Текст книги "Лаврский архимандрит Кирилл"

Архимандриту Кириллу

Татьяна Шорыгина

Святое Евангелие

 
После боя в городе затишье,
Всюду – пепелище и руины.
Плачет ветер, словно брата ищет,
И бредет по городу, незримый.
 
 
Стынут окон мертвые глазницы,
Ноги режут битых стекол груды,
Ветер треплет тонкие страницы
Старой книги, уцелевшей чудом.
 
 
Книги, уцелевшей от разрухи…
Подошел молоденький солдат,
Поднял книгу, бережно взял в руки,
Отложил в сторонку автомат.
 
 
Стал читать, как будто по наитью:
«Заповедь вам новую даю —
Вы друг друга, люди, возлюбите,
Ближнего, как плоть свою».
 
 
Он читал. И теплое, живое
Чувство поднялось в душе волной,
Захлестнуло радостью, покоем,
Словно он вернулся в дом родной.
 
 
Отлетела дум тяжелых стая,
Страх смягчил свой мертвенный оскал.
То была ведь книга не простая —
Бог ему Евангелие послал!
 
 
И, раздвинув облачные тучи,
Хлынул на него небесный свет,
Говорящий, чистый свет, могучий,
И сказал ему, что смерти нет!
 

Татьяна Шорыгина

Служение России

 
Долг исполнив до конца,
В Европу вступил как победитель,
Но, слыша зов Отца,
Удалился от мира в обитель.
 
 
Господу оставшуюся жизнь посвятил
И наречен был именем Кирилл.
Скользят свечей мерцающие блики,
Апостолов, святых, Пророков лики
 
 
Глядят на нас, безмолвно вопрошая…
И наша жизнь короткая, земная
Нам кажется лишь мимолетным сном,
Когда мы в вечность звездную идем.
 
 
Покой и радость сходят на нас,
И льются слезы чистые из глаз.
 

Татьяна Шорыгина

Любовь христианская

 
Любовью лечит нас отец Кирилл!
Его любовь не требует награды,
Ни почестей, ни славы ей не надо —
Любовь Свою ему Господь открыл,
Которая полна долготерпенья,
Не хочет и не ищет своего,
Но знает истины высокой озаренья
И может победить порок и зло.
Она исполнена живого состраданья
И бескорыстного желания помочь,
Развеять над Россией злую ночь,
Путь указав к любви и созиданью,
И с Небесами связь восстановить —
Лишь чистый сердцем может так любить!
 

Игумен Виссарион (Остапенко)

Любвеобильный архимандрит

 
Рука Господня подарила
Нашей обители святой
Смиренного отца Кирилла
С душою кроткой и простой.
 
 
Всегда отзывчивый и чуткий,
Готов с любовью всем помочь,
Он зря не тратит ни минутки,
В трудах духовных день и ночь.
 
 
К нему душа всегда влечется,
Отрадно видеть его лик,
О каждом брате он печется
Как монастырский духовник.
 
 
С любовью братия приходит,
Когда случается нужда.
Для всех он мудрости находит,
Утешит каждого всегда.
 
 
Его все люди уважают,
Спешат воздать ему поклон,
Старушки часто окружают,
Когда идет по Лавре он.
 
 
Он славы мира избегает —
Себя готовит в мир иной,
Всегда убогим помогает,
Идя дорогой неземной.
 
 
Подобно солнышку нас греет
Своею лаской, добротой,
Себя нисколько не жалеет…
Дай Бог венец ему златой!
 

Сочинения отца архимандрита Кирилла (Павлова)

Учение о таинствах в творениях отцов церкви I–II веков христианства

Богу же благодарение,

давшему нам победу

Господем нашим Иисус Христом

1 Кор. 15, 57

Приступая к изложению учения о Таинствах отцов древней Церкви, необходимо вначале указать на обстоятельства, среди которых отцам Церкви приходилось жить и действовать, чтобы тем самым было ясно, в чем именно состояла их особенность в раскрытии данного учения.

