Текст книги "Бригада: Металл и воля"

Я – как скажет Серый, – тихо проговорил философ.

Он не страшился, похоже, неизбежного кровопролития. Все – в воле Божьей. Кроме всемогущего Господа, никому не дано изменить предначертания судьбы человека. Как и все слабые духом люди, Федя либо взывал к Богу, либо предпочитал следовать совету старшего, более умного и решительного товарища.

Ватсон ограничился пожатием плечами. О чём можно говорить? Белов – голова, плохого не посоветует.

Придётся подчиниться нехристям, – прогудел старик. – Плетью обуха не перешибёшь. У них – автоматы, пистоли, а у нас, – презрительно кинул он на двухстволку, – одна «пукалка». Нам бы хоть пару «калашей», тогда можно было бы побеседовать… Вот что, Ярка, добывать черемшу ты не пойдёшь. Как бы араб не снасильничал тебя в тайге. Отправишься вместе с Беловым мыть золотишко. Он – мужик надёжный, не даст в обиду. Не зря у него сзади выпирает ствол – есть чем и самому защититься и тебя обезопасить…

Подсмотрел всё же глазастый таёжник любимый «магмум» заткнутый за пояс сзади, с досадой подумал Белов. Другие тоже могут увидеть. Расставаться с надёжным стволом, тем более, отдавать его омаровским боевикам, не хотелось. Остаётся одно: сменить престижную кожаную куртку на просторный блузон, под которым не только пистолет – гранатомёт можно спрятать.

Блузона, конечно, в доме не нашлось – таёжница впервые услышала о существовании такой одежды, а вот охотничья куртка могучего богатыря подошла, как нельзя лучше. Кроме пистолета, под ней Саша спрятал обрез, которым одарил его дед Афоня. Оружие прежних деревенских кулаков было вычищено и смазано.

– Ещё мой батя, пусть земля будет ему пухом, соорудил эту «пушку», – прикрыв глаза лохматыми бровями, бесстыдно врал старик. – Тогда появились в тайге разбойники. Чем защищаться от грабителей, не кнутом же?

Наверняка, хитрый старикан сам разбойничал, стрелял из обреза по хунхузам или по мирным китайцам, отбирал у них золото и наркоту. Ничего не поделаешь, тогда в таёжном крае были смутные времена, сам не пограбишь, тебя обдерут, как липку…

Белов снова, в какой уже раз, мысленно оправдал деда Ярославы.

Ярослава! До чего же приятное, ласкающее слух, имя. Наверно, Ярославна, подруга князя Игоря, ушедшего «воевать землю половецкую» и попавшего в полон, была такой же гордой и нежной. Саша вспомнил с какой самоотверженностью слабая девушка защитила незнакомого парня от выстрела Омара. Представил себе Ярославу с ружьём в руках. Настоящая воительница, презирающая трусость, не думающая о собственной безопасности!

Разве поступила бы так Ольга? Нет, она бы пугливо спряталась за спину мужа, заплакала, вымаливая пощаду, отдала бы супруга на растерзание…

А какая Ярочка заботливая и умелая хозяйка! Конечно, ей помогают батрачки, выполняют за неё самую чёрную работу, но так оформить пиршественный стол, подать такие яства смогла только она.

Белов чувствовал, что всё больше и больше подпадает под обаяние девушки. И не противился этому. Наоборот, с удовольствием подчинялся разгорающемуся чувству. Он не мечтал о возможной близости, об обладании женским телом, но нередко мужское желание пробиралось в его голову. Западло, спохватывался Саша, Ярослава – богиня, на которую нужно молиться…

Рано утром дед Афоня пошёл в закут – выбирать овцу на заклание. Про себя решил – обойдутся нехристи единственной жертвой, подавятся приготовленными из неё шашлыками. Неплохо посыпать мясо отравленным порошком, но пока не стоит рисковать. Дальше будет видно, как поступить.

Федя-философ, Злой и Ватсон пошли собирать черемшу. К утру потеплело, пошёл снег. Выковыривать из под него корешки – нелёгкий труд. Витёк отчаянно посыпал злыми матерками и инородцев, и погоду, и ваххабитов, искалечивших его, и свою судьбу инвалида. Док искал не черемшу, его интересовали лечебные травы и корни, типа бессмертника, чистотела или женьшеня. Федя бездумно ковырял палкой еще не замороженную землю и молился, призывая и для себя, и для друзей Божью милость, на голову нечестивцев – кару.

Белов и Ярослава присоединились к немногочисленной группе старателей, возвращающихся на прииск после кратковременного отдыха. Шли они по лесной тропе под конвоем двух вооружённых боевиков.

Не надоело? – тихо спросил он соседа, выразительно кивнув на конвоиров. – Идёте, будто зеки на зоне.

Сгорбленный немолодой приискатель так же выразительно почесал в заросшем, давно не стриженном затылке.

– Что сделаешь? У нас – лопаты да лотки, у них – автоматы. Зашебуршишься – мигом постреляют… Видишь мою неживую руку? Нашли нелюди в кармане камушек – избили. Спасибо не до смерти. Вон сынишка Степана, малец еще сопливый, брякнул что-то обидное – забили палками. Тринадцатилетнюю дочь Серафимы снасильничили, нехристи…

– Братки не защищают? Всё же – русские люди, христиане…

– Хрен редьки не слаще. Тоже граблют. Нехристи гребут одну треть добычи, братки требуют свою треть. Приедет участковый – дай на лапу. Разные проверяющие и уполномоченные тоже лезут в дырявый карман… Вот и посчитай, что трудяге остаётся? Горькие слёзы!

Раньше Белов не знал о горькой судьбе забитых, бесправных старателей. Начитавшись Мамина-Сибиряка, представлял их богатыми гулёнами, одетыми в бархатные портки и в шёлковые рубашки. Небрежно бросают налево и направо тысячные купюры, распивают дорогостоящие виски и бренди, умываются медовой водичкой.

Короче – сплошной кайф!

Страшная действительность ошеломила его. Кажется, придётся на время забыть о данном самому себе обещании забыть о криминале и о Федькиной философии – не убий, ударили по одной щеке – подставь вторую! Избавить бедолаг от всех бед он, конечно, не в силах, а вот от гнёта кавказцев – обязан.

Весь день Белов усердно трудился. Не всё у него получалось, но постепенно он приспособился. Ярослава помогала – подносила золотоносную породу, собирала со дна лотка золотинки, изо всех сил старалась быть полезной. Однажды, насыпая в лоток очередную порцию грунта, Саша случайно прикоснулся к её груди. Девушка отпрянула, жарко покраснела.

Значит, она вовсе не так равнодушна, как пытается показать, обрадовался Белов. Неужели судьба готовит ему драгоценный подарок —любовь красавицы? Ну, что ж, после всех лишений и опасностей, через которые ему пришлось пройти, он имеет право на настоящую любовь прекрасной подруги!…

К вечеру охранники ушли на ближайшую заимку к двум вдовам. У одной мужа задрал медведь, у второй – посадили за убийство. Никуда не дерутся безоружные доходяги, сбежать в тайгу-кормилицу побоятся, возвратиться в посёлок, где их ожидает очередное избиение – тем более.

Уставшие старатели разожгли костры перед входями в шалаши и балаганы, принялись готовить скудный ужин. Новичков поселили в землянку, покинутую мужиком, не вынесшим тягот жизни и сбежавшего вместе с семьёй в город.

Стены нового их жилья обшиты жердями и горбылём. В центре – печка, изготовленная из железной бочки, по сторонам – «кровати», вернее сказать, нары с мешками, набитыми листьями и соломой…

Всю ночь Белов не спал. Прислушивался к спокойному дыханию девушки, обиженно вздыхал. Неужели Ярослава страдает фригидностью? Ведь рядом с ней, на расстоянии вытянутой руки, «спит» молодой, полный сил парень, уже влюблённый в неё…

Он не знал, что девушка только притворяется спящей. Она и боится Сашу, и мечтает о близости… Нет, нет, этого она не допустит – оттолкнёт жадные и бесстыжие руки парня, убежит от него в тайгу…

Ни Белов, ни Ярослава не знали о давно назревающем в посёлке кровопролитии…

В точном соответствии с рекомендациями, скорее – с приказаниями, знающего гяура, Омар, сопровождаемый Мусой и Джамалем, конфисковал у местной колдуньи весь запас какого-то серо-зелённого порошка. По словам зловредной старухи, верное средство для излечения всех болезней. Это если всыпать в еду чайную ложку. А вот от парочки стаканов – гарантирована смерть. Для надёжности посланец Омара незаметно от гяуров вывалил в котёл с кулешом всё изъятое у бабы зельё.

Омар не знал, что Базан случайно увидел отравителя. Горячий кулеш вывалили в овраг – пришлось ограничиться солониной. Несмотря на непроходимую тупость, он понял – к утру нужно ожидать нападения нехристей. Удержаться в посёлке не удастся: ружья против автоматов – глупо даже подумать. Изрешетят очередями.

Поэтому ночью Базан увёл знакомыми тропами своё немногочисленное войско к заимке староверов. Переждать несколько дней, изъять у хозяев заимки всё оружие и приготовиться к ответному удару.

На хозяйстве оставлены три братка, бывшие охотники. Они должны встретить нападающих прицельным огнём из охотничьих берданок и отживших свой век наганов. Если удастся, задержать нехристей хотя бы на пару часов. Братков, конечно, порешат, но ни одна операция не обходится без жертв.

Когда террористы окружили три дома, расположенных на окраине посёлка, Омар первым прошёлся автоматной очередью по окнам.

– Вперёд, воины ислама! Не щадите неверных, Аллах вознаградит вас!

Боевики, поливая автоматными очередями двери и окна домов, подбадривая себя воплями – Аллах акбар, бросились в атаку. На подобии волков, учуявших запах жирной добычи. Отпора они не ожидали, знали о подсыпанной отраве. Залп из трёх ружей отрезвил их. Охотники не промахнулись: два боевика были убиты, третий, подраненный, выл от боли. Остальные залегли.

Воспользовавшись заминкой, братки ползком, по пластунски, выбрались из дома и пустились наутёк…

Разгневанный неудачным штурмом, в результате которого потеряны три человека, а братки исчезли, Омар вместе со своими телохранителями ворвался на участок Безверова. Старик жарил шашлыки и думал: каким образом можно добраться до телефона, позвонить в ближайшее отделение милиции. Телефонный аппарат стоит в спальне, но воспользоваться им далеко не просто – оставленный Омаром боевик настороженно следит за каждым движением старика.

– Куда спрятал свою тёлку? – заорал арабский инструктор. – Признавайся, грязный гяур!

Дед спокойно отвёл нацеленный на него ствол.

– Кто из нас чистый, а кто – замаранный, в чистилище разберутся. Тёлки – в хлеву, у меня – внучка. Она не якшается с подонками…

В ответ прозвучали выстрелы. Дед Афоня выгнулся и упал. Омар выпустил всю обойму в уже мёртвое тело таёжного богатыря.

Муса с трудом удержался от выстрела в спину палача. Рано открываться, Игорь Леонидович не похвалит, он всё время твердил: выдержка – главное оружие настоящего разведчика. А Муса не сексот, и ни агент ФСБ – разведчик в стане врага. Придёт время, когда он сполна рассчитается с волком, позорящим чеченский народ.

Джамаль закрыл лицо ладонями и тихо молился. Боевик, следящий за стариком, равнодушно смотрел в сторону. Расправы с неверными – не новость, они происходят почти каждый день, стоит ли обращать внимание…

Глава 5

Перед обедом на японском джипе приехал Литвиненко. Конечно, не для того, чтобы отпраздновать победу над братками – за данью. До чего же не хотелось Омару делиться с неверным награбленным золотом! Но договор – есть договор, его придется выполнять. В противном случае Андрей откажется от безопасной транспортировки золота на воюющий Кавказ. А там его ждут с нетерпением – закупка оружия и боеприпасов, вознаграждение отличившихся боевиков, подкупы ментов, всё это требует немалых денег. Не получит их Хоттаб, разгневается, может предать виновников шариатскому суду, у которого один приговор – смерть…

Интересно, кто и каким образом «стукнул» гяуру о добытом золоте и о фактически бескровной победе над братками? По телефону из спальни убитого главы администрации или послал голубя? Вырвал бы предателю болтливый язык, перерезал горло.

Литвиненко не поздоровался, не поздравил – повелительно кивнул на джип. Грузите, мол, драгоценные мешки, нет времени для зряшных разговоров.

Пришлось раскошелиться. Один мешок, более плотный – для переправки Хоттабу, другой, поменьше – плата за услугу.

– Советую вам поскорей убраться из посёлка, – перед отъездом предупредил он. – В Свободном готовится карательная экспедиция, там узнали о ваших… шалостях. Омоновцы – не плохо вооружённые братки, охнуть не успеете – либо повяжут, либо отправят к любимому Аллаху.

Омар спрятал растерянность, позорную для полевого командира. Неважно, откуда добыл Литвиненко грозную информацию: купил у продажных ментов, либо узнал у таких же замаранных чиновников из областной администрации. Он прав – противостоять омону всё равно, что затянуть на шее узел петли.

На самом деле, вчера Андрею позвонил из Красносибирска Тучков. Он узнал о грозящей ваххабитам опасности у своих дружков из управления по борьбе с организованной преступностью.

– У нас же крепкое прикрытие – официально зарегистрированная компания «Ингушзолото», – пробормотал Омар. – Не решатся…

– Ещё как решатся! Компания – для дураков, регистрация – для идиотов, – бесцеремонно прикрикнул Литвиненко. – Я предупредил, выполнять или подставлять зад – ваши проблемы.

– Куда же нам деваться? – стараясь сохранить гордое выражение лица, осведомился арабский инструктор. – Дело налажено, система запущена, останавливать её – немалый убыток. И нам, и тебе.

С кем ему приходится иметь дело! Тупоголовые убийцы, мерзкие трусы. Но на безрыбье и рак – рыба, на беззверье и мышь – трофей. Главное – во время доить глупцов, не давать им опомниться. Никаких переправок золота на Кавказ или в другой регион – оно осядет в карманах Зорина и его подельников.

– Соберите всех трудоспособных жителей и отведите их на прииск. – инструктировал Андрей почтительно слушающего вожака исламистов. – Обнесите часть территории колючей проволокой, организуйте круглосуточную охрану. Пусть трудятся на благо… не Отечества, конечно, работодателей. То есть нам с вами. Так небезуспешно в своё время поступали немцы: концентрационные лагеря не только ликвидировали нежелательных элементов, но и приносили приличный доход. Умнейшие были люди, у них – учиться и учиться…

Андрей знал о чём говорит и что советует: его дед в годы войны служил в карательном батальоне. Избегнув наказания, он вместе с семьёй затерялся в Сибири. От него Литвиненко и услышал о концлагерях, о крематориях, о золотых зубах и обручальных кольцах, сдираемых и выламываемых у приговоренных к смерти узников…

– А как быть со щенками? Бабы без них шагу не сделают, мужики озвереют – схватят топоры и дубины…

Правильно мыслит, про себя одобрил Андрей, доводить старателей до крайности слишком опасно. Конечно, их легко перестрелять, но какой толк от мёртвых?

– Щенков пусть возьмут с собой, а вот стариков не троньте. Старость нужно уважать…

Омар понимающе кивнул и выразительно провёл пальцем по горлу.

– Ты брось злодейские замашки, – приказал Андрей и тихо добавил: – Сами передохнут.

– Какой же ты умный! – подхалимски лизнул собеседника ваххабит. – Можно подумать, в наших горах родился или тебя заделал джигит…

Издевательскую фразу Андрей пропустил мимо ушей. Сделал вид – не расслышал. Про себя решил при первом удобном случае рассчитаться с дерзким арабом – карающим ударом ножа или пулей. Оскорблений, тем более, от нехристей, он не прощал.

Через пару недель готовьте следующую посылку…

Через два часа посёлок обезлюдел. Испуганные возможным появлением страшного ОМОНа, ваххабиты торопливо выгоняли жителей из домов, выносили больных и стариков. Бывшие старатели, охотники, бортники изучили таёжные тропы и, конечно, не обошли вниманием золотоносную реку. Подскажут ментам, как лучше подкрасться к прииску, как окружить, закрыть все входы и выходы. Тогда – кранты, амба, хана! Перестреляют джигитов, как куропаток или, что не менее страшно, отправят на зону…

Когда, вечером, из тайги вышла толпа жителей Первомайского, окружённая вооружёнными конвоирами, Белов сразу заподозрил недоброе. Ну, ладно, пригнали мужиков – это объяснимо: решили нарастить добычу золота. А зачем – женщин, стариков, ребятишек? Тоже для работы? Нет, тут пахнет совсем другим. Кажется, пришла пора сменить тогу миротворца на более привычный наряд мстителя.

Саша машинально ощупал «магнум» – будто поздоровался и предупредил о предстоящей работе. Так же машинально напряг и ослабил мышцы. Несмотря на все передряги последних лет, он не потерял спортивной формы борца. Вот только хватит ли ему силы и умения выстоять одному против двух десятков опытных боевиков? И не только выстоять, но и перебить грабителей.

Сейчас самое главное – узнать о событиях, происшедших в посёлке, прояснить причины странного массового переселения, под дулами автоматов.

Недоумение рассеяли друзья. Слава Богу, живые и невредимые.

Узнав о гибели дедушки, Ярослава не зарыдала, не заломила руки – будто закаменела. Во взгляде, брошенном на суетящихся вазххабитов, мелькнула несвойственная ей злость. Она не сомневалась – с дедом расправился Омар, пожалела о том, что не «накормила» свинцом его гнилое нутро. Попадись он сейчас – минуты бы не прожил.

Белов с удивлением и невольным уважением смотрел на твердокаменную таёжницу. Одновременно, он вслушивался в рассказ Ватсона, вылавливал из него частицы полезной информации.

– … прибежали на площадь, а там стоит японский джип. Странная картинка – захудалый посёлок и навороченная иномарка. Как-то не вяжется. Из него выходит парень, по внешности – настоящий русак…

Поточней нельзя? Какой рост, во что одет, какие-нибудь шрамы или родинки увидел?

Док растеряно потёр ладонью лысину. Меня, дескать, человеческое нутро интересует, его изучил от А до Я. А разные приметы, описание выражений на лица, цвет глаз, форма башки – до лампочки.

Злой презрительно отвернулся. А вот философ неожиданно «нарисовал» подробный портрет пассажира джипа. С такими подробностями, что самый опытный сыщик уголовного возраста позавидует.

Да, это же Литвиненко! Бывший старший лейтенант ФСБ, превратившийся в щестёрку Зорина. Так вот кто организовал неожиданное переселение жителей Первомайского! Причины пока не ясны, но всё, что связано с бывшим партнёром по теннисному корту и по криминальному бизнесу, припахивает большими деньгами и, соответственно, – кровью.

Прежде чем принимать контрмеры, необходимо спасти от неминуемой расправы Ярославу. Не зря же Омар пытался овладеть девушкой в тамбуре купейного вагона, не так просто застрелили её деда, единственного родного ей человека и защитника.

– Придётся в очередной раз соскочить, – шёпотом объявил он своё решение. – Пока разойдёмся, не будем привлекать внимания охраны…

«Охране» было не до наблюдения за подозрительными парнями. Забыв о гордости джигитов, ваххабиты, забросив за спины автоматы, вместе с пригнанными мужиками, вкапывали столбы, натягивали колючую проволоку, строили грибки для часовых. Бабы и ребятишки тоже не остались без дела – строили балаганы и шалаши, таскали хворост, варили на разведенных кострах еду.

Час от часу не легче, с тревогой подумал Белов. Нужно торопиться, с натянутой колючкой без специальных ножниц не справиться, да еще под стволами охранников.

Нужно бежать… Куда, в какую сторону? Превратиться в корм для диких зверей? Прежде, чем сваливать из этого концентрационного лагеря, нужно расспросить знающих таёжников. С женщинами говорить бесполезно, круг их интересов ограничен детьми и домашнем хозяйстве. К мужикам не подойти – они работают под бдительным контролем конвоиров.

Остаются старики.

Прогулявшись по лагерю, Белов выбрал согбенного, беспрерывно кашляющего деда. Годков восьмидесяти, не меньше.

Дедуля, ты в тайге все тропы знаешь?

Да, уж, хожено-перехожено, – пересиливая разрывающий грудь кашель, хвастливо отозвался старик. – По молодости белковал, добывал и соболя и горностая. Потом, когда заболел, стал бортничать… Тайгу-кормилицу знаю, как свою избу…

– Подскажи, ради Христа, как добраться до жилья?

Старик понимающе ухмыльнулся, потёр грудь. Будто уговаривал её потерпеть.

– Верстах в сорока – деревня староверов. Не зная дороги, её не найти. Слушай, добрый молодец и запоминай. Не дай Бог, заплутаешь – сгинешь. Тайга – не только кормилица, она для неопытных людей и – враг…

Белов постарался запомнить многочисленные приметы. Пройти вдоль золотоносной реки до полуразрушенной охотничьей избушки. Свернуть направо. Пройти до поляны, в центре которой растёт высоченный кедр. От него шагать до вырубки, окружённой колючим кустарником. Там крест накрест лежат две березки, одна – полусгнившая, другая – помоложе, её внучёк срубил. Возвернувшись, баял мне. Вот она и показывает куда нужно идти…

Старик закашлялся, принялся царапать больную грудь.

Дедушка, снимите рубашку, я вас послушаю.

Ватсон достал из баула стетоскоп – непременную принадлежность любого медика

Не к чему тебе слушать, – отдышавшись, заявил больной. – я и без выслушивания и диагнозов знаю – чахотка. В самой распоследней стадии. Не сегодня завтра уберусь… А ты мил-человек, – повернулся он к Белову, – беги от злыдней и убивцев. Не пропадёшь. Хороших людей тайга привечает, от плохих отворачивается.

Спасибо за доброе слово. Сто лет тебе прожить, дедушка…

В память заложены приметы предстоящего нелёгкого путешествия. Теперь – вырваться из прииска в тайгу и пойти по ней, как по ступеням. До разваленной охотничьей избушки до высокого кедра, потом – до вырубки с лежащими берёзками. Жаль, не во время раскашлялся бывший охотник, не успел до конца нарисовать маршрут…

Стемнело. Женщины, уложив накормленных детишек, сидели у костров, помешивая в котлах и в кастрюлях привычный кулеш. Ожидали мужиков. Большая часть охранников укрылась в построенном для них балагане, оставшиеся рассредоточились вдоль недостроенной ограды. Осталось обнести колючкой не больше тридцати метров.

Вместе с Витьком Саша подошёл к двум ваххабитам, разгуливающим вдоль ещё не огороженного участка. Стрелять нельзя – выстрел поднимет на ноги отдыхающих бандитов. Придётся применить силовые приёмы.

Куда? – оба охранника подняли автоматы. – На место, нечестивцы, отродье Шайтана!

– Извиняй, мил-человек, – изобразил Саша покорность раба, – давеча нёс твоему хозяину мешочек с золотишком, да вот незадача – выронил его. Позволь, ради Христа или твоего Аллаха, поискать его…

Расчет на жадность сработал. Охранники забросили за спины оружие.

– Покажи, где потерял? Сами найдём и…

Договорить не успел – шипованный кастет Злого проломил ему голова. Белов нанёс удар ребром по горлу второму охраннику. Убить – не убил, просто отключил минут на сорок.

Оттащив в кустарник тела ваххабитов, беглецы прихватили их автоматы и бросились в темноту. Белов попытался взять девушку под руку, помочь бежать между деревьями – все же слабое существо, но Ярослава оттолкнула его.

– Не надо, Саша, – извинительно прошептала она. – Я – таёжница, привыкла к тайге. Покойный дедушка научил ничего не бояться…

Добежав до охотничьей избушки, они решили передохнуть. Отмахали не меньше десяти километров, ноги гудят, в голове – калейдоскоп. Вряд ли боевики решатся сунуться в ночную тайгу, скорей всего, они дождутся утра.

Спрятались под дырявой крышей, легли, спасаясь от донимающего мороза, прижались друг к другу. Снег прекратился, тучи разошлись, на небо высыпали звёзды.

Спойте что-нибудь хорошее, – попросила Ярослава. – Про тайгу, про любовь. Люблю песни. Они не только радуют – спасают от тоски. Слушаешь и слово умываешься родниковой водой…

– Я – пас, – признался Док. – С детства корова на уши наступила. Это мой двойник – мастер.

Лучше помолимся, – предложил Федя.

Злой рассерженно фыркнул. На хвосте, можно сказать, сидят преследователи, жители посёлка превратились в рабов, а они что придумали – драть горло!

Саша вспомнил ночи у костра, когда он работал в в геологической партии, Ваньку-гитариста и Саньку-певунью. До чего же было хорошо! Ни криминальных разборок, ни убийств, ни грабежей.

Он тихо запел.

 
Над реки разливами
Вновь закат поёт,
Ночь на небо вывела
Звёздный хоровод.
Ходят друг за дружкою
Звёзда без конца,
Сопки спят и слушают
Девичьи сердца.
Улететь к ним хочется
Кедрам из тайги —
Звёзды-полуночницы
Чем-то им сродни.
Как Иван-царевичи,
Смотрят звёздам вслед,
В хороводе девичьем
Места кедрам нет.
На ковровой зелени
Крепко спит тайга,
Песни колыбельные
Ей поёт река,
Только кедры рослые
До утра не спят —
К хороводу звёздному
Улететь хотят…
 

Тёплая девичья ладошка прикоснулась к лицу Саши. Он не успел поцеловать её – пугливо отпрянула.

Док одобрительно кивнул, Федя пробормотал слова молитвы. А вот Витёк задумался. Скорей всего, о горькой своей судьбе, без любимой женщины, без крова над головой. Может быть, вспомнил детство, мать и отца, школу…

В пять утра путники подкрепились захваченными в дорогу хлебом и салом и двинулись в дорогу. Следующая остановка – на вырубке. Потом – полная неизвестность. Если верить туберкулёзнику, остаётся пройти километров тридцать с гаком.

Снова – колючий кустарник, выпирающиё корни деревьев, таинственная темнота. Пошел снег, потеплело. Снег – это хорошо, он спрячет следы, потепление – тоже на руку, не нужно кутаться в продуваемые ветром куртки.

Возле вырубки встретились два китайца с туго набитыми заплечными мешками. Испугавшись незнакомых людей, они попытались убежать, но Витёк догнал их. Хотел было малость потревожить им «причёски» – Белов запретил.

– Не надо, Витёк. Лучше – добром. Зло любой человек отвергает, оно противно его натуре.

Что со мной происходит? – в очередной раз сам себе удивился Белов. Расплывается жидкой кашицей перед сопливой девчонкой, пытается поцеловать ей ручку, молится, как на икону. Теперь, и того страшней: жалеет каких то купчишек да еще зарубежного происхождения. Докатился, миссионер хренов, миротворец чёртов! Принял Федькину философию, толстовец новоявленный!

Видел бы сейчас Кос своего брата, припечатал бы: крыша у мужика поехала, пора сдавать его в психушку. И будет прав!

Не бойтесь, ничего вам не сделаем. Просто поговорим и отпустим…

Явные золотоноши, мешая русские и китайские слова, что-то залопотали, благодарно закивали. Странные люди встретились им в тайге. Не бьют, не потрошат мешки, не выворачивают карманы, разговаривают уважительно, обещают отпустить. Вот только хромой злобствует, так что возьмёшь с несчастного инвалида…

Убедившись в безопасности, хунхузы – или мирные торгаши, кто их разберёт? – беспрерывно качали головами, заискивающе улыбались.

– Вы можете показать дорогу к деревне?

– Моя твоя понимай. Моя ходи в одну сторону, твоя – вон туда. За оврагом – дорога. Мал мала пройдёшь – деревня… Моя хочет предупредить: не ходи к избам. Тама плохие живут люди…

Отпустив китайцев, Белов задумался. Ну, ладно, до деревни не больше четырёх-пяти вёрст, дойдут они, не развалятся. А что дальше? О каких «плохих» людях лопотали китаёзы, какая очередная опасность ожидает беглецов. Неужели и до староверов дотянулись когтистые лапы ваххабитов?

Впрочем, лучше решать проблемы по мере их поступления. Первая задача – добраться до жилья. Ватсон, скрывая от товарищей недомогание, то и дело морщится, хватается то за грудь, то за бок. Федя плетётся, как Христос на голгофу, бросает на «Серого» умоляющие взгляды: когда же объявишь привал, сам видишь – обезножил, иду из последних сил. Витёк припадает на изувеченную ногу. Да и сам он чувствует себя не лучшим образом – побаливает зажившая рана от пули киллера, в глазах – какая-то мошкара.

Одна Ярослава держится, но и она побледнела.

Останавливаться, расслабляться нельзя. Ваххабиты, наверняка, уже опомнились и бегут за ними, как волки за лосем.

Наконец, преодолели широкий овраг, о котором говорил китаец, вышли на лесную дорогу. Идти стало легче – ни выпирающих корней, ни цепкого кустарника. Всёзнающий Док заставил друзей жевать ягоды лимонника, дескать, они прибавляют сил.

Неизвестно, что помогло – чудотворные ягоды или упорство, но к четырём часам путники увидели деревню. Десяток изб выстроились вдоль просеки, обещали отдых, если повезёт, – жаркую баньку и деревенский лакомства.

Появилось второе дыхание! Еще один, последний бросок…

Неожиданно, впервые за время знакомства, вернее сказать, дружбы, Белов не попросил и не посоветовал – приказал.

– Ни шагу. Затаитесь в кустарнике. Пойду я один. Если в деревне спокойно – подниму одну руку, если опасно – две.

Минут двадцать он внимательно изучал запорошенную снегом улицу, окна домов, дворовые постройки. Странная деревня! Будто её жители вымерли или ушли на промысел. Ну, ладно – мужики, они сейчас либо охотятся, либо бортничают, но почему не видно играющих детей, куда девались женщины и старики?

Мелькнула страшная догадка: неужели и сюда, в таёжную глухомань, дотянулись жадные лапы ваххабитов? Вспомнил опустевший посёлок плачущих женщин и детей, согбенных старцев, забитых «рабов». Рука машинально потянулась к «магнуму». Отдёрнулась, будто пистолет раскалён на огне. Стрелять только для сам самозащиты, а он что собирается делать?

«Брось, брат, интеллигентные замашки! – посоветовал голос Фила. – Око за око, зуб за зуб – не нами придумано. Вот и действуй соответственно.».

«А как же быть с данной самому себе клятвой: не убий?»

«Спрячь на время в карман и забудь, – вмешался голос Коса. – Расправишься с убийцами и насильниками – тогда вспомнишь».

«Ох, братья, до чего же мне тяжко без вас!».

«Не греши браток, не возводи напраслину, – упрекнул его голос Пчелы. – У тебя уже есть три надёжных друга, появится и четвёртый, и пятый. Уже появились первые ростки настоящей любви… Не медли, не оглядывайся на прошлое – действуй! Дай Бог тебе удачи! До встречи, братан!».

Правы братья, медлить опасно! Нужно идти в деревню, проверить чем она дышит, узнать куда исчезли староверы. Только – без оружия, один ствол против десятка всё равно не спасёт.

Кому же отдать любимый «магнум». Док признаёт только ланцет, Федя отвергает любое насилие, Витёк – слишком возбудимая натура… Правда, он уже вооружён «калашом», но пустить его в ход побоится – слишком много грохота. Пистолет – другое дело, стреляет негромко, но достаточно «выразительно».

Остаётся Ярослава. Таёжница с мужским, волевым характером.

– Слава, возьми на временное хранение, – Белов, извинительно улыбаясь, протянул пистолет и автомат. – Только, прошу, обращайся с ними поаккуратней, стреляй только при самых критических обстоятельств, когда не будет другого выхода.

Девушка отложила автомат – с ним она уже познакомилась. А вот «магнум» осмотрела с детским любопытством. Повертела, ощупала, даже прицелилась в берёзку. И…презрительно рассмеялась. То ли дело охотничье ружьё, заряженное жаканам. Жаль, не прихватила его, собираясь идти на прииск. Разве этой «пукалкой» отбиться от бандитов?

Прежде, чем спрятать пистолет под кофту, попросила показать, как снять с предохранителя, на что нажимать? Саша охотно показал, ещё раз предупредил: без особой нужды – не стрелять. Не из пистолета, не из «калаша»!