Текст книги "Некромант-самоучка, или Форменное безобразие"

– Мстить? Нет. Буду издеваться!

– За что? – Я остановилась. – Бруг Тугго что-то тебе сделал?

– За все хорошее! – жарко выдохнула Кудряшка. – А первым делом за то, чего не сделал.

– А разве это повод для издевок? Невиновный да будет невиновен. – Красиво сказала, жаль, меня не услышали.

– Этот оборотень мною пренебрег! Видишь ли, не по вкусу моя родословная! Побрезговал, мерзавец, – все сильнее злилась она, и на ее щеках сквозь кожу проступили черные чешуйки. – Мной! Мной увлечься пренебрег! – Хотелось сказать, что у всех разные потребности, желания и вкусы, но я вовремя прикусила язык, расслышав в ее шипении основную причину отказа: – Мной, младшей принцессой клана черных драконов! Да я! Да я…

– И молодец, что пренебрег, иначе бы бегал сейчас без хвоста, и не только.

– Что ты сказала? – выдохнула она огнем. Сгусток пламени черным пятном отпечатался на каменной стене.

– Ничего, – заверила я оторопело, но переубедить не смогла.

– Нет, ты сказа… – Лоб и скулы принцессы мгновенно покрылись чешуей, и, судя по взгляду, скажи я еще хоть слово, она меня сожжет.

Начинаю понимать позицию кадета Тугго в отношении нее – чем дальше, тем лучше.

– А ну успокойся! – шикнула я и встряхнула высокородную за плечи. – Бруга отдать не могу. Сама понимаешь, декан, задание, к тому же мы очень быстро нашли взаимопонимание друг с другом…

– Но он вчера убегал от тебя! – возмутилась Кудряшка, отстраняясь от моих рук. – Я собственными глазами видела, как он с низкого старта рванул через кусты.

– И что с того? Вчера он бегал вначале от меня, потом со мной, потом опять самостоятельно и свободно. Сил было много, от излишков освобождался. – Чуток слукавила и решила тему закрыть: – Я передам ему твое предложение. Согласится – перейдет, а нет – извини.

И толкнув дверь, вошла в аудиторию. Притихшая группа целителей в темно-синих мундирах смотрела встревоженно и с опаской.

– Что-то случилось? – спросила я, не оборачиваясь на недовольную старосту, входящую следом.

– Замена профессора, – шепнули мне так, словно бы преподаватель уже был в аудитории. Хотя профессора или магистра поблизости не наблюдалось, только бледные кадеты.

– Кого и кем? – удивилась я, повторно оглянувшись и спрашивая у всех, потому что за вчерашний день так ни с кем не познакомилась.

– Магистра Крохен на меня, – раздалось в ответ откуда-то сверху, и я сжалась, узнав генерала Сули. Секретарь декана Темных сил медленно, словно бы паук по паутине, спустилась с потолка.

Группа потупилась, боясь взглянуть на преподавателя, староста вздохнула с завистью, а я, вжав голову в плечи и стараясь не смотреть на легендарный ходячий труп, тихо спросила:

– Пара еще не началась, позвольте сесть на место.

– Садитесь, Сумеречная, – фыркнула она, – и вы, Крэббас, тоже.

Вот так я и узнала фамилию нашей старосты. Осталось выведать ее имя и записать, а затем так же легко и просто познакомиться и с остальными.

Я заняла свое место, глядя исключительно перед собой, а не на Сули, выудила из сумки книги и тетрадь, в конце которой размашисто написала: «Младшая принцесса оборотней черных драконов Крэ…»

Между тем профессор продолжила:

– Сегодня магистр Крохен должен был повторить с вами все ныне существующие вариации связей паразитов с носителями. Наискучнейшая тема в его исполнении, которую невозможно пережить, – мягко пошутила она, но никто из кадетов даже не усмехнулся. – Однако вам повезло. Вместе со мной вы рассмотрите новый – уникальный – случай! – И выдержав внушительную паузу, способную заинтриговать всех и вся, она произнесла: – Приручение теневой к хозяину со сложнейшей связующей темного искусства.

– Цепи некроманта! – выдохнули целители, с восторгом уставившись на Сули.

