях?

– Попросили директора психушки их в храм не приводить, сам батюшка к ним теперь ездит. Я ему не завидую.

Разобравшись с завтраком, решили, что неплохо бы сходить с самый большой в Чистогорске супермаркет.

– Здоровый шопинг нам не помешает. Пошли, я тебе кофту куплю, в подарок. Плащ тоже посмотрим.

– Богатая стала? Тебе Петя сколько денег оставил?

– Хватит, в салоне я уже была, оздоровительный комплекс купила, осталось вместо зарядки походить по большому магазину. Для счастья нужно платье купить, или брюки на осень.

Город, в котором жила Полина, был раза в три больше Шаринска. Находясь в сорока километрах от краевого центра, он всё же впитал в себя все признаки провинции, хотя и считался отдалённым районом миллионного города. Как правило, если ты проживаешь в таком городе больше двадцати лет, то не встретить знакомого просто невозможно.

Супермаркет блистал витринами, зазывал рекламными щитами, пах свежей выпечкой и звучал лёгкой поп-музыкой. Второй этаж, разделённый на множество фирменных отделов, дополняли потоки людей, перемещающихся в разных направлениях. Тяга к ярмаркам имеется в крови каждой русской женщины, даже если денег в кармане не много. Полина не успевала кивать головой, здороваясь со знакомыми людьми. Зашли в отдел, под названием «Дамские штучки», Таня выбрала для себя несколько кофточек и отправилась в примерочную кабинку. Перебирая запас сомнительной красоты изделий, Поля заметила идущую по этажу Леночку. Перекинув через руку плащ, Лена направлялась в отдел нижнего белья.

– Лен, привет, – крикнула Поля и замахала рукой.

– Ой, Полина! И ты здесь?

– Мы с сестрой шопингуем. Ну как дела, класс приняли?

– Мой-то приняли, а Анны Ивановны ещё нет. Представляешь, мой друг по переписке в город приезжает, к родителям. Я так боюсь встречи, ты не представляешь.

Полина оторвалась от просмотра ненужных вещей и внимательно посмотрела на подругу.

– Не нашлась Анна?

– Нашлась, да не совсем. Вчера вечером позвонила дочери, сказала, что жива и здорова, но прийти на работу не может, и домой тоже. Где она дочь не знает.

– Вот эту возьму, ажурную, – объявила Таня, выходя из примерочной кабинки. – Здравствуй, Леночка. Тоже что-то покупаешь?

– Я не покупаю, так, бельё посмотреть. Из отпуска только вышла, денег в обрез.

– Пошли-ка дорогая, купим бельё, – решила за подругу Полина.

Она расплатилась в кассе и прямиком направилась в отдел «Стильное бельё», находившийся совсем рядом. Таня придирчиво разглядывала этикетки, тихо поругивала высокие цены и эту нищую жизнь. Леночка, по совету Полины, всё же решилась примерить комплект белья. Когда она ушла, Поля сообщила сестре: – Анна Ивановна нашлась, но не совсем.

– Нормально говори, я ничего не поняла. Вот эти трусики ничего, и всего двести рублей.

– Ты меня слушаешь? Эти бери, красивые. Она дочери позвонила, что не может выйти никуда.

– Бальзаму напилась, – хихикнула сестра.

– Тебе смешно, а я уже четвёртый день эти бады пью. Хвост вырастет, тогда посмеёмся.

Разрумяненная Леночка подошла к сёстрам, показывая им комплект красного белья.

– Этот ничего, дороговато только.

– Сколько, две тысячи?! – громко ахнула Таня.

– Перестань орать про цены. Деньги для того и даны, чтобы их тратить. У тебя, Лена, сколько с собой?

– Тысяча, всего.

– Давай сюда своё бельё, а ты трусики, я пробью чек, а вы идите на первый этаж и закажите кофе, пожалуйста.

