Текст книги "Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга"

Пушкинское время

Первым приором после возвращения собора Cв. Екатерины доминиканцам в 1816 г. стал Юстин Сокульский. В 1825 г. его сменил Демиан Иоджевич; позже приорами были Доминик Лукашевич, Панталеон Юзефович, Максимилиан Станевский, Доминик Стацевич, Якуб Шкиллондж и вновь Доминик Лукашевич[349]349
  Шульц С. Указ. соч. С. 236.


[Закрыть].

Доминиканцы подвизались не только при католических храмах Петербурга, но и за его пределами. Так, известный литературный критик А.В. Никитенко летом 1828 г. посетил Кронштадт, где, наряду с православным, был и католический храм. Как отметил он в своем дневнике, в трактире «за одним столом с нами сидел доминиканский монах и еще человека три иностранца»[350]350
  Никитенко А.В. Записки и дневники. Т. II. СПб., 1893. С. 262. Запись от 10 июня 1828 г.


[Закрыть].

Католический храм на Невском проспекте посещали не только прихожане Петербурга. Сюда неоднократно приходили Адам Мицкевич, Оноре де Бальзак, Ференц Лист, Теофиль Готье, Александр Дюма, приезжавшие знакомиться с русской столицей. Адам Мицкевич в месяцы и годы, проведенные им в Петербурге, почти ежедневно посещал собор Cв. Екатерины.

Адам Мицкевич прибыл в столицу империи в черный для Петербурга день. Провинциальный гимназический учитель оказался на берегах Невы не по собственному желанию. Семь месяцев он находился под следствием и сидел в камере-келье Виленского монастыря бернардинцев. На допросах наместник Царства Польского искал соучастников студенческих обществ. Учителя спасло упорное молчание товарищей – его имени так никто и не назвал. Но следствие, не найдя нужных фактов, чувствовало – виновен без снисхождения. И было решено отправить странного учителя в столицу – пусть там решают его судьбу.

750 верст по жуткой дороге, сквозь промозглые осенние дожди, прочь от родных мест… В Петербург Адам Мицкевич прибыл 24 октября 1824 г. Это был первый день города, пережившего страшное наводнение. И картина перед Мицкевичем предстала мучительная – погребальные дроги и мертвенно-серое небо.

Только потом открылся ему иной Петербург – пушкинский, дружеский, поэтический. Обретенные в ссылке друзья помогли «безвестному пришельцу с Запада» стать Поэтом. Его первые большие сборники стихов опубликовали именно в России. В салонах столицы и Первопрестольной внимали его поэзии. Впервые Адам Мицкевич пришел в храм Св. Екатерины в ноябре 1824 г., а в последний раз – накануне отъезда из Петербурга, 14(26) мая 1829 г.[351]351
  Шульц С. Указ. соч. С. 236.


[Закрыть] Петербургскому периоду жизни Мицкевича посвящены пушкинские строки:

Он между нами жил

Средь племени ему чужого; злобы

В душе своей к нам не питал, и мы

Его любили. Мирный, благосклонный,

Он посещал беседы наши. С ним

Делились мы и чистыми мечтами

И песнями (он вдохновен был свыше

И свысока взирал на жизнь). Нередко

Он говорил о временах грядущих,

Когда народы, распри позабыв,

В великую семью соединятся.

Мы жадно слушали поэта. Он

Ушел на запад – и благословеньем

Его мы проводили…[352]352
  Пушкин А.С. Собр. соч. Т. 2. М., 1974. С. 316.


[Закрыть]

В 1828 г. Пушкин посещал салон Каролины Собаньской, где встречался с А. Мицкевичем и другими членами польской колонии в Петербурге[353]353
  Летопись жизни и творчества Александра Пушкина. Т. 2. М., 1999. С. 380.


[Закрыть]. В эти годы Пушкин часто бывал на концертах Филармонического общества и присутствовал при исполнении музыкальных произведений, в том числе и католических: оратория Перголези «Stabat Mater», первая месса Керубини, 4-я месса Керубини, «Реквием» Моцарта[354]354
  Указ. соч. Т. 3. М., 1999. С. 432, 460, 463; Т. 4. М., 1999. С. 33.


[Закрыть]. В апреле 1833 г. А. И. Тургенев писал из Рима П.А. Вяземскому о том, что в разговоре с ним кардинал Мезофанти упоминал Пушкина[355]355
  Указ. соч. Т. 4. С. 41.


[Закрыть].

Одним из прихожан собора Св. Екатерины в те годы был граф Джулио Ренато Литта (Юлий Помпеевич, 1763–1839). Известный католический деятель, итальянец Литта принадлежал к одной из знатных семей Милана. Его приняли в русский флот; отличился в 1-м Роченсальмском сражении. В 1789 г. он стал контр-адмиралом русского флота, а после воцарения Павла I (1796 г.) Литта предложил императору стать главой Мальтийского ордена.