И я сама чуть не посмотрела на генерала, но вовремя вспомнила первую встречу с ней в приемной Довара Горрана, затем свою нестандартную реакцию, дельный совет декана и, во избежание неприятной ситуации, решила воздержаться от восторженного взгляда.

– Да, – послышалось в ответ. Аудитория радостно загудела, а я чуть не выронила железное перо, когда профессор произнесла: – Примером станет кадет второго курса разведчиков Герберт Дао-дво.

Что?! Как? Не может быть… этого просто не может… Я не могла использовать в простом заклинании столь сложную связку, как цепь некроманта. Не могла! Или могла… Милостивый боже! В наше время за такое вмешательство в энергетические потоки уже не сажают, а сразу казнят.

Раздался короткий стук, и профессор величественно разрешила:

– Войдите.

И в аудиторию ворвался подтянутый широкоплечий рыжий с горящим карим взглядом и довольной кукой на плече, которая, весело шевеля ушами, оживляла сиренево-графитовый мундир разведчика.

– Благодарю за то, что пришли, – произнесла Сули.

– Благодарю за то, что пригласили, – сдержанно отозвался он и занял стул у окна.

– Итак. – Выдвигая какие-то ящички из стола на кафедре, генерал продолжила лекцию: – Как все вы видите по окрасу теневой, еще вчера она умирала от жажды, а уже сегодня полна сил. И что удивительно, ее носитель жив, вменяем и…

Я покосилась на метаморфа, который внимательно осматривал аудиторию, и, столкнувшись со сканирующим карим взглядом, поспешила скрыться за тетрадью. Подумала, что рыжий не только жив, вменяем, но еще зол и намерен кого-то убить. Отчаянно не хотелось становиться этим кем-то, и я была готова сползти под стол, пока не услышала:

– …и это несмотря на то, что кука имеет полный доступ к резерву многоликого.

– Не может быть! – воскликнул кто-то испуганно, и, когда все обернулись в мою сторону, с ужасом поняла, что возмущалась я, и Дао-дво теперь неотрывно смотрит на меня.

– Встать! – Жесткий окрик, и я испуганно поднялась. Как на плацу, право слово. – Кадет Сумеречная, не желаете объяснить ваш крик?

– Крик… – прошептала, испуганно пряча глаза, чтобы не смотреть на живой труп в черной мантии и таком же черном мундире. – Вы не поняли… То есть это всего лишь проявление восторга перед неизвестным.

И группа меня поддержала слаженным кивком, а староста вопросила тихо:

– Профессор, вы объясните нам, как подобное могло произойти?

– А я надеялась, что это объясните вы. Незамутненные умы куда проницательнее нагруженных, – произнесла Сули, и, выудив из ящичка синий кристалл, она вывела в воздухе несколько рун, и на стене за ее спиной в увеличенном размере отобразилось девять формул приручения теневой, затем тридцать три неизвестных заклятия, которые генерал назвала ведущими вариациями связи паразитизма, а после и десять Цепей некроманта, известных миру.

– А теперь задачка для разминки ваших мозгов. Вопрос: «Как соединить заклинания из трех столбцов так, чтобы не наносить жертве урона и в то же время защитить паразита от смерти?»

– Вы хотели сказать – от голода? – спросил светленький паренек с первого ряда. – Смерти от голода, – дрогнувшим голосом уточнил он, когда генерал приблизилась к нему.

– Нет, я сказала верно, – усмехнулась она и, не оборачиваясь, через плечо швырнула в рыжего черной кляксой проклятия.

– Парящий топор! – закричали целители, а вместе с ними и я.

Проклятие мучительное и смертоносное, запрещенное в Треде после войны ввиду своей необратимости и беспощадности. Такое проклятье не ударяет только по цели, а разлетается на сотни метров, вырубая все на своем пути. Те, кто знал о нем из книг, подскочили со своих мест, чтобы сбежать из аудитории, остальные замерли, с удивлением взирая на лоснящуюся от довольства мелкую нежить. Раскрыв уши, кука спланировала с плеча метаморфа навстречу кляксе и проглотила ее, даже не поморщившись. Разрыв топора произошел уже в ее тонком теле, более всего напоминая небольшое вздутие, которое тут же улеглось.

