Текст книги "Пираты Кошачьего моря. Хранитель Света"

Глава четвертая
Приготовления на «Кошмаре»

«…Полгода в доке, и ремонт корабля подошел к концу. Результат осмотра: паруса заштопаны, корпус залатан-зашит, изобретение Дечиманкелы не оставляет сомнений: мы действительно поднимемся в воздух. Полет обеспечит (надеюсь) рулевое управление и система „крылья-закрылки-хвост“ – положение последних меняется рычагами. Топливо, созданное упомянутым Д., является породой угля, добытого в местных шахтах. Уголь обогащен Нептунием – (тут я не очень понял), – его в достаточной мере хранится в горах Тысячегорья.

Брикеты с топливом сложены в трюмы. Инструктаж проведен. Ответственным за безопасность назначен Громила.

Ответственный за проверку системы судовой инженер Вегетарианец подтверждает исправность.

Корабль к полету готов.

Дату спуска на воду подъема в воздух назначаю на утро».

Корноухий опустил перо в чернильницу. Удивленно перечитал в судовом журнале последнюю строчку, будто не веря, что сам ее написал.

Несмотря на заверения Дечиманкелы и Вегетарианца о безопасности полета, с отсылкой к успешным испытаниям в битве железных драконов, на душе Корноухого было неспокойно. И дело не только в том, что часть команды откровенно дрейфит, а Весельчак устраивает саботаж, – до бунта сейчас не дойдет. Хочешь убраться отсюда – придется рискнуть, это даже Весельчак понимает. Кому-кому, а ему есть куда возвращаться: надо же, отец тридцати шести детей! Тут и за одной-то не успеваешь уследить… Поэтому в полет отправятся все. Ну, может, за исключением Железного Когтя.

Корноухий поймал себя на мысли, что будет этому рад: Джен не останется без охраны. Ведь куда-то же исчезает этот пират не реже чем раз в неделю. И за провиантом всегда отправляется именно он. Вся команда уверена: Коготь знает, где прячется Джен. Но спрашивать его бесполезно – вот же «образец верности», когда не надо! – все равно не скажет.

Джен. Дженифыр – вот что в действительности скребет Корноухому душу.

Уйти из Тысячегорья без нее – значит расстаться. Теперь навсегда. Конечно, такое случается, таков порядок вещей: однажды взрослые дети остаются одни. Дженифыр выросла и не нуждается в опеке. Но как же мало они общались! Успел ли он сказать ей самое важное? И что? Что, акулу вам в ухо, в этой жизни «Самое Важное»? Этого Корноухий не знал и оттого бессмысленно и ритмично снова и снова окунал перо в чернильницу.

– Капитан! – В распахнувшуюся дверь каюты ввалился Громила, а в судовом журнале появилась жирная клякса. – В бухте Зимней Луны над маяком появился флаг. И где этот маячник был ланьше? Ух, как он плигодился бы нам той ночью! И лифы бы обошли, и «Кошмал» не плишлось лемонтиловать…

Корноухий почувствовал, как сердце учащенно забилось. С большим трудом подавил волнение: «Вот она где!» Делано равнодушно поинтересовался:

– Это вся ерунда, с которой ты явился?..

– Ой! Нет! Там Утя-Путя опять кого-то подстлелила…

– Что? – не понял капитан.

– Бум-бах! – пояснил пират. – Очень клупная птица! Ей логатка пело сломала. Пока падала, об лею клыло ушибла.

* * *

Немолодой и действительно крупный кондор сидел на пороховой бочке, с тоской разглядывая согнутое перо. Мятая фуражка лежала у него на коленях, синяя сумка валялась поодаль раскрытой, ветер гонял по палубе ворох тонких газетных страниц.

– Почтальон? – поинтересовался Корноухий.

Птица обреченно кивнула.

– А я – капитан этого судна. Как у вас говорят: любезно выражаю упоение, но сожалею об обстоятельствах нашей встречи… Чем я могу вам помочь и, так сказать, загладить меткость стрельбы своего матроса?

