Текст книги "На руках у Бога. О радости быть христианином"

Как правильно выбрать подарок на Рождество?

Можно ли забыть эти лица? Эту дивную смесь удивления и окаменевшей отваги!

Кажется, это называется коллизия обязанностей: когда рвешься между двух огней – схватить злодея или уступить сладости преступной солидарности.

Москва перед Рождеством, и я в Москве. В последние часы перед поездом вспомнил о подарке нашему старцу. Весь в сумках, в расстегнутом с жару пальто – где искать? Магазин подарков тут же, и все здесь, в столицах, дорого, но вот этот малыш-подсвечник с дракончиком придется батюшке по душе. Не хватает денег. Ишу банк. Все закрыто. Обежал всю улицу. В сумках. В шубах. Вот в переулке какие-то «курсы». Выдали как из-под полы. Мчусь обратно «в подарки», зажав мятые купюры. До поезда час, а отсюда две пересадки. Успею ли?

Томные дамы смотрят сонно, но снисходительно:

– Вам в подарочной упаковке?

– Давайте.

– Можно вот в такой коробочке. Или возьмете с этим футляром? У нас обычно…

– Пойдет.

– Вам в какую бумагу завернуть? Тут подойдет…

– Идет.

– Вам с лентой или…

– Крутите. Только поскорее.

– По карточке?

– Нет, вот тут все уже, без сдачи.

– Вам в фирменный пакет?

– Сестрички, пожалуйста!

– Но мы еще не…

Расплатился. Мчусь на воздух. Видно, все-таки забыли кое-что «подарочные тети»: орут вслед долго и пронзительно, словно режут их, электронные ворота. Надрываются на всю улицу. И вот картина: по направлению к государственной границе несется неистовый поп в пальто нараспашку, без шапки, волосы выбились из-под шарфа, глаза безумные, весь в сумках и пакетах, бежит от магазина, который неприлично громко и нервно ревет сигнализацией. И лица честных москвичей: хватать или прикрыть беглого батюшку?

Можно ли забыть эти лица? Будьте благословенны москвичи и гости столицы!

Пытка подарками

С магазинами у меня всегда приключения, хоть и не заходи. Нормальный человек в магазине оживает. Отдельные товарищи просто впадают в товарно-мистический экстаз, забывают про ранения, ушибы и переломы, так что и не угонишься за ними. Щуплые барышни пробиваются вперед, будто борцы сумо «под прикрытием», отощавшие, но не утратившие хватки. Дамы в теле парят над залом, кружатся, словно в танце, являя неожиданную грацию и тончайшие оттенки чувств на ожившем лице.

Торжище бодрит. Рынок омолаживает. Сегодня шопинг даже прописывают как дорогое и модное лекарство. И не жалко! Был бы человек хороший! Радостно вам покупки делать? Вот и славно! Порадуюсь вместе с вами. С одобрением. Но и с завистью – потому что непросто у меня с магазинами. Кому сказать: стыжусь делать покупки. Избегаю всеми силами. Бывает же такое! Обо всем расскажу психоаналитику, а пока вот так: захочется какой-нибудь «вредности» – колы или чипсов – оглядишься вокруг – не разошелся ли народ? – наберешь побольше воздуху и нырнешь в недра товарного вертепа. Страшнее всего на кассе: почему-то всегда чувствую себя виноватым перед продавщицей и окружающими. Через электронные ворота прохожу с убеждением, что непременно зазвенят, и ведь звенят, злодеи! Нет, я не ворую. Но, бывает, очень надо забежать в магазин, особенно в предпраздничные дни, выбрать подарки друзьям, а это дело непростое.

Дарить подарки – тончайшее искусство. Многое можно сказать о человеке по той манере, как он делает подарки. Потому что подарок – дело затратное, и самые высокие расходы – это не деньги, а внимание, мысль, время, забота – не столько к подарку, сколько к любимому человеку. Хороший подарок, как дорогое вино, требует времени, любви и терпения. Настоящий подарок должен быть выстрадан. Это наука, которой учатся долго и кропотливо, и счастлив тот, кто найдет себе учителя.

