Текст книги "По ту сторону (сборник)"

Глава 3

Впервые Витька ощутил некое смутное чувство, никак пока им не квалифицируемое. Чувство собственной неудовлетворенности, что ли?.. Пожалуй, нет. Скорее, это было нечто среднее между виной за собственную лень и обидой на окружающий мир за то, что ему не объяснили, как надо жить, к чему стремиться, чего желать.

Вот, скажем, парень этот. И спортсмен, судя по его плечам, и военный, хоть и бывший, а теперь еще и военрук! Хотя последнее – достоинство сомнительное, но все-таки… Витька помнил, как в туалете старшие пацаны рассказывали, как было прикольно на уроках прежнего военрука. Тот приносил настоящее оружие, в том числе и холодное. Рассказывал такие истории о своей прежней милицейской службе, что закачаешься. Приводил пацанов на показательные выступления по боевому самбо, организованные ОМОНовским и СОБРовским руководством. А он, Витька, даже в десятый вряд ли пойдет. И главное, ему было как-то все равно – учиться дальше или нет. Вот и отец его постоянно твердит, что надо получить хотя бы среднее образование.

Сам он, всю жизнь оттрубив на заводе токарем, после его развала устроился в мастерские при метрострое, хотя мечтал о работе геолога еще с детства. Даже уходил после школы с геологической партией на целый год, но, не имея соответствующего образования, был вынужден уйти на завод. Отслужив срочную, вернулся туда же, став очень неплохим специалистом в своем деле. Заводская многотиражка соврать не даст. У отца до сих пор где-то хранятся многочисленные вырезки, в которых упоминаются его трудовые подвиги. Но у отца Витьки всегда была мечта, пусть и не сбывшаяся, но была!

Нет, тут что-то не так! Витька никак не мог понять: почему его так стало ломать на эту тему. Последние два урока ему впервые не было скучно! Нет, он по-прежнему был равнодушен к потоку информации, исходящей от преподавателей. Но он думал! В его голову впервые за много школьных лет пришли мысли о своем будущем, о своем месте в этой жизни. Неужели на него так повлияла эта случайная встреча на улице. И он понял! Понял, что ему жутко, до боли, хочется быть похожим на этого красавца крепыша с белозубой улыбкой на мужественном лице. Он ему позавидовал! Да, он хочет быть таким же – здоровым, крепким, сильным, белозубым, наконец. Чтобы нравиться женщинам, чтобы вот так уверенно разговаривать, ходить такой же по-военному четкой походкой. Вот так, запросто, не стесняясь небритости и старого рюкзака, зайти в любой кабинет с чувством собственного достоинства и самодостаточности. Черт побери, вот пробило-то на раздумья! Витька тряхнул головой и с удивлением понял, что целый урок его любимый «Наутилус» так и остался в плеере невостребованным.

Комната № 14 в бывшей заводской общаге, где предложили угол капитану запаса Приходько, очень сильно напомнила такую же в офицерском общежитии, где ему довелось прожить почти целых семь лет. Та же убогость, те же обшарпанные стены, та же общая кухня с пеленками на веревках, тот же один на всех туалет с вечно неисправным сливным бачком, а главное – чувство вечного одиночества. Исключение составляло лишь не слишком маленькое зеркало, обрамленное старой потрескавшейся рамой, висевшее на стене напротив кровати. Комната, скорее всего, раньше принадлежала женщине. В его офицерском общежитии зеркало висело, разве что, в общественной ванной комнате. Почему-то именно эта деталь интерьера настроила Леху на мажорный лад.

Лешка вовсе не был женоненавистником. Совсем наоборот – ему очень нравились женщины. Нравилось, что без особого труда ему, офицеру-десантнику, удавалось затащить в постель любую понравившуюся девицу. Но серьезные отношения заводить было и некогда, ведь он усиленно занимался спортом в школе и учебой в сугубо мужском заведении, да и негде. В части, где он служил, только увольнительные да законные отпуска могли бы поспособствовать серьезным амурным знакомствам, но в маленьком южно-уральском городке, где находился его полк, он так и не нашел никого по душе. Да и особого желания заводить семью у него все-таки не было. Теперь же, в этой своей новой жизни, да еще в огромном городе, где выбор спутницы расширялся до невообразимых пределов, отставной капитан вполне мог подумать и о семье. А что? Живут же семейные в общежитии. А там видно будет!