– Газеты, – без надежды ответил кондор. – Годовая подписка – Хранителю Света. Бесценная бандероль.

– Утя, Мыша! – рявкнул Корноухий. – Изловить все газеты! Собрать в почтовую сумку! Скелет, еще раз заштопать парус! Вегетарианца – в каюту капитана!

Двое салажат и тощий матрос бросились исполнять приказы.

– А вы, – нежнейшим тоном продолжил он, обращаясь к почтальону, – не соизволите ли проследовать за мной для осмотра пера корабельным врачом?

Не решившись отказать капитану судна, стоящего под пиратским флагом, тот нехотя повиновался. Аккуратно поддерживая ничуть не прихрамывающего кондора, Корноухий молча молился, чтобы инженер Вегетарианец хоть немного разбирался во врачевании крыльев и строении птиц.

* * *

Вегетарианец – коллекционер бабочек, любитель земноводных, пресноводных и прочих тварей, обитающих в любых частях света, оказался толковым орнитологом.

– Это не страшная поломка, – уверенно заявил он. – Хотите – выдерну, а хотите – исправлю!

– Если она не страшная, могу я просто уйти? – Кондор отряхнул фуражку, собираясь подняться. – Досадный случай, жизнь вообще печальная штука, но кто-то должен доставить газеты… Моя профессия – приносить почту вовремя.

– Да, – легко согласился Вегетарианец. И тут же поправился: – Нет. Да?.. Нет!

Если бы почтальону пришла в голову мысль оглянуться, он бы увидел, как за его спиной Корноухий страшно вращает глазами, мотает головой и шевелит бровями, подавая Вегетарианцу знаки. Но кондор лишь проворчал:

– Так да или нет? Ох уж эти грамотные! Никогда не дадут простого ответа! Чего проще: ставьте галочку напротив верного варианта. Не могут! Им, видите ли, ни один не верен! Или верны сразу оба! Или им, видите ли, места мало! Клеточки для галок тесноваты…

– Если мои предположения верны… – уже чуть менее уверенно попытался объяснить Вегетарианец, на ходу угадывая, точен ли перевод жестов и пассов капитана. Выходило: «Эту. Птицу. Запереть. Тут. Позарез», однако были и варианты. – Видите ли, как я уже сообщил, сама поломка не страшная. Стержень просто согнулся. Но! Если перо не поправить, это приведет к очень страшным последствиям!

Он бросил вопросительный взгляд на Корноухого – тот сочувственно часто-часто кивал.

– Да… так вот… сломанное перо ослабит соседние. Другие перья будут ломаться одно за другим. Это принесет проблемы во время линьки, а после – неудобства во время полета: потеря стабилизации, болтанка… Есть вариант, при котором вы вовсе не сможете летать! Так что вам придется остаться…

Теперь Корноухий изображал пальцами что-то вроде «козы рогатой» в сторону двери.

– А мне, вероятно, надо посоветоваться с капитаном и проверить… э-э-э… есть ли на нашей кухне… хотел сказать, в нашей аптечке… э-э-э… нужные капли…

Оставив почтальона в одиночестве за закрытой дверью, Вегетарианец наконец-то позволил любопытству прорваться:

– Прошу прощения, капитан, хотел уточнить – верно ли я вас понял? Вы же не намерены воспользоваться беспомощностью этой птицы и… допустим, оставить в качестве съестного припаса? Насколько я знаю…

– Разумеется, нет! – перебил пирата Корноухий. – Просто отведи его в лазарет и продержи до утра. Мне надо успеть написать письмо.

– Ну конечно! Он же почтальон! – хлопнул себя по лбу Вегетарианец, и на его мордочке отразилось облегчение. – Но почему не попросить подождать?

– Потому что это письмо для Дженифыр. Местонахождение которой, как ты знаешь, мне неизвестно. А ему, полагаю, неизвестно, что она – это Джен.

