Текст книги "Записки члена Государственной думы. Воспоминания. 1905-1928"

Это очень характерное показание, каков был состав первой Государственной думы. После на наших местах в следующих Думах сидели Марков 2-й[109]109
  Марков (Марков 2-й) Николай Евгеньевич (1866–1945) – общественный и политический деятель. В 1905–1909 гг. член Курской губернской земской управы. Один из основателей Курской народной партии порядка. Вошел в Союз русского народа. Депутат III и IV Государственной думы.


[Закрыть] и Пуришкевич[110]110
  Пуришкевич Владимир Митрофанович (1870–1920) – политический и общественный деятель, действительный статский советник (с 1912 г.). В 1904–1906 гг. чиновник особых поручений при министре внутренних дел. В 1905 г. участвовал в организации Союза русского народа. Депутат II, III и IV Государственной думы.


[Закрыть] и прочие столпы правых партий.

Октябристы в первой Государственной думе большие надежды возлагали на М. А. Стаховича, предполагая, что он будет их думским лидером. Однако Стахович оказался человеком слишком осторожным, слишком себе на уме, более всего помнящим о собственном имени, нежели о целях партии. За все время первой Думы он выступил всего один раз, и притом с такой осторожностью, чтобы не задеть левых, что было ясно, что он в лидеры не годится.

Лидером неожиданно оказался граф Гейден, который, несмотря на свой преклонный возраст, обладал энергичным, чтобы не сказать пылким характером и темпераментом: обыкновенно граф Гейден со своими небольшими, но очень едкими и остроумными репликами выступал почти по каждому вопросу, очень часто ставя в тупик ораторов слева. Его злого язычка побаивались те, кто был поумнее.

Конечно, голос октябристов, насчитывающих около двадцати человек, в общем гвалте, который производила первая Дума, был совершенно не слышен. Мы были задавлены. Но кто никак не хотел пасовать перед левыми, так это наш рязанский депутат, зарайский городской голова Ярцев. По своему простодушному характеру он все надеялся урезонить и образумить левых. Но так как ораторскими способностями он не обладал, а уровень его образования был невысокий, то он по соседству часто просил меня написать ему на бумажке, что именно надо возразить, а затем с трибуны он по этой бумажке и говорил.

Со мной, не стесняясь, в приятельской беседе он иначе и не называл всех левых, как «рвань коричневая». Его возмущению, впрочем, нельзя и удивляться, ибо левые в Думе вели себя действительно возмутительно. Как знаем, так делал Петрункевич. Кадеты так и усвоили себе этот вызывающий тон по отношению к правительству. Известен афоризм депутата Набокова[111]111
  Набоков Владимир Дмитриевич (1869–1922) – общественный и политический деятель. С 1905 г. член ЦК партии кадетов. Депутат I Государственной думы. Подписал Выборгское воззвание.


[Закрыть]: власть исполнительная да подчинится власти законодательной[112]112
  Имеется в виду цитата из выступления В. Д. Набокова 13 мая 1906 г.


[Закрыть]; хотя, конечно, ему как узкому юристу было известно, что он говорит ересь и что такого юридического правила не существует.

Особенно дерзко держал себя Ф. Кокошкин[113]113
  Кокошкин Федор Федорович (1871–1918) – правовед, общественный и политический деятель. В 1905 г. участвовал в создании конституционно-демократической партии. С октября 1905 г. член ЦК партии. В 1906 г. депутат I Государственной думы. Один из авторов текста Выборгского воззвания. За его подписание был приговорен к трем месяцам заключения, которые отбывал в Таганской тюрьме в Москве в мае – августе 1908 г. В июле – августе 1917 г. государственный контролер во 2-м коалиционном составе Временного правительства. Был избран членом Учредительного собрания от Москвы. 28 ноября 1917 г. арестован большевистскими властями и заключен в Петропавловскую тюрьму. 6 января 1918 г. переведен в Мариинскую тюремную больницу, куда 7 января ворвались матросы и зверски убили Ф. Ф. Кокошкина и А. И. Шингарева.


[Закрыть], с задором наскакивал он на убеленных сединами министров, как, например, на председателя Совета министров Горемыкина, обвиняя его чуть ли не в безграмотности, в невежестве.

Остальные кадеты, как более сдержанные, вели себя корректнее, хотя общий тон был вызывающий.

Но левые совершенно не знали удержу, и каждый своими дерзостями и выкриками по адресу правительства старался перещеголять другого. Особенно выделялись на этом поприще: Аладьин[114]114
  Аладьин Алексей Федорович (1873–1927) – общественный и политический деятель. В 1895–1896 гг. вел пропаганду на Алтуфьевской фабрике. В 1896 г. был за это арестован. Отправлен на поселение в Симбирск. Бежал за границу. В 1905 г. вернулся в Россию. Депутат I Государственной думы. Член Трудовой группы. После роспуска Думы остался за рубежом. В июле 1917 г. вернулся в Россию. Поддержал выступление Л. Г. Корнилова. Был арестован. Освобожден после прихода к власти большевиков. С 1920 г. в эмиграции.


[Закрыть], с фигурой и манерами апаши[115]115
  Апаш (от фр. apache) – деклассированный элемент, хулиган.


[Закрыть]; Аникин[116]116
  Аникин Степан Васильевич (1868–1919) – политический деятель. С 1900 г. член партии эсеров. С 1905 г. страховой агент по Петровскому уезду Саратовской губернии. Участвовал в создании Всероссийского крестьянского союза. Депутат I Государственной думы, член Трудовой группы. Подписал Выборгское воззвание.


[Закрыть], озлобленный мелкий сельский учитель и человек жалкий. Но наиболее развязным среди них оказался Аладьин, тот самый Аладьин, который в Лондоне был шофером и затем после большевистского переворота пришел с повинной в Крым к генералу Врангелю[117]117
  Врангель Петр Николаевич (1878–1928) – военачальник. В 1919 г. командовал Кавказской Добровольческой армией. С апреля 1920 г. главнокомандующий Вооруженными силами Юга России. С ноября 1920 г. в эмиграции.


[Закрыть] и организовал там крестьянский союз.

Остальным не хватало темперамента, но все стремились к идеалу: и Онипко[118]118
  Онипко Федот Михайлович (1880–1938) – политический деятель. Депутат I Государственной думы, член Трудовой группы. Подписал Выборгское воззвание.


[Закрыть], и Заболотный[119]119
  Заболотный Иван Кириллович (1868–1912) – депутат I Государственной думы от Подольской губернии. В Думе член Трудовой группы.


[Закрыть], и tutti quanti[120]120
  Все подобные (итал.).


[Закрыть]… Недоносков[121]121
  Недоносков Владимир Васильевич (1877–?) – депутат I Государственной думы от Уральской области. Входил в Трудовую группу.


[Закрыть].

Был какой-то сплошной митинг, а вовсе не законодательное собрание высшего учреждения. Ясно было, что Государственная дума так работать не может. Особенно ярко это сказалось после роковой ночи Герценштейна[122]122
  Герценштейн Михаил Яковлевич (1859–1906) – экономист, общественный и политический деятель. С 1905 г. член конституционно-демократической партии. В 1906 г. депутат I Государственной думы. Подписал Выборгское воззвание. Убит членом «Союза русского народа».