С миру по кошке

Ученые всего мира в итоге многолетних испытаний убедительно доказали, что кошки в своем естественном состоянии не способны слезать с деревьев. Забираются путем понятным и очевидным, но как вернуться на землю, природа им не подсказала. Выдох облегчения! Уж я-то всегда думал, что наши монастырские кошки просто отчаянные симулянтки и капризные вопилки. А им просто не дано. Кое в чем они инвалиды, и без помощи нас, хватких и полноценных, им никак не обойтись.

Или обойтись? Ученые всего мира, зорко вглядываясь в эту мировую проблему, неожиданно заметили, что способность слезать с деревьев – это навык у кошки не врожденный, а приобретаемый через наблюдение за товарищем, старшим и опытным. То есть те котята, которых мама научила правильно карабкаться вниз, не орут как сумасшедшие, а деловито, хоть и с отвращением на лице, спускаются по дереву вниз. Не всуе ли я помянул кошек?

Без кошек нам никак. Дело в том, что искусство делать подарки – навык, который ставится намеренно и сознательно. Чаще всего в детстве. Если навык, значит, нечто искусственное, даже по-своему противоестественное, как и вся культура, обуздывающая, выправляющая человека, намеренно заражающая человеческим. Проще говоря, искусству делать подарки надо учить методично и терпеливо, не ожидая, что чадо само вдруг неожиданно загорится альтруизмом. Человеку естественно быть добрым и участливым, но это та естественная доброта, которая дремлет в самой сердцевине существа человеческого, и если ее не разбудить, а потом не поддержать серьезным и настойчивым усилием, никак человеку по-другому не «проснуться».

В детстве я этот навык не «подцепил», хотя учителей было немало. Вот и приходится учиться сейчас, на старости лет. Как мы дарили подарки в пионерском детстве? У Наташки день рождения?

Срываешь с полки первую книжку, тащишь с маминого стола открытку, подписываешь – готово! Бывало, что дарили одновременно одни и те же книжки. Но в детстве это простительно. Или нет?

Один мой смоленский приятель как-то признался, что его очень ранит, если на день рождения ему дарят деньги. Это значит, что человек совсем о нем не думает, не мучается им, не страдает, не «вынашивает» подарок. Ведь подарок должен быть трудным, в него должен быть инвестирован настоящий труд – радостный и любящий. Такой труд, чтобы и имениннику пришлось непросто.

Однажды на день рождения друзья увешали мое любимое дерево свертками с маленькими безделушками, завернутыми в «эльфийские» листики. Полчаса терпеливо с затекшими руками, периодически отхохатываясь, я снимал это богатство и думал: сколько же времени они потратили на это чудо-дерево? И как же мало я знаю о глубине их чувств!

Нечаянный череп

Мучился несколько недель, выбирая подарок другу. Все не то! Все не так! И тут совершенно случайно – череп-копилка! Настоящая удача! Любой позавидует! И на руке так хорошо лежит: хочешь – Шекспира декламируй, хочешь – Пушкина читай с трагическим лицом.

И вообще – такой череп на дороге не валяется и всегда пригодится:

 
Предмет, философам любезный,
Предмет приятный и полезный
Для глаз и сердца, слова нет.
 

А. С. Пушкин

Завернул в красивую бумагу, перетянул лентами. Таился неделю, сдерживаясь из последних сил. И вот – вручил в сиянии собственных глаз! Ну, разве не красота?

Захожу через день: нет черепа. И зачем такое прятать? Путем деликатного допроса выяснил, что мой друг с детства боится мертвецов, просто не переносит их. И ведь я это знал, но почему-то совершенно забыл. И стало так стыдно. Выходит, это я не ему, а себе подарок выбрал. А значит, я не был достаточно внимателен к своему другу, не принял с предельным сочувствием, не заметил, что его радует на самом деле, что тревожит, о чем он мечтает. Как многому еще предстоит учиться! Трудная наука – подарковедение.

Дарить подарки – очень сложное духовное упражнение. Первый признак преуспеяния в этом духовном делании: когда, заходя в магазин или на рынок, ты инстинктивно, бессознательно первым делом думаешь не о том, что подойдет тебе, а о том, что порадует любимого человека. Следующая ступень: когда подарок, который ты отдаешь другу, радует тебя не меньше, чем его, – радует тебя в его руках.