27 октября 1798 г. мальтийские рыцари избрали Павла I великим магистром ордена, а Литта стал его наместником. Незадолго до гибели императора Литта попал в опалу, но в 1810 г., при Александре I, вновь поступил на государственную службу: «в отправление звания обер-гофмейстера»[356]356
  Яковкин Илья. История Села Царского. СП6., 1831. Ч. III. С. 503


[Закрыть].

Кончина императора Александра I застала Литту в Петербурге; здесь он оказал существенную поддержку будущему императору Николаю I. Его заслуги были оценены по достоинству: Литта был членом Государственного совета, председательствовал в комитете по строительству Исаакиевского собора, являлся руководителем или членом многих других комитетов, комиссий и благотворительных обществ.

В 1826 г. Литта стал обер-камергером, а после того как 31 декабря 1833 г. Пушкину «даровали» звание камер-юнкера, Литта стал его начальником по придворной службе. К этому времени оба они, «кормящиеся дворцом», были хорошо знакомы. Осенью 1831 г. в одном из своих писем Е.М. Хитрово поэт обращается к ней с просьбой: «…вот и (книга) Мандзони, принадлежащий графу Литте, – прошу Вас отослать ему»[357]357
  Пушкин А.С. ПСС. Т. ХIV. М., 1941. С. 443. (Письмо из Петербурга, 2-я половина октября – ноябрь 1831 г.)


[Закрыть].

Будучи ревностным католиком, граф Литта регулярно посещал богослужения в соборе Cв. Екатерины на Невском проспекте. В известной «Панораме Невского проспекта» Садовникова, где среди гуляющих изображен и Пушкин, помещена карета Юлия Помпеевича. Возница экипажа ожидает, когда граф Литта выйдет из католической церкви. Такого же неукоснительного посещения православных богослужений граф Литта требовал и от камер-юнкеров…

В дневниковых записках А.С. Пушкина имеется упоминание о такого рода предписании. «Вчера проводил Наталью Николаевну до Ижоры, – пишет поэт 16 апреля 1834 г. – Возвратясь, нашел у себя на столе приглашение на дворянский бал и приказ явиться к графу Литте. Я догадался, что дело идет о том, что я не явился в придворную церковь ни к вечерне в субботу, ни к обедне в Вербное воскресенье. Так и вышло: Жуковский сказал мне, что государь был недоволен отсутствием многих камергеров и камер-юнкеров, и сказал: если им тяжело выполнять свои обязанности, то я найду средство их избавить… Однако ж я не поехал на головомытье, а написал изъяснение»[358]358
  Указ. соч. Т. ХII. М., 1949. С. 326.


[Закрыть]. О той же истории Пушкин сообщал в письме к жене от 17 апреля 1834 г. Примечательно, что родители Наталии Николаевны в свое время венчались именно там, в церкви Зимнего дворца.

Собор Св. Екатерины постоянно посещали и русские, тяготевшие к католичеству: Петр Чаадаев, Михаил Луконин, Иван Гагарин, Зинаида Волконская, княгиня Александра Петровна Голицына (урожд. Протасова) и многие другие. Некоторые из них уже стали католиками, другие находились на пути к этому.

Прокатолическими настроениями отличалась княгиня Зинаида Александровна Волконская (1792–1862), знаменитая писательница и поэтесса. В конце 1824 г. она переехала в Москву. Постоянными посетителями ее салона были В.А. Жуковский, А.С. Пушкин, П.Я. Чаадаев, П.А. Вяземский, Е.А. Баратынский и др. В 1827 г. Пушкин посвятил ей «Цыган» и в своем знаменитом послании по этому поводу «Среди рассеянной Москвы…» назвал ее «царицей муз и красоты»[359]359
  Указ. соч. Т. III. Ч. 1. М., 1948. С. 541.


[Закрыть] (1827 г.). Однако через несколько лет его былая восторженность несколько уменьшилась. В январе 1829 г., вернувшись из Москвы, он пишет П.А. Вяземскому: «Я в Петербурге с неделю, не больше… Отдыхаю от проклятых обедов Зинаиды. (Дай Бог ей ни дна, ни покрышки; т. е. ни Италии, ни графа Риччи!)»[360]360
  Указ. соч. Т. ХIV. М., 1941. С. 38. П.А. Вяземскому около 25 января 1829 г.


[Закрыть].

В том же 1829 г. княгиня Волконская уехала в Рим, где окончательно перешла в католичество. Там она жила отшельницей, пользовалась большой популярностью среди простого населения Италии. Собрание ее сочинений издано ее сыном на русском, французском и итальянском языках. Римско-Католической Церковью Зинаида Волконская причислена к лику блаженных (Вeatа)[361]361
  Шульц С. Указ. соч. С. 237.


[Закрыть].