Обстоятельства эти, при которых отцам древней Церкви приходилось раскрывать истины веры, слагались, главным образом, из борьбы с врагами внешними и внутренними, каковы: язычество, с одной стороны, ереси и расколы – с другой.

Борьба с язычеством оказала большое влияние на общие приемы раскрытия, а также и на способы выражения отцами Церкви своего учения о данных церковных

Таинствах. Христианство как новая богооткровенная религия явилось для того, чтобы заменить собою те ложные начала религиозной жизни языческого мира, которые ко времени явления Христа Спасителя обнаружили свою полную внутреннюю ложь и довели древний мир до отчаяния. Те м не менее христианство в лице языческого мира встретило себе большое сопротивление. Потеряв господство над умами и сердцами людей, языческая религия тем не менее крепко держалась чувством национального самолюбия, гордившегося древними религиями. Поэтому в лице христианства, которое несло человечеству новые начала религиозного мировоззрения, они видели враждебную себе силу. Отсюда чувства презрения и ненависти к христианству со стороны языческого общества на первых порах существования христианства выразились в жестоких гонениях на христиан.

До времени своего торжества христианство жило среди языческого мира как живой протест против всего существующего, оно было чуждо всему, что ценил и за что держался языческий мир. Христианство с самого начала своего существования тщательно оберегало свое учение и богослужение от языческого влияния. Из отвращения к язычеству христиане не допускали многое такое, что, без этого условия, может быть, и можно было бы допустить с известными ограничениями.

Естественно поэтому, что христианство не могло заимствовать из язычества что-либо для содержания своего учения или ввести что-либо в свое богослужение. Те м не менее точка соприкосновения между христианством и язычеством даже и в отношении к Таинствам имела место. Христианство, будучи не от мира сего (Ин. 18, 36), явилось, однако же, для того, чтобы жить и действовать в мире, чтобы преобразовать лицо древнего мира. А для этого оно должно было хорошо знать ту среду, в которой живет, знать ее понятия, нравы и язык.

Поэтому, раскрывая христианское учение, отцы Церкви старались раскрывать его в наиболее доступной для языческого общества форме. Они старались сблизить существующее в христианстве с существующим в язычестве, в частности христианские таинства с языческими мистериями. Вот почему, наряду с проявлением чувства отвращения ко всему языческому, творения отцов древней Церкви наполнены параллелями между христианскими Таинствами и языческими мистериями. Делать такие сближения между предметами по существу различными отцов Церкви побуждали апологетические и катехизические цели. С одной стороны, они озабочены были защитою христианства и потому должны были, даже ненавидя все языческое, показывать, что христианство своим учением не вводит чего-либо такого, чего нет и в других религиях. Если, в частности, язычество имеет мистерии, то почему не быть в христианстве Таинствам. С другой стороны, распространяя христианское учение среди языческого общества, они озабочены были тем, чтобы преподать это учение в наиболее доступной и понятной форме. А для этого они должны были христианское учение представлять вниманию язычников со стороны сходства с тем, что существует в язычестве.

Так как наиболее близкая параллель существовала между тремя христианскими Таинствами (Крещением, Миропомазанием и Евхаристиею) и соответствующими тремя степенями языческих мистерий, то отцы Церкви преимущественно и раскрывали эти три Таинства, прилагая к ним наименование в полном смысле Таинств. Рассуждая о христианских Таинствах, отцам Церкви по необходимости приходилось пользоваться и терминологией языческого мистического языка.

Если борьба с язычеством имела большое влияние на общие приемы раскрытия отеческого учения о Таинствах, то борьба с гностицизмом способствовала раскрытию существенных сторон этих Таинств. Как известно, основным началом гностических систем явилось учение о непримиримости и совершенной противоположности духовного и материального мира. Гностицизм не являлся заблуждающимся в отдельном каком-либо вопросе христианского учения, он представлял целую систему своих воззрений, существенно отличавшуюся от истинного учения Православной Церкви. Смотря на материю как на начало, враждебное духовному миру, он не допускал истинного воплощения Спасителя, вследствие чего гностицизм не мог допустить и употребление чувственных элементов в Таинствах. К этому еще присоединилось неуважение гностиков к авторитету Церкви, к церковному Преданию. Поэтому отцам Церкви необходимо было разоблачить и ложность этого учения.

