Текст книги "Твоя безумная Кэтрин"

Глава 4
Организация досуга

Я сходила в бассейн, а потом в ресторан. В первом продемонстрировала фигуру, во втором отсутствие аппетита. И почти каждую минуту проигрывала в голове тот или иной отрывок разговора с Назаром Столетовым. Вспоминала единственный взгляд, брошенный на меня. Что было в его глазах, когда Михаил намекнул на ребенка? Злость? Страх? Презрение? Наверное, все вместе. Но я заметила еще кое-что. Он боялся потерять не отель и не землю. На миг он до ужаса испугался, что где-то там, в большом враждебном мире, живет родная душа, маленький человечек, который нуждается в нем. И плевать Столетову на деньги. Не прав Михаил, подтверди мы наличие ребенка, хозяин отеля стер бы нас в порошок. И одновременно прав, отчитав меня. Паутина, что мы сплели из толики правды, уймы предположений и капли откровенной лжи, очень тонка, дернешь не за ту нить, и развалится.

Ближе к вечеру я спустилась в бар, Михаил еще не вернулся, и мне абсолютно нечем было заняться. Я так и не решилась ему позвонить, полдня ходила по номеру, переходя от воодушевления к отчаянию. Последнее и подтолкнуло меня к выходу. Я просто пошла на звуки музыки и смеха. Пусть постояльцев и немного, но те, что были, отрывались по полной, смеялись, танцевали, пили, какая-то парочка даже просила включить караоке. Я устроилась за крайним столиком, заказала вина и теперь вертела бокал в руках, так и не решаясь отпить. Это, скорее, был реквизит, позволяющий мне находиться здесь и даже представлять себя обычной девушкой, которая позволила себе отдохнуть после трудовой недели, которая может улыбаться и которая вполне может сыграть партию в бильярд.

До меня доносились звуки, с которыми сталкивались шары, мужской смех, иногда беззлобные ругательства, когда удар выходил не совсем удачный. Я видела край бильярдного стола, что выступал из правой ниши за баром. Точно такой же стол стоял в левой нише, но пока пустовал.

– Кто-нибудь еще желает попробовать? – услышала я ироничный мужской голос, повернула голову, увидела светловолосого мужчину и сжала ножку бокала.

Хозяин отеля решил снизойти до простых смертных и теперь методично обыгрывал своих немногочисленных гостей в бильярд.

– Что, никого? – Столетов остановился рядом с барной стойкой. – Макс, может, ты тряхнешь стариной? – посмотрел он на бармена.

Не знаю, как насчет старины, но старыми ни тот ни другой не выглядели, скорее уж наоборот.

Бармен рассмеялся и, покачав головой, ответил:

– Только зря деньги терять, а у меня лишних нет. Разве что поднимешь мне зарплату вдвое, а лучше втрое. Учтите, – последнее адресовалось к подошедшему к стойке за выпивкой молодому мужчине в вязаном свитере, – говорят, единственным, человеком, которому удавалось обыграть Назара, была его сестра Кэтрин. Так что последние семь лет босс – абсолютный чемпион.

Интересно, заметил еще кто-нибудь кроме меня, как при имени сестры напрягся Столетов?

– Раз меня могла обыграть какая-то девчонка… – хозяин отеля улыбнулся двум девушкам за ближайшим столом, – то сможете и вы.

Девушки захихикали, но ни одна не вызвалась.

– Тогда может быть вы? – спросил Столетов у парня с бутылкой пива, но тот покачал головой, предпочитая выпивку бильярдному кию. – Тому, кто меня обыграет, не нужно будет оплачивать счет, – предложил Столетов. – Как вам такая ставка?

Кто-то рассмеялся, кто-то одобрительно присвистнул, явно раздумывая, не принять ли заманчивый вызов. А Столетов вдруг повернулся и посмотрел через два столика прямо на меня.

– Вижу, вы хотите попытать счастья? – На этот раз его взгляд совсем не казался враждебным, он был скорее заинтересованным, как может быть заинтересована змея встречей с кроликом. – Только не говорите мне, что вы трусиха.