Князь Иван Сергеевич Гагарин (1814–1882), как и Пушкин, служил короткое время «по иностранному ведомству». В 1843 г. Иван Гагарин покинул Россию, поселился в Париже, перешел в католичество и стал членом «Общества Иисуса». Долгие годы оставалась невыясненной его причастность к гибели поэта.

Деятельность «Общества Иисуса», основанного в ХVI в. испанским дворянином Игнатием (Иньиго) Лойолой, нашла свое отражение в пушкинском «Борисе Годунове». В одной из сцен, при встрече Самозванца в Кракове с иезуитом Черниковским, Лжедмитрий обещает патеру:

Весь мой народ, вся северная Церковь

Признáют власть наместника Петра.

В ответ на эти слова патер восклицает:

Вспомоществуй тебе святой Игнатий,

Когда придут иные времена.

А между тем небесной благодати

Таи в душе, царевич, семена[362]362
  Пушкин А.С. Указ. соч. Т. VII. М., 1948. С. 50.


[Закрыть].

«Иезуитский след» заметен и в поэме «Полтава». В 1-й песне поэмы, где говорится об измене Мазепы, есть такое четверостишие:

Мазепа козни продолжает.

С ним полномощный езуит

Мятеж народный учреждает

И шаткий трон ему сулит[363]363
  Указ. соч. Т. V. М., 1948. С. 29.


[Закрыть].

А в примечании к этим строкам А.С. Пушкин поясняет: «Езуит Заленский, княгиня Дульская и какой-то болгарский архиепископ, изгнанный из своего отечества, были главными агентами Мазепиной измены»[364]364
  Там же. С. 65–66.


[Закрыть].

Говоря о русских прихожанах собора Св. Екатерины, можно упомянуть и о княгине Александре Петровне Голицыной (1774–1842). Дочь сенатора генерала П.С. Протасова, она воспитывалась любимой камер-фрейлиной императрицы Екатерины II Анной Степановной Протасовой, сестрой генерала. Была фрейлиной императрицы, в 1791 г. вышла замуж за князя Алексея Андреевича Голицына (1767–1800). Имела четырех сыновей и дочь, которым дала прекрасное воспитание. В 1818 г. перешла в католичество. Значительную часть своего состояния передала на благотворительные цели. В 1842 г. она скончалась и была похоронена на Выборгском католическом кладбище Санкт-Петербурга.[365]365
  Шульц С. Указ. соч. С. 237. (Как и большинство могил этого кладбища, ее захоронение до наших дней не дошло. Там же. С. 237.)


[Закрыть]

Кратко упомянем об интерьере храма. В эти годы внутреннее убранстве собора поражало своим великолепием. Цветные витражи, мозаичный пол, художественная лепка по стенам, картины на библейские темы – вся эта обстановка создавала у молящихся праздничное настроение. Гордость храма – превосходный орган, изготовленный по специальному заказу немецкими мастерами.

В 1828–1830-х гг. стены и коринфские колонны, поддерживающие своды, были облицованы искусственным мрамором. Тогда же храм украсил богатый мраморный престол, изготовленный в Италии[366]366
  Павлов А.П. Храмы Санкт-Петербурга. СПб., 1995. С. 101.


[Закрыть]. Он подарен собору жителем Ливорно Антонио Франко Бранка. Престол выполнен из разноцветного мрамора и увенчан трехметровым позолоченным бронзовым крестом и двумя серебряными реликвариями; к престолу вели пять мраморных ступеней.

10 января 1837 г. в католическом соборе на Невском проспекте состоялось бракосочетание Жоржа Дантеса и Екатерины Гончаровой. Накануне, 9 января, С.Н. Карамзина писала брату Андрею: «Завтра, в воскресенье, состоится эта удивительная свадьба, мы увидим ее в католической церкви, Александр и Вольдемар (Карамзины) будут шаферами, а Пушкин проиграет несколько пари, потому что он, изволите видеть, бился об заклад, что эта свадьба – один обман и никогда не состоится. Все это по-прежнему очень странно и необъяснимо; Дантес не мог почувствовать увлечения, и вид у него совсем не влюбленный. Катрин во всяком случае более счастлива, чем он»[367]367
  Летопись жизни и творчества Александра Пушкина. Т. 4. М., 1999. С. 569.


[Закрыть].

Тем не менее на следующий день, 10 января, состоялось бракосочетание Е.Н. Гончаровой и Жоржа Дантеса (обряд венчания совершен дважды – в православном Исаакиевском соборе и в католической церкви Св. Екатерины) в присутствии свидетелей, шаферов и ближайших родственников. Даже С.Н. Карамзина не была приглашена в церковь и потом писала брату, что «испытала разочарование», не будучи свидетельницей того, «как выглядели участники этой таинственной драмы в заключительной сцене эпилога»[368]368
  Там же.


