Текст книги "Новичок 3. Чемпион, часть вторая"

Глава 5

Первой тройкой нападения рижан на старте второго этапа стали Знарок, Варянов, Витолиньш. И как мне кажется, причиной того, что Харийс стал железным игроком стартового состава, было успешное выступление на молодежном чемпионате мира и то, какой фурор произвели молодые советские хоккеисты на Олимпиаде. В итоге, всем резко понадобилось ускорить подготовку своих юниоров.

А Харийс парень здоровый, ростом как и я, за метр девяносто и весом под сотню, при этом очень быстрый и техничный. Этакая моя ухудшенная копия.

Он, хоть и являлся номинальным крайним нападающим, но встал против меня на вбрасывание.

– Ну, держись, Сашка, – сказал он за секунду до того, как киевлянин Осипчук дал стартовый свисток, – сейчас мы вас под лёд утрамбуем.

– Кто кого утрамбует, мы еще посмотрим, – ответил я.

Вбрасывание и игра началась.

Первая смена у меня получилась достаточно длинной, но только у меня, а не у всего звена. Благодаря умению играть на точке, я снова отработал больше минуты со своими обычными партнерами, а потом заменил Старкова во втором звене, когда после броска Игоря Ирбе зафиксировал шайбу.

Мы смогли расставиться и еще двадцать секунд раскатывали шайбу в зоне латышей. Но в итоге, у Бякина бросок не получился, и шайба, пройдя сильно выше, запуталась в заградительной сетке. Жалко, бросок у Бякина хороший, если бы попал, то Ирбе пришлось бы тяжело.

Но что поделать.

На вбрасывание в средней зоне вышел уже Олег Старко.

Он благополучно проиграл Скосыреву, а потом не придумал ничего лучше, чем ударить его сзади клюшкой по ногам. Это две минуты.

– Семенов, Кутергин, – на лёд! Тут же раздался голос Асташева. Защитники те же.

Хорошее дело, нечего сказать. Задал мне Олег задачку. Я и десяти секунд не просидел на скамейке, как снова нужно выходить и играть.

Но сил в начале матча достаточно, так что надо выполнять установку тренера.

Рижские болельщики первое большинство своей команды встретили с восторгом. Шум стоял такой, что хоть святых выноси.

Свисток и игра возобновилась уже в нашей зоне.

Я выигрываю вбрасывание у всё того же Харийса, отдаю шайбу назад Сашке Каменскому, тот пасует на Эдика Бойко, который выносит её из зоны. Тут мы отбились.

Вместе с Кутергиным мы выдвигаемся в среднюю зону, постоянно крутя головой, чтобы контролировать положение нападающих Динамо. Витя в итоге остался сзади, а я поехал прессинговать защитника Матыцина и Артура.

Ирбе отдаёт шайбу своему защитнику, тот обрабатывает её не очень качественно, и в итоге, она сходит у него с крюка.

Матицын и я рванули к ней одновременно, и рижанин был первым, укротив снаряд у самого борта, рядом со своей скамейкой.

И он меня точно упустил из виду.

Так что я врезался в него, плечом в плечо, а не в спину, самим собой. И игрок соперника улетает на своих партнёров.

Силовой прием чистый, а я с шайбой совершенно один в чужой зоне. Но свисток. И судья даёт мне две минуты.

– Товарищ судья, протест! – надрывается со своего места Асташев. Сан Саныч видел, что всё было чисто и сейчас он очень возмущён.

– Отклоняется! Две минуты за грубость, – ну что за беспредел!

Пришлось ехать в штрафной бокс под аккомпанемент шума и проклятий от латышей.

– Саш, – обратился ко мне сидящий на скамейке Эдик, – я этого киевского хрена еще по прошлому сезону помню. В матчах с нами он постоянно получал оценку “неудовлетворительно”, Зуб у него на «Автомобилист», что-ли. Вроде бы с ним провели разъяснительную работу, и он судил нормально. Но сейчас снова взялся за старое.

– И что теперь? Миндальничать с ними?

– А вот не знаю. Но в любом случае нужно быть аккуратней.

Только этого нам и не хватало, предвзятый судья.