Подарок – знак внимания и уважения. Подарок – знак, то есть нечто больше самой осязаемой вещи, не вещь сама по себе, а то, что она означает, на что указывает. Значительное должно быть означено, символически закреплено и скреплено. Как обозначить любовь, дружбу, заботу, уважение – эти неосязаемые, но очень важные моменты, без которых и жизнь не жизнь?

Подарок – указатель, и как указатель он должен быть внятным, броским, он должен значить изо всех сил.

Вот как я тебя люблю!

Вот каким я тебя вижу!

Вот как ты мне безгранично дорог!

Вот как серьезно я отношусь к твоей мечте!

Просим малыша: «Покажи, как ты маму любишь», и маленький пузырь неуклюже обнимает мамочку и дает звонкую «бусю». Разве эти объятия согреют, разве этот поцелуй несет какую-то реальную пользу? Если любовь и дружбу мерить алгеброй, то потеряешь и самый предмет исследования. Но вот малыш пыхтит, раскрашивая открытку мамочке, или по подсказке мамы, проснувшись непривычно рано, чистит папе ботинки – это его маленький подарок папочке на день рождения, и эта крошечная забота самому малышу открывает так много о его любви к отцу, о его нежности к матери.

Дарить подарки – духовное упражнение, показатель духовной зрелости.

Принимать подарки – духовное упражнение и тончайший индикатор духовного возраста.

Дарить следует нужное, полезное? А если у человека все есть и его ничем не удивишь, если он слишком богат и ему уже ничего и не хочется? Подарок нужен дарителю так же, как и одариваемому. Настоящий подарок выпадает из логики полезности. Подарок скорее символический, духовный жест, он в большей степени – знак, слово, вскрик восторга, который невозможно удержать, потому что его требует избыток сердца – «от избытка сердца глаголют уста». Настоящая причина подарка, или так: причина настоящего подарка – избыток сердца. Если он есть, то ему нужно помочь превратиться в предмет, или слово, или поступок.

Нельзя удерживать сердце. Скованное сердце высыхает.

Подарок Любимому

Христианская онтология, как и богословие творения и искупления, не что иное, как учение о круговращении подарков в природе. Об этом говорит вся наша литургия, и сколько правды и утешения в возгласе «Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся»! Наша жизнь – круговорот даров, и два важных навыка определяют зрелость человека – умение дарить и искусство принимать подарки. Хочешь узнать, как далеко ты продвинулся в христианской вере, – внимательно и честно присмотрись, как даришь подарки и, не менее важно, как умеешь их принимать и радоваться дарам.

Это круговращение даров было запущено Божией Любовью. Наша жизнь – подарок, точнее, целая гора подарков и гостинцев, которые мы не только примеряем на себя, но и дарим другим – друзьям, любимым, детям, Богу. Мы ведь любим Бога? Пытаемся? А в чем еще проявляется мера любви, как не в искусстве дарить?

На Рождество каждый ждет своего подарка. А в Церкви на рождественской вечерне поют ту самую стихиру, от которой порой плакал наш старый регент: «Что Тебе принесем, Христе?» Каждому есть подарок в этот день – малышам, родителям, батюшкам. В меру любви бывает и подарок. И вот автор древней стихиры думал о том, что же мы подарим Богу на Рождество?

Что я подарю Богу в Его день рождения?

А зачем Ему мой подарок? У Него же все есть. Но: «от избытка сердца глаголют уста», а подарок рождается от избытка любви и дружбы. Христос назвал нас Своими друзьями, Он заразил нас Своей любовью, Он Сам – Любовь. Он есть, а значит, наша любовь к Нему и дружба – по-настоящему, не понарошку. Сделать подарок Богу – это нужно, очень нужно мне. Но, как ни странно, это очень важно и для Него.