«Умышленное наведение запрещенного проклятия на кадета академии Герберта Дао-дво! – раздалось ворчливое по эхо-порту. – Генерал-профессор Магда Сули, за убиение кадета уплатите…»

– Нваг-нваг Севой, на Герберте ни царапины, – с насмешкой ответила она. – А на использование Парящего топора я имею бессрочное разрешение…

«Но не в стенах академии!»

– Запишите на мой счет, – отмахнулась профессор, и дух-хранитель затих.

– М-дя! – прошептала теневая и, вильнув хвостиком, вернулась на облюбованное ею плечо многоликого.

Все, кто встал, тут же сели, многие мимо перевернутых стульев. А Сули, оглядывая аудиторию, довольно протянула:

– Как видите, Герберт Дао-дво не просто получил прирученную куку, но и бессмертную защиту от всего. И сей бесценный подарок не расходует резерв хозяина, пока ее кормят.

– Чем? – спросил быстро пришедший в себя светленький кадет.

– Всем.

– А что будет, если не кормить? – заинтересовалась его соседка по столу.

– Трудно сказать, мы еще не проверяли. – И вслед за сухим ответом последовало ироничное: – Но если желаете знать, то, как только мы определим формулу связи, так сразу проведем эксперимент на вас.

Чудовищное предложение, от которого мне самой стало плохо, ничуть не смутило целительницу с первых парт, и она спросила:

– А если?..

Вот тут любопытную девушку оборвал более уверенный голос, прозвучавший с заднего ряда.

– Простите, профессор, исходя из ваших слов и задания, можно предположить, что даритель остался неизвестен.

– Известен, – ответил молчавший до сих пор метаморф. – Ее ищут.

Меня?!

Удивленно посмотрела на рыжего, который вновь сканировал присутствующих взглядом и – о чудо! – смотрел мимо моего стола. То есть ищут не меня?! Что же это получается… Нваг-нваг Севой промолчал и не сдал? Милостивый боже, спасибо! Спасибо тебе огромное. Меня за Черный колокол не сожгут, за куку не четвертуют и за нарушение комендантского часа из академии не выгонят!

А в аудитории стало неожиданно тихо. Даже я, которая все еще пряталась за тетрадью, изредка просматривая творящийся у кафедры бедлам, явственно ощутила вспыхнувшие вокруг страх, интерес, азарт и безразличие, которое исходило от Сули. Как ни странно, но в задумчивости я уставилась именно на нее и, поймав из-под глубокого капюшона взгляд голубого человеческого и красного демонического глаз, поперхнулась воздухом и зажмурилась. В этот раз генерала полностью скрывала мантия, но мое воображение все еще прорисовывало вариации сборки ее тела из кусков поверженных врагов. Жуть!

– Мы отвлеклись. – Кашлянув, она прочистила горло и обратилась к группе: – Итак, незамутненные умы, как вы соедините заклинания из трех столбцов?

Чуть не ляпнула я радостно: «Никак!» – но вовремя прикусила язык.

Зачем им знать, что я, боясь за куку, уберегла ее от гнева рыжего самым крохотным звеном темного искусства. И вплела его в самом конце простенького заклинания на приручение. Вдруг Дао-дво решит голодом ее морить или в руке придушить, так она вскроет его резерв, подкрепится и сбежит. А до тех пор будет преданно служить на взаимовыгодной основе. Лишь кормить не забывай, и все. И в том, что теневую кормят, сомнений не было, как и в том, что Герберт подарок оценил. Так зачем его к нам привели? Разгадать загадку связи или нарушительницу найти?

Заметив, как рыжий вновь скользнул взглядом мимо меня, облегченно выдохнула и начала вырисовывать в тетради самые нелепые варианты паразитической связи. Уж если отводить от себя подозрения, то по полной.

Глава 8

Набрасываться с поцелуями на каждую вторую тощую девицу Геру претило, впрочем, как и лапать. Он не для того покорял лучшую из лучших, чтобы сейчас кидаться на что попало без груди, но с трепетным сердцем. В отсутствии первого он убедился еще вчера, а в наличии последнего перестал сомневаться сегодня. Едва увидел, как теневая защищала его тыл на утренней тренировке с Тагашем. Клинки и метательные звездочки, которые ранее Дао-дво ловил спиной, теперь легко отбивала преданная нежить.

