Текст книги "Бегания – «Дом бедности»"

Архимандрит Лазарь (Абашидзе)
Бетания – Дом бедности

По благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II

© Архимандрит Лазарь (Абашидзе).

© Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1998.

Предисловие

Архимандрит Лазарь (Абашидзе) известен российскому православному читателю как автор книг «Грех и покаяние последних времен», «О тайных недугах души», «О монашестве», книг, удивительно своевременно вышедших в свет, по-настоящему необходимых едва ли не каждому современному христианину. Содержащие в себе важнейшие моменты святоотеческого учения о спасении, о внутреннем подвиге всякого желающего «жить благочестиво о Христе Иисусе», написанные языком простым и доступным, они предназначены для человека, родившегося и выросшего в нашем, двадцатом веке, – расслабленного, зачастую буквально парализованного грехом, совершенно далекого от жизни действительно духовной.

Новая книга о. Лазаря – «Бетания – Дом бедности» посвящена, на первый взгляд, совсем другой теме – более «узкой» и «специальной», и написана в ином ключе. В центре ее – рассказ о древнем грузинском монастыре Бетания (или Вифания), от времен святой царицы Тамары до наших дней. Однако на деле эта работа – продолжение предыдущих. В изложении о. архимандрита в истории обители перед нами раскрывается как бы в миниатюре история всего православного грузинского народа. Он повествует об уже почивших насельниках монастыря – замечательных подвижниках нашего столетия и рассказывает о современном возрождении Бетании. Но самое главное в книге – поиски того пути, по которому человек возвращается к Богу. Ведь мы – и грузины, и русские – слишком далеко успели уйти не только от своего Создателя, но и от своих предков, от их простой и по-детски непосредственной веры в Бога. Мы приходим в разоренные обители и храмы, где они жили, подвизались или куда просто приходили помолиться. Со временем стены восстанавливаются, соборы и монастыри обретают былое величие, но «восстанавливаются» ли также и наши души, которые перед Богом драгоценнее всех самых великолепных зданий и построек? Этот вопрос – пожалуй, основной в книге о. Лазаря. Впрочем, автор сам и отвечает на него – своим отношением к «доставшемуся» ему монастырю, к его истории, к жизни в нем. Быть едиными по духу с теми, кто уже окончил земное поприще, соблюдя веру непорочной, кто исповедовал, кто хранил ее в своем сердце, для кого Божественное Евангелие и заповеди Христовы были важнее всего, что мог бы сказать или предложить им все более и более отступающий от Бога мир.

Приходит на ум по прочтении книги и другая, не менее, вероятно, важная мысль – о том, как едины по духу, как сходны между собой православные люди, будь то русские или грузины, греки или представители любого другого народа. Конечно, каждая нация имеет свое лицо, по-разному звучат на разных языках песнопения и молитвы под сводами по-разному построенных храмов. Но главное, то, что неизмеримо выше всех внешних форм выражения религиозных или просто человеческих чувств – вера в Бога, любовь к Нему, самая жизнь во Христе – делает нас, православных христиан, на самом деле удивительно похожими друг на друга по слову Апостола: «нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем – Христос» (Кол. 3, 11). И поэтому вряд ли стоит удивляться, если кто-то, читая о бетанских старцах, неожиданно увидит в них что-то «свое».

Ярче всего раскрывает внутреннее единство Церкви время гонений, время ее притеснения и скорби. Когда в нашем уже веке на территории, составлявшей прежде Российскую империю, повсюду были закрыты храмы, монастыри разорены, насельники их перебиты или просто рассеяны, то вряд ли кому-то могла прийти в голову мысль, что Церковь гонима по национальному признаку. Нет, просто безбожный мир вновь восставал «на Господа и на Христа Его» (Пс. 2, 2) и на Невесту Его – Церковь, стремясь совершенно уничтожить ее, стереть с лица земли. Такую задачу, казалось, поставил этот мир перед собой. А перед Церковью Христовой стояла другая задача: во что бы то ни стало выжить, сохраниться, хотя бы и в числе совсем немногих овец и без того малого стада. И она действительно выжила и сохранилась, и новые овцы вошли в ее ограду… Незримо совершилось это чудо Божией силой, видимо и явно – благодаря тем малым «островкам», на которых во время самой лютой стужи теплилась христианская жизнь, сохранялось истинное благочестие. Таким «островкам», какими были в России Троице-Сергиева Лавра и Печоры, Почаев и Глинская Пустынь на Украине, Пюхтицы в Эстонии, а в Грузии – Бетания с ее старцами-архимандритами – Иоанном и Георгием.