Прихватив бумажный пакет с покупками, Поля побежала догонять своих подруг. Они уже сидели за круглым столиком, ожидая прихода официанта.

– Заказали? А мне? Вот спасибо.

Поля отдала пакет Леночке. Та смущенно взяла, обещая вернуть деньги с первой зарплаты.

– Лена, а где живёт эта Анна Ивановна?

Подруга, в мыслях уже надевающая новое бельё, ответила не сразу. Она, улыбаясь, смотрела на Полю.

– Не смотри, я за эти дни только о ней и слышу. Вчера опять в «Золотом здоровье» из-за неё хозяйка с мужем ругалась.

– Пешком можно дойти, если вы не устали. Но её дома нет.

– Найдём её, и тебе не придется окна мыть.

– А как? – удивилась Леночка.

– Если звонила, то найдём, – уверено сообщила Поля, с наслаждением отпивая глоток кофе.

Глава 9. Лена большая

Леночка спешила домой, готовить ужин для семьи. Её худенькая фигура скрылась в толпе выходящих посетителей, а сёстры ещё больше часа гуляли по супермаркету. Вышли оттуда с кучей пакетов, наполненных разными приятными мелочами и новым плащом для Тани.

– Ты разорилась, Поля.

– До приезда Пети мне хватит, зато ты вернёшься красавицей, Коле на радость.

– Разве они замечают, что на нас надето?

– Уже нет. Хотя иногда замечают, если видят издалека.

Прошлись пешком. Августовское солнце мягко грело, позволяя насладиться красотой уходящего лета.

Дома, Полина сразу же позвонила ещё одной своей подруги, с таким же именем – Лена.

– Леночка, привет, я по делу.

– Привет, Полечка. По какому это делу, а то я на работе, долго говорить не получится.

– Скажи, если человек звонил со своего телефона, то можно определить, где он находится?

– Теоретически можно, только я не пойму, ты в сыщики играешь или что? После поездки к Тане, всё тебе неймётся, никак успокоиться не можешь.

– А Таня как раз и у меня в гостях.

– Приехала?! Тогда я тоже сегодня у вас в гостях, там всё и расскажешь. Тортик гарантируете?

– Это самое лёгкое, как мы можем с тобой рассчитаться, – засмеялась Полина. – Но мне сейчас надо адрес, как можно быстрей.

И Поля рассказала Лене историю Анна Ивановны. Лена предупредила сестёр, чтобы одни никуда не лезли, но стало понятно, что ей уже самой интересна эта пропажа. Она работала начальником отдела безопасности в Городском Узле Связи. Обещая позвонить Леночке сама и узнать номер телефона Анны, командным голосом запретила пока выходить и лезть, куда не надо.

Таня взялась делать обещанный торт, а Полина помогала ей, присутствуя на кухне.

«Талант – это особые навыки и чутьё. Кто-то стряпает как Бог, кто-то рисует, кто-то поёт. Какой же он тогда – Бог? Если в каждом из нас только маленькое зерно, а он умеет всё! Вот бы посмотреть на Бога, особенно когда он улыбается, – мечтала Поля, смазывая коржи сиропом».

Изготовление торта заняло два часа, до прихода «большой» Лены он ещё успевал пропитаться и остыть в холодильнике.

С появлением её в доме, даже Таня казалось тихой и скромной.

– Девочки, вот и я! Да ещё и с вином к вашему торту! А пахнет-то как, я голодная! А стол-то какой, а сами красотки!

Громко приговаривая, Лена обнимала сестёр, своими длинными большими руками. Лена была почти метр восемьдесят ростом, дородная и очень добрая, хоть и отличалась грубоватостью речи. На кухне стало так хорошо, от запаха выпечки, красоты зелени и овощей, запаха кофе и настоящих добрых человеческих эмоций.

– Мне слишком большой не надо, я худею, – громко смеялась Лена. – Мисс Марпл, телефон для вас я пробила, адрес записала. Теперь смотрите на меня, сестрёнки. Вы что, туда собрались?

