Текст книги "Мелолистика и мелоданс"

Чтобы извлечь пользу для человека из этой ситуации, мы должны научиться отличать патологическую музыку от той, которая создаётся жизнью, и определить с научной точностью параметры гигиенической музыки. При этом из исследования необходимо исключить академический подход, который, устанавливая свои приоритеты, может превратиться в «Сверх-Я», опровергая непосредственность органической реакции.

Под «гигиенической музыкой» я понимаю некую функцию гигиены рациональности. Если бы нам удалось запустить применение этого принципа в музыке в обращение, через некоторое время мы бы повысили общий уровень здоровья.

Говоря о гигиенической музыке, я использую три критерия, на основе которых мы можем её определить.

1. Гигиеническое «изо» (или органическая реакция). Любая музыка, которая не вызывает нарушений согласно так называемой медицинской норме (гигиеническое или нормотипное «изо»), характерной для усреднённой модели человека, может называться гигиенической.

2. Организмическое «изо». Из психологии мы знаем, что бессознательные патологические структуры комплексов превалируют и действуют в опережении рационального «я»: комплекс становится «умом разума». При создании музыки – или при занятии любым другим видом искусства – творческий деятель, если он не аутентичен, выражает наиболее активную и сильную зону своего бессознательного, а именно собственное патологическое вытеснение. Чтобы создавать здоровую музыку, прежде необходимо осознать вытесненное, то есть те бессознательные части, которые мгновенно активируются, едва субъект начинает фантазировать.

3. Результирующая нормотипия. Верификацией двух вышеупомянутых критериев (гигиенического и организмического «изо») является результирующая нормотипия, затрагивающая следующие четыре параметра: а) внутриклеточную систему (настолько, насколько это возможно, её деятельность должна нормализоваться); б) эндодермическую систему (кожа не просто служит фильтром, но и обладает свойством неограниченной приёмопередачи информации); в) эндовисцеральную систему (наш желудок и весь висцеральный аппарат обладают экстраординарной способностью резонировать и усиливать); г) эндонейронную систему (воздействие музыки определённых видов может быть смертельным для наших нейронов, отсутствие которых лишает нас части сознания).

Из установленных выше критериев следует, что:

1) биологической музыкой является та, которая сохраняет и не нарушает деятельность аппарата основных акустических волосковых клеток, патологической – та, звуки которой их разрушают. Процесс необратим. Природа, прежде чем впустить отраву и допустить смерть всего организма, приносит в жертву какую-то часть. На этом строится основа биологической экономии. Музыка могла бы убивать насмерть, поэтому природа позволяет «перегореть» нейронным рецепторам во избежание болезни или ранения органического центра управления всей системы.

После того как определены и охарактеризованы основы гигиенической музыки, могут быть приняты переменные музыкальности. Под музыкальностью следует понимать любое выражение, которое увеличивает биопсихическую жизненность действующего и пассивного субъекта. Музыкальность можно определить как любое звучание и способ самовыражения, которые взаимодействуют и усиливают (входят, возбуждают, волнуют и придают силы) общее состояние благополучия исполнителя или слушателя;

2) психологической музыкой является всё то, что несёт с собой жизненность, восстановление, расслабление, удовольствие для мозга. Мой анализ элементарен, я не вступаю туда, где есть место критическим оговоркам, в бескрайнюю область вкусов и мнений. Следует научиться отличать психологическую музыку от музыки монитора отклонения, которая проникает механическим путём. Психологическая – это такая музыка, звуки которой сохраняют и удовлетворяют основные акустические нейроны. Если эти нейроны активны – значит, они передают жизненные сигналы для мозга, всего организма, всего человека.

Мелолистика является одним из инструментов биологического восстановления. Среди прочих функций она способствует восстановлению нормы базового аппарата музыкальности, к коему относятся диафрагма и система слухового восприятия. Это происходит благодаря тому, что во время мелолистики система слухового восприятия работает на получение сигналов не извне, а изнутри. Ритм барабанов, эмоционально синхронизирующийся с органической модуляцией, несёт это здоровье.

Хочу привести несколько примеров музыкальных произведений в исполнении самых известных певцов, популярных во всём мире. Целиком погружаясь в прослушивание этих мелодий и предположив, что их звуки проникают внутрь, я анализирую, какая часть организма разрушается или, наоборот, воспевается. Во время прослушивания музыки я могу сказать, какую часть тела она затрагивает, что она делает с тем или иным органом, как она им манипулирует.

Это значит, что слушающий, но не обладающий подобным знанием человек подвергает свой орган манипуляции, даже если он этого не осознаёт. В биологическом и историческом плане он считает себя счастливым, однако необходимо посмотреть на клеточные реакции всего организма, реакции комплексов и онто Ин-се, определить, каково местное воздействие данного музыкального звука: функционально оно или нет. Если звуковой сигнал воспринят целиком, каковы последствия этого восприятия?

1) Элвис Пресли: Tutti Frutti

Эта песня проникает и разрушающе воздействует на диафрагму, словно пилит её. В конце жизни певец сильно поправился: вероятно, ожирение служило ему некоей формой защитной психосоматики. Музыка такого типа побуждает к механистическому самоубийству; появляется желание сесть в мощную машину и с разгона врезаться во что-нибудь, чтобы почувствовать гул, грохот в висцеральной зоне; музыка воспринимается им как высшая форма отчаяния[42]42
  Более, чем наркотиками, его смерть обусловлена именно этим. Наркотик не привносит новизны в болезнь, он всего лишь усиливает то, к чему человек уже предрасположен, то есть его бессознательные комплексы, ведущие наклонности, привычки.


[Закрыть].

2) Элвис Пресли: Love Me Tender

Эта музыка не сотрясает диафрагму, но она производит следующий эффект: тонко и незаметно входит, затем у мужчин устанавливает связь, сцепление, некое реле между кончиком пениса и диафрагмой, она подобна стальной нити, которая заставляет кончик пениса быть в напряжении. У женщин, скорее всего, развивается некая форма навязчивости в области клитора, она может отражённо влиять на яичники, создавая при этом иллюзию вдохновения, чувств, любви и даже чувственности. Проанализировав глубже эту чувственность, мы увидим гитарную струну, тончайшую стальную нить, которая режет, натягивает, вынуждает, к примеру, пенис к эрекции, к семяизвержению. Это не природная потребность, ведущая к удовольствию, а, скорее, механическое принуждение к ригидной эрекции. Точно так же и у женщин эта мелодия может вызвать и усилить навязчивое желание мастурбации или навязчивое маскулинное поведение.

3) Андреа Бочелли: Sogno

Как певец Андреа Бочелли, несомненно, обладает определёнными достоинствами, но мне он не нравится. Его слепота особым образом транслируется в голосе, вызывая в слушателях чувство жалости, прощения. Для создания чистого искусства все пять внешних органов чувств должны быть совершенны. В начале любого творческого акта лежит формальное видение, превращающееся в звук, в цвет, в слово, в танец: в основе всего лежит воплощённая в форму чистая интуиция онто Ин-се. Мы, люди, живём на этой планете и видим эти цвета. У Бочелли отсутствует зрительный орган восприятия, и это не позволяет ему донести голосом то, что он хочет передать. В его музыке я слышу, что он слепой, поскольку, даже когда он поёт о чувствах и ощущениях, у него отсутствует образ. В напитках, например, важно знать не только, что это за продукт – водка, коньяк, шампанское, – но и конкретную его марку. Бочелли же словно запаздывает, вынуждая аудиторию ждать: интуиция слушателя стремится к какому-то моменту, но этот момент всегда приходит с опозданием.

4) Уитни Хьюстон: One Moment in Time

Уитни Хьюстон – великая певица, однако в её пении ощущается ряд недостатков. Во-первых, это ощущение стальной пластинки внутри, между желудком и пупком. Во-вторых, общий недостаток, присущий, по-моему, всем чернокожим певцам: отсутствие чистоты голосовых связок; на высоких нотах, когда голос приближается к сопрано, слышится небольшая хрипотца, сиплость. Возможно, это связано со строением голосовых связок. В-третьих, когда эта женщина поёт, она словно нарциссически мастурбирует своим горлом, ртом. Возьмём, к примеру, григорианское пение: если его исполняет верующий монах, то оно является посредничеством его души; он поёт для Господа и поэтому старается не оставить ни малейшего следа греха, неполноценности (приниженности), нечистоты, несовершенства, он добровольно трансцендентируется от собственного тела, от того факта, что сам он есть лишь маленькое творение божье. Когда монахи исполняют григорианские песни или хоралы, в них проступает ангелоподобная душа, и слушатели возносятся к предмету своего обожания – Богу. Монах настраивает язык, рот и диафрагму исключительно на сублимацию, чтобы его мирское существо стало чистой прозрачностью духа, воплощающейся в конечном итоге в веру, в идею.

Хьюстон – певица, которая словно играет внутри себя мячиком, это некая нарциссическая воспевающая мастурбация собственной органики, способной на виртуозные изобретения, пассажи, но остающейся всего лишь органикой, она всегда будет существовать в данном теле. Многие певцы исполняют музыку превосходно с технической точки зрения – это некая виртуозность внутреннего нарциссического дизайна, но они не передают трансцендентного устремления, не открывают горизонтов чистого чувства. Слышится лишь мастурбация орального нарциссизма, где исключается тема самой песни.

5) Китайское пение

Мне китайцы видятся нежными, славными детьми, которые умеют воспевать поэтические элементы природы. Их пение уводит меня в чистую архаическую наивность природных вещей. Музыка такого типа может передать ощущения раннего утра, пробуждения вещей, цветов, птиц. С этой точки зрения я считаю такое пение биологическим. Оно обладает округлостью детского восприятия природных вещей. Мы не говорим о музыке, об архитектуре. После определённого уровня музыка становится действительно высшим познанием искусства, но, если иногда приходит жажда, бывает достаточно выпить стакан прохладной воды.

6) Мария Каллас: «Манон Леско»

Это чувственность, полная грации, благодати. По сути, видится вагина, открывающаяся в материнстве, полноте и святости. Когда она пела, она передавала sex appeal настолько полный, целостный, упоительный, девственный, материнский, что мужчины, слушавшие её, были охвачены любовью, а некоторым даже удалось потом жениться на ней, например Онассису. Однако в постели она была фригидна. Она пыталась отдаться, желала этого, но умела любить только через пение, умела заставить вибрировать страсть, эротизм, душу, божественность исключительно через пение, а не генитальным образом, кожей или телом. Она не понимала этого, стремилась к эросу в постели, чтобы дополнить себя как женщину, чего никогда у неё не получалось, и мужчина спустя какое-то время отступал, поскольку существовало некое противоречие. Её эрос выходил наружу, только если это была душа, в противном случае не было ничего. Её эрос выходил, только когда она была богиней. Чувствуется, как Каллас входит в тебя целиком, как она задействует всего тебя, и ты входишь внутрь. Это вагина, полная грации, мать, девственница, жрица, удовольствие, захватывающее от коленей до головы. Она концентрирует все чувства, сосредотачивает их в висцеральной зоне, ударяет ими в мозг и затем даёт им распространиться повсюду. Она вбирает каждый момент чувственности и затем переливает его в бурные овации. Когда она поёт хорошо, её голос подобен свету чистейшего кристалла в одной-единственной капле.

7) Элтон Джон: Nikita

Говоря только о его голосе, несомненно, можно сказать, что он биологический певец, он переносит оазис в грудную и висцеральную зоны, образует приятную округлость, расширяется и сжимается, его пение приятно, только когда нет металлического тембра ударных, вносящего дистонию. Как певец он приятен, человечен, биологичен. Он передаёт округлость ощущений, приятные, укрепляющие чувства и потому позитивен.

8) Барри Уайт: The Way You Are

Барри Уайт – психологический певец. У него чувствуется тёплый тембр на нижних нотах, расширяющийся, очень восприимчивый и успокаивающий. Нейроны ощущают покой, спокойное море, ты можешь безмятежно плыть на своей лодке, и потом время от времени появляются высокие ноты, которые кажутся призывами разума, других миров.

9) Майкл Джексон: Black or White

Это целиком монитор отклонения. Проблема в том, что подобные певцы вынуждены петь именно в таком стиле и хотят нести роботическую музыку, стальную музыку, музыку ригидной виртуальности. Эта музыка разрушительна, уничтожает акустические клетки, патологична.

10) Фрэнк Синатра: All the Way

Фрэнк Синатра обладает способностью маскировать всё то, что относится к гамме эмоций. Он притворен, великолепен с точки зрения техники, знает и умеет использовать любые музыкальные приёмы – голоса, постановки, но он не поэт от музыки; он умеет читать стихи, но не является поэтом. Он не передаёт предметности, биологичности, поэтому при долгом слушании акустические клетки начинают привыкать. Он монохорден, похож на некий стабилизатор: клетки не разрушаются, но остаются всегда плоскими, придавленными. Тот факт, что он был назван «голосом века», можно воспринимать как угодно, но голос – это ещё не пение, не музыка, не душа. Когда его слушаешь, как будто постоянно меришь метром одно и то же, всегда находишься в одном и том же месте, и спустя некоторое время становится скучно. Его пение не разрушает, но притупляет.

11) Лучо Баттисти: Emozioni

Такой голос и такая манера пения не вовлекают целиком висцеральный аппарат. Захватывают, создают иллюзию, но не дают реальной пищи. Воспринимаются как форма плагиата в ментальной зоне. Поётся о чувствах, но Баттисти незнакомы чувства. Есть много певцов или бардов, которые слышали что-то о рае, думают, что он таков, и поэтому они форсируют события, пытаясь проникнуть, найти проход к северо-западной части мозга, забывая целиком о висцеральной зоне, о первом мозге жизни. Такие артисты развиваются с помощью трансцендентных индийских или буддистских медитаций, фокусируются на разуме, но теряют висцеральную органику, являющуюся базовой для понимания чувств. Баттисти бессильно стучит в дверь человеческой чувственности, но не достигает её. Эмоции живут в иных пределах, истинный человек – это нечто крупное, а не любой мальчишка с обвисшим пенисом. Человек – это совокупность действий, мужества, способностей, которые приобретаются и формируются. При долгом прослушивании музыка Баттисти привносит некую вертикальность в акустические клетки. Она их не разрушает, но униформирует в соответствии с фиксированным сигналом. Акустические клетки вынуждены выстраиваться в пирамиду, потом они останавливаются и становятся бессильными. Клетка продолжает существовать, но она больше не функционирует, она подверглась принуждению вне основного метаболизма всего целого, поэтому в конце она становится бессильной.

12) Саймон и Гарфункель: The Sound of Silence

Это случай позитивного психического гомосексуализма, это стопроцентно биологическая музыка.

13) Винисиус де Мораес

При прослушивании такого пения клетки не разрушаются, но испытывают абсолютно противоположное тому, что я говорил о Баттисти, или же впадают в депрессию. Музыка похожа на культуру несчастья, она депрессивна в эмоциональном плане: одиночество, депрессия и пустая тоска. Если бы была нужна реформа в области культуры, нужно было бы провести исследования и определить стальную музыку и музыку, несущую оживление, внести разнообразие: да, существует боль, но также существует и веселье, есть неудачники, но есть и победители.

14) Лучано Паваротти: Nessun Dorma

Этот певец должен впитать в себя всю энергию, содержащуюся в его низеньком теле, сконцентрировать её в диафрагме и открыть по направлению вверх. Паваротти же иногда пускает её вниз, особенно ноту ля. Он издаёт два вида ноты ля: одна стремится вверх – небесная, округлая, наполненная; а иногда с его ля чувствуешь себя сидящим на унитазе. У него есть какие-то анальные аспекты, которые не сочетаются с чистотой округлого, громового, ясного голоса. Перед нами великий певец, он не разрушает акустические клетки, однако у него есть этот недостаток разрядки в анальной фазе.

15) Эдит Пиаф: Hymne à l’amour

Абсолютная противоположность Винисиусу де Мораесу. Это женщина, возбуждающая красоту жизни, это – восторг жизни, жизненный порыв. Она утверждает собственную силу, собственную идентичность, веря в саму себя как в момент жизни. Это слышно в её голосе, в её интонациях. Когда она исполняет это, в ней ощущается целостность тела, она чувствуется целиком: эротизм, сила, полнота, материнство, дарование. Разница между Пиаф и Каллас заключается в том, что в Пиаф больше действия, телесности, непосредственности, времени, пространства, больше момента «здесь и сейчас»; Мария Каллас и где-то здесь, и где-то там, совокупление начинаешь где-то здесь, а оргазм испытываешь где-то там.

16) Дентер: Nataraj Meditation

Это заунывная монотонная музыка, которая в своей медленной нудности сначала кажется благотворной и расслабляющей. Но немного погодя отмечается отсутствие висцерального расширения или центробежных интонаций. Скорее, это упорядоченное смешение, вовлекающее высшую церебральную деятельность. Оно парализует её, душит контакт с реальностью духовной целостности. Устраняет висцеральную чувствительность и притупляет рациональную деятельность. Великолепная сублимация для монитора отклонения. Это относится почти ко всей музыке из Индии, считающейся расслабляющей, успокаивающей и побуждающей к «трансцендентным медитациям».

Музыкальное искусство создаётся индивидами, которые сами становятся музыкой. Творческий человек собственным внутрисущностным действием формализует креативность не только в соответствии с типологией своей природной уникальности и неповторимости, но и провоцирует то, что в другом является универсальной жизненной формой.

Когда я решаю собрать много людей для выражения художественного творчества в музыкальной форме, с помощью семантического поля я прочитываю координаты здоровья и музыки присутствующих и после вовлекаю их через мой собственный способ самовыражения. То есть внешне я вовлекаю присутствующих, в действительности же передаю их собственную реальность. Естественно, я выбираю таких субъектов, которые позволяют мне заниматься искусством; те, кто в данный момент захвачен патологическим комплексом, со всем уважением семантически отделяются и изолируются.

Элементарная предпосылка всего, что связано с ОнтоАртом, заключается в том, что сначала нужно достичь аутентичной формы выражения того, что является экзистенциально здоровым в человеке. Поэтому я выбираю тот аспект человеческого инстинкта, который способен создать музыку: через ритмический код я запускаю тематический отбор позитивности в человеке.

На практике я постепенно стараюсь сформировать тот круг людей – эпицентр оркестра, – которые в приятном выражении самих себя не являются источниками фрустрации для других, поскольку вербализуют то, чем потенциально являются все. И поэтому «инструменты» оркестра исполняют и поют музыкальность всех присутствующих. Никто из слушающих не чувствует себя отчуждённым; каждый активно их поддерживает.

Учитывая, что это должно стать психологической основой музыкального момента, я очень внимательно выбираю людей, которые составят эпицентр оркестра. Помимо своей природной позитивности, они являются теми элементами, которые особым образом способствуют нарастанию эмоции, переходящей в праздничную овацию, в наивысшей степени позитивную для всех. Чтобы достичь этого результата, я устанавливаю чувственный контакт (feeling) с тем человеком, который в данный момент является наивысшим выражением эстетически-эденического, уловив которое я выбираю то, что намереваюсь провоцировать. Через постоянное прочитывание семантического поля я регулирую контекст с целью получения приятной экзистенциальной и чувственной музыки.

За кажущейся спонтанностью стоит точный ум, который руководит всем. Ничто не случайно; кажущиеся случайными удары в действительности вводят нас внутрь базовой структуры инстинктов, являющихся порядками природы.

В этот момент лучшие мелолисты должны научиться становиться главными действующими лицами, модулируя собственное творческое самовыражение через оттенки поведения «спрятаться – проявиться»: внезапно исчезать и потом вступать с собственным артистическим исполнением. После того как установился ритм, с которым все скоординировались, мелолист вдруг перестаёт соглашаться и ищет другой, где он более способен и совершенен, чем другие. Затем внезапно он возвращается к прежнему, но уже с новым способом исполнения.

Творческий человек совершенствует течение жизни. В жизни лидер, вступив в отношения, должен вмешаться, чтобы способствовать развитию этих отношений. После создания подготовительной музыкальной среды наружу выходит творчество, в котором каждый старается вступить – руками, голосом, свистом, инструментом – одновременно, прислушиваясь к другим и не пытаясь доминировать. Время от времени мастер выделяет одного из присутствующих, который в данный момент исполняет всю группу.