Таррах! Такая маленькая тварька и такая полезная. И как за этот подарок не отблагодарить неизвестную? Ведь она умудрилась остаться не только неназванной, но и незамеченной. Удивительное дело, но даже у духа-хранителя не оказалось записи того злополучного часа из палаты. Еще больше изумила нежить, которая, проглотив свиную ножку, так и не призналась в личности дарителя, а на попытку запугивания гордо ответила:

– Ты не убьешь мень-ня. Й-я полезна, опасна и исключительна.

– Это еще почему?

– Много знаю, – похвасталась она, чем метаморф не преминул воспользоваться.

– А знаешь, кто мне тебя подарил?

– Сложно сказать, в палате было трое девиц и все некромантки.

Признаться, в то мгновение Герберт с ясной четкостью увидел, что во время поцелуя с одной, его проклинала вторая и одаривала кукой третья. Неприятный холодок скользнул по шее и устроился на плече, прошептав чуть слышно:

– И кого из них ты отблагодарить намерен?

– Всех, – заверил разведчик, – как только узнаю, кто приходил и ради чего.

Именно с этой мыслью он явился на поклон к Сули. Уж она как куратор некромантов и почти магистр черного искусства должна быть в курсе способностей своих подопечных – это во-первых, а во-вторых, с ее позволения можно будет поймать нарушительниц на живца, присматриваясь к плоскодонкам, что кусают от воспоминаний губы.

Однако, увидев довольную нежить, генерал жестко ответила:

– Мои кадеты на подобное неспособны.

– Недооцениваете?

– Наоборот, хвалю за благоразумие. Не знаю, какой наивный уникал поверил в доблесть куки, но ты с ней связан не простым заклинанием приручения. – Она взмахом руки спустила с полок стопку книг и с исследовательским интересом окунулась в сведения самой толстой из них.

– Это была уникалка, – поправил метаморф.

– В таком случае, – улыбнулась профессор, поднимая взгляд от пожелтевших страниц, – становится понятным использование Цепи некроманта. Именно она допустила тварюшку к твоему резерву. – Гер впервые за время учебы лишился голоса и побледнел, а Сули продолжила с улыбкой: – Но, даже несмотря на это, я сомневаюсь в правильности твоего решения, кадет. Искать нужно среди целителей. Потому что связь, – она указала на его шею, – подчеркивает поистине милосердное отношение к нечисти и скрытую заботу о ее носителе, а это, как ты сам знаешь, не свойственно темным искусникам.

– И все же, – настаивал многоликий, памятуя о словах теневой, – я бы хотел посетить группы кадетов, вверенных вам.

– Хорошо, – согласилась генерал, – но при одном условии.

– Слушаю, – сухо произнес Дао-дво, в сотый раз мысленно проклиная дарительницу.

– Я покажу вас… Вас обоих группам целителей. И мы попытаемся разобрать новую паразитическую связь. Им будет интересно, тебе полезно, а мне развлекательно, – хлопнула она в разные ладоши и поднялась. – Вставай.

– Простите, но зачем к ним? – удивился Гер. – Давайте сразу к некромантам.

– Последним ты будешь интересен только в случае мучительной смерти.

– М-дя! – хмыкнула якобы спящая кука, и многоликий со вздохом последовал за профессором.

Целители. Темно-синие мундиры, белые рубашки, телесного цвета перчатки, волосы собраны в хвосты. И все кадеты как на подбор: тощие и долговязые, прыщавые и вялые, без блеска в глазах и румянца на лицах, со слабыми руками, не знающими ни стилета, ни меча, ни черного проклятия. Бледненькие и бедненькие. Их удел арьергард и лечение тех, кого не добили воители. Никаких доблестей, никаких почестей… точь-в-точь как у разведчика. Какую бы личину он ни надел и сколько бы подвигов ни сотворил, разведчик при жизни и после смерти останется лишь безымянной тенью. Не лучший удел для мечтающего о земле и титуле, но верный шаг к цели. В академию метаморф младшей ветви рода Дао-дво попал с трудом, но прорвался. Не прошли даром ни трехлетний спецкурс у Сули, ни ежедневные тренировки с Тагашем, которые Герберт с завидным упорством продолжал до сих пор.

