Текст книги "Доверься мне"

Доверься мне
Ариадна Богомазова

© Ариадна Богомазова, 2024

ISBN 978-5-0062-7060-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Получив свое расписание в деканате, Тиффани зашла в аудиторию на первую пару по самой любимой истории искусств и под нахальные присвистывания тройки парней за спиной села на второй ряд трибун. Кабинет был небольшой, немного скругленной формы, с огромными окнами, завешанными тяжелыми портьерами, старыми деревянными партами и подиумом внизу с расположенным на нем преподавательским столом, потертым кожаным креслом и широким экраном для проектора сзади. Пару минут в аудитории стоял галдеж: все бурно обсуждали прошедшее лето, а кто-то уже разглядывал новенькую однокурсницу и, кивая в ее сторону, что-то заинтересованно шептал своим друзьям. Девушка хмыкнула, откинувшись назад и перекинув ногу на ногу, за пару секунд до того, как в кабинет вошел высокий статный мужчина, и все, утихнув, расселись по местам. Профессор поприветствовал студентов с мягкой приятной улыбкой, напомнил как его зовут, если вдруг за лето все забыли, на что аудитория тихо рассмеялась и, включив экран, начал лекцию.

Тиффани слушала мужчину чуть ли не раскрыв рот, и дело было не в интересующем ее предмете. Она, невольно подавшись вперед, разглядывая преподавателя с головы до ног. Профессор Харрисон, как он представился, выглядел скорее как кинозвезда, чем преподаватель института: высокий и элегантный, с аккуратно уложенными слегка вьющимися волосами, выраженными скулами, легкой отросшей щетиной и взглядом, моментально проникшим девушке куда-то под кожу. А фигуру мужчины обтягивал классический костюм оттенка молочного шоколада и пепельно-белая рубашка под ним.

– Следует также отметить, что в раннем романском стиле прослеживается влияние римского мыслителя и философа Аврелия Августина, жившего в период с 354 по 430 год нашей эры, – профессор говорил не спеша, но четко, а его глубокий голос завораживал. – Аврелий Августин превосходно чувствовал красоту, был чувственным экспрессивным человеком и при этом, будучи христианином, понимал, что божественная красота намного превосходит зримую, земную красоту. Августин различал два вида красоты: красоту форм, воспринимаемых зрением, и красоту движений, воспринимаемых зрением или слухом.

Мистер Харрисон машинально почесал пальцами щетину, поправил округлые очки и перещелкнул слайд, перелистывая фото Аврелия на подборку романской архитектуры. Но Тиффани, как бы ни любила тематику античной архитектуры, была сосредоточена лишь на фигуре впереди нее. «Твою ж мать, я сплю что ли? Тут все преподы такие или мне повезло попасть вот именно к нему?», – думала она, теребя ручку. Пока девушка вглядывалась в каждое движение мужчины и утопала в его голосе, лекция пролетела будто за считанные минуты, и вся группа уже начала расходиться. Видимо, сильно увлекшись своими мыслями, она доигралась с ручкой и та улетела куда-то под стол с громким щелканьем, выводя хозяйку из транса. Захлопав глазами, Тиффани поднялась с места, оглядывая опустевшую аудиторию: здесь была только она и профессор, что-то перебирающий на своем столе. Тихо поднявшись с места, девушка опустилась под стол разыскивая пластиковую беглянку. Кажется, она успела подмести весь пол рыжими прядками, пока нашла ее и, наконец, встала с пола. Мужчина только заметил ее и, мягко улыбнувшись, спросил:

– Вы что-то хотели? Есть вопросы?

– А, нет, – замялась Тиффани, – ручку вот искала, – махнула ею девушка, схватила сумку со скамьи и выскочила из кабинета.

И куда пропала вся ее дерзость, такая привычная ранее для нее и ее прежнего окружения? Эти пронзительные глаза словно стерли все ее мысли, всю ее личность, чтобы написать новую. Но постепенно девушка пришла в себя и с гордо поднятой головой прошла по широкому коридору в следующую аудиторию, где таких сюрпризов ее уже не ожидало. Конечно же, ее выделяющийся яркий образ не оставил Тиффани незамеченной, и к вечеру первого дня она успела познакомиться с несколькими ребятами, особо громко болтающими в свободные минуты. Успев обменяться с ними парой шуток, девушка вернулась в дом, в котором она обустроилась на время обучения в институте, сбросила туфли и, устало вытянув ноги на диване, открыла ноутбук. Ей стоило отойти от шумной болтающей группки, как в голову вернулся образ профессора Харрисона, смотрящего прямо на нее теплым, но, кажется, каким-то опечаленным тяжелым взглядом. Тиффани открыла сайт института и полезла на страничку преподавателей:

– Ага, нашла, – прошептала она самой себе.

