Текст книги "По следам собаки"

– Ладно, говори кто и когда?

– Беркулова К. П., все передвижения по земле, воде и воздуху за последние два года.

– Ого, это долго.

– А я и не тороплю, как сделаешь, так сделаешь, ну очень надо.

– Позвони после обеда.

– Спасибо! Целую крепко-крепко!

– Да иди ты, трепло, – вздохнула Лена и положила трубку.

Настал момент, когда одних обещаний уже не достаточно, надо срочно возвращать шоколадный долг и приглашать в кино. В самом деле, убудет от меня что ли?

Если Лена подтвердит убытие Беркуловой в Уфу, я впустую потеряю полдня. Значит, ждать не будем, примем за рабочую гипотезу, что она там. Надо звонить в Уфу, интересно междугородние переговоры, Валентина Ивановна также будет оплачивать? Ох, дорого вам обойдется это расследование, уважаемая, в копеечку.

В Уфе я был в служебной командировке. Очищал город от нежеланного элемента в рамках подготовки празднования четыреста пятидесятой годовщины добровольного вступления Башкирии в состав России. Целый месяц я бок о бок с местными операми вылавливал проституток и собирал по подворотням бомжей, а, наловив, по-человечески просил; первых – сделать себе отпуск и временно не работать; вторых – бомжевать исключительно поздней ночью, когда гости города спят. За сей титанический труд был пожалован почетной грамотой от министра внутренних дел Башкортостана.

Телефоны коллег, бережно записанные в телефонную книжку, ждали своего часа, вот он и настал. По первому номеру, автоответчик сообщил, что номер в сети не зарегистрирован, бывает, видимо, хозяин давно поменял сим-карту. Второй оказался вне зоны действия сети, а третий после череды гудков выдал:

– Да, слушаю вас.

– Ринат, здорово, это Сергей с севера тебя беспокоит, помнишь меня?

– Сергей? – по голосу Рината, было понятно, не помнит.

– Я в командировку к вам приезжал на юбилей, года три назад, – напомнил я.

– А! Здорово. Как жизнь?

– Да какая жизнь у государева слуги, одни хлопоты, – ответил я, решив не упоминать, для пользы дела о своей пенсии, – Ринат, слушай, помощь твоя нужна. Ты там же трудишься?

– Там же и так же, что случилось?

– Можешь «пробить» человека? По паспортному, мне адресок нужен.

– Легко, диктуй.

– Беркулова Клавдия Петровна, возраст пятьдесят пять – шестьдесят лет, больше ничего нет.

– Достаточно. Тебе только адресок или съездить к ней?

– Ну, если есть возможность, то конечно съездить желательно, но только в «темную», а то ищи ее потом, – обрадовался я такому предложению Рината. Я и просить не собирался, зачем ему чужие проблемы.

– Не боись, не спугнем. А что старушка натворила?

– Да она сама то ничего, вопросики есть, по мокрому работаем, – почти не соврал я.

– Понятно, срочно надо?

– Горит, аж припекает, лучше сегодня.

– Это твой номер?

– Да.

– После обеда перезвоню, не выключай трубу.

– Должен буду!

– Сочтемся, – ответил Ринат и положил трубку.

Довольный собой, я высунулся в окошко и закурил, пока все хорошо, прям фортуна повернулась ко мне лицом.

Тут же пришла мысль, что когда все слишком хорошо, в противовес случается какая-нибудь гадость, ну да ладно, прорвемся. Докурив сигарету, я налил себе чая и подумал, что понятие «после обеда» весьма расплывчатое, по опыту знаю, такой ответ подразумевает под собой примерно следующее: «позвони к вечеру, если не забуду, сделаю». А значит позвонить надо сразу после двух, напомнить, а в четыре будет результат. А пока я совершенно свободен.

По дому неотложных дел не имелось, если не считать текущего в ванной крана горячей воды и Эвереста немытой посуды в мойке на кухне, но это подождет. Не то настроение. А вот отдать долги самое время. Пойдем по порядку, Николаич, Андрей и Леночка, хотя Лена тоже может подождать, уж больно далеко ехать к ней на работу… Все, хватит откладывать, пора платить по счетам.

Собрав в пакет бутылки со спиртным, выяснил, что необходимого количества шоколада у меня нет. Хотя я каждый раз, пообещав Лене шоколадку, честно шел и покупал плитку, но, так как визит все время откладывался, съедал ее сам в борьбе с очередным приступом депрессии.

На улице распогодилось, поэтому пошел пешком. На севере каждый теплый и солнечный денек надо ловить и впитывать кожей и легкими. А от комаров и репелленты есть.

Николаича на месте я не застал, он заперся в морге, проводил вскрытие и освободиться должен был не раньше чем через пару часов. Ждать я не стал, спрятал бутылку с пояснительной запиской в ординаторской, пошел к Андрею. Не доходя квартала до здания ОВД, позвонил коллеге:

– Привет, сильно занят? – спросил я заговорщицким тоном.

– Я всегда занят, – было мне ответом.

– Подойди к кафе «Снежанна», дело есть, – попросил я.

– Надолго?

– Нет, пара минут.

– Хорошо, скоро буду.

Андрей появился и, вправду, очень быстро, под глазами мешки, сам какой-то мятый, не выспавшийся и злой.

– Вот должок принес, – сказал я, протягивая пакет с бутылкой.

– А! – заметно повеселел мент. – Весьма, кстати.

– Бессонные ночи в борьбе с преступностью? – поинтересовался я.

– Ага, всю ночь рыли тебе яму. Следак достал, нацелил нас на сбор компроматериала в отношении тебя и твоей заказчицы.

– И как успехи? – улыбнулся я, хотя настроение резко испортилось.

– А никак. Ты у нас прямо святой: не пьешь, в аморалке и связях с криминалом не замечен. Даже скучно. А о Валентине Ивановне вообще ничего не удалось узнать, даже неизвестно откуда она сюда приехала и каким транспортом. Сплошное белое пятно.

– Это как? – искренне удивился я.

– А вот так. Она здесь не прописана, право собственности на дом оформляла через юридическую фирму, юрист, который проводил сделку на все наши вопросы отвечал: «Тайна клиента, вызывайте по повестке, пишите официальный запрос». Послал, короче. Да это и понятно, человек она очень даже не бедный, а таких людей в России беспокоить – лишний раз себе головной боли наживать. Дурак этот Бабкин.

– Это не секрет, давно уже все поняли. Ты, если что, держи меня в курсе, в тюрьму что-то не хочется.

– Не боись, поеду арестовывать, звякну, чтоб бельишко собрал в дорогу.

– Сплюнь.

– Тьфу, тьфу, тьфу, – послушно сплюнул Андрей.

На том и расстались. Я пошел в фирменный Бабаевский магазин делать оптовый закуп шоколада, а Андрей дальше рыть мне яму. По дороге я размышлял: насколько откровенен со мной бывший коллега. Мы с ним, конечно, друзья, но он настоящий опер и если речь идет о службе, долг будет превыше всего. Пока он не верит в мою виновность, будет помогать, но доверять ему полностью и без оглядки не стоит, может боком выйти.

Интересно, что значит, в буквальном смысле это выражение? «Боком выйти?». Я стал перебирать возможные варианты, связанные с суевериями, медициной и прочей ерундой. Должен признаться, у меня частенько голова занята не тем чем надо, но пока это не мешает работе, идти к психиатру я не спешу. К тому же, не найдя ответа на поставленный вопрос, я добрался до магазина и стал выбирать шоколад разных сортов, для разнообразия. Так как выбор был богат, проторчал в лавке не меньше получаса и, выйдя с пакетом на улицу, сообразил, что идти пешком к Лене времени нет. Вызвал такси и с комфортом покатил в аэропорт.

Отдел милиции на транспорте своего здания не имел, и все двадцать пять сотрудников ютились в двух подвальных комнатах аэровокзала. В одной комфортно расположился начальник и оба его зама, а во второй – все остальные, а именно: дежурный с помощником, опера и наряд ППС, призванный следить за общественным порядком в помещении вокзала. Несмотря на такие бытовые неудобства, попасть служить в отдел считалось верхом карьеры для любого лентяя. Город, отрезанный от большой земли болотами, не имел железнодорожного сообщения, связь с миром поддерживалась только по автомобильной дороге, ужасной в своем состоянии как зимой, так и летом, и авиацией. Правда, самолеты из-за малочисленности населения делали максимум по паре рейсов в день. Так как в служебные обязанности сотрудников отдела входило обеспечение безопасности пассажиров в пути, получалось, что львиную долю рабочего времени они просто бездельничали. Проводив или встретив очередной борт, отдел «вымирал», все уходили на «территорию», а если быть точным, по домам.

В такой ситуации, в наименее выгодном положении оказались оперативный дежурный и наряд патрульно-постовой службы. Им приходилось находиться на работе безотлучно. На ночь за пульт дежурного садился старший наряда патруля, и дежурный с Леной шли домой отдыхать, но днем им приходилось коротать время в подвале.

Вот и сегодня я застал ее в кресле неподалеку от телефона, читающей какой-то кровавый боевик.

– Привет! – изображая радость, поздоровался я.

– Ага, привет, рано пришел, еще ничего не готово.

– А я так, просто, по пути в гости. Вот должок принес, – ответил я, выкладывая перед Леной шоколадную горку.

– Я шоколад не ем.

– А какого… – осекся я, вовремя прикусив язык.

– А такого! Вы, мужики, мыслите штампами. Если женщина, то шоколадку, если некрасивая, то пригласить в кино.

– А…

– Бэ! Я по киношкам не хожу, там одну муть показывают. Я на рыбалку хочу. И ты, если у тебя осталась, хоть капля совести, мне эту рыбалку организуешь!

– У меня удочек нет, – брякнул я и зажмурился, ожидая вспышки гнева.

– Ничего страшного, удочки у меня есть.

– Чего это ты сегодня? – спросил я.

– А того! Мне двадцать шесть лет, а я как малолетняя дурочка подыгрываю вашему снобизму и самомнению, надоело! Я, прежде всего человек. У меня есть чувства, мысли, желания и мечты, в конце концов!

– Лен, ты, это, извини, я же не знал, – сказал я, лучше б молчал.

– Что не знал? Что я живой человек? – прошипела Лена, глядя мне в глаза. – Это ты не знал?!

– Тьфу ты, нет, конечно, про рыбалку не знал. Я сам-то не рыбак. Организую, конечно! Не проблема. Слушай, а тебе правда двадцать шесть? – вот скажите, можно меня назвать умным?

– Чего!? Значит, я так ужасно выгляжу, что…

– Нет! – осек я побледневшую от гнева Леночку, – Я думал ты моложе!

– То-то же, – сбавила тон Лена, отложила в сторону книгу и поднялась с кресла. – Пойду, чай поставлю, будешь жрать свой шоколад, чтоб запомнил – я его не ем!

Я сел в кресло и подумал, что у Лены получается какая-то странная логическая цепочка. Впрочем, чего ждать от женщины, целыми днями сидящей в подвале и читающей боевики. Кстати, что за боевичок? Пока Лена гремела посудой в отгороженном под кухню углу, я подхватил пухлый томик и обомлел. Под суперкровавой суперобложкой скрываются «Братья Карамазовы» Федора Михайловича. Впав в шоковое состояние, я положил книгу, где лежала, и приготовился к новым сюрпризам. Ай да Лена, вот уж удивила, так удивила, может бежать, пока не поздно? Нет, дружище, поздно, вот она с чайником, полным кипятка, лучше уж не дергаться.

– Пока не съешь весь шоколад, не выпущу, – отрезала Лена и я, не рискнув ослушаться, стал жевать мерзкие плитки. Спасибо, что садистские наклонности Лены не распространились на чай, и я мог хотя бы запивать сладко-горькую массу.

Я жевал, а Лена любовалась. И чем отчаянней мне давались глотки, тем яснее становилось ее лицо, морщинки в уголках глаз разгладились, а сами глаза утратили колкость и холод, на губах заиграла задорная улыбочка девочки проказницы.

– Ну, думаю, хватит, – сжалилась она надо мной, когда осталась последняя плитка. – Если полчасика подождешь, подготовлю ответ по твоему запросу.

Я, молча, кивнул и поспешил на улицу, покурить. Табачный дым и комары слегка уменьшили чувство подкатившей тошноты. А в голову пришла мысль, что, прожив тридцать восемь лет, я так и не научился понимать женщин и ничего, кроме обид с их стороны, не добился. А сейчас прямо какое-то обострение: сначала Ирма, теперь Лена, что же будет дальше?

Вернувшись в подвал, обойдя по большой дуге тарелку с шоколадом, присел на лавку и, подобрав самую нейтральную из имеющихся в арсенале интонаций, спросил:

– Лена, а что ты еще не любишь? А-то у меня аллергия на некоторые продукты.

– Значит, не дари то, на что у тебя аллергия, тогда не ошибешься, – улыбнулась Лена.

– Договорились, – сказал я миролюбиво.

– Вот, готово, запоминай. Твоя Беркулова совершила следующие поездки: два года назад отсюда в Уфу, через три дня из Уфы в Питер, в тот же день обратно, ровно через год опять Питер и обратно. Все. Судя по билетам, сейчас должна быть в Уфе.

– Огромное тебе спасибо! – искренне поблагодарил я Леночку и засобирался уходить.

– Спасибо в карман не положишь.

– Да понял я, понял, рыбалка гарантирована. Только не сейчас, дела, сама понимаешь.

– Понимаю, но только учти, пока не будет рыбалки, даже не звони, нашли тоже безотказную лошадку, уселись, ножки свесили и едут.

– Не буду, – пообещал я. – Пока!

– Ага, бывай, – кивнула Лена и взялась за книжку.

На улице, пока дожидался автобуса, позвонил Валентине Ивановне и сообщил, что хозяйка квартиры, скорее всего в Уфе, на что она сказала, «хорошо» и отключилась. А я, проклиная все шоколадные фабрики на свете, едва добравшись до дома, упал ни диван, страдая общим расстройством пищеварительной системы. Но полежать не удалось, пришлось переместиться в туалет в результате переговоры с Ринатом я вел, сидя на унитазе.

Впрочем, если не принимать в расчет этого маленького неудобства, нам с Валентиной Ивановной, определенно, повезло. Беркулова проживала в самом городе, в отдельной, благоустроенной однокомнатной квартире и, что особенно было приятно, практически в центре. Со слов соседей, была она самой обыкновенной пенсионеркой. Нянчила внучку, болтала с соседками на лавочке и ни в чем предосудительном замечена не была. Разве что соседки слегка завидовали её северной пенсии, но это к делу не относится.

Проведя остаток дня в метаниях между туалетом и рабочим столом, я искренне возненавидел садистку Леночку. Вечером меня вновь посетила Валентина Ивановна.

– Тебе нездоровится? – сразу же спросила она.

– Нет, все в полном порядке, – заверил я, не рассказывать же постороннему человеку о своем позоре.

– Что-то ты бледный, может отложить вылет?

– Нет, все хорошо, у нас не так много времени, надо лететь.

– Тогда записывай, завтра в девять часов вылетаешь в Москву, там, через два часа прямой рейс на Уфу, около пяти вечера будешь на месте. Билеты на твое имя я забронировала, но только в одну сторону, неизвестно же, как быстро ты там управишься. Я узнавала, с билетами проблем нет, так что купишь сам. Вот деньги на билеты, а эти на гостиницу, питание и иные непредвиденные расходы.

На стол легли две внушительные пачки рублей, толщина которых заставила меня поежиться:

– Не многовато?

– В самый раз, с запасом, останутся, вернешь.

– Хорошо, как скажете, а у вас как дела? Наметили кандидата на роль Иуды?

– Пока нет, – Валентина Ивановна помрачнела. – Но я найду его.

– Мы найдем его, – поправил я, – а если без меня догадаетесь, кто он, умоляю, не предпринимайте никаких самостоятельных действий, это может быть опасно.

– Да, конечно, не беспокойся, играть в героя я не собираюсь. Пойду, не буду тебе мешать. Ты бы поспал, смотреть больно, бледный и как будто похудел.

– Это вам кажется, – отмахнулся я, мечтая лишь об одном, поскорее выставить гостью за порог и занять насиженное место в туалете.

Глава 7

Не смотря на выпитые таблетки, упаковать с вечера сумку не удалось. Пришлось вставать ни свет, ни заря. Выпив первым делом еще пару таблеток «левомицитина», стал скидывать в кучу необходимое. Решил в дорогу много вещей не брать: пара сменного белья и некоторые технические средства, такие как диктофон, фотоаппарат и небольшой, но сильный бинокль. Подумав, бросил в сумку баллончик со слезоточивым газом, на земле разгул преступности, может и пригодится. Травматический пистолет, купленный специально для работы, оставил в сейфе, с ним одна морока при посадке будет. Багаж получился компактный и легкий. Сбылась моя давняя мечта путешествовать налегке. Так, чтобы при пересадках не трещало в позвоночнике от тяжести сумки с гостинцами и «самым» необходимым.

Обычно я не смотрю телевизор. Лет десять назад после первого развода с женой, так получилось, что из мебели в моей квартире остался только компьютер. Сначала денег не было вообще, потом, когда они появились, пришлось покупать предметы первой необходимости: холодильник, кровать, стол, стулья и прочее, телевизор стоял в списке последним. Когда кризис миновал, оказалось, что телезависимость я благополучно преодолел, и вместе с ней ушло желание тратить на него с трудом заработанные деньги. Как мне кажется, современное телевещание ничего, кроме отрицательных эмоций, не дает: сплошная кровь, разборки, коррупция и прочие прелести жизни. Так и стал жить. И жил довольно долго, пока в моей квартире вновь не стали появляться женщины. Например, Ирма, дня не могла провести без «голубого экрана» и, поддавшись на уговоры, купил плазменную панель на полстены.

Не иначе, как нечистый дернул меня ее включить, посмотреть новости, развеяться перед полетом.

– В результате крушения погибли все восемьдесят семь человек пассажиров и восемь членов экипажа, – по-утреннему бодро накачивала в зрителей «позитив» очередная смазливая звезда эфира. – Пожар в месте падения самолета локализован! Экологи, обследовав место аварии, авторитетно заявили, что угрозы экологической катастрофы нет! К другим новостям: выставка кошек в местечке Сен Берно завершилась убедительной победой…

Обозлившись, я отключил панель и пошел в туалет курить. Лететь расхотелось совершенно. Разбиться было б не обидно, если судьба, никуда не денешься, обидно, как мою смерть будут освещать в теленовостях в промежутке между рекламой памперсов и выставкой лягушек в Нью-Васюках.

– Все хватит, чего раскис? Самолет – самый безопасный вид транспорта, статистика – наука серьезная, – сказал я своему отражению в зеркале и набрал номер службы такси.

В аэропорту думать о плохом было уже некогда. Пока выкупил билеты, выпил стаканчик кофе из автомата, уже объявили регистрацию. Из окна автобуса, который весело катился по взлетному полю к самолету, я увидел то, на чем мне предстояло лететь и окончательно успокоился. Будь моя воля, я бы на каждом таком динозавре ставил клеймо «испытано временем». У меня на слуху были падения «боингов», «аэробусов» и прочих солидных машин, но не как ни «АН сколько то там», я даже не знал, что они до сих пор эксплуатируются.

В самолет заходили по железной стремянке в три ступеньки, такой он был маленький, я бы даже сказал игрушечный, совершенно не верилось, что он закрутит своими допотопными винтами и полетит в Москву, столицу нашей родины. В тесном салоне, толкаясь и извиняясь за неудобства, я втиснулся на свое место и немедленно пристегнул ремень. Все, теперь от меня нечего не зависело: только от пилотов, машины и господа бога.

В жизни я летал от силы пару раз, и то на «боингах», кроме взлета и посадки, никаких ощущений полета, а вот о малой авиации наслышан жутких историй. Что ж, проверим, насколько они соответствуют истине. Наконец, закрутились винты, правда, через стекло иллюминатора мне было видно, что закрутились они не все, и мужик в оранжевой жилетке подбежал к двигателю и сильно стукнул по нему молотком. Винт дрогнул и начал вращение, все быстрее и быстрее. Минут через пятнадцать самолет начал разгон. История с двигателем не напугала, по опыту общения со своей старенькой машинкой знаю – советская техника, если завелась, довезет куда надо. А значит, надо попробовать уснуть и не мотать себе нервы.

Поспать не удалось. Все страшилки, что я когда-либо слышал о полетах подтвердились: воздушные ямы, тряска и блеклый вид бортпроводниц привели к использованию гигиенического пакетика, а предложенная мятная конфетка, вызвала изжогу.

В Домодедово нашего ветерана сразу же отогнали на задворки аэропорта, с глаз долой, в результате чего автобуса пришлось ждать добрых полчаса. В здании аэровокзала я первым делом пошел в буфет – снимать стресс. Сто граммов контрафактного коньяка великолепно справились с поставленной задачей, и на борт Боинга я поднимался спокойный, как удав Ка.

В Уфе, не испытывая дефицита в деньгах, для пользы дела, нашел гостиницу в самом центре города: дороговато, зато в непосредственной близости от нужного мне адреса.

Так как во время полета удалось-таки поспать, а времени было всего-то около восьми часов вечера, решил провести рекогносцировку на местности. Попросту говоря, сходить в разведку. Сунул в карман диктофон, повесил на пояс фотоаппарат и пошел работать, но не дошел: проходя мимо дверей гостиничного ресторана, вспомнил, что за весь день кроме минералки и коньяка ничего не ел, свернул в уютный зал и плотно поужинал. В результате чего к нужному дому таксист подвез меня лишь в десятом часу.

Уфа мне всегда нравилась, а теперь после северного лета нравилась вдвойне. Нравился вечер с настоящим закатом, отсутствие комаров и зеленые высоченные деревья без следов северной корявости и мха на стволах. Даже воздух, пропитанный автомобильными выхлопами, нравился.

Во дворе на лавочках сидели бабушки и молодые мамы, а в сторонке весело и непринужденно под пристальным присмотром женщин, играли дети и мужчины. Первые – в подвижные салочки-догонялочки, вторые – сидя за столом, рубились в домино.

В таком гармонично организованном мире нельзя стоять в стороне – в момент вызовешь к себе пристальное внимание и, как результат, ничего не узнаешь. Поэтому я сразу же подошел к столу доминошников.

– Здорово, мужики, – поприветствовал я компанию, состоящую из мужчин различных возрастных категорий. От молодых, лет двадцати пяти, парней, до убеленных сединами пенсионеров.

– Здорово, – недружно ответили игроки. Еще бы – в игре назревал кульминационный момент организации «рыбы».

– Готово! – грохнул об стол костяшкой выигравший пенсионер с богатыми усами Аля-Буденный. – Мужик, ты играешь или как?

– Играю, – быстро сказал я и занял место проигравшего.

Кости перемешали, получив свои, я оценил шанс на победу. Шанс был так себе, но побороться было с чем, особенно, если немного повезет с раскладом. В домино я научился играть, как и многому другому, на службе. Мой наставник, бывший пожарный, был мастером экстра-класса, а я не худшим его учеником.

Когда игра закончилась, мужики смотрели на меня, как на своего, и я рискнул развить успех:

– Мужики, а чего это играем в сухую?

– Кризис, – ответил «Буденный», которого все называли Михалычем.

– У меня есть, надо сходить, – предложил я.

– Петруха, не в службу, а в дружбу, – обратился Михалыч к одному из молодых парней. – Сходить надо.

– Не вопрос, чего брать, – с готовностью откликнулся тот.

– Жарко для крепкого, лучше пива, – предложил я, доставая деньги. Коллектив такое мнение поддержал, Петруха ушел, а мы разобрали кости по новой.

– А ты откуда будешь? Что-то я тебя раньше не видел, – спросил Михалыч, выкладывая на стол «голяк».

– В командировку приехал, а в гостинице скучно, – ответил я чистую правду.

– Это точно, поездил я в жизни по командировкам, – кивнул Михалыч. – Помню, приехал я на Байконур…

Мы выслушали неспешный рассказ, как было на Байконуре, Воронежской АЭС и, под конец, на БАМе. Когда Михалыч успел побывать на всех этих стройках, лично мне было непонятно, но окружающие ему верили, и я не стал настраивать аудиторию против своей персоны. К тому же Петруха принес пиво, и разговор пошел веселей. Меня начали расспрашивать, какие сейчас дают командировочные, легко ли устроиться в гостиницу и тому подобные мелочи.

Когда я выиграл пять партий подряд, дал денег на вторую партию пива, так как первый закуп иссяк, мы все стали почти братья, и я решил – пора приступать к работе. Начал искать «земляков». Расчет себя оправдал полностью, узнав, откуда я сюда прибыл, Михалыч хлопнул ладонью по столу и воскликнул:

– Ба, да наша Клавдия там полжизни прожила!

– Да ну?! – обрадовался я.

– Точно тебе говорю, пару лет назад вернулась. Беркулова Клавдия, отчество не знаю, не знаком?

– Беркулова, Беркулова, что-то крутится в голове, вспомнить никак не могу. А где она работала?

– Да я не знаю, – пожал плечами Михалыч. – Не интересовался.

– Если в Компании – зазнаваться должна, они все там красивой жизнью избалованы, – подсказал я.

– Да, есть маленько. Идет, губы подожмет, недовольна всегда всем, – подтвердил Петруха.

– Брось, зачем на человека наговариваешь? – осек его Михалыч. – Нормальная тетка.

– Повидать бы землячку, может ей кому-нибудь на север передать чего надо. Я скоро улетаю, быстрее, чем почтой получится, – прокинул я.

– А это проще простого, она как раз завтра от дочери приедет, ездила внуков нянчить помогать, – проявил редкую осведомленность для постороннего человека Михалыч.

– Ага, приедет, чтобы у сыночка забрать внучка, понянчиться, – вставил Петруха, слегка обиженный на Михалыча.

– Не тренди, посмотрю, как у тебя в жизни сложится, – сказал Михалыч и пояснил. – У Клавдии двое детей. Машка, старшенькая за богатого выскочила, могла бы и няньку нанять, только из-за жадности или еще чего, предпочитает маму эксплуатировать: загоняла совсем, целыми днями у них в особняке живет, иногда вот, приезжает домой отдохнуть. А тут Вовочка, младший: парень работящий, но без особых талантов. Поэтому приходится ему с женой на трех работах вкалывать, чтобы детишек прокормить. Как мама в город они ей своих двоих внуков привозят, вот и отдыхает Клавдия с ними. Как говорится, смена обстановки и подопечных тоже отдых.

– А совесть у детишек есть? – спросил я.

Михалыч, пожал плечами и ничего не сказал. Разговор сам собой перешел на политику, самое время послать гонца за третьей партией пива. Я дал денег и потихонечку слинял, рассудив, что для первого раза вполне достаточно.

Портье, выдавая мне ключ от номера, профессионально повел носом, учуял, что клиент слегка под мухой и заговорщицки подмигнув, спросил:

– Досуг?

– Не без этого, – наивно ответил я.

– Девочки? – спросил, улыбаясь портье.

– Да ну, от них одни проблемы, с пацанами интересней, – с прямо-таки деревенской непосредственностью, выдал я ответ.

– Как скажете, – и портье подал мне толстый буклет, – выбирайте.

Я, пролистнув несколько страниц, обнаружил, что в буклете исключительно фото голубо-образных юношей в стрингах и мишуре.

– Что это? – опешил я.

– Мальчики, пардон, пацаны, как вы и просили.

– Офонарел!!???

– Но вы же, сами сказали… – начал оправдываться портье.

– Я сказал, с пацанами пива выпил, придурок!

– Извините, не понял, – пропищал портье, и передо мной оказался второй буклет, уже с девушками. Судя по тому, насколько он был толще, можно сделать утешительный вывод: нормальных мужиков в нашей стране все-таки больше.

Вид полуобнаженных девиц вернул мне спокойствие духа, и я понял, что сам виноват в сложившейся нелепой ситуации. Чтобы сгладить впечатление, положил на стойку тысячу и попросил до утра меня не беспокоить. Досуг будет потом, устал я сегодня, типа. Портье смел купюру, порозовел лицом и пожелал мне спокойной ночи. Уточнил, не разбудить ли господина утром, но, получив отрицательный ответ, утратил интерес к моей персоне.

Поднявшись на свой шестой этаж, я первым делом позвонил Валентине Ивановне:

– Добрый вечер, не разбудил?

– Нет, как добрался?

– Спасибо, хорошо. Клиент на месте, визит запланировал на завтра, если все пройдет хорошо, завтра же и вернусь. А как у вас дела? Что в прокуратуре?

– Все хорошо.

– Правда? – обрадовался я.

– Да, не арестовали, уже хорошо, крови попортили, но мой адвокат им быстро рты позакрывал.

– А, – видимое мое «А» своим звучанием так полно передало разочарование, охватившее меня, что Валентина Ивановна убежденно воскликнула:

– Сергей, в нашей ситуации уже то хорошо, что не стало хуже: все живы, здоровы, так что нет повода для грусти. Больше позитива!

– Да я не спорю, просто подумал, нашли предателя, и дело сдвинулось с мертвой точки.

– На эту тему поговорим, когда вернешься.

Я пожелал Валентине Ивановне спокойной ночи и пошел в душ. Не успел раздеться, как в дверь номера постучали. Вот вам и солидное, приличное заведение.

– Кто? – проявил я бдительность, не на спокойном Севере, тут всякое случается.

– Обслуживание в номерах, – ответил милый женский голос.

– Я ничего не просил.

– Разве? Разве это не шестьсот второй?

Я не выдержал и открыл дверь. На пороге стояла девица модельной внешности в костюмчике горничной.

– Да, это шестьсот второй, если наклонитесь, прочтете табличку на двери. Но я ничего не заказывал.

– А вам не скучно? – улыбнулась горничная. – Может, желаете массаж, или окурить номер благовониями для более приятного сна?

– Вас портье послал? – обозлился я.

– Еще чего, грязный сутенер, у меня, в отличие от него, все законно, никакого интима, только приятный досуг.

– Я ему сказал и вам говорю, мне ничего не надо, я хочу спать и все! Ясно вам?

– Извините, – горничной не стало, растаяла как голограмма, я поморгал, ошарашено глазами и вернулся в душ. Слышал я о современном гостиничном сервисе, но чтобы так: нагло, напористо, по-моему, перебор, куда, интересно, смотрит местная милиция? Впрочем, поймать таких «коммерсантов» дело сложное, массаж или стихи на ночь не запретишь, а остальное еще нужно доказать.

Стоя под душем, смывая дорожную пыль, усталость и раздражение я пытался придумать повод для визита к Беркуловой. Без личной беседы мне не обойтись, а представляться земляком и спрашивать про посылку, глупо, ответом будет «нет и разговор окончен». Если официально представиться частным сыщиком, нет гарантии, что госпожа Беркулова будет откровенна, кто знает, на каких условиях сдавалась квартира? Наврет с три короба, а я потеряю время, перепроверяя ее слова. Здесь, нужно действовать наверняка, чтобы разговор получился откровенный. Ничего в голову не шло, и я решил действовать по обстановке. Выключил воду, взял с полки гостиничное полотенце. На пол, шурша и сверкая, посыпались листочки с предложениями всего спектра услуг, уже доведенных мне портье и горничной. Переступая через бумажный мусор, засомневался, а в гостинице ли я остановился по неопытности?

Оставив бумажки на полу, пошел спать, твердо решив закончить завтра все дела и ехать поскорее домой, пока не влип еще в какую историю.

– Как хорошо, господи, – вздохнул я, раскинувшись на широкой кровати в полной, настоящей ночной темноте.