Однажды я услышал историю о матери Терезе. Ее пригласили посетить Нью-Йорк. Встретили с почестями, усадили в шикарный автомобиль и повезли на встречу с самим мэром. По дороге местная монахиня рассказала матушке последние слухи о новой ужасной болезни, такой страшной и смертельной, что даже полицейские, уж на что храбрецы, и те боятся. Вот схватили недавно двух злодеев, а у них эта самая хворь – умирают прямо на глазах. Охранники им в камеру обед палкой заталкивают – так все боятся подойти, а те, бедненькие, лежат, уже и до пищи дотянуться не могут, поди и умрут от голода. Тут такая паника, все боятся заразиться. Стра-ашная болезнь! И назвали так жутко – СПИД.

Но мать Тереза – человек дела. Без причитаний и возмущений она тут же на встрече с мэром выпрашивает себе право ухаживать за больными преступниками. Она покупает квартиру в Нью-Йорке, правительство оборудует ее по стандартам тюрьмы, туда перевозят заключенных, и мать Тереза сама ухаживает за ними до самой их кончины.

Когда один из журналистов спрашивал, что подвигло ее на такой безрассудный поступок, мать Тереза отвечала:

– Я привыкла делать своему Любимому дорогие подарки.

«От избытка сердца глаголют уста». От избытка любви совершаются поступки. У любящих Бога тоже есть свой, воспитанный годами любви и дружбы навык – привычка дарить Любимому, Которого они видят в бедных детях, в одиноких стариках, в больных арестантах. Их любовь – неудержима. Это все – для Него, и Он – Тот, Кто искренне и серьезно радуется каждому подарку.

Что я принесу Христу в Его день рождения? Что я принесу Ему в любой другой день моей жизни? Разве мать Тереза смотрела на календарь и дарила к юбилеям? Она пользовалась любой возможностью, чтобы дать своей любви раскрыться, не боясь быть осмеянной и отвергнутой.

Если любовь подлинная – чем ее усмиришь?

Если любишь по-настоящему – как удержишься от подарка?

Мы будто отправились в дальнее путешествие, посещаем страны и острова, но каждый день, помня о друге, отсылаем ему открытки с экзотических мест. Мы не старцы и не подвижники. Может быть, не каждый из нас способен на большой поступок, но совсем чуть-чуть, в меру своей неразвитой любви посылать Богу наши по-детски самодельные и неуклюжие открытки из неожиданных и нескладных добрых дел…

Да кто же нас удержит?

Трепет воды

Икона – Евангелие в красках. В центре – Христос. Стоит в лазоревых струях Иордана. Вода взволнована, клубится, будто кипит и разрывает рамку иконы надвое, выталкивая два берега древней реки – по одну сторону трепетный Предтеча, по другую – изумленные ангелы. Два берега смотрятся растерянно: Креститель Иоанн, мужественный аскет и бесстрашный правдолюб, со страхом касается главы Того, Кто придумал и эту землю, и эту реку, и его самого, отважного пророка. Ангелы не скрывают своего смущения: непривычная для бесплотного духа служба – держать полотенце и ждать, когда же выйдет из воды Тот, на Кого они не привыкли смотреть прямо в том мире света, где все для них понятно и определено.

Чудо Богоявления смутило многих. Крещение Бога застало Крестителя врасплох. Что такого важного в этом событии, которое мало кто заметил из современников? Бог Воплощенный впервые в Своей биографии открыто заявил о Себе как о Боге. Он открылся. В тот день – только Предтече и Иордану. Но даже этого было достаточно, чтобы «разбудить» воду. Потому на иконе Богоявления в иорданских струях у ног Спасителя видны какие-то смутные фигуры и лица. Так художник попытался сказать, что в день Крещения безликая вода вдруг показала свое лицо, обрела свой неповторимый голос, чтобы ответить на прикосновение Создателя.

Тридцать лет Он таился, Он был сокрыт. Его принимали за сына плотника, и Он не ждал большего. Безымянный галилейский плотник среди любопытной толпы. О чем они там говорят с Иоанном? Разве важно? И вот Он входит в реку и являет Себя Творцом и Автором этого мира. Это Он придумал наш мир, и нас самих, и воду, и землю, и каждого зверя и птицу. Мы – Его создание, Его песня, Его сказка. Никто и не заметил, как Он добровольно Сам стал персонажем Своей «сказки», но скрывался долгие десятилетия, а потом, в назначенный день и час, Им Самим установленные, вдруг явил Себя миру. Но сначала – миру – не обществу, не политическому и социальному человеческому телу, а миру природы, стихий, тех зверей, что служили Ему в пустыне, тех деревьев, что согласились стать метафорой, тех рыб, что опознали голос Владыки и служили Ему, глотая статиры и бросаясь в сети неумелых рыбаков.