«Кристофер Томас Харрисон: преподаватель истории искусств, искусствовед. 36 лет. Родина: Лондон, Англия. Окончил Иттон и Кембридж, написал три научно-популярные книги об утраченных эпохах искусства».

Девушка развернула фото на весь экран, откинулась на спинку дивана и, задумчиво подперев подбородок рукой, всмотрелась в лицо на экране. Фото явно не новое: здесь мужчина помоложе, без щетины и глаза светятся, в них нет той скрытой печали и пустоты, которую сегодня заметила Тиффани. Она и не заметила, как начала нервно грызть губы, все глубже погружаясь в это фото, в образ перед ней. И это только первый день.

На следующий день первой в расписании также стояла лекция у мистера Харрисона, и Тиффани, уже уверенно, собрав себя обратно в ту, кем была всегда, вошла в аудиторию, устроившись на первом ряду как можно ближе к подиуму. Сегодня ей хотелось еще лучше рассмотреть человека, так зацепившего ее внимание за короткий промежуток времени. Всю пару она следила за его взмахами руками, за движением губ, за тем, как синяя плотная ткань костюма обтягивает его мышцы. Пожалуй, да, под строгими образами явно скрывается выраженная мускулатура. Странное чувство стало проникать куда-то глубже. И все же больше от взгляда мужчины и от его слов. Иногда он мог присесть за стол и начать размышлять об искусстве менее заученно. Он погружался в себя и выдавал настолько глубокие мысли, от чего порой не верилось, что он не какой-то столетний мудрец-буддист. В конце концов именно ум и умение мыслить в мужчине, да и в любом человеке – это самое сексуальное. Уже всего было только то, что весь образ профессора создавал ощущение чего-то давно родного и уютного. Все это вместе начинало бередить душу, что казалось весьма неожиданным для Тиффани.

И можно было бы подумать, что ее также быстро это все и отпустит, что все окажется лишь мимолетным интересом, все же больше основанном на физическом притяжении, но увы, это было не так. Спустя еще несколько дней девушка почувствовала, что лишь сильнее начала проваливаться в этого человека, что, кажется, не сулило ничего хорошего. Но бороться с этим было крайне сложно. Вот и сегодня Тифф буквально утопла в бархатистом голосе и голубых глазах, то и дело обращающихся к ней. Какая чарующая глубина взгляда! Но от созерцания прекрасного Тиффани отвлек легкий толчок в локоть:

– Ты ж новенькая? – шепотом уточнил темноволосый парень, что вроде бы было и глупо, спустя столько дней.

– Ага.

– Слышал, по обмену приехала?

– Ага.

– Погнали с нами сегодня на вечеринку к тому вон, – парень кивнул в сторону друга через пару рядов, – познакомишься со всеми, может, вольешься в нашу компашку.

– Не, спасибо, – все также сухо отвечала девушка.

– Да чо ты? Ты вроде не похожа на зануду, а?

Девушка задумалась, уставившись куда-то в точку на экране: во-первых, начавшие так быстро зарождаться мысли о ее же преподавателе все сильнее настораживали и необходимо было отвлечься, во-вторых, нужно бы обзавестись здесь хоть парой, если не друзей, то хороших знакомых:

– А знаешь, давай, я пойду, – ответила она, спустя какое-то время.

– Отлично! – радостно встрепенулся парень. – Я Бран, кстати.

– Тиффани, – кивнула девушка.

– Имя для настоящего сокровища, – подмигнул Бран.

Тиффани только фыркнула в ответ.

– Простите, я вам не мешаю? – послышался голос мистера Харрисона.

Девушка повернулась обратно к мужчине, нагло ухмыльнулась и вздернула носиком. А вот парень немного сконфуженно отодвинулся и уставился в экран.

– Спасибо, я продолжу, да? – профессор повернулся обратно к экрану. – В итальянской архитектуре не было стилистического единства. Это в значительной мере обусловлено раздробленностью Италии и тяготением ее отдельных областей к культуре Византии или романской – тех стран, с которыми их связывало длительное экономическое и культурное общение…

Вечер наступил почти незаметно, и Тиффани, поправив макияж и гордо вскинув голову, направилась за шумной компанией к машинам недалеко от института. Рассевшись по несколько человек в три автомобиля, они отправились, как оказалось позже, к целому поместью в паре километров от вуза. Девушка все время держалась поблизости от Брана, даже осматривая просторную гостиную, куда их провели, и остальных гостей, которые вели себя здесь уже как дома.