Что касается учения о Таинствах, то святые отцы в борьбе с гностицизмом раскрывали его не непосредственно, а в связи с раскрытием основного учения о Боге и Его свойствах, а поэтому оно и не представляет из себя специального отдельного святоотеческого учения. Те м не менее, касаясь по временам гностического учения о таинствах, они имели случай в борьбе с ними раскрывать необходимость и целесообразность чувственных элементов, употребление которых заповедано Самим Богом. В этой борьбе отцами Церкви преимущественно раскрыты три Таинства: Крещение, Евхаристия и Брак.

Раскрытию учения о Таинствах способствовало также появление монтанизма, и, главным образом, споры о еретическом и раскольническом Крещении, и еще расколы в Карфагене и Риме.

Монтанисты исходили из ложного взгляда на значение дара пророчества, они учили, что обещанный Христом Спасителем Утешитель, вдохновляющий, по их мнению, единственно только их Пророков, сообщает им нечто особенное, отличное от сообщенного Христом евангельского учения всем христианам. Поэтому они на христиан смотрели как на несовершенных, себя же, напротив, считали совершенными христианами. Церковь они разделяли на плотскую и духовную, видимую и невидимую. Отнимая у иерархии видимой Церкви право прощать грехи, монтанисты тем самым лишали ее права совершать и прочие Таинства. Монтанисты не придавали никакого значения богоучрежденному институту церковной иерархии, усвояя ей одни только административные права. Это обстоятельство побудило отцов Церкви к более ясному раскрытию православного учения о благодатных полномочиях, дарованных Богом церковной иерархии в Таинстве Священства.

Кроме гностиков и монтанистов, большое влияние на раскрытие православного учения о Таинствах оказали появившиеся в это время споры о Крещении, а также римский и карфагенский расколы. В понятиях раскольников скрывался ложный взгляд на права законной иерархии в отношении вязания и решения грехов. Карфагенские раскольники ограничивали права церковной иерархии, присваивая право разрешать грехи и исповедникам. Римские же раскольники, напротив, отрицали права церковной иерархии разрешать отпадших от Церкви. Те и другие подрывали учение богоучрежденной иерархии о ее священных правах, а также унижали и значение Таинства Покаяния.

Все эти обстоятельства давали отцам древней Церкви прекрасный повод к раскрытию православного учения о Таинствах: Священства, Крещения, Миропомазания и Покаяния.

В заключение введения необходимо указать, что из творений отцов рассматриваемого периода в данном сочинении разбираются творения следующих лиц:

1) мужей апостольских (святого апостола Варнавы, святого Климента Римского, святого Ерма и святого Игнатия Богоносца);

2) святого Иустина Мученика;

3) святого Иринея Лионского;

4) Климента Александрийского и

5) святого Киприана Карфагенского.

Таинство Крещения по своему значению занимает первое место в ряду прочих Таинств христианской Церкви, потому что оно служит для людей как бы дверью, вводящею призванного благодатию Божиею ко спасению в благодатное Царство Христово. Принятие этого Таинства дает людям право на получение всех остальных Таинств. Поэтому Крещение всегда преподавалось и доселе преподается людям прежде всех Таинств, и тот, кто не сподобился Крещения, никогда не может стать причастником какого-либо другого из церковных Таинств.

Под именем Крещения разумеется такое Таинство, в котором грешник, оглашенный верою Христовою, при троекратном погружении его в воду, во имя Отца и Сына и Святого Духа, очищается благодатию Божиею от всякого греха и соделывается новым человеком, оправданным и освященным[77]77
  См.: Православное исповедание веры Кафолической и Апостольской Церкви Восточной. 1, ответ 102.


[Закрыть].

Крещение, как Таинство духовного возрождения человека, установлено Самим Божественным Основателем Церкви – Господом нашим Иисусом Христом. По Своем воскресении Он торжественно сказал Своим ученикам: дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли: крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа: иже веру имет и крестится, спасен будет: а иже не имет веры, осужден будет (ср.: Мф. 28, 18–19; Мк. 16, 16).