Алексей отправился прогуляться, чтобы привести мысли в порядок. Он решил пройтись к небольшому мебельному магазину, находящемуся неподалеку, чтобы прикупить что-нибудь для своей убогой комнатушки. Он заметил этот магазин с большой зеркальной витриной, когда шел к себе в общежитие. Подойдя к нему, Леша на миг остановился, увидев свое отражение в витрине. На него смотрел помудревший отставник, решивший приспособиться к новым реалиям гражданской жизни. Он сам себе усмехнулся и тут увидел в отражении витрины давешнего своего знакомца – Стрельникова – с каким-то полноватым рыжим парнишкой. Они стояли поодаль, с интересом рассматривая будущего военрука. При этом Стрельников, не стесняясь и указывая на него пальцем, что-то говорил на ухо рыжему.

И вдруг раздался оглушительный треск. Стекло, шумно лопнув, стало медленно, словно в замедленной съемке, оседать на тротуар, при этом накрывая Алексея с головы до ног дождем осколков. Он получил внушительный удар по голове, из глаз брызнули разноцветные искры, и он упал, потеряв сознание.

– Стрела! Атас! – заорал Мякиш, увидев, как на военрука, которого они случайно увидели, возвращаясь после школы, упало лопнувшее вдруг зеркало большой витрины. – Смотри!

Витька уже и сам, услышав оглушительный треск бьющегося стекла, во все глаза глядел на непостижимую по своей иррациональности картину. На их глазах здоровенный молодой мужчина, заваленный битым стеклом, стал медленно растворяться в воздухе. По мере его исчезновения осколки стекол, как живые, так же медленно оседали на грязный тротуар. Через несколько секунд на том месте, где только что лежал бывший военный, кроме кучи битого стекла ничего не было! Ребята не верили собственным глазам. Они беспомощно переглянулись. Как назло вокруг, кроме двух выбежавших из мебельного продавцов, в этот момент никого не было. Зато теперь, как по мановению волшебной палочки, появились прохожие, и улица наполнилась привычным гулом оживленного в эти часы города.

– Вы видели?! – Стрела обернулся к прохожим, осторожно перешагивающим груды стекла, разбросанного по всему асфальту.

Но они только пожимали плечами – эка невидаль, витрина разбилась! Мякиш все еще никак не мог придти в себя. Он стоял, тупо уставившись себе под ноги. Лицо его посерело, черты лица заострились, губы дрожали. Витька понял: то, что здесь сейчас, на их с Мякишем глазах, произошло, никто, кроме них, не видел! Только они с Мякишем были свидетелем чуда! Но этому никто не поверит!

Они отошли в сторону и сели на лавочку. Первым заговорил Мякиш:

– Витек, что это было? Если бы я сам своими глазами этого всего не увидел, никогда бы не поверил. И нам тоже никто не поверит! – Мякиш хоть и отошел немного от оцепенения, но все еще находился под сильнейшим впечатлением.

– Ты прав, Мякиш! Но я знаю, кому мы можем это рассказать! – Витьку вдруг осенило. – Физичке, вот кому! Помнишь, сегодня на уроке она что-то такое говорила про необъяснимые вещи. Она еще тогда сказала, что такие явления нельзя объяснить физическими законами, но у нее есть мнение по этому поводу, помнишь?

Алексей плыл по безбрежному океану. Вокруг было солнце, небо поражало своей голубизной. Разноцветные брызги от набегавших волн слепили глаза. Ему было хорошо, очень хорошо! Он не чувствовал никакой усталости, тело его, повинуясь малейшим движениям сильных мышц, продвигалось вперед, подобно дельфинам, легко и непринужденно. И в этом своем свободном плавании по бескрайней бирюзовой пустыне он был свободен и счастлив, как никогда… Постепенно горизонт стал сужаться. Небо изменилось, превращаясь в прямоугольник какого-то большого проема, задернутого светлыми пластиковыми жалюзи, а разноцветные водные брызги сфокусировались в прозрачные осколки стекла.

Алексей пошевелился и охнул, почувствовав сильную боль в затылке. Он приподнялся и огляделся. Он лежал на тротуаре, весь заваленный битым стеклом. Прямо перед ним была разбитая, с остатками зеркального стекла, витрина магазина. И он все вспомнил! Черт побери, как его так угораздило? Он ощупал лицо и только сейчас почувствовал саднящую боль на лбу и на щеках. Руки тоже были в мелких порезах и кровоподтеках.