И те, кто были способны видеть, всё угадали. Предтеча ясно понял, Кто перед ним, потому и испугался – «трепетен бысть Предтеча» – человек, который вообще никого не боялся и даже жестокого царя Ирода обличал безбоязненно, бесстрашно. А тут – вострепетал. Вода поняла – как это ни странно прозвучит, потому что вся земля содрогнулась от прикосновения Того, Кто этот мир с такой любовью выдумывал и созидал. И это нежное, но властное, царственное, но любящее, явное и неприкрытое прикосновение Творца к Своему творению вызвало восторг у всего сотворенного мира – «море виде и побеже, Иордан возвратися вспять». В древней церковной молитве так волнительно об этом трепете стихий:

 
Ты от четырех стихий тварь сочинивый…
Тебе поет солнце,
Тебе славит луна,
Тебе присутствуют звезды,
Тебе слушает свет,
Тебе трепещут бездны,
Тебе работают источницы.
 

Молитва на освящение воды

А вы думали, Солнце – это ядерный реактор? Нет, оно умеет петь, и вся радость его бытия – в пении Творцу. А Луна не безжизненный спутник Земли, ответственный за приливы и отливы, она – солист в очень приличном хоре, а как она славит Бога! – в этом ей нет равных. Разве свет не живет там, где зрение? Но он еще и умеет слушать и слушаться. Послушайте, ведь у света есть слух, – а вы и не знали! – а бездны не просто отзываются эхом, а трепещут и волнуются, как впечатлительные малыши перед выступлением. А водные источники, реки, моря и озера – на работе Божией, они при исполнении, они на службе, и день Крещения – их день, их профессиональный праздник.

Все в этом мире навсегда запомнило этот буквально трогательный момент, а потому каждый год земля и вода и все Им придуманное снова дрожит этим трепетом, вспоминая прикосновение Сочинителя, потому и воду мы берем в эти дни – не простую воду, а воду, выдуманную Богом, которая вострепетала от Его прикосновения, и хранит этот трепет, и бережет отпечаток этого прикосновения, – вода, такая мягкая и бесформенная, помнит руки Того, Кто ее лепил, придавая ей одному только Богу видную форму.

Представьте, если бы Джоан Роулинг, автор «Гарри Поттера», однажды объявилась в Хогвартсе. Вышла вперед, когда Распределяющая шляпа отправляла первоклашек каждого в свой дом – шляпа, выдуманная Джоанной, Хогвартс, придуманный Роулинг! – подошла и объявила: «Я – тот человек, который вас всех сочинил, и не только вас, но и весь ваш мир, всю историю вашего мира, и его географию, и ваших родителей, и ваши беды и радости, и сюжеты ваших биографий, и те сказки, что вы читаете своим детям! Я дала вам имена – каждому! Это я познакомила ваших родителей, это я поселила тебя, Гарри, под лестницей в доме жестокой тетки. И именно я устроила так, что погибли и твои родители, и профессор Дамблдор, а родители Невилла умерли мучительной смертью». Поверил бы кто-нибудь ей? Мы не знаем. Может быть, кто-нибудь вспомнил бы, что она все эти годы училась с ним в одном классе, и мы соседи, я даже как-то списывал у нее. Что вы, да я ее тысячу лет знаю. Вот еще – она наш создатель! Да будет шутить! Признавайтесь, кто ей подлил зелье забвения?

Конечно, мы – всего лишь люди. Нам не дано творить миры «из ничего» и воплощаться в мире, созданном нашим творческим усилием. Но Богу это возможно, потому что Он не только создал этот мир, Он еще и Автор самого авторства, авторства самого по себе, если понимаете, о чем я толкую. Явившись в наш мир, Он стал самым настоящим человеком, настолько настоящим, что Его человечество более реально, чем каждого из нас. Скорее мое бытие можно поставить под сомнение и обложить вопросами, но не Его. Он – слишком настоящий, настолько подлинный, что и я, и эта чашка имбирного чая, что дымится тут на столе, по сравнению с чудом Его человечества просто греза. Он – в самом деле.