Детская подначка, но я решила поддаться. Почему бы и нет? Михаила рядом нет, и я вполне могу развлечься. Так ведь? Я отставила бокал и поднялась. По залу покатился гул. Столетов улыбнулся краешком губ и протянул мне кий. На миг наши пальцы соприкоснулись. Гладкое дерево под рукой, тепло его кожи лед взгляда – убийственное сочетание.

Я взяла кий из его ладони и вдруг подумала, что он затеял это представление для меня. Очень уж не вязался этот карикатурный вызов с тем, что я знала о хозяине «Медвежьего угла», не вязалось с тем мужчиной, что разговаривал с нами в кабинете. Назар Столетов не был клоуном.

– Играли раньше? – спросил мужчина, отводя в сторону тяжелую портьеру и пропуская меня в нишу к бильярдному столу. Отдыхающие мало-помалу возвращались к своему отдыху, к разговорам и выпивке. Наблюдать, как кто-то гоняет шары не так интересно, как смотреть на кривляющегося хозяина отеля.

– Играла. Давно.

– Самое время это исправить. – Он указал на стол с зеленым сукном, на пирамиду шаров. – Окажите честь и разбейте.

Не отвечая, я подняла кий и ударила. Никогда не была сторонницей пустых разговоров. Два шара сразу ушли в лузы. Не самый худший удар, но и не самый лучший.

– Вы не перестаете удивлять меня… Рина, если не ошибаюсь?

– Вы знаете, что не ошибаетесь, Назар Андреевич.

– Просто Назар, давайте сразу перейдем на «ты», какие могут быть расшаркивания между нами, – сказал он, когда я ударила второй раз. Очередной шар исчез. – И я снова восхищен.

Он странным старомодным жестом, который я не раз видела в кино, прижал руку к груди. Нет, не к груди. К сердцу. Наверное, именно поэтому свой следующий удар я смазала. Ага, от счастья, что смогла поразить этого медведя в самое сердце. Надо ли говорить, что я была излишне оптимистична?

Назар ударил по шару, и тот, отскочив от борта, исчез в лузе.

– Защищаете… защищаешь чемпионский титул?

– Ты же не думала, что я сдамся без боя? – Еще один шар исчез.

– Ни в коем разе, – пробормотала я, наблюдая, как от следующего удара шар ударился об борт, отскочил и замер на краю.

– Прошу, – Столетов приглашающе взмахнул рукой.

Я загнала в лузу его шар, а потом еще один.

– Где твой спутник?

– Где-то, – ответила я, немного ошиблась с траекторией и ударила в молоко.

– Ищет что-то еще, чем меня можно зацепить и стрясти побольше денег?

В его голосе слышалась напускная веселость, но я откуда-то знала, что спрашивает он вполне серьезно. Наверное, поэтому и не стала врать.

– Скорей всего. – Я оперлась о стол и спросила: – Возражаешь?

– Да нет, скорее предвкушаю. А ты? – Он ударил в очередной раз и загнал в лузы сразу два шара.

– Я «что»?

– Предвкушаешь развлечение? – Он встал рядом.

– Предвкушаю проблемы, – ответила я. Истинную правду, между прочим.

– Проблемы незачем предвкушать. – Он прошел мимо и задел меня плечом. Нарочно задел. – Развлечения куда приятнее, – добавил мужчина и посмотрел на меня. Нет, не просто посмотрел, а оглядел с головы, от мысков ботинок до растрепанных волос на макушке. Правда, на несколько секунд его взгляд задержался на груди. Что бильярд с людьми делает, то презрением обливал, а тут, надо же, на грудь заглядывается. Эх, было бы на что заглядываться.

– Не спорю.

– Ты всегда такая покладистая? – Он поднял руку, и я почувствовала, как его пальцы коснулись моего плеча, скользнули выше, к ключице. Вроде бы простенький жест, даже не особо интимный, но звуки вдруг отдалились. Разговоры, смех, звон бокалов и даже удары шаров, кто-то в соседней нише все же начал свою партию, все стало едва слышным, словно кто-то повернул ручку громкости на минимум.

– А что, есть желание проверить? – спросила я в тот миг, когда его рука замерла у шеи. Замерла там, где бешено бился пульс.

– Нет, – вдруг ответил Столетов, продолжая смотреть мне в глаза. И то, что я видела в его, совершенно не соответствовало словам. А ведь он не похож на мужчину, который врет самому себе. – Не заслужила.