Так вышло по жизни, что Лена замужем никогда не была, и семья Поли стала для неё почти родной. В свои сорок два она не имела никакого комплекса старой девы, тем более, что девой уже давно не являлась. Веселей и надёжней чем Лена, подруги у Полины не было никогда. Даже когда Лена, с порога обнимала и поднимала на руки Петюню, Поля не ревновала. Она считала, что Лене действительно трудно найти мужчину, который хотя бы раз в жизни вот так легко поднял бы её на руки, а уж тогда Лена сделала бы его жизнь не скучной.

– Квартира записана на имя Егора Владимировича Шут, проживающего с женой и дочкой. Поля чуть не поперхнулась тортом, закашлялась, выскочила из-за стола и вернулась, держа в руках визитку «Золотого здоровья». С обратной стороны визитки было написано «Егор и Владислава Шут». Теперь и Таня разволновалась.

– Они её взаперти держат. Что-то она лишнего узнала об этой парочке.

– Ну, девочки, это уже не шутки, хоть он и Шут, – разъяснила Лена. – Одни не ходите, в полицию надо.

– Так мы толком ничего не знаем, может, дурами прикинемся и в гости зайдём, про бальзам спросить? – осмелела поле бокала вина Полина. – Мне Леночку жаль, вы же её знаете, так и будет чужие окна бесплатно мыть. Девять вечера, ещё прилично в гости зайти?

– До десяти прилично, – подтвердила Таня.

Лена позвонила знакомому охраннику, и через десять минут его машина стояла возле Полининого подъезда.

– Значит так, Дима, если через пятнадцать минут я не выйду, стучись в дверь квартиры 69. Оружие с собой?

– Как скажите, шеф, всё при мне, – улыбнулся Дима. – А ты не забыла, что меня жена потом, если я тебя не привезу, прибьет, не глядя на пистолет. Ей сегодня ленотерапия понадобилась, поплакаться хочет.

– Это естественно, Светку потом я успокою, если живой останусь, – подмигнула Лена Полине, но той было не смешно.

«Не так и страшно, как в квартире у бабы Клавы, хотя как сказать, всё, что ещё не пройдено, всегда страшней, – подумала Поля, а Таня, казалось, не волновалась совсем».

Шестиэтажный кирпичный дом встретил не званых гостей закрытой наглухо дверью подъезда. Через несколько минут, толпа подростков с шумом вывалилась на улицу, а Лена ловко, сохраняя невозмутимое выражения лица, подставила ногу и придержала дверь.

– Вперёд, мои смелые подруги, нас ждут великие открытия! – бодро пригласила она сестёр.

Поднявшись на четвёртый этаж, все восхитились ухоженностью подъезда. На окнах стояли цветы в горшочках, а стёкла в окнах сверкали чистотой и прозрачностью.

– Жми, – Лена почти приказала Полине.

– Кто там? – услышали они слабенький голос.

– Дашенька, открой, пожалуйста. Это Полина Алексеевна, к маме по делу.

– Родители ушли, я одна.

– А я у тебя быстро спрошу.

Даша открыла дверь. По её испуганному лицу можно было догадаться, что увидеть сразу трёх гостей она не ожидала.

– Здравствуй, Даша. А где, ты говоришь, мама с папой? – елейным голосом спросила Полина, проходя в квартиру. Остальная компания всё ещё стояла на площадке.

– Сейчас вернутся, в магазин пошли. Проходите, если они вам так срочно нужны.

Женщины прошли в гостиную, разувшись, но, не снимая плащей. В комнате ничего особенно не было, мебель, да и весь интерьер не выдавал никаких признаков особенно богатого существования.

«Не богато, но прилично. Значит не такой уж и денежный поток от „Золотого здоровья“, тогда зачем было нас травить? – удивилась Полина».

