Текст книги "Новичок"

Глава 4

Хоккейные раздевалки бывают разные. Где-то прямо в этих по-большому счёту сугубо утилитарных помещениях устроены самые настоящие комнаты отдыха с бассейнами и гидромассажными ванными. Где-то есть вход в тренажёрный зал или в комнату сервисеров, где любой игрок может проконтролировать, как точат его коньки.

Все они разные.

Но есть одна вещь, которая объединяет все раздевалки, во всяком случае на нормальных аренах это так. Все хоккейные раздевалки очень просторные.

По-другому и быть не может. Как-никак в них готовятся к игре больше двух десятков здоровенных мужиков. Каждый из которых в форме занимает ну очень много места.

Хозяйская раздевалка в ледовом дворце профсоюзов в Свердловске не была исключением. Уж чего-чего, а места тут хватало всем.

Я занял своё место возле пока что безымянного шкафчика, засунул в него свой спортивный костюм и принялся облачаться. До хоккейной экипировки моего времени нынешнему снаряжению ещё очень далеко, но всё же оно давало неплохую защиту. Грех жаловаться, весь мир сейчас в таком играет.

Когда до полного комплекта оставался только белый хоккейный свитер с эмблемой команды на груди, номером 21 на спине и моей фамилией, я надел коньки и начал заниматься клюшками, обеими.

В этом времени они деревянные и тяжёлые, никакого алюминия или стекловолокна с титаном пока не было и близко. Само собой, я не мог заказать себе клюшку с индивидуальным загибом крюка. Хорошо, хоть по росту можно подобрать, и на том спасибо.

Тщательно осмотрев обе клюшки, я принялся сосредоточенно обматывать и рукояти, и крюки старой доброй чёрной хлопчатобумажной изолентой, куда без неё, особенно в Союзе. Мотки этого незаменимого для нашего дела материала были здесь буквально повсюду. За этим увлекательным занятием меня и застал Асташев.

Главный тренер «Автомобилиста» не изменял себе. На нём был всё тот же синий спортивный костюм. Он окинул взглядом раздевалку и, кхекнув, привлёк к себе внимание.

– Значит так, товарищи. Сегодня мы играем с «Лучом». Чтобы никаких зубодробительных силовых приёмов не было! Пожалуйста, помните, что против вас играют юниоры. Ну а чтобы у вас во время игры лучше работала голова, хочу сообщить, что я только что имел разговор с руководством спортивного комитета области. И со мной говорили предельно жёстко.

Если вы, не дай Бог, кого-то помнёте, то виновника ждёт штраф. Я не хочу, чтобы сегодня повторилась ситуация с Сашей Семёновым. Никаких переломов и сотрясений у юниоров быть не должно! Я ясно выражаюсь?

Ответом Асташеву стал утвердительный гул. Когда он стих, главный тренер нашей команды продолжил:

– Хорошо, с этим разобрались. Теперь к следующему вопросу. Семёнов начинает игру тринадцатым нападающим. Без какого-то определённого звена. И кстати, всё вышесказанное, Семёнов, – Асташев внимательно посмотрел на меня, – к тебе не относится.

– Александр Александрович, это означает, что я могу молотить игроков «Луча» так, как мне вздумается? – решил спросить я и тут же услышал смех моих товарищей по команде.

Смеялись даже тренеры во главе с Асташевым.

– Жонглёр, – вот, блин, как бы ко мне не приклеилось это прозвище, – только в пределах правил. Так и никак иначе.

– Как иначе, Александр Александрович, я чту уголовный кодекс, …ой простите, хоккейные правила.

– Хвалю за начитанность, Семёнов, – ответил мне Асташев, перекрывая своим голосом смех, – Ладно, товарищи, посмеялись и хватит. Жду от всех вас соблюдения тренерских установок и хорошей игры.

* * *

Тоннель на лёд ничем не напоминал то, к чему я привык. Никаких тебе чирлидерш и отбитий кулаков от обслуживающего персонала арены.

Всё было очень строго и сдержанно, по-советски. Перед нами, игроками «Автомобилиста» просто открыли ворота, и мы выкатились на арену.