Не знаю, чтобы я ответила, скорее всего, просто пожала бы плечами. Не расписывать же ему свои заслуги перед отечеством, ибо эти заслуги такого рода, что любого мужика Кондратий на месте хватит. Вместо слов я наклонилась над столом и ударила, провожая взглядом крутящиеся шары. Я могла бы выиграть, но в последний момент смазала удар. Бармен сказал, что хозяина отеля побеждала только Кэтрин. Пусть так и остается.

– Трусиха, – прошептал Столетов, стоя за моей спиной, от мужчины не укрылось мое колебание.

Возразить было нечего. Мне и не пришлось, потому что в этот самый момент где-то закричала женщина. И не просто повысила голос, как жена на пьяного мужа, а заверещала.

– Что за черт? – Назар обернулся.

– Господи, что же это… – визг сменился надрывными причитаниями.

Столетов выскочил в зал, где уже поднимались со своих мест немногочисленные отдыхающие. Я бросила кий на стол и побежала следом. Люди больше не смеялись, из соседней ниши, где стоял точно такой же стол, выглянули два молодых парня, один из них держал кий, второй пиво. Бармен, еще недавно шутивший и просивший прибавки к жалованию, напряженно смотрел на дверь, к которой быстрым шагом подошел Назар. Я догнала мужчину уже на улице. Далеко бежать не пришлось, всего лишь до развилки выложенной плиткой тропы, где мы вчера стояли с Михаилом, где он вчера едва не поцеловался с вырезанной на столбе головой лошади.

Столб и сейчас был здесь, освещенный скудным светом зажегшихся фонарей. И лошадь тоже была, но теперь она лежала на тропинке, только не деревянная, а самая что ни на есть настоящая. Живая… Вернее, еще недавно бывшая таковой. Стоящая рядом девушка в костюме для верховой езды всхлипнула. Ей, как маленькой, пыталась закрыть глаза полная женщина в плаще. Но девушка упрямо мотала головой и продолжала таращиться на лежащую у подножия столба кобылу.

Назар опустился на колени, я заглянула и ему через плечо и шумно выдохнула. Женщина в плаще снова заголосила, меня так и тянуло к ней присоединиться. Шею лошади кто-то перечеркнул длинным и глубоким разрезом, из которого все еще вытекала кровь, но уже как-то вяло, большая часть успела просочиться между плит и впитаться в землю. Столетов достал телефон и включил фонарик, в его свете картина стала еще непригляднее, испачкавшая его брюки кровь приобрела кирпичный оттенок.

– Ох, доченька, говорили же нам, что этот отель построили на крови, – пробормотала женщина, – предупреждали. И вот нате вам, пожалуйста.

– Бабкины сказки, – услышала я голос, в котором, впрочем, не было особой уверенности, и обернулась. Позади стоял бармен.

– Уведи женщин, Макс, – не оборачиваясь приказал Столетов и коснулся шеи мертвой лошади.

Бармен посмотрел на меня, потом на продолжающую беззвучно плакать девушку и ее мать и сделал правильный выбор в пользу последних.

– Идемте. – Он коснулся плеча старшей женщины.

– Ры-рыска, – плачуще произнесла девушка, когда мать потянула ее в сторону.

– Мы с этим разберемся, – стал уговаривать ее Макс. – А вам нужно успокоиться и выпить горячего чая.

– Зачем кому-то… Зачем это сделали? Почему? Я не понимаю… – бормотала, уходя, та, что постарше.

– Хорошие вопросы, – вполголоса проговорил Назар, поднялся и бросил взгляд в направлении конюшни. Оттуда к нам уже бежали двое мужчин и миниатюрная женщина.

– Нужно вызвать полицию, – внесла ценное предложение я и даже успела представить, как скривился бы Михаил, услышав от меня подобное.

– Никакой полиции, – отрезал хозяин отеля. – Не хватало еще привлечь внимание каких-нибудь зеленых борцов за права животных. За инцидент сразу зацепится областной дорожный комитет. Блин, время выбрали – хуже не придумаешь, будто нарочно… – Он не договорил и посмотрел на меня. Нехорошо так посмотрел.

– Эй, я была с тобой, не забыл?

– Ты – да, а вот твой дружок? – Столетов огляделся, словно надеясь увидеть моего спутника с ножом в руке.