[Закрыть], впоследствии убитого в Финляндии. Герценштейн выступил по аграрному вопросу и, защищая кадетский тезис о принудительном отчуждении помещичьих земель, счел возможным говорить и о деревенских иллюминациях[123]123
  Имелись в виду поджоги помещичьих усадеб.


[Закрыть]. Именно по этому земельному вопросу первая Дума и была распущена.

После знаменитого ночного бдения, когда Дума заседала всю ночь, пережевывая этот аграрный вопрос, причем левые еще и перещеголяли Герценштейна, Дума была распущена. Когда утром 8 июля мы пришли на заседание[124]124
  А. В. Еропкин ошибается. Манифест о роспуске Думы был провозглашен в воскресенье.


[Закрыть], то нашли решетчатые ворота, ведущие к Таврическому дворцу, закрытыми, и военная стража никого туда не пропускала.

Почему-то власти опасались больших волнений, и приняты были всевозможные меры предосторожности: я в тот же вечер выехал из Петербурга в Кораблино, где находилась моя <…>[125]125
  В рукописи слово пропущено; вероятно, «деревня».


[Закрыть]. И наш поезд почему-то шел без огней, а все окна были тщательно завешаны. Но когда я приехал к себе в деревню и на другой же день у меня во дворе собрался большой деревенский сход по поводу аренды земли, то я убедился, насколько опасения эти были преувеличены: крестьяне очень мало интересовались тем, что Дума распущена или, как тогда выражались, разогнана. Мне хотя и задавали по этому поводу вопросы, но без всякого интереса, просто из любезности.

Известно, какой скандальный провал в народе постиг знаменитое Выборгское воззвание: каких только угроз ни наговорили раздосадованные депутаты, что их ставка бита и власть осталась в прежних руках: не платите налогов, не давайте рекрутов – полная революция по указке народных депутатов, которые, однако, сами предпочли уехать из столицы в Финляндию, где писать манифест к русскому народу было безопаснее[126]126
  Имеется в виду Выборгское воззвание, подписанное депутатами 10 июля 1906 г.:
  «Граждане всей России!
  Указом 8 июля Государственная дума распущена. Когда вы избирали нас своими представителями, вы поручали нам добиваться земли и воли. Исполняя ваше поручение и наш долг, мы составляли законы для обеспечения народу свободы, мы требовали удаления безответственных министров, которые, безнаказанно нарушая законы, подавляли свободу; но прежде всего мы желали издать закон о наделении землею трудящегося крестьянства путем обращения на этот предмет земель казенных, удельных, кабинетских, монастырских, церковных и принудительного характера отчуждения земель частновладельческих. Правительство признало такой закон недопустимым, а когда Дума еще раз настойчиво подтвердила свое решение о принудительном отчуждении, был объявлен роспуск народных представителей.
  Вместо нынешней Думы правительство обещает созвать другую через семь месяцев. Целых семь месяцев Россия должна оставаться без народных представителей в такое время, когда народ находится на краю разорения, промышленность и торговля подорваны. Когда вся страна охвачена волнением и когда министерство окончательно доказало свою неспособность удовлетворить нужды народа. Целых семь месяцев правительство будет действовать по своему произволу и будет бороться с народным движением, чтобы получить послушную, угодливую Думу, а если ему удастся совсем задавить народное движение, оно не соберет никакой Думы.
  Граждане! Стойте крепко за попранные права народного представительства, стойте за Государственную думу. Ни одного дня Россия не должна оставаться без народного представительства. У вас есть способ добиться этого: правительство не имеет права без согласия народного представительства ни собирать налоги с народа, ни призывать народ на военную службу. А потому теперь, когда правительство распустило Государственную думу, вы вправе не давать ему ни солдат, ни денег. Если же правительство, чтобы добыть себе средства, станет делать займы, то такие займы, заключенные без согласия народного представительства, отныне недействительны, и русский народ никогда их не признает и платить по ним не будет. Итак, до созыва народного представительства не давайте ни копейки в казну, ни одного солдата в армию. Будьте тверды в своем отказе, стойте за свои права все, как один человек. Перед единой и непреклонной волей народа никакая сила устоять не может. Граждане! В этой вынужденной, но неизбежной борьбе, ваши выборные люди будут с вами».


[Закрыть].

Министр Столыпин тогда же метко охарактеризовал всю эту выборгскую комедию как буффонаду. По Основным законам право роспуска палат составляло прерогативу монарха. Какая же это прерогатива, если верховная власть должна была сначала спрашивать Думу, может ли она ее распустить? Какая же Дума ответила бы утвердительно и к чему свелось бы это пророчество?

Большой ошибкой было то, что граф Витте в период первой Государственной думы был не у дел. В воспоминаниях Витте есть много любопытных страниц о том, как по возвращении его из Портсмута, когда в Петербурге он сразу попал в водоворот революции, с ним вел переговоры престарелый член Государственного совета граф Сольский[127]127
  Сольский Дмитрий Мартынович, граф (1833–1910) – государственный деятель. В 1904–1906 гг. председатель Государственного совета.


[Закрыть] и убеждал его не отказываться от назначения председателем Совета министров. Престарелый граф не нашел лучшего аргумента, как заплакать.

В таких слабых руках в период первой Думы находилась власть председателя Совета министров Горемыкина. Он только что не плакал в Государственной думе. Но к твердости, находчивости, к ораторским выступлениям он был совершенно неспособен. Его единственное выступление в Думе, когда он принес с собой в синей обложке самое типичное «дело» за №… и, методически развернув его, прочитал тихо и бесстрастно, голосом старого бюрократа, по собственному признанию, вынутого из нафталина, свою речь, произвело самое отчаянное, удручающее впечатление, после чего и разразился своей филиппикой депутат Кокошкин, о чем я уже упоминал[128]128
  Вероятно, А. В. Еропкин имел в виду речь В. Д. Набокова.


[Закрыть].

Такой председатель Совета министров для Думы, бушевавшей страстями, совершенно не годился, тем более что своей апатией он как-то защищал и других министров: за время его председательства из числа министров в Думе никто не выдвинулся, хотя в составе Кабинета находились уже и Столыпин, и Коковцов[129]129
  Коковцов Владимир Николаевич, граф (с 1914 г.) (1853–1943) – государственный деятель. В 1904–1905 и 1906–1914 гг. министр финансов, в 1911–1914 гг. председатель Совета министров.


[Закрыть]. Но все они как-то стушевались, как будто растерялись в необычной бурной обстановке Государственной думы.

По аграрному вопросу пытался выступать министр Стишинский[130]130
  Стишинский Александр Семенович (1851–1922) – государственный деятель. С 1904 г. член Государственного совета. В 1906 г. главноуправляющий землеустройством и земледелием. Член группы правых Государственного совета.


[Закрыть], но вяло и слабо, напоминая какого-то скучного учителя среди шума и гама разнузданных учеников. Несколько успешнее в ораторском смысле выступал товарищ министра Гурко[131]131
  Гурко Владимир Иосифович (1862–1927) – государственный и политический деятель. Сын фельдмаршала И. В. Гурко-Ромейко. С 1906 г. товарищ министра внутренних дел. В 1907 г. отстранен от службы в связи с делом Лидваля. В 1910 г. получил чин камергера. С 1912 г. член Государственного совета от Тверского земства, состоял в группе правых. С 1915 г. член Прогрессивного блока. В 1918 г. член Совета национального объединения России, участник Ясского совещания. С 1918 г. в эмиграции.


[Закрыть]. Но и он сильно повредил себе тем высокомерным тоном, которым заговорил с думской трибуны. К тому же у всех на памяти был его инцидент с Лидвалем[132]132
  Лидваль Леонард Иванович (Эрик Леонард) – шведский подданный, коммерсант.


[Закрыть], и Дума «народного гнева» была скандализована: как осмеливается выступать перед ней какой-то товарищ министра, замаравший себя лидвалевской историей[133]133
  А. В. Еропкин ошибается. Депутаты I Думы не могли знать об этом инциденте. В 1906 г. В. И. Гурко заключил Л. Лидвалем договор о поставке 10 миллионов пудов хлеба в местности, пострадавшие от неурожая. Лидваль получил задаток в 800 тыс. руб. Однако контракт практически исполнен не был. В итоге В. И. Гурко был привлечен к суду Особого присутствия Сената.


[Закрыть].

Не таков был граф Витте, чтобы растеряться или смутиться перед Государственной думой. Уж если в ультрадемократической Америке он не растерялся и не смутился, а наоборот, сумел смутить Рузвельта[134]134
  Рузвельт (Roosevelt) Теодор (1858–1919) – президент США в 1901–1909 гг.


[Закрыть], который никак не ожидал такой настойчивости со стороны представителя побежденной России; если он не растерялся среди бушующей вокруг него революции и сумел вести переговоры с бунтовщиками и благополучно довел их до конца, то неужели он смутился бы в Государственной думе, созванной по его инициативе, хотя и бушующей и принявшей вызывающий тон, но все же олицетворяющей законное народное представительство.

Мы знаем, что за кулисами Государственной думы с кадетской партией и ее лидером Милюковым[135]135
  Милюков Павел Николаевич (1859–1943) – политический и общественный деятель, историк. С 1905 г. один из лидеров партии кадетов, редактор партийного органа печати – газеты «Речь». С 1907 г. председатель ЦК партии кадетов. Депутат III и IV Думы. С 1915 г. один из лидеров Прогрессивного блока. С марта по май 1917 г. – министр иностранных дел во Временном правительстве. Нота Милюкова от 18 апреля 1917 г. стала причиной Апрельского кризиса, приведшего к его отставке.


[Закрыть] велись переговоры[136]136
  Имеются в виду переговоры в июне 1906 г. о формировании правительства с участием кадетов. Июнь 1906 г. стал временем нарастания конфликта между претендовавшей на учредительные функции I Государственной думой и не склонным к диалогу с ней Советом министров. В правительственных кругах рассматривалась два возможных варианта решения сложившейся кризисной ситуации: роспуск народного представительства и создание коалиционного правительства с участием общественных деятелей. Причем многие представители высшей бюрократии склонялись ко второму решению, считая, что разгон Думы может повлечь за собой социальные потрясения. Переговоры с общественными деятелями вели дворцовый комендант Д. Ф. Трепов, министр иностранных дел А. П. Извольский, министр внутренних дел П. А. Столыпин, член Государственного совета А. С. Ермолов.
  Д. Ф. Трепов вел переговоры по соглашению с министром императорского двора В. Б. Фредериксом, который склонялся к мысли о создании кадетского кабинета при условии отказа думского большинства от политической амнистии и отмены смертной казни. Причем он поддерживал кандидатуру С. А. Муромцева как возможного председателя Совета министров. Д. Ф. Трепов искал возможность организовать встречу с лидером фракции кадетов И. И. Петрункевичем, однако последний уклонился от нее. С аналогичным предложением дворцовый комендант обратился к П. Н. Милюкову. Переговоры прошли в петербургском ресторане «Кюба» в первой половине июня. Д. Ф. Трепов высказался в пользу создания «министерства доверия», составленного из представителей думского большинства. П. Н. Милюков отметил, что кадровый вопрос имеет вторичное значение, а ключевой вопрос – направление деятельности предполагаемого правительства. В дальнейшем обсуждалась исключительно программа будущего кабинета. Согласно воспоминаниям П. Н. Милюкова, Д. Ф. Трепов соглашался на создание ответственного правительства, пересмотр Основных законов, упразднение Государственного совета, принудительное отчуждение частновладельческих земель, возражал только против политической амнистии. Д. Ф. Трепов также встречался и С. А. Муромцевым. 24 июня с последним вел переговоры и член Государственного совета А. С. Ермолов. Некоторое время спустя на квартире С. А. Муромцева происходили консультации П. Н. Милюкова с А. С. Ермоловым относительно возможности создания кадетского кабинета. Во второй половине июня по поручению императора П. А. Столыпин в присутствии А. П. Извольского провел переговоры с П. Н. Милюковым, которые, по воспоминаниям последнего, носили формальный характер и не предполагали какой-либо конкретной договоренности. В то же время Д. Ф. Трепов составил список «министерства доверия», который передал царю. В качестве председателя Совета министров намечался С. А. Муромцев, министром внутренних дел – П. Н. Милюков или И. И. Петрункевич, министром юстиции – В. Д. Набоков или В. Д. Кузьмин-Караваев, министром иностранных дел – П. Н. Милюков или А. П. Извольский, министром финансов – М. Я. Герценштейн, министром земледелия – Н. Н. Львов, государственным контролером – Д. Н. Шипов. Кандидатуры военного, морского министров, а также министра двора оставались на усмотрение императора.
  П. А. Столыпин также был сторонником привлечения общественных деятелей в состав правительства. В качестве кандидатов на должности министров он называл П. А. Гейдена, А. Ф. Кони, Н. Н. Львова, Д. Н. Шипова. Во второй половине июня П. А. Столыпин вел переговоры с Н. Н. Львовым о возможности вхождения того в Совет министров. Столыпин настаивал на необходимости одновременного роспуска Думы и создании коалиционного кабинета. Это позволило бы выйти из кризиса с обновленной властью, пользующейся доверием населения. Н. Н. Львов высказывал свое принципиальное несогласие с этим возможным решением проблемы.
  Консультации с общественными деятелями проводил и А. П. Извольский, встречаясь преимущественно с депутатами думского большинства. Еще 31 мая в личной беседе с П. А. Гейденом и Ю. Н. Милютиным он высказывал мысль о необходимости создания кадетского правительства. П. А. Гейден назвал ему возможных кандидатов на министерские посты: С. А. Муромцев, И. И. Петрункевич, Г. Е. Львов, Ф. Ф. Кокошкин, В. Д. Набоков, С. А. Котляревский, В. Д. Кузьмин-Караваев. Впоследствии П. А. Столыпин предлагал А. П. Извольскому переговорить и с представителями центра (А. Д. Оболенским, Н. А. Хомяковым) и правой группы (С. С. Гончаровым, А. А. Нарышкиным, Ф. Д. Самариным) Государственного совета. Поздно вечером 27 июня состоялось совещание в составе П. А. Столыпина, А. П. Извольского, Л. Н. Львова и Д. Н. Шипова, на котором министр внутренних дел изложил свой вариант преодоления конституционного кризиса. Ему резко оппонировал Д. Н. Шипов, который считал неприемлемым роспуск Думы, так как в общественном мнении он был бы интерпретирован как отказ от принципов, провозглашенных Манифестом 17 октября 1905 г. П. А. Столыпин поставил вопрос о создании коалиционного правительства во главе с Д. Н. Шиповым, в которое бы вошли как представители общественности, так и бюрократии. По мнению же Шипова, такое правительство не решило бы стоявших перед ним задач, так как оно бы не пользовалось достаточной общественной поддержкой и не смогло бы способствовать установлению рабочих отношений между администрацией и Думой. Он настаивал, что в сложившихся обстоятельствах Совет министров должен быть сформирован правящим большинством законодательного собрания, т. е. партией кадетов. Эта идея вызвала неприятие П. А. Столыпина, который считал вариант с приглашением в правительство членов Партии народной свободы слишком «рискованным».
  Днем 28 июня имели место консультации П. А. Гейдена с П. Н. Милюковым и Д. Н. Шипова с С. А. Муромцевым о возможности формирования коалиционного правительства. На вопрос Гейдена об отношении к предполагаемому будущему кабинету под председательством Д. Н. Шипова П. Н. Милюков «ответил категорически, что он, стоя строго на почве принципа парламентаризма, находит такую комбинацию безусловно неприемлемой, что, по его убеждениям, новый кабинет должен быть образован исключительно из лиц, принадлежащих к руководящему большинству Государственной думы, и дал понять, что считает в этом смысле вопрос уже в сферах предрешенным, и готов принять на себя составление кабинета, как только поручение будет ему сделано» (Шипов Д. Н. Воспоминания и думы о пережитом. М., 2007. С. 452–453). С. А. Муромцев в беседе с Д. Н. Шиповым признавал, что создание коалиционного правительства, составленного из кадетов и представителей умеренного либерализма, было бы желательным. Однако в сложившихся обстоятельствах подобное решение противоречило настроениям в конституционно-демократической партии, поэтому он не считал для себя возможным отстаивать такую комбинацию. Создание же кабинета под председательством Д. Н. Шипова, по его мнению, было лишено всякого смысла, так как оно было бы встречено враждебно в Думе.
  Вечером 28 июня на аудиенции у императора Д. Н. Шипов настаивал на необходимости отказаться от идеи роспуска народного представительства и составить правительство из представителей думского большинства. Он считал, что в новых условиях программные установки кадетов претерпят заметные изменения. Так, в случае их прихода к власти, едва ли встанет вопрос о полной политической амнистии, которая, скорее всего, не коснется тех, кто представлял угрозу чужой жизни или имуществу. Вряд ли бы кадеты, облеченные правительственной властью, отстаивали принцип принудительного отчуждения частновладельческих земель, прибегая к этому средству лишь в крайних случаях. «В заключении я добавил, что если представители к.-д. партии были бы призваны к власти, то весьма вероятно, что в ближайшем времени они признали бы необходимым распустить Государственную думу и произвести новые выборы с целью освободиться от многочисленного левого крыла и создать палату из сплоченных прогрессивных элементов страны» (Шипов Д. Н. Воспоминания и думы о пережитом. С. 459). На вопрос императора о возможном председателе Совета министров Д. Н. Шипов высказался в пользу кандидатуры С. А. Муромцева. Сам же император в ходе беседы своих предпочтений не высказывал.


[Закрыть] всесильным в то время фаворитом генералом Треповым[137]137
  Трепов Дмитрий Федорович (1855–1906) – военный и государственный деятель. С 1905 г. санкт-петербургский генерал-губернатор. С 26 октября 1905 г. дворцовый комендант.


[Закрыть]. Но для успеха переговоров, да еще столь ответственных, недостаточно быть генералом, недостаточно быть всесильным и даже фаворитом. Для того чтобы разогнать Думу, этого достаточно. Но чтобы прийти с ней к соглашению, нужен был ум более крупный, более гибкий и более искусный; нужен был особый талант. Этим талантом, безусловно, обладал граф Витте, в столь критические минуты оказавшийся не у дел, в опале.

Прямо как-то не верилось, что среди состава министров первой Государственной думы не было самой крупной фигуры того периода – графа Витте. Для меня совершенно очевидно, что самый ход событий, ход переговоров за кулисами принял бы иной оборот и что граф Витте, конечно, не читал бы своих речей по делу в синей обложке, а нашел бы иной тон и иной разговор с Думой и ее лидерами. Уж если он умел разговаривать с Хрусталевым-Носарем, то неужели он не сумел бы договориться с властолюбивым Милюковым или не сумел бы понять Аладьина, тем более что, как показал ход событий, понять их было так просто.

Без графа Витте ничего другого не придумали, как распустить Думу. А роспуск первой Думы повлек за собой созыв второй Думы, которая оказалась горшей, нежели первая, ибо первая только говорила страшные слова, а вторая стремилась выполнить эти слова на деле: Дума народной мести.

Правительство все еще не сознавало всей порочности и негодности избирательного закона в Думу[138]138
  Имеются в виду Положения о выборах 11 декабря 1905 г.


[Закрыть], который давал такой большой козырь в руки левых партий. В Рязани, например, прошли во вторую Государственную думу такие лица, которые не имели с губернией никакой связи, были пришлым земским третьим элементом. Выбрали их крестьяне, которым они невесть что обещали. Кадеты в этой Думе играли уже второстепенную роль. Главенство перешло к левым, к рабочим и трудовикам. Было ясно, что правительство вновь ошиблось и что вторая Дума еще менее работоспособна, чем первая.

Вторая Дума показала свою месть в более конкретной форме: начался ряд экспроприаций и террористических актов. Ужасный взрыв на Аптекарском острове[139]139
  Имеется в виду покушение на П. А. Столыпина на Аптекарском острове 12 августа 1906 г. Оно произошло задолго до созыва II Думы.


[Закрыть], направленный против министра Столыпина, но причинивший зло его неповинным детям и посторонним лицам, случайно находившимся в приемной министра, относится к этой же категории.

Этот день взрыва на Аптекарском острове лично для меня был очень памятен, ибо лишь счастливый случай охранил меня от опасности. Как раз в этот день в часы приема мне была назначена аудиенция у министра Столыпина. Предварительно мне необходимо было повидать товарища министра финансов Покровского[140]140
  Покровский Николай Николаевич (1865–1930) – государственный деятель, тайный советник (1913). В 1906–1914 гг. товарищ министра финансов.


[Закрыть]. Однако Покровский запоздал, и мне долго пришлось его ожидать. Помню, я очень волновался, чтобы не опоздать к приему у Столыпина, и несколько раз справлялся по телефону, не начался ли прием. Наконец Покровский приехал и вскоре меня отпустил. Я поспешил на Аптекарский остров. Так как для меня было дорого нанимать извозчика, то я сел на пароходик, который подвез меня почти к самой даче министра.

Как только мы пристали к берегу, было ясно, что там что-то произошло неладное, какая-то суматоха и растерянность публики и полиции.

Оказалось, что как раз в то время, когда пароходик наш совершал этот рейс, и произошел ужасный взрыв. Несколько человек просителей, ожидавших в приемной министра, пострадали. Меня же спас лишь случай: не приехал бы Покровский в Министерство финансов вовремя и не задержал меня на эти полчаса, я также был бы уже в приемной у Столыпина.

Закон 3 июня

Правительство пришло к убеждению, что вторую Думу необходимо распустить и чем скорее, тем лучше, ибо работать она не хотела и не могла, а в народ своими прениями вносила большую смуту. Но недостаточно было ее распустить, ибо третья Дума могла собраться еще более левой, уже не «народной мести», а какого-нибудь «народного восстания».

Надо было подумать об исключении[141]141
  Видимо, имеется в виду изменение избирательного законодательства.


[Закрыть] избирательного закона в Думу. И здесь министр Столыпин проявил свою решительность, не остановившись перед изменением конституции[142]142
  Имеются в виду Основные государственные законы от 23 апреля 1906 г.


[Закрыть]. По этому серьезнейшему вопросу мною была составлена обстоятельная записка, с которой я и отправился в Петербург, чтобы доставить ее Столыпину, что мне и удалось исполнить через его брата[143]143
  Столыпин Александр Аркадьевич (1863–1925/1930) – общественный и политический деятель, журналист, литератор, брат П. А. Столыпина. В апреле 1906 г. познакомил П. А. Столыпина с А. И. Гучковым.


[Закрыть], работавшего в «Новом времени».

Я доказывал в записке, что невозможно предоставлять участь выборов и участь Думы одним крестьянам, которые давили всех своей численностью и которые в то же время представляли столь благодарный материал для агитации. Необходимо выделить крестьян в особую курию[144]144
  А. В. Еропкин ошибается. Крестьяне и так были выделены в особую избирательную курию.


[Закрыть] по примеру земских выборов и распределить число выборщиков так, чтобы крестьяне были представлены пропорционально владеемой ими земле (цензовая система).

Именно такая система и была принята в новом избирательном законе в Думу[145]145
  В действительности же было изменено соотношение между представителями различных курий в губернском избирательном собрании.


[Закрыть]. К сожалению, и в новом законе была допущена новая ошибка, а именно: в землевладельческую курию были зачем-то втиснуты и духовные лица, не имевшие с ней никакой связи. Впоследствии эта ошибка дала себя знать, но уже с обратной стороны, со стороны правой реакции, действовавшей через архиереев.

3 июня 1907 года вторая Дума была распущена; обнародован новый избирательный закон и назначены выборы в третью Государственную думу. Левым оставалось укладывать чемоданы, ибо крестьяне на свои места, конечно, не пустили. Еще бы: десять рублей суточных!

По новому закону мы приобретали шансы вновь попасть в Государственную думу, ибо шансы левых были сведены до минимума. Нам, октябристам, предстояла лишь борьба с кадетами, которые начиная с первой Государственной думы и выступления их депутата Петрункевича – кстати, это было единственное его выступление – навсегда усвоили себе тактику соглашения с левыми, а не с нами.

Я считаю, что эта тактика их была ошибочной, но с левыми у буржуазной партии не может быть согласия, ибо все миросодержание их слишком различно, и их идеологии не могут быть смешаны: масло в воде всегда всплывает наверх. Последующие события второй революции служат лучшим подтверждением моего мнения: кадеты погибли вместе с буржуазией, ибо сами были буржуа. На этом большом вопросе мне еще придется подробно остановиться. Я лишь отмечаю теперь всю ложность кадетской тактики в период Государственных дум, отвергавшей всякое соглашение со столь конституционной партией, как октябристы.

Я думаю, что значительную долю нерасположения необходимо отнести на счет личной неприязни лидеров этих партий: Милюкова и Гучкова. Я же считаю, что принципиально октябристов от кадетов разделяли лишь два основных вопроса: всеобщее избирательное право (знаменитая четыреххвостка[146]146
  То есть всеобщее, прямое, равное, тайное избирательное право.


[Закрыть]) и принудительное отчуждение частновладельческих земель.

Впоследствии события показали, на чьей стороне была правда. Учредительное собрание было создано по этой четыреххвостке по рецепту автора этого избирательного закона Кокошкина. Что же получилось? Учредительное собрание сплошь оказалось левым и даже с наклоном к большевизму[147]147
  В действительности в ходе выборов в Учредительное собрание наибольшее число мест получили социалисты-революционеры (эсеры).


[Закрыть]; лишь на крайних правых скамьях маячило несколько унылых фигур кадетов, прошедших от больших городов. Это последнее обстоятельство очень характерно: значит, деревня не признала кадетов, а признала Ленина. Учредительное собрание просуществовало один день и было разогнано большевиками, а сам Кокошкин был ими же убит. Так окончилась знаменитая четыреххвостка.

По второму вопросу о принудительном отчуждении владельческих земель, начало его применения на практике выпало на долю кадетского министра земледелия Шингарева[148]148
  Шингарев Андрей Иванович (1869–1918) – общественный и политический деятель. С 1905 г. член конституционно-демократической партии, возглавлял ее воронежское отделение; с 1908 г. член ЦК партии. В январе 1907 г. отстранен от работы в земстве по причине «политической неблагонадежности». С 1907 г. гласный Санкт-Петербургской городской думы. Депутат II Думы от г. Воронежа. Депутат III Думы от Воронежской губернии; в III и IV Думе товарищ председателя конституционно-демократической фракции. Выступал с думской трибуны свыше 300 раз, преимущественно по вопросам бюджета, являясь основным оппонентом министра финансов В. Н. Коковцова. Депутат IV Думы от Санкт-Петербурга; член Совета старейшин Думы. С августа 1915 г. член Прогрессивного блока; представлял фракцию кадетов в бюро блока. Во время Первой мировой войны член Главного комитета Всероссийского союза городов и Петроградского комитета Союза городов. С августа 1915 г. член Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства. С марта 1917 г. министр земледелия во Временном правительстве. В мае – июне 1917 г. министр финансов; возглавлял группу кадетов во Временном правительстве. В августе 1917 г. участвовал в работе Государственного совещания; в сентябре 1917 г. – Временного совета Российской республики (Предпарламента). 28 ноября 1917 г. арестован большевиками и заключен в Трубецком бастионе Петропавловской крепости. 6 января 1918 г. вместе с Ф. Ф. Кокошкиным переведен в Мариинскую тюремную больницу. В ночь на 7 января 1918 г. в больничной палате зверски убит революционными матросами.


[Закрыть] в его роковом циркуляре о принудительном засеве пустующих земель. Прямым последствием этого циркуляра было отобрание всей помещичьей земли. Шингарев был также убит большевиками.

Так сурово расправилась жизнь с этими двумя пророками кадетской программы.

Не ясно ли, что октябристы были правы, все время доказывая неприемлемость для буржуазных партий этих социалистических полулюдей. Октябристы были людьми практики и хорошо знали русскую деревню, тогда как кадеты были теоретиками, которые импонировали своим либерализмом.

Почему, например, Прогрессивная партия[149]149
  Имеется в виду Партия прогрессистов.


[Закрыть], отколовшаяся от октябристов (ранее она именовалась Партией мирного обновления[150]150
  Партия мирного обновления откололась от октябристов в 1906 г.


[Закрыть]), потянулась к союзу с кадетами? Партия эта микроскопическая, никакого влияния никогда не имевшая и даже неизвестно, на какие круги населения опиравшаяся. Обыкновенно на выборах они проходили под чужим знаменем октябристов; а уже в Думе они образовывали свой кружок, тяготевший к кадетам.

А про Польское Коло[151]151
  Имеется в виду польская фракция в Государственной думе.


[Закрыть] и говорить нечего: если они и состояли в союзе с кадетами, то лишь потому, что те обещали им автономию. Во всем остальном их идеология была правее октябристов: когда профессор Герценштейн развивал свой проект о принудительном отчуждении владельческих земель, то Польское Коло выслало на трибуну одного из серьезнейших своих ораторов[152]152
  А. В. Еропкин ошибается: Л. И. Петражицкий был членом фракции кадетов.


[Закрыть] – профессора Петражицкого[153]153
  Петражицкий Лев Иосифович (1867–1931) – правовед, социолог, философ. Член конституционно-демократической партии. С января 1906 г. член ЦК партии. В апреле – июле 1906 г. депутат I Государственной думы от Петербурга, член фракции кадетов. Подписал Выборгское воззвание бывших депутатов I Государственной думы, в связи с чем в 1907 г. был приговорен к трем месяцам тюремного заключения и лишен избирательных прав.


[Закрыть], который в чисто научной речи доказал всю утопичность этого проекта. Польское Коло так и порешило: вы у себя в России производите какие угодно эксперименты с землей, это – ваше дело; но Царство Польское оставьте в покое, это – наше дело; у нас кодекс Наполеона[154]154
  Имеется в виду Гражданский кодекс Наполеона, который был введен французским императором в Герцогстве Варшавском и отчасти продолжал действовать и в Царстве Польском, находившемся под властью российского императора.


[Закрыть], и право собственности священно и неприкосновенно. Кадеты проглотили эту пилюлю.

В этом и заключалась основная разница в программе кадетов и октябристов: голосование и земля. Этими положениями своей программы кадеты чрезвычайно дорожили и ни в каком случае не хотели ими поступиться. Между тем октябристы, более практичные и ближе стоявшие к русской деревне и русскому мужику, отлично сознавали всю утопичность этих условий кадетской программы.

Ко времени третьей Думы определялась такая группировка партий: центр – конституционно-буржуазная партия октябристов; направо – монархические партии нескольких оттенков, т. е. националисты, приемлющие Манифест 17 октября, и правые, отвергающие его, стоящие на почве неограниченного самодержавия. Это – революционеры справа; между прочим, Николай II им вполне сочувствовал, тем и объясняется опала графа Витте, якобы вырвавшего от царя Манифест 17 октября. Затем, на левой стороне – социалисты всех оттенков, начиная с трудовиков, куда главным образом вербовались крестьянские депутаты, вообще мало разбиравшиеся в политических группировках, пошедшие туда за посулами даровой помещичьей земли.

Наконец, между социалистами и буржуазной партией октябристов занимали какое-то странное, межумочное положение кадеты, которые и от своих отстали, и к чужим не пристали; нечто половинчатое между социализмом и капитализмом, стремившиеся примирить непримиримое. И когда в России разразилась социальная революция, вся их программа рухнула как карточный домик: крестьяне потянулись за теми, кто больше обещал.

Перед выборами в третью Государственную думу нам, октябристам, наиболее серьезными противниками представлялись именно кадеты, ибо шансы социалистов новым избирательным законом были подорваны. Раньше, пользуясь тем, что число крестьянских голосов везде превосходило остальные голоса, социалисты, обещая крестьянам все, проходили в Думу их голосами за пять помещиков. Теперь голоса крестьян были уравновешены по численности с голосами остальных избирателей, и землевладельцы могли проводить в Думу собственных кандидатов, особливо по соглашению с горожанами. Что касается крестьян, то, конечно, на свои места в Думу они никого не пускали; наоборот, резались между собой в погоне за десятирублевыми суточными[155]155
  В I, II Думе и в начале работы III Думы депутаты получали 10 руб. за день сессии.


[Закрыть].

Теперь по новому закону социалисты могли проходить в Думу или от рабочих фабрично-заводских, которые выбирали своего отдельного представителя, в большинстве губерний по одному представителю, или от больших городов, по соглашению с кадетами, где применялась прямая подача голосов. Кавказ доставлял социал-демократов[156]156
  Речь идет о Грузии, где доминировали меньшевики.


[Закрыть].

Таким образом, вся наша борьба теперь сосредоточивалась именно на кадетах, которых было много в земско-помещичьей фазе. Некоторые губернии, например Московская, Тверская, Калужская, сплошь присылали кадетов[157]157
  А. В. Еропкин ошибается. В ходе выборов в III Думу Московская губерния дала одного кадета (из шести депутатов), а Калужская и Тверская губернии не дали ни одного кадета.


[Закрыть].

Ко времени избирательной кампании в третью Думу партия октябристов благодаря энергии А. И. Гучкова была достаточно организована: в Москве образовался Центральный комитет, была своя газета «Голос Москвы», были собраны средства на предвыборную агитацию. Был организован небольшой разъездной комитет, куда входили: профессор граф Камаровский[158]158
  Камаровский Леонид Алексеевич, граф (1846–1912) – юрист, общественный и политический деятель. Член «Союза 17 октября». С 1907 г. член Московского ЦК партии; один из старшин Московского клуба октябристов. С 1909 г. товарищ председателя ЦК.


[Закрыть], петербургский присяжный тверской Бобрищев-Пушкин[159]159
  Бобрищев-Пушкин Александр Владимирович (1875–1937) – адвокат, общественный и политический деятель. Товарищ председателя «Союза 17 октября». В качестве адвоката защищал М. Бейлиса.


[Закрыть], я и член Московской городской управы Малинин[160]160
  Малинин Владимир Федорович (1873–1943) – инженер-механик, общественный деятель. Член Московской земской управы. Входил в «Союз 17 октября».


[Закрыть]. Задачей нашей было устраивать предвыборные собрания и диспуты в тех городах, где нам наиболее угрожали кадеты. Я посетил в то время Саратов, Ростов, Новочеркасск, Калугу, Жиздру, Харьков, Полтаву. Обыкновенно мне сопутствовал Малинин. На диспутах против нас выступали местные кадеты, иногда очень сильные и известные ораторы, например, Обнинский[161]161
  Обнинский Виктор Петрович (1867–1916) – общественный и политический деятель. Член конституционно-демократической партии. Депутат I Государственной думы от Калужской губернии. Подписал Выборгское воззвание, за что был приговорен к трем месяцам тюремного заключения.


[Закрыть] и Новосильцев[162]162
  Новосильцев Юрий Александрович (1853–?) – общественный деятель, действительный статский советник. В 1884–1917 гг. темниковский уездный предводитель дворянства.


[Закрыть] в Калуге. Иногда приезжали на диспут и кадетские звезды первой величины, например, Кизеветтер[163]163
  Кизеветттер Александр Александрович (1866–1933) – историк, общественный и политический деятель. Один из создателей конституционно-демократической партии. С 1906 г. член ЦК партии. Депутат II Государственной думы.


[Закрыть], Родичев[164]164
  Родичев Федор Измайлович (1854–1933) – политический и общественный деятель. Один из создателей конституционно-демократической партии, член ее ЦК с 1906 г. Депутат I, II, III и IV Государственной думы. С 1915 г. член Прогрессивного блока. В марте – мае 1917 г. комиссар Временного правительства по делам Финляндии. В августе 1917 г. участник Государственного совещания. С октября 1917 г. член Временного совета Российской республики (Предпарламента). Депутат Учредительного собрания от Петрограда.


[Закрыть].

Были такие звезды и среди октябристов, как, например, профессор Ключевский[165]165
  Ключевский Василий Осипович (1841–1911) – русский историк.


[Закрыть], профессор Герье[166]166
  Герье Владимир Иванович (1837–1919) – русский историк. С 1906 г. член «Союза 17 октября». С 1907 г. член Государственного совета.


[Закрыть], адвокат Плевако[167]167
  Плевако Федор Никифорович (1842–1908) – адвокат, общественный и политический деятель. Известный судебный оратор. Член «Союза 17 октября», член Московского отдела его ЦК. Депутат III Государственной думы от Москвы.


[Закрыть]. Но все они были настолько заняты своими текущими работами, что редко могли выступать даже у себя в Москве. А профессор Ключевский прямо избегал публичных партийных выступлений.

Эти мои поездки и выступления на диспутах, так же как и мои литературные работы, сделали мое имя достаточно популярным, и мною припоминается один эпизод, который произошел у меня с известным октябристом, членом Государственного совета Красовским[168]168
  Красовский Михаил Васильевич (1851–1911) – государственный, общественный и политический деятель, тайный советник (1891). Участвовал в создании «Союза 17октября», член его ЦК. Один из учредителей Клуба общественных деятелей. В 1905–1911 гг. председатель его Совета старейшин. С 1906 г. член Государственного совета, входил в группу центра.


[Закрыть]: как-то уже в Петербурге мы встретились с ним на каком-то собрании, не зная лично друг друга. Разговорившись с ним, я указал, что по числу и по качеству ораторства кадеты могут нас побивать в Думе.

– Что вы! А Еропкин-то! Он им спуску не даст! – и принялся меня расхваливать мне же в глаза. С величайшим чувством неловкости я должен был его остановить и сказать ему, что это я и есть Еропкин. Он смутился, и мы сухо расстались.

Из собственного опыта могу, однако, сказать, что дело все же заключалось вовсе не в митингах, а в избирательном законе. Митинги могли оказать пользу лишь при прямой подаче голосов в больших городах; но там мы пасовали перед левыми и кадетами, которые больше нас обещали избирателям. Мы же не могли обещать того, что противоречило нашей идеологии и нашей программе.

Точно так же и кадеты впоследствии спасовали перед социалистами в период Учредительного собрания: кадеты предлагали землю по справедливой оценке, а социалисты предлагали ее даром; а большевики предлагали не только земли, но и все вообще чужое имущество: грабь награбленное.

В третьей Думе

Когда мы были избраны в третью Государственную думу, то ясно было, что эта Дума будет работать.

– Теперь едем в Петербург надолго, просидим там все сроки! – говорил мне князь Волконский, отправляясь со мной в Думу. Но он не пробыл там всего срока, ибо года через два умер.

Я не стану подробно описывать всего хода выборов в третью Государственную думу: опять пришлось вступить в соглашение с депутатом от крестьян Лукашиным[169]169
  Лукашин Иван Игнатович (1870–?) – депутат III Государственной думы от Рязанской губернии. В Думе входил во фракцию октябристов.


[Закрыть]. Мы провели в Думу Лукашина, который числился октябристом, а Лукашин со своими друзьями поддержал нас: меня, князя Волконского, Леонова[170]170
  Леонов Дмитрий Алексеевич (1864–?) – общественный и политический деятель. С 1906 г. председатель Скопинского отдела «Союза 17 октября». Депутат III Государственной думы от Рязанской губернии.


[Закрыть] и Сафонова[171]171
  Сафонов Михаил Кузьмич (1842–?) – депутат III Государственной думы от Рязанской губернии. Член фракции октябристов.


[Закрыть].

Среди землевладельцев не было сплоченности и единодушия, ибо в их среде были и кадеты; были кадеты, хотя и плохонькие, и у нас в Рязани; и вот против них-то и приходилось вступать в коалицию с крестьянскими депутатами.

Лукашин первое время в Думе был очень мне признателен, и даже места мы с ним заняли рядом. Однако постепенно под влиянием трудовиков, укорявших его в близости к «господам», он как-то отдалился; но все же дальше прогрессистов он не пошел; лично со мной сохранил хорошие отношения на пять лет.

Теперь, в третьей Думе, решающее значение приобрела уже партия октябристов, самая многочисленная; но все же абсолютного большинства октябристы не имели, и им при голосовании приходилось вступать в блоки то с националистами, то с прогрессистами и даже левыми. Чаще всего, конечно, голосовали с националистами, которыми руководили граф Бобринский[172]172
  Бобринский Владимир Алексеевич, граф (1867–1927) – общественный и политический деятель. В 1905 г. участвовал в создании организации «За царя и порядок», которая вошла в «Союз русского народа». В 1904–1908 гг. Богородицкий уездный предводитель дворянства. Депутат II, III и IV Думы. С 1915 г. один из лидеров прогрессивных националистов. Член Прогрессивного блока. В 1916 г. председатель Галицко-русского благотворительного общества. В 1916–1917 гг. товарищ председателя Государственной думы.


[Закрыть], Шульгин[173]173
  Шульгин Василий Витальевич (1878–1976) – общественный и политический деятель. Депутат II, III и IV Думы, один из лидеров правых. В 1908 г. участвовал в создании Всероссийского национального союза. В 1912 г. вышел из фракции правых и присоединился к националистам. В 1915 г. вошел в Прогрессивный блок. С 27 февраля 1917 г. член Временного комитета Государственной думы. Вместе с А. И. Гучковым принял отречение Николая II от престола. В августе 1917 г. участвовал в Государственном совещании.


[Закрыть] и Балашов[174]174
  Балашов Петр Николаевич (1871 – после 1939) – общественный и политический деятель. Депутат III и IV Государственной думы. В III Думе председатель фракции умеренно-правых, а затем русской национальной фракции. В IV Государственной думе председатель фракции русских националистов и умеренно-правых.


[Закрыть]. Впрочем, Балашов был нужен им как денежный мешок; иного влияния по своему характеру он иметь не мог.

Разрыв националистов с правыми произошел в самом начале третьей Думы по вопросу об ответном адресе государю. Правые постановили поместить в адресе титул «самодержавный». Получался скандал, если бы такой титул был послан от Думы после Манифеста 17 октября.

По этому вопросу в Думе были мобилизованы лучшие силы, и от октябристов выступил знаменитый оратор Ф. Н. Плевако; он произнес тогда одну из лучших речей, призывая членов Думы к благоразумию: «Вам дана тога мужа, а вы просите детскую рубашку» – такие фразы переходят в историю.

К сожалению, Плевако приехал в Думу уже совершенно больным человеком, с сильнейшим артериосклерозом, от которого он вскоре и скончался. Но все же я думаю, судя по нескольким его выступлениям, что он не мог быть политическим оратором. Конечно, он произносил бы умные и блестящие речи, но он не чувствовал бы себя в интимной обстановке судебных установлений, где он был неподражаем, когда нужно было найти путь к сердцу, к чувству слушателей. Этот метод совершенно не подходит к политическим собраниям с сотнями и тысячами слушателей, где нужен темперамент, пафос или сарказм, главное же – сила легких. Плевако был велик в камерной обстановке, он не был народным трибуном, как, например, Родичев.

Эта метаморфоза в Думе произошла со многими выдающимися ораторами: я уже указывал на Стаховича; то же произошло с нашим рязанским земским оратором князем Волконским: в земстве его слушали с величайшим вниманием, и выступления его являлись событиями дня. А в Думе он сошел на нет, его сердечные порывы не находили отклика в слушателях, скорее, вызывали насмешку, и Дума его не слушала.

В Думе выдвинулись совсем новые ораторы, которых раньше не знали: от кадетов, например, Шингарев, от прогрессистов – Львов[175]175
  Львов Николай Николаевич (1867–1944) – общественный и политический деятель. Один из организаторов конституционно-демократической партии. В 1905–1906 гг. член ее ЦК. Депутат I, III, IV Думы. В 1906 г. вышел из партии кадетов. С 1915 г. член Прогрессивного блока. В сентябре 1917 г. член Временного совета Российской республики (Предпарламента).


[Закрыть], от националистов – граф Бобринский, от правых – Пуришкевич, от социалистов – Керенский[176]176
  Керенский Александр Федорович (1881–1970) – общественный, политический и государственный деятель. Депутат IV Думы. С 27 февраля 1917 г. член Временного комитета Государственной думы. С марта 1917 г. член партии эсеров. Член Временного правительства: министр юстиции, затем военный и морской министр, с 8 июня 1917 г. председатель. С 30 августа 1917 г. Верховный главнокомандующий.


[Закрыть]. Были ораторы камерные – это Шульгин, Гучков, которых слушали в глубочайшей тишине. Но они выступали редко, ибо знали, что внимание Думы скоро притупляется, а тромбонов они в своем распоряжении не имели.

Как это ни прискорбно, но необходимо признать, что среди партий и фракций Государственной думы наиболее культурной и наиболее организованной являлось Польское Коло. Дисциплина у них была образцовая, и ораторы их выступали на трибуну только в случае надобности, и каждый оратор говорил именно столько, сколько требовалось для выяснения вопроса. Достаточно сказать, что во все четыре Думы от привислинских губерний[177]177
  То есть от польских губерний.


[Закрыть] всегда избирались одни и те же депутаты. Это доказывает большую организованность и большую дисциплину партий.

На эту политическую культурность Польского Коло я не раз указывал в газетах, и в «Новом времени», и в «Голосе Москвы». Однажды мы сидим в Думе с депутатом Лукашиным во время перерыва на своих местах и мирно беседуем. Видим, что к нам приближаются польские депутаты Дмовский[178]178
  Дмовский (Dmowski) Роман (1864–1939) – политический деятель. Депутат II и III Думы, член Польского Коло. С 1915 г. возглавлял Польский национальный комитет в Париже.


[Закрыть] и Жуковский[179]179
  Жуковский Владислав Владиславович (1860–1916) – общественный и политический деятель. Депутат II и III Думы. Член Польского Коло.


[Закрыть]. Каково же было мое удивление, когда депутаты эти подошли ко мне и заявили, что они явились по поручению Коло выразить мне благодарность за беспристрастие и внимание, оказанные мною их партии. Я был этим очень растроган. Этот поступок их служил также доказательством их культурности: ведь они состояли в оппозиции и сидели на противоположных нам скамьях.

Про наши партии этого никак нельзя сказать: никакой дисциплины и очень малая культурность. Каждый лезет на ораторскую трибуну без всякой надобности, чтобы показать, что и он не хуже других. Особенно со стороны правых: выступления депутатов Тимошкина[180]180
  Тимошкин Федор Федорович (1872–?) – депутат III Государственной думы от Закавказья. Член фракции правых.


[Закрыть] или Гулькина[181]181
  Гулькин Дионисий Петрович (1861–?) – депутат III Государственной думы, входил во фракцию умеренно-правых. С 3-й сессии – член группы беспартийных.


[Закрыть] были сплошной клоунадой, и историческая фраза Тимошкина про «женское сословие» вызвала гомерический хохот всей Думы.

Один депутат из волостных писарей был прямо одержим зудом оратора, но так как он не обладал ни ораторскими способностями, ни мыслями, то он почему-то облюбовал меня и перед каждым своим выступлением очень трогательно просил меня написать ему несколько строк, которые он и прочитывал с трибуны. Если же иногда он не разбирал или запутывался в словах, то в смущении прибавлял: «Ну, да, словом, вы сами понимаете!» Я не могу сейчас припомнить фамилии этого депутата, но живо вижу его перед собой, бледного и трепещущего, стремящегося на трибуну.

Октябристы также не отличались дисциплиной и часто шли на трибуну, не обладая никакими к тому способностями; припоминаю выступления депутатов Стемпковского[182]182
  Стемпковский Виктор Иванович (1859 – после 1920) – общественный и политический деятель, статский советник (1912). Член «Союза 17 октября». Депутат III и IV Государственной думы от Воронежской губернии. С 1915 г. член Прогрессивного блока.


[Закрыть], Гололобова[183]183
  Гололобов Яков Георгиевич (1855–1918) – политический и государственный деятель. Член «Союза 17 октября». Депутат III Государственной думы от Екатеринославской губернии. В 1909 г. вышел из фракции октябристов. Основал группу правых октябристов.


[Закрыть], Шейдемана[184]184
  Шейдеман Евгений Михайлович (1846–?) – депутат III Государственной думы от Полтавской губернии, член фракции октябристов. С 3-й сессии входил в группу правых октябристов.


[Закрыть] и др., которые лишь подрывали своими неприметными выступлениями авторитет партии, пока наконец не удалились из нее.

Надо иметь в виду всю процедуру парламентского обсуждения: вопросы обсуждаются и разжевываются в нескольких инстанциях – сначала в комиссии, а чаще всего еще и в подкомиссии, затем во фракциях. И когда уже вопрос совершенно выяснен и разработан, только тогда он попадает на обсуждение всей Думы. Для самой Думы это публичное обсуждение вопроса не имеет никакого значения, ибо вопрос заранее уже выяснен и предрешен голосованиями во фракциях. В Думе вопрос обсуждается лишь для печати, для страны, которая знакомится с прениями в Думе по отчетам газет. Никакими самыми горячими речами в Думе нельзя никого убедить, и как бы ни старались убедить меня Чхеидзе[185]185
  Чхеидзе Николай Семенович (1864–1926) – политический деятель. Член РСДРП. С 1903 г. меньшевик. Депутат III и IV Государственной думы.


[Закрыть] или Пуришкевич, все равно я с ними голосовать не буду уже в силу одной партийной дисциплины. Обыкновенно фракция назначает и оратора, который должен выступать от ее имени в Думе и который наиболее знаком с предметом.

Какую же задержку в работе Думы производили эти добровольные выступления любителей поговорить с ораторской трибуны! Иногда по какому-либо боевому вопросу записывались десятки добровольцев, приводя членов Думы в ужас и в паническое бегство. Ничего подобного никогда не бывало в Польском Коло. Эта обывательщина и дилетантство пронизывали Думу, не выработалось никакого преемства в работе, никакого уважения к чужим трудам, которые несли на себе наиболее серьезные депутаты. Надо прямо сознаться, что в любой комиссии работающих депутатов было лишь несколько человек; остальные – балласт, голосовальная машина.

Когда третья Дума укрепилась и начала работу, то избирателей на местах обуяла зависть: а чем я хуже других? Отлично помню, какую кровную обиду нанес циркуляр министра Столыпина, отложившего сессии земских собраний на один месяц, ввиду того что в Думе обсуждался земельный проект и Столыпин опасался, что депутаты разъедутся на земские собрания, будучи зависимы от своих земских избирателей на местах. Даже интеллигенты, как, например, доктор медицины Филатов, не могли простить нам, членам Думы, что из-за нас, четырех человек, отложили собрание, состоящее из шестидесяти гласных, почтенных земских старожилов.