Рижане при игре пять на три смогли нам забросить через минуту, Знарок отдал пас Хехсту, тот бросил от синей, шайба попала в Каменского, отскочила в правый круг вбрасывания, где её добил в наши ворота Семеряк. Один-ноль, хозяева повели.

И до моего выхода на лёд оставалось еще сорок секунд.

Их «Динамо» тоже провело в нашей зоне, поперечными передачами по синей линии, пытаясь раскачать нашу оборону.

Дважды дело доходило до бросков, но Третьяк был надёжен.

Когда до конца моего удаления оставалось несколько секунд, у «Динамо» снова получилась отличная комбинация.

Катлапс получил шайбу на синей линии, показал бросок и когда Коршунов лёг под шайбу, объехал его и отдал на Шашова, тот не стал бросать, а отпасовал Витолиньшу на другой край.

Харийс бросал в упор, но попал в штангу.

Шайбой завладел Сережа Акулов и сыграл просто великолепно.

Кинул взгляд на секундомер, на меня, уже стоявшего на скамейке, потом ушёл от силового приёма и очень аккуратно отдал на свободное место в средней зоне.

Я выскочил и из штрафного бокса, обработал шайбу. Вошёл в зону «Динамо».

Там обыграл успевшего вернуться в свою зону Катлапса и вывалился на Ирбе.

Пара обманных движений, уход направо, усаживаю Артура на пятую точку и бросаю с кистей над лежащим вратарем. Один-Один!

До конца первого периода, правда, мы снова пропустили шайбу, Знарок в ближнем бою переиграл Третьяка, и в итоге команды ушли на перерыв со счетом 2–1 в пользу хозяев.

* * *

– Что, тяжело? – спросил у команды Асташев, когда мы уселись на скамейке в раздевалке. – Вижу, что тяжело. Что ж, это будет всем нам уроком. И мне, как тренеру, и вам, как игрокам. Вторую игру мы боремся не только с соперником, но и с собой. А тут еще и судейство своеобразное.

– Сан Саныч, – сказал Прокофьев, – тут протест подавать надо. Ну беспредел же!

– Протест я подам, Виталий Георгич, как без этого. Но сам знаешь, что от них толку мало. Результат оставят в силе. Если только нас на льду убивать не начнут. Так что, дорогие мои игроки, нужно учитывать этот фактор. Сегодня против нас на льду семеро. Кроме того что нужно играть осторожнее и не рисковать при силовых приёмах мне вам сказать нечего. Сегодня мы, при всех наших недостатках, должны не подавить соперника силовой игрой и не перебегать. Это нам не доступно. Мы должны переиграть «Динамо». Таланта и опыта, – Асташев посмотрел на мою тройку, на Бякина и Кутергина, – у нас больше. Вот и реализуйте это! Мы «Автомобилист»! Команда, которая весь первым круг ставила раком чемпионат. И «Динамо» мы обыгрывали и здесь и дома. У нас есть всё, чтобы сделать это снова!

Хорошая получилась мотивационная речь, теперь осталось выполнить то, что говорил нам тренер…

* * *

…Середина третьего периода. Мы снова уступаем одну шайбу. И это очень обидно.

Ведь второй период «Автомобилист» провёл идеально. Минимум ошибок в передачах, никаких обрезов и максимально дисциплинированно. Мы вообще не удалялись.

В отличии от игроков «Динамо». Дважды Котлапс и еще один раз Хехст отправлялись на скамейку. И нарушения там были такие, что и слепой увидит.

Динамовцы слишком сильно хотели нас задавить, закатать под лёд, как сказал мне Харийс, и переусердствовали. Если бы киевский судья Осипчук и эти нарушения не увидел, то его карьера была бы закончена.

В итоге, я записал на свой счет две голевые передачи. Сначала на Игоря, выведя его на пустой угол, а потом на Каменского. У Сашки удался отличный бросок после вбрасывания.

В общем, всё было нормально до десятой минуты третьего периода. Когда мы сначала пропустили в большинстве, такое случается и с лучшими из хоккейных команд, а потом «Динамо» вышло вперед после быстрой атаки.

Витолиньш обыгрался со Знароком в средней зоне. Получил от того обратный пас, на противоходе убрал Мартемьянова и забил Третьяку уложив того на лёд спинорамой.