– Можешь мне не верить, но вряд ли Мишка приложил к этому руки. Во-первых, он не выносит вида крови и, перережь горло кобыле, лежал бы сейчас рядом в глубоком обмороке, – сказала я и нисколько не покривила душой. Мой друг – мошенник, а не мясник. До сих пор помню, как парня вывернуло, когда он увидел меня на кухне за разделкой свежей рыбы, что уж говорить о лошади.

– А во-вторых?

– Во-вторых, он не из тех, кто пилит сук, на котором сидит. Мы с ним умеем считать деньги и видеть выгоду. А вот это, – я указала на мертвую лошадь и залитую кровью тропу, – совсем не выглядит, как выгода. Скорее наоборот. Шумиха вокруг отеля нам не нужна, так же как и тебе.

– Значит, осталось выяснить, кому нужна эта самая «шумиха», – сыронизировал Назар.

– Вряд ли кто-то хотел убить именно эту лошадь, – проговорила я, касаясь деревянного столба. – Поговори с наездницей, не думаю, что она привела свою Рыську на убой. Скорей всего, девочка привязала ее здесь и отошла. Может, в туалет, а может, мать искала. Но кому-то этих нескольких минут хватило с лихвой.

– И этот кто-то должен быть по уши в крови, – констатировал Назар и посмотрел на подбежавших работников конно-каретного двора. Первой рядом с лошадью остановилась блондинка с короткой стрижкой.

– Рыська… Рыська, что же это делается? – спрашивала она так, словно кобыла могла ей ответить, но та молчала, и женщина переадресовала вопрос к хозяину отеля: – Назар Андреевич?

– Тихо, Ольга, нужно убрать тело. Ну-ка, – он повернулся к подбежавшим следом за блондинкой мужчинам с многообещающими надписями «охрана» на спецовках, – Макар, принеси брезент, Андрей, помоги мне. – Он бросил краткий взгляд через плечо и проговорил специально для меня: – Иди к себе.

Протестовать и дальше любоваться тушей лошади я не видела ни малейшего смысла, а потому ушла, оставив хозяина отеля разбираться в произошедшем.

Михаил вернулся ночью. Я слышала, как хлопнула дверь номера, как мужчина чертыхнулся, как скрипнула кровать, как качнулся матрас, уловила запах алкоголя и, когда его руки обвились вокруг моей талии, притворилась спящей. Сама не знаю почему. Мишка разочарованно что-то промычал, но настаивать на близости не стал.

Очень скоро его дыхание выровнялось, и я тихонько встала и прошла в ванную. Мужская одежда валялась прямо на полу. Вопреки тому, что говорила Столетову, я подняла сорочку и стала ее разглядывать. Я не врала про боязнь крови, но малая толика сомнения все же оставалась. От одежды пахло табаком и женскими духами, немного резковатыми на мой вкус. Рубашка была несвежей, но никаких следов крови. Вряд ли Мишка смог зарезать лошадь, отмыться, застирать одежду и снова ее заносить. Как я и сказала Назару, кто бы ни отправил лошадь на тот свет – это был явно не мой спутник.

Я вернулась в спальню, и на одно мгновение показалось, что Михаил не спит, а смотрит прямо на меня. Но спустя секунду мужчина всхрапнул и перевернулся на другой бок.

Глава 5
График работы персонала

– Что тут вчера произошло? – первым делом поинтересовался с утра Мишка.

– Откуда знаешь, что что-то произошло? – спросила я, садясь на кровати.

– Вот отсюда, – он коснулся пальцем моего лица, прямо между бровей, там, где у меня собиралась «тревожная» складочка. Сам же Михаил ее так и назвал, да и не только он. Мужчина убрал руку, поднялся и прошел в ванную. – Рассказывай, чего приключилось, – крикнул он, а через секунду зашумела вода. Пришлось встать и топать следом.

– Кто-то прирезал лошадь, – сказала я, остановившись в дверях.

– Кто? – спросил Мишка, разглядывая в зеркало свою помятую физиономию.

– Мне не доложили. – Я облокотилась о косяк. – Но этот некто перерезал горло одной из кобыл прямо под тотемным столбом с изображением лошади.

