Текст книги "Северная формула счастья. Как жить, чтобы вам завидовал весь мир"

Однако давайте будем справедливыми к Рубио и зададим вопрос: а нет ли хотя бы теоретического риска появления в североевропейских странах «королев пособий», рожающих детей, высасывающих из государства деньги и не помышляющих о том, чтобы пойти работать? Как-никак, ведь в Финляндии женщина без проблем может не работать шесть лет, сохраняя за собой рабочее место, если родит двоих-троих детей подряд и воспользуется правом на отпуск по уходу за каждым из них. Ответ прост: чтобы исключить появление королев – а кстати, и королей – пособий, суммы социальных выплат человеку привязаны к зарплате, которую он ранее получал. Если женщина вообще не работала до рождения ребенка, сумма ее ежемесячного материнского пособия будет совсем невелика. В Финляндии размер материнского пособия не работавшей до рождения ребенка женщины составляет около шестисот долларов до вычета налогов, а пособия по уходу за годовалым или двухлетним ребенком – и того меньше. Даже с учетом того, что можно попросить о дополнительной материальной помощи, это не те деньги, из-за которых можно забыть о работе. В большинстве своем люди не ставят себе целью прожить как можно дольше на минимальных социальных пособиях.

Отпуск по уходу должен быть перерывом в карьере, а не образом жизни, и меры социальной помощи, применяемые в Северной Европе, обеспечивают его соответствие своему предназначению в подавляющем большинстве случаев. В результате вероятность того, что родитель-одиночка пойдет работать, в Северной Европе выше, чем в Соединенных Штатах. В немалой степени потому, что это просто возможно. Если в Штатах одиноким родителям, желающим сохранить свое рабочее место на период ухода за новорожденным, приходится сталкиваться с невероятными трудностями, то в североевропейских странах им активно помогают и поощряют к продолжению карьеры.

Опыт стран Северной Европы не свидетельствует в пользу американских опасений относительно того, что государственная помощь ослабляет семьи, поощряет родителей-одиночек и порождает королев соцпособий. Причина может показаться парадоксальной, но семья становится прочнее именно потому, что североевропейские государства не субсидируют брак как совместное семейное предприятие. С позиций северной теории любви ставить в центр внимания семью ошибочно. Семья не будет функциональной, если она не состоит из сильных и самодостаточных личностей. И поэтому в странах Северной Европы работают над тем, чтобы обеспечить независимость каждого из ее членов. В результате этих усилий отцам и матерям становится проще сохранять вовлеченность в жизнь семьи. С таким подходом очагов напряженности между членами семьи становится меньше, поскольку им не приходится идти на крайние жертвы на грани утраты независимости. А именно по этой причине очень часто распадаются, или вообще не создаются, американские семьи.

Самая правдоподобная причина того, что американцы, и особенно представители рабочего класса, больше не вступают в брак, не имеет ничего общего ни с дефицитом морали, ни с государственными программами социальной помощи. Ее приводит социолог Дженнифер М. Силва, автор книги «Безрезультатно: взросление рабочего класса в эпоху неопределенности». В течение нескольких лет Силва расспрашивала молодых представителей американского рабочего класса об их жизни. Она, в частности, пишет: «Этих людей кидает от одной временной работы к другой; они бросают университеты, поскольку не способны разобраться в формах запросов на предоставление материальной помощи или не выполняют то, что от них требуется; они оплачивают экстренную медпомощь кредитными карточками и избегают вступать в серьезные любовные отношения, поскольку могут думать только о себе. Все больше отдаляясь от институтов трудовой деятельности, семьи и общества, они вырастают с сознанием того, что рассчитывать на других в конечном итоге оказывается вредным. Взросление не просто запаздывает, оно переосмысливается в плане доверия, достоинства, связей и обязательств перед окружающими».