[Закрыть].

Пушкин на свадьбу не поехал. Во время венчания в храме вынуждена была присутствовать Наталья Николаевна Пушкина (Гончарова), однако сразу же после службы она уехала домой.

Над алтарем собора Св. Екатерины возвышалось Распятие; его изготовили по эскизу известного русского скульптора Ивана Петровича Витали (1794–1855). В одном из писем, посланных из Москвы Наталье Николаевне (4 мая 1836 г.), Пушкин сообщал: «Я уже успел посетить Брюллова. Я нашел его в мастерской какого-то скульптора, у которого он живет»[369]369
  Пушкин А.С. ПСС. Т. ХVI. М., 1949. С. 111. Письмо от 4 мая 1836 г.


[Закрыть]. А еще через 10 дней поэт пишет жене в Петербург: «Здесь хотят лепить мой бюст»[370]370
  Там же. С. 116. Письмо от 14 мая 1836 г.


[Закрыть]. Мраморный бюст поэта изготовлен в год его смерти. Автор этого скульптурного произведения – И.П. Витали[371]371
  Оригинал находится в Государственном музее им. А.С. Пушкина в Москве.


[Закрыть].

Собор св. Екатерины в 1840-1850-е гг

В январе 1835 г. утвержден проект корпуса, который предполагалось пристроить к храму Св. Екатерины со стороны итальянской улицы[372]372
  Ныне это дом № 5 по Итальянской улице.


[Закрыть]. Проект составлен зодчим К.И. Росси по повелению императора Николая I; с весны 1835 г. до завершения строительства в 1838 г. постройкой дома руководил архитектор Л.И. Шарлемань. С самого времени постройки дома до первых послереволюционных лет дом принадлежал храму; в нем проживали священники[373]373
  Шульц С. Указ. соч. С. 236.


[Закрыть].

Николай I неоднократно делал храму ценные подарки. В частности, он передал великолепную серебряную дароносицу, украшенную бриллиантами, рубинами, сапфирами и жемчугом[374]374
  Там же.


[Закрыть]. Собор Св. Екатерины был духовным центром так называемого «католического» или «польского» квартала; великолепие храма привлекало к нему и православных жителей столицы. В путеводителе по Санкт-Петербургу, изданном в 1838 г., отмечалось: «Католическая церковь, в которой в Страстную Пятницу и Субботу бывает огненная храмина, посещаемая всеми и, конечно, не раз виденная вами: это католическая плащаница»[375]375
  Бурянов Виктор. Прогулка с детьми по С.-Петербургу и его окрестностям. Ч. II. СПб., 1838. С. 159.


[Закрыть].

При Николае I храм Св. Екатерины пользовался финансовой поддержкой Министерства Двора. Император старался убедить Европу в своей веротерпимости. В 1839 г. он писал папе Григорию ХVI: «Я никогда не перестану считать в числе первых моих обязанностей защищать благосостояние моих католических подданных, уважать их убеждения, обеспечивать их покой»[376]376
  Цит. по: Щульц С. Указ. соч. С. 236.


[Закрыть].

В том же 1839 г. настоятелем собора Св. Екатерины о. Домиником Лукашевичем учреждена женская гимназия. Первоначально рассчитанную на 6-летний курс обучения, ее открыли при помощи и участии графини Александры Потоцкой, а также французского посланника барона Проспера де Баранта[377]377
  Там же. С.238.


[Закрыть].

Барон Амабль-Гийом Проспер Брюжьер де Барант (1782–1866) был хорошо известен в российских литературных кругах. Выдающийся французский историк, в 1828 г. принят в члены Французской Академии. А.С. Пушкин почитал Баранта; поэт также высоко оценивал французский народ, «который Ламартина признал первым из своих поэтов, который Нибуру и Галламу противопоставил Баранта, обоих Тьерри и Гизо; народ, который оказывает столь сильное религиозное стремление…»[378]378
  Пушкин А.С. ПСС. Т. XII. М., 1949. С. 69. Мнение М.Е. Лобанова о духе словесности (1836 г.).


[Закрыть].

Как видно из пушкинских строк, Барант занимал почетное место в ряду таких известных французских историков XIX столетия, как Франсуа Гизо (1787–1874), Огюстен Тьерри (1795–1856) и Амедей Тьерри (1797–1873). Трудами этих авторов зачитывался и известный литератор Николай Алексеевич Полевой (1796–1846), одним из первых заговоривший о гениальности Пушкина. А поэт, в свою очередь, тепло отзывался о трудах автора 6-томной «Истории народа русского»: «Г-н Полевой сильно почувствовал достоинства Баранта и Тьерри и принял их образ мнений с неограниченным энтузиазмом молодого неофита»[379]379
  Там же. Т. ХI. М., 1949. С. 121. История русского народа.