Взяв стакан с холодным пивом, девушка отошла к большому камину, откуда удобно было разглядывать эту пока неизвестную ей компанию. Через минуту рядом с ней возник Бран:

– Что высматриваешь?

– Твоих друзей. Смотрю у вас и парочки есть, – девушка кивнула на светловолосого мускулистого парня, расположившегося на диване и держащего на коленях такую же светлую девчонку, которая без какого либо стеснения лезла своим языком в его рот и, с которыми она как раз, кажется, успела познакомиться в первый день.

– А, Джессика и Филл, – представил их парень, – они со школы вместе и поступили вместе на один факультет. Рядом – Коул, – продолжил перечислять имена гостей Бран.

Коул – ниже всех почти на голову, светло-русый и, наверное, самый спокойный и скромный из всей компании.

– Гарри и Лора, – махнул парень в сторону барной стойки у противоположной стены, – Гарри, как ты поняла, хозяин дома, ну точнее его родители. Лора, – Тиффани перевела взгляд на худощавую брюнетку, – его близкая подруга, хорошо сошлись еще на первом курсе. Она ему все глазки строит, но безуспешно, – Бран хмыкнул.

– А кто родители Гарри? – поинтересовалась Тиффани, допивая жидкость из своего стакана.

– Мать-то врач в какой-то частной клинике, а отец бизнесмен: у него огромная торговая сеть по всей стране и за границей, – гордо протянул брюнет, будто говорил о своей собственной семье.

– И оставили домик сыну, пока сами где-то в отъездах, – скорее с утвердительным тоном произнесла девушка.

Бран ухмыльнулся и покосился на девушку:

– Нет, приедут скоро. Они разрешают нам здесь отдыхать, когда захочется. Они крутые, – он осмотрел ее с головы до ног. – А о себе-то расскажешь что-нибудь?

– Ничего особо интересного, – пожала плечами Тиффани, сев на диван рядом с лобызающейся парочкой.

Филл и Джессика мельком глянули на нее и через секунду продолжили свое занятие.

– Псс, ребят, вам поди выделят спальню на пол часика, – кинула им Тиффани.

– Она права, вам дорога наверх, – к ним подошел Гарри с куском пиццы в руках. – Вы ж знаете, куда идти.

Парочка хихикнула, вскочила с дивана и мигом ретировалась под шумный вздох молодого хозяина дома:

– Спален в доме много, принцесса, не хочешь еще одну занять? – обратился Гарри к Тиффани.

– Подбери слюнявчик, папенькин сынок.

«Во-оу» раздалось хором в комнате.

– Что такое, не привык, когда тебе отказывают? – подстегнул друга Бран, заметив перекошенное лицо того.

Гарри фыркнул, взял стакан пива и плюхнулся на место, которое недавно облюбовала разгоряченная парочка.

Брюнет снова вернул свое внимание на девушку:

– А у тебя кто-то есть?

– Неа, – пожала она плечами.

– Ну, это мне уже нравится, – Бран наигранно потер руками.

– Удачи, – кинула Тиффани.

– Да что ж такое, – рассмеялся парень. – А ты часом не лесбиянка там, не?

– Нет, – хитро сощурилась девушка, – просто вам не повезло.

Компания подхватила легкий смех паренька и начала болтать о чем-то отвлеченном. Вечер прошел быстро и легко, а Тиффани, или как она предложила новым знакомым называть ее кратко Тифф, успела заработать среди ребят образ девушки уверенной в себе, без комплексов и весьма опытной в некоторых вещах. Гарри и Бран периодически переглядывались между собой, но прочитать что-то в их взглядах Тиффани не удалось, и оставалось лишь догадываться, что у них на уме. Хотя стоило догадаться, что что-то вполне банальное и очевидное:

– А вот, если б ты все-таки не поехала с нами, чем бы занималась? – Гарри приблизился, ожидая ответа.

– Читала или рисовала бы, подрочила б еще между делом, – непринужденно бросила девушка, допивая второй стакан пива.

– Вот как, – протянул парень, чуть не поперхнувшись от ее прямолинейности. – И на кого, например?

– Первые слова ты, конечно, не услышал, – съязвила Тифф.