«Хорошо еще отделался, – подумалось ему. – А, ведь, мог и глаз лишиться!»

– Гражданин, вы как? – спросил подбежавший немолодой продавец мебельного магазина дрожащим от волнения голосом. – Понимаете, наш электрик, будь он трижды неладен, случайно задел витрину, когда чинил подсветку. Говорит, задел только чуть-чуть, а стекло все и рассыпалось. Врет, наверное, гаденыш! Ведь оно не простое – закаленное и это, как его… антивандальное. Небьющееся, то есть. – Продавец всматривался в лицо Алексея. – Эк вас порезало-то! Давайте пройдем к нам. Мы вам ранки-то обработаем… Может, скорую вызвать?

– Да, может, и не врет ваш электрик, – машинально ответил Алексей продавцу. – У стекла, даже самого закаленного, есть такая особая точка напряжения, ткнув в которую можно действительно разбить на мелкие части даже самое прочное стекло. А насчет скорой – пожалуй, не надо. Ерунда это, царапины!

Но с продавцом он все-таки пошел. Ведь надо же было привести себя в порядок.

– Как вы сказали? Медленно исчез? – Галина Алексеевна задумчиво пожевала кончик шариковой ручки. – А вы не придумываете? – Она испытующе посмотрела на не самых прилежных своих учеников.

Учительница вообще делила всех своих учеников на заинтересованных – для которых она, собственно, и работала, и на равнодушных – которым она ДОЛЖНА была прочесть курс. Последние ее интересовали мало. А Стрельников и Мякишев были одними из самых ярких их представителей.

Впрочем, для Галины Алексеевны практически все люди делились на эти две категории. Даже подруг своих она выбирала по тому же принципу. К категории «равнодушных» она причисляла не только тех, кто не интересовался ее любимой наукой. К ним она относила всех, кто не разделял ее собственных пристрастий, устремлений и интересов. Они ей были просто, что называется, по барабану!

Но надо было отдать должное физичке – несмотря на относительную свою молодость, она неплохо разбилась в людях. Возможно, в этом ей помогала ее собственная натура и отношение к жизни. По своей ментальности и темпераменту она была, скорее, созерцательной натурой, склонной к флегматизму и даже меланхолии. В отличие от горячих холериков, она всегда все анализировала и оценивала ситуацию, прежде чем высказаться. Она никогда не делала поспешных выводов. Вот и теперь она чувствовала, что ее ученики не врут.

– Хорошо, я попробую дать свою оценку этому происшествию. Сильно сомневаюсь, правда, что вы будете в состоянии что-нибудь понять. Но, тем не менее, выскажу свое видение этой проблемы. Дело в том, что наш мир не одинок. Строго говоря, есть теория, по которой, кроме нашей реальности, есть бесконечное множество таких же миров, как наш, существующих параллельно. И каждый из этих миров развивается по своим законам. Мы их видеть не можем, так как они как бы свернуты в пространстве. Но иногда, при стечении определенных обстоятельств, открываются некие проходы в эти другие реальности, – их еще некоторые ученые называют «Кротовыми норами». Через эти проходы люди из нашего мира либо попадают туда, и тогда для всех остальных происходит явление исчезновения этих людей, либо в наш мир из других проникают те сущности, не похожие на наши. И тогда мы наблюдаем необычные проявления или сталкиваемся с необъяснимыми вещами. Теория такой многомерной вселенной, или мультивселенной, – как еще ее называют, позволяет объяснить многие явления, которые не укладываются в рамки современной науки. Доказать эту теорию ученые пока не в состоянии, но и опровергнуть ее также никто не берется. Существование параллельных миров, населенных разумными существами, дает ключ к разгадке паранормальных явлений, таких, как появления призраков, к примеру, или домовых с барабашками. Или – загадочного исчезновения людей! Теперь понятно?

Наступила долгая пауза. Галина Алексеевна уже, было, засомневалась в правильности своего поступка в отношении не обремененных элементарными знаниями учеников, когда, наконец, самый шустрый из пары «равнодушных» – Стрельников – спросил:

– Что же теперь делать, Галина Алексеевна? Ведь человек пропал! Между прочим, ваш будущий коллега! Посоветуйте, неужели нет никакого выхода?