[Закрыть]. (Перу Полевого принадлежит сочинение «История Петра Великого»; Пушкин свой труд озаглавил «История Петра».)

После революции 1830 г. судьбы Баранта и Гизо сложились схожим образом. На французский престол вступил герцог Орлеанский под именем Луи Филиппа I (1830–1848). Для обоих историков наступило время «хождения во власть». Гизо стал министром просвещения, а позднее – министром внутренних дел. Барант занял пост посланника в Турине, а затем – в Петербурге. Революция 1848 г. поставила точку в их государственной карьере: Гизо отправился в изгнание; Барант также оставил государственную службу и вновь занялся литературой.

В декабре 1836 г. Барант, находившийся в Петербурге, отправил письмо Пушкину. Французский посланник сообщал поэту о том, что «в настоящее время во Франции работает комиссия по установлению правил о литературной собственности и, в особенности, о мерах для предотвращения перепечатывания книг за границей»[380]380
  Там же. Т. ХVI. М., 1949. С. 399.


[Закрыть]. Отметив, что «правила, касающиеся литературной собственности в России, должны быть известны Вам лучше, чем кому-либо другому», Барант изложил свою просьбу: «Ваша любезность, милостивый государь, мне достаточно хорошо известна, для того чтобы с полной уверенностью обратиться к Вам за подобными сведениями по столь важному вопросу…»[381]381
  Там же. С. 399.


[Закрыть]

Это письмо отправлено из французского посольства в Петербурге 23 (11 декабря) 1836 г., а через 5 дней Барант получил ответ. «Спешу сообщить Вашему превосходительству сведения, которые Вы желали иметь относительно правил, определяющих литературную собственность в России»[382]382
  Там же. С. 401. От 16 декабря 1836 г.


[Закрыть], – писал Пушкин. Далее следовали подробные разъяснения, причем поэт ссылался на «Устав о ценсуре», высочайше утвержденный 22 апреля 1828 г.[383]383
  ПСЗРИ. № 1979.


[Закрыть] Подводя итог сказанному, Пушкин замечает: «Вопрос о литературной собственности очень упрощен в России…»[384]384
  Пушкин А.С. ПСС. Т. ХVI. С. 402.


[Закрыть] А несколько ранее поэт упомянул и о причинах этой «простоты»: «Литература стала у нас значительной отраслью промышленности лишь за последние двадцать лет или около того. До тех пор на нее смотрели только как на изящное аристократическое занятие»[385]385
  Там же. С. 401.


[Закрыть].

…При соборе Св. Екатерины действовала и мужская католическая гимназия, в которую была преобразована основанная отцами-иезуитами коллегия. («У иезуитов имеется бесплатная школа в Петербурге, где они преподают между прочим латинский язык»[386]386
  Голос минувшего. 1913. Февраль. С. 161.


[Закрыть], – писал в начале XIX в. швейцарский пастор Этьен Дюмон). Эта гимназия имела 6 классов, в том числе 2 приготовительных, и давала образование, соответствующее программе первых четырех классов классической гимназии[387]387
  Шульц С. Указ. соч. С. 238.


[Закрыть].

Однако в те же годы в западных губерниях России и в Царстве Польском периодически вспыхивали восстания, подавление которых сопровождалось гонениями на католиков и униатов, массовыми ссылками и репрессиями. Защищая поляков, Адам Мицкевич занял непримиримую позицию и обратил свой поэтический талант против царских властей. Между ним и его петербургскими друзьями образовалась «полоса отчуждения», о чем с сожалением свидетельствовал Пушкин:

…Но теперь

Наш мирный гость нам стал врагом – и ядом

Стихи свои, в угоду черни буйной,

Он напояет. Издали до нас

Доходит голос злобного поэта,

Знакомый голос!.. Боже! освяти

В нем сердце правдою Твоей и миром…[388]388
  Пушкин А.С. Собр. соч. Т. 2. М., 1974. С. 316.


[Закрыть]

Интересные сведения приводит в своей книге Н.О. Лосский. «Мицкевич, желая привлечь внимание папы Пия IХ к положению Польши, отправился в Рим вместе с другими польскими эмигрантами, – пишет русский философ. – Перед аудиенцией, назначенной для польской делегации, Мицкевич просил всех соединить свои души с его духом в том, что он будет говорить папе. Произнося свою речь перед папой, он пришел в состояние крайнего возбуждения, говорил повышенным тоном о наступлении новой эпохи духа, о необходимости для папы исполнить в ней свою обязанность, о необходимости помочь Польше. Наконец, он схватил папу за руку и воскликнул: „Знай, что дух Божий обитает теперь в блузах парижских рабочих!“»[389]389
  Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. Париж, 1949. С. 329.