И благодаря многолетней выдержке и тщательному просчету он не дернулся, увидев среди кадетов поганку Сумеречную, не шевельнулся, когда в его сторону полетело проклятие Парящий топор, промолчал, услышав с десяток кровожадных предложений, последним из которых было – выкачать из носителя кровь и посмотреть на действия куки.

– Я буду ждать, – ответила на вопрос пробудившаяся теневая.

– Чего? – не понял белобрысый целитель, в чьих предках имелся вампир.

– Когда резерв восстановит кровоток, – зевнула тварюшка, и кадет отстал.

– А он разве полон? – тихо удивился Гер.

После двух столкновений с Амидд подобное было невозможно. В теле метаморфа все еще жила слабость, шрамы продолжали кровоточить, а руки мелко подрагивали и конвульсивно сжимались в кулаки.

– Дя, – шепнула кука и вновь погрузилась в сон.

Нужно проверить!

Многоликий тут же заторопился уйти. Сказал, что раз уж демонстрация с проклятьем прошла, то он может быть свободен. И с разрешения Сули стальным ястребом вылетел за двери.

* * *

Дао-дво долго терпел вопросы и спокойно выслушивал поступающие предложения, а под конец пары сбежал. И мне так хорошо стало, так спокойно, что на листе моей тетради сами собой появились самые невероятные связи и узлы. А когда прозвенел звонок и профессор собрала листы, я даже не испугалась озвученной ею просьбы.

– Кадет Сумеречная, подойдите ко мне.

– Да, слушаю вас, – произнесла я, оказавшись рядом и радостно поглядывая на дверь. Следующая пара по растительным ядам пройдет в теплице академии. Где, по сведениям моего браслета, должен был расти куст наримы, той самой белоканной, что ускоряет у многоликих и двуликих оборот. Я уже представляла, как договорюсь со смотрителем о паре вялых ягод для Бруга и получаю их в свои ручки, как вдруг меня из видений вывели вопросом:

– Это что?

Когтистый палец демонической руки указал на связь третьей Цепи некроманта с элементом приручения, в котором паразит нещадно выкачивает энергию из носителя. А затем и из себя ввиду крайней прожорливости и малого ума.

– Самоликвидация созревшего паразита, – не задумавшись, ответила я, абсолютно не обращая внимания на близость ходячего трупа.

– Вы знаете, где подобное использовалось? – все так же мягко спросила Сули.

– Нет. Но могу предположить, что это удобный вариант для сокрытия смерти высокопоставленного или высокородного лица.

– Почему только его?

– Это очень редкий вид нежити, которую купить может не всякий, а поймать, вообще, искусство. – Я пожала плечами и, в очередной раз скосив глаза на дверь, улыбнулась. – Деликатес из хвоста амебы подают во дворце, три золотых за кило.

– Ловили?

– Пытались. – Денег на мою ведическую школу у семьи не было, поэтому отец искал, как быстро разбогатеть, а я разрабатывала варианты. И отлов амебы был среди них. Но как оказалось, специализироваться на ней одной невыгодно. Поэтому мой родитель решил биться со всеми видами мелкой нежити и собрал группу, а я стала их ученым советником. Благо, в Приграничье тварей было столько, что денег хватило на мое обучение, на приданое сестрам и личное дело Росса. Братец нынче Тарраха разводит зеркальных карпов в пруду.

– Занятно, – произнесла Сули, в точности копируя интонацию декана факультета Темных сил, и неожиданно предложила: – Хотите попасть на спецкурс для черных магов и смертников?

– Да! – радостно заявила я и подняла взгляд на лицо генерала. В следующее мгновение вся моя радость ушла. – Ой, мама!

– Страшная, да? – спросила профессор. И взгляд у нее стал колюче-холодным, как у человека, который знает о своем уродстве, привык к нему, принял, но все еще злится, когда ужасаются другие.