Продолжателями и исполнителями дела Христова на земле были святые Апостолы, которые впоследствии передали эту миссию своим преемникам, так называемым мужам апостольским. Мужи апостольские, продолжая на земле дело своих предшественников, святых Апостолов, безусловно исполняли все в точности, что им было заповедано. Однако в своих творениях относительно Таинств Крещения и Миропомазания, так и других Таинств, мужи апостольские, а также и отцы последующих двух веков не посвящают им специально догматического учения, а касаются их только косвенным образом, при раскрытии основной какой-либо христианский истины, вынуждаемые на то особыми обстоятельствами времени.

Необходимо вначале заметить, что Отцы и церковные писатели первых двух веков христианства гораздо меньше в своих творениях говорят о Таинстве Миропомазания, чем о Крещении. Это объясняется тем, что в древневселенской Церкви Крещение непосредственно соединялось с Миропомазанием, благодаря чему последнее Таинство иногда прямо называли Крещением, разделяя их только названиями: Миропомазание есть крещение Духом, понимаемое же в собственном смысле Крещение есть крещение водою.

Из наименований Крещения, встречающихся у отцов Церкви данного периода, встречаются наименования, которые указывают или на невидимые действия Крещения, как то: «возрождение», «обновление», «воссоздание», «просвещение», «освящение» – или на видимую его сторону, как то: «купель», «баня», «вода» и так далее.

Видимую сторону Таинства Крещения в древней Церкви так же, как и в наше время, составляло троекратное погружение крещаемого в воду с произнесением при этом соответствующих слов: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа».

Указание на воду, употребляемую при Крещении, находится у всех без исключения отцов Церкви разбираемого периода. Так, например:

а) святой апостол Варнава говорит, что Крещение преподается во оставление грехов: «Это значит, что мы сходим в воду, полные грехов и нечистоты, а восходим из нее с приобретением – со страхом в сердце и с надеждой на Иисуса в духе»[78]78
  Святой апостол Варнава. Послание. 11.


[Закрыть];

б) святой Ерм в своем «Пастыре» говорит: «В воду нисходят люди подлежащими смерти, а восходят определенными к жизни»[79]79
  Святой Ерм. Пастырь. 3, 9, 16.


[Закрыть];

в) святой Иустин в Первой Апологии говорит: «Кто убедится и поверит, что это учение наше и слова наши истинны, и кто обещается, что может жить таким образом, тех учат, чтобы они с молитвою и постом просили Бога об отпущении прежних грехов, и мы с ними молимся и постимся. Потом приводятся они нами туда, где есть вода, и они возрождаются тем же образом, каким сами мы возродились, то есть омываются они тогда водою во имя Отца всех и Владыки Бога, и Спасителя нашего Иисуса Христа, и Духа Святого»[80]80
  Святой Иустин Мученик. Первая Апология. 61.


[Закрыть];

г) святой Киприан, указав вначале на нелепость тех утверждений, которые говорят, что духовно можно родиться и у еретиков, не признающих бытия Святого Духа, говорит: «Очистить грехи и освятить человека одна вода не может, если не будет иметь еще и Духа»[81]81
  Святой Киприан Карфагенский. Послание к Помпею.


[Закрыть].

Таким образом, веществом Таинства Крещения древняя Церковь всегда признавала воду, в которую и погружались крещаемые. Необходимо заметить, что в творениях вышеупомянутых отцов Церкви встречаются указания, свидетельствующие, что в практике древней Церкви, помимо Крещения чрез погружение в воду, употреблялось Крещение чрез окропление и обливание. Так, например, святой Киприан в Послании к Магну писал: «Ты спрашиваешь меня, возлюбленный сын, моего мнения относительно тех, которые получают благодать Божию в болезни и немощи, должно ли их почитать законными христианами, когда они не омыты, а только облиты спасительной водой. В этом отношении… мы, сколько разумеет мерность наша, полагаем, что благодеяния Божии ни в чем не могут быть недостаточны и слабы и что нельзя получить чего-либо меньше там, где с полною верою и принимающего, и подающего приемлется то, что черпается из Божественных даров. В спасительном Таинстве греховные язвы не так омываются, как нечистоты кожи и тела в мирской и плотской бане, где для того, чтобы омыть и очистить все тело, нужны бывают селитряный цвет с прочими снадобьями, ванна и водоем… В спасительных Таинствах, в случае крайней необходимости, по щедроте Божией, и в сокращении даруется от Господа верующим все. И потому никого не должно смущать, когда видят, что больные принимают Божественную благодать чрез окропление или облитие»[82]82
  Святой Иустин Мученик. Первая Апология. 61.