[Закрыть]

«Терпимость к иноверческой Церкви в России, – писал Астольф де Кюстин в своей книге „Россия в 1839 г.“, – не гарантируется ни общественным мнением, ни государственными законами. Как и все остальное, она является милостью, дарованной одним человеком, который завтра может отнять то, что дал сегодня»[390]390
  Цит. по: Шульц С. Указ. соч. С. 236.


[Закрыть].

Тем не менее давалось многое. В 1842 г. в Санкт-Петербург из Вильно перевели Римско-католическую Духовную Академию. Ее ректором назначили ксендза Игнатия Холовинского, известного своими трудами по истории Католической Церкви и переводами пьес Шекспира на польский язык. В 1848 г. он возведен во епископа, а в 1851 г. стал архиепископом и митрополитом. Игнатий Холовинский во многом способствовал украшению интерьера собора Св. Екатерины. При нем здесь разместили деревянные позолоченные фигуры апостолов; под куполом собора подвесили массивную бронзовую позолоченную люстру на 300 свечей – дар герцога Максимилиана Лейхтенбергского (1817–1852), зятя императора Николая I. Вновь вывесили образы, остававшиеся в храме после иезуитов: «Явление Божией Матери Игнатию Лойоле», «Игнатий Лойола перед папой Павлом III»[391]391
  Шульц С. Указ. соч. С. 238.


[Закрыть]. Огромная библиотека из 60 тысяч томов на 30 языках, изумительная акустика зала, – все это привлекало сюда множество молящихся.

Собор св. Екатерины во второй половине XIX в.

Еще в 1816 г., жалуясь на ограничения, введенные императором Александром I по отношению к петербургским иезуитам, Жозеф де Местр писал: «Теперь в сем городе католик не может даже прилично умереть»[392]392
  Местр Жозеф де. Указ. соч. С. 287.


[Закрыть].

Предвзятость этого суждения не нуждается в опровержении; достаточно привести строки из письма Ф.И. Тютчева, которому довелось быть в соборе Св. Екатерины на отпевании. «Третьего дня я присутствовал в католической церкви на печальной церемонии – похоронах графини Вильегорской, собравшей в последний раз вокруг себя самое блестящее петербургское общество. Тут были 4 великих князя, весь дипломатический корпус, высшие чины и т. д., и артисты в полном составе. Конечно, присутствовали и родные, но я заметил только Веневитова, которому поручено было принимать приглашенных»[393]393
  Письма Ф.И. Тютчева к его второй жене // Старина и новизна. Кн. 18. СПб., 1914. С. 48. Февраль 1853 г.


[Закрыть], – сообщал поэт. Сам император Николай I много раз посещал храм Св. Екатерины, где совершались бракосочетания членов царской фамилии, похороны лиц католического вероисповедания, живших в Санкт-Петербурге, и встречи с представителями Римско-Католической Церкви в России. Однако доля истины в словах Жозефа де Местра все же была. Дело в том, что до середины XIX в. община петербургских католиков не имела особого места для погребения своих усопших прихожан. Католиков, живших на Васильевском острове, хоронили на Смоленском лютеранском кладбище, а тех, чьи дома были на другом берегу Невы, – на Волковом лютеранском кладбище.

Но к середине XIX в. в Петербурге проживало свыше 30 тысяч католиков, и совет кафедрального собора Св. Екатерины ходатайствовал об открытии в столице отдельного католического кладбища. В 1856 г. община купила участок земли близ запасных путей строящейся станции Финляндской железной дороги при Финляндском вокзале, так называемое «Куликово поле». В 1857–1859 гг. здесь по проекту Н.Л. Бенуа возвели здание церкви. В различных документах храм имеет различные наименования – Посещения Пресвятой Девы Марии, Благовещения Пресвятой Девы Марии. В первые годы после своей постройки он назывался церковью Успения Пресвятой Девы Марии[394]394
  Шульц С. Указ. соч. С. 242.


[Закрыть].

Затраты на постройку здания составили около 150 тыс. руб. Церковь стояла в самом центре католического кладбища, напротив входа со стороны Арсенальной улицы[395]395
  Там же. С. 242. (Успенская, ныне Минеральная улица, угол Арсенальной улицы, дом № 8).


[Закрыть]. Инициатором создания католического кладбища и постройки церкви на нем был приор собора Св. Екатерины отец Доминик Лукашевич. Небольшое по размерам здание было удивительно красивым. В 1877–1878 гг. при здании (также по проекту Н.Л. Бенуа) возвели колокольню. Роспись храма внутри исполнил А.И. Шарлемань.

В склеп храма перенесли останки архиепископа Игнатия Холовинского, скончавшегося в октябре 1855 г.; позже там же были похоронены митрополиты Римско-Католической Церкви Фиалковский, Гинтовт, Дмоховский и Клопотовский, епископы Станевский и Ивашкевич, а также основатель храма о. Доминик Лукашевич. Недалеко от церкви находилась усыпальница семьи Бенуа. В конце XIX в. при храме организовали приют для престарелых «Поляки в Санкт-Петербурге»[396]396
  Шульц С. Указ. соч. С. 242.