Хорошо хоть в СССР хоккей по-настоящему любимый и народный вид спорта. Свободных мест на этой, чего греха таить, предсезонной игре не было, трибуны были полны.

Мы сделали пару кругов на льду, к началу турнира работники ледового дворца расстарались, и он был хорошего качества, а потом заняли половину площадки. На вторую выкатились игроки «Луча».

Мой полный тезка Семёнов занял место в воротах, и его с какой-то ленцой начала обстреливать часть полевых игроков во главе с Кутергиным.

Остальные, в том числе и я просто разогревались перед игрой.

Во время этого, безусловно, полезного занятия ко мне подъехал Бякин. Илья Владимирович как будто играл роль моего дядьки-наставника, впрочем, я не удивлюсь, если это так. Обычное дело, в общем-то.

– Ну что, жонглёр, готов?

– На все сто, Илья Владимирович.

– Ты давай прекращай так меня называть, ещё дядей Ильей назови. И не тушуйся, ты хоть и тринадцатый сегодня, но всё ж таки центр, дирижёр всей игры. Она должна идти через тебя.

– Спасибо, – совершенно искренне ответил я.

– И вот ещё что, не забывай отрабатывать в обороне. Если хочешь остаться в команде после этого турнира, то будь добр отрабатывать по обеим сторонам площадки.

Я ещё раз поблагодарил Бякина, а потом мы разъехались по сторонам.

На самом деле это были очень ценные советы, особенно последний. Двусторонние форварды, те, которые одинаково хорошо умели отрабатывать и в обороне, и в нападении, всегда были на особом счету.

И если я к своим атакующим умениям, в наличии которых Асташев уже успел убедиться, добавлю ещё и цепкость в обороне, то можно быть спокойным за своё будущее.

Раскатка закончилась, и вот уже мы заняли свои места на скамейке. Всё было готово к игре.

Наши ворота в этой игре защищал Семёнов, первой парой защитников вышли Мартемьянов и Бякин, ну и первая тройка нападения. Кутергин – Тарасов – Татаринов.

Судья дал свисток, и игра началась.

Буквально через две минуты мы заработали большинство и практически сразу его реализовали. Старков выиграл вбрасывание, откинул шайбу Каменскому, тот бросил в касание. Вратарь Луча в каком-то неуклюжем полуприсяде отбил шайбу, но она оказалась бесхозной на пятачке, откуда её с полуметра добил Олег Бойченко.

Он буквально продавил сразу двоих игроков «Луча». Если бы такая шайба была бы забита в высшей лиге, то можно было бы сказать, что она «трудовая», как говорили в России. Ну или то, что Бойченко занес её с мясом, если пользоваться терминологией НХЛ.

Но против «Автомобилиста» играли мои ровесники. Так что не было ничего удивительного, что Бойченко забил.

До конца первого периода «Автомобилист» отличился ещё один раз, Кутергин вошёл в зону «Луча» и с ходу бросил.

Так что на первый перерыв мы ушли с комфортным преимуществом в две шайбы.

И было видно, что игра полутоварищеская, «Автомобилист» особо не хотел, а «Луч» не мог.

Так что во время перерыва ко мне подошёл один из наших тренеров, Олег Романович Иванов и сказал, чтобы я готовился.

– Семёнов, игра такая, что мы решили дать тебе минут десять в оставшихся двух периодах. Ты выходишь на стартовое вбрасывание.

Что ж, это хорошо.

* * *

Если игроки «Автомобилиста» были против меня на точке слабы, то Стас Виноградов из «Луча» оказался просто беспомощным.

Наверное, у него я мог бы выиграть с завязанными глазами. Виноградов даже не успел понять, что произошло, а я уже откинул шайбу назад Каменскому и, тут же ускорившись, встал на чужую синюю линию, ожидая пас.

Правда, наш защитник не стал сразу же отдавать шайбу мне. Он отпасовал её своему напарнику Велижанину, а тот отдал Федорову.

Наш левый крайний третьего звена, в котором я вышел на лёд, не вошёл в зону и сделал пас за ворота, переведя шайбу на правый край, где её подхватил Олег Бойченко.

Тот откатился в правый круг вбрасывания и сделал пас на пятак, куда рванул я.