[Закрыть].

Что же касается Крещения во имя Пресвятой Троицы, с произнесением слов: «Крещается раб Божий… во имя Отца… И Сына… И Святаго Духа», – то древняя Церковь всегда строго соблюдала эту формулу, заповеданную ей Самим Спасителем (см.: Мф. 28, 19). Свидетельство об этом находится у святого Иустина, слова которого уже приведены выше.

Святой Киприан в Послании к Юбаяну говорит: «Господь, посылая учеников Своих по воскресении, наставил и научил их, как должно крестить, говоря: дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли. Шедше убо, научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа (ср.: Мф. 28, 18–19). Он указывает на Троицу, во имя Которой должны креститься все народы»[83]83
  Святой Киприан Карфагенский. Послание к Помпею.


[Закрыть].

Как известно, действие благодати Божией на крещаемого состоит в оправдании или очищении его от грехов – как от первородного, так и от всех личных, содеянных им до Крещения. На отпущение грехов при Крещении, как благодатный плод Таинства Крещения, и указывают в своих творениях отцы разбираемого периода.

Так, святой апостол Варнава в Послании говорит: «Так как Господь обновил нас отпущением грехов, то дал нам новый образ, так что мы имеем младенческую душу, как воссозданные духовно». Здесь святой апостол Варнава Крещение называет обновлением чрез отпущение грехов ((άνακαινισας εν τη αμαρτιών άφεσει), воссозданием (άναπλάσσεσθαι).

В другом месте своего Послания, где святой апостол Варнава говорит, что Крещение было предуказано еще в Ветхом Завете, он пишет: «Исследуем теперь, угодно ли было Господу предварительно открыть о воде благодатной и о кресте. Относительно воды написано к народу израильскому, как он не примет того Крещения, которое доставляет отпущение грехов (а учредит для себя иные), ибо мы сходим в воду, полные грехов и нечистоты, а восходим из нее с приобретением – со страхом в сердце и с надеждою на Иисуса в духе»[84]84
  Святой апостол Варнава. Послание. 11.


[Закрыть].

Относительно этой стороны Таинства Крещения имеется указание и в «Пастыре» святого Ерма, хотя описывается и в символической форме. Так, например, на вопрос Ерма к пастырю: «Почему для строящейся башни (то есть Церкви) камни извлекались из водной глубины», – пастырь-Ангел ответил ему следующее: «Им было необходимо пройти чрез воду, чтобы оживотвориться; не могли они иначе войти в Царство Божие, как отложивши мертвость прежней жизни… Ибо человек до принятия имени Сына Божия мертв, но, как скоро примет эту печать, он отлагает мертвость и воспринимает жизнь. Печать же эта есть вода, в нее сходят люди мертвыми, а выходят из нее живыми. Поэтому им и проповедана эта печать и они воспользовались ею, чтобы войти в Царство Божие»[85]85
  Святой Ерм. Пастырь. 3, 9, 16.


[Закрыть]. Подобный же ответ был дан Ерму и старицею, представлявшею собою Церковь, когда на вопрос его: «Госпожа, почему башня построена на водах», – она ответила: «Башня строится на водах потому, что жизнь ваша чрез воду спасена и спасется»[86]86
  Там же. 1, 3, 3.


[Закрыть], то есть чрез Таинство Крещения.