– Это не так интересно, – передразнивая, ответил ей Гарри.

Дома девушка оказалась лишь в четвертом часу. Благо один из гостей проезжал мимо ее дома и подкинул на машине, иначе пришлось бы ехать на такси непонятно с кем и по цене суточной аренды квартиры в центре. Тиффани скинула одежду, где пришлось и обессилено упала в кровать, уснув за пару минут, что происходило крайне редко.

В остальном неделя прошла спокойно, девушка легко влилась в эту компанию богатеньких деток, гуляя с ними в перерывах между лекциями. Правда разум и взгляд все равно цеплялись лишь за одного человека, а так как его лекции основные на этом факультете, видеть его приходилось почти каждый день и по несколько часов, что постепенно начинало становиться невыносимым. И еще сильнее мистер Харрисон вгрызся в ее сознание, когда она обратила внимание, что на руке не красуется золотое кольцо, а значит, вполне возможно, он был абсолютно свободен. Вот зачем ей была эта информация? Но после этой догадки тормоза разлетелись вдребезги, и фантазия пошла в разгул, запуская в мысли что наяву, что во снах жаркие страстные картинки.

После одной такой сцены утром в субботу Тифф решила остыть, прогуливаясь по осенним прохладным улочкам. Недолго думая, после быстрого завтрака она натянула узкие джинсы, черный джемпер и, нанеся легкий макияж, вышла из дома. Свежий ветер приятно обдувал и освежал голову, но вскоре к нему присоединился дождь, ледяной, мерзкий, загнавший девушку в ближайшее теплое уютное кафе. Оглядевшись в светлом помещении, она вдруг заметила знакомую фигуру в темно-сером костюме, изучающую какие-то бумаги. Глубоко вздохнув и откинув рыжие намокшие волосы назад, Тиффани направилась прямиком к столику в дальнем углу помещения и плюхнулась на стул напротив мужчины, удивленно вскинувшего одну бровь:

– Доброго утра, мистер Харрисон, – прозвучало нахально.

– Эм, доброго, мисс… Уолиш, верно? – смущенно, немного охрипшим голосом протянул мужчина.

– Вы меня запомнили среди сотен лиц, мне приятно, – ухмыльнулась Тифф. – Почему вы в выходной день сидите здесь в полном одиночестве? – сразу пошла в наступление она.

– Могу задать вам тот же вопрос: вы одна вроде здесь, без той шумной компании.

– Я все-таки чаще предпочитаю одиночество.

– Однако вы сели ко мне, – протянул мистер Харрисон. – И не думая, что кхм… я тоже его предпочитаю.

– А мест больше нет, а кофе хочется, – хмыкнула Тиффани, заказывая официанту латте.

Мужчина огляделся:

– Кажется, в другом конце есть.

– Там окон нет, а я люблю улицами города любоваться, – не отрывая взгляда от профессора, отрезала девушка.

Мужчина больше не нашелся, что ответить, а девушка, воспользовавшись паузой, всмотрелась в каждую его родинку и морщинку, впервые оказавшись так близко. Она прошлась глазами по плечам, на которых ткань пиджака чуть ли не трещала, по груди, где виднелась светлая рубашка. Да, не зря девочки в коридоре после лекций так бурно обсуждали этого Аполлона: как бы он ни старался скрыть атлетические черты фигуры, ему это плохо удавалось. Тифф провела глазами по кистям рук к пальцам, и ее взгляд зацепился за светлую едва различимую полосочку на безымянном:

– Вы разведены?

– Что? – недоуменно переспросил мистер Харрисон.

– След от кольца, – кивнула на его руку девушка.

Мужчина осмотрел свои пальцы, в глазах появилась та тоска, что Тифф замечала и раньше. Он потер бледный след на коже, задумчиво уставившись на свою руку:

– Нет, она погибла пару лет назад, – пауза, – только недавно смог снять кольцо.

Вот и объяснение его тоске и печали, которые часто так явственно заполняли его небесно-голубые радужки.

– Простите, – Тиффани почувствовала себя немного неловко и решила сменить тему. – Что читаете?

– Свой, эм… текст. Один журнал попросил меня написать статью для них. Вот, готовлю материал.

– Круто! Может, помочь? – в голосе девушки сразу послышался не скрываемый энтузиазм.

– Я буду на «ты», окей? Неужели тебе не интересно сейчас общаться со своими сверстниками?

– А почему тебя так настораживает, что мне интересно здесь с тобой? И да, – девушка привычно вздернула нос, – я тогда тоже буду на «ты».