Вот же наглый латыш. Использовал один из моих коронных приёмов на тот момент, когда я был на льду!

Но я, по большому счету, на него в обиде. Хоккей же это шоу. И он как следует порадовал домашний стадион.

Я получаю шайбу от Крцева, прокидываю её мимо Хехста и тут же резко дергаюсь налево, уходя от силового приёма. До средней зоны еще несколько метров, и пока что опасности для ворот «Динамо» нет.

Но я относительно свеж, ноги, конечно, уже тяжеловатые, но ничего катастрофического.

Поэтому я ускоряюсь.

Не обращая внимания на партнеров на вираже, прохожу сразу двоих динамовцев, а потом замахиваюсь. Последний из игроков рижан ложится под шайбу, я объезжаю его и в упор бросаю. Сильно и точно в левый нижний угол. Ирбе не успевает и счет снова равный!

2-2 в таком матче отличная статистика, но мне нужна победа сегодня!

И за минуту до конца мы её добились.

Отложенный штраф и вот Третьяк, что есть силы, спешит на скамейку. Витя Кутрегин в это время уже в зоне и его звено вместе с защитниками расставились.

Я перемахнул через бортик едва Третьяк оказался на скамейке.

Примчался в зону латышей и встал на позицию правого защитника. Сережа Акулов тут же сменился и его место на площадке занял Дима Попов.

Вернее это я сейчас играю по позиции Акулова, а Попов пошел на пятачок.

Отдаю Кутергину на край, тот набрасывает на пятак, Защитник Динамо Чудинов прерывает передачу, но у него не получается толком укротить шайбу, которая покатилась за ворота.

Наш капитан успевает первым и из-за ворот снова делает пас на пятак.

Кутерьма перед воротами Ирбе, тот просовывает клюшку в толчею игроков, и хоккейный снаряд ползёт ко мне.

Я ускоряюсь, принимаю шайбу и тут же получаю удар в спину. Лечу на лёд, и в полете каким-то чудом снова направляю шайбу в сторону ворот.

И встаю уже под звуки сирены. Попов, чье участие в этом матче до этого момента было строго отрицательным, у Димы минус два, добивает в ворота. И делает это красиво. Оторвавшись от опекуна и встав на одно колено! Очень красивая шайба!

После которой мы тут же остались в меньшинстве, Этот чёртов киевлянин в очередной раз ко мне придрался и удалил на две минуты. Вернее на тридцать пять секунд. Овертаймы в регулярных играх чемпионата Советского Союза не предусмотрены.

Эти тридцать пять секунд были очень долгими.

И главным образом из-за того что рижане буквально с цепи сорвались и засыпали Третьяка бросками. Целых шесть раз Влад ловил шайбу в ловушку и останавливал игру.

Последние восемь секунд мы вообще провели играя втроем против шестерых. Вдобавок ко мне судья удалил еще и Бякина.

Но мы выстояли и увезли из Риги два очка.

* * *

Ни о каких выходных после победы над Динамо и речь не шла.

Мы всё еще были слишком плохи в плане физики.

Поэтому, нас снова заперли на бузе и принялись гонять как сидоровых коз, фигурально выражаясь, конечно.

Впрочем, во всём этом тренировочном безумии были и хорошие моменты.

Первым было, конечно, возвращение Саши Семенова в состав, моего тезки вратаря, который очень долго лечился.

На тренировках очень быстро стало понятно, что Саша не сможет вернуться на уровень, который был у него до череды травм и болезни. Но в любом случае, он даже в нынешнем своём состоянии будет лучше в роли сменщика Третьяка, чем Юра Волошин.

Вторым позитивным моментом стала физическая форма команды, которая потихоньку приближалась к той, что была у нас до паузы в чемпионате. Асташев со своим тренерским штабом всё-таки были большими профессионалами и знали что делать.

Ну, а лично для меня, лучшим стало появление на базе отца десятого марта.

Папа приехал в Курганово под вечер, когда тренировки были уже закончены. И после того, как мы с ним обнялись, он залез в карман своего двубортного пальто с воротником из овчины и достал оттуда ключи и какую-то бумагу.