[Закрыть].

В соборе Св. Екатерины захоронения не производились, если не считать редчайших исключений. С 1857 г. в соборе сохранялась небольшая часть праха польского короля Станислава Лещинского (1677–1766). В 1704 г., по требованию шведского короля Карла XII, Станислав I был избран королем вместо низложенного союзника России Августа II.

В своих исторических записках Пушкин уделил большое внимание обоим королям-соперникам. И это было не случайно, ведь родословная поэта по материнской линии имела косвенное отношение к «польскому вопросу». Вот пушкинские строки из «Начала автобиографии»: «Дед ее (матери Пушкина. – а. А.) был негр, сын владетельного князька. Русский посланник в Константинополе как-то достал его из сераля, где содержался он аманатом (заложником. – а. А.), и отослал его Петру Первому вместе с двумя другими арапчатами»[397]397
  Пушкин А.С. ПСС. Т. ХII. М., 1949. С. 312. Начало авто биографии.


[Закрыть]. Повествуя далее о том, что Петр I «крестил маленького Ибрагима в Вильне в 1707 году… и дал ему фамилию Ганибал», Пушкин упоминает и о крестной матери своего прадеда: ею была «польская королева, супруга Августа…»[398]398
  Там же. С. 312.


[Закрыть].

Вот что говорится о противоборстве Августа II и Станислава Лещинского в «Истории Петра». «Доброжелательствующий Август» (Август Фридрих, король польский)[399]399
  Указ. соч. Т. Х. М., 1938. С. 76. История Петра.


[Закрыть] – союзник России в первые годы Северной войны. «Карл ХII скрежетал, но не хотел оставить Польши, не свергнув прежде короля Августа. Он самовластно правил в Польше; примас, многие из знатных и лютеране были на его стороне, – пишет Пушкин. – Но собрание Варшавское (1704 года февраля 14), где первенствовал примас, заключило низложить Августа… Составилась особая, Сендомирская конфедерация в пользу Августа. Петр ободрил ее через письмо… Но Карл назначил неожиданно Станислава Лещинского и приблизил войска к Варшаве. Поляки испугались, и 12 июля избран Станислав 30-ю или 40-а шляхтичами, и то одной Великопольской провинции»[400]400
  Там же. С. 76–77.


[Закрыть].

Повествуя о дальнейших событиях, Пушкин отмечает, что 22 сентября 1705 г. Карл «короновал торжественно Станислава Лещинского»[401]401
  Там же. С. 86.


[Закрыть], после чего для экс-короля сложилась неблагоприятная ситуация. «Август был в затруднительном положении. Он столь же боялся Карла, как и Петра, – пишет Пушкин. – 16 декабря (1706 г.), прибыв в Лейпциг к Карлу, (Август) предался его воле, обедал у него со Станиславом Лещинским и 20-го подписал вышеупомянутый трактат»[402]402
  Там же. С. 107.


[Закрыть]. (Первая статья этого трактата гласила: «Августу отказаться от польского престола, признав королем Станислава Лещинского»)[403]403
  Там же. С. 106.


[Закрыть].

Однако после Полтавской битвы (1709 г.) положение соперников изменилось с точностью до наоборот. Под напором русских войск Станислав бежал в Померанию: «Лещинский в Померании отказался от короны»[404]404
  Там же. С. 138.


[Закрыть]; власть в Польше перешла к Августу, «которого ПЕТР объявил законным королем»[405]405
  Там же. С. 138.


[Закрыть]. Лишенный шведской поддержки, Станислав Лещинский удалился во Францию, где его дочь вышла замуж за Людовика ХV. Вот как Пушкин отзывается о царствовании этого короля: «Судьба французского крестьянина не улучшилась в царствование Людовика ХV»[406]406
  Пушкин А.С. ПСС. Т. ХI. М., 1949. С. 257. Путешествие из Москвы в Петербург.


[Закрыть].

Вступив в брак с Марией Лещинской в 1725 г., Людовик ХV в интересах ее отца вел войну за польское наследство (1733–1738 гг.) и приобрел для своего тестя Лотарингию. В 1733 г., по смерти Августа II, Станислава Лещинского снова избрали королем, однако Россия и Австрия протестовали. Русские войска, заняв Данциг, вынудили Станислава удалиться в Лотарингию. В 1766 г. он скончался в Люневилле (Лотарингия) и похоронен в Нанси. Все эти события происходили «при слабом и холодном Лудовике XV»[407]407
  Указ. соч. Т. ХII. М., 1949. С. 56. Французская Академия.


[Закрыть], который скончался в 1774 г.

Тело Станислава I, покоившееся в гробнице в Нанси, выбросили из гроба в годы Французской революции. После поражения Наполеона польские легионеры, возвращавшиеся на родину через Лотарингию, обнаружили остатки гроба и праха короля Станислава, небольшую часть праха привезли с собой и передали варшавскому Обществу друзей науки. После ноябрьского восстания 1830 г., когда Варшаву вновь заняли русские войска, коллекции Общества передали Императорской Публичной Библиотеке в Санкт-Петербурге. Оттуда останки праха короля Станислава I Лещинского (челюсть) попали в собор Cв. Екатерины. Они хранились в небольшой шкатулке с французской надписью на крышке: «Прах короля Лещинского»[408]408
  Шульц С. Указ. соч. С. 234.


[Закрыть].

В 1858 г. в соборе Cв. Екатерины торжественно отпевали архитектора Огюста Монферрана – строителя Исаакиевского собора. Его гроб некоторое время находился в крипте храма, а позже отправлен во Францию[409]409
  Там же. С. 237.


[Закрыть].

В конце 1858 – начале 1859 гг. в Петербурге появился католический проповедник Сойяр. Петербургская пресса способствовала возникновению ажиотажа вокруг его имени. Стало модным «ходить на Сойяра», и в соборе Cв. Екатерины собирались многие из православных. К этому времени из «моды» вышли административные меры в отношении религии: запрет, высылка и т. п. Увлечение французским проповедником критиковал петербургский владыка Григорий (Петров, 1784–1860; с 1856 г. – митрополит Новгородский и Петербургский). В этом явлении он видел «не только легкомыслие русского общества, но и шаткость его в Православии»[410]410
  Историко-статистические сведения о С.-Петербургской епархии. Вып. 8. СПб., 1884. С. 68–69.


[Закрыть].

В 1873 г. в Санкт-Петербург из Могилева архиепископом Антонием (Фиалковским) была перенесена резиденция архиепископа вместе с капитулом и Духовной семинарией. Собором митрополии был сделан, однако, не храм Cв. Екатерины, а специально открытый вблизи Измайловского православного собора в 1-й роте Измайловского полка собор Успения Пресвятой Девы Марии[411]411
  Шульц С. Указ. соч. С. 238.


[Закрыть].

В 1884 г. при соборе Cв. Екатерины организовано Римско-католическое благотворительное общество. Обществом тогда же открыли приют Святой Марии для пожилых женщин, интернат при школе для мальчиков и посреднический комитет для ищущих работу, так называемый «Комитет труда». В деятельности Комитета участвовали директор Путиловского завода Игнатий Ясюкович и профессор Лесного института Александр Руцкой[412]412
  Там же. С. 238.


[Закрыть].

На 1865 г. при соборе Cв. Екатерины трудились 14 человек духовенства, окормлявшие паству, насчитывавшую 24 172 прихожанина. Храм по-прежнему числился за Могилевской епархией[413]413
  Алфавитные списки церквей римско-католического, евангелическо-лютеранского и евангелическо-реформатского исповеданий в империи. СПб., 1885. С. 129.


[Закрыть].

В 1889 г. при соборе св. Екатерины открыли бесплатную начальную школу для девочек, в которой к концу XIX в. обучалось около 200 воспитанниц.[414]414
  Шульц С. Указ. соч. С. 238.


[Закрыть] Благотворительная деятельность прихода постоянно расширялась. В 1896 г. один из священников собора Св. Екатерины, о. Антоний Малецкий, приобрел участок земли на Кирилловской улице. Здесь по его инициативе устроили Убежище (приют) для мальчиков Римско-католического благотворительного общества[415]415
  Там же. С. 244. (Кирилловская ул., 19).


[Закрыть]. Одновременно с постройкой самого Убежища здесь возвели каплицу во имя Святого Сердца Марии. Проникновенные проповеди о. Антония Малецкого посещали многие проживавшие в районе Песков католики. Небольшой приют для бездомных детей, организованный о. Антонием, вскоре значительно вырос[416]416
  Там же.


[Закрыть].

В 1891 г. французская община устроила в помещении собора Св. Екатерины, левее входа, каплицу Божией Матери Лурдской с ее статуэткой. С 1892 г. собор управлялся светскими ксендзами; первым из них был о. Винцент Швидерский (1892–1893 гг.). При нем оба жилые дома по сторонам собора, выходящие на Невский проспект, в 1893 г. надстроили по проекту академика архитектуры А. Клевшинского 4-м и 5-м этажами, что исказило стройную композицию ансамбля: собор Св. Екатерины уже не так выигрышно смотрелся в обрамлении массивных зданий.

С 1893 по 1901 г. приход Св. Екатерины возглавлялся ксендзом Эразмом Ключевским; до этого за участие в восстании 1863 г. Ключевского сослали на каторгу, и он провел там на поселении более четверти века[417]417
  Там же. С. 238–239.


[Закрыть].