Галина Алексеевна помолчала. Она с удивлением для себя посмотрела на представителя равнодушных как-то по-новому. Она видела его тревогу и интерес в глазах. Ей даже стало немного жаль его. Как, впрочем, было жалко так и не состоявшегося будущего коллегу, с которым она даже не была знакома. Она-то точно знала, что еще не было случая возврата ОТТУДА. Иначе хотя бы одна из многих теорий о параллельных мирах была бы подтверждена документально!

– Мальчики, боюсь, что никто из людей не в состоянии помочь вернуть исчезнувшего при таких обстоятельствах человека. Просто, такого еще не было! – Она грустно посмотрела на ребят и добавила:-Мне очень жаль! Простите, если разочаровала. Но мне надо домой. Я и так задержалась в школе, да и вам уже пора. Родные, небось, уже вас потеряли. Идите домой и – до свидания. Да, и мой вам совет – выбросьте это из головы! И лучше всего – больше никому об этом не рассказывайте. Толку от этого не будет, а ненужных разговоров не оберешься!

Глава 4

Выйдя из магазина, в котором он так ничего и не купил, Алексей сразу же почувствовал некие изменения, произошедшие с окружающим миром. Во-первых, ему показалось, что на другой стороне улицы была палатка Роспечати, где он хотел купить какую-нибудь московскую газету. Сейчас ее не было! Или палатка была не здесь?

Потом, на тротуаре рядом с мебельным была скамейка. Он это точно помнил. На ней еще сидел старичок, у которого Алексей спрашивал улицу, на которой находилось его общежитие. Сейчас скамейки тоже не было! Более того, не было даже следов ее пребывания! Никаких! Алексей тряхнул головой – та все еще болела. Что за черт! Такого еще с ним не случалось. У него, как у десантника, была отличная зрительная память. В училище на занятиях не раз говорилось об этом полезном для военного качестве. И его натренированная память услужливо подсказывала, что изменилось, оказывается, достаточно многое. Некие неуловимые, на первый взгляд, вещи, словно нарочно, стали лезть на глаза. То дерево напротив серого дома было намного выше, тротуар – грязнее, даже – Алексей вздрогнул – он это отчетливо помнил: когда лопнуло стекло, никаких жалюзи не было! У него пересохло во рту, и к горлу подступила противная тошнота. Что происходит?

Он, потоптавшись на месте, снова зашел в магазин. По недовольному лицу продавца можно было прочитать явное нежелание еще раз общаться с пострадавшим.

– Вы не волнуйтесь, у меня к вашему магазину претензий нет. Я только хотел вас спросить… Скажите, а у вас на окне всегда были эти жалюзи? – Алексей смотрел на продавца умоляюще и с все убывающей надеждой по мере продолжающейся паузы.

– Да, всегда, – после некоторого молчания произнес, в замешательстве от такого неожиданного вопроса, продавец. Теперь его лицо выражало сочувствие, и даже некоторый страх. Он явно подумал, что без последствий все-таки не обошлось.

Леша прекрасно понял его взгляд и поспешил его успокоить:

– С головой у меня в порядке. Скажите, может быть, жалюзи перед тем, как стекло разбилось, были собраны или отодвинуты?

– Нет! – Продавец отрицательно покачал головой. – Именно потому наш электрик и задел стекло стремянкой, что оно было закрыто мягкими жалюзи. Они – часть интерьера. К тому же, свет пагубно действует на мебель, и мы никогда их не открываем.

– Спасибо! – промолвил потрясенный Алексей, понуро выходя из магазина. И тотчас его память нарисовала картинку перед тем, как сознание его отключилось. Стекло, переламываясь в нескольких местах, на мгновение открыло ему интерьер магазина, ярко освещенный лампами дневного света. Сейчас же на потолке были другие плафоны! В этом Леха был готов поклясться.

– Что будем делать, Витек? – в который уже раз вопрошал Мякиш.

Они вышли из школы, растерянные и совершенно раздавленные такой отповедью физички – единственного человека, который хоть как-то должен быть ответить на этот самый вопрос.

– Откуда я знаю! – зло ответил Витька. – Если даже Галина сказала, что его уже не вернуть! Слушай, а давай еще раз туда сходим. А вдруг он уже появился?