Он – не реальный, Он – Реальнейший. Он – Человек Навсегда. Он – Бог, Которому пришлось Себя Самого выдумать, как это ни коробит слух. И «дабы исполнить всякую правду», Реальнейший смиренно приходит к своему бесстрашному рабу – единственному человеку на тот момент, кто слишком понял, Кто перед ним, Кто обращается к нему с просьбой, Кто нуждается в его службе и помощи. Приходит, став сознательно беспомощным, обнажившись не призрачно, не символически, а на самом деле став предельно уязвимым и чувствительным к человеческой боли и страданию, достигнув самого дна человеческого страдания.

Люди на берегу видели всего лишь бедного плотника, нищего паренька, безымянного, незаметного. Для людей – ничего не случилось, был обычный, будничный день, и река, как и столетия назад, расточительно катила свои воды к Мертвому морю. Но река, безгласная, безликая, – опознала Владыку. Только вода понимала трепет Предтечи, только безмолвная, немая природа содрогнулась от прикосновения Создателя, Сочинителя – вспомнила, узнала в этом прикосновении то первое касание любящих рук, из которых однажды вылились эти воды в бытие, обрели себя, нашли себя существующими и живыми.

Почему вода? Сестра-вода – она особенная. Все мудрецы ей удивлялись, ее славили. Только по-настоящему мудрый человек способен любоваться водой, так ладно скроенной нашей сестрицей. Гибкая, снежная, ледяная, утоляющая – всё о ней. Как красиво у Сираха сказано о снеге: Он сыплет снег подобно летящим вниз крылатым, и ниспадение его – как опускающаяся саранча; красоте белизны его удивляется глаз, и ниспадению его изумляется сердце. И как соль, рассыпает Он по земле иней, который, замерзая, делается остроконечным. Подует северный и холодный ветер, и из воды делается лед: он расстилается на всякое вместилище вод, и вода облекается как бы в латы (Сир. 43:19–22). Сестра-вода – и в ледяных латах! Как красиво! А вот как загадочно Бог намекает Иову о тайном сговоре, который у Него, у Бога, с водой: Входил ли ты в хранилище снега и видел ли сокровищницы града, которые берегу Я на время смутное, на день битвы и войны? (Иов 38: 22–23). Что это за хранилище снега, что это за секреты у Бога с водой, что они там задумали? Кого Он собирается забросать снегом, с кем намерен расправиться крепкими и веселыми снежками? Узнаем. Но не скоро.

Что же делает воду святой? Ведь это всего лишь вода. Она может замерзнуть, испортиться, даже заплесневеть. Чин освящения не меняет химический состав воды или ее физику. Освящение воды – чудо метафизическое, поэтому церковная древность среди других таинств знала и таинство освящения воды. Вода, придуманная Богом, отвечает трепетом и ликованием на прикосновение Его рук, ликующий трепет воды, ее отзывчивость, порыв, ответ на нежное прикосновение Отца и Сочинителя – вот что делает простую, безмолвную и бесформенную воду святой. Собственно, то же, что делает святым и человека – способность и смелость ответить Богу – на Его любовь своей любовью, на Его призыв своим поступком. А для нас святая вода важна тем, что этим благоговейным трепетом она способна заразить каждого из нас. Только человек – такое создание, которое не чувствует прикосновения своего Творца и Сочинителя, не отзывается на волнующее касание. Мы учимся у воды славить Бога, мы, разумные и премудрые, становимся учениками простейшей и смиреннейшей из стихий, подражаем ее ответности и цельности порыва к Тому, Кто с неземной нежностью держит нас в Своих любящих руках.

Эта хрупкая святыня, уязвимая мощь, смиренное величие, наша сестра-вода – воистину святыня, потому что способна обновлять сердца, пробуждать души, возвращать детям память об их подлинном Отце.