– Вот, сынок, смотри, – сказал отец, смахивая самую натуральную слезу, – ордер от нашей новой квартиры и ключи! Строители расстарались и сдали дом раньше срока!

С отцом мы разговаривали в холле базы, и в этом обширном помещении были установлены игровые автоматы, советская классика в виде морского боя и несколько столов для настольного тенниса.

Так что народу вокруг нас было много.

И, естественно, что слова отца услышали.

– Мужики, мужики, – закричал Третьяк, он в это время рубился в настольный теннис с Семеновым, – тут у Сашки кое-что случилось!

Мгновенно вокруг нас собралась небольшая толпа, и отец с огромным удовольствием продемонстрировал новенький ордер. Ответом на это стал восторженный рёв.

– Это не все новости, сынок, – сказал папа, понизив голос, видимо, чтобы его услышал только я. А потом замялся, стесняясь толпы вокруг нас.

– Леонидыч, не томи. Что там у тебя – тут же отозвался неугомонный Третьяк. Вот удивляюсь я на него! Вроде как прямо сейчас это самый титулованный хоккеист не только в Союзе, но и во всем международном хоккее. Но при этом, какого-то снобизма или, не дай Бог звездной болезни, свойственной большим звездам более поздних времен у него и в помине нет. С моими родителями, например, он быстро нашёл общий язык. Приезжал к нам пару раз и стал практически приятелем отца. Чем вызвал неподдельную зависть у папиных коллег по работе и соседей.

Еще бы! “Леонидыч-то какой! Мало того что сын у него олимпийский чемпион и вообще звезда. Так он еще и самого Третьяка у себя принимает, и коньяк с ним пьёт!” Ну как тут не обзавидоваться.

– Тут дело такое, – папа замялся…

– Да что там у тебя? Говори! – Не унимался Третьяк.

Отец как будто набрал в лёгкие воздуха и выпалил:

– У Саши будет сестра. Буквально сегодня узнали.

Ответом стали крики восторга и рукопожатия. Как меня, так и отца.

Когда восторги стихли, папа всё объяснил.

У мамы еще пару месяцев назад начал болеть живот и она стала прибавлять в весе, мне об этом не говорили, чтобы не отвлекать от тренировок и турниров.

Родители поначалу не обращали на это внимание, но сегодня утром маме стало плохо прямо на рабочем месте, и её увезли на скорой в больницу. Где сделали УЗИ, больница при заводе хорошая, с импортным оборудованием, восточно-германским, если я ничего не путаю, и там всё выяснилось.

Сказать что я был ошарашен, это всё равно что промолчать. Я и в будущем был единственным ребенком в семье. Родителям одного сына было более чем достаточно. Так что они, несмотря на все мои просьбы, даже и не думали заводить второго ребенка. Здесь я тоже был один. И тут такая новость!

И она мне понравилась. И сразу навалились мысли об ответственности за эту, еще не родившуюся девочку. Кто как не я должен обеспечить её будущее.

Новость быстро облетела всю базу «Автомобилиста» и это был один единственный момент, когда Сан Саныч Асташев нарушил свое собственное правило о запрете алкоголя на базе. Водка нашлась очень быстро.

И выпили за мою сестру абсолютно все.

В итоге, папа с тренерским штабом команды, администраторами и врачами, игроки выпили буквально пару стопок, немного злоупотребил и его положили на диванчике в кабинете у Асташева. Хорошо хоть завтра ему было не на смену.

Ну а маме лично позвонил Асташев, сказал, что отец останется в Курганово и от всей команды её поздравил.

В общем, в Киев я, как и вся команда, улетел в приподнятом настроении.

Ну и стал объектом дружеских шуток, куда без них.

Буквально все сделали своим долгом нарочито громко сокрушаться тем, что у нас нет женского хоккея. Сестра у такого брата должна быть игроком уровня, как минимум первой лиги.

Кстати, не такая уж глупая идея. Если Катя, а так родители решили назвать сестренку, родится в ноябре этого года, то шесть лет – возраст, когда большинство детей отдают в их первую хоккейную школу, ей исполнится в девяносто четвертом.

В девяностых как раз начнётся период активного развития женского хоккея. Не только за океаном, но и у нас.