Об этой же благодатной стороне Таинства Крещения и Миропомазания говорит в своей Первой Апологии и святой Иустин Мученик, прозванный Философом. Он первый положил начало научному раскрытию истин христианской веры. Святой Иустин, по сравнению с мужами апостольскими, в своих творениях дает более подробное учение о Таинстве Крещения, как и вообще о всех Таинствах. Вынужденный разными церковными обстоятельствами, затрагивавшими вопрос о Крещении, святой Иустин раскрывает этот вопрос более обстоятельно и с наибольшей полнотой. Он касается как видимой, так и невидимой, благодатной стороны Таинства Крещения. Так, например, он говорит: «Кто убедится и поверит, что это учение наше и слова наши истинны, и обещается, что может жить таким образом, тех учат, чтобы они с молитвою и постом просили Бога об отпущении прежних грехов, и мы с ними молимся и постимся. Потом приводятся они нами туда, где есть вода, и они возрождаются тем же образом, каким сами мы возродились, то есть омываются они тогда водою во имя Отца всех и Владыки Бога, и Спасителя нашего Иисуса Христа, и Духа Святого… Та к как мы не знаем первого своего рождения, и по необходимости родились из влажного семени чрез взаимное совокупление родителей, и выросли в худых нравах и дурном образе жизни, то чтобы не оставаться нам чадами необходимости и неведения, но стать чадами свободы и знания и чтобы получить нам отпущение прежних грехов, – в воде именуется на хотящем возродиться и раскаявшемся во грехах имя Отца всего и Владыки Бога»[87]87
  Святой Иустин Мученик. Первая Апология. 61.


[Закрыть]. Климент Александрийский, касаясь Таинства Крещения и Миропомазания и, в частности, рассматриваемой нами благодатной стороны этого Таинства – оставления грехов, в своем сочинении «Педагог» говорит: «Как сон отрясшие со своих веждей тотчас становятся душевно-бодрствующими или, лучше сказать, как те, кои силятся прояснить свое ослабляемое подтеком зрение, помогают глазу не привлечением в оный света отвне, а удаляют препятствие из глаза, освобождая таким образом глазной зрачок, подобно этому и мы при помощи Духа Святого, омывши в Крещении подернутый туманом и закрытый тьмою греха глаз своего духа, после того имеем оный чистым, здравым и светлым»[88]88
  Климент Александрийский. Педагог. 1, 6.


[Закрыть].

Еще более рельефно о благодатном действии Таинства Крещения Климент говорит в последующем рассуждении. Указав на значение Крещения в деле благодатного просвещения внутреннего существа человека, он далее рассуждает о грехах и пороках, связанных с неведением, которые разрешаются и омываются в водах купели. Он говорит: «Оковы эти быстро разбиваются верою человека и Божественною благодатию, которая в Крещении в Логоса, как бы чрез какую пэонийскую траву, от грехов нас исцеляет. Все наши грехи в Крещении омываются, и тотчас же мы перестаем ходить путями зла»[89]89
  Климент Александрийский. Педагог. 1, 6.


[Закрыть].

Святой Киприан, епископ Карфагенский, относительно Таинств Крещения и Миропомазания и, в частности, благодатной стороны Крещения писал весьма много. Как известно, святой Киприан не занимался литературною борьбою с язычеством, а всецело посвятил свои труды на борьбу с различного рода разделениями и расколами, появившимися в Церкви. Раскольники, отделившись от единства Кафолической Церкви, учредили свою Церковь, унижая при этом Церковь Вселенскую. Это и побудило святого Киприана встать на защиту авторитета Кафолической Церкви. Он раскрывал учение о единстве Кафолической Церкви с принадлежащими ей церковным правом и властью на сообщение верующим чрез Таинства благодати. Свое учение о Таинстве Крещения и Миропомазания святой Киприан раскрыл, главным образом, в спорных вопросах с папою Стефаном – о значении Крещения, полученного у еретиков и раскольников. Сущность разногласия заключалась в вопросе, нужно ли вновь крестить принявших погружение на стороне, то есть вне Церкви и осквернившихся у еретиков и раскольников нечестивою водою, когда «они обращаются к нам и к Церкви»[90]90
  Святой Киприан Карфагенский. Послание к Стефану.