– Но тогда… – сосредоточенно нахмурился Вегетарианец. – Так как же он передаст ей письмо?

– Это я как раз придумал! Но с текстом будет посложнее… Не говори ничего пациенту – сделай так, чтобы он не сбежал. Потяни, знаешь, с лечением… Зарисуй, что ли, схему крыла. Но перо чтобы было как новое! Даже лучше прежнего! Служба у него такая: без крыльев – никак.

Глава пятая
Руби последний швартов!

Из крепкого утреннего сна Джен выдернула барабанная дробь. Кто-то изо всех сил колошматил в дверь.

Отперев засов, она одновременно высунула нос и ружье. Но нет, ничего необычного: почтальон. Сегодня при нем была связка газет и корзинка фруктов.

– Я пошутила про газеты, – зевая, сообщила Дженифыр, выползая под теплые лучи встающего солнца: день обещал быть просто чудесным.

– Какие тут шутки! – Этим утром кондор выглядел еще более мрачным, чем обычно. – Каждая подписка на «Вести из-за гор» – прибавка к скромному жалованью. У меня их столько – в чулане чихнуть негде!

Джен от удивления окончательно проснулась:

– Вы что, их сами себе выписываете?

– Можно подумать, тут много кто умеет читать! А премию хочется. – Почтальон вручил ей крепко перевязанную бечевкой кипу. – Да и кому нужны новости Султаната? За год вранья и самовлюбленного бахвальства – еще и пол-лыры отдать? Народ здесь, конечно, неграмотный, а дураков, однако, нет.

«Прямо как мои пираты!» – чуть было не брякнула Дженифыр, но вовремя спохватилась. Во-первых, уже не ее… Как же сложно принять: те, кого ты долгие годы считала своей командой и даже семьей, – больше не твоя команда. Возможно, ты сама приложила к этому лапу, а может, все случилось по воле Тысячегорья. Как бы то ни было, на рифах самого мелкого из всех известных морей ваши пути разошлись. Они собираются вверх и вперед. Ты остаешься здесь.

– Зачем же нужны эти «Вести из-за гор», если никто их не выписывает?

– Как – не выписывают?! – Кондор выглядел оскорбленным и даже как будто раздумывал, а отдавать ли корзину с фруктами. – Пользуется спросом на фортах гиен. Не то чтобы гиены умнее, но у них так в приказе написано. Приказ 1-19b «О хождении информации»: каждый форт обязан выписывать газеты.

– И много в Тысячегорье фортов Султаната? – Джен постаралась, чтобы вопрос прозвучал с легкомысленностью светской беседы.

– Да уж теперь предостаточно. А скоро еще построят…

Вот как! А что гиены вообще здесь забыли? Не думают же в самом деле, что их громоздкие «Кашалоты» и скользящие под водой «Морские свиньи» сумеют войти в море Крыбы? Да они застрянут на дальних подступах! Нарвутся на рифы. Встанут на мель. Море Крыбы – это для скромных рыбацких лодочек, а не для военных судов Султаната. Тогда зачем же гиены возводят здесь укрепления?..

– За фрукты расписываться будем? – вывел Джен из задумчивости вопрос почтальона.

– А они от кого?

Кондор подобрел, будто слегка отогрелся на солнце, но ненамного:

– В накладной написано: «Витамины – Хранителю Света». А от кого, почему – не моя забота.

Джен расписалась, привычно пронаблюдала, как кондор сиганул с пирса, сначала – опасно исчез, а после – взмыл над морем, вытерла яблоко о штанину… И, не успев откусить, выронила его на ступени: там как раз поднимался Железный Коготь. Вид у него был такой, словно он принес самую отвратительную новость на свете.

* * *

Капитан «Ночного кошмара» стоял на мостике, в последний раз оглядывая окрестности Тысячегорья. Утро для полета удачное: ни дождя, ни шквалистого ветра, ни тучки на горизонте… «Осталось проверить на собственной шкуре, умеют ли коты летать», – хмыкнул про себя Корноухий и окликнул бегущего с камбуза матроса:

– Доложи обстановку!