Вместо ответа мужчина выразительно присвистнул, взялся за баллончик с пеной для бритья и резюмировал:

– Это не очень хорошо.

– Думаю, Столетов считает так же.

– Это не очень хорошо для нас. – Мишка нанес пену и взялся за станок. – Такие происшествия всегда привлекают внимание. Кто-то здесь хочет навредить Столетову и не гнушается испачкать руки. Вариантов развития событий не так много и все они не очень приемлемы для нас. – Он провел лезвием по скуле.

– Не спорю. Так может, ну его. Поехали отсюда? – предложила я, наблюдая, как мой спутник сбривает щетину.

– Не может, – не оправдал моих ожиданий мужчина. – Надо просто принять во внимание изменения в правилах игры и сдавать карты дальше. Давай рассмотрим все варианты, – предложил он и, не дожидаясь ответа, стал рассуждать: – Вариант первый, Столетов свихнулся, вообразил себя шаманом и принес лошадь в жертву. Только не говори, что такая мысль не приходила тебе в голову. – Мишка усмехнулся, глядя на себя в зеркало. – Тут все пропитано этой этнической стилистикой, от которой до мистики и умопомешательства рукой подать. Помнишь, что я говорил об этих столбах? – Я неохотно кивнула. – Вот-вот, решил приобрести духа-охранника, или как он там правильно называется по местным верованиям, и прирезал коника. Теперь дух вселится в столб и типа будет хранить это место. В этом случае денег мы с тобой можем и не получить. Иметь дело с буйнопомешанным, – Михаил стал сбривать щетину под носом, – это тебе не краплеными картами играть, а скорее воображаемыми. Должность шамана вроде наследственная, как и шизофрения, и порой невозможно понять, где заканчивается эпос и начинается болезнь.

– Он не мог этого сделать, – сказала я. – Когда кто-то резал животину, Назар был со мной. – На лице Михаила на миг появилось удивление, которое, впрочем, тут же сменилось вежливым интересом, и я поспешила добавить: – Мы играли в бильярд.

Черт, получилось так, словно я оправдываюсь.

– Тогда вот тебе второй вариант, у нас появился конкурент, – продолжил рассуждать Михаил и положил станок на полку.

– Кто-то тоже решил срубить со Столетова денег?

– Речь не обязательно о деньгах. У этого некто могут быть совершенно иные цели и мотивы, например месть бывшей возлюбленной.

– А лошадь здесь причем? Не из-за лошади же он эту самую бывшую бросил, потому что это тоже попахивает диагнозом. Да и потом, не могу представить себе девушку, которая перерезает горло ни в чем не повинному животному, даже ради мести мужчине.

– Тебе ли не знать, на что способны порой девушки, особенно если их правильно мотивировать. – Михаил стал смывать остатки пены со щек.

– Тоже верно. И что нам делать?

Мужчина вытер лицо, отбросил полотенце и сделал шаг ко мне. Я все еще была в трусиках и футболке, в которых спала. Мишка подцепил край импровизированной ночнушки и потянул вверх, обнажая живот.

– А теперь мы немного расслабимся, – проговорил он.

Я едва заметно подалась назад. Едва-едва, и тут же взяла себя в руки. Но было поздно, он заметил мое невольное движение. Я говорила, что он наблюдательный?

– В чем дело?

– Прости, – едва слышно прошептала я, закрыла глаза и призналась: – Убитые лошади совсем не способствуют созданию романтичного настроения.

– Хм, – Мишка улыбнулся, и если бы я не знала его пару лет, вполне могла бы назвать эту улыбку искренней. – Попробуем это исправить. – Мужчина отпустил край футболки и скомандовал: – Одевайся, давай съездим развеемся. Отдохнем от лошадей, деревянных столбов и прочего местного антуража, который так плохо на тебя влияет.

– Но куда…

– Бегом, – перебил меня Михаил, – а то передумаю и оставлю тебя здесь. Тогда точно кого-нибудь еще прибьют.

– Не смешно, – буркнула я, возвращаясь в спальню. Я и сама не поняла до конца, обрадовала меня перспектива покинуть «Медвежий угол» и ужаснула.