Эта молодежь осознает, что даже собственная семья не ограждает их от последствий глобализации и вызовов современной жизни в Америке. Что еще хуже, они приучаются видеть в обществе других потенциальное обременение, а не источник поддержки. Когда вы едва способны позаботиться о себе, союз с другим испытывающим трудности человеком может только ухудшить положение дел. Как пишет Силва, «неустойчивость и неопределенность их повседневной жизни делает серьезные отношения непозволительной роскошью». И при этом, верные своему американскому воспитанию, эти молодые люди сразу же возлагают вину за неумение построить более стабильную жизнь на самих себя. Им не с чем сравнивать свое американское существование, и они не сознают, что структуры их общества слишком устарели, чтобы решать встающие перед ними проблемы. Как это ни трагично, но, по-видимому, Америка взращивает поколение молодежи, которая в принципе боится формировать связи.

Не может не поразить, насколько архаической может показаться эта проблематика человеку из Северной Европы. Там эти вопросы уже почти не дискутируются. Снижающийся процент браков и изменения в структуре семьи не играют особой роли и не рассматриваются в качестве проблем, а гибкость условий труда уже давно гарантируется законами о предоставлении оплачиваемых отпусков нормальной продолжительности. Общества североевропейских стран уже перешли к решению более современной и насущной задачи – поддержке независимости личности, позволяющей вступать в серьезные, требующие любви и заботы отношения. В этом смысле североевропейский подход намного либеральнее американского. И его результатом (неудивительным для гражданина любой североевропейской страны) становятся более крепкие семьи.

Есть и еще один результат, делающий эти семьи еще более стабильными: женщины сделались сильнее.

Более сильные женщины, более счастливые отцы

Все до единой страны Северной Европы особенно гордятся своими достижениями в области обеспечения равноправия женщин. В Финляндии женщины, занимающие почти половину мест в парламенте – привычное явление; женщины занимали и премьерский, и президентский посты; и примерно половину кабинета министров составляют женщины. До полного выравнивания гендерных ролей еще далеко, но различия между Соединенными Штатами и странами Северной Европы совершенно очевидны во всем.

Поэтому признаюсь, что я была удивлена количеством родительских обязанностей, которые в Америке до сих пор остаются в исключительном ведении женщины. В подавляющем большинстве случаев именно женщина сражается с работодателем за оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком, ищет подходящие ясли-сад и организует свой рабочий график в соответствии с потребностями детей. Она возит их по врачам, она готовит им школьные завтраки, она остается сидеть с ними дома, когда они болеют.

Американские матери уделяют заботам о детях в два раза больше времени, чем отцы, а на работу по дому американки тратят в три раза больше времени, чем американцы. По сравнению с женщинами североевропейских стран, на этот неоплачиваемый труд у американок уходит гораздо больше времени. Разумеется, бывают и исключения. Неработающие отцы при работающей матери становятся в современной Америке все более распространенным явлением, но они по-прежнему составляют лишь незначительное меньшинство.

Для финских отцов смена пеленок, готовка, забор детей из ясель и гуляние с ними – совершенно обычное дело. Для моих финских друзей-мужчин посты и фото в Facebook, описывающие их заботу о своем малыше, являются предметами скромной гордости и объектами своего рода конкуренции с другими. «Такое впечатление, что ты уже и не мужик, если пеленками не занимаешься», – сказал мне один финский отец.

Обычно мать сидит дома с ребенком как минимум год, а то и два. Кроме того, если мать выходит на работу, шесть месяцев отпуска по уходу может взять отец. Отчасти стремление матерей брать продолжительные отпуска объясняется тем, что финские врачи поддерживают рекомендации Всемирной организации здравоохранения об исключительно грудном кормлении до шестимесячного возраста и продолжении грудного вскармливании наряду с прикормом до года и даже позже[18]18
   если точнее, то ВОЗ рекомендует грудное вскармливание до двухлетнего возраста или дольше, а Финляндия – до одного года или дольше.


[Закрыть]. Оказывается, что чем выше уровень образования матери, тем дольше она кормит грудью.

Американцы обычно рассматривают отпуск по уходу за новорожденным как период восстановления матери после родов, а все, что сверх этого времени считается поблажкой, несправедливой по отношению к мужчинам и бездетным женщинам-коллегам. В североевропейских странах на него смотрят иначе. Прежде всего, с североевропейской точки зрения длительные отпуска обоих родителей считаются крайне важными для развития у ребенка сильной привязанности к матери и отцу. Другой мотив состоит в том, что длительные отпуска не только для матерей, но и для отцов позволяют обоим родителям с самого начала привыкнуть к справедливому распределению обязанностей. Это, в свою очередь, способствует гендерному равноправию.