Профессор как-то недовольно дернул губой и снял очки, положив их на стол перед собой:

– С такими как я ты еще успеешь наообщаться в свое время. А сейчас твои лучшие годы.

– Говоришь, как старикан, хотя это не так, – фыркнула Тифф. – Я все успеваю, не переживай.

– Чем же ты хотела мне помочь? – после недолгих раздумий спросил мужчина.

– Хотя бы просто прочитать, вдруг у меня будут какие-то мысли и идеи, как интереснее и более современно подать материал.

Я писала статейки для своего вуза.

– Это не первый мой опыт, но если хочешь… как закончу, могу дать прочитать. Будет опыт и тебе.

– Отлично.

Повисла тишина, нарушаемая тихими переговорами других посетителей кафе, еле слышными глотками отпиваемых напитков и звоном чашек. Тифф продолжала вглядываться в собеседника, будто пытаясь рассмотреть уже каждую пору на коже мужчины, запомнить каждое его движение, каждую эмоцию, а главное, пытаясь понять, что же ее так зацепило и на давало теперь покоя:

– Ты в курсе, что куча девчонок после пар обсуждает твою задницу? – сощурившись, протянула Тиффани.

Мистер Харрисон подавился своим напитком и, прокашлявшись, поставил белую чашку на глянцевую бежевую поверхность, проведя большим пальцем по губам:

– Ну, я… эм… слышал, – замялся мужчина, – другие профессора, знаешь, тоже в курсе и не очень этому рады.

– Они завидуют, – непринужденно махнула рукой девушка.

Тихое «Хе-хе-хе», – послышалось с другого конца стола:

– Не думаю, что стоит говорить об этом со своим преподавателем.

– Почему же?

Профессор удивленно вскинул брови и уставился на девушку, вальяжно развалившуюся на стуле.

– Сейчас мы в кафе, а не в институте, так что, по сути, в данный момент мы просто люди, а не учитель-ученик, – констатировала Тифф.

– Только не будет ли потом некомфортно?

– Мне точно нет, и ты научись проще к этому относиться.

Мужчина как-то странно покосился на девушку, отодвинул почти пустую чашку дальше по столу и задумчиво протянул:

– Проще. А на сколько лет ты меня младше?

– Почти на шестнадцать, – отрезала она коротко.

– Вопрос был риторический. А откуда…

– Проверила на сайте и посчитала – все просто.

– И что, тебя ничего не смущает?

Тиффани фыкнула, словно недовольный котенок:

– Нет. Говорю же, тебе нужно все проще воспринимать.

Харрисон задумчиво уставился на дно своей кружки, а девушка тем временем допила свой кофе, поднялась с места и, подхватив маленькую кожаную сумочку, бросила на последок:

– Подумай об этом, а в понедельник продолжим разговор, – и после этих слов она выпрыгнула на мокрую улицу, с наслаждением вдохнув запах влажного асфальта и осенней листвы.

Придя домой, девушка только скинула туфли и упала на диван, закрыв лицо холодными ладонями. Она тихо рассмеялась: творила, конечно, всякое, но чтобы начинать подкатывать к своему преподу, да еще настолько старше. Но, черт возьми, он такой… В любом случае – игра началась и отступать, не то, что бы было поздно, вовсе нет, но не хотелось точно. И игра ли? Тиффани даже сейчас чувствовала, что воспринимает все гораздо серьезнее, тем более, каждый раз видя перед собой этот глубокий прознающий взгляд с ледяным оттенком зрачков. А его голос? Это же нечто запредельное и сводящее с ума! Могут ли возникать реальные чувства так быстро? Любовь с первого взгляда не существует, это сказки для маленьких девочек. Но что-то здесь точно произошло.

Тиффани резко поднялась, с какой-то неожиданной злостью скинула с себя одежду и запрыгнула в теплый душ, подставляя лицо напористым тонким струйкам, растирая косметику пальцами по коже. Даже просто закрывать глаза становилось все сложнее: сразу же под веками возникал этот образ с точеными формами, обтягиваемыми плотной темной тканью, изящными пальцами и легкой ухмылкой. Рука сама потянулась вниз по животу к уже пульсирующему и возбужденному участку. Девушке хватило двух минут мягкой стимуляции клитора, чтобы сползти по стенке, хватая воздух ртом и пытаясь осознать всю катастрофу своей ситуации. «О, нет», – мысленно протянула Тифф. – «Или да?».