Текст книги "Все начиналось с детства"

Дачный гость

Что за радость приходить

в гости, если тебе говорят:

«Будьте как дома»?

Доминик Опольский.

Летом 1938 года я жил на даче у маминого брата Сендера

Мордковича Вязовского. Она находилась на 13—й станции

Большого Фонтана, внизу, у самого моря. Теперь там дач нет.

У меня была противная привычка грызть ногти. Чтобы

отучить меня от неё, дядя намазал мои ногти «зелёнкой».

Тоже мне придумал! Я стал стирать её с пальцев о стенку

дачи. На стене дачи получилась сюрреалистическая картина.

Разразился скандал.

А однажды, когда бежал по тропинке, наступил на

ржавый гвоздь, торчащий из доски. Образовался гнойный

нарыв. Из—за плотной кожи на пятке, он не мог сам вскрыться.

Меня отвезли в Еврейскую больницу. Из—за гноя наркоз не

подействовал. Нарыв решили вскрывать без обезболивания.

Меня крепко привязали к операционному столу. Пока нарыв

вскрывали, от боли орал так, что, наверное, было слышно на

Дерибасовской. А когда нарыв вскрыли, боль прошла.

…За дачами находился заросший зеленью большой

пруд. Вспомнив «старое», я принялся ловить головастиков.

Я спал на веранде и просыпался рано. Дача располагалась

над морем. К воде надо было спуститься на три метра ниже.

Когда не было волн, вода была прозрачной и можно было

ловить маленьких раков—отшельников.

Летом в Очакове

Гостеприимство – качество,

которое складывается из

первобытной простоты и

античного величия.

Сара Бернар.

Летом 1939 года я гостил в Очакове на берегу Черного

моря, у второго маминого брата, Исаака Мордковича. Он

работал главным инженером на местном консервном заводе.

Там мне запомнилась ловля бычков. Ловил их с мостков

завода, к которым причаливали катера, привозившие рыбу.

Однажды спрятался под мостками от дождя и не заметил, что

с них капает очень грязная вода. Когда я, с бычками, вернулся

домой, тетя пришла в ужас от моего вида и принялась отмывать

меня от грязи.

В столовой завода меня угощали любимым блюдом —

гречневой кашей с молоком.

С двоюродным братом Мариком мы ловили в Очакове

бабочек, жуков, кузнечиков. Затем накалывали их на листы

картона. Как—то раз, тётя сняла с моего листа красивого жука—

рогоносца и прикрепила его на картон брата. Я воспринял это

как страшную трагедию. А тетя сказала – Марик маленький и

ему нужно сделать приятное.

Мы с Мариком ловили больших кузнечиков, держали их

в коробочках и баночках и кормили цветами вербены. Они

были очень прожорливы.

Вышивали не только женщины

Крестик, «ришелье» и гладь

умиляют взор,

Когда на полотне вышит

красочный узор.

В 1938 – 1940 годах женщины увлекались вышиванием.

На окнах висели вышитые занавески, на столах лежали

вышитые салфетки (а у некоторых – скатерти), на кроватях

и диванах – подушечки разных размеров с вышитыми

наволочками.

Мама умела вышивать на швейной машинке.

Вышиванием увлеклись и некоторые мальчики, в их числе и

я. Способы вышивания были разные: цепочкой, крестиками,

«ришелье» и гладью (самый сложный). Например, нужно

было вышить розу, чтобы в центре она была темно—бордовая, а

края – бледно—розовыми. Весь этот переход цвета выполнялся

нитками нескольких цветов. Нитки были шёлковые и

«мулине». Это было художественное вышивание. Китайская

пословица гласит: «Смотреть на цветы легко, вышивать

трудно». Вышивали целые картины. Иногда я добивался

хороших результатов, тогда мама меня хвалила.

Захотелось стать художником

Есть области, в которых

п о с р е д с т в е н н о с т ь

невыносима: поэзия, музыка,

живопись.

Ж. Лабрюйер.

В нашем дворе жил известный в Одессе художник

– Вадим Мурашко. Я дружил с его сыном, тоже Вадимом.

Мурашко руководил художественным кружком во Дворце

пионеров, который в то время располагался

в Воронцовском__дворце, на Приморском бульваре. Он взял меня

к себе.

Вначале мои занятия шли успешно. Мурашко объяснил,

что в любом жанре, который избрал художник, для того

чтобы выполнить на холсте или бумаге свой замысел, кроме

фантазии он должен обладать твёрдой рукой и острым

взглядом. Для этого нужно тренироваться, хотя иногда сама

природа наделяет человека этими редкими способностями.

На первых занятиях мы выполняли простейшие задания

Мурашко. Рисовали кружочки, квадратики, треугольники,

прямые и волнистые линии… Затем начали рисовать

карандаши, стаканы. У меня все получалось хорошо, пока не

перешли к сложным композициям, особенно на природе. В

этом я не преуспел.

Но привычка рисовать простые фигурки осталась. Их

рисовал всю жизнь: в школе, в институте, на собраниях…

Это мне пригодилось в работе конструктором. Несложные

детали, экономя много времени, вычерчивал очень точно, без

всяких чертёжных инструментов, «от руки», что вызывало

зависть у других конструкторов.

Папа «ушёл» из под стражи

Есть большая разница между

тем, чтобы быть виновным и

быть арестованным.

Хантер Томпсон.

В тюрьму двери широкие,

обратно узкие.

20 ноября 1939 года из тюрьмы освободили папу и он

приехал в Одессу. Папа грустно шутил: «Единственная

польза от двух лет тюрьмы, это то, что на пальцах ног исчезли

мозоли» (он в тюрьме ходил в тапочках).

Тюрьма единственное место, где можно сидеть

и ходить__одновременно.

Папа в тюрьме находился в камере с уголовниками, но

пользовался у них уважением. Когда он получал от мамы

посылку с продуктами, он делил содержимое в ней со всеми

сокамерниками. Можно даже сказать, что он подружился с

«паханом» (главарём сидящих в камере).

Он следовал тюремным законам и получил в камере

место около «пахана». Но в тюрьме и мед горек.

Он привёз очень маленькие, сделанные из хлеба, с

помощью спичек, шахматы. Высота шахматных фигурок

была два сантиметра. Если в хлеб замешивали пепел от

папирос, фигурки получались чёрного цвета. Папа, без всяких

инструментов, без гвоздиков, сделал для шахмат футляр из

фанеры и обшил его кусочками материи.

Он рассказал, почему нам долго не сообщали где он.

Это был один из многих иезуитских приёмов, которыми

пользовались кгбешники.

Арестовав руководящих работников завода, на

котором папа работал, им стали «клеить» обвинения

в антигосударственной деятельности. С потолка! Они

добивались признания арестованными собственной «вины».

На папу давили, говорили, что его деятельность доказана,

все материалы есть и нужна его подпись, как формальность.

Обещали сразу же сообщить семье, что он жив и устроить

свидание.

Что касается оговоров, никто из работников завода ни

на кого доносов не написал, хотя каждого к этому склоняли,

чтобы спасти себя самого.

Папа очень переживал за нас, за то, что с нами творится

от мысли, что он утонул. Но он понимал – стоило подписать

обвинение против себя, это расстрел.

«Хороший» следователь убеждал папу в том, что хочет

ему помочь. Если папа признает свою вину и покается, ему

снизят меру наказания.

Китайская пословица гласит: «Не бойся, когда нет

доказательств, бойся когда следователь пристрастен».

В этот период руководителем НКВД (вместо

расстрелянного Ежова) назначили Берию Л. П. Он дал команду

выпустить часть арестованных и папа попал в эту волну.

На мой запрос в Комитет Государственной безопасности,

я получил письмо от 28. 08. 1990 г., в котором сообщалось, что

папа был арестован, как участник антисоветской организации.

В ходе следствия это не подтвердилось и 20 ноября 1939 года

он был освобождён из под стражи. Раньше мне на письмо не

ответили.

«Оттяпали» Бессарабию

26 июня 1940 г. СССР предъявил

Румынии ультиматум с

требованием о возвращении

Бессарабии, а 28 июня на ее

территорию были введены

Советские войска.

После освобождения, папа устроился работать

заместителем управляющего в контору «Союзутиль». В 1940

году у Румынии аннексировали Бессарабию (ныне Молдавия)

и он был командирован туда для организации системы сбора

утиля.

В Бессарабии сразу не разобрались в советских деньгах.

В Кишинёве, в ресторане, за обед ему выставили счёт 14

копеек. Он дал 20 копеек официанту и тот, уходя, все время

кланялся.

Когда была объявлена цена в 10 копеек за один килограмм

бумаги, сданной в утиль, привезли сдавать целые библиотеки.

Конечно, книги под нож не пустили.

Из всей этой груды книг папа решился взять мне только

одну книгу – «Завещание чудака» – Жюль Верна. Он был

52

беспредельно честным человеком.

И ещё, он купил маме шикарные коричневые туфли на

высоком, тонком каблуке всего за 3 рубля.

Конторе «Союзутиль» принадлежала «Щетинно—

щёточная фабрика». На ней папе сделали красивую щётку для

волос. Она у меня сохранилась до сих пор. Я её реставрировал.

Хитрые шашки.

Шашечная игра —

мать шахматной

и достойная мать.

Эмануил Ласкер.

Мы с папой часто играли в шашки, в поддавки. У папы

было двенадцать шашек, а у меня всего одна. И оказалось,

что папа мог мне сдать все свои шашки, а свою одну я не мог.

Потом я освоил метод игры и обыгрывал других детей.

А ещё я играл с ребятами в игру «Чапаев». Надо было

выбивать шашки «противника» щелчками.

Кавалеристы, в бой!

Знание – это высшая цель, к

которой должен стремиться

человек.

Школа – это поле битвы не

только за знание.

В 1939—1940 годах я учился в пятом классе 122—й

школы. Школьные будни однообразны. Они не дают простора

фантазиям. Утром, после завтрака, мама клала мне в ранец

еду, чтобы в школе перекусить. Выходя из дому, съедал

самое вкусное, например, котлетку, а остальное выбрасывал.

Не любил, как другие дети приносить еду в школу. В пятомклассе

мне дали новую кличку – «Чудо—юдо».

На переменах мы, иногда, бегали в лабиринтах

фундамента строящегося возле школы здания. Самым

интересным школьным развлечением был «бой

кавалеристов». Мы учились во второй смене. В это время

на четвёртом этаже занятий не было. На большой перемене

оба пятых класса собирались в разных концах коридора

четвёртого этажа. Коридор был довольно широкий и длинный.

Половина каждого класса – «всадники» (кто поменьше и

полегче) усаживалась на спины второй половины класса

– на «лошадей». По команде, с криками «ура», эти два

отряда «кавалеристов» мчались навстречу друг другу, чтобы

встретиться в «смертельном бою». «Всадники», вцепившись

друг в друга, пытались повалить противников – сбросить с

«коней». Образовывалась «куча мала».

Однажды во время «боя» на четвёртый этаж поднялась

директор школы – Розалия Борисовна. «Бой» замер… Розалия

Борисовна никогда не повышала голос на учеников, но мы её

боялись. Если во время перемены она выходила из кабинета,

то в коридоре наступала тишина. Но Розалия Борисовна была

всегда справедливой. За это все ученики её уважали.

Шестой «Б» класс

Что ученика проймет,

То он может быть поймет,

А любимый предмет – звонок.

В 1940 – 1941 г. г. я учился в шестом классе. У нас была

уникальная преподавательница физики, Ревекка Наумовна.

Она хромала. Одна её нога была короче другой. На уроках

Ревекки Наумовны была такая тишина, что было слышно, как

«мухи летают». Голос на учеников она никогда не повышала.

Однажды, я на секунду повернул голову назад и услышал

ровный голос: «Чудновский, двойка…». За что, – подумал я? Как—

то, у доски отвечал второгодник. Ему нужно было

схематически нарисовать на доске устройство барометра. Он

нарисовал квадрат и замолк… Тогда учительница попросила

его рассказать, что такое барометр. И он произнёс: «Барометр

– это атмосферное давление в коробочке». Ревекка Наумовна

не удержалась и рассмеялась. Вместе с ней смеялся и весь

класс – как же не воспользоваться случаем повеселиться.

Французский язык нам преподавала прелестная старушка

Мария Паскаловна, эмигрантка из Франции. Она была

коммунисткой. Мы изрядно «портили ей кровь». В классе

было шумно, ей трудно было работать. Иногда она просто

уходила с урока.

За это мы получали от директора школы «по мозгам».

Потом её забрали обратно во Францию, когда там изменилась

обстановка.

И все же истина заключается в том, что учителя лишь

открывают дверь в жизнь – входишь ты сам.

В шестом классе уже никто, никого не дразнил, а

обращаясь у друг другу, укорачивали фамилии. Я был «Чудик».

Шурика Айхенвальда называли «Айхен» и тому подобное.

Лагерные проделки

Забавы взрослых называются

делом, у детей они шалости,

за которые приходится

расплачиваться.

Летом 1940 года школа организовала летний лагерь. Я

попал в первую смену (20 дней). Папа просил оставить меня

в лагере и на вторую смену, но Розалия Борисовна отказала

из—за моего поведения. Самой безобидной проделкой была

война подушками перед сном. К счастью, ни одна подушка

не порвалась.

Папа сумел устроить меня в детский санаторий в__Лузановке

(в будущем – «Украинский Артек», а потом

«Молодая Гвардия»). Там я вел себя тихо – иначе папа

пообещал «оторвать» мне уши. Когда родители приезжали

навестить своё чадо, им советовали поискать меня в парке,

на каком—нибудь дереве. Я ходил исцарапанным, особенно

пострадало «пузо». Взрослым я сохранил это умение хорошо

лазить по деревьям, особенно если на них были фрукты или

кедровые шишки (но об этом далее).

Коммерческая деятельность

Бизнес – это искусство

извлекать деньги из кармана

другого человека, не прибегая к

насилию.

Макс Амстердам.

Помню, у папы на работе мне подарили пачку ненужных

книжечек членов профсоюза. Когда дети во дворе увидели их,

они стали выпрашивать книжечки. Решил устроить лотерею.

Набросал в шапку маленькие кусочки бумаги, а на некоторых

из них написал слово «книжка». Билет на такую лотерею

стоил три или пять копеек. Дети бегали домой, выпрашивали

мелочь у родителей.

В разгар моего «бизнеса» вернулся домой папа. Он

немедленно, на радость детворы, выбросил из моих

карманов на землю всю мелочь. И в четвёртый раз жизни, в

воспитательных целях, отшлёпал меня, но дома. Он не допускал

мысли о возможности частного предпринимательства в

век «золотого» социализма. Возможно он «убил» во мне

будущего коммерсанта.

Но был у меня ещё один, тайный «бизнес». Я случайно

разбил термометр. Ртуть с пола собрал бумажкой и вылил

в коробочку. (Тогда не знал, что ртуть очень вредна). В

коробочке оказались две медные монеты —три и две копейки.__

От соприкосновения с ртутью они побелели. И тут у меня

возникла «блестящая» мысль. Я натёр ртутью трёхкопеечную

монету. Она стала похожа (в темноте) на двадцатикопеечную.

Вечером, я пошёл и купил семечки у бабушки, торговавшей

ими возле своего дома. Получил за монету собственного

производства два стакана семечек. С тех пор у меня в кармане

всегда были семечки. Я охотно угощал ими детей.

Термометры в аптеке стоили копейки, а ртути одного

термометра хватало на несколько монет. Семечки покупал у

разных бабушек и чувствовал себя Робин Гудом «грабившим»

«богатых» старушек и раздававшим «награбленное» «бедным»

детям. К счастью, узнав об опасности игры с ртутью, перестал

заниматься этим «бизнесом». Сам, признаться, не любил

семечки, да и «грабить» старушек мне надоело… И все же

это был некрасивый поступок… Больше никогда, никого я не

обманывал.

Расплата за недомыслие

Позорит человека лишь то

наказание, которое он сам

заслужил.

Плавт.

…В пятый и последний раз в жизни, папа наказал меня

в порядке нравоучения на будущее.

Ребята нашли во дворе губную помаду. Сразу появилась

тяга к искусству. Они нарисовали на стенах парадной всякие

гадости и разбежались. Я не убежал, так как в этом не

участвовал – просто гулял во дворе. Соседи, увидев на стене

эти «художества» и меня, гуляющего во дворе, подумали,

что это сделал я, подняли крик, пожаловались родителям.

Папа поверил, что это не моих рук дело, но «врезал» мне как

следует – чтобы запомнил и не подставлял себя под удар за

чужие грехи.

Собачья судьба

Если бы люди могли любить

как собаки, мир стал бы раем.

Джеймс Дуглас.

Папа очень любил собак. Он держал их ещё в Сибири. У

нас появился пёс (не помню его кличку) породы «шпиц». Пёс

был как белый шар, и очень злой.

Наша соседка по двору тоже держала двух шпицев.

Насколько эти собаки злые, можно судить по тому, что когда

она под столом, нечаянно, толкнула одного из них, он укусил

её за ногу, прокусив связку. И она в дальнейшем все время

хромала, но с собаками не расставалась. «И своя собака

иногда кусает» (японская пословица).

И вот я, как—то, вышел со своим погулять. Он был

на поводке. Во дворе его стал дразнить мой сосед – Коля

Левенец. «Шар» прыгнул и прокусил ему руку. Скандал

разразился страшный. Я тоже был виноват – должен был на

поводке держать собаку на безопасном от него расстоянии. В

итоге, наши соседи, Барятинские, увезли пса в Золотоношу.

Сторожить их дом и сад. Чтобы сократить дорогу, через этот

сад повадились ходить охотники. Наш «шпиц», неся службу,

порвал одному из них штаны, а тот застрелил собаку… Когда

я узнал об этом, то очень переживал – косвенно считал себя

виновным в этом.

Трудности с хлебом

Лето 1940 г. было очень

жарким. Горело все на корню, в

том числе, и зерновые. Деревня

голодала. В городах ввели

ограничения на потребление

хлеба.

В 1940 г. и в первой половине 1941 года с хлебом

были затруднения. Карточки не ввели, но каждый дом был

«прикреплён» к своему магазину. Все жильцы дома сдали в

этот магазин торбочки. На каждой было написано: название

улицы, номер дома, номер квартиры, фамилия и количество

членов семьи.

Раз в день во двор въезжала тележка с торбочками. В них

лежал хлеб. По 400 грамм на человека. Иногда, по всяким

причинам, кто—то из жильцов в этот день не брал хлеб и его

брал другой сосед. Иногда брали и мы.

Папа однажды угостил хлебом и стаканом водки возчика,

который привёз нам уголь. Тот налил водку в тарелку,

накрошил туда хлеб и стал «хлебать» угощение с большим

удовольствием. При этом, его усы все время заглядывали в

тарелку. Зачем? Глядя на него, вспомнил русскую пословицу:

«Не в бороде честь, борода и у козла есть».

Забытый быт

Человек живет в великое время,

а озабочен водопроводом,

канализацией и копейками.

Михаил Зощенко.

Все знают, что на заре человечества, уже на двух ногах,

люди бегали голыми за всем, что шевелилось, чтобы поймать

и покушать. Потом они, наконец, одели на бедра повязку, а в руки

взяли палку и камень, чтобы бегать за живностью больших

размеров, чем червяки – за мамонтами.

И тогда были и сегодня все едины в одном: всегда

хотелось кушать.

К 30—м годам прошлого, XX—го века, прогресс в развитии

человечества привёл в тому, что вместо палки и камня

появилось определённое количество предметов быта, а пищу

можно было купить. Я думаю не безынтересно привести их

перечень:

кирпичная печь в комнате;

кирпичная плита в кухне;

совок или лопатка для угля;

кочерга для угля во время топки печи;

ведро для угля и золы, и чистое для воды;

топор, чтобы колоть дрова;

корыто (лоханка) для стирки белья и купания;

металлическая волнистая доска для стирки вручную;

Бак для вываривания белья;

деревянные щипцы для выемки белья из бака после выварки;

верёвка для развешивания белья во дворе;

утюг чугунный, нагреваемый на примусе, для глажки белья;

утюг чугунный, нагреваемый раскалёнными углями,

которые помещают внутрь;

скалка и рубель (зубчатая планка) для сухого выкатывания

белья;

примус и керогаз (на керосине);

ступка с пестиком;

чайник и кастрюли;

сковородка чугунная;

казан чугунный;

самовар;

мясорубка ручная;

патефон с ручной заводкой;__ радиоточка.