Двое защитников «Луча» и Виноградов висели у меня на плечах, один из них постарался подбить мне клюшку, но это сделать ему не удалось.

Но и бросить по воротам эта его попытка мне не дала.

Вместо этого мне пришлось, не глядя отдать пас назад, в середину чужой зоны, где на свободном льду должен был быть Велижанин или Каменский.

Так и получилось, и обиженный мной недавно защитник щёлкнул по воротам.

И не попал. Вернее, попал, но в крюк клюшки защитника «Луча», и шайба подпрыгнула и попала в заградительную сетку за воротами. Вместо верного гола мы получили вбрасывание.

Мы были на льду секунд тридцать, не больше, и Асташев решил не менять тройку нападения. Сменились только защитники.

Поэтому я снова встал на вбрасывание, теперь уже против другого нападающего «Луча».

Тот решил, чего бы то не стало обыграть меня и дёрнулся раньше времени. Свисток судьи, и вместо центра третьего звена против меня выкатился их левый крайний.

Тот оказался более выдержанным, но это ему не помогло. Я снова выиграл.

Вот только лёд меня подвел, и шайба предательски перепрыгнула через клюшку Нашего защитника Виктора Авдеева и вышла в среднюю зону.

Пришлось нам всей командой откатываться назад и начинать новую атаку.

Которая не получилась. И, к сожалению, по моей вине. Зря я решил пойти в обыгрыш сразу против двоих.

Одного своего оппонента, нападающего Логинова, я обыграл, но далековато отпустил шайбу, и ей завладел защитник «Луча» Сергей Акулов, который, к слову, выделялся среди своих одноклубников и был одним из лучших на льду.

В итоге пришлось мне вместо чистого выхода один в ноль катиться на скамейку.

Где я тут же попал под жёсткую критику Асташева.

– Семёнов, играй проще. Это хорошо, что ты смело идёшь в обыгрыш, но не надо стараться обыграть всю пятерку противника в одиночку. Шайба на льду двигается намного быстрее любого игрока.

– Я вас понял, Александр Александрович, – ответил я, а потом взял бутылку с водой. На арене было немного жарковато, и мне хотелось пить.

– Не заигрывайся, – напоследок сказал мне тренер.

* * *

Прошло шесть минут чистого игрового времени, и мне снова дали шанс. На сей раз в большинстве. За игру высоко поднятой клюшкой судьи удалили нападающего «Луча» Сергея Нелюбого, и меня выпустили в первой спецбригаде.

Единственным защитником вышел Бякин, а форвардами были Кутергин, Тарасов и Мартьянов. Ну и я – на синей линии, вместо ненужного сейчас второго защитника.

Тарасов встал на точку вбрасывания, благополучно проиграл его, и шайба оказалась у защитника «Луча». Тот отъехал за свои ворота, отпасовал своему напарнику, а тот уже постарался выбросить шайбу из зоны, по воздуху и через центр.

Хорошая, но на самом деле наглая идея. Тем более что у парня не хватило исполнительского мастерства, и он подкинул шайбу недостаточно высоко.

В результате я благополучно поймал её рукой до того, как шайба покинула зону «Луча», и, когда та приземлилась на лёд, отдал свободному Бякину.

Тот не стал ничего выдумывать и просто от души пальнул по воротам. Кутергин в этот момент создал трафик перед воротами и закрыл видимость вратарю «Луча».

В итоге не сложный по траектории, но сильный бросок попал удачно, и шайба прошла над плечом не видевшего момент броска защищавшего ворота «Луча» Александра Воропаева. Гол, и счёт стал 3:0.

Во таким, достаточно будничным у меня получилось первое очко на взрослом уровне. Не плохо на самом деле, надежность сейчас мне тоже очень важна, а удивлять я буду чуть позже.

* * *

Правда, это было не последнее моё результативное действие за сегодня. Асташев действительно решил дать мне много игрового времени, и я ещё во втором периоде успел сделать и вторую результативную передачу.

Встретил силовым приёмом нахально полезшего в обыгрыш Щелкунова, а когда тот полетел на лёд, спокойно подхватил шайбу и одним пасом под чужую синюю линию отрезал всех остальных игроков «Луча».