Мякиш с сомнением покачал головой, но послушно поплелся за более активным другом. На улице уже зажглись фонари. Сильно хотелось есть, но Стрелу тянуло в это место, словно магнитом. Он сам себе удивлялся. Ведь ему все популярно, хотя и не слишком доходчиво, объяснила хмурая физичка. Это исчезновение, как выяснилось, пусть и чудо, но явление далеко не единственное. И искать, а тем более – надеяться на появление военрука было глупо. Но он упрямо шел на место его исчезновения, да еще и Мякиша тянул за собой.

За время их отсутствия работники магазина практически уже все убрали, сгребая все в кучу. Откуда-то подвезли мусорный контейнер, в который двое рабочих, работая в брезентовых рукавицах, осторожно перекладывали стеклянный мусор. При этом они разбивали молотком большие куски, чтобы вместилось все. Витька зачем-то подошел к витрине, которая была завешена наспех прикрепленным коричневым полотном. Под витриной не осталось никаких следов – ничего, что хоть как-то напомнило бы о человеке, бесследно исчезнувшим из этой жизни. И это было особенно грустным.

Мальчик повернулся, чтобы уйти, но вдруг его нога наступила на что-то твердое. Он пригляделся. Свет от фонаря слабо осветил предмет, на который он наступил. Ключ! Витька поднял ключ, на ободке которого явственно виднелась цифра «14».

– Смотри, Мякиш, что я нашел! Как думаешь, это ЕГО ключ?

Сашка покрутил видавший виды предмет в руках.

– Вполне может быть. Цифра – явно либо от комнаты номер четырнадцать, либо от дома с таким номером.

– Постой, а где жил военрук? Кто-то же должен знать, где он остановился!

– Директор! – почти хором ответили на этот свой вопрос друзья. – Завтра же зайдем к Василию Ивановичу и выясним!

Удовлетворенные находкой и принятым решением, они отправились по домам.

У него с новой силой разболелась голова. И уже не столько от удара, сколько от необъяснимого изменения окружающего мира.

Надо вернуться в общагу, принять душ, поесть и выспаться. А там будем жить дальше. Но Алексей понимал: все, что он ощутил после того, как очнулся, будет неотвратимо занимать его мысли, и избавиться от этого наваждения ему не удастся, пока он сам не найдет объяснение всему этому.

Он подходил к общаге со страхом увидеть ее не такой, какой оставил здание пару часов назад. Но с облегчением убедился в обратном-ничего не изменилось! Да и что могло бы измениться в безликой старой постройке, как две капли воды похожей на тысячи таких же, и не только в Москве. Пройдя мимо старушки, у которой сейчас вместо вязанья была книжка, краем глаза он успел заметить, что картинки на стене за ее спиной теперь уже отсутствовали. Он напрягся. Знакомая тошнота, сопровождающая его всякий раз, когда он замечал несоответствия с прошлой реальностью, опять стала ощутимой. В ушах зашумело, и он даже не ответил старушке, которая спросила его о чем-то.

С бьющимся сердцем он подошел к своей комнате и полез в карман джинсов за ключом. О, ужас! Ключа не было! Он его потерял. Видимо, выронил, когда упал, оглушенный разбившейся витриной. Что ж за день-то такой!

Он спустился к вахтерше и вместе с заветным запасным ключом получил вполне заслуженную порцию упреков в свой адрес. Открыл дверь, настороженно огляделся и, убедившись, что все на месте, облегченно вздохнул и рухнул на койку. Хоть бы этот проклятый день поскорее закончился! А теперь спать, спать… Алексей, забыв про душ и ужин, уснул мгновенно, провалившись в глубокий тревожный сон.

Ему, в который уже раз, приснился тот, последний для него, прыжок. Но на этот раз под его ногами было не стремительно приближающееся поле, а безбрежная гладь океанской воды. И было уже не так страшно, и появлялась надежда, но при всем этом в первый раз он видел себя со стороны. Будто бы падал в океан вовсе не он, а кто-то другой, – такой же, но вовсе не он! И это было очень странное ощущение. Даже во сне!

Василий Иванович сидел за столом и рассматривал новое штатное расписание на будущий год. Там он с удовлетворением прочитал новую фамилию против слова «военрук» – Приходько А. А. Он вздохнул и подумал, что вот такому молодому парню, пусть и без специального педагогического образования, он бы доверил и свой пост. И, хотя он не был приверженцем старой, как мир, и устоявшейся в его бытность традиции утверждать, что лучшими руководителями во все времена были мужчины, в глубине души директор придерживался того же мнения. Да и на пенсию он теперь уйдет со спокойной душой, зная, что может попробовать подготовить себе достойного преемника на посту директора.

Эх, хорошо бы еще взять себе секретаршу, вместо прежней, ушедшей в декрет в самом начале учебного года… Только, кого он найдет сейчас, да еще и на такую мизерную зарплату? Зато за время ее отсутствия он научился, наконец, работать на компьютере, распечатывая необходимые документы. Да, нет худа без добра! Он улыбнулся собственным мыслям и услышал робкий стук в дверь своего кабинета.

– Войдите!

– Можно, Василий Иванович? – На пороге топтались два девятиклассника.

– Проходите, что у вас? – Директор нахмурился и посмотрел на часы. До начала уроков оставалось десять минут. – Только быстро! Вам еще надо подготовиться к началу занятий. Что у вас по расписанию?

– Физкультура, – ответил пухлый Мякишев.

– Тем более – вам еще переодеваться. Так какой у вас вопрос?

Тот, что побойчее – Стрельников, кажется – шагнул вперед.

– Василий Иваныч, – начал он, – вчера к вам заходил новый преподаватель по военному делу… Ну, бывший военный. Так вот, он вам не говорил, где он живет?..

От такой наглости директор потерял дар речи. Какие-то девяти-клашки интересуются преподавателем, его местом жительства; да и, к тому же, еще толком и не устроившимся на работу преподавателем! Постой, постой…

– А не ты ли, Стрельников, прогуливая вчера уроки, привел его в школу? – Директор был горд своей проницательностью.

– Василий Иваныч, дело не в этом! Поймите, мы не просто так интересуемся! – Стрельников вздохнул и посмотрел на своего приятеля. Тот кивнул. – Дело в том, что этот военрук исчез на наших глазах! Вчера, когда мы возвращались из школы.

– Погодите, я не понял. Как это – исчез? – Директор аж на месте подскочил. – А ну-ка, рассказывайте все по порядку.

Он тут же напрочь позабыл, что хотел отчитать дерзкого мальчишку. И по мере того, что слышал, он все меньше и меньше понимал, о чем идет речь. Когда Стрельников дошел до эпизода с ключом, директор не выдержал. Он вскочил с кресла и стал нервно расхаживать по большому кабинету.

Нет, он решительно ничего не понимал! Он всегда недолюбливал ту повсеместную свободу высказываний, к которой все еще не мог привыкнуть. Да разве в его время вот так могли бы рассуждать о параллельных мирах не только школьники, начитавшиеся фантастики, но и учителя! И кто?! Галина Алексеевна – физичка! А он больше всех ценил ее как преподавателя и человека. Она импонировала ему, директору старой закваски, именно тем, что не поддалась всеобщей вакханалии так называемой свободы, выраженной, в основном, во внешнем ее проявлении. Она была строга и в одежде, и в высказываниях, и не допускала никаких вольностей с учениками, как все остальные.

– Постойте-постойте! Это действительно сказала Галина Алексеевна?

Его, как показалось друзьям, поразил не столько факт исчезновения военрука, как крамольные слова учителя физики.

Получив подтверждение, директор задумался. Скорее всего, мальчишки не врали. Да и с какой стати? Тем более, дело касалось человека, который очень понравился ему самому. В это время прозвенел звонок, но никто из присутствующих никак на него не отреагировал.

– А ну-ка, покажи ключ!

Он повертел в руках типичный ключ от типичного старого замка. Действительно, ведь Приходько упоминал об общежитии… Ключ очень подходил к такому варианту. А что, чем черт не шутит?! Может, и вправду есть во всем этом некая чертовщина… В документах, которые ему предоставил тогда Приходько, было направление от окружного управления образования города Москвы в его школу, и в общежитие – тоже. Но он тогда не придал этому никакого значения и, конечно же, номера общаги не запомнил. Мужчина решительно взялся за трубку.

– Управление образования? Это из сто сорок третьей школы беспокоят…

Проснулся Алексей от какого-то тревожного чувства, железным обручем сжавшего сердце. Что за сон ему приснился? Опять падение? Или это был не сон? Он сел на кровати и попытался вспомнить весь прошлый день, час за часом. Вот он, прямиком с поезда, направляется в общежитие; в кармане – направление из управления образования, полученное накануне. Вот он знакомится с парнишкой Стрельниковым, вот уже в школе – разговаривает с директором Василием Ивановичем. Затем – общага, потом – прогулка к мебельному магазину и страшный удар по голове. Затем он ничего не помнит. Какой-то провал.