Таким образом, гендерное равноправие в североевропейских странах является отнюдь не абстрактной теоретической задачей. Напротив, оно является вспомогательным средством решения более значительной задачи северной теории любви: достижения самодостаточности всех индивидов, которая позволит им более открыто и щедро делиться своей любовью и заботой с окружающими. Именно этому призваны способствовать продолжительные отпуска обоих родителей. Степень независимости обоих супругов повышает более равное распределение как домашних обязанностей, так и времени оплачиваемого труда. Оба родителя зарабатывают сами, и у каждого из них есть собственные полноценные отношения с детьми. С достижением такой независимости родителей семья становится в целом прочнее. Взаимозависимость супругов отсутствует, равно как и обиды, которые возникают в случаях, когда кто-то занимается своей карьерой и контролирует финансы, а кто-то исключительно домом и воспитанием детей. Наличие собственной работы и умение заботиться о детях позволяет обоим остаться более финансово и эмоционально устойчивыми даже в случае развода. Попросту говоря, отцы остаются где-то поблизости, а женщины способны содержать себя сами. Таким образом, риск появления неимущих родителей-одиночек, который так беспокоит американских политиков, существенно снижается.

С целью стимулировать использование мужчинами своих родительских отпусков, в странах Северной Европы введен специальный оплачиваемый отпуск «только для пап». Не воспользовавшись им после выхода матери на работу, отец лишается права на эту часть отпускного времени. Исландия известна своей моделью 3+3+3. Согласно ей девять месяцев отпуска по уходу за ребенком делятся на три равные части по три месяца в каждой. Одной могут воспользоваться как отец, так и мать, но две другие предназначены исключительно для матери и для отца по отдельности. Если отец не использует свою часть, мать не имеет права сделать это вместо него.

Схожим образом и в Норвегии существует особая десятинедельная часть отпуска только для пап, а в Швеции они получают эксклюзивные три месяца. В Финляндии личная доля отца составляет девять недель, три из которых он может использовать одновременно с матерью[19]19
   В Дании «папину часть» ввели в 1997-м и отменили в 2002 году. По состоянию на июль 2015 года, в других североевропейских странах она продолжает существовать.


[Закрыть]. Разумеется, отцы могут не выходить на работу и дольше, если решат частично или полностью использовать отпуск, положенный каждому из родителей.

Введение отпусков «только для пап» изменило положение дел коренным образом. Оно побудило североевропейских отцов шире использовать свое право на родительский отпуск, а это, в свою очередь, оказало глубокое влияние на семьи. Данные исследований, проведенных в нескольких странах, показывают, что, когда отцы берут отпуск по уходу наряду с матерями и тем самым более активно участвуют в воспитании ребенка, обстановка в семьях меняется к лучшему. Кроме того, мужчины берут на себя больше обязанностей по дому, таких как готовка или покупка продуктов, а женщины получают больше времени на оплачиваемый труд.

С позиций архаического образа мыслей, согласно которому мужчина является единственным добытчиком в семье, подобные перемены вряд ли будут сочтены прогрессивными. Но можно посмотреть на это и иначе. Даже в Соединенных Штатах растет число мужчин, осознающих, что их лишают удовольствия общаться с собственными детьми и права участвовать в их воспитании. Данные опросов показывают, что американцев, которые хотели бы брать отпуск по уходу за ребенком, становится все больше и больше. К сожалению, в этом им препятствуют работодатели, не предоставляющие таких отпусков мужчинам.

И даже в случаях, когда работодатель все-таки согласен предоставлять отцам отпуск по уходу за ребенком, американцы все же с трудом решаются взять его, опасаясь прекращения своего карьерного роста из-за якобы недостаточной преданности компании. Не только в Соединенных Штатах, но и во многих других странах мужчины подвергаются нападкам, когда сокращают рабочее время ради помощи в воспитании детей. Идея североевропейских отпусков «только для пап» отчасти состоит в том, чтобы на государственном уровне узаконить выполнение отцовских обязанностей всеми мужчинами. Пример Северной Европы показывает, что работодатели и коллеги с гораздо большим пониманием относятся к решению мужчины посидеть дома с ребенком, если знают, что в противном случае его семья потеряет право на это время и соответствующие деньги.