– Корабль к вознесению готов! – бодро рапортовал Скелет. – Экипаж на борту, ждет команды отдать швартовы, двоих не хватает…

– А второй-то кто? – удивленно выпалил капитан. Поймав недоуменный взгляд матроса, поправился: – Я спрашиваю: кто эти двое?

– Железный Коготь и Дечиманкела, капитан! Коготь не вернулся с увольнения, а гений – просто пропал. Думали, может, уснул где? Весь корабль облазили. – Скелет растерянно развел лапы и с удивлением добавил: – Его даже на камбузе нет…

Капитан почесал затылок:

– Да уж, неожиданный поворот.

И почти не кривил душой. Исчезновение Железного Когтя он предвидел, но Дечиманкела! Куда и зачем мог запропаститься местный умелец, отдавший талант и запасы угля (и даже пару железных драконов!) на реконструкцию «Ночного кошмара», лишь бы только сбежать из Тысячегорья? Туда, где гений его наконец-то оценят – в наградах, овациях и крепких металлических валютах?

– Я вот что думаю, капитан, – предположил матрос, – а вдруг Дечиманкела поджал хвост? Ну, понял, что не взлетим, и струхнул? А ночью слинял, чтоб его не вздули?

– Это ты думаешь или ребята в кубрике болтают?

– Болтают, капитан, – растянулся в улыбке Скелет. – Я б до такого сам ни в жизнь не додумался!

– Вот что я скажу, и передай остальным. – Корноухий старался, чтобы голос звучал твердо. – Корабль взлетит. Отсутствуют? Отбываем без них! Каковы причины – мне дела нет. Вычеркнуть из памяти и судовой роли обоих!

Провожая взглядом убегающего Скелета, капитан надеялся, что не ошибся: исчезновение Дечиманкелы – дело когтей помощника капитана. Вот же пройдоха этот Железный Коготь! Выкрасть самого талантливого! Зато можно быть спокойным: с этими двумя Дженифыр точно не удастся пропасть. Интересно, получила ли она письмо? Если верить кондору, почта в Тысячегорье всегда приходит вовремя. Вероятно, прямо сейчас – самое подходящее время.

– Поднять паруса! Расправить крылья! – отдал приказ капитан.

И в ответ зазвенели цепи, затрещали от натуги ремни, канаты и петли. Заскрипели реи. Захлопала штопаная парусина. Как же Корноухий скучал по этим звукам! Сколько в них предвкушения путешествия! И как будто не у «Ночного кошмара», а у него самого за спиной раскинулись паруса и крылья.

Корноухий счастливо глотнул теплый воздух и прокричал – ремням, канатам, цепям, парусам и крыльям:

– Отдать швартовы!

* * *

– …в общем, уже сегодня. Все решено. Взлетает и отчаливает. Не знал, как тебе сказать.

Железный Коготь с опаской поглядывал на Джен. Что-то она сейчас чувствует? Он, пожалуй, отдал бы пару когтей, лишь бы эту новость принес ей кто-то другой. Экс-капитан «Ночного кошмара», вцепившись в подзорную трубу, неотрывно смотрела, как над морем Крыбы поднимается корабль…

Сложно узнать в нем ее «Кошмар»: гордо изогнуты по бокам железные крылья, снизу палят огнедышащие турбины, сзади – гигантский хвост. Не корабль – величественный монстр.

– Надо же… и правда взлетает… – к удивлению Когтя, спокойно сказала она. – Хоть мы и летали на «Кошмаре», все равно не верится. Мы ведь делали это как? С воздушными шарами Мерлина или с обрыва – вниз… Это было понятно. Но вот так, безо всяких колдовских шаров и обрывов… Этот ваш Дечиманкела – просто гений! Он создал не корабль, а птицу…

– Ребята даже имя хотели сменить, – подхватил помощник. – На «Альбатрос» или «Буревестник»…

– И что же им помешало? – едко поинтересовалась Джен. – Вспомнили, что ни тот ни другой не умеют плавать?..