Не зная что делать, Лена попросилась пройти в туалет, но девушка заметно испугалась.

– У нас там ремонт, не стоит.

– Да я на минутку, унитаз, надеюсь есть, – настаивала Лена.

Но Таня, была бы не Таня, если бы не спросила: – Даша, а где Анна Ивановна?

– В спальне, – вырвалось у Даши, которая не ожидала такого вопроса, поэтому не успела придумать что-то другое.

Все трое побежали искать спальню. Одна дверь из трёх, была закрыта, решили, что это и есть спальня.

На кровати сидела учительница младших классов, поджав под себя ноги и закрывая лицо носовым платком. На тумбочке, рядом с ней, стоял флакончик с валокордином и какие-то таблетки аптечного производства.

– Ну, здравствуйте, Анна Ивановна, – громовым голосом поздоровалась Лена. – А вас все потеряли!

Женщина громко разрыдалась.

Вытираясь платочком, скомканным в руке, она молчала, не глядя на гостей. Сгорбленная спина и растрёпанные волосы, мешали определить её возраст, но было понятно, что это молодая женщина. Стройной её назвать было трудно, но и толстой тоже.

– Что же вы голубушка, всех так пугаете? – уже тише спросила Лена.

– Не забирайте меня, у меня дочь одна, я не виновата, – сквозь всхлипывания пробормотала Анна.

– Куда забирайте? Вы думаете, мы из полиции? – засмеялась Лена.

В комнату, с двумя пакетами в руках, почти влетела Влада. За спиной у неё показался Глеб и двухметровый Дима.

Бросив всё резко на пол, она закричала: – Что вы тут делаете? Кто вам позволил вламываться в мою квартиру, да ещё оставлять этого бугая возле двери?!

Перекошенное от злости и страха лицо Влады даже напугало Полю, хотя она уже заметила, что Дима преспокойно беседует с Глебом.

– Мы не вламываемся. Меня подруга попросила Анну Ивановну найти, зачем так орать, – низким, но спокойным голосом объяснила Лена.

– Да, зачем орать, лучше объясните-ка нам, зачем вы нас этим бальзамом напоили? – поддержала подругу Таня. – А то травить можно, а зайти нельзя.

Влада немного успокоилась, отступила на шаг, от образовавшейся из молока лужи. Она попросила всех пройти в гостиную. Дима подавал знаки Лене, что им пора уходить.

– Я вас тут оставлю, но звонить буду через каждые полчаса. У Светки неприятности, пойду, успокою, – громко сказала Лена Полине.

– Иди, не убьют, поди. Завтра заходи, всё расскажем, – улыбнулась Полина, чувствуя себя обличительницей людских пороков, смелой и решительной.

Лена попрощалась со всеми, и они с Димой удалились. На диване в гостиной сидел Глеб, Даша и заплаканная Анна Ивановна, сёстры сели в кресла, только хозяйка продолжала стоять, нервно потирая виски.

– Дашенька, иди чай завари. Того, который в бордовой коробочке, успокоительного.

– Знаю, мама, что в бордовой, – усмехнулась дочь, – Твой любимый.

На несколько минут, после ухода Даши на кухню, в комнате стояла тишина. Только всхлипывание Анны и шум машин за окном разбавляли эту неловкую паузу. Анна Ивановна сложила свои пухлые ручки на колени, и стала похожа на провинившуюся ученицу. Глеб разглядывал свои носки, оставляя право на разговор своей жене.

– Влада, будьте добры, объясните, наконец, что всё это значит, – прервала паузу Полина.

– И что за бальзам вы нам подсунули, – добавила Таня. – У меня инвалидность, а вы такие эксперименты на людях ставите.

– Простите, если можно, но причём тут бальзам? Он вообще-то просто снотворный, без всяких примесей, – удивилась Влада.

– Ага, снотворный, мы три часа в игрушки играли. Шуточки у вас! – вспылила Таня.