Результаты совершенно очевидны – как на работе, так и на детских площадках. У моего финского знакомого по имени Саска четверо детей. Двое родились в начале 1990-х, а еще двумя он обзавелся во втором браке двумя десятилетиями позже. «Став отцом в первый раз, я выглядел белой вороной, когда сидел у песочницы в окружении мамаш», – сказал мне он. И, улыбаясь, продолжил: «А теперь я всего лишь один из множества сидящих вокруг песочницы папаш. Правда, все они лет на двадцать меня моложе». Если двадцать лет назад мужчине могло быть неловко брать отпуск по уходу за ребенком, то сегодня финские отцы скорее ощущают неловкость в случаях, когда не используют право на него. Большинство из них чувствуют свою ответственность за участие в большинстве аспектов жизни своего ребенка, будь то посещения врачей, ясли или школьные экскурсии. Конечно же, любой взрослый человек может обалдеть от повседневной домашней рутины с маленьким ребенком. Но финские отцы нашли некий неожиданный плюс в более активном отцовстве, не имеющий отношения к детям. Оказывается, что участие в совместных занятиях по приучению ребенка к горшку не только способствует установлению ребенком контакта с другими детьми, но и помогает сформировать более тесные связи с их родителями, перерастающие впоследствии в теплые дружеские отношения. Для многих из моих финских знакомых-мужчин вопрос о том, брать или не брать отпуск по уходу за ребенком, больше не стоит. Отцовский отпуск стал для них нормальным явлением. И, насколько я могу судить, все они этому рады.

Радостное удивление в связи с тем, насколько это оказывается полезным, испытывают и матери, то есть их жены. «Я до сих пор помню, как было здорово, когда мой супруг был в родительском отпуске, и наш сын позвал его, а не меня, когда упал», – говорит независимая журналистка Карина. Они с мужем, специалистом по постройке каменных заборов на заказ, поровну поделили время отпуска по уходу за ребенком и раз в полгода сменяют друг друга. «Было чудесно, поскольку я не чувствовала себя настолько виноватой, – объясняет она. – Как мать, ты все время сомневаешься, не тебе ли положено сидеть с ребенком, правильно ли, что ты ходишь на работу. А когда мой сын первым делом позвал папу, я поняла, что мы поступаем правильно, что о ребенке есть кому как следует позаботиться. Что это не всегда должна быть я сама. Умом я понимала, но в тот момент еще и прочувствовала. Это было огромное облегчение».

Проблема с супермамами

Мое давнее восхищение американскими женщинами достигло апогея, когда Мариссу Майер, до этого работавшую на руководящих должностях в Google, назначили СЕО компании Yahoo. В то время она была беременна и сразу же заявила, что ее послеродовой отпуск не продлится дольше нескольких недель. Затем Майер распорядилась оборудовать рядом со своим кабинетом детскую, чтобы видеться с малышом в течение всего рабочего дня. Сомневаюсь, чтобы на нечто подобное решилась хоть одна финка, даже из самых высокопоставленных в корпоративной иерархии. В своей книге «Не бойся действовать» операционный директор Facebook Шерил Сэндберг предлагает женщинам стремиться к более ответственным позициям на работе, невзирая на необходимость выполнения материнских обязанностей. Она рассказывает о том, как сцеживала грудное молоко во время телеконференций и прочесывала волосы своих детишек в поисках вшей, следуя на конференцию на борту частного самолета. Это типичные истории из мира американских супермам, который я всегда считала недоступным для обычных североевропейских матерей.

Североевропейские мамы крайне редко работают в настолько же безжалостном темпе. Притом что более размеренный рабочий ритм и отдых идут на пользу материям и их детям, было бы неверным отрицать тот факт, что долгие отпуска по уходу за ребенком – палка о двух концах. Слишком продолжительно отсутствие на работе может негативно сказаться как на практическом опыте женщины, так и на ее карьерном росте, зарплате и пенсионных накоплениях. Кроме того, работодатели могут искусственно ограничивать наем молодых женщин, которые могут довольно быстро обзавестись ребенком и выбыть из состава работающих на пару лет. К огорчению североевропейских женщин, справедливость этих опасений отчасти подтверждается статистическими данными. Например, несмотря на высокую степень гендерного равноправия в Северной Европе, местные женщины реже оказываются на управленческих должностях, чем американки. Действительно ли, для того чтобы стать похожими на американских супермам, североевропейским женщинам нужно больше «упираться» на работе, одновременно в полном объеме выполняя свои родительские обязанности?