И что я буду за брат, где бы я ни был, если не смогу обеспечить сестренке лучшую экипировку и лучших тренеров?

Именно с такими приятными мыслями и улыбкой на лице я и сел в наш клубный автобус, который должен был доставить меня и всю команду в мой родной Нижний Тагил, где должна была состояться следующая игра. На сей раз с грозными Крыльями Советов.

Глава 6

12 марта 1988 года. Нижний Тагил. СССР. 19:00 Третий тур второго этапа чемпионата страны по хоккею с шайбой. Дворец спорта Уралвагонзавода. Матч «Автомобилист» – «Крылья» Советов. 5000 зрителей.

Пожалуй, что сегодня мой родной Нижний Тагил побил все рекорды по шумовому сопровождению отдельно взятой игры. Если не в масштабе всего чемпионата, то для города это уж точно.

На раскатке битком заполненный дворец спорта как начал скандировать мой номер, имя и фамилию, так и не замолкал до предматчевой церемонии.

А она, как во время первого матча в Свердловске получилась очень торжественной.

Директор Уралвагонзавода, председатель горкома партии и горисполкома минут пятнадцать хором и соло рассказывали всем собравшимся, какой в городе живет замечательный парень Саша Семенов, и как все за него рады и очень гордятся.

Даже отца с мамой на лёд вывели, чтобы и им отдать необходимые почести за сына.

Было видно, что родителей такое внимание очень тяготит. И если папа еще улыбался и даже сказал несколько слов в ответ, то вот мама была какой-то испуганной, что-ли.

Вот уж настоящее испытание медными трубами. Ей и отцу теперь в городе прохода не будет.

Хорошо хоть почетными гражданами города не сделали, а то был бы номер.

Я, как дурак, во время этого советского шоу простоял рядом с большими и важными товарищами и поочередно жал всем руки. Но официоз закончился, родители заняли место в ложе почетных гостей, а мы наконец-то могли начать.

* * *

Всё-таки хорошо, что на мне юниорский шлем. Если бы не он, то только что вставленные зубы разлетелись бы по площадке уже в первом периоде.

На пятой минуте я очень неудачно провел силовой прием, полетел на лёд после контакта с Немчиновым в своей зоне. Потом шайба отлетела к Хмылёву и предательски сошла у того с крюка.

Сошла, чтобы прилететь мне точно в маску.

Пластик брызнул в разные стороны и частично даже посек мне лицо, неприятно, но ничего серьезного. Даже шить не пришлось.

Правда, пока врачи со мной возились в подтрибунном помещении, «Крылья» вышли вперед. А когда я уже поменял шлем и уселся на скамейку, удвоили своё преимущество.

Саша Кожевников очень здорово прошёл по левому краю, обыграл своего тезку Каменского и с неудобной руки бросил точно над плечом Третьяка.

Это очень неприятно, второй этап скоротечен, всего 16 матчей и очень важно все время быть в лидирующей группе и не отдавать игры своим прямым конкурентам.

Да, даже если мы и проиграем сегодня, катастрофы не случится, но как же я не хочу этого. Тем более перед своими болельщиками.

* * *

Правда, второй период у моего звена тоже складывался не очень удачно. Мы буквально бились как рыба об лёд.

Вроде бы все наши козыри при нас. Стас Виноградов очень свеж и быстр, мы с Игорем тоже потихоньку восстанавливаем физические кондиции. Но не шайба не шла в ворота хоть ты убейся!

Всего за период у нас было четыре отличных возможности. Но где-то помешало отсутствие хладнокровия.

Например, Игорь Лукиянов вывалился под острым углом на Браташа, и вместо того чтобы спокойно отдать мне, решил бросить. А я-то вообще мог оказаться перед пустыми воротами.

Где-то невезение. В середине периода я уже положил вратаря Крыльев на лёд и перебрасывал его, но в итоге попал в перекладину.

Ну и Браташ играл очень надежно, брал всё, что должен, и даже больше.

Хорошо, хоть что и у Крылышек в атаке тоже не очень-то получалось.

В итоге, всё отложилось на третий период. Вернее, даже на его последнюю пятиминутку. Клатч-тайм, как говорят в НХЛ.

* * *

Начал всё Серега Окулов. Откуда только у парня взялся такой бросок, до этого матча он не показывал бомбардирские таланты.