[Закрыть].

По мнению папы Стефана, крестившихся у еретиков и затем обращающихся в Церковь крестить не следует, а только нужно возлагать на них руки в знак покаяния. Святой Киприан же, напротив, считал, что всех крестившихся у еретиков и раскольников и затем возвращающихся в недра Святой Кафолической Церкви необходимо крестить, так как «Церковь едина, то надобно крестить их, потому что одного возложения руки для принятия Святого Духа было бы для них недостаточно, если бы они не получили вместе с тем и церковного Крещения»[91]91
  Святой Киприан Карфагенский. Послание к Помпею.


[Закрыть].

Предварив краткими замечаниями учение святого Киприана относительно Таинств Крещения и Миропомазания, рассмотрим теперь его взгляд на непосредственно разбираемый нами вопрос – на отпущение грехов крещающимся в Таинстве Крещения. Так, например, в Послании к Януарию, чтобы доказать свое мнение о необходимости повторного Крещения принявших таковое у еретиков и раскольников и желавших вступить в Православную Церковь, святой Киприан делает анализ Крещения, то есть разбирает, из чего оно состоит. Установив, что Крещение состоит из погружения в воду, с очищением прежних грехов, и из дарования, чрез возложение рук, Святого Духа и что еретики ни того, ни другого даровать не могут, святой Киприан говорит: «Вода должна быть прежде очищена и освящена священником, чтобы она могла своим крещением омыть грехи человека крещаемого… а каким образом может очистить и освятить воду тот, кто сам (как еретик) нечист и в ком нет Святого Духа. Или каким образом крещающий может даровать отпущение грехов, сам не имея возможности вне Церкви оставить их»[92]92
  Святой Киприан Карфагенский. Послание к Януарию.


[Закрыть].

Аналогичная мысль содержится в Послании святого Киприана к Магну[93]93
  См.: Святой Киприан Карфагенский. Послание к Магну.


[Закрыть].

В приведенных разбираемых местах открывается, что святые отцы смотрели на Крещение водою как на такое благодатное Таинство, которое обладает силою очищения от всех грехов. Раскрывая далее свое учение о Таинстве Крещения, святые отцы называли это Таинство просвещением, потому что оно просвещает внутреннее существо крещающегося светом Божественного ведения и разумения. Так, например, святой Иустин, продолжая рассуждать о Крещении, говорит: «А омовение это называется просвещением, потому что просвещаются умом те, которые познают это. И при имени Иисуса Христа, распятого при Понтии Пилате, и при имени Духа Святого… омывается просвещаемый»[94]94
  Святой Иустин Мученик. Апология. 61.


[Закрыть].

Климент же Александрийский в своем учении о Таинствах вообще и, в частности, о Крещении и Миропомазании касается главным образом вопроса благодатного воздействия Таинств на ум и сердце в деле нравственного совершенства христианина. Он в своем сочинении «Педагог», опровергая некоторые ложные мнения относительно плодов Таинства Крещения, писал: «Возродившись, мы тотчас же получили совершенное (τελεων), ради которого мы и поспешали, ибо мы просветились; а это значит познать Бога. Посему не есть несовершенный тот, кто познал совершенное»[95]95
  Климент Александрийский. Педагог. 1, 6.


[Закрыть].

Указывая далее на Спасителя, Который и без Крещения был совершенным, однако же крестился, чтобы дать нам Самого Себя в образец, Климент говорит: «Это самое происходит и с нами, для которых Господь был образцом. Крещаясь, мы просвещаемся; просвещаясь, усыновляемся; усыновляясь, совершенствуемся; совершенствуясь, делаемся бессмертными. Многими словами называется это – "даром, просвещением, совершенством, банею". Банею потому, что чрез нее мы омываем грехи, даром потому, что чрез него оставляются наказания, следующие за грехи. Просвещением потому, что чрез него созерцается тот святой, спасительный свет, то есть чрез него мы получаем острое зрение (для созерцания) Божественного»[96]96
  Климент Александрийский. Педагог. 1, 6.