При сравнении положения североевропейских и американских матерей обнаруживается некий парадокс. В странах Северной Европы в течение примерно года после рождения ребенка с ним сидит дома один из родителей, и – да, обычно дело кончается тем, что мать жертвует ради этого большей частью своей карьеры, чем отец. Напротив, в США считается вполне приемлемым (а зачастую – и обязательным), что оба родителя вернулись на работу, когда ребенку всего лишь несколько месяцев или даже недель. После этого мама превращается в супермаму и героически совмещает работу с воспитанием детей. Хоть это и далеко не идеальная ситуация, но зато американская женщина не делает длительных перерывов в развитии своей карьеры с рождением каждого нового ребенка, как это происходит у матерей из стран Северной Европы.

Но и это еще не все. В Соединенных Штатах считается совершенно приемлемым, когда один из родителей полностью выбывает из рядов занятого населения или возвращается в них спустя долгие годы. В подавляющем большинстве случаев эти родителем бывает мать. И, судя по всему, этот тренд действительно нарастает. Согласно данным исследовательского центра Pew Research, в 2012 году статус домохозяйки имели почти треть американских матерей несовершеннолетних детей[20]20
   В 1990 году США занимали шестое место по этому показателю среди стран ОЭСР, а к 2010 скатились на семнадцатое.


[Закрыть]. В отличие от этого, в странах Северной Европы полный отказ от продолжения карьеры ради выполнения родительских обязанностей редко считается необходимым или просто желательным. Ожидается, что по окончании примерно годового отпуска по уходу за ребенком (или двухлетнего в Финляндии, где матери обычно сидят дома с ребенком дольше, чем в соседних странах) оба родителя сразу же вернутся к работе. В результате показатели занятости женщин старше двадцати пяти лет в странах Северной Европы выше, чем в США. Возможно, супермам в Америке и больше, но выясняется, что это не решение вопроса. Наоборот, женщины просто выходят из состава занятого населения.

Невероятная дороговизна детских дошкольных учреждений в США – одна из причин, по которым американкам очень часто приходится выбирать между превращением в супермаму или в домохозяйку. Даже если треть американок отказываются от продолжения карьеры в пользу детей и дома, остается еще больше половины семей, отчаянно нуждающихся в детских дошкольных учреждениях из-за того, что оба родителя работают. Астрономические цены на услуги яслей и детских садов – настоящая катастрофа для таких семей. По данным общественной организации Child Care Aware, в 2014 году средние годовые цены на ясли в США варьировались в диапазоне от 4800 долларов в штате Миссисипи до 22 600 долларов в округе Колумбия, причем в двадцати штатах цена была выше 10 000 долларов. Детские сады обходятся лишь ненамного дешевле. Даже с учетом возможности частичной компенсации затрат федеральным правительством и отдельными штатами и налоговых вычетов, оплата детских дошкольных учреждений становится непропорционально большой частью семейного бюджета, особенно когда он и без того не слишком велик.

Большинство моих американских друзей и знакомых оказываются меж двух огней: они не так богаты, чтобы один из родителей сидел дома с детьми, и при этом оплата услуг няни или детского дошкольного учреждения является для них проблематичной. Многие из них, и даже героические суперродители, демонстрируют чудеса смекалки в решении вопроса присмотра за ребенком. Они работают по сокращенному графику, они присматривают за детьми поочередно с друзьями, они заводят одну общую няню для детей из нескольких семей, они призывают на помощь родственников или же работают дистанционно. Они упрашивают своих работодателей предоставить им гибкий график, а некоторые даже берут кредит, чтобы оплачивать хороший детский сад. Многие клятвенно заверяют, что живут на грани финансовой неустойчивости. Счастливчикам помогают нести эти затраты их родители.

Как бы меня ни восхищала находчивость моих американских друзей, я не могу удержаться, чтобы не спросить: разумно ли таким образом использовать драгоценные человеческие ресурсы в XXI веке? Вся эта креативность в решении проблем присмотра за детьми стоит людям огромного количества энергии, интеллектуальных сил и времени, которым можно было бы найти лучшее применение. В моем представлении это на удивление непроизводительно потраченные часы, дни и способности.

Для подавляющего большинства граждан стран Северной Европы эти проблемы просто не существуют. Принятые на государственном уровне обязательства об оплате разумно продолжительных отпусков по уходу за малолетним ребенком снимают с семей значительную часть озабоченности финансовым положением и необходимостью работать. А затем, когда дети немного подрастают, жизнь их работающим родителям существенно облегчает прямое обязательство государства сделать детские дошкольные учреждения качественными, недорогими и общедоступными. Статистика показывает, что подавляющее большинство североевропейских детей в возрасте от трех до пяти посещают детские дошкольные учреждения с качественным и профессиональным уходом. В результате североевропейским женщинам значительно чаще удается совмещать работу и материнство, чем американкам, причем без необходимости превращаться в супермаму.

Правда, если сравнивать американок и женщин стран Северной Европы по критерию карьерного роста, то последним есть к чему стремиться: работающие американские женщины могут достигать более высоких позиций в своих компаниях. Однако в целом американки отстают. По данным целого ряда исследований, идеальным решением для работающих женщин является полноценный, но не слишком продолжительный (менее двух лет) оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком и, что очень важно, его совместное использование с мужчинами.

По оценке Всемирного экономического форума, ежегодно сравнивающего положение женщин и мужчин стран мира по четырем основным критериям (участие в экономическом развитии и перспективы, уровень образования, здоровье и продолжительность жизни, и политическое влияние), страны Северной Европы являются наиболее равноправными обществами планеты. А что Соединенные Штаты? В 2015 году США заняли 28-е место. В отчете было специально отмечено, что в североевропейских странах уровень занятости женщин – один из самых высоких в мире; что разрыв в оплате труда мужчин и женщин минимален; и что в целом, невзирая на несколько недостаточное участие в корпоративном управлении, женщины региона имеют достаточно возможностей для карьерного роста.

Северная теория любви дала общее представление о том, что независимые личности создают более крепкие и устойчивые семейные ячейки, чем супруги, связанные отношениями неравенства или финансовой и бытовой зависимости. В свою очередь, североевропейские государства осуществили меры социальной политики, способствующие практическому воплощению этого представления и подходящие для семьи XXI века. И то же самое может сделать любая страна, желающая достичь подобных результатов.

Жизнь в прошлом обходится Америке дорогой ценой. Американские семьи платят потерянными доходами, стрессом и неудобствами, которые порождают гигантское бремя тревожности. Я вижу все это в своем окружении, да и испытываю сама, став жительницей Америки. За отказ государства обеспечить их право на качественные детские дошкольные учреждения платят и американские дети, хотя мы пока не до конца понимаем, какую цену. Платит также и американская экономика. В отчете Группы экономических советников при президенте США за 2014 год указывалось, что такие меры помощи работающим женщинам, как оплачиваемый отпуск по семейным обстоятельствам, гибкий рабочий график и недорогие детские дошкольные учреждения, могут существенно способствовать экономическому росту.

Но на самом общем уровне можно сказать очень просто: американская семья достойна лучшего.

Семьи завтрашнего дня

Каким образом Америка могла бы приступить к решению этих проблем? Для начала американцы могут взглянуть на уже идущие реформы. Помимо Калифорнии, оплачиваемые отпуска по уходу за ребенком для матерей и отцов введены в штатах Нью-Джерси и Род-Айленд. Эти отпуска полностью финансируются за счет взносов работников и не влекут за собой прямых затрат работодателей. Длинный список компаний, начавших предоставлять оплачиваемые родительские отпуска своим сотрудникам, возглавляют такие гиганты Кремниевой долины, как Google, Facebook и Yahoo. Если это делают некоторые из самых прогрессивно мыслящих компаний и штатов, то что мешает федеральному правительству уравнять шансы и ввести оплачиваемые отпуска по уходу за ребенком на законодательном уровне? Это слишком дорого обойдется всему американскому бизнесу и экономике в целом?

Калифорнийский опыт введения оплачиваемых отпусков по семейным обстоятельствам показал, что американские работники воспринимают это с благодарностью, а семьи явно выигрывают. Участвующий в этой программе работник получает право всего на шесть недель оплачиваемого отпуска, что совсем немного по североевропейским меркам. Однако, согласно «Экономическому докладу президента США» за 2013 год, только благодаря этому средняя продолжительность использования отпуска по уходу за ребенком возросла более чем в два раза – с трех до шести недель. Это отличное начало, способствующее повышению качества жизни малышей, а не только их мам.

Социологический опрос, проведенный в 2010 году экономистом Айлин Эппелбаум и социологом Рут Милкман с целью изучения результатов калифорнийских нововведений, показал, что благодаря новым подходам матери дольше кормят грудью, а отцы чаще берут отпуска по уходу за ребенком. Все это можно с уверенностью считать скромными, но многообещающими шагами в направлении некоего американского подобия северной теории любви.

Введение более совершенных мер социальной помощи семье осложняет позиция бизнеса, обеспокоенного возможным ростом затрат. Действительно, лоббисты бизнеса всячески противились введению в действие калифорнийского плана, называя его губительным для занятости населения. Насколько оправданны подобные опасения? Спустя шесть лет после начала калифорнийской программы предоставления оплачиваемых отпусков опрос, проведенный теми же Эппелбаум и Милкман, показал, что все опасения бизнеса относительно роста затрат были напрасными. В действительности подавляющее большинство компаний сообщили о положительном эффекте или отсутствии заметного влияния программы на производительность труда, рентабельность, оборот и моральный дух работников.

Представляется разумным предположить, что, рассмотрев этот положительный опыт на федеральном уровне, Америка могла бы пойти по пути введения более совершенных мер социальной поддержки семьи. В конце 2013 года сенатор от штата Нью-Йорк Кирстен Гиллибранд и член палаты представителей от штата Коннектикут Роза ДеЛауро представили в Конгресс законопроект под названием «Закон о семье», созданный с учетом опыта Калифорнии и Нью-Джерси. Законопроект предполагает введение системы незначительных по суммам отчислений работника и работодателя, за счет которых будут выплачиваться компенсации в период нахождения в отпуске в послеродовой период, по причине серьезного заболевания или необходимости ухода за больным членом семьи. Управление системой законопроект возлагает на Администрацию социального обеспечения США.

Улучшению ситуации с оплачиваемыми отпусками способствовал и Белый дом. Президент Обама продавил в Конгрессе увеличение продолжительности оплачиваемого периода отсутствия по болезни, и, что еще важнее, в период его пребывания в Белом доме бюджеты предусматривали выделение денег в «Государственный фонд оплаты отпусков» с целью помощи штатам в их собственных программах.

Однако и на федеральном уровне, и во многих штатах сохраняется мощное сопротивление подобным инициативам. Разумеется, их оппоненты говорят о том, что предоставление американцам оплачиваемых отпусков большей продолжительности (не говоря уже о субсидировании детских дошкольных учреждений) обойдется слишком дорого, и американская экономика начнет отставать от конкурентов на мировой арене. Но, судя по всему, американские политики просто не слишком хорошо информированы в части связи мер социальной поддержки семьи и конкурентоспособности на мировом рынке.

Рост продолжительности оплачиваемого отпуска – глобальный тренд, развивающийся в направлении, заданном странами Северной Европы. Международная организация труда (МОТ) – учреждение ООН, которое занимается в том числе разработкой стандартов условий труда для разных стран мира. В МОТ пришли к выводу, что разумным и гуманным минимумом продолжительности отпуска по беременности и родам являются четырнадцать недель, а оплачиваться он должен в размере минимум двух третей среднего заработка. МОТ указывает, что важнейшим условием обеспечения работоспособности такой системы является ее частичное государственное финансирование. Полностью переложить затраты на частные компании несправедливо по двум причинам: это ухудшает финансовые результаты и в то же время увеличивает риск дискриминации женщин при приеме на работу. Число государств, одновременно увеличивающих продолжительность родительских отпусков и суммы предоставляемых льгот, постоянно растет.