Получатель этой отменной передачи, Андрей Баландин, а именно он был её адресатом, спокойно выкатился на рандеву с Воропаевым и сильным, но при этом точным кистевым пробил его.

Ну а на исходе третьего периода я забил и сам. Счёт тогда был уже 0–5, но формат предсезонного турнира и не предусматривал какой-то особой важности или интриги. Просто очередной этап подготовки.

Что до самой шайбы, то она получилась очень типичной для всей моей карьеры, во всяком случае для первой её части, той, в которой меня ещё не мучали травмы.

Просто подобрал шайбу, ускорился, вышел с ней из нашей зоны, сместившись к борту. Отыгрался сам с собой через этот борт и тем самым оставил не у дел державшего меня игрока Луча.

Ну а потом просто и без изысков на скорости обошёл ещё одного игрока и бросил по воротам.

Всё это я проделал, не смотря на шайбу, а крутя головой и оценивая ситуацию.

Так что я увидел, что стойка у Воропаева не очень правильная и бросил по центру низом, стараясь попасть в домик.

Вратарь Луча не успел отбить щитками или клюшкой, и вот он – гол. 0–6. Гейм, сет, матч.

Хорошая, в общем, получилась игра для меня. С одной стороны, достаточно результативная, а с другой, не энергозатратная. Я устал, конечно, но не сказать чтобы слишком уж сильно.

Поэтому, после того, как автобус с командой приехал обратно на базу, я решил сразу же отправиться в тренажёрный зал, поработать немного с железом перед сном.

И наткнулся на закрытую дверь, пришлось несолоно хлебавши возвращаться к себе в комнату.

За завтраком на следующий день мои партнеры по команде объяснили, что так поздно вечером тренажёрный зал закрыт всегда. Как и бассейн с катком.

Раз в тренерских планах товарища Асташева не предусмотрены тренировки после двадцати двух ноль ноль, да ещё и после игр, пускай что и тренировочных, то и нечего игрокам там делать. Соблюдайте лучше режим.

Ну так значит так. Может, оно и к лучшему. Тем более что следующая игра против Ташкентского «Бинокора» у нас должна была состояться уже вечером.

* * *

Честно сказать, я совсем не знаю, как там в Узбекской ССР обстоят дела с хоккеем, но подозреваю, что очень не очень.

Этот вывод я сделал по тому, что вместо восстановительной тренировки, как в НХЛ или в КХЛ в трёх случаях, когда предстоят игры Back to Back, Асташев загрузил нас по полной. Так перед матчами против серьёзных противников не делают.

Сразу после завтрака мы отправились под открытое небо, где нас ждала небольшая разминка, на мой взгляд, слишком короткая и состоявшая не из тех упражнений, которые нужны.

Ну а потом мы стали бегать. Сначала просто так, а потом с утяжелителями.

Я думал, что на этом всё, но после обеда нас ждала вторая часть этого «марлезонского балета». Знаменитые советские баллоны, тех, кто придумал эту пытку, надо найти и удавить на самом деле.

Меня, как юниора, эта участь тоже не миновала, так что я изрядно устал.

Ничем иным кроме как желанием Асташева посмотреть на команду, когда игроки под нагрузкой, я объяснить его действия не мог.

Во всяком случае только это имело, на мой взгляд, хоть какую-то логику.

В итоге ему это полностью удалось. На матч с ташкентцами я вышел уставшим, меня вчерашняя игра так не вымотала, как сегодняшняя тренировка.

А тут ещё и Асташев перед игрой сообщил, что хочет попробовать меня на позиции центра первого звена и в составе первой спецбригады большинства и ситуативно в одной из бригад меньшинства. Очень и очень много игрового времени для шестнадцатилетнего игрока.

* * *

– Сан Саныч, – спросил у Асташева доктор команды Герман Андреев, когда тренер шёл из подтрибунного помещения на площадку. – Ты же так загонишь парня. Может, не надо так много времени ему давать?

– Ты думаешь, что ему нельзя столько играть по медицинским показателям?

– Да нет, он здоровый, как бык. Не зная, что ему всего шестнадцать, я бы дал ему лет двадцать, а то и больше.