– Ага.

– …а «Баклан» им, конечно, не подошел?..

Коготь прыснул со смеху. И правда: что романтичного и величественного в баклане?

Они веселились, как умеют веселиться лишь те, кто все потерял. Руби последний швартов! «Ночной кошмар» скрывался за первой горной грядой, оставляя их без надежд на побег. Выхода нет! Бухта Зимней Луны и этот маяк стали их кораблем, намертво застрявшим на окраине Тысячегорья.

А на верхней ступеньке лестницы к маяку, совершенно забытые, стояли корзина с фруктами и годовая подписка «Вестей из-за гор». И где-то внутри газетной пачки ютилось спрятанное Корноухим письмо.

Да, в Тысячегорье почтальон всегда доставляет почту вовремя.

Часть II
Пятый том «Истории Тысячегорья»

Глава первая
Маяк и его обитатели

«Как эти сухопутные селедки счастливо прозябают на берегу?» – недоумевала Джен, изнывая от однообразия дней и отсутствия великих походов.

Повседневность – такая скука! В ней же ничего не происходит! Ни тебе штормов и необходимости героически с ними сражаться. Ни рифов – и применения таланта их обходить. Ни новых земель, которым следует придумать названия. Ни ночной вахты, ни трепа с торговцами, ни тем более – опасных, веселых абордажей…

«…Как они так живут? Чем занимаются?»

Единственное известное ей сухопутное дело – открыть по примеру тетушки пансион. Однако возникали сомнения. Существуют ли в Тысячегорье благородные кошечки, нуждающиеся в приюте? И если да, пригодятся ли им такие науки, как вязание узлов, чтение географических карт, управление бандой пиратов и бюджет морского похода?

Коготь и Лесис – оба смеялись так, что Джен откинула эту идею.

Найдется ли дело для экс-капитана, не умеющей вообще ничего, кроме как совершать открытия, о которых слагают легенды?

Тетушка Кэтрин всегда говорила: ответы на все вопросы спрятаны в книгах. Вот почему Джен перелистывала Инструкцию по содержанию маяка. Может, кому другому выбор книги покажется странным: смысл жизни в инструкциях встречается так же редко, как и сюжет. Но тут уж какая подвернулась. Джен читала и с каждой страницей убеждалась: маячник – вот кем ей надо быть!

* * *

Джен носилась по территории маяка. Позади нехотя плелся Железный Коготь. В одной лапе он держал старинный пыльный гроссбух, до середины исписанный предыдущим маячником. В другой – подставку с пером и чернилами.

– Начнем с учета! – вручая ему оба предмета, воскликнула Джен.

Коготь с удовольствием отказался бы от оказанной чести, но как же тогда проследить, чтобы Джен не спустилась в подземелье и не учла там что-нибудь лишнее?

С утра в гроссбухе появились:

Стихийно образованная утром комиссия к полудню неумолимо приближалась к подземелью. Коготь поспешно остановил Джен у входа:

– А что внизу, я тебе и так расскажу. Там пятнадцать тюков угля и пушка. Несколько дюжин ядер. Еще – лук со стрелами. И колокола. Много-много маленьких колоколов в исправном состоянии. А больше ничего там и нет.

– Вот это да! Я думала, это просто маяк, а оказалось – укрепленный монастырь, а то и целая крепость!

Помощник согласно кивнул: да, пожалуй, похоже на крепость – особенно если на галерею вытащить пушку. Что-то есть и от монастыря, приютившего трех отшельников – его самого, экс-капитана и какого-то рыжего бродягу. А подземелье походит на казематы. В их глубине спрятана тайная комната, о которой пока никому не следует знать.

Дженифыр доверчиво вписала в гроссбух пушку, уголь, колокола и лук и направилась в сторону дома, пропустив обход подземелья. «Повезло!»