А тут звено Старкова вошло в зону. Олег отдал в круг вбрасывания на Ерёмину, тот бросил, но попал в штангу. Шайба полетела очень сильно и отлетела точно на клюшку Окулову. Тот выдал отличную паузу, и щелкнул. Звон штанги, потом перекладины и красный свет за воротами! Два-один!

Потом, правда, Гордиюк снова увеличивает отрыв. Тяжеловаты мы пока и плохо играем на пятачке, надеюсь, что только пока.

Гол у Виктора получился очень хороший и трудовой. Он не дал себя выпихнуть с пятачка, и был расторопней всех после того, как Третьяк отбил. Молодец, нечего сказать!

Но за три минуты до конца наступает Semenov's time. Как сказали бы в НХЛ…

* * *

Сольный проход через всю площадку, обыгрываю сразу троих москвичей, но последний не даёт бросить, и я укатываюсь за ворота. Чтобы уже там обыграть защитника на носовом платке и покатить точно на Бякина. Стаса перевели в третье звено вместо упахавшегося Попова и наш “универсальный солдат” снова играет в нападении.

Илья успевает первым и в касание бросает мимо Браташа. Отрыв всего в одну шайбу!

Двадцать секунд на отдых и снова в бой.

У нас в зоне получаю передачу, окидываю взглядом площадку, и тут же получаю в плечо от Кожевникова. Молодец Сашка, подкрался так, что я увидел его в последний момент.

От силового приёма меня разворачивает лицом к своим воротам, но я успеваю заметить Илью, который поменялся со мной позициями и совершенно один в районе центрального круга.

Спиной к воротам Крыльев я отдаю передачу. Притом, так получается, что между собственных же ног и Бякин с Лукияновым вываливаются на одного защитника. Короткая перепасовка, Миронов отыгран и Бякин бросает в упор!

Но Браташ отбивает, и, казалось, что совершает хорошую такую кражу.

Правда, это только казалось.

Шайба попадает в конёк Игорю и залетает в домик Олегу.

Тут же тренерская скамейка Крыльев взрывается протестом, требуя отменить гол.

Но к чести судей они посовещались, правда, достаточно долго и всё-таки оставили взятие ворот в силе.

Притом, судья Григорьев из Киева еще и подъехал к скамейке возмущающихся москвичей и объяснил, что движения коньком у Игоря не было. Так что 3–3 за минуту двадцать до конца.

В том, что Крылья в итоге проиграли, на сто процентов виноват их защитник Страхов.

Вот он вроде и очень опытный игрок, айс-тайм на первом этапе у него был самый большой во всей команде, но тут он зачем-то толкнул меня в спину прямо перед пятачком.

И толкнул в безобидной ситуации. Браташ уже отбил мой бросок, и шайба заскользила в левый круг.

Я бы сроду её не догнал, но удар Страхова, пришедшийся мне точно промеж лопаток, придал необходимое ускорение.

Падая, я протягиваю клюшку и загребаю шайбу в сторону ворот Браташа. Есть! Гол!

И он оказался победным. «Крылья» в оставшееся время очень старались добыть хотя бы одно очко.

Но у них не получилось. Третьяк, который весь матч проводил на среднем для себя уровне, в концовке включил режим супергероя и не пропустил после двух стопроцентных моментов. Всё-таки Влад что-то знает об этой игре!

В итоге мы, несмотря на все проблемы, таки взяли шесть очков из шести возможных на старте. Ну разве мы не молодцы?

Руководство областного спорткомитета посчитало также и от всей души выписало всей команде шикарные премиальные. По тысяче рублей на брата. Ну и еще по сотне каждому, кто забивал в этих трех матчах.

И так как следующая игра у нас была только через четыре дня, пусть это и выезд, Асташев решил, что команде надо это дело отметить.

В итоге все, кроме меня, поехали в Свердловский “Океан”. Я же отправился в новую квартиру родителей. Надо же посмотреть на наши новые жилищные условия.

* * *

Ну что сказать? После однушки – это шикарный апгрейд. Нынешние 69 метров не чета прежним тридцати трём. Плюс потолки высокие и раздельный санузел сразу с двумя балконами.