– Ну вот ты и ответил на свой вопрос. Если он здоровый, как бык, то пусть и пашет во всю. Мало ли какая ситуация может произойти во время игры в высшей лиге. Сейчас самое время всё смоделировать.

На самом деле Асташев решил немного проучить безусловно талантливого, но слишком уж наглого новичка. Ему не понравилось то, что тот решил после игры потренироваться самостоятельно, как будто ему мало было нагрузок.

«Ну раз так, я тебе устрою сегодня нагрузки. Глядишь, и не будешь больше глупых вопросов задавать», – подумал Асташев, глядя, как Семёнов выходит на стартовое вбрасывание.

Глава 5

Да уж, уровень узбекского хоккея оказался, как говорится, ниже плинтуса. Не хотел бы я числиться в клубе, подобном этому «Бинокору».

Несмотря на то, что играли мы под нагрузками, соперник оказался слишком слабым. 3:0 к первому перерыву, и 8:0 в итоге. Не интересно даже как-то.

Зато мне удалось вдоволь наиграться, больше двадцати минут на льду и 1+4 в итоговом протоколе – очень и очень приличные цифры для юниора.

Собственно, после этой игры я, да и никто в команде тоже, уже не сомневался в моих перспективах на следующий сезон.

После игры, сразу после того, как мы прибыли на базу, Асташев вызвал меня к себе в кабинет и поздравил с этим. Правда, в очень странной манере.

– Можешь позвонить родителям, ты остаёшься в команде. Поздравляю. Вот только что с тобой делать, Семёнов, я не знаю.

– Извините, Александр Александрович, это вы о чём? Я не очень понимаю.

– У тебя настоящий талант, Саша, что верно, то верно. И уже сейчас ты, по какой-то непонятной мне причине, играешь лучше, чем любой другой мой игрок. Но вот то, как ты общаешься с самыми опытными и авторитетными игроками в команде, просто недопустимо, – вот же, блин, он что, сейчас высказывает мне за то, как я пикировался с Кутергиным и Каменским на представлении команде?

– Больше не повторится, Александр Александрович, – решил коротко ответить я.

– Я на это надеюсь, Семёнов. Но что сделано, то уже сделано. Я хотел тебя поставить сразу в первое звено центром, но пока что этого делать не буду.

– Разрешите вопрос, Александр Александрович, – осторожно спросил я.

– Конечно.

– Вот вы сказали, что не поставите меня первым центром. А вообще, с кем я буду играть в тройке? Я так понимаю, что сегодня вы специально тасовали звенья и смотрели на то, кто в каких сочетаниях лучше всего играет. Так?

– Верно, – ответил Асташев, – план был такой, именно просмотреть максимальное количество сочетаний. А с кем ты будешь играть в тройке, я пока не знаю. Но ничего, до старта сезона у нас ещё много времени, мы успеем определиться с сочетаниями. Всё, иди.

* * *

Когда Семёнов вышел из кабинета, Асташев засобирался домой. Следующая игра «Автомобилиста» с нижнетагильским Спутником назначена на послезавтра, так что можно было один вечер провести с семьей.

А завтра с утра заехать в спорткомитет. У Асташева появилась одна достаточно смелая идея, которая могла как принести ему успех, так и утопить вместе с командой.

На следующее утро он отправился в спорткомитет, прямо к Завьялову, тому ещё в начале лета поставили в обкоме задачу обеспечить максимальное содействие тренерскому штабу «Автомобилиста», и Сан Саныч собирался это использовать по максимуму.

Несмотря на то, что утро выдалось пригожим и непривычно жарким для уральского августа, в здании спорткомитета было прохладно.

Асташев приехал с утра пораньше, и не все работники комитета были на своих местах, правда, к Завьялову это не относилось, тот был, как и тренер «Автомобилиста», ранней пташкой.

– Приветствую, Сан Саныч! – улыбаясь и пожимая руку Асташеву, сказал Завьялов. – С чем пожаловал? Был вчера на игре твоего «Автомобилиста», ты не ошибся с этим парнем, с Семёновым. Он очень хорошо сыграл. Поздравляю.

– Спасибо, Виктор Василич, – ответил Асташев, – я собственно по поводу Семенова и приехал.

– Что-то случилось? – тут же напрягся его собеседник, – опять травма? Но на игре я ничего подозрительного не видел.

– Да нет, сплюнь, – улыбнулся Асташев. – Всё хорошо с ним, – он посмотрел на часы и продолжил, – сейчас по идее должен просыпаться и после завтрака выходить на тренировку.

– Так в чем дело-то? – снова спросил Завьялов.

– Хоть времени прошло всего ничего, но меня смущает, что он у меня один в команде. Я хоть и приставил к нему Илью Бякина, в качестве наставника, скажем так, но этого мало.

– И?

– Я хочу взять в команду ещё как минимум двоих игроков. Молодых и которые у нас ещё не выступали. Создать парню круг общения.

– А не боишься, что у тебя команда на группировки развалится? Молодые против старичков. Что делать будешь?

– Ты за кого меня принимаешь, Василич? Боюсь, конечно. Если увижу хотя бы намёки на это, прекращу моментально.

– Смотри, Сан Саныч, если ты не дашь результат, то полетят головы. И не только твоя. Я тоже мигом вылечу из этого кабинета. Мне товарищ Петров (первый секретарь Свердловского обкома КПСС, прим. автора) лично задачу ставил. И знаешь, кто при этом разговоре присутствовал?

– Конечно, знаю, это же мне в обкоме хвост крутили, а не тебе. Не задавай глупых вопросов, а просто говори.

– Борис Николаевич, вот кто. Он хоть и секретарствует у себя в Москве, но родную область не забыл и живо нашими делами интересуется. А Ельцин, ты сам понимаешь, – это величина.

– Слушай, Василич, не забивай мне голову своей политикой. У нас в спорте и так её как одного дела за баней. Чего стоит хотя бы бойкот последней летней Олимпиады. Давай ближе к делу. Я за свои слова и поступки отвечаю в полной мере.

– Хорошо, как знаешь. И кого же ты хочешь к себе в команду? Парочку ребят из «Спутника»? Чтобы твоему Семёнову создать нужную атмосферу?

– Что? Нет, конечно. Это было бы лучшим решением, но, к сожалению, там совсем некого брать, это точно будет неправильно.

– Тогда кого? И откуда?

– Пока что я хочу взять в команду Женю Мухина из нашего местного «СКА», он может вырасти в хорошего защитника, пока что он, конечно, сырой, но если с ним поработать, то, глядишь, и получится хороший домосед в пару к Бякину.

– Так, это первый. А кто второй?

– Стас Виноградов из «Луча», мне кажется, что он может хорошо сыграться с Семёновым. У того быстрые руки и в голове как будто ЭВМ. А Виноградов просто очень быстрый. Атаковать сходу у них получится очень и очень хорошо. Я почти уверен.

– Хорошо, будут тебе эти игроки. Но ты мне скажи. Я уже задавал этот вопрос, но подниму его снова. Что ты будешь делать с теми, кто тебе не подойдёт? Состав-то не резиновый.

– Слушай, Василич, ты не обижайся, но я тут подумал и решил, что это совсем не моя забота. Тебе же товарищ Петров лично задачу ставил. Так что давай, оправдывай высокое доверие коммунистической партии и лично товарищей Петрова и Ельцина.

Всё, мне надо обратно к команде. К вечеру, я надеюсь, нужные мне игроки будут на базе «Автомобилиста».

Когда дверь за наглым тренером «Автомобилиста» закрылась, Завьялов выругался, достаточно грубо, кстати, а потом посмотрел на часы и потянулся за телефоном.

* * *

Утреннюю тренировку начал не Асташев, а его помощник Иванов. Он оказался прямо-таки либералом, вместо пробежек под палящим солнцем или упражнений на силу и выносливость, мы просто высыпали на лёд, размялись, правда, очень основательно и затем стали играть двустороннюю игру в усеченном составе, особо не напрягаясь. Правда, Иванов постоянно тасовал звенья внутри тренировочных команд так, чтобы каждый мог сыграть в наибольшем количестве сочетаний.

Синие, за которых играл я, очень быстро забили две шайбы, оба раза с моих пасов отличился Игорь Лукиянов. Он, кстати, как-то волком на меня смотрел всё время с тех пор, как я появился в составе команды.

Он оказался очень неплохим нападающим, пожалуй, что повыше уровнем чем большинство «старичков», ну за исключением Кутергина, даже странно, почему в двух предыдущих играх его решили не заявлять.

Иванов тоже отметил моё неплохое взаимодействие с Лукияновым, и, всё оставшееся время до конца тренировки, мы с ним выходили в паре, только третий в звене постоянно менялся.

К концу тренировки я кое-что понял про Игоря. Он отличался от остальных игроков команды тем, что очень неплохо бросал и пасовал с неудобной руки, не так как я в будущем, но для него не было проблемой быстро принять решение и бросить. Да и с движением на льду и видением площадки у него тоже всё было очень и очень неплохо.

Для моего тезки Семёнова, который защищал ворота красных, и для двух пар защитников наши с ним, простые в общем, двоечки раз за разом становились проблемой.

В итоге у меня сложилось впечатление, что с Игорем мне было бы комфортно играть в одном звене. Надеюсь, что и тренеры это увидят.

Сейчас уже восьмое августа, до нашей первой игры в высшей лиге, дома с ленинградским «СКА», оставалось чуть больше месяца, и пора уже тренерам определиться с моими партнёрами по звену.

Тем более, как обмолвились тренеры во время этой двусторонки, скоро мы уезжаем в Крым, на последний этап подготовки к сезону, и туда поедут те, кто и начнут сезон. То есть предсезонных игр осталось очень мало.

– На этом закончили, – сказал появившийся на льду Асташев, когда в ворота Семёнова влетела очередная шайба, синие, за которых я играл, одержали уверенную победу 11-5, – вечером у нас ещё одна тренировка, а завтра игра со «Спутником» в Нижнем Тагиле.

Последние слова тренера меня обрадовали. Я думал, что весь этот турнир будет в Свердловске. А так появился шанс, что на игре будут мои родители, как бы странно это не звучало.

Мне очень хотелось, чтобы они увидели, как я играю за «Автомобилист». Эти простые и честные люди стали мне родными за то короткое время, которое я провёл здесь. Особенно отец, то с какой верой и уверенностью он говорил про то, что я должен попробовать себя в большом хоккее дорогого стоило.

Для моих настоящих родителей, там в двадцать первом веке, увлечение сына хоккеем было не более чем полезным способом отвлечь меня от виртуальной реальности 24 на 7. В которую дети, если у родителей или бабушек с дедушками не было времени или как в моём случае желания, погружались чуть ли не сразу, как только могли включить компьютер и надеть шлем или очки VR.

Это потом, когда мама с папой поняли, что их сын – талант, всё изменилось, и они очень хорошо финансово вложились в моё будущее. Персональные тренеры, лучшие тренажёры и индивидуальные программы. Всё на высшем уровне, но при этом как-то потребительски, что ли. Как будто я для них, бизнесменов до мозга костей, стал ещё одним активом, который может принести хорошую прибыль.

Я, когда достаточно вырос, смог это понять, поэтому отношения с моими настоящими родителями у меня сложились очень ровные и прохладные. Сыновний долг я отдал тем, что бесплатно стал лицом рекламной кампании их линии спортивного питания. И только.

Здесь было по-другому, здесь родители меня по-настоящему любили и хотели для меня лучшего будущего, каждый по-своему.

* * *

Вечером перед тренировкой у нас состоялось очередное командное собрание, на котором нам представили сразу двоих новичков. Защитника Евгения Мухина из Свердловского «СКА» и нападающего Станислава Виноградова из «Луча».

Последнего я помнил по игре с его командой, быстрый парень, даже очень. У таких, как говорится, ноги бегут впереди головы.

Мне показалось странным, что они очень, можно даже сказать, подозрительно молоды. Обоим по 19 лет, оба крепкие и коротко стриженные. Что-то товарищи тренеры мутят.

Мои подозрения подтвердились через полчаса. После тренировки – очередные баллоны плюс отработка базовых хоккейный приёмов, у нас состоялась вторая за день двусторонка.

И в ней ко мне и Лукиянову в звено поставили Виноградова. А ещё один новичок, Мухин, стал напарником для Ильи Бякина. Эта пара оказалась в одной команде со мной, и тренеры постоянно выпускали нас пятерых на лёд вместе.

Получилось на удивление неплохо. Средний возраст нашей пятерки был всего 20 лет, но это тот случай, когда молодость бьёт опыт. Значительно более возрастные соперники нам сильно уступали.

И это раздражало наших старичков, особенно Кутергина, тот был уже достаточно медленным, особенно на фоне меня и Виноградова. Как-никак Виктору исполнилось уже 35. Этот тот возраст, когда скорости у большинства уже нет и игра строится на другом, на видении площадки, рассудительности, навыках и опыте.

Правда, все его плюсы я с лихвой бил своими. Он, конечно, матёрый мужик, чемпион, мастер спорта и легенда уральского хоккея, но я тоже не пальцем деланный, и мои хоккейные университеты всяко покруче, чем его.

Так что Виктор Александрович даже не доиграл эту тренировочную игру. После того, как Илья впечатал его в борт, отобрал шайбу и отпасовал мне, Кутергин выругался на весь каток, перелез через бортик и пошёл на выход.

В этот момент тренировка даже остановилась, настолько неожиданным вышел этот демарш. Но нас, тех, кто остался на льду, привёл в чувства голос Асташева.

– Что встали? Продолжаем. Тарасов, смени Кутергина.

Тренировка возобновилась с вбрасывания в средней зоне, и я, выиграв его, краем глаза увидел, как Асташев что-то обсудил со своими помощниками, а потом быстро пошёл на выход.

* * *

Кутергин буквально стрелой влетел в раздевалку, скинул с себя коньки, очень быстро переоделся в спортивный костюм и, оставив снаряжение валяться на полу, практически выбежал на улицу. Там он сел в свою припаркованную рядом с катком Волгу и уже хотел было завести мотор.

Но увидел, что на улицу выскочил Асташев и подошёл к вплотную к водительскому окну и даже по нему постучал. Делать нечего, пришлось выйти из машины.

– В мой кабинет, быстро! – коротко и грубо, не допуская ни малейших возражений, сказал главный тренер.

Когда они двое оказались в кабинете Асташева, тот спросил.

– Витя, какого хрена? Ты что творишь?

– Да ладно вам, Александр Саныч, я что, не вижу, что происходит?

– И что же по-твоему? – язвительно спросил Асташев. Он достал сигареты, раскурил одну, а потом после секундной паузы подал пачку Кутергину.

– Завтра вы поставите в звено к жонглёру Лукиянова и Виноградова. Они наверняка хорошо сыграют, и вы будете их наигрывать для высшей лиги.

– И что?

– А то, что мест мало, а кандидатов много. А у нас как принято? Ветераны практически всегда уступают дорогу молодым. Старшинову сколько было лет, когда он закончил?

– Тридцать девять, вообще-то.

– Да ладно вам. Тридцать пять, на самом деле. Его командировка в Японию и возвращение в «Спартак» были так, пенсией. Петров закончил в 36, Боря Михайлов тоже в 36, Саня Рагулин вообще в 32. А мне – 35.

– Ты хочешь сказать, что я тебя отчислю из команды, чтобы взять молодых?

– Да, именно так. Как появился этот жонглёр, всё пошло через задницу.

– Ты же знаешь, что сначала я хотел убрать из команды Игоря Лукиянова?

– Знаю, мне Иванов сказал.

– Я и не сомневался. И когда это было так, ты молчал и не возмущался. А когда решил, что вместо Игоря ты останешься за бортом, то решил психануть. Своя рубашка ближе к телу? Так, Витя?

Кутергин молчал, куря уже вторую сигарету, а Асташев продолжил:

– Да, возможно, «Автомобилист» начнёт сезон с тройкой Лукиянов – Семенов – Виноградов. Ты сам всё сегодня видел. Но тебе, Витя, надо не такие вот фортели выписать и психовать. А быть тем, кем ты должен. Учителем для молодых. Для того же Саши Семёнова. Который жизни ещё не нюхал.