* * *

В домике, толкнув дверь гостиной, помощник капитана застыл на пороге и чуть не выронил гроссбух. В дальнем углу кто-то сидел, и – Коготь мог бы в этом поклясться! – этот кто-то был привязан веревкой к креслу.

На какое-то мгновение Коготь решил, что его секрет раскрыли, вытащили из тайной комнаты и зачем-то переместили в дом. Но тут из-за кресла показался рыжий хвост и рыжие уши. Уф, померещилось! Секрет так и остался секретом, а в кресле – всего лишь новый приятель Джен.

– Кто? Кто это сделал? – допытывалась Дженифыр, подлетая к связанному Лесису. – Не пинайся, я пытаюсь тебя освободить.

– Не стоит утруждаться, – недовольно проворчал Лесис и ловко выкарабкался из пут. – Этому трюку научил меня один циркач. Его лапы заковывали в кандалы, его самого обматывали веревками и запихивали в сундук. Сундук опутывали цепью и, заперев для надежности на два замка, швыряли с моста в глубокую реку. На что только не идут артисты, лишь бы подзаработать! Но всегда выплывал, всегда! Очень полезный фокус – не раз помог сбежать из каталажки.

– Но кто на тебя напал? Грабители?

– Откуда в этих местах грабители? Все сам. Да, я сам себя привязал! А как иначе я напишу пятый том «Истории Тысячегорья»? – Лесис кивнул на уже существующий четырехтомник, разложенный на столе, и капризно добавил: – Все время что-нибудь отвлекает!

– Так ты не только бродячий артист, но еще и писатель? – не без ехидства поинтересовался Железный Коготь.

– Кем я только не был! И музыкантом, и поэтом, и фокусником, и… – Лесис махнул лапой, давая понять, что мог бы перечислять до утра, но не хочет утомлять подробностями. – В этой жизни надо попробовать все!

– А что, для этой дыры четырех томов недостаточно?

– Кроме того, что автор допустил ряд существенных пропусков, – высокомерно парировал Лесис, – хочется, знаете ли, оставить после себя что-то великое… Опять же – лыры… Как их еще заполучить? Уж не Вы ли, благодетель, дадите лыру бедному поэту?

– Я не ослышался: он лиру просит? – уточнил Коготь.

– Нет, лыру – это местные деньги, – ответила Джен, раскрыв наугад первый том. «Раздел: „Флора Тысячегорья“». На развороте описывались хлопковые цветы и шерстяные деревья. С уважением поинтересовалась: – И про что будет пятый том?

– Новейшая история Тысячегорья. Период правления тирана Лесистрата.

Будущий автор заткнул себе за ухо перо, желая походить на литератора, но почему-то стал похож на аборигена дикого племени отдаленного острова – то ли Верхнего, то ли Нижнего Кошачьего моря. Кажется, то было племя кошкоедов.

– Ты хотя бы понимаешь, что приютила шарлатана? – поинтересовался у капитана Коготь, ничуть не стесняясь присутствия Лесиса.

– Но почему же сразу «шарлатана»? – оскорбился Лесис.

– Потому что только обманщик станет привязывать себя к креслу, если в любую минуту может освободиться.

– Но ведь можно и не освобождаться… – заметила Джен.

– Глупость!

– Свобода воли!

– Что бы ни сказать – лишь бы мне поперек?!

Зарождающуюся перепалку оборвал возмущенный Лесис:

– Да будет ли покой в этом доме? Вы пугаете Вдохновение! Ну вот. Добились своего?! Муза покинула меня!

Топот приближающихся лап и грозный стук в дверь вмиг превратили начинающего писателя в ищущего убежища беглеца. От кого и от чего он прячется? Пока Коготь, размышляя над этим вопросом, шел встречать шумного посетителя, Лесис нашел укрытие в собственной спальне.

– Джен! К тебе тут делегация! – удивленно воскликнул Коготь. Он насмешливо смотрел на капитана. Не хотела с местными связываться? Ну-ну! А они к тебе сами пришли! – Примешь? Или мне им дорогу показать?