[Закрыть].

Занимаясь далее анализом веры, которая, если только она полная и совершенная, не может чего-либо не доставать христианину, Климент говорит: «Где вера, там обетование, исполнение же обетования есть успокоение; так что в просвещении – ведение (γνώσις), предел же ведения – успокоение… Благодатное действие просвещения состоит, следовательно, в том, что мы оставляем по омовении прежние нравы»[97]97
  Там же.


[Закрыть].

В других местах творений отцов Церкви разбираемого периода также указывается на оправдывающее и освящающее действие благодати Крещения как на совершенное обновление, воссоздание или возрождение природы падшего человека.

Так, святой Иустин Мученик, в вышеприведенной Апологии, рассуждая о том, что подобно тому как языческие мистерии вводили язычников в языческое религиозное общество, так и христианские Таинства: Крещение и Евхаристия – вводят уверовавших во Христа в общество христиан, говорит: «Потом (уверовавшие) приводятся нами туда, где есть вода, и они возрождаются тем же образом, каким сами мы возродились, то есть омываются они тогда водою во имя Отца всех и Владыки Бога, и Спасителя нашего Иисуса Христа, и Духа Святого. Ибо Христос сказал: если не родитесь снова, то не войдете в Царство Небесное (ср.: Ин. 3, 3)»[98]98
  Святой Иустин Мученик. Первая Апология. 61.


[Закрыть].

Таким образом, святой Иустин, исповедуя учение Спасителя, называет Крещение рождением свыше, рождением от Духа, в противоположность рождению от плоти, то есть что действием Духа в воде Крещения рождается новый человек. Не менее ясное и подробное свидетельство об акте возрождения внутреннего человека в крещении представляет учение святого Иринея Лионского, изложенное им в 3-й и 5-й книгах его сочинения «Против ересей». В начале раскрытия учения святого Иринея о Таинствах Крещения и Миропомазания необходимо сделать краткое замечание по поводу того, что святой Ириней, как и другие отцы Церкви разбираемого периода, в своем творении не делает разделения между Таинством Крещения и Таинством Миропомазания, напротив, вследствие их тесной, внутренней связи между собою настолько сливает эти два Таинства в один акт, что иногда трудно уловить, что относится к Крещению, что к Миропомазанию. Кроме этих замечаний, необходимо сделать еще одно замечание по этому вопросу, а именно что святой Ириней в своем сочинении вопрос о Таинствах раскрывал не непосредственно, а в связи с раскрытием основного его учения о воскресении плоти, благодаря чему мысли его о вышеуказанных Таинствах представляют нечто связное целое.

Тем не менее из всех его рассуждений выносится то убеждение, что чрез Таинство Крещения каждый человек возрождается во Христе. Так, например, говоря о Святом Духе, Который сошел на Спасителя при Его Крещении, святой Ириней замечает, что То т же Святой Дух, воспринятый Сыном Божиим, должен был впоследствии излиться и на человеческий род, «чтобы, обитая вместе с Ним, обитать в роде человеческом, и почивать на людях, и жить в создании Божием, делая в них волю Отца и обновляя их от ветхости в обновление Христово»[99]99
  Святой Ириней Лионский. Против ересей. 3, 17, 1.


[Закрыть].

Дух Святой, по словам святого Иринея, имея власть допустить все народы к двери жизни, приносил Отцу начатки всех народов. Поэтому Господь и обещал послать Утешителя, «Который бы соединил нас с Богом. Ибо как из сухой пшеницы не может быть сделана одна масса и один хлеб без влаги, так и мы, как многие, не могли сделаться едино во Христе Иисусе без воды с неба. И как сухая земля не приносит плода, если не получит влаги, так мы, будучи первоначально сухим деревом, никогда бы не произвели плода жизни без благодатного орошения свыше. Ибо тела наши получили единство (между собою) посредством бани, ведущей к нетлению, а души чрез Духа. Поэтому то и другое необходимо, так как то и другое способствуют к жизни Божией»[100]100
  Там же. 3, 17, 2.


[Закрыть].