– Не-е-е-е-ет, – медленно выдохнула я и истово начала оправдываться. – После всего увиденного мной в академии вы очень даже милая! Ну, подумаешь, глазки разные, ну носик неизвестно чей, половина лица зеленая, вторая половина красная. На правой стороне три глубоких шрама, на левой спиленный рог. Губы ваши, светло-коралловые человеческие, волосы платиновые, кажется, тоже. А вот та рыжая косичка нет…

Ее лицо стало на два тона темнее, то бишь зеленее и краснее.

Милостивый боже, и ведь декан предупреждал – не приближаться к ней. И я судорожно сглотнула, не зная, что еще сказать, чтобы ситуацию исправить.

– Очень даже гармонично смотритесь, – пролепетала робко. – Скажите, а этот глазик чей?

Она потемнела еще чуть-чуть, посмотрела на потолок и поджала губы. Судя по судороге, что пересекла ее заплатанное лицо, меня сейчас убьют, но я ошиблась. Едва дверь закрылась за последним кадетом группы, прославленный генерал Сули захохотала как девчонка, разноцветными пальцами прикрывая рот. Правая рука у нее была от демона, а вот левая, как сборная огородная: кисть и большой палец от человека, а затем четыре разноцветных. Два разной степени зелености, один голубой и один красный с черным острым когтем.

И я смотрела на звонко хохочущую женщину с водопадом платиновых волос и одной красной косичкой и понимала, что уже не боюсь. Пусть и из кусочков собрана, как тряпичная кукла сшита, зато живая. Раньше красивой была, но и сейчас вполне себе ничего. Прозвенел звонок, и я с улыбкой спросила, могу ли идти. Она отмахнулась и, все еще смеясь, опустилась на стул. А я поспешила в теплицы, тихо радуясь тому, какой сегодня замечательный день. В проделке с кукой я вне подозрений, от Герберта не получу, на курсы попаду, Бругу с оборотом помогу и заручусь его поддержкой в еще одном деле. Конечно, он может не согласиться, но я уверена, между издевательствами Кудряшки и моими экспериментами он выберет меньшее из зол.

А в следующие полчаса мне довелось воочию увидеть редчайший куст наримы белоканной, бардэшку, горную травку мирук, мышиный зев и кровавый корень Бранга. Он так и назывался с большой буквы Бранг, потому что был исполином среди мочковатых корней и в точности повторял фигуру человека. К сожалению, в этот день мне подобраться к смотрителю не удалось, поэтому уговоры были перенесены мною на завтра, но зря.

На следующий день едва я подкралась к зевающему смотрителю, дабы заболтать его, а затем и уболтать на нужные мне ягодки, листики и корешки, как по эхо-порту раздалось ворчливое:

«Кадет Сумеречная, пройдите в кабинет декана факультета Темных сил. Вас ждут».

– А подождать не могут? – фыркнула я в надежде хоть парой слов перекинуться с нужным мне работником академии, но Нваг-нваг Севой поторопил:

«Не могут. Живо!»

Пришлось идти. Правда, до кабинета магистра я не дошла, застыла в светлой приемной, боясь прервать частный разговор декана и его секретаря. А кто бы не боялся? Я впервые слышала, чтобы Довар Горран, как мученик, вздыхал, а генерал Сули почти рычала.

– Вы только посмотрите на ее идеи, только посмотрите! Это же алмаз неграненый, кладезь бесценной информации и абсолютно незамутненный разум!

– Я вижу, – заверил магистр и усмехнулся: – Но, Магда, разве вчера вы ради этого повели Герберта на пару к целителям? Я помню, что там была совсем иная…

– Да это уже не важно, совсем. Кадет Дао-дво всецело защищен и от внешнего, и от внутреннего воздействия, а его нежить достойна восхищения, – заявила профессор убежденно. – И кто бы ни одарил Гера, я могу лишь порадоваться за него и понадеяться, что меня так же одарят. Но мы сейчас не о том!

Она вдохнула-выдохнула и продолжила явно затянувшиеся уговоры резко и громко.

– Магистр Горран, да что с вами станется, если вы девочку отпустите ко мне? Хоть на месяц, а лучше на два.

– Я против. Это неприемлемо. Ребенок только поступил, к тому же в середине семестра, а вы хотите…

Удивленно вскинула брови. Так это они обсуждают меня? Милостивый боже, где ж я опять оступилась, а?