Корыто (лоханку) называли антикварной ванной, а

радиоточку – рогом изобилия для советских людей.

Душевых в наших квартирах не было. Наш дворник

соорудил из фанеры и досок душ во дворе и летом можно

было купаться.

Приведённый перечень бытовой «техники» наглядно

показывает достигнутый прогресс.

Не буду описывать, как этим пользоваться. Думаю,

у читающего эту книгу достаточно воображения. Можно

спросить у пожилых людей.

Как говорилось – жизнь была прекрасна, невзирая на

крупные недостатки.

А еда? Зимой можно было приготовить обед на 3—4 дня

и держать его в холодном месте или за окном. Летом все

готовилось на один день. На базаре покупали мясо маленькими

порциями от 100 грамм и больше. Мама покупала 200 грамм

на 3 котлеты и то не каждый день. Масло сливочное покупала

100—200 грамм и держала его в воде на окне, т.к. оно таяло.

Мы с папой были непривередливые в еде, с удовольствием

ели картошку в разных видах, гречневую и пшённую каши

с молоком или без, особенно любили макароны (длинные

трубочки из теста) с творогом.

Есть макароны для меня было ещё и развлечение. Я

любил втягивать их в рот со свистом.

Они же были в сыром виде оружием. Через них можно

было «стрелять» пшеном.

Для стрельбы горохом использовалась металлическая

трубка от школьной ручки с перьями. В то время мы писали

чернилами и пачкали ими свои руки и тетради. Самая большая

неприятность – «клякса» чернильная на написанном листе,

который, иногда, надо было переписать начисто. Красивее

кляксы на тетради выглядели переводные картинки, которымивсе

увлекались.

Если забежать далеко вперед, пришло время когда

появились шариковые ручки с пастой. Их было мало, были

дорогие. Поэтому открылись многочисленные пункты

заправки их пастой. И хотя это был шаг вперед, Министерство

образования запрещало школьникам пользоваться

шариковыми ручками довольно долго.

Иногда мама делала мне любимое блюдо – «гоголь—

моголь». Для этого желтки яиц растирались с сахаром.

Вкусной едой были также яйца сваренные «всмятку» и

смешанные с булочкой. А сладкую манную кашу сваренную

на молоке я любил кушать с хлебом намазанным маслом.

Когда варили гречневую, рисовую или какую нибудь

другую кашу, кастрюлю с ней помещали между двумя

подушками, которые сверху накрывали одеялом. Так она

быстрее доходила и долго была горячей.

Однажды они купили рыбу – осетрину. Завезенная в

Одессу партия этой рыбы оказалась испорченной. Очень

много людей отравилось и попало в больницы. Тоже случилось

и с моими родителями, но все закончилось благополучно.

Особенно любил вечернее, воскресное чаепитие

из самовара, который папа привёз из Сибири. Самовар

разжигался лучинками, на которые сверху насыпался

древесный уголь. Когда уголь в самоварной трубе разгорался,

она сверху закрывалась бумагой и прижималась кольцом. В

бумаге делалась маленькая дырочка, чтобы обеспечивалась

небольшая тяга воздуха и угли не затухали. При этом самовар

издавал звуки, как будто он пел.

Если кипяток для чая наливался из чайника, чтобы он

не остывал, на него одевалась кукла, в подол платья которой

была вшита вата.

У папы для чая был особый стакан, вдвое больше

обычного. Вчерашнюю заварку чая он не признавал. Как

говорится: «Пей чай, удовольствие получай». __

В воскресенье, мама не готовила обед. Папа не разрешал.

Мы обедали в столовой напротив Оперного театра (этого

дома уже нет). Однажды, когда мы обедали, в столовую зашла

женщина и стала просить покушать. Официантка очень грубо

вытолкала её на улицу.

Папа возмутился этим, завёл женщину обратно, вызвал

директора и попросил его накормить её.

«Бедность не убивает, но и радоваться не даёт»

(туркменская пословица).

Мои родители очень любили друг друга, отличались

порядочностью высочайшей степени и всегда приходили на

помощь другим людям.

Народная мудрость говорит: «Взаимная любовь – это

прозрачный родник, очищающий все к чему прикасаются его

воды».