Мы покинули отель спустя час, лишь на несколько минут заглянув в ресторан и выпив кофе. Странно, но о вчерашнем происшествии никто не шушукался, ни малочисленные постояльцы, ни официанты, даже пожилая женщина, что сидела сегодня на ресепшен вместо молоденькой Анфисы спокойно вязала носки. На нее с любопытством смотрел рыжий кот, сидевший прямо настойке.

– Вам не страшно? – с бестактным любопытством спросил у старушки Михаил. – Такие ужасы творятся.

– Да, какие ужасы, милок? – Она улыбнулась, продемонстрировав нам белоснежные зубные протезы. На сухонькой груди висел беджик, извещавший всех и каждого, что сегодня носки за стойкой вяжет Мария Ильинична. Кот лениво зевнул и стал вылизываться. – Вот когда пятьдесят лет назад милицейские пытались найти местного шамана, да со всем уважением на каторгу сопроводить – вот это были ужасти. И избы обыскивали, стариков в одном исподнем на улицу вытаскивали и девок насильничали. Да только ни один из тех орлов, что за шаманом в лес ушли, не вернулся. – Она покивала. – Даже избы запирать начали да травами окуривать от нечистого глаза. – Спицы снова пришли в движение, а кот снова стал за ними следить. – А сейчас что? Животину, конечно, жалко, но… – старуха замолчала.

– Но? – уточнил у нее мой спутник.

– У нас тут за последние пятьдесят лет в этом плане ничего не изменилось. Никто не пойдет супротив воли шамана и никто не покинет этот лес, если тот не захочет. – Мария Ильинична хихикнула, словно такая пафосная фраза привела ее в хорошее расположение духа. – Так что, милок, нечего нам бояться. Да и стара я уже для этого. Хотя некоторые вон по машинам попрыгали и тю-тю. – Она спустила очки на кончик носа, посмотрела сквозь стеклянные двери на парковку, на которой поубавилось машин, а потом перевела взгляд на меня. – Вы тоже съехать собираетесь?

– Нет, мы просто проветриться. К вечеру вернемся, – произнесла я, и старушка, кивнув, вновь взялась за спицы. Рыжий кот нервно дернул хвостом. И я почему-то была уверена, что он провожает нас взглядом.

– Местные верования начинают меня утомлять, – вполголоса произнес Михаил, когда мы подошли к машине. – Не удивлюсь, если у кого-то на этой почве действительно поехала крыша, и мертвая лошадь – это только начало.

– Давай уедем, – предложила я, как только мы сели в автомобиль. – Вот прямо сейчас возьмем и уедем, даже за вещами не будем возвращаться. Всех денег не заработаешь.

– Точно. Не заработаешь, часть придется украсть.

– Я серьезно.

– Я тоже. – Он посмотрел на меня и добавил: – Ты же знаешь, я никогда не бросаю дело на полпути, тем более из-за легенд и одной дохлой клячи. И вообще, улыбнись, – попросил мужчина, – не люблю, когда ты хмуришься. – Он выехал на трассу и нажал на газ.

Я обернулась. Указатель на «Медвежий угол» стал быстро удаляться.

– Куда мы едем? – спросила я спустя несколько минут.

– К одной женщине.

– А я тебе там зачем? – уточнила я, а Михаил нервно хохотнул. Он всегда так делал, когда ему было не по себе.

– Хочу поговорить с бывшей женой Столетова.

– Думаешь, это она прирезала лошадь? – спросила я, вспоминая версию с местью бывшей возлюбленной. Глупая версия, честно говоря. Я бы даже сказала, взятая с потолка, но другой у нас пока не было.

– Даже если так, мне плевать.

– Тогда зачем? – не поняла я.

– Затем, – передразнил Мишка, – что у нас даже нормальной фотографии этой Кэтрин нет. – Он поморщился и добавил: – Из личного дела и полицейского протокола не в счет, там не девушка, а что-то невообразимое. – Он немного помолчал, а потом принялся рассуждать вслух: – Столетов женился в конце две тысячи одиннадцатого года, а Кэтрин исчезла в мае две тысячи двенадцатого, отсюда следует, что пусть и недолго, но Елена Столетова знала сестру мужа – это раз. И пусть она была замужем всего три года, но, думаю, сможет нам рассказать, не резал ли кто-то лошадок в этом отеле раньше – это два. Лишний аргумент нам не помешает.

– Это если она захочет нам что-то рассказать. – Я не была настроена столь оптимистично, как мой спутник.

– Захочет, – пообещал Михаил и прибавил скорости.

Бывшая жена Столетова проживала в ближайшем областном центре. По меркам окрестных сел, городок был достаточно большим и имел населения в триста пятьдесят тысяч живых душ, областную больницу, университет, мэра, думу и даже военную часть, как проинформировал нас плакат при въезде в городскую черту. Правда, там еще было добавлено, что сие благополучие было достигнуто благодаря неустанным трудам местной партии власти.

Радужное впечатление от плаката чуть поблекло, когда мы стали кружить по одинаковым улочкам, застроенным серыми многоэтажками и многочисленными торговыми центрами. Михаил остановил машину перед изогнутым буквой «г» домом. Он казался таким обыденным, с пустынным в этот час двориком и лужами, в которых плавали самые обычные осенние листья. После «Медвежьего угла» мне все казалось слишком обычным. Отчего-то я полагала, что жена Столетова, пусть и бывшая, не может жить в таком месте, таком простом и безыскусном. Только не жена такого необычного человека.

Черт, о чем я только думаю?

Вопреки опасениям, женщина, открывшая нам с Михаилом дверь, не была совсем уж обычной. Во-первых, она оказалась красивой той классической бесспорной красотой, что заставляет мужчин в любом возрасте оборачиваться вслед, а женщин завидовать. Таких женщин, как я. Во-вторых, она не дала Михаилу даже рта открыть, а сразу с порога заявила:

– Не трудитесь. Я вам сразу скажу, что ничего не знаю о делах бывшего мужа и не могу претендовать на часть гостиницы как на совместно нажитое имущество. Это понятно?

– Вас что, настолько достали? – с сочувствием спросила я.

– С тех пор, как началось строительство этой дороги, с тех пор, как Назар начал с ними бодаться, – она вздохнула, махнула рукой и с интересом посмотрела на меня, нахмурилась и перевела взгляд на моего спутника, – приходили уже раз десять. И ведь русским языком объясняю, что у нас с мужем был брачный контракт, согласно которому я не могу претендовать даже на алюминиевые ложки из его ресторана, да и сроки для раздела имущества давно вышли. Нет, не понимают.

– Мы не из дорожного комитета, – обрадовал ее Михаил и обезоруживающе улыбнулся. Он, подлец такой, умеет. – И не из управы. И даже не из налоговой. Нас вообще не интересует отель вашего бывшего мужа.

Ложь, но прозвучало очень искренне. Настолько искренне, что Елена даже улыбнулась.

– Нас интересует Кэтрин, – на этот раз не стал врать Михаил.

– Кэтрин? Но она же исчезла лет шесть или семь назад, – растерялась женщина, и мой спутник, воспользовавшись этой растерянностью, шагнул в квартиру, заставляя хозяйку отступить вглубь прихожей. Я юркнула следом и закрыла дверь.

– Шесть с половиной, – поправил ее Мишка и, не моргнув глазом, выдал: – Нас нанял Назар Алексеевич, чтобы возобновить поиски сестры, открылись новые обстоятельства…

– Не продолжайте. – Она грустно улыбнулась. – Он так и не смирился. Никогда не смирится. Идемте в комнату, – предложила она, – там будет удобнее.

Мы прошли следом за хозяйкой в небольшую комнату с кожаным диваном, беззвучно работающим телевизором и небольшой дамской сумочкой, стоящей на круглом столе.

– Чаю, извините, не предлагаю, собираюсь на работу. Поэтому спрашивайте, если смогу, отвечу.

– Елена, какой она была? – спросил мой спутник, без приглашения усаживаясь на диван.

– Катарина? – уточнила женщина, а потом открыла и закрыла сумку, словно вопрос заставил ее нервничать. А я машинально отметила, что, задумавшись о чем-то своем, Елена назвала девушку совсем другим именем, а вот Мишка пропустил это мимо ушей. Или сделал вид, что пропустил. – Она была тихой, почти незаметной. Лишнее слово боялась сказать. Хотя, это только мое мнение.

– Нас и интересует ваше мнение. Кого она боялась? Может, брата?

– Назара? – Елена едва не рассмеялась. – Что вы, она его боготворила. Да и он ее тоже. Знаете, я видела ее редко, всего несколько раз, но если мне что и запомнилось, так это то, как они друг на друга смотрели. Знаете, иногда я ловила себя на том, что ревную. Он никогда не смотрел так на меня.

– Вы ведь знаете, что они не были родными? Они вообще не являлись родственниками, их отцы дружили с самого детства, если не ошибаюсь, едва ли не братьями себя считали. – Михаил закинул ногу на ногу, я продолжала стоять рядом с дверями.

– В том то и дело, – Елена вздохнула, – об этом в Медведино знали все. Да и как скроешь, если отец Назара оформил опеку над девочкой после смерти ее родителей? Так что, если бы… – Она замялась, а потом нашла в себе силы продолжать: – Если бы они сошлись, никто бы не осудил, разве что старичье поворчало, да и то недолго. А остальные счастья бы пожелали. Но Назар и Катарина… Кэтрин… они словно подходить друг к другу не осмеливались. Да еще эти ее странности, в первый раз я грешным делом решила, что у нее шизофрения.

– Какие странности? – Михаил подался вперед.

– Она иногда разговаривала с невидимыми людьми. Иногда даже кричала на них. Это рассказывать просто, а как сам увидишь – испугаешься.

– Представляю себе. А животных она не резала?

– Каких животных? – не поняла женщина и снова открыла и закрыла сумку.

– Любых, – пожал плечами Мишка и стал деловито перечислять: – Кошек, собак, канареек, ворон, черных петухов при черной луне?

– Вы шутите? – с облегчением произнесла женщина.

– Так резали или нет?

– Не шутите? – Она нахмурилась. – Нет, ничего такого не припоминаю. А скажите, что за новые обстоятельства открылись в деле?

– Мы не вправе разглашать данную информацию, – с улыбкой, но все же твердо ответил мой спутник, – но если сомневаетесь, позвоните Назару Алексеевичу, он подтвердит наши полномочия, а возможно, все сам вам и расскажет.

Она раздумывала целую минуту и даже достала из сумки телефон, а потом со вздохом убрала обратно.

– Ни к чему, – сказала она. – Просто не понимаю, чем я могу вам помочь? Знаете, она ко мне даже не подходила, только на свадьбе, когда пожелала счастья. И все, представляете? Она училась в университете и в отеле появлялась нечасто, а когда появлялась, сидела в своей библиотеке безвылазно. Иной раз я даже не знала, что она приехала.

– В «своей библиотеке»? – удивился мой спутник.

– Простите, я не так выразилась. Библиотеке отеля, конечно. Но все знали, что это ее детище. Она покупала книги, составляла каталоги, советовала, что почитать отдыхающим, но за книгами приходили нечасто. – Женщина замолчала, а потом как-то обреченно призналась: – Знаете, я кое о чем умолчала на следствии. Вроде бы мелочь, но… Но раз вы работаете на Назара, то уже наверняка в курсе.

– В курсе чего? – Я видела, как напрягся Михаил, как хищник учуявший запах добычи.

– Думаю, она была в ночь исчезновения у Назара. – Елена облегченно выдохнула, словно сбросив с плеч тяжкий груз. – И что-то там произошло, что-то из ряда вон.

– Уверены? – спросил мой спутник.

– Нет. Поэтому и не сказала следователю. И Назар не сказал. Какое-то время я думала, что ошиблась, мало ли чего могло померещиться от ревности. Но женщина всегда знает, когда от ее мужчины пахнет другой. Сомневается, но знает. Он даже напился в ту ночь, а ведь мой бывший не любитель заливать за воротник.

– И вы ничего не сделали? – не удержалась от вопроса я.

– Я собиралась устроить Назару скандал, хотела, чтобы он посмотрел мне в глаза и сказал, зачем женился, если у него была Катарина. Ведь была же, я просто уверена. – Она пожала плечами. – Но она исчезла, и ревновать показалось такой глупостью. Да и Назар тогда чуть не спятил. Все, что я могла – это поддержать мужа. Поддержать и простить, даже если что-то между ними и произошло. Он начал пить, даже считал себя виноватым, говорил, что нужно было раньше дать ей свободу и прочую пьяную чушь. – Она замолчала, а потом очень тихо добавила: – Хотя мы все равно развелись из-за нее. Из-за Катарины.