– Ничего страшного с вами не случилось, – вмешался Глеб. Он поднял на Таню глаза, и Полина увидела в них такую грусть, какой не ожидала от этого благополучного мужчины.

Влада присела рядом, закрыла ладонями лицо, потом резко убрала руки и заговорила.

– Полина, я знаю, вы нас осуждаете. В этих бадах, правда, одна трава, и стоить они должны в три раза меньше, но они проверены и ничего криминального в них нет. Дело даже не в этом, у нас очень больная дочь. Мы не можем накопить ей на операцию, это очень большие деньги. Что бы вы сделали на моём месте?

Такого поворота событий Полина не ожидала. Она открыла рот, потом закрыла, и посмотрела на Таню.

– Кто я такая, чтобы вас судить? Думаю, что в такой ситуации я бы тоже торговала чем угодно, – наконец решила ответить она.

– А сколько стоит операция? – зачем-то спросила Таня.

– Много, – быстро ответил Глеб.

– В церковь сходите, поклонитесь Деве Марии, она поможет. У меня сын болел, я каждый день ходила, – расчувствовалась Таня.

«Когда Бог создал мир, он четкой границы между добром и злом не провёл, без сомнения. Свобода человека в том и состоит, чтобы самому грань провести, – решила Полина, наблюдая за молчащими родителями больного ребёнка».

В гостиную вернулась Даша, неся на руках полный поднос с шестью чашками ароматного чая.

– Дашенька, тебе же тяжело, что же ты так много несёшь сразу, позвала бы нас, – забеспокоилась Таня.

Даша улыбнулась, понимающе поглядывая на мать. Она поставила поднос на столик и присела рядом с родителями.

Первой к чашкам с чаем протянула руку Анна Ивановна, и сёстры вспомнили о ней.

– Так, а вы-то что здесь делаете, если у вас тоже одна дочь? Плакать мы все умеем, но другие то тоже страдают, – возмутилась Татьяна.

– Я не виновата, – опять разрыдалась Анна, – Я на море хотела съездить. Я ему бады продала, а он ещё щедрый такой, конфетами меня угощал, а взял и умер.

Влада обняла плачущую учительницу, а Глеб быстро встал и убежал в спальню. Стало ясно, что он устал уже от этих рыданий.

– Анна у нас второй год работает, – заговорила Влада, пытаясь напоить её чаем. – Старичка одного уговорила бады попить, а он через день ночью во сне умер, семьдесят девять ему было.

– Из-за травок? – вырвалось у Тани.

– Да где там, он их и попить-то не успел, сердце остановилось. Только Аня себя почему-то виноватой считает.

– Стыдно мне, Владушка, я ему этих бадов на три тысячи спихнула, обобрала, считай. Как я теперь детей учить будууууууу.

– Дети этого не узнают, а вот что вы сами о себе думаете, это важней, – наставительно произнесла Таня. Полина с удивлением посмотрела на сестру.

«Это она неплохо сказала. Если совесть гложет, значит и правда обобрала она дедушку, ненужного зелья ему спихнула, лишь бы прибыль получить. Но не она его убила, это точно. А вот себя она поранила, слёзы зря не льются, или от боли, или от стыда».

Чай, налитый в белоснежные фарфоровые чашки, действительно был вкусный. Медленно разливаясь по всему телу, он принёс с собой ощущение покоя. Полина сразу решила, что этого чая она непременно купит. Договорились, что завтра с утра Татьяна проводит Анну в храм, а Полина зайдёт в офис за чаем. На прощание она, всё же, спросила: – Влада, а что такого в бальзаме волшебного, что мы так себя вели?

– Не знаю, а сколько ложечек вы выпили?

– Мы в чай по ложечке две добавили, но я его выкину, опасная штука.

– Позвольте, в какой чай? Его нельзя в чай! На коробочке написано «по чайной ложке перед сном, можно только с холодной водой, – впервые на вечер улыбнулась Влада».