Сейчас время другое – менее, как кажется на первый взгляд, страшное для Церкви, более благополучное. Но это лишь на первый взгляд. «Симон, Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу» (Лк. 22, 31), – говорил Спаситель Своим ученикам. «Сеять» – то есть рассеивать в разные стороны, разобщать, посевать в христианах не заповеданную Господом любовь, а ненависть друг ко другу. Как? Любым способом, любой ценой. Вот и с архимандритом Лазарем мы живем сегодня уже в разных странах, и «Дом бедности», «Бетания» – святыня, находящаяся на территории уже чужого для нас государства. Возникают сложности во взаимоотношениях Поместных Церквей, внутри самой Грузинской Церкви произошел раскол, подобно пшенице рассеивается, расточается в разные стороны церковное богатство – люди, призванные к совершеннейшему и высочайшему единству – во Христе. Как важно именно сегодня – не увлечься злобой дня, не преткнуться о видимые различия и расхождения между нами, чадами Православной Церкви, но помнить: объединяющее нас несравненно больше всего, что могло бы нас разъединять. Потому что объединяющее нас – Сам Бог и наша общая вера в Него.

…Но что поделать, позади у нас – годы забвения о Боге, о Церкви, годы забвения самих себя. И потому сегодня нам приходится вновь знакомиться, вновь узнавать друг друга. Каким образом? В чем-то – из нынешней жизни, во многом – из когда-то общей истории. Так и составляется образ народа-собрата по вере – понемногу, по малым «частицам», попадающим в поле нашего зрения. По таким «частицам», как книга о. Лазаря «Бетания – «Дом бедности»…

Бетания – «Дом бедности»

Примерно в двадцати километрах к юго-западу от Тбилиси, в ущелье реки Верэ, в отрогах хребта, на уступе огромной горы прячется от шума и суеты суматошного ХХ века маленькая древняя обитель Рождества Божией Матери, носящая благозвучное и хорошо знакомое сердцу каждого христианина название – Бетания (то есть Вифания). Монастырь расположен необыкновенно уютно и живописно: под сенью высоких ясеней и грецких орехов, окруженный покрытыми зеленью горами, удобными для отдыха и уединения полянами, пустынными ущельями, заброшенными дорогами и тропами в чаще лесов. Чуть ниже, у подножия скал, сходятся два горных потока: один носит название Верэ, другой – Бетани или Самадло. Любитель уединения может, сколько душе угодно, бродить по горным тропам, взбираться на красивейшие скалы, спускаться к хрустальному ручью, упиваться тишиной и прохладой в глубине ущелья, – никто не помешает здесь его общению с девственной природой, его уединенной беседе с Богом в этом нерукотворном храме.

Если идти к монастырю с Манглисской трассы от села Самадло, то, спускаясь по тропе, вьющейся по острию хребта, паломник выходит, наконец, к вершине, где стоит большой дубовый Крест. Он обязательно подойдет к нему поклониться, и здесь внезапно откроется путнику незабываемая картина: внизу огромная темно-изумрудная чаша крутых, покрытых девственным лесом гор, на дне ее, как перламутровая розовая жемчужина, монастырь – древний храм и рядом два небольших дома – жилища монахов. В чаще – покой, тишина, журчание ручьев, пение птиц, тихий, мерный ритм жизни, негромкая речь иноков. Иногда, в будний день, слышится строгая воинственная дробь била, в праздник – радостный перезвон колоколов, молитвенное пение доносится из храма, и опять – тишина и пение птиц. За краями чаши – один за другим, все выше и выше, как гигантские волны океана, застыли горные валы, на горизонте они превращаются в сплошную белую зубчатую стену: это покрытый вечными снегами хребет Дид-гори. Невозможно не прийти в волнение от этой картины. Затем паломнику предстоит спуск по круто сбегающей на дно чаши узкой тропинке. Если ты даже и не в первый раз погружаешься в нее, все-таки каждый раз опять какое-то непостижимое волнение сердца повторяется, как будто окунаешься в другой мир, как бы опускаешься на дно таинственного моря – там иное царство, иные законы, там иные жизненные ценности, там можно обрести великолепные жемчужины.

Эта чаша невидимо, но надежно охраняется! Это – уголок Божией Матери. Она Сама хранит этот островок счастья. XX век еще не посмел спуститься на дно чаши и завладеть ею, хотя и подступил довольно близко. На возвышенной стороне горы совсем недавно появились дачи горожан, а всего лишь в двух километрах от обители мир устроил для своих всегда развлекающихся и всегда безнадежно скучающих чад турбазу (она, впрочем, до сих пор не обрела постоянных владельцев и по большей части, как и дачи, пустует). Уже не так стал приятен вид гор, не так умиротворяюща долгая дорога к монастырю, проходящая теперь мимо строящихся дач. А ведь еще недавно здесь на протяжении восьмикилометрового пути встречался только один крестьянский домишко! Но покой обители все еще не нарушен – в этот святой оазис дерзкий и распущенный мир спускается довольно робко, сам, часто не зная, что привело его сюда, не понимая природы своей мучительной жажды, он все же стремится хоть немного утолить ее прохладой, тишиной и еще чем-то таинственным, что присутствует здесь, разлито, кажется, даже в воздухе.

Святое место! Да, каждое место, каждый дом, двор, город, каждая вещь, все имеет свой «дух», свое «излучение», подобно тому, как каждый предмет имеет свой запах, цвет. Душа человеческая безошибочно и мгновенно узнает это «духовное содержание» – освященность или оскверненность места, только не всегда умеет объяснить – что именно так подействовало на нее. Так, на том месте, где совершался грех, где преступались законы Божии, где бесчинствовали страсти, христианской душе бывает томительно, тяжко, душно, что-то гнетет ее, тревожит, гонит. Место же, освященное молитвой, Богу посвященным трудом, христианской любовью, братской во Христе жизнью, привлекает к себе Милость и Благодать Божию: здесь душа находит какой-то особый мир и покой, что-то в ней согревается, оттаивает, расцветает. Злая душа не может здесь долго оставаться.

Чудесное место! Как будто оно отделено во времени и пространстве от века сего. Здесь все еще нет телефона, нет водопровода: все остается таким же, как и столетие назад, а в чем-то стало даже проще. Вместо раковины – та же бадья, выдолбленная из каменной глыбы, когда еще только устраивался монастырь; так же прямо из-под горы бьет ключ, и на протяжении тысячи лет над этим камнем, под этой ледяной струей уже которое поколение иноков омывает свои лица в глубокий ночной час, прогоняя сон, спеша на подвиг молитвенного бдения, на бой с невидимыми, недремлющими врагами человеческого рода. Сегодняшние насельники обители замечают, что вся современная техника, попадая на дно их чудесного мира (который – «не от мира сего»), категорически отказывается работать: даже самые новые и исправные машины здесь делаются неисправными и негодными… Может быть, здесь все еще не ХХ век?

Великие бури пронеслись над этим Божиим островком: в семидесятилетний период жесточайших гонений на веру монастыри в первую очередь подверглись преследованиям, большинство монахов было расстреляно, оставшиеся в живых, вынуждены были терпеть тяжкие лишения и надругательства. Замерли, затаились христианские души, почти нигде нельзя было услышать громкой молитвы, живой открытой христианской проповеди: люди боялись зайти в храм, боялись принимать Святое Крещение, исповедоваться, причащаться, венчаться. А Бетания в то время жила богатой духовной жизнью, как бы огражденная каким-то невидимым, неприступным для богоборческих сил покровом. Ярко горела здесь молитвенная лампада: два мудрых духовных старца-архимандрита непрестанно возносили горячие молитвы за род христианский, за оскверненную грехом и отступившуюся от Бога родную Грузию, совершали Божественную литургию, крестили, венчали, исповедовали, причащали народ, проповедовали Слово Божие. Это был тихий островок веры в бушующем океане безбожия. Скольких несчастных, потерявших надежду душ извлек он из бездны, доставил в мирную пристань, – этот маленький спасительный кораблик! И сегодня: сколько важных, добрых перемен в жизни многих наших отчаявшихся, изнемогших современников произошло и происходит на наших глазах в этой святой обители Матери Божией.

«Бетания» – так называется этот монастырь в память той чудной веси близ Иерусалима, где часто останавливался Господь наш Иисус Христос, где жило преданное Ему семейство Лазаря и сестер его Марфы и Марии. Господь очень любил это место, здесь Он воскресил умершего друга Своего и этим чудом прообразовал будущее Воскресение всех праведников, отсюда Господь совершил свой последний вход в Иерусалим. Много, очень много дорогих, светлых переживаний связано у христиан с дивной Вифанией. «Вифания»… Слово это в переводе с еврейского означает «Дом бедности». Конечно, это название не случайно, есть над чем задуматься, сравнивая столь скромное наименование с неизмеримым богатством Милости Божией, впервые явленной всему человечеству именно здесь, в этом «Доме бедности». Но и наша Бетания и вчера, и сегодня, каждый день и уже много веков видит на себе проявление величайшей милости Божией, которая ее воскрешает, вдыхает в нее жизнь, хранит, питает, и всех, кто приходит сюда со скорбным и разбитым сердцем, исцеляет, согревает каким-то неземным теплом, утешает нездешней радостью, возвращает отчаявшимся душам потерянную надежду. Милость Божия незримо присутствует здесь: у всех, кто когда-либо побывал в Бетании, в сердце навсегда уже остается раз затеплившийся светлый и радостный огонек. Может быть, когда-то здесь жили великие праведники, и они горячими молитвами своими вымолили у Господа эту обитель на все века, может быть, они усердно молились за тех, кто будет жить здесь в последние времена, когда мир будет подобен аду из-за безмерно усилившихся пороков и бесчисленных демонских козней, и уже с трудом будет обретаться место, где могла бы успокоиться христианская душа.

История монастыря покрыта тайной, неизвестны имена отцов, подвизавшихся тут на протяжении многих веков. А сколько, должно быть, святых подвижников видел этот древнейший храм, эта земля, эти горы, скалы, эти ущелья и источники, эти поляны и овраги; сколько слышали потаенных молитвенных вздохов, прошений, славословий; сколько горечи покаянных слез впитали в себя эти ручьи… Говорят, что когда-то здесь была лавра: еще и теперь на склонах горы, среди леса нередко можно заметить небольшие ямы с грудой камней внутри – то, что осталось от монашеских келий. На краю поляны в земле можно обнаружить огромный кувшин для вина, внизу у реки – остатки мельницы, в лесу зарастают и превращаются в едва заметные тропы старые дороги: когда-то тут кипела жизнь. Где ни начнешь копать землю внутри обители – всюду встречаются человеческие кости: сколько удивительных судеб, неведомых, скрытых от нас, ведомых Одному Богу жизней пламенело здесь, горело, как горят стройные свечи пред святыми иконами, светилось, внимая божественным песнопениям, и истаяло, переродилось в свет, вознеслось к Господу своему в Его небесные обители. Теперь они молятся там об этом святом месте, просят Господа защитить и спасти тех, кто с верою, смирением, страхом Божиим придет сюда и потрудится во славу Божию.

Из истории монастыря

В XI веке обитель уже существовала как специально построенная усыпальница крупного феодального рода Орбели, владевшего обширными территориями в Квемо Картли: представители этой фамилии занимали тогда в государстве наиболее почетные должности. Предположительно бетанский храм был построен в конце XII – в первые годы XIII века, в царствование святой благоверной царицы Тамары, на месте другого – более древнего, меньшего по размерам, кирпичного, относящегося к X или XI веку и, вероятно, в свое время весьма почитавшегося. К этой ранней церкви, включенной в новую постройку, как предполагают исследователи древней архитектуры, принадлежала вся современная алтарная часть, а возможно, что и часть фресок алтаря, и сложенный из кирпича западный притвор, под которым находится склеп (в 1986 году) в этом притворе устроена церковь во имя св. царицы Тамары).

Время царствования св. Тамары принято называть золотым веком грузинской истории. Царица отличалась высоким благочестием и, продолжая начинания своего прадеда, св. благоверного царя Давида IV Строителя, способствовала широкому распространению веры Христовой во всей Грузии, строительству храмов и монастырей. Она оставила по себе прекрасную память в народе, который во многих сказаниях прославил ее кротость, мудрость, религиозность и красоту. Она созвала церковный Собор, который устранил неурядицы, сместил недостойных иерархов; заботилась о бедном народе, о вдовах, сиротах, содействовала духовному развитию Грузии. В последние годы жизни царица часто проживала в пещерном монастыре Вардзия, где имела келию, сообщавшуюся с храмом, из которого она всегда могла возносить молитвы к Богу во время богослужений. Скончалась мирно 17 января 1213 г. и причислена к лику Святых. Говорят, что в Бетанию царица часто приезжала летом на отдых, для уединения и молитвы. На северной стене храма сохранилось весьма значительных размеров изображение царских лиц: первым здесь представлен «Царь царей», великий Георг III. За ним – его дочь «Царица цариц», Тамара. Далее следует изображение юного царевича, сына Тамары – Лаши-Георгия, при венце и сабле, т. е. уже коронованного (коронация совершилась в 1207 году – исходя из настоящей детали и портрет датируют тем же временем). Эта древняя фреска была несколько раз переписана в позднее время, но реставраторам удалось с помощью фотосъемки ультрафиолетовым и рентгеновским способом воспроизвести на фотографии лик Царицы таким, каким он был изображен вначале. Под красивым, восточного типа лицом сокрыт созданный древним мастером образ удивительной глубины и силы. Просматриваются вполне портретные черты лица Царицы необыкновенной красоты: большие миндалевидные глаза (видимо, фамильная особенность), «стрелообразные» брови, прямой нос, мягкий овал подбородка. На южной стене храма имеется другой, тоже внушительных размеров, портрет ктитора в монашеской одежде с моделью храма в руках: надпись над ним гласит: «Диди сумбат мандатуртухуцеси да амирспасалари» – «Великий Сумбат, мандатуртухуцеси и амирспасалар»; рядом другая фигура с молитвенно воздетыми руками. Это – известные деятели из феодального рода Орбели при Георгии III и царице Тамаре: один из главных вазиров царя – Сумбат Орбели и сын его Липарит, который носил тогда титул Эристава Картли. Но вот любопытная деталь: надпись над портретом перечисляет светские титулы и обязанности великого феодала, в то время как он изображен в монашеской рясе. Видимо, вначале Великий Сумбат был изображен в светском одеянии, но затем, после его пострига в монашество, одежды были переписаны (это подтверждается при внимательном изучении фрески). Значит, первоначально портрет был написан до 1177–1179 годов, когда он принял постриг. Сумбат и Липарит принимали участие в заговоре против Георга III, возглавляемом военным министром Иоанном Орбели, желавшим свергнуть царя и возвести на престол его племянника – царевича Демна. Заговор был подавлен, царевич Демна ослеплен и оскоплен, после чего вскоре скончался, Иоанна Орбели также ослепили, еще несколько членов рода Орбели были казнены. Липарит, активный член заговора, бежал в Иран. Его отец, Сумбат, был смещен и пострижен в монахи (с именем Симеона) в своей родовой усыпальнице – в Бетании, где и окончил свои дни. Говорят, последние годы жизни бывший вельможа, а теперь – смиренный монах Симеон, подвизался в затворе в склепе усыпальницы. В каменном полу этого помещения находились могилы его предков, а под – полом очень темный, тесный, низкий и сырой подвал с кирпичными сводами: здесь и провел в глубоком покаянии и молитвах последние свои годы, здесь и окончил жизнь вазир Царя царей.

Много, много говорят о тех славных и драматических временах сильно поврежденные, но все еще живые фрески, резные камни, стройная архитектура храма. Видно, что когда-то он был украшен необыкновенно богато и, наверное, славился изяществом и красотой убранства. По многим шрамам на стенах, не раз латанных, видно, что монастырь не раз оказывался на грани полного забвения и исчезновения. Долгое время он был совершенно заброшен: провалились почти все своды, купол, все заросло кустарником, деревья росли даже на крыше храма, роспись была значительно повреждена. Только в середине XIX века стало известно об этой «забытой» святыне – после того, как художник Г. Гагарин, найдя храм, расчистил каменный завал и обнаружил портрет царицы Тамары. Сохранилась фотография тех лет – вид храма, каким он был найден тогда. По ней видно, что к тому времени обитель уже кто-то восстанавливал своими силами, закладывал провалы стен кирпичом и другими подручными материалами, которые нашел здесь же, но после этого вновь наступил период забвения и опустошения. Кто бы мог тогда, видя эти жалкие развалины, думать, что обитель возродится уже в ХХ веке, в самые, кажется, апокалиптические времена, что здесь опять будет журчать, как ручеек, монашеская жизнь, опять будут раздаваться под сводами храма древние грузинские церковные напевы, в его Святилище вновь будет воздевать руки горе игумен, и иеродиакон произносить перед Царскими вратами прошение за всех строителей и ктиторов обители, за всех почивших ее отец и братий.

Монахи пришли сюда вновь в самом конце XIX века и стали восстанавливать разрушенное. Не хватало средств, ставили на дороге ящик для денег с надписью – «помогите монастырю», – и так все отстроили, покрыли крышу, покрасили, снабдили всем необходимым, и обитель стала возрождаться. Когда строили жилье, в земле недалеко от ворот обнаружили большое захоронение, общую могилу. Множество костей и черепов лежало вместе, в одной яме, большая часть их была совершенно чиста и бела, что, видимо, свидетельствует о святости жизни людей, которым они принадлежали. Кто были они? – Братия обители, убитые при нашествии каких-нибудь варваров? – Святые мученики, посеченные за веру? Мы не знаем этого, но уверены, что не простая судьба, не житейская случайность собрала эти останки в одну общую могилу во дворе древней обители. Теперь эти мощи лежат в том самом склепе, где когда-то жил, или, вернее, – готовился к вечной жизни бывший вельможа. Как раз над ними находится Святой Престол во имя св. благоверной царицы Тамары. Возможно, где-то рядом лежит прах некогда непокорного царице слуги, затем смиренного инока Симеона. Теперь они, конечно, примирены: их общая любовь ко Христу уничтожила все земные раздоры и распри.

Вот, собственно, и вся известная нам история обители. Рассказывают еще одно предание о том, почему храм был построен именно здесь, на этом подножии горы. Говорят, первоначально ктиторы собирались строить монастырь в ином месте, по другую сторону пещеры Самадло, на плоской вершине высокой горы. То место, действительно, очень красиво: оно, как гигантский трамплин, нависающий над глубокой и широкой чашей гор, с него открывается прекрасный вид на окрестности; и сам храм, если бы его там построили, царствовал бы над всем окружающим пространством, замечательно просматриваясь со всех сторон. Но не так судил Промысел Божий! Согласно преданию, строители уже начали свозить на эту вершину камни, но поутру в недоумении обнаружили, что строительные материалы исчезли, стали искать и, к великому удивлению своему, обнаружили их глубоко внизу, на дне ущелья, сложенными на небольшой поляне на уступе горы. Воздав славу Богу, они решили построить монастырь на новом, чудесным образом указанном месте. Может быть, промысел Божий определил это место для святой обители, имея ввиду и то обстоятельство, что скромное положение монастыря, сокрытого в глуши глубокого ущелья, делает его таким удобным для ищущих спасение именно в наши дни, когда монахам столь необходимо скрываться как можно дальше от суеты и соблазнов обуреваемого страстями мира.