Хорошая квартира, нечего сказать.

– Как тебе твоя комната? – спросила меня мама, когда экскурсия, по-другому не скажешь, перешла в меньшую спальню.

– А почему моя? – ответил я вопросом на вопрос, – это скорее Катина комната. Да и то, ровно до тех пор, пока она не вырастет.

– Что ты такое говоришь? Она твоя.

– Мам, ну сама подумай. Я летом уезжаю в Москву, играть за ЦСКА. Потом там же буду проходить службу. Будем смотреть правде в глаза, когда я отдам долг Родине, пусть и таким образом, то точно не буду жить в Нижнем Тагиле, с вами. Катина это комната, Катина. А я так, временный квартирант. Когда я буду к вам приезжать, мне и диванчика в зале будет достаточно. Это в любом случае лучше, чем наша бывшая однушка. Тем более что комнаты не проходные. Отлично же!

Итогом стали слёзы мамы и кулак отца, который он мне показал из-за её плеча.

Ну а что я мог сказать, на самом деле. Саша Семенов уже взрослый, пусть ему и всего семнадцать. Как-то это неприлично и неправильно в моём положении говорить то, что хочет услышать мама и дарить ей какие-то ложные надежды. Нет, дорогая моя мамочка. Я, конечно, всеми силами буду устраивать и вашу с отцом жизнь и жизнь моей еще неродившейся сестренки, но надо называть вещи своими именами.

– Так, мать, шла бы ты лучше спать, – сказал отец, обняв маму, – а я с Сашкой еще посижу, поговорю за жизнь.

– Да, мам, папа прав. Тем более что теперь отдых нужен не только тебе, но и Катеньке.

Когда мы с отцом уложили маму, она очень долго не хотела меня отпускать, и в итоге, так и уснула в моих объятьях, то тихо как мышки пошли на кухню.

Там папа достал бутылку виски, ту самую которую когда-то передал со мной Витя Кутергин, из шкафа над новеньким холодильником. Старый ЗиЛ ушёл в небытие, заняв свое место в дачном домике.

– Ты же только что из Канады, – начал отец, – должен знать, как пьют эту отраву.

– Ну почему сразу отраву, вполне приличный алкоголь. На мой вкус он даже лучше чем наша водка или коньяк. Его пьют или с колой, или маленькими глотками со льдом. Ну, или чистым, как нашу водку.

– На твой вкус… Ты там, в Канаде, времени не терял, как я посмотрю. Как пить виски узнал. А ведь тебе всего семнадцать.

– Пап, ну что ты начинаешь? Да, врать не буду, я там не только в хоккей играл.

– Да знаю я, чем ты там занимался. Мне, после вашего возвращения и Влад рассказал, – ого, видимо у отца с Третьяком сложились намного более близкие отношения, чем я думал, – и оба Сан Саныча. И Асташев и Нестеренко. Ты, сынок, даже не представляешь, как много людей о тебе беспокоятся.

– И что же они тебе рассказали? – спросил я когда скрутил пробку, и достав из настенного шкафа налил на два пальца виски. Папа в это время тоже времени зря не терял и достал из холодильника балык и сыр.

Хорошо всё-таки быть звездой хоккея. Меньше года прошло с того момента когда моя семья, вот чёрт, как теплеет в груди когда я так думаю, не могла себе позволить себе что-то подобное!

А сейчас мы с отцом сидим на просторной кухне в новенькой трешке. Под окнами белоснежная шестерка, в бокале импортное бухло, а на столе разносолы. Красота!

– Ох… Ну и горлодёр, – только и сказал отец когда мы с ним выпили и закусили. Он мясом, а я сыром, – но что-то в этом есть. Хорошая штука, необычная.

– Пап, так что ты имел ввиду? Что тебе рассказали?

– Многое, Саш, многое. И как ты собачился с нашими чиновниками. И про эту немку мне тоже рассказали. Ты чего покраснел? Давай по второй, завтра у меня выходной.

Ну, по второй так по второй, тем более что и я завтра свободен.

– Ты же не будешь меня расспрашивать про Катарину? – спросил я, когда виски обжёг мой пищевод, и я осадил напиток сочным ломтиком копченого мяса.

