Текст книги "Пираты Кошачьего моря. Жребий брошен!"

Глава 3
Жребий судьбы

А он не отхватит тебе лапу? – Кукабара носился над застывшим утконосом, пытаясь одновременно и выдержать почтительную дистанцию (на всякий случай, мало ли – вдруг оживет?), и подглядеть, как Красавчик лезет в каменный рот за свитком.

– Я верю в Судьбу, в Оракула и что у каждого есть свой Жребий. – Лапа Красавчика скрылась в Камне Оракула по плечо. Похоже, он искал свой жребий уже не во рту, а в желудке. – Та вещь, которую надо исполнить. Мое предназначение таково, что миру выгоднее сохранить меня целым.

Воробушек и Кукабара многозначительно переглянулись: вот же самовлюбленный тип! Капитан Джонни Воробушек поднял правую бровь.

– И что это было? – спросил он, едва Красавчик вытащил лапу, сжимая в кулаке бумажный свиток, трогательно перевязанный ленточкой. – Проявление мании величия?

– Всего лишь трезвая оценка обстоятельств, – ответил Красавчик и протянул свиток капитану: – Хочешь убедиться? Открой. Нет? Ну ладно. Я сам прочту…

Он торопливо сорвал ленту.

– Что я вам говорил! «Спасти Кошдские шхеры» – таков мой жребий.

Кукабара подумал, что некоторым слишком везет. Красавчику, например. Вон и Воробушек его не выкинул за борт, и Оракул пророчит ему великое будущее. Чтобы хоть немного унять свою зависть и заодно сбить с некоторых спесь, Кукабара проворчал:

– Там в каждом свитке это написано!

– Проверим? – прищурился Красавчик. – Что ты летаешь вокруг и около? Давай! Вытаскивай жребий!

– Так у меня же лап нет. – Кукабара предъявил в доказательство два крыла. – Я вообще в это не верю. Скала высиживает свитки с предсказаниями! Вы сами себя слышите? Спорю на твой прекрасный зуб: их подбрасывает жадный старикашка. Наживается на дураках вроде вас… В общем, вам надо – вы и лезьте. А мои крылья мне дороги. Я ими летаю.

– «Спасти шхеры»… – В голосе Джонни звучала изрядная доля сомнений. – Хотелось бы знать, как ты это сделаешь. Выпьешь море? Повернешь пролив вспять? Договоришься с луной?

– Я подумаю, – серьезно ответил Красавчик и бесцеремонно толкнул Воробушка в бок. – Ну а ты? Лезь за своим!

Перед распахнутым клювом Джонни помедлил. До сих ему казалось (нет, он был в этом даже уверен!): только ему решать, кем ему стать и что делать. И вот пожалуйста: какой-то каменюке известно, кто он и зачем родился…

И все-таки он вложил лапу в темную пасть.

– Осторожно! Клюв закрывается! – взревел Красавчик.

Джонни дернулся. Увидев хохочущие глаза, усмехнулся сам себе (Надо же, ведь поверил!) и свободной лапой показал Красавчику кулак.

– Да шучу я, шучу… – быстро признался Красавчик. – Просто ядом плюнет, и все…

Джонни нащупал свиток. Вытащил. Не раскрывая, заложил в рваный ботфорт.

– Даже не посмотришь? – изумился Красавчик.

– В другой раз, – уклончиво ответил Джонни. – И что теперь?

– Ты хотел его тут забыть, – напомнила птица.

– Э, нет! Здесь вы меня не оставите! Сидя на тонущем острове и обыгрывая в карты его святейшество, я точно никого не спасу. Проплывая здесь через год, вместо архипелага вы увидите сплошное море и военно-морскую базу Султаната. И кто будет в этом виноват? Вы!

– Ты невыносим, – тоном уставшей матери выдохнул Воробушек. – Научись нормально просить. «Господа, не будете ли вы любезны…» Всего шесть слов – не так уж трудно запомнить, с твоим-то абсолютным слухом.

– Зачем же просить о том, что с точки зрения логики является единственно верным решением? – недоуменно спросил Красавчик.

– Потому что так вежливо, – терпеливо пояснил капитан, заделывая в Красавчике воспитательную дыру. – И ни у кого не возникнет желания тебя отдубасить. Очень полезный навык!

Старичка-«святейшество» путешественники нашли на том же месте: он дремал, укутавшись, словно в плед, в свои разноцветные лохмотья.

– Странно, – удивился Кукабара, – я бы на его месте удрал. Вместе с нашей лодкой. Корабль-то вон стоит!

– Ваше святейшество… – Красавчик с почтением подергал дырявый рукав.

– А? Что? – встрепенулось «святейшество». Его выразительный взгляд сообщал: стоящую перед ним троицу он видит впервые. – Желаете подняться к Камню и вытащить Жребий? Всего за один золотой я проведу вас кратчайшей дорогой… У вас ведь остались монеты? Как вам, кстати, понравилась ярмарка?

– Вообще не понравилась, – брякнул Кукабара. – Жулик на жулике!

– Ярмарки нет, первый Генрика, – сжато пояснил Красавчик. – К Камню сходили, жребий вытащили. Вот зашли попрощаться…

– Ну да, ну да… – Старичок убедительно сделал вид, что вспомнил. – Путаю времена! Прошлое, настоящее, будущее… Непростая это работа – помощник Оракула!

– Это он тоже уже говорил, – прокомментировала птица, не сомневаясь, что енот их дурачит.

– Вам здесь не одиноко? – поинтересовался капитан Воробушек. – Не боитесь Большого Прилива? И что остров уйдет под воду? Нет ли желания его покинуть? У меня неподалеку корабль…

«Святейшество» в ужасе замахало лапами:

– Покинуть остров?! Еще чего не хватало! С тем, что я знаю о мире – о прошлом, настоящем и будущем?! Вот уж не надо – я лучше тут посижу. А прилив… ну что там прилив?.. и это пройдет. Кто-нибудь вытащит жребий…

– Я спасу Кошдские шхеры! – поклялся Красавчик, задрав подбородок и выпятив грудь, словно позировал для парадного портрета. – Не припомните, а выпадал кому-нибудь жребий… э-э-э… убить короля?

– Зачем бы судьбе была угодна такая глупость? – вытаращило глаза «святейшество». – Марсик Славный щедр, богат и большая умница! Его любят все…

– Так и есть, – согласился Красавчик, поморщившись, словно наступил на колючку. – Только сейчас не восьмой год правления Марсика Славного, а первый его внука Генрика. Но вам этого не понять…

И Красавчик первым направился к лодке.

Глава 4
Серебряный ливень

Ну и почему ты его не оставил? А обещал!

Рассерженный Кукабара обходил штурвал и стоящего за ним капитана кругами: круг – по солнцу, круг – против.

– Обещал я, не обещал… – пробормотал Джонни, стараясь не слишком приближаться к скалистым берегам и держаться фарватера в узкой ленте воды между двумя островами. – В другой раз… Все равно же нам по пути…

– И тебе не кажется это странным? – подозрительно спросил Кукабара, вглядываясь в капитана, словно пытаясь узнать, верно ли перед ним Джонни Воробушек, а не жалкое доверчивое суфле, принявшее форму Джонни Воробушка. – Все эти совпадения: и его внезапное появление, и то, что он знает о нас больше, чем следует знать, и, главное, что нам «по пути», – никак тебя не смущают?

– Скорее, мне любопытно…

– Конечно тебе любопытно! – Голос Кукабары сочился сарказмом, полученным в результате трехдневного брожения обиды и ревности. – Таинственный незнакомец, тонущий архипелаг, всякие жребия́… А то, что другу спать негде, тебе все равно!

Именно в тот момент, когда правый скалистый берег приблизился к левому настолько, что у Джонни возникли сомнения, не останется ли «Дж. Фыр» естественной переправой между двумя островами, нарвавшись на скалу или мель, Кукабара взлетел на штурвал, загородив капитану обзор.

– Он тебе нравится, да?

Воробушек схватил Кукабару за ногу и сорвал со штурвала.

– Просто любопытно, и все! Он необычный.

– На себя посмотри! – хмыкнул Кукабара настолько презрительно, насколько возможно презрительно хмыкнуть, болтаясь вниз головой подвешенным за ногу.

Снова ощутив под когтями палубу, добавил:

– Учти, в отличие от тебя я не испытываю к этому типу симпатии. У нас классовая рознь. Без возможности диалога. Так что сегодня ты без обеда.

«Дж. Фыр» прошел между двух приблизившихся скал на задержанном вдохе капитана, оставляя острова Тиль и Шпиль без моста в форме корабля под золотыми парусами. Берега вновь разошлись, впереди замаячила полосатая веха, обозначая одновременно две вещи: поворот фарватера и близость подводных поселков, владений морских котиков. Джонни Воробушек наконец-то выдохнул и перевел внимание на птицу.

Реплики Кукабары еще крутились в его голове, не желая никак укладываться: в логической цепи отсутствовало несколько промежуточных звеньев.

– И как твоя классовая рознь влияет на мой обед? – найдя разрыв, поинтересовался Джонни.

Кукабара уже оправился от висения вверх ногами и приглаживал взъерошенные перья.

– Сегодня его очередь рыбу ловить! Но, как видишь, удочки в лапах нет. Взял астролябию. Сказал, к третьей склянке будет улов.

– И?

– Сам видишь. Я пробил уже две склянки, а он сидит и ждет! Вот она – классовая рознь. Между тем, кто знает, где раки зимуют и ящерицы таятся, и тем, кому еду приносили на блюдечке. В его представлении о мире рыба растет на деревьях. Причем без костей. Или еда приходит к обеду сама. Спорю на мою каюту: не дождется! Ты бы ему сказал, – без особой надежды попросил Кукабара, – если у тебя не будет обеда, обед будет у рыб, потому что ты выкинешь его за борт…

– Подожду третьей склянки, – ответил Джонни, заинтригованный до кончиков ушей.

У возвышающегося над водой бревна – оставленной морскими котиками вехи – Воробушек последовал полосатой разметке, предписывающей кораблям свернуть, чтобы обогнуть выступающий мыс.

«Поворот оверштаг!» – прокричал Джонни, кладя руль на ветер, а Кукабара взмыл к парусам – выбрать бакштаг и травить стаксель-шкот. «Так держать», – промурчал Джонни себе под нос, довольный почти идеальным галсом.

Едва мачта поравнялись с кончиком мыса, в песочных часах последние двести песчинок пересекли экватор склянки. В то же мгновение Кукабара трижды ударил в колокол и покосился на Красавчика.

Тот, словно ожидающий третьего звонка актер, неспешно поднялся, поклонился воображаемым зрителям, пожал кому-то лапу, снова поклонился и, повернувшись к юту, поднял лапы. Да так и замер – в позе дирижера, готового управлять невидимым оркестром.

Воробушек с Кукабарой наблюдали за происходящим, стараясь не моргать.

Возможно, где-то там, далеко, в воображаемом мире, Красавчик стоял не на скрипучей палубе, а на лакированной сцене и за каждым его движением, затаив дыхание, смотрели не две пары глаз, а полный зал – зрителей и музыкантов.

Служители гасили свечи. Красиво одетые дамы обмахивались веерами, мужчины украдкой расстегивали пуговицы на камзолах, и в почтительной тишине – то тут, то там – раздавалось нервное покашливание.

– Кх-кх-кх, – откашлялся Кукабара и прошептал на ухо капитану: – Я думал, это ты странный. Но этот еще страннее. Он странный даже по сравнению с тобой! Выкинь его, пока не поздно. Вдруг у него бешенство?

– Смотри… – Джонни повернул птичий клюв в сторону юта.

Навстречу кораблю двигался шумный ливень. Его широкая стена отливала серебром. Какой странный дождь, успел подумать Кукабара, без ветра и хотя бы крошечной тучи.

Нет-нет! Это не дождь! Это серебристые птицы. Выныривают из воды, летят и снова ныряют. Всплеск. Всплеск. Ближе, еще ближе.

Вот они уже у самого носа, несутся на крохотное судно, пролетают над, ныряют под, с грохотом плюхаются на палубу, сбивают Кукабару с ног.

Красавчик дирижирует. Форте! Форте! Аллегро! Форте!

– Это рыбы! – удивленно закричал Кукабара, увидев серебристые хвосты. – Это летучие рыбы!

– Кое-кто проспорил каюту, – напомнил Джонни. – Как видишь, еда все-таки пришла к Красавчику сама.

Серебряный дождь затих, воображаемый оркестр Красавчика приблизился к коде, дирижер взмахнул лапой, словно сначала придушил последний звук, а затем оторвал ему голову, и позади корабля плюхнулась последняя рыба. Косяк прошел – концерт окончен. Только палуба усыпана серебристой чешуей и бьющимися рыбками.

– Ваш обед, капитан! – Красавчик торжествующе смотрел на Кукабару: ну, что я говорил? Ровно к третьей склянке! – Сребробрюхие двукрылы. Очень вкусно. Лучшее блюдо моего повара.

– Впечатляет, – признался Джонни Воробушек. – Правда, я поражен! Это было очень красиво… Играешь в волшебника?

– Я во все играю.

– И знать не хочу, как ты это сделал! – ворчливо соврал Кукабара. – Особый навык богатых бездельников, чья судьба – тащить из воды утопший архипелаг?.. Давай уже, признавайся: как у тебя это вышло?! Что это сейчас было?

– Лучше ответь, – предупредил Джонни. – А то он тебя склюет.

– Места надо знать, – попытался увильнуть Красавчик, но тут же получил предупредительный удар клювом. – Ну ладно, ладно! Мой повар из этих мест. Так что все детство я слушал сказку о кусочке моря, где идет серебряный рыбный дождь. Лежа в кровати, я видел, как стою на палубе, звучит ноктюрн Вертихвоста для виолончели и скрипки, а на меня несется искрящийся серебряный ливень… Ты спрашиваешь, что это было? Идеальное воплощение мечты – вот что! Да, именно так я себе это и представлял!

Наверху раздались запоздалые аплодисменты, и капитан задрал голову. Нет, это несколько рыбок плескались в парусах, как в сетях, выбивая хвостами ткань. Серебряные рыбы в золотых парусах… В золотых парусах – идеальном воплощении мечты капитана Джонни Воробушка. Серебряные рыбы – идеальное воплощение мечты Красавчика.

Как сказал бы Кукабара, это очень странно даже для такого странного капитана. Как будто две разные мечты: одна – Красавчика, другая – Воробушка – случайно пересеклись в пространстве и времени. Случайно ли? Или это судьба подает Воробушку знак?

Глава 5
Еще одна странная встреча

А что тебе рассказывали про плывучих слонов?

Вопрос Кукабары был искренним, без подвоха. После встречи с косяком летучих рыб Кукабара готов был увидеть хоть ползущих птиц, хоть бегающих гусениц. Так почему бы не быть плывучими слонам? С той стороны, откуда летели рыбы, неслась парочка слоноподобных существ – впереди поменьше, позади покрупнее – двумя торпедами, наметившими целью борт «Дж. Фыра».

– Это не слон, а акула, – невозмутимо ответил Красавчик.

– Дарую тебе титул Зоркий Глаз! – как можно обидней сказал Кукабара: он и сам уже догадался, что это акула. – А кого она хочет сожрать?

– О нет! Это морской котик! – Невозмутимость Красавчика растворилась вмиг. – Он совсем один! Сюда-сюда!