«Ничего не пойму! Что было дальше? – Алексей подошел к зеркалу. На него смотрела небритая, какая-то чужая физиономия, вся в царапинах и ссадинах. Мужчина провел рукой по лбу. – Откуда эта огромная шишка? Обе кисти, кстати, тоже в ссадинах… – Он вгляделся в свое лицо, ставшее, как будто, несколько иным. В глазах тоже появилось что-то неуловимо чужое! Или это проклятое зеркало все искажает? Он вздохнул и отошел от него.

– Ну, что ж, руки, ноги целы, голова на месте… – Он поглядел на часы. Стрелки показывали без пяти минут десять. – Ого! Однако заспался я. Весь режим пошел к чертовой матери! Видно, сильно мне вчера досталось! Да, надо привести себя в порядок и обязательно побриться. Вот и зеркало здесь кстати. Пойду, схожу за водой».

Получив заветный адрес и разрешение пропустить урок физкультуры, друзья со всех ног кинулись на поиски общаги. Более поразительного и увлекательного приключения ни Стрела, ни Мякиш еще не испытывали! Еще бы, сам директор освободил их от урока, который, впрочем, и так уже начался без них. Еще они получили от директора также и строгий наказ держать его в курсе дела. Он даже дал им номер своего мобильного телефона!

Вот и общежитие. Друзья зашли вовнутрь. Старушка – божий одуванчик – мирно спала, уронив голову на недовязанный носок. Они осторожно прошмыгнули мимо нее и поднялись на второй этаж. Вот и заветная дверь с косо прибитыми блеклыми цифрами «14».

Витька осторожно постучал. Никакой реакции. Постучал сильнее и толкнул дверь. Нет, без ключа не обойтись! Ребята переглянулись. С бьющимися сердцами они отомкнули старый замок и шагнули в… пустую комнату. В это утреннее время солнце ярко осветило голые стены, смятую кровать, рюкзак на обшарпанном стуле. Небольшой стол, служивший одновременно и письменным, и обеденным, был девственно чист. Они подошли к платяному шкафу. За скрипучей дверцей болтались три свободные вешалки. На четвертой висел не новый и немного помятый, но вполне чистый серый костюм, одетый на белую в полоску рубашку и узкий, серо-синий галстук. Под костюмом устроились две пары черных ботинок.

– Да, небогато живет бывший военный! Не густо, видать, платят российским офицерам! – горько усмехнулся Стрела.

Мякиш тем временем обходил комнату по периметру, как будто ища улики. Витьку это рассмешило.

– Мякиш, ты, никак, улики вынюхиваешь для передачи господину директору? – Витьку зло взяло. А что они, собственно, ожидали увидеть – привидение или домового, а может, и барабашку в погонах?

Он посмотрел на часы. Ого, уже без одной минуты десять! Пора было возвращаться. Они и так уже опоздали на второй урок – математику, – тоже не подарок. Он посмотрел на друга, которого чем-то заинтересовало старое зеркало, висящее на стене.

– Ты чего там увидел, Мегре? – спросил Витька и осекся, увидев выражение лица своего друга.

Он один раз уже видел такое же выражение – вчера, когда на их глазах исчез военрук. Вот и сейчас Мякиш стоял у зеркала, неотрывно всматриваясь в него безумными глазами. Витька подошел на негнущихся ногах и обомлел.

В зеркале, как будто задернутом полупрозрачной дымкой, смотрел на них… военрук собственной персоной! Щеки его были в пене, глаза прищурены, в руках – безопасная бритва. Исчезнувший преподаватель собирался бриться!

В это время произошло нечто, еще более потрясающее! Военрук, явно не замечавший пацанов, уставившихся на него в упор, вдруг напрягся. Его глаза стали вылезать из орбит, и изо рта вырвался беззвучный крик! Он тоже увидел их! В это мгновение заорали хором и пацаны. Затем их ослепила яркая вспышка голубого света. Какая-то сила обрушила вниз потолок, а пол встал на дыбы. Наступила темнота и – провал сознания.