– Нет, конечно. За кого ты меня принимаешь. Я и про Нику лишних вопросов не задавал. Ты слишком быстро вырос, сынок. Кто бы мог подумать, еще год назад что всё так сложится. До сих пор удивляюсь, как ты разом повзрослел после той травмы. И тому, как ты заиграл в хоккей, я тоже удивляюсь. Хотя я всегда считал, что это твоё. Даже когда ты приходил с разбитым носом и буквально бросал в прихожей коньки и клюшку, говоря, что больше в секцию не пойдешь, я всегда был за то, чтобы ты продолжал.

– Спасибо, пап, – только и сказал я, – без тебя у меня бы ничего не получилось. То, что я стал чемпионом мира, пусть пока что и по молодежи и олимпийским чемпионом это целиком и полностью твоя заслуга! Без тебя и мамы я бы не смог.

После этих слов, закономерно, последовала третья. После которой папа спросил о том, что его по настоящему глодало.

– Саш, вот ты матери сказал, что скоро будешь у нас гостем. А что ты вообще думаешь о твоём будущем?

– Пап, вот только тебе. Не в передачу. Даже маме это пока рано знать. Идёт?

– Конечно, я могила.

– Года через три я уеду играть в НХЛ. Я уверен. В союзном спорткомитете всё решено. Сто процентов. Они там копытами бьют в ожидании, когда я повзрослею. На кону очень большие деньги, миллионы. И не рублей, а долларов.

Сказать, что эта новость огорошила отца это всё равно, что промолчать. Он даже вышел в коридор и принёс оттуда сигареты. Открыл дверь на балкон, отправился туда и закурил, смоля одну сигарету за одной.

– А тебе не страшно? – спросил он, когда вернулся, – это не в Москву переехать. Это совсем другое.

– Страшно, как без этого. Но так надо. И дело даже не в деньгах. Хотя там я заработаю столько, что и вы и Катя, да и её дети, вместе с моими, заработаю столько что никто и никогда не будет ни в чём нуждаться.

– А в чём дело, если не в деньгах?

– Пап, а где ты был, когда Пол Хендерсон забил тот самый гол?

– Дома, перед телевизором. А что?

– А то, что это неправильно. Мы должны были забирать ту серию. Тихонов это не Бобров и сейчас сборная совсем другая. Но хоть мы с Владом никогда об этом не говорили, но ты бы видел, как Третьяк пластался в матче с канадцами! Хотя о чём я? Ты это видел, но по телевизору. Поверь мне, вживую это смотрелось совсем по-другому. Притом кленовые на олимпиаде были любителями. Мы, советские хоккеисты, достойны намного большего.

В этот момент эмоции меня буквально захлестнули.

Да, вашу в Бога душу мать! Для меня финансовый вопрос очень много значит! Тем более что совсем скоро у меня появится сестренка. Но сейчас я понял одну простую вещь.

Поэтому я снова плеснул в бокалы вискарь, притом в два раза больше чем до этого. Отец, чувствуя моё настроение ничего не сказал. Выпив, виски потек как вода, я снова заговорил:

– Я в семнадцать лет уже олимпийский чемпион и лучший игрок турнира. Чемпионат Союза я тоже выиграю, не в этом сезоне, хоть я очень хочу сделать это сейчас, так в следующем. Чемпионат мира туда же. НО! Мне нужно, очень нужно, доказать этим заокеанским козлам что мы лучше. И не в международных турнирах, на них американцам и канадцам, положить с пробором. Нет, мне нужно доказать что мы лучшие у них дома. В НХЛ, чтоб её!

– А ты сможешь?

– Смогу! Мне всего семнадцать сейчас, а я уже лучший в мире! Пусть и за вычетом НХЛ. То, что я делаю на площадке, никто не может. Ты сам видел как я играл против того же ЦСКА. А там ребята не пальцем деланые. Они, извини за грубость, раком поставят кого угодно. Кроме моего «Автомобилиста». Так что, да. Мне нужно в НХЛ. Просто чтобы доказать что твой сын, пап, лучший в мире!

Ну как после такого не выпить? Вот мы с отцом думали точно также.

И после очередного шота, пусть и выпитого из кондовых советских стаканов папа сказал: