Текст книги "Новичок 2. Чемпион"

На 3-ей и 5-ой минутах дублем отметился Брайан Бредли, сначала реализовав большинство, а потом убежав один на один после провала моей пятёрки. А затем Кен Берри воспользовался, тем что шайба после броска Феликса и отбивания Самойлова попала ему точно на клюшку, и он с метра добил её в уже пустые ворота. Самойлов в это время лежал в другом углу. 3:0.

Тихонов был вынужден поменять Самойлова на Белошейкина. И хуже всего то, что моя личная статистика была −2. Что Брэдли, что Берри забивали, когда я был на площадке.

Непосредственно моей вины в этом не было, потому что я в обороне играл в тот момент очень строго и с другими игроками, не с теми, которые забрасывали шайбы. Пожалуй, только в эпизоде с Берри я мог что-то сделать и помочь Самойлову, потому что был на пятачке вместе с канадцем, но его партнёр по звену Яремчук так плотно связал меня, что Феликса я никак не мог достать.

Но всё равно, минус два для меня это очень плохой результат. Тем более что было видно, что в этом матче Тихонов на меня рассчитывает даже больше, чем в предыдущем, в котором я сыграл целых девятнадцать минут. А для его стройной системы это много, чтобы один нападающий, да ещё новичок, да ещё и шестнадцатилетний, почти треть матча провёл на льду!

* * *

С этим надо было что-то делать, и во втором периоде я начал это уже на третьей минуте. В тот момент мои партнеры по звену Лукиянов и Ломакин уже сменились.

А я же немного задержался на площадке, так как находился далеко от нашей скамейки и владел шайбой.

И вместо того, чтобы отдать передачу Бякину и спокойно поехать на смену, решил рискнуть.

Ускорился, пробросил шайбу мимо одного из канадских защитников, потом с помощью борта обыграл ещё одного, под острым углом выкатился на ворота Бурка и с неудобной руки постарался попасть в ближний верхний угол над плечом вратаря.

У меня это не получилось, потому что шайба предательски пошла чуть выше и скользнула по перекладине, а потом перелетела через ворота.

Но я по инерции тоже уехал за ворота. И там подхватив её, сделал полукруг и спокойно уложил шайбу в пустой угол ворот. Бурк в это время хоть и смещался вслед за мной, стремясь закрыть этот угол, но не успел. Его конёк и шайба разминулись буквально в миллиметрах. Таким образом вместо смены у меня получилось размочить счёт.

А буквально через одну смену, едва я вышел на лед, как в меня на полном ходу врезался Уолли Шрейбер. И судьи, главным снова был всё тот же Петр Ульрих Нессен из Швеции, который обслуживал наш матч с ФРГ, незамедлительно выписали канадцу две минуты.

Его удар был достаточно чувствителен для меня, поэтому я не вышел на реализацию численного большинства. Но даже то, что Шрейбер нарушил правила на мне, это уже был достаточный вклад в то, что сборная Советского Союза через каких-то сорок секунд сократили отставание в счёте до минимума.

Макаров, оставшись один в правом круге вбрасывания, бросил, но шайба попала в защитника канадцев, который постарался выбросить её из зоны. Но это не получилось, так как у него на плечах висел Ларионов. И вместо акцентированного выброса у канадца вышел какой-то нелепый тычок шайбы, которая поползла в сторону канадской синей линии, а Вячеслав Фетисов, как следует размахнувшись, щелчком отправил её точно в левый верхний угол ворот Шона Бурка. 2:3 и до конца второго периода было ещё достаточно много времени.

В этот момент канадский тренер понял, что игра ускользает из рук его команды и взял тайм-аут. На какой-то момент показалось, что канадцам это даже помогло, они перехватили инициативу и принялись буквально осаждать ворота Белошейкина, угрожая ему бросками практически из всех позиций. Особенно в бросках старались защитники.

Наши нападающие, конечно, отрабатывали в обороне, но, учитывая то, как акцентировано и нагло их канадские визави лезли на наш пятачок, перекрывая обзор Белошейкину и стараясь сработать на отскоке, нам, нападающим сборной Советского Союза, пришлось играть против канадских форвардов очень активно и помогать своим защитникам, глубоко опустившись в нашу зону.

Несколько минут казалось, что сборная Канады играет в большинстве. В первом периоде они сделали двенадцать бросков по нашим оборотам и в начале второго прибавили к ним четыре. А во второй половине второго периода защитники и канадские нападающие сделали целых десять бросков!

Но нам везло. Как, например, в случае с броском Боба Джойса, когда шайба попала в перекладину.

А где-то хорошо отработали защитники и нападающие. Например, Алексей Касатонов в одной из затянувшихся атаке канадцев дважды лёг под шайбу.

А в следующей же смене уже Игорь Ларионов показал, что его звёздный статус на площадке не значит ровным счётом ничего. Он как настоящий лидер команды тоже отрабатывал в обороне и тоже поймал шайбу на себя.

А в самом конце второго периода, когда Хмелёв и Бредли получили обоюдное удаление, я сравнял счёт.

Мне всегда нравилось играть четыре на четыре, потому что скорость была одной из моих отличительных и сильных сторон, а места на площадке при такой игре очень много, и есть где разогнаться.

Так что мне в очередной раз удался ставший уже фирменным слалом практически от нашей лицевой линии до ворот Шона Бурка, по ходу которого я обыграл сразу троих канадцев и бросил уже в упор.

С первым моим броском Бурк справился, но, на несчастье канадцев, шайба попала в конёк Криса Джозефа, который пытался мне помешать, и заползла в ворота. 3:3, и в начале третьего периода командам нужно было всё начинать заново.

Глава 5

Так исторически сложилось, что клубный хоккей в Канаде был намного более популярным чем игры сборной. Канадцы, придумавшие эту игру, высокомерно считали весь остальной мир вторым сортом. Поэтому только у них и только в НХЛ, по мнению канадских болельщиков, был настоящий хоккей.

Да, после того, как начались матчи между Советской сборной и сборной Канады, составленной из лучших игроков НХЛ, интерес к международным играм в Стране кленового листа вырос.

Но всё равно, когда речь шла о взрослой сборной Канады, то интерес у местных болельщиков вызывало только считанное количество матчей таких, как легендарная Суперсерия 1972 года или Кубки Канады. То есть только те турниры, где действительно играли лучшие, на взгляд этой искушенной хоккеем публики.

Соревнования такие, как Олимпийские игры, чемпионаты мира или выставочные турниры типа советского Турнира на призы газеты Известия, были вторым сортом. Их, конечно, освещали в прессе, и игры канадской сборной ставили в прайм тайм в прямом эфире, но не более.

НХЛ по сравнению с этими турнирами находилась на совсем другом уровне внимания как прессы, так и простых болельщиков. О клубных делах канадцы говорили буквально часами, и, например, виды на драфт новичков их интересовали намного больше чем очередной Чемпионат Мира.

Другое дело молодёжные чемпионаты мира, их, в отличие от взрослых турниров, канадские болельщики любили. Но это было легко объяснимо. Как-никак за молодёжную сборную Канады всегда играли будущие звёзды НХЛ, которые были или уже задрафтованы, или вот-вот готовились выйти на драфт. А посмотреть на тех, кто совсем скоро дебютирует в НХЛ, было очень интересно.

Тем более что молодежный хоккей – это немного другая игра. В молодёжном хоккее намного большее значение имели случайный факторы, и матчи зачастую были непредсказуемые.

Ещё пять минут назад команда, за которую ты переживаешь, без шансов проигрывает своему главному конкуренту, а потом буквально за минуту другую ставит всё с ног на голову.

Таких поворотов на молодёжных чемпионатах мира было намного больше, чем на взрослых турнирах. И уж тем более больше, чем в НХЛ, где в плей-офф на первый план выходил результат. Не зря ведь существует мнение, что регулярный чемпионат выигрывает нападение, а кубок Стэнли – защита.

Молодёжный чемпионат мира 1988 года не был исключением для канадского телевидения. В полном объёме планировали транслировать не только матчи сборной Канады, но и игры других команд, и тем удивительнее был факт, что 19 декабря 1987 года матч на выставочном турнире между сборной Советского Союза и Канады показывали в Стране кленового листа в прямом эфире.

Но удивительным этот факт был только для людей, которые не интересовались делами за океаном. Те же, кто напротив был в курсе того, что происходит в европейских хоккейных лигах, понимали причину, по которой этот матч был в прямом эфире. И у этой причины были имя и фамилия – Александр Семёнов.

В тот день трансляция канала TSN была включена и в кабинете генерального менеджера клуба Квебек Нордикс Мориса Филиона. Мистер Филион уже знал, что в следующем году его сменит Мартин Мэддон, а сам Филион перейдёт на должность вице-президента по хоккейным операциям. Это именно та должность, на которой необходимо львиную долю своего времени заниматься вопросами формирования команды.

Главный тренер Молодёжной сборной Канады несколько раз встречался с мистером Филионом по одному единственному вопросу. Чемберса так сильно впечатлил Семёнов, что он буквально настаивал на том, чтобы Квебек Нордикс задрафтовал этого шестнадцатилетнего русского.

И сейчас, когда Филион и Мэддон смотрели игру между сборными СССР и Канады, они понимали всю настойчивость Чемберса.

– Да, Морис, – сказал Мэддон, когда команды ушли на второй перерыв, – этот парень очень хорош. Но я не уверен, что нам нужно тратить пик в первом раунде на русского. Я даже насчёт европейцев-то не уверен. А здесь школьник из Советского Союза.

– Ты прав, Мартин, – сказал Филион после того, как достал из ящика своего стола гильотинку для сигар и открыл коробку с лейблом Cigar City.

Филион очень любил эту марку флоридских сигар и считал их лучшими на рынке. Раскурив сигары и наполнив стаканы виски, хоккейные функционеры продолжили свой разговор.

– Безусловно, риск есть, и он большой. Но то, что этот парень будет задрафтован, – начал Филион, – вопросов ни у кого не возникает. А в следующем году, ты сам знаешь, у нас будет два драфт пика в первом раунде, и я уверен, что один из них нам нужно потратить на Семёнова.

– Возможно, – ответил Мэддон. – Но если в драфт-лотерее у нас будет первый номер, то я выберу Майка Модано.

– Мартин, это не обсуждается. Модано будет главным призом в следующем году. Но ты сам знаешь, что помимо нас есть ещё много других претендентов на первый пик, и нет никаких гарантий, что Модано достанется нам, а не например Минесоте. А вот Семёнов – другое дело.

– Вряд ли найдётся много генеральных менеджеров, которые будут готовы рискнуть выбором в первом раунде, Морис, – мистер Мэддон сделал хороший глоток виски и, закусив напиток сигарным дымом, продолжил:

– Семёнов – это действительно самая настоящая лотерея. Если большие боссы договорятся, и русских игроков будут всё-таки отпускать к нам в НХЛ, тогда, да, мы сорвём джекпот. А если нет?

– Тогда выбор в первом раунде уйдёт в никуда. И всё равно я считаю, что нам нужно рискнуть, – парировал Филион. – Может быть, ты и прав. Но сам понимаешь, в какой глубокой заднице мы с тобой окажемся, если ошибёмся. Да хозяева команды нас без соли съедят. Тем более, учитывая, какие результаты мы показываем сейчас. Поэтому давай поступим так.

Мистер Филион резко встал, прошёлся по своему необъятному кабинету, в углу которого стоял большой телевизор, на экране которого вот-вот должна была возобновиться игра в Москве, и сказал:

– У тебя на следующей неделе встреча с Зиглером в Нью-Йорке. Постарайся на ней узнать последние новости. Он пару месяцев назад летал в Москву, и у него были переговоры с советскими чиновниками. Наверняка, они поднимали и тему русских игроков, а я полечу в Москву, благо, что у меня есть советская виза.

– И зачем тебе лететь к русским? – спросил Мэддон.

– Хочу своими глазами посмотреть на этого русского. Трансляция – это одно, слова Дэйва или Зиглера – другое. Но личное мнение в любом случае важнее всего, сам знаешь.

– Хорошо, договорились. А теперь давай смотреть игру…

* * *

Третий период ещё более убедил мистера Филиона в том, что Семёнов нужен Квебеку. Нет, этот молодой русский парень больше в тот вечер не забивал, ограничившись только двумя шайбами в первых двух периодах. Но он своими импровизациями и резкими сильными бросками доставил немало хлопот Шону Бурку.

Особенно канадцам запомнился момент, случившийся за пять минут до конца матча, когда после удаления Хомутова сборная Советского Союза осталось в меньшинстве. А Семёнов сначала лёг под шайбу после броска Боба Джойса, а потом буквально в следующий смене перехватил шайбу в своей зоне.

На скорости он обошёл двух канадцев и бросил по воротам. Шон Бурк в акробатическом шпагате отбил эту шайбу, и она вышла за пределы площадки. Больше Семёнов на лёд не выходил, видимо, получил какую-то микротравму.

Но в самый концовке игры его партнёр по звену Лукиянов добил шайбу после отскока и сборная СССР выиграла со счётом 4:3. Лучшим игроком матча у сборной Советского Союза был признан как раз Александр Семёнов, и, учитывая то, что он в трёх матчах забросил 8 шайб и отдал две результативные передачи, было понятно, что лучшим нападающим и игроком всего турнира тоже признают Семёнова.

* * *

На самом деле травма, из-за которой я не доиграл матч с канадцами, была не настолько серьёзной, чтобы из-за неё меня не выпускали на лёд. Но Тихонов, видимо, имел какие-то договорённости с Анатолием Костюковым, главным тренером молодёжной сборной.

И несмотря на всю важность игры с канадцами, он не стал их нарушать. И когда я пожаловался на боль в левом плече, он тут же сказал, что на сегодня мой хоккей закончен.

Следующий матч сборной Советского Союза я тоже пропустил. И это уже было, наверняка, решение, которое Тихонов принял тоже вместе с Кострюковым.

21-ого декабря мы должны были играть со сборной Чехословакии, а, учитывая всю “пламенную любовь” чехословацких хоккеистов к нашей сборной, можно было не сомневаться, что чехи будут бить меня даже сильнее, чем финны. В принципе, я был к этому готов. Как-никак я не производил впечатление шестнадцатилетнего пацана, а наоборот. При росте уже за метр девяносто, во мне было девяносто три килограмма сплошных мышц.

Но решать было не мне. Да и турнирная ситуация после победы над сборной Канады вполне допускала, что игрок, присоединившийся к сборной Советского Союза в последний момент, пропустит эту игру. Ну, а о чувствах и желаниях простых советских любителей хоккея никто и не задумывался.

Абсолютно неважно, что почти наверняка очень многие хотели видеть меня на льду, как-никак я был одним из тех, кто делал шоу. А хоккей – это в первую очередь игра. Пусть она для многих и больше, чем жизнь. Но это всё-таки развлечение.

Так что матч с чехословаками я посмотрел с трибуны.

Моё отсутствие абсолютно не сказалось на результате. Наверное, как минимум, для Александра Семака, чьё место в составе я занял после матча со сборной ФРГ, это была дополнительная мотивация показать себя в сборной. И мой тёзка буквально рвал и метал на площадке.

Именно Семак стал главным героем игры с чехами, сделав дубль и отдав две результативные передачи Игорю Лукиянову и Валерию Ширяеву.

Мне кажется, что если бы правила европейского хоккея были бы более мягкие, то Семак в этом матче мог бы оформить хет-трик Горди Хоу. Это тот, который забил, отдал пас и подрался, но драки в хоккее – это прерогатива загнивающего капиталистического общества. И уж в игре двух команд из одного социалистического лагеря ничего подобного никто бы не допустил.

* * *

Благодаря тому, что шведы проиграли канадцам и сыграли вничью с финнами, последний матч практически уже не имел турнирного значения. Теоретически по очкам нас могла догнать сборная Канады, но мы обыграли кленовых в очном матче. Плюс разница забитых и пропущенных тоже была в нашу пользу.

Так что, как ни крути, последний матч со Швецией уже не имел какого-либо турнирного значения. В любом случае мы выиграли этот предновогодний турнир, и игра со шведами была выставочной не только по смыслу, но и по духу.

Состав сборной Тихонов тоже достаточно серьёзно перетряхнул. В четвёртом звене вместо Пряхина сыграл Евгений Давыдов, а во втором цсковском звене Быкова заменил Семак. Моё, третье звено, тоже претерпело изменения. Правым крайним Тихонов поставил номинального левого нападающего Сергея Светлова.

Но все эти перемены в составе абсолютно не сказались на результате игры.

Шведы очень много удалялись. В общей сложности за три периода они нахватали двадцать пять минут штрафа. Против всего лишь восьми у нас. И именно игра в неравных составах стала основной причиной того, что последний матч турнира сборная Советского Союза закончила с победным счётом 6:1.

Шведы летели с теннисным счетом 6:0 до пятьдесят восьмой минуты, и только уже под занавес этой встречи шведский защитник Петер Нильсен пробил Женю Белошейкина. Притом обе сборные играли в достаточно расслабленном режиме. Но мы всё равно не оставили даже призрачного шанса сборной трёх корон.

В этом матче я больше старался играть на Игоря Лукиянова, мне запомнились его слова насчёт того, что его позиции в сборной очень слабые. А так как Игорь был моим партнёром по первому звену Автомобилиста, и у нас и вне льда были хорошие отношения, я всячески старался играть на него. Просто для того, чтобы показать Тихонову, как эффективна может быть связка нападающих из Автомобилиста.

В результате именно Игорь стал лучшим игроком этого матча, сделав дубль и отдав две результативные передачи. Притом эти результативные передачи тоже были результатами его бросков. Потому что после одного из бросков Игоря я добил шайбу в ворота после отскока.

А вторую передачу Игорю записали благодаря Сергею Светлову, который подставил клюшку после щелчка Лукиянова, и шайба, изменив направление своего полета, попала точно в левую девятку.

Сразу после этой игры состоялись награждение лучших игроков турнира и объявление символической сборной. В неё, в эту сборную, вошли сразу три полевых игрока сборной Советского Союза. Помимо меня, лучшими признали также Фетисова и Макарова, канадцев Криса Джозефа и Боба Джойса. В результате только игроки двух сборных, Канады и СССР, вошли в символическую сборную турнира. Лучшим вратарём стал Женя Белошейкин, и, учитывая то, насколько уверенней он играл по сравнению с Виталием Самойловым, я подозревал, что именно Белошейкин может стать первым номером нашей сборной в Калгари. Правда, у него был мощный конкурент в лице Сергея Мыльникова из Трактора, но Белошейкин заработал очень много вистов за этот турнир.

Раздевалка сборной Советского Союза после победы над шведами мало напоминала раздевалку чемпионской команды. Сколько себя помню, чемпионская раздевалка – это всегда брызги шампанского, поздравления, победные сигары, фотографии, победные крики, обнимания и очень-очень много радости.

Но сейчас всё было немного не так. Складывалось такое впечатление, что для моих партнёров по сборной это было не более, чем хорошо выполненная работа. Да конечно, мы поздравили друг друга, обнялись, выслушали поздравительную речь Виктора Васильевича, но какого-то взрыва эмоций не было. Всё выглядело так, как будто мы просто взяли своё.

Всё было очень сдержанно, по-советски, и даже появление уже знакомого мне товарища Русака, который сделал объявление о больших призовых, которые полагались игрокам и тренерам сборной не вызвала какого-то серьёзного ажиотажа. Ну так, похлопали, сказали спасибо.

Фетисов на правах капитана толкнул небольшую речь на тему того, что советские хоккеисты рады тому, что они не посрамили отечественный хоккей и порадовали советских любителей спорта, но не более того. Правда, банкет в честь победы сборной на Турнире на призы газеты Известия всё-таки был.

Ну и этому банкету было далеко до тех легендарных загулов звёзд советского хоккея, о которых я читал. Тех самых загулов, когда игроки начинали свой вечер в одном ресторане в центре Москвы, потом плавно перемещались во второй, потом третий, потом в четвёртый, и в каждом они оставляли несколько годовых зарплат простого советского человека.

Здесь же всё было немножко по-другому, всего лишь богатый стол в ресторане Прага, всего лишь поздравление конферансье и несколько тостов.

Вся команда оживилась только тогда, когда всё тот же товарищ Русак, который, естественно, присутствовал на этом банкете, сделал объявление о том, что мне присвоено звание мастера спорта.

Может быть, я ошибаюсь, но победы на таком турнире, как только что прошедший, было недостаточно для того, чтобы игроку присвоили это звание. Но в любом случае Русак под аплодисменты всех собравшихся вручил мне удостоверение Мастера спорта и значок. Симпатичная такая висюлька, которая тут же украсила мой пиджак, который мы когда-то купили вместе с Витей Кутергиным в “Берёзке” во время моего первого визита в Москву.

* * *

На следующее утро я уже был на базе Молодёжной сборной в Новогорске, где буквально с колёс попал на тренировку. Ребята встретили меня аплодисментами. Молодёжная сборная была на трибунах во время каждого матча Первой сборной, и все видели, как я проявил себя в составе главной команды страны.

Двадцать четвёртого мы с Женей Мухиным и Стасом Виноградовым поехали в Шереметьево для того, чтобы там проводить нашу команду Автомобилист, который улетал в Швейцарию на Кубок Шпенглера.

Игорь Лукиянов, кстати, тоже отправился в Швейцарию вместе со всей остальной командой, и я был этому очень рад.

Потому что я хорошо помнил тот наш с ним разговор. И то, как он жаловался на свою молодую супругу и как он говорил про её слова о заграничных шмотках.

Это мне тут же напомнило о Веронике и о моём обещании привести ей подарок на её выбор из Калгари, если туда попаду, конечно. Но, что это будет, Ника пока не говорила. Хотя весь декабрь мы толком не общались, два коротких телефонных разговора были не в счёт, но она оба раза упомянула о том, что думает о том, что хочет получить из Канады.

Но это всё мысли о феврале следующего года, а сейчас меня ждал молодёжный чемпионат мира!