Юркий морской котик нырнул под киль корабля. Кукабаре показалось, что акула сейчас взлетит, как огромный сребробрюхий двукрыл, и пронесется над «Дж. Фыром» зубастым и злобным дирижаблем. Но нет. Преследовательница резко свернула, огибая корму, и Кукабара облегченно вздохнул: хорошо, что акулы не летают. Если даже одна рыбешка сбивает его с ног, что стало бы с Кукабарой, свались на него гигантская акула?

Тем временем на борту суетливо носились: Красавчик, размахивающий, как лассо, веревкой со спасательным кругом, и Воробушек – с длинным багром. Котик и акула не менее суматошно крутились вокруг корабля. Акула догоняла, и пасть ее раскрывалась все шире, угрожающе сверкая шестью рядами треугольных зубов. Трагическая развязка погони казалась уже неизбежной… когда раздался вопль капитана Воробушка:

– Подсекай!!!

Пика с крюком пронеслась перед носом акулы, та на миг потеряла цель, и Красавчик, подхватывая теряющего сознание котика, выдернул бедолагу из воды. Хищница лишь громко лязгнула пастью.

– Ну ты силен! – восхитился Воробушек, глядя на тяжело вздымающуюся тушу морского котика, распластанную на палубе.

– Сам не ожидал… – ответил Красавчик. – И ты, замечу, хорош. Грозен-ужасен, как сама Смерть! Где ты раздобыл эту штуку?

– Просто схватил, что под руку подвернулось…

Красавчик изобразил суровый взгляд гувернера. Впрочем, получилось неважно, потому что при этом он то и дело порывался прыснуть со смеху.

– В следующий раз смотри, что берешь. А то кинешься на рыбу с ножом, и тебя не примут в приличном обществе…

– Да что ты говоришь? – притворно ужаснулся Джонни. – И как я это переживу? Меня каждый день туда зовут – просто отбоя нет!

Кукабара ревниво переводил взгляд с одного на другого, не уступая сове в поворотливости головы.

– О! Какие милые лица! – раздалось снизу тихое и нежное контральто – тот тембр голоса, которого совсем не ждешь от существа с телосложением боксера-тяжеловеса. – Так выглядит Тот мир или Этот?

– Так как никому не известно, что для подводного народа морских котиков является Тем миром, а что – Этим, – заметил Красавчик, – точного ответа я не дам.

– Но ты определенно жив, – добавил Воробушек. – Здорово напугался?

– Напугался, да, – не стал возражать спасенный. – Зато как размялся! Когда спешишь от акулы, очень тренируются мышцы. Без акул давно б ушарообразило.

Он обрисовал широкими ладонями свое мускулистое тело, начертив вокруг него нечто похожее на мешок с мячами.

– Меня Красавчик зовут, – представился Красавчик, протягивая для знакомства лапу. – Это наш капитан Воробушек и матрос Кукабара. А тебя как зовут, любитель экстремального спорта?

Обе ладони морского котика поглотили протянутую лапу и энергично ее затрясли.

– Я спасибен судьбе! Ведь меня мог спасти и уродец! Но этого не произошло, и я счастлив! Очень люблю все красивое. Шерсть-в-Носу.

Красавчик в ужасе выдернул из лапопожатия свою конечность и дотронулся до кончика носа, пытаясь найти там шерсть.

– Что ты, что ты! Не у тебя! – запротестовал морской котик. – Ты сама безызъянность! Это меня так зовут. Зато не надо выдумывать шутку для знакомства: назвался девушке, и она смешится.

Воробушек с Красавчиком расхохотались, а Кукабара подумал, что идея на будущее неплоха.

– А куда вы спешите?

– Точно! – спохватился Воробушек, адресуя вопрос Красавчику: – И куда мы теперь спешим?

– На остров Голодных Блох. Надо навестить моего дядюшку.

Шерсть-в-Носу умоляюще сложил лапы:

– Возьмите меня с собой! Я знаю эти места, как свои два ласта. Да и ем я совсем немного: фигуру схроняю. Котики любят быть спасибными.

– Оставайся, – разрешил Воробушек. – Внесу тебя в судовую роль. Видишь ли, Красавчику выпал жребий спасти Кошдские шхеры, и помощь ему пригодится…

Шерсть-в-Носу смотрел на Красавчика с обожанием.

– Ты всё спасешь! Судьба, как и котики, тоже любит красивое…

– В подводном мире верят в Жребий Судьбы? – уточнил Красавчик, многозначительно поглядывая на Воробушка: сразу два народа не могут заблуждаться!

– В Жребий – да! – согласился Шерсть-в-Носу. – Но не в Оракула, который видел грядущее. Не торопись сердиться: котики ценят чужие культуры! Мы уважаем Оракула. Но он пишет свитки под диктовку Судьбы. Никому не ведомо грядущее. Все решает только Судьба.

Кукабара зевнул:

– И почему теологические споры так скучны?

– Потому что чувствуешь себя глупцом? – с усмешкой предположил капитан. – А мне они любопытны. Вот два народа. Населяют один и тот же кусочек мира. Верят в принципе в одно и то же. Так, мелкие расхождения, вроде «какова роль Оракула». Но на полном серьезе считают, что верят во что-то разное. По-моему, это забавно.

– А во что веришь ты? – неожиданно спросил Воробушка Шерсть-в-Носу. – Как говоришь с Судьбой? Как в трудную минуту знаешь, что делать?

Джонни усмехнулся, залез в карман и вытащил золотую монету.

– А вот так! – Монета сверкнула в воздухе, сделала пируэт и упала на ладонь капитана. – Но чаще всего не спрашиваю.

Шерсть-в-Носу покачал головой. Из этого энергичного качания напрашивался вывод, что Джонни Воробушек совершает большую ошибку. Можно сказать, роковую.

– Зря. Очень зря. Я бы рекомендовал интересоваться соображалками Судьбы. И какой у нее для тебя план…

* * *

С таким рулевым, как Шерсть-в-Носу, остров Голодных Блох появился довольно скоро. С этого момента вырядившийся в белоснежные чулки и свои нелепые короткие штанишки Красавчик стал тихонько почесываться. И с каждой милей – сильнее и сильнее. Лапа, другая лапа, колено, уши… Как будто стая голодных блох пробралась на корабль и назначила Красавчика первым блюдом.

– Нервничаешь? – удивился Воробушек. – Что за дядюшка там тебя ждет?

– Не ждет. Смутно подозревает о моем существовании.

– И это тебя беспокоит? – вмешался Кукабара. – Что не упомянет в завещании и оставит тебя без наследства?

– Фуф! Нужны мне его деньги! Презренный металл! Я собираюсь сделать предложение…

Воробушек с Кукабарой переглянулись: кто бы мог подумать! Красавчик может влюбиться в кого-то, кроме себя?!

– И кто же счастливая невеста? – почти миролюбиво спросила птица.

Красавчик от неожиданности перестал чесаться:

– И как вам в головы пришла такая глупость? Нет у меня никакой девушки. Не было и не будет. Можно подумать, предлагают лишь руку и сердце! Деловое предложение к дядюшке… де-ло-во-е! Ходят слухи, у него есть план по спасению Кошдских шхер. И раз уж именно мне выпал жребий эти шхеры спасти… Навещу! Справлюсь о его здоровье.

Бабах! Бабах! Бабах!

Кукабара метался в кронах деревьев, уворачиваясь от летящих в него снарядов. Внизу, на поляне, сумасшедший охотник засыпал в дуло ружья новую партию пороха. У его ног разгорался костер, над которым крутился заготовленный для Кукабарочки вертел. Усмехаясь, охотник бросил в дуло камень, прицелился и поднес к запалу раскаленный прут…

Бабах!