Змееволос еще говорил, а генерал холодно и даже как-то цинично заметила:

– Н-да, никогда не думала, что скажу это, да еще и вам, но…

От ее тона даже я, стоящая за дверью и прижимающая руки к груди, напряглась, втянула голову в плечи и замерла, ожидая словесного удара. И он последовал, но совсем не такой, как я ожидала.

– Ну-у-у, Довар! – по-девичьи заныла Сули. – Ну, пожалуйста! Очень-очень-очень прошу. Хоть на месяц. Ну!

– А…

В кабинете что-то упало, и я была уверена, что это шокированный декан уместил себя на полу.

– Что тебе стоит?! До-о-о-о-овар! Поделись девчушкой. Дай мне ее смертникам показать. Хотя бы разик… – подумала и исправила прошение, – в неделю разик! – Там что-то упало опять, а она, нахваливая меня, продолжила уговаривать Горрана:

– Пожалуйста! У нее гибкий ум, светлая голова и совершенно неожиданный подход к ситуациям.

Вот тут дверь, тихо скрипнув, открылась, и я узрела немыслимую картину: декан полулежит на столе, от его рук вниз падают предметы, Сули зависла сверху, схватив его за грудки. Глаза горят, щеки по-разному «раскраснелись», на губах радостная улыбка, а взгляд требовательный и вместе с тем решительный.

– Ну и чего ты молчишь?

– Магда… – словно видя ее в первый раз, прохрипел магистр. Сглотнул и признался: – Да я бы с радостью… Но она сама боится. Куда ей?

– С радостью?! – вычленила генерал главное и потянула горца на себя. – Спасибо!

Был ли это быстрый поцелуй в щеку или просто странный чмокающий звук, но Сули уже отступила от декана, у которого лицо вытянулось точь-в-точь как мое. Мы с ним застыли, а щебечущая профессор легко выпорхнула в приемную, схватила за локоток меня и с неестественно клыкастой улыбкой заверила:

– Об остальном не думай… не думайте. Разберусь!

И уже мне:

– Бежим. У нас портал по времени.

Вот так ни с того ни с сего на третий день обучения я оказалась в кругу смертников. Сижу, дрожу, боюсь вздохнуть и мечтаю сгинуть. Потому что вокруг… темная аудитория, темную историю рассказывает лектор, темные личности внимательно слушают его и что-то пишут кровью на темных листах старых книг. Одна лишь генерал сияет во все клыки, счастливая от своей находки – то бишь от меня. И даже представить не может, с какой радостью я сбегу отсюда, едва она отпустит мой многострадальный локоть. Или, может, поэтому и держит так цепко и ни на шаг от себя не отпускает. Стыдно признаться, но даже в дамскую комнату меня одну не пустили, профессор стояла за дверью, что-то весело напевая. Затем предложила перекусить, но, вспомнив что-то, предположила, что мне сейчас лучше не есть. А я, если бы и захотела, ничего съесть не смогла бы. Да и в туалет попросилась от страха, а не по нужде, потому что портал перенес нас прямиком в лабораторию… с трупами!

– Доброго дня! – пожелала генерал всем работающим, и ей махнули руками, хвостами и крыльями как живые, так и не очень. Дивное зрелище – приветливо оскалившийся мертвый медведь, синий препарированный тигр и… Что там дальше, рассмотреть не успела. Но от этой жути меня в сторону повело, а там… В горле застрял крик, так как один ужас мумифицирующийся, который на куски резал ужас разлагающийся, вдруг повернулся ко мне и предложил:

– Хочешь ассистировать?!

Отчаянный писк: «Мамочки!» я выдохнула уже в коридоре, стоя у стеночки и крепко сжимая врученный мне стакан воды. А дальше туалет, затем коридоры-коридоры-коридоры и вот теперь аудитория, которая, как и все в этом крыле академии, с гордостью хранит мрачную атмосферу древних склепов. Каменные горгульи застыли под потолком, железные идолы стоят на входе, а ряды столов и стульев зависли над обрывом. То есть кафедра еще размещена на скалистом плато, а все остальное уже вроде как над пропастью. И непроницаемая мгла клубится под ногами, время от времени вспыхивая белыми звездочками. Смотрелось зловеще, но я думала, что мило, ведь там внизу в салочки играют светлячки, а оказалось – твари преисподней. И как сказал лектор, это те самые исчадия ада, что на прошлых играх загрызли группу смертников, состоящую по большей части из горцев.

Горцев?! Как можно было загрызть змееволосов? Горцы сильнее метаморфов и оборотней вместе взятых! Они же фурии! Это невозможно, неправда, это… Но вокруг тишина, лишь металлические перья с кровавыми чернилами скребутся о пожелтевшие от времени листы. И никого, кроме меня, эта информация не смущает. Милостивый боже, что ж за создания могли напасть на самих горцев?!

Я судорожно сглотнула и подтянула ноги выше, через мгновение забралась с ними на стул, а через два уже продумала, как залезу на стол, вопреки хватке Сули и ее успокаивающим словам. А впрочем, я и профессора могу затянуть на стол, мне сейчас все нипочем, главное, в живых остаться.

– Намина, сядь, – шикнула на меня генерал. – Сядь нормально, ты привлекаешь внимание.

– Чье? – спросила я, всего на секунду оторопев.

– Лектора, – как маленькой сообщили мне.

И я посмотрела на кафедру, затем в пропасть под стулом и поняла, что вот тот бледнолицый мужик с холодными глазами, острым подбородком, высоким хвостиком и сотней багряных косичек в нем ничто в сравнении с тварью, которая только что облизнулась и подмигнула мне из мглы.

– Плевать! – выдала я на полном серьезе и залезла на стол.

– А вот и первый желающий опробовать путы мрака, – раздалось довольное с кафедры, и я одновременно с генералом воскликнула: «Что?» Последняя, к слову, от удивления отпустила мой локоток, и твари преисподней чуть было не познакомились со мной поближе. Но быстро ухватившись за крышку, я предотвратила свое путешествие вниз и теперь осоловело смотрела на скалящего клыки багряноволосого.

– Простите, что вы сказали?

– Спускайтесь вниз… – скомандовал мне лектор смертников.

И перья темных личностей застыли, а их головы медленно поднялись, чтобы посмотреть на кафедру. Посмотрели, поняли, что там никого нового нет, и стали поворачиваться в мою сторону.

– Аквиус, – обратилась к мужику Сули, – девушка всего лишь слушатель. Человек.

На слове «девушка» капюшоны некромантов резко завершили поворот, и теперь на меня смотрели все. Выжидательно, насмешливо, а кое-кто и настороженно, наверное, потому что эта пара глаз была красной и напоминала мне Бруга.

– Весьма шумный слушатель, – заметил клыкастый лектор, с улыбкой склонил голову к плечу и заявил: – И раз человек, так и быть, я сам ее спущу.

Щелчок пальцев – и я полетела, и не куда-нибудь, а к тварям! Голос с визгом пропал, способность двигаться также. Лечу вниз, смотрю вверх, в голове ни одной мысли, а перед глазами прекрасный вид на обрыв и стулья со столами. И я хорошо вижу испуг Сули, хладнокровие багряноволосой сволочи и заинтересованность смертников. Вот козлы! Ладно, генерал – женщина, не успела сориентироваться, но эти-то могли! Некроманты заторможенные…

С этой мыслью приземлилась на кого-то жесткого, подвижного и горячего, задохнулась от запаха серы и, кажется, потеряла сознание. А как не потерять, если вокруг меня сотни ползущих и переплетающихся огромных удлиненных тел не то многолапых змей, не то ящеров с клыкастыми пастями и белыми глазами. Через мгновение очнулась, поняла, что нахожусь на том же самом месте и в том же окружении, и отключилась опять. Затем почувствовала, как по моему телу скользят когти, открыла глаза, узрела здоровую черную лапу на своей груди и вновь провалилась в беспамятство. И так раз шесть, пока перед моим ужасом затуманенным взором не появилась одна-единственная морда с удивленно-вопрошающим взглядом. Тварь смотрела на меня, чуть наклонив голову, и ждала. Чего именно она ждала, я не знаю, и вообще более всего это было похоже на сон, настигший меня на пастбище близ родного дома. И это наш серый баран Гошка с кручеными рогами стоит надо мной и думает, что лучше